Будем ли мы свободны?

Тем временем Гоголь наконец собрался и безуспешно пытался абстрагироваться от ситуации. И всё же, надо было выметаться отсюда, а то врачи будут недовольны. В кои-то веки, Николай старался не привлекать внимание к своей персоне. Он максимально тихо и быстро прошел к двери и вышел в коридор. Главное не потеряться, пока идёшь до палаты, остальное в принципе не важно. Ну, ещё Фёдор важен, конечно, но это потом. К своему собственному удивлению, Николай дошёл до пункта назначения с первого раза. Он был не из тех, кто по полчаса мнётся у двери, не решаясь зайти. Коля буквально открыл дверь с ноги, но не потому, что он такой классный и эффектный, а потому что руки были заняты. Что было дальше — история умалчивает, но там действительно было получше, чем в предыдущей палате. Только Феди не хватает. Фёдор же продолжал настаивать на своем. Складывалось пока всё не так хорошо, как хотелось бы, но уже имелись хоть какие-то результаты. А именно они заключались в том, что Достоевскому удалось уверить медсестру о том, что намного эффективнее и лучше будет, если Николай останется с Фёдором, да и вообще что такие намерения вполне адекватны. Но всё же обратно в палату его возвращать не следовало, т.к. он не подходит ни к одному виду прибывающих здесь. В общем ему будет лучше и комфортнее находится в другом месте. А вот что насчет того успеха. Доверившись словам Феди, женщина согласилась обговорить возможный перевод уже Фёдора из этой палаты, но это будет возможно только по приходу полных показаний о его состоянии и результатов анализов. То есть примерно через дня два, в крайнем случае три. Ну хоть что-то. Такой вариант был более чем благоприятен. Всего лишь пару деньков и надежда на положительный ответ. А ещё в этом разговоре присутствовал огромнейший плюс: наладившийся контакт с медсестрой и её понимание. В конечном итоге Фёдора могут выписать намного раньше, если поймут, что он более-менее в своем уме. Хотя это возможно только при условии, если не случится никаких непредвиденных обстоятельств, ведь за это время может произойти всё что угодно и тут даже не предугадаешь. После разговора Достоевский вернулся к себе на кровать размышляя о чем-то. Гоголь в принципе не горел желанием с кем-то знакомиться, но так уж вышло, что познакомился он со всеми. Кстати, люди тут поприятнее. А может его перевели потому что наконец поняли, что диагноз ошибочный? Хотя скорее всего, он просто вёл себя слишком адекватно для сумасшедшего. На самом деле, это оказалось эдакой палатой-цирком, так как помимо Коли, тут было еще 9 клоунов. Для Фёдора тут будет настоящий ад. "Ну вот, опять Фёдор. Столько всего вокруг, а у меня один Фёдор на уме. Пойду его доставать, что ли" Николай решил положиться на удачу и вышел из палаты. Медсёстры, конечно, очень подозрительно на него косились, но ничего не говорили. Вообще, они сегодня в слишком хорошем настроении. Наконец, Гоголь достиг палаты и прошмыгнул в дверной проём. Стараясь быть самой скрытностью, он, как ни в чём не бывало, сел на кровать, ожидая, когда Федя обратит на него внимание. Фёдор на этот раз услышал шаги приближающегося Николая к самой палате. Почему-то парень был уверен на 100%, что это именно он, даже находясь спиной к двери и не видя происходящего за собой, но что он здесь забыл? Достоевский слегка улыбнулся и сразу же повернулся, после того, как тот сел на кровать. "А ведь всё-таки вернулся. Неужели у него не было дел поинтересней в новой палате? Нет же, нужно ко мне переть. Назойливая муха. А я будто бы мёдом намазанный..." — Мысли такие, будто бы Достоевский не рад его видеть... Пиздит ведь даже самому себе. — Что ж тебя вновь привело сюда? Не уж то ли в той палате так же скучно как здесь? — Тупой вопрос, ведь Федя понимал, что могло привести к такому возращению. Вряд ли в кучке сумашедших можно кого-то чем-то удивить или же побесить, а тут он, как исключение из правил. Другая на то причина вряд ли бы имелась. Фёдор взглянул на часы. Времени до обеда оставалось чуть меньше получаса. Парень поджал под себя ноги и повернулся лицом к Гоголю, смотря ему прямо в глаза. — Я пришел к тебе с приветом, Рассказать, что солнце встало, Что оно горячим светом По листам затрепетало; Рассказать, что лес проснулся, Весь проснулся, веткой каждой, Каждой птицей встрепенулся И весенней полон жаждой; Рассказать, что с той же страстью, Как вчера, пришел я снова, Что душа всё так же счастью И тебе служить готова! О да, это был очень недвусмысленный гейский намёк. И даже если Гоголь знал, что в Фёдора он не влюблён, а это пиздёж чистой воды, он не мог упустить такой шанс. Вот как удобно, что Николай полтора месяца прожил с какими-то, простите, овощами. Было время зачитать все сборники стихотворений до дыр. И даже себя заодно попробовать в писательстве, но об этом чуть позже. Коля улыбнулся, ожидая реакции на столь... Необычное высказывание. Интересно, если он так недоброжелательно реагирует на "красавицу", у него случится инсульт жопы от такого? Наверняка. Медсестра, видимо, услышала, но только еле заметно хитро улыбнулась. Именно с ней у Гоголя были хорошие отношения, они даже часто болтали. Непривычно слышать такое, да ещё и психбольнице от человека, которого считал несколько часов назад основной проблемой спокойного прибывания здесь. Фёдор ошибся. Ведь зря себя он обманывает. Обман этот не дает истинным чувствам выйти наружу. Даже в такую далеко не добрую душу, как у Фёдора мог пробиться луч света. Луч, заставляющий сердце биться сильней, дыханию участиться, а крови прилить к щекам. Вновь забитый в ступор Достоевский был смущен таким обращением. Уже второй раз он позволяет кому-то доводить его до такого состояния. Да где ж такое видано то? С одной стороны это всего лишь стихотворение, а с другой всё намного глубже.. И именно в такой момент слова будто вылетели из головы и Федя просто не мог придумать что можно ответить на такое. — Романтично однако... — Фёдор хотел было дополнить фразу ещё чем-то, но не смог и просто отвел смущенный взгляд в сторону. — Я ещё много стихов знаю, — хитро улыбнулся Николай. Он сказал это как-то немного неожиданно для себя, но в привычной манере, а значит, волноваться не о чем. Николай мог смотреть бесконечно на три вещи: как горит огонь, как течёт вода и как смущается Фёдор. Вот казалось бы, такое редкое явление, а он наблюдает его уже второй раз за день. Федя весь такой холодный и недосягаемый, а сейчас стоит и краснеет из-за стиха. Почему-то осознание того, что Достоевский позволяет себе быть таким только в присутствии Коли греет душу. Украинец сам готов был бесконечно падать лицом в подушку от умиления при виде смущённого Феди. Ну прям отдельный вид искусства. Но на словах "Романтично однако" украинец просто выпал из реальности. В какой-то момент Фёдор понял, что совершенно всё забыл и перестал контролировать все эмоции. Когда прям такой наплыв спал, Фёдор вновь посмотрел на Гоголя, но уже привычно и спокойно, а так же со своей, так сказать, фирменной ухмылкой. — Прибережешь, значит, их для других случаев. После же Достоевский взглянул на медсестру, которая как ни в чем не бывало наблюдала за этой ситуацией и улыбалась. Видимо она совершенно не против происходящего. Ну оно и к лучшему. Другие бы скорее всего с первых же мгновений могли прогнать Гоголя, а тут вот что. Романтическая обстановка видите ли. Делать было особо нечего, да и терять особо тоже, снова ловить гейскую панику и показывать себя в таком свете не сильно хотелось, поэтому Федя решил просто добить Николая тем, что улегся на кровать, положив голову на его колени. Кстати, удобно, даже лучше, чем подушки тут. Так и заснуть можно, но Достоевский не собирался делать этого, поэтому просто закрыл глаза и ждал реакции Гоголя на такое. Ну не только же ему это делать постоянно.