Будем ли мы свободны?

Николай немного растерялся, но понял, что задавать лишние вопросы бессмысленно и направился в библиотеку. На столе, как и обещал Достоевский, лежала какая-то чёрная книга, а на указанной странице — какая-то бумажка, свёрнутая вдвое. Гоголь пробежался глазами по строкам. После прочтения почему-то хотелось дебильно улыбаться. В голове эхом проносились фразы из письма. Так, всё, хватит любовной лирики, мы — люди серьезные. Ладно, ещё немного можно. Вот от библиотеки до палаты можно дойти в состоянии влюблённого желе, а дальше по-нормальному. "По-нормальному" идёт нахуй, Гоголь не может сдержать улыбки при взгляде на Фёдора. Интересно, насколько ему стыдно по 10-бальной шкале? Наверное, где-то 50. Он бесцеремонно сел вплотную к Достоевскому и сказал вполголоса: — Красиво написано, — он ухмыльнулся, — думаю, со всеми моими стихами и действиями и так понятно, что я тоже? А возвращаясь к нашему плану: если нужен человек, который будет не против взорвать газовый баллон, то я знаю одного. Фёдор расслабленно сидел на кровати и ожидал Николая. Хотелось увидеть его реакцию на такое весьма необычное высказывание. Услышав захлопнувшуюся дверь, на лице появилась довольная улыбка, но видно её сильно не было. Достоевский повернулся в сторону входа и сразу же словил на себе взгляд Гоголя. Федор был совершенно не против того, что тот сел рядом. Пока Коля говорил, то, что думал, Федя смотрел на него не совсем привычным теплым взглядом. Он знал, что чувства взаимны и что как правило Николай не скажет слишком много об этом. А вот на счет плана... —Человек? Хотя ладно, так будет даже выгодней, покажешь мне его потом, я поговорю с ним. Немного ещё посидев так, Фёдор положил голову на плечо Николая и прикрыл глаза. —А ты чего на осмотр не пошёл? Николай пару секунд наблюдал за Фёдором, а затем слегка наклонил голову в сторону Достоевского, как бы облокотившись на него. — У меня позже начинается. Пациенты же немного разнесены по времени, чтобы не толпиться, — ответил Гоголь. Полдня прошли без особых приключений, так что рассказывать о них нет смысла. Пока стадо пациентов двигалось в сторону столовой, Николай вспоминал, как зовут того, с кем им предстояло договориться. Не вспомнил. Ну и ладно, Достоевский и так с ним знакомиться будет. Вскоре, организованная кучка добралась до места назначения и Коля, потянув Фёдора за рукав, подошёл к одному из столов. — Вон тот, что сидит левее всех. Временно покидаю тебя, поговоришь с ним без моей компании, — Гоголь отошёл в сторону, ехидно улыбаясь. В своём репертуаре, да. Фёдор прекрасно знал то, что ему нужно, поэтому подойти к этому человеку труда не составило. Ближе можно было разглядеть его получше: вроде бы самый обычный на вид парнишка лет так двадцати, если не больше. Хотя лицо у него не сильно соответствовало возрасту, да и тело тоже. Весь худощавый и к тому же нездорово бледный. Из-за темных густых волос еле как можно было разглядеть глаза. В дрожащих руках он держал ложку, но по нему было явно видно, что есть он не собирался. Чтобы не показаться слишком грубым, Достоевский подошёл к медсестре, находящейся рядом с тем столом, оповестил её своим везитом и спросил имя того пациента, она знала Фёдора, поэтому проблем не возникло. Тихим, спокойным голосом, чтобы так сразу не спугнуть Федя подозвал того к себе. Тот паренек медленно обернулся и в недоумении взглянул прямо на Фёдора, он явно был растерян. Слишком закрытый видимо, с людьми разговаривать не привык, а тем более с незнакомцем, который выглядел что ни на есть подозрительно. Другим сидящим за столом было совершенно всё равно на происходящее, что не удивительно. Тяжело вздохнув и усаживаясь на край скамьи рядом с целью, Достоевским таким же умиротворенным голосом начал диалог: — О, Боже, не смотри на меня так, будто инопланетянина увидел. Давай лучше к делу. Николая знаешь? Такого светлого, высокого. — Знаю - голос его дрожал и походу он совсем был не рад отвечать на вопросы, но уже отвертеться не мог. — Умереть значит добровольно хочешь... Да? — Да — Вот как. Ровно через неделю на ужине встретимся, я тебе всё расскажу, только посмей отказаться... — Фёдор специально не договорил что может быть если тот откажется. Ну и ладно. — поможешь нам взорвать всю эту больницу, сам ты помрешь в первые же секунды, я тебе обещаю. Идёт? — Достоевский протянул руку — Хорошо. — чел отвернулся даже не пожав руку. Да и черт с ним. Федя встал и с самодовольной ухмылкой предвкушающей слишком много направился к своему столу. Прийдя, сел рядом с Гоголем и положил локоть ему на плечо. — Дело в шляпе. — Отлично. Но теперь нужно прожить как-то эту неделю, — Гоголь знал, о чем шёл разговор, так как сидел рядом, но за другим столом. Он вздохнул и сделал ну о-очень скучающее лицо, — А ещё убери локоть с моего плеча, сейчас в глаз мне им заедешь. Сидеть и болтать с Аркадием смысла особо не было, так что Николай и Фёдор пошли обратно в палаты немного раньше остальных. Эти пациенты такие медлительные, ужас. Так вышло, что, несмотря на спокойных больных, в палате всегда было шумно. Не прямо громко, но никогда не было тишины. Кто-то общался, чем-то шуршал, звенел, что-то падало. А сейчас в помещении никого не было, даже непривычно как-то. Коля как ни в чём не бывало взял свою книгу со стихами Маяковского, открыл её на нужной странице и, даже не глядя в его сторону, сел Достоевскому на коленки, спиной к нему. Хорошо, что не промахнулся хотя бы, а то было бы не очень. Николай немного облокотился на Федю, но так, чтобы ему всё-таки тоже удобно было. После того как сел Николай, стало не очень комфортно, но всё же Достоевский был не сильно против такого. Парень слегка приобнял того за талию и поставил голову на плечо того для того чтобы посмотреть поближе, что он читает. И вновь стихи, только уже Маяковский. Фёдор быстро проходился по строкам глазами, но особого интереса прочтение не вызывало. Лучше бы чего поинтересней нашёл, честное слово. Что не странно, дело это в скором времени надоело, но кажется Гоголю было интересно. Федя решил разбавить атмосферу и не сильно укусил того за шею. — Говоришь, что я тяжелый, а сам то... Ноги мне все отдавишь. На самом деле эти возмущения не имели особого смысла, Достоевский даже и не пытался добиться того, чтобы тот слез. Просто было совершенно нечего делать. Иронично то, что они поменялись местами, обычно Николай достает всяким своим, пока Федя занят, сейчас же наоборот. —Ай! — Гоголь аж подпрыгнул, больше от неожиданности, чем от боли. Нахуя, а главное: зачем? Щоб його чорти виєбалі... — Охуел? И вообще, я не такой уж и тяжёлый. — Николай буквально лёг на Фёдора в отместку. Осталось надеяться, что Гоголь его всё-таки не раздавит, и что Федя не задохнётся. — Пошли куда-нибудь в подвал поебемся? — Фёдор ехидно улыбнулся смотря на Колю. Было понятно, что сказано это было в шутку, но пусть будет. Почему бы и нет? — Да, конечно, пойдем, — Коля захлопнул книгу и поднялся с койки, вернее, с Достоевского, и с абсолютно невозмутимым лицом уставился на Федора. — Вот и отлично. Фёдор продолжал улыбаться. Он встал с кровати и потянув за руку Гоголя направился к выходу. На самом деле именно секс его сейчас не интересовал, да и это ведь была просто шутка, а вот сам подвал... Не, ну конечно, если всё-таки всё пойдет в совершенно другое русло, то впринципе и перепихнуться в какой-то жопе мира со своим возлюбленным не казалось чем-то слишком ужасным. Вообще целью был подвал из-за того, что там могло быть многое, что Достоевский бы хотел узнать. План таков: просто найти Йосано, рассказать о своих не настоящих намерениях и упросить дать им ключ, обещая что-то взамен. Фёдор продолжал свой путь ведя за собой Гоголя. Наверное тот не сильно понимает какого хрена происходит. Это ведь всего лишь шутка. Спустя десять минут, а может и меньше, используя небольшие усилия им удалось найти того, кого они искали. Тогда в ход пошло максимально убедительное оправдание. Ну хотя, блять, сходить в подвал чтобы поебаться, ахуенно. Да и что странно, план сработал ну уж слишком быстро, а парни были на пути ко входу туда... В место, которое могло скрывать всё, что угодно. По идее он должен походить на огромный коридор, пролегающий по всему периметру больницы. Пройдя вниз по лестнице взору открылась железная дверь, которая преграждала путь. Ну и что? Достоевский сразу же открыл её ключом, который ему только дали. Дверь со скрипом поддалась и открылась. Федя ловко протиснулся в проем дожидаясь Николая. Вот и всё! Готово! В подвале было темно, лампы горели на большом расстоянии, но плюсом было то, что нет камер. Нужно будет успеть осмотреть всё до конца время отдыха. Николай немного охуел, но вида не подал. Ну не будут же они в самом деле ебаться в подвале? Наверное... Но вряд-ли они идут в подвал именно для этого. Скорее всего, Достоевский хочет посмотреть на газовые баллоны. И хотя Николай понимал, что другая отговорка была бы менее действенной, Гоголь с большим трудом подавил желание ударить Фёдора. Ну вот кто подходит к медсестре и говорит: "Мы хотим ебаться, отдайте нам ключи от подвала на полчасика". Ну примерно. И ладно бы с девушкой пошёл, но за руку с парнем в России идти очень рискованно. Но с медсестрой им нереально повезло. После нескольких минут хождения по больнице, вход в подвал они всё-таки нашли. Гоголь зашёл вслед за Федей и остановился, всматриваясь в темноту. Они что, пытаются на электроэнергии сэкономить? Им эти 3 рубля так жалко? — Мы, конечно, можем стоять так до конца времени отдыха, но лучше начать осматривать помещение, или что ты там хотел сделать. Достоевский сделал пару шагов вперед пытаясь разглядеть в этой тьме хоть что-то нормальное, но ничего особенного пока нет. Просто холодные полы, да стены местами покрытые плесенью, пыль летавшая в воздухе, небольшие лавочки, которые обычно бывают в больницах, но только все ужасно покоцанные, некоторые даже полностью сломаны. В видимой части находился один небольшой шкаф со стеклянными дверками, но в нем валялись бумажки, которые не так сильно интересовали. Скорее всего просто медицинские карты старых пациентов, забытые многими годами ранее. Федор не собирался делать каких-то поспешных выводов, но мозг как бы сам полностью анализировал это место. После минуты, ну или больше размышлений его прерывает Коля вопросом. Федя ненавидел когда его начинали поторапливать в каком-либо деле, но всё же это Гоголь... Надо бы уже свыкнуться. Скрывая свое недовольство, Фёдор повернулся лицом к Николаю и ухмыльнулся. — Хотел я лишь только тебя, дорогой мой. Звучало это немного устрашающе, как будто это не Достоевский, а маньяк какой-то. Продолжая хитро улыбаться Федя подошёл вплотную к Коле и прижал его к стене. Бедная его спина... Но сейчас было не до этого. Парень смотрел прямо в глаза тому. В голове всплывали воспоминания того, как они в первый раз поцеловались в столовой несколько недель назад. А ведь тогда они даже толком друг друга не знали. Достоевский пока бездействовал, просто хотел посмотрел на реакцию того и что он всё-таки сделает.