Создатель кукол

Анна проснулась снова в туманном ощущении, что уже успело стать для неё нормой. По крайней мере, сейчас она могла точно предположить, что её вновь накачали хлороформом; больше это не сбивало с толку, и этот факт помог Анне сохранить её время и энергию. Голова закружилась, её стало тошнить, когда она пришла в состояние сознания под покровом её век. С глубоким вздохом она потянула свои конечности, шевеля пальцами рук и ног, чтобы снова научиться ориентироваться. Незнакомая ткань тёрлась о её кожу, резко отличаясь от холодного бетона, к которому она совсем недавно смогла привыкнуть. Она сделала глубокий вдох, принимая прохладный чистый воздух. Прислушавшись, она различила тишину, которая заглушала шум машин и людей, которые были где-то далеко. Где-то рядом развернулся вентилятор, и его потоки воздуха прошли сквозь её волосы. Это не может быть другой склад, думала она в темноте, так где же я теперь? Рискуя, она открыла глаза, и тусклый серый дневной свет ослеплял её. Над неё действительно был потолочный вентилятор, его белые лопасти быстро вращается на тёмно-зелёном фоне. Поворачиваясь на бок, она поняла, что находится в пустой квартире, чьи зелёные стены прикрывали белые овалы штукатурки. С дивана, на котором она лежала, была видна старая побелённая дверь и комод из красного дерева. Напрягая руки, она поднялась, возвращая шею в реальность из медикаментозного состояния. Со стоном она поставила ступни на холодный деревянный пол, медленно пытаясь встать на ноющие лодыжки, чтобы не споткнуться. Давая своему телу привыкнуть к новому положению, она посмотрела по сторонам комнаты, в которой так внезапно себя обнаружила. На комоде её голубое пальто было аккуратно сложено в компактный прямоугольник. За диваном был открытый проход в виде арки на небольшую кухню. Кроме как первой белой двери, здесь было ещё две двери, обе достаточно приоткрыты, чтобы увидеть внутреннюю комнату: одна вела в ванную, другая — в спальню. В оставшейся части комнаты было два окна, свет поздней осени прорывался сквозь них и марлевые занавески, спускающиеся на две мягкие скамейки, которые мог сесть кто угодно, чтобы полюбоваться ими. В воздухе доминирует запах алкоголя: либо здесь только что совершили убийство и прикрыли, либо квартиру только что приготовили для нового арендатора. Анна оглядела комнату ещё раз. Чистый деревянный пол, но покрыт царапинами, а также со стен скалывается штукатурка, а не сама краска: старое здание. Однако потолочный вентилятор и свежий слой краски вокруг него говорят об недавнем ремонте. Французские двойные окна в стиле 1900-х годов, что не является достаточно эффективным для проветривания. Зачем добавлять потолочный вентилятор, когда более логичней было бы заменить окна? Ответ: это здание должно быть похоже на здание определённого периода. Тут должно быть что-то необычное в стиле квартиры, но ничего из этого не может быть актуальным. Анна инстинктивно подошла к побелённой двери, покачав грязную золотистую ручку. Старомодная дверная ручка: закрывается с одной стороны. Я не могу выйти из комнаты, пока кто-нибудь с другой стороны не откроет её с помощью ключа. Чёрт. Но почему в этой квартире до сих пор такая ручка? Бурча недовольно себе под нос, она заглянула в замочную скважину, глядя в коридор. Витая лестница заканчивается на этом этаже; я на верхнем этаже этого здания. Судя по высоте потолка, никто внизу меня не услышит, если я буду шуметь; нет смысла пробовать. Как высоко я нахожусь? Она подошла к окну, отодвигая тонкую ткань занавесок в сторону. Сидя на скамейке, Анна набиралась сил, чтобы пересилить себя и попробовать открыть одно окно. Стекла дрожали, когда она толкнула окна, и петли заскрипели, пока окна открывалось на две половины. Прохладный осенний ветерок прошёлся по волосам и покрыл её оголённые руки мурашками. Вот прямо за горизонтов скопилась масса тёмных облаков; будет дождь, влага уже накапливается в воздухе. Она могла слышать звуки города, тихое бормотание людей и шум машин внизу. Поднимаясь со скамейки, она свесила ноги из окна, пока не встала на бетонный выступ. Смотря по обеим сторонам, она заметила серо-кирпичные стены, которые покрывал старый плющ, что влияло на вид дома. Решив рискнуть, Анна посмотрела вниз на улицы. Её ноги дрожали, а тело кричало каждой клеточкой, чтобы она спустилась с края пропасти, адреналин бешено разносился по крови. Но, так как её восприятие притупилось, она продолжала стоять, держась рукой за раму окна. Холодный воздух бил её по лицу, когда она осматривалась. Через дорогу виднелся зелёный парк, с большим количеством деревьев, которое занимали огромное пространство, на котором маленькие дети бегали друг за другом. Матери сидели на скамейках, торопливо разговаривая с друг другом, останавливаясь на секунду, чтобы проверить своих детей. Со страхом Анна осматривала парк от края до края, пока наконец не обнаружила то, что искала. Там, под деревом, ближе к дому, сидела знакомая фигура, закутанная в чёрный плащ. Дрожь пробежала по её спине, когда она смотрела на Создателя Кукол. Её сердце забилось ещё сильнее, когда она осознала свою уязвимость, стоя на краю окна; если он увидел её болтающейся на окне, то, конечно, будут последствия. Тем не менее, он был обращён к ней спиной, смотря на детей, играя роль невинного прохожего. Анна заметила её рюкзак на его плече, мысль сверкнула в её голове. Противоядие. И с этим Анна запрыгнула в пустую квартиру, резко закрывая окна и занавешивая их марлевыми шторами. Создатель кукол был прямо за стенами квартиры; в самом лучшем случае у неё было всего десять минут, пока бы он не достиг её. Думай: эта квартира никогда раньше не использовалась, значит, Создатель кукол арендовал её для одной-единственной цели. Значит, здесь он меня и разместит. Её руки затряслись, когда она поняла это, указательный палец тут же оцарапал большой. Адреналин продолжал бежать по венам, сердце билось всё быстрее и быстрее, дыхание ускорялось. Должен быть способ рассказать Шерлоку. Думай, чёрт побери. Анна побежала к единственному комоду, перерывая ящики. Только в нижнем ящике что-то было; второстепенный набор одежды. Порывшись в тканях, Анна нашла целую коробку, одну из тех, что она видела на складе. Разорвав её, она нашла именно то, чего боялась: пять шприцев, наполненных прозрачной жидкостью. Она подняла один над головой, позволяя свету пройти сквозь него. Внезапное искушение накатило на неё; бросить на землю, растоптать, чтобы он никогда не мог быть использован. Её рука поднимается, мышцы подёргиваются, чтобы бросить его на пол. Остановись, Анна. Ты же знаешь, что, испортив их, будет только хуже. Ты видела склады: там ещё больше шприцев. Если ты растопчешь эти шприцы, то только покажешь Создателю кукол свой страх. Она бросила шприц обратно в коробку, тщательно закрывая тканью, которая прятала их раньше. Вместо этого она побежала на кухню, открывая все шкафы и ящики. Но как бы активно она ни искала, в них ничего не было. Шкафы были пусты; в ящиках не было ничего, кроме ткани. Самое большее, что находилось в холодильнике, была бутылка воды и два бутерброда, причём ничего из этого не выглядело привлекательно. Простонав от разочарования, Анна побежала в другую спальню через главную комнату, где та же проблема застала её. Создатель Кукол не оставил ничего, ровным счётом ничего, чтобы связаться с Шерлоком. Теперь официально паникуя, Анна побежала в маленькую ванную комнату. Быстро включив свет, она вывернула все ящики и наконец нашла ножницы. Держа их в руке перед собой, она рассматривала тупое лезвие. Но что-то отвлекло её. Глядя на своё отражение в зеркале, Анна увидела себя первый раз за неделю. Её тёмные волосы безвольно свисали на плечах и лице. После расчёсывания волос открылись худые плечи, ключицы резко выстроились под суровым светом искусственного освещения. Её большие глаза были обрамлены тёмными кругами беспокойства, а её скулы были гораздо более определены, чем обычно. Даже в подобной экстремальной ситуации, в ней было что-то прекрасное; она была похожа на замершую фарфоровую фигуру; молодость смешалась с острой бледностью кожи. В ней было то, что только Создатель Кукол мог бы найти заманчивым. Сделав вдох, Анна успокоилась. Потирая лицо, она восстанавливала дыхание. Её пальцы прекратили дёргаться, и она опустила глаза вниз, чтобы увидеть привычные капли тёмно-красной крови на пальцах. Так было удобно; что бы ни случилось, её кровавые пальцы всегда со всем справлялись. С небольшой заторможенностью она включила кран, наблюдая, как струйки воды струятся к жизни, и опустила кисти в холодную воду. Руки инстинктивно задрожали, а потом почувствовался прилив крови к каждому пальцу. Странно, что ей не понадобился её обычный метод, чтобы уменьшить напряжение, но не было сейчас не было времени задавать вопросы по поводу той умиротворённости, что наполнила её тело. Закрывая кран и вытирая руки первым попавшимся полотенцем, она взглянула в зеркало ещё раз. Каждый удар сердце отправлял импульс ей в мозг. После последнего вдоха полная тишина наполнила её уши. — Я доверяю Вам, Шерлок, — сказала она, разрушая тишину. Она была удивлена, насколько ей голос был слаб, насколько дрожала интонация. Прошло время с тех пор, как она слышала свой голос, но усталость и страх пугали её больше всего. Это был страх, то, что она похоронила внутри себя и верила, что больше его не чувствует. Теперь у неё не было выбора, как только столкнуться с ним лицом к лицу, её отражение было невозмутимо, как она выпрямлялась. — Я верб Вам, Шерлок, — сказала она ещё раз. — А теперь мне пора играть в игру. Резко выключив свет в ванной, она пошла в главную комнату, пустота которой её уже не смущала. Она услышала тяжёлые шаги, поднимающиеся по лестнице; её десять минут иссякли. Садясь на скамейку у окна, она разместилась под светом. Ты хочешь спасти меня? думала она про себя, слушая поворот ключа в замке. Хорошо, спасай меня; даруй мне освобождение. Но сначала я предъявлю свои правила. Создатель Кукол вошёл, бросая три бумажных мешка на деревянный пол и позволяя рюкзаку Анну сползти с его плеча. Его чёрный плащ был яркой тенью; большое поле тьмы, чтобы, казалось, увеличить его высокую фигуру. Он посмотрел на неё с любопытством, отметив изменение в положении. Она смотрела в окно, рассматривая что-то на улице. В тишине он начал двигаться к ней, но она остановила его. — Те женщины, там, в парке, — сказала она задумчиво, — они сидят там на этих скамейках, просмеивая свою жизнь, отпуская своих детей бегать по кругу. Смотри; я уверена, ты видел. Они говорят, говорят и говорят без остановки, не обращая внимания на своих детей, пока те не заплачут, практически пока не закричат от боли. Вот сейчас: маленький мальчик дразнил девочку, но только когда он бросил в неё грязью, они вмешались, мать отвлеклась от своей тривиальной болтовни. Она сидит там и смеётся, ничего не замечая о своей дочери. И это только в парке; сколько же такого в жизни? — Она повернулась, чтобы увидеть его; тёмная фигуру с проседью волос и складками на лице, она возвышалась над ней. — Эти взрослые, — продолжая она, делая свой голос таким же напыщенным, как и голос Создателя кукол, — эти так называемые родители не понимают, как они полностью уничтожают этих детей, заставляя их сгнивать в своей жизни, даже не в их. Жалко, не так ли? Она посмотрела на него снизу вверх, позволяя своим глазам блеснуть. Он пристально смотрел на неё, его губы всё ещё были нахмурены. — Я не собираюсь бороться с тобой; это выглядит бесполезным сейчас. Я имею ввиду, ты выиграла. Я боролся за тебя в течение последних двенадцати лет, и что хорошего это дало мне? Ничего; абсолютно ничего. Думая об этом сейчас, я полагаю, что продолжать бесполезно. Зачем продолжать, терпеть страдания в этом мире, методы которого ещё страшнее твоих, Создатель кукол? — И я вложила всю свою веру в него, в Шерлока Холмса. Возможно, это была самая большая ошибка из всех: возложить всю веру на одного, на одно человеческое существо. Несмотря на все его обещания, он до сих пор не может меня спасти. Он не может сделать ничего, чёрт возьми. И вот я здесь, жду его, а он где-то там, где его не найти. Если бы Шерлок мог, он бы давно нашёл меня к этому времени, не правда ли? Я не знаю… Я больше ничего не знаю. — Она почувствовала, как одна слеза скатилась по её щеке, и она ощутила, что возвращается после своего небольшого порыва. Может быть, на секунду она действительно засомневалась в Шерлоке, и, поспешно смахнув слезу, она посмотрела вверх на Создателя кукол. Если она и собиралась убедить его в чём-либо, то это должно было произойти сейчас, пока она показала свою эмоциональную уязвимость. — Я так долго убегала от тебя, потому что я боялась; даже в детстве в глубине душе я знала, что ты прав. Я знала это, так или иначе, мне стоило умереть в пять лет. Посмотри на меня, восемнадцать лет и полный крах. Каждую ночь мне снятся кошмары; я страдаю от взволнованности; не похоже, что я способна общаться с кем-то моего возраста, да любого возраста, если уж так. И никого не было рядом помочь; совершенно никого. Я живу в мире, где невинность вынесена из каждого угла и оставлена гнить. Ты всегда был прав, Создатель кукол, кто бы ты ни был. Ты всегда был прав; просто мне понадобилось время, чтобы осознать это. Она остановилась, позволяя себе сделать глубокий вдох; безусловно, это было слишком, но необходимо, когда имеешь дело с безумцем. Если бы у неё получилось забраться ему в голову, то она бы могла сделать что-то, что-нибудь, чтобы помочь себе сбежать из этой квартиры. Если бы она могла как-то убедить его, что она приняла его идеалы, которыми он так дорожил, то, возможно, она могла бы захватить власть в свои руки в этой игре. Он вытянул руку, позволяя своим пальцам дотронуться до её щеки. Он устало улыбнулся, и Анна поняла, что она сделала это: она убедила самого сумасшедшего человека в мире, что он могла быть настолько же отчаянной, как и он. И она так отвратительно чувствовала себя в этом момент, что ей хотелось схватить его за руку, пойти в ванную, достать тупые ножницы, резануть по его горлу и смотреть, как он истекает кровью. Она просто хотела посмотреть, как он истекает кровью. — Хорошо, — прошептал он, и его голос успокаивал. — Хорошо, моя куколка. Я знал, что ты поймёшь достаточно скоро. Он отпустил её и, взяв рюкзак, вернул его ей. — Иди приведи себя в порядок. Это не займёт много времени, обещаю, но мы должны сделать всё правильно. Она раскрыла свой рюкзак, замечая мыла, косметику и странную ткань, которая, по её предположению, походила на ночную рубашку. Ни одна из этих вещей не могла помочь ей сбежать. Пока Создатель кукол шёл к выбеленной двери, Анна резко высказала свои требования: — Я не буду бороться с тобой больше. Ты можешь парализовать меня, закончить начатое, но на двух условиях. Он выжидающе посмотрел на неё, в его выцветших глазах отражалась каменная холодность. — Первое: ты не тронешь ни одного ребёнка из того парка, пока я жива. Сдерживай себя; можешь переключиться на них, когда всё для меня будет кончено. — И второе? — Ты отправишь Шерлоку двадцатичетырёхчасовое уведомление. Он склонил голову, в его глазах было заметно мерцание. — Зачем? — Ты говорил, что хочешь заставить его заплатить за то, что он забрал меня у тебя. Хорошо, заставь его заплатить; пусть он поймёт, что не смог меня спасти. Я склона согласиться после двенадцати лет ложной надежды от этого человека, и я знаю лучший способ сделать это. Подари ему двадцать четыре часы агонии, заставь его паниковать по всем фронтам. Этого он и боится больше всего: не сам проигрыш, а знание того, что он проиграл, несмотря на все старания. Воцарилась пауза, пока Создатель кукол рассматривал её предложение. Анна почувствовала, что слегка дёргается, следя за ним глазами. Кивнув, он отвернулся от неё, вытаскивая ключ и отпирая дверь. — У него будет до пяти часов вечера, но я уведомлю его. Начнём с тобой через два часа. — Подожди! — Остановила Анна, но он уже ушёл, и его тяжёлые шаги слышались на лестнице. Подлетая к двери, она встряхнула ручку двери в надежде, что он забыл запереть её. Но он этого не сделал. Подбежав к окну, она увидела его подходящего к автобусу, а после исчезающему где-то за углом. Вдали была башня с часами, её жёлтое лицо было разрезано чёрными руками. — Десять утра сейчас; если предположить, что он получит карту через час, то у него будет всего шесть часов… Мне жаль, Шерлок, — пробормотала она себе под нос. От нечего делать Анна пошла в ванную, поливая голову душем и позволяя пару наполнить комнату. Копаясь в сумке, она потянула за нижний карман и вытянула синий стеклянный флакон. Держа его на свету, она наблюдала как решение проблемы растекалось по краям; так значит Создатель кукол не смог найти его. Она вспомнила инструкции Шерлока с идеальной точностью, как будто он рассказал их ей вчера: выпей это перед тем, как Создатель кукол парализует тебя, тогда ты сможешь совладать со всеми конечностями и будешь находиться в сознании. Однако, это не сработает, если ты используешь за пять часов до того, как он нанесёт первый удар. — Он сказал два часа, — сказала она, открывая шприц. Она немного поморщилась, когда иголка вошла в её вену. Резкий укол заставил руку пульсировать, каждый нерв кричал о боли. Она медленно опустила верхушку шприца, наблюдая, как решение вливалось ей в вену. Было странное тепло, исходящее из этой точки, и небольшое пятнышко крови просочилось оттуда, откуда только что была выведена игла. Вытирая его плоской стороной большого пальца, она заметила, что пятно стало более тёмного, бурого цвета. — Я верю Вам, Шерлок. Пожалуйста, не проиграйте эту игру.