Горящие глаза напротив

землю покрывал толстый слой пуха, доходящий почти до колен, однако не норовивший пролезть в нос. отовсюду лился золотистый свет, и Гермиона повернулась к слепящему солнцу. она прикрыла глаза рукой и увидела самую завораживающую картину в ее жизни: вдалеке виднелись холмы, мягко перетекающие из одного в другой, голубое небо хранило на небе белоснежные облака, а пух создавал впечатление, что все вокруг мерцает. Гермиона задержала дыхание. только сейчас она почувствовала тонкий аромат вишни и темного шоколада. девушка обернулась и замерла. там стояла она. женщина улыбалась, её нижняя губа дрожала, а темные глаза были полны слез радости. она развела руками и дрожащим голосом сказала: — вот мы и встретились, солнце. Гермиона не верит своим глазам. перед ней стоит Беллатриса. её Беллатриса Блэк, которая погибла два года назад в пожаре. Гермионе до сих пор снился её обгоревший труп, до сих пор в ушах звучал её собственный крик. Беллатрикс лежала на земле, и капли дождя стекали с ее черной кожи, пока врач не накрыл её белым полотном. с тех пор мир раскололся на мелкие трещинки, и любое неосторожное движение могло стать роковым. видимо, автомобиль, на всей скорости влетевший в девушку пару минут назад, стал тем самым движением. два года она жила без кудрявых волос, без хриплого смеха, без изящных движений, без аромата вишни. два года она умирала и вот наконец умерла. долгие ночи она проводила в слезах, держа любимую футболку Беллатрикс и вдыхая уже почти выветрившийся аромат вишни. она так страдала. она так часто надрывала горло, зовя женщину по имени. а теперь ее Беллатрикс здесь. стоит и плачет, качая головой. Гермиона бросается в её объятия, прижимаясь к женщине как никогда близко. даже если это сон. даже если это просто фантазия или кто-то, принявший обличие Беллатрикс, решил пошутить. плевать. она два года не прижималась к женщине. два года её не гладили по спине успокаивающими движениями. Гермиона чувствовала, как по щекам катятся слезы и впервые была им рада. она немного отстранилась, чтобы убедиться, что это действительно не сон. что женщина с фарфоровой кожей и контрастно-темными волосами не плод ее воображения. Гермиона осторожно, боясь, что образ растворится, прикоснулась своими губами к губам напротив. привычное тепло, успевшее стать чужим, снова наполнило тело. — это правда ты. — да, львёнок, правда я. — но где мы? — Гермиона оборачивается, обводя рукой пространство вокруг. — мы дома. теперь мы дома.