Будем ли мы свободны?

Фёдору было совершенно плевать на мнение об этом остальных. Даже остаться здесь из-за этого ещё дольше был не против. Никто не посмеет даже мешать намерениям Достоевского, а если ему запретят, то он будет только идти напролом и делать всё то же самое на зло остальным, кто против. Конечно, целеустремленность это просто одно из удивительных качеств характера, но всё же он был готов сделать всё ради чего-то. А этим чем-то сейчас был именно Гоголь. Но почему же Фёдор до сих пор опровергает свои же эмоции... Да даже отказывается воспринимать тот факт, что Николай тоже его любит и открыто заявляет об этом через стихи, хотя и не только. И тут фраза Николая, которая немного задела Федю... "Извинения приняты? Для него это были всего лишь извинения? Ему было всё равно на сам поцелуй и на меня?" Конечно, Достоевский никак не выразил свое недовольство, но уже всех собирали на ужин. И скорее всего там очередная какая-нибудь хрень. Ладно уж. Перетерпел же как-то целую неделю, да и сейчас стерпит. Поход в столовую не отличался абсолютно ничем от других. Никаких происшествий, что возможно и к лучшему. Всё как обычно садятся за столы и начинают есть. Какие-то рыбные котлеты, выглядящие весьма странно и непонятное пюре. Выглядит не очень, но есть можно. Начав есть, в голову пришла одна хорошая идея... Фёдор посмотрел на Николая и шёпотом спросил: — Хотел бы ты выбраться хотя бы на немного отсюда? — Ну... Да, — неужели Федя наконец решил хоть как-то двигаться в сторону выхода отсюда? — А что? На свидание позовешь? — уже в привычной манере ответил Гоголь, чуть наклонившись к Фёдору. Вообще, Николай был бы не против свалить отсюда и навсегда, но и небольшой отдых от этих белых стен сгодится. Правда, непонятно, с какой стати он решил, что Достоевский решил сбежать из этого места? Может, просто так спросил. Но с другой стороны, не мог же он просто так это сказать? Гадать можно бесконечно. Интересно, Федя слышит, как у Гоголя шестерёнки в голове вращаются? Коля задумчиво тыкнул вилкой в котлету, чтобы удостовериться, что рыба — всё такая же гадость. Да, такая же. Федя был в довольно приподнятом настроении, поэтому почему бы и не пойти на встречу Гоголю. Слегка улыбнувшись он ответил: —Да, на свидание. Довольно романтично будет и как раз вдали от всех этих сумасшедших. Придем в палату, я всё расскажу. Гоголь удивился тому, что Достоевский подыграл ему, но только ухмыльнулся на его заявление. Ну что ж, довольно интересно. Николай по своей природе был очень любопытным, так что всё оставшееся время просто сгорал от нетерпения. Вида он конечно не подавал, но наверное, Фёдор это всё равно заметил. На самом деле-то, это можно было бы принять за свидание. Так как Фёдор придумал план, который, конечно, отличался от его первоначального, но тоже весьма не плох. Только выбраться отсюда можно будет всего на пару часиков. Достоевский планировал свалить ночью на крышу, а Колю взять с собой чисто из-за того, чтобы было. Он ведь хотел отдохнуть, пусть его мечта хоть и не на долго, но исполнится. За неделю Достоевскому выдалось узнать немало полезной информации, поэтому сегодняшняя миссия должна пройти хорошо. Отойдя от недолгих размышлений Фёдор вновь принялся есть. Когда они пришли в палату, первым делом, Гоголь бесцеремонно уселся на кровать Достоевского и выжидающе на него посмотрел: — Ну так? Каков твой гениальный план? — несмотря на издевательский тон, Николаю действительно было интересно. При возвращении Фёдору было как-то всё равно на то, что Николай уселся не на свою кровать. Уже привык к такому. Парень просто присел рядом, ну и начал рассказ довольно тихим голосом на случай чтобы никто не слышал. — План таков: мы должны будем выбраться на крышу. Там нас никто не достанет. Ночью не смей засыпать. наблюдающей, как правило, всё равно и она иногда спит на посту, ну ты это мог бы заметить. Когда она уснет, чтобы уж наверняка, я якобы пойду в туалет. В коридорах по ночам нет наблюдающих, но зато следят за камерами наблюдения. Наше расположение палаты очень сыграет нам на руку, т.к. если пройти дальше, ни одна камера наблюдения не заметит этого. В конце коридора есть склад. Туда никто не ходит, но через него есть доступ к электричеству. Я его вырублю, точнее перережу провода и ты сразу же выходишь когда это случится. Мне не важно как ты будет понимать это, но ты не должен терять ни секунды. Выходишь на склад, перебираешься через весь хлам и выходишь на лестницу. Замок я взломаю. Пока они поймут причину отключения пройдет где-то час, а потом ещё они хрен его и починят. Провода то перезаны. А мы вернемся когда посчитаем нужным. Идёт? — Ну нихера ты загнул, конечно. Надеюсь, что я действительно запомню всё это. *** Всё шло как и полагается. Фёдор уже был на полном готове и делал вид, что спит, ну на всякий случай. Вот медсестра засыпает и начинается действие. К счастью, всё шло как по маслу. По дороге Федя как и предполагалось стырил какой-то острый предмет и спрятал его под одеждой. Начало уже было хорошим. Дело дошло до отключения электричества. Тут тоже успешно. Достоевский следом взламывает дверной замок склада и проходит внутрь дожидаясь прихода Гоголя. В ожидании Фёдор же взламывает и второй замок, но уже по массивнее и более старый. Видимо им уже несколько лет никто не пользовался. Ждать ещё несколько часов до отбоя было сложно. Но, с помощью чтения и доставания Фёдора, Николай смог скрасить это время. Наконец, в палате выключили свет, и все пациенты улеглись спать или хотя бы сделали вид. Гоголь же был занят очень важным и полезным делом: таращился в потолок. Ну серьезно, Достоевский там уснул что ли? Прошло ещё минут пятнадцать, прежде чем он всё-таки соизволил "выйти в туалет". Вдруг, тусклая лампа в коридоре мигнула и всё погрузилось во тьму. Осталось только не наткнуться ни на что, пока Коля будет выходить. Гоголь быстрым шагом преодолел расстояние от палаты до склада. Казалось, там даже вместо воздуха пыль. Она же из всех мест сыплется. Да и хлама тут предостаточно. Не с первой попытки, но Николай всё же нашёл дверь на лестницу. Она открылась с характерным громким скрипом, но вряд-ли здесь кто-нибудь обратит на это внимание. Гоголь попытался найти Федю глазами в этой непроглядной темноте, но получалось плохо. Услышав шорохи в комнате Достоевскому стало спокойнее. Вдали он увидел знакомый силует. А точнее его белые черты. Замок наконец поддался и дверь была открыта. Задание выполнено. Наконец-то Фёдор стал подниматься по лестнице вверх и через пару минут был на крыше. Свобода. Свежий воздух. Как будто всё в первый раз. Федя начинает чувствовать себя живым. Ветер колышет его волосы, так приятно... Да ещё и Николай подоспел кстати. С довольной улыбкой на лице Фёдор уселся на крышу чуть дальше от края. Всё равно, что он в белой одежде, а крыша грязная, сейчас совсем не до этого. Разум будто бы начал очищаться от всех мыслей накопившихся за всё время взаперти. Хотелось так много сказать, но и одновременно молчать просто наслаждаясь этим прекрасным моментом. — Садись сюда. Достоевский указал на место рядом с ним, продолжая улыбаться. Возможно именно эта улыбка была искренней. Хотя не факт. Гоголь поморщился: после долгого нахождения в темноте, даже тусклый свет резал глаза. Он подошёл к Феде и сел рядом, всматриваясь в небо. Дул несильный ветер, в общем, картина точь в точь из каких-нибудь пабликов с эстетикой в ВК. Только там обычно ты не испытываешь ничего кроме испанского стыда, а сейчас эта атмосфера действительно нравилась Николаю. Кто бы мог подумать. Он смешно болтал ногами, сидя на парапете на краю крыши. Почему-то вдруг Гоголю захотелось облокотиться на Достоевского. Ну да, он слишком тактильный и ему постоянно нужен физический контакт с кем-то, и что? Федя не против вроде. Николай положил голову ему на плечо. Была ещё мысль положить голову Фёдору на колени, но, они же самые натуральные натуралы, он гнал её прочь. Ладно, кому он пиздит, Гоголь никого никуда не гнал, поэтому, переложив ноги, чтобы не скатиться с крыши, он растянулся на парапете, таки положив голову на колени Достоевскому и хитро ухмыляясь. Почему-то Фёдор был совсем не против сейчас посидеть вблизи с Николаем. Даже не против был прикосновений к себе. Если честно, он был бы даже не против, если Гоголь бы его обнял,но просить о таком парень не собирался. Сейчас же его волновал немного другой вопрос, посерьезней, чем спрашивать могли ли бы они обняться. Улыбка с лица спала и все сменилось только неодобрительным взглядом в сторону Николая, хотя в этом взгляде могли прочитаться нотки грусти. — Вот скажи мне, Коль... Зачем же я тебе нужен? Вечно ты строишь из себя клоуна, достаешь меня... Это всего лишь ради того, чтобы развлечься? Фёдор зачем-то начал поглаживать того по голове, скорее всего просто чтобы немного успокоиться. Несвойственно Фёдору быть таким, но именно сейчас он хотел это знать. Он любит Николая. На самом деле любит. Признает это. Теперь он не может по-другому. Никогда бы не подумал бы, что такой холодный человек, ненавидящий почти весь мир, способен был влюбиться в кого-то, да ещё и так...