Седьмой курс. Найти друг друга

      Очередной день в Хогвартсе начался со скучного серого неба в большом зале. За окном барабанил дождь, навевая сонливость на всех обитателей замка. Обсудив за завтраком, что сегодняшнее занятие по заклинаниям, скорее всего, будет жутко сложным, Эмма и Киллиан направились в класс. В тот момент, когда они проходили мимо пустого кабинета, а Джонс отвесил весьма нелепый комплимент по поводу бледности своей подруги, ей показалось, что она услышала голоса Августа и Нила.  — Ты должен ей рассказать, чёрт возьми!  — Я знаю… просто… Ты не поймешь. Эмма резко остановилась и бросила взгляд на Киллиана. Тот молча кивнул, давая понять, что тоже это слышал. Это действительно были они. Толпа школьников постепенно начала рассасываться, и никто не заметил, как двое семикурсников остановились перед дверями неиспользуемой аудитории.  — Я всё понимаю, — быстро ответил Август, — дело в твоем отце. Но Эмма имеет право знать, это разобьёт ей сердце!  — Не надо так драматизировать, — пробормотал Нил.  — Шутишь что ли? Ты сам был бы очень счастлив, окажись твои «романтические» отношения хорошо продуманной постановкой? Этого она уже не могла спокойно выдержать. Бросившись вперёд, Эмма влетела в кабинет, заставив обоих подростков вздрогнуть.  — Прощу прощения? — сузив глаза, сказала она. Киллиан молча вошёл следом.  — Вот чёрт! — воскликнул Август и перевёл взгляд на Нила, — я тебя предупреждал! Эмма чувствовала, как её сердце колотится от смятения и злости. Она плохо понимала, что происходит, но это ей уже не нравилось.  — Кажется, тебе нужно что-то объяснить, — заметила Свон, глядя на своего парня. Вид у того был одновременно виноватый, упрямый и озлобленный. Масла в огонь подливало присутствие Киллиана, чего бы Нилу явно не хотелось. Но делать было нечего. Нил опустил взгляд, глубоко вздохнул и произнёс:  — Эмма… прежде чем, я начну говорить… Я просто хочу, чтобы ты знала, что мне очень жаль. Правда. Та вскинула бровь и промолчала.  — Это всё моё отец, — выдохнул Нил, — ты же знаешь, он не последний человек в нашем обществе. И знаешь о его влиянии. О, да. Эмма хорошо это знала. Мистер Голд, тот самый могущественный маг, власти у него всегда было больше, чем у всех министров когда-либо правивших. Он плёл интриги, устанавливал связи, выискивал волшебные артефакты, изобретал новые зелья. К Голду обращались по самым разным просьбам, на каждую из которых он находил свою цену.  — Когда он узнал, что Ноланы планируют тебя удочерить, он приказал мне подружится с тобой.  — Приказал? — отшатнулась Эмма, — Нил, ты его сын, а не прислуга!  — Замолчи! — вскрикнул он, — будто бы я не знаю! Ты не понимаешь, как сложно жить по его правилам. Он то исчезнет, то появится, то подвергнет наши жизни опасности! Но по-другому никак. Август вздохнул и молча покачал головой. Киллиан незаметно сделал шаг вперед, чтобы быть ближе к Эмме.  — Отец знал, — продолжал Нил, что в доме твоих родителей находится древний артефакт, яблоко темного проклятья. Знал он также, что его нельзя просто выкрасть. Завладеть им может только тот, кому владелец этого артефакта доверяет. У Эммы просто голова шла кругом.  — Поправь меня, если ошибаюсь, — звенящим голосом сказала она, — то есть ты, выполняя поручение папочки разыграл из себя горячо влюбленного в меня парня, чтобы стащить эту штуку из моего дома? В гневе она даже не заметила, что впервые назвала дом Ноланов «своим домом». Она думала о всех этих годах их «отношений». Конечно, они не были полными страсти и безудержной любви, но ей казалось, что симпатия уж точно была. Её родители были так счастливы. Нил всегда был добр к ней, внимателен к ним. Открытки на праздники, воскресные обеды на каникулах.  — У меня не было выбора! — простонал Нил.  — Ложь, — оборвала его Свон, — ты мог бы сказать мне. Ещё до того, как мы начали встречаться, мы же общались, Нил. Были друзьями. Ты мог бы сказать мне, как есть. Мы бы нашли выход вместе. Не нужно было придумывать любовь, которой нет и никогда не было. Она чувствовала, что вот-вот расплачется. Глубоко вздохнув, она несколько раз поморгала, останавливая набегающие слёзы. Ну уж нет, их он не получит. Нил опустил голову, приняв виноватый вид. Конечно, он понимал, что был не прав. Но признавать это было трудно. А ещё его откровенно бесило, что она никак не хочет понять, насколько он был зависим от отца. Тем временем, не глядя на него, Киллиан молча взял Эмму за руку и крепко сжал её. Почувствовав это, она слегка вздрогнула, но руку не отдёрнула.  — Ты извини меня, приятель, — медленно произнес он, — но ты поступил, как настоящий мерзавец. Нил поднял взгляд и со злобой посмотрел на него.  — Знаешь, Эмма, ты тоже не особо-то заботилась о наших отношениях! Я хотя бы поддерживал вид, что мы с тобой та самая идеальная пара. Ради блага наших семей. А как давно ты сношаешься с этим типом? Свон вытаращила на него глаза, шумно втянув воздух, теряя дар речи от подобных высказываний.  — Следи за языком, — угрожающе произнёс Киллиан.  — Нил, хватит, — потянул его за рукав Август, — нам лучше уйти. Но того было уже не остановить:  — Только не делай вид будто я не прав! Словно я не вижу всех ваших взглядов и того, как вы стали всё время вместе ходить. Да вы же ненавидели друг друга столько лет! Вы были готовы глотки друг другу перегрызть! А сейчас вдруг стали «друзьями»? Эмма выхватила палочку и быстро подскочила к Нилу, который тут же отпрянул в сторону, лихорадочно ища по карманам свою.  — Ты отвратительный сукин сын, Нил Кэсседи, — спокойно сказала она ему в лицо, — я рада, что, хотя бы Августу хватило совести натолкнуть тебя на правду, потому что у самого тебя видимо кишка тонка хоть шаг сделать не по указке папочки. Надеюсь, он рад, что сыночек выполнил задание как верный пёсик. И она, стремительно отвернувшись, пошла прочь из аудитории. Киллиан поспешил за ней.  — Правильно, уходи, — крикнул ей в спину Нил, — пусть наш славный капитан тебя утешит, и вы будете миловаться, сколько угодно. Дрянь! Эмма слегка замедлила шаг, но останавливаться не собиралась, даже после этих слов. Но тут она почувствовала, как Киллиан тронул её за плечо, и резко обернулась.  — Прости меня, Свон, — прошептал он.  — За что? — непонимающе спросила она.  — За это. Он подбежал к Нилу, который явно этого не ожидал, занёс кулак и с силой ударил того по лицу, повалив на пол. Эмма вскрикнула и бросилась к Джонсу. Но Нил уже успевший встать, выхватил палочку и выстрелил невербальным заклятьем. Не успев достаточно прицелиться, он промахнулся, сбив Эмму с ног. Увидев это, Киллиан бросился на Нила, и оба семикурсника сцепились в яростной драке. Потирая ушибленное колено, Эмма быстро вскочила на ноги. И в этот самый момент раздался громкий голос:  — Что здесь происходит? В аудиторию быстрым шагом вошла Реджина Миллс, одна из старост школы. Реджина была блестящей ученицей и трепетно соблюдала дисциплину. За это она получила значок старосты, который носила с таким превосходством, за что получила негласный титул «королевы», чем, в прочем, была очень довольна. Она взмахнула палочкой, направляя её на юношей, которые тут же отлетели друг от друга.  — Джонс, Кэсседи, это что, драка? — он холодно подняла брови, — мне казалось, вы уже не в том возрасте.  — Прошу прощения, ваше величество, — выдохнул Киллиан, убирая кровь с разбитой губы, — небольшой конфликт возник.  — Минус пятьдесят очков Гриффиндор, минус пятьдесят очков Хаффлпаф, — спокойно ответила она, — если не уберетесь отсюда сейчас же, о вашей «битве» узнает директор. Эмма переглянулась с Августом. Он виновато повёл плечом. Она молча кивнула ему, давая понять, что не держит зла на него. Затем она подошла к Киллиану, тихо сказала «пойдем», взяла его за руку и увела.

***

 — Какой же ты идиот… Они сидели во внутреннем дворе в полной тишине. И не удивительно, ведь сейчас шёл их урок по заклинаниям, но оба понимали, что в этот момент им было немного не до учебы. Решив, что Нил скорее всего тоже пойдет в больничное крыло, Эмма забежала туда, быстро попросила вату, несколько кусков ткани, две миски и настойку из растопырника, а затем покинула это место как можно скорее. И вот теперь она сидела с Киллианом на лавочке внутреннего двора и осторожно обрабатывала ссадины на его лице, не слушая возражений о том, что он «и так неотразим». Ощущая её присутствие так близко, прикосновение её руки к своей щеке, Киллиану казалось, что он куда-то падает, а его дыхание учащается. Эмма и сама с трудом боролась со смущением, а потому и решила завести разговор.  — Рад, что ты оценила, Свон, — ответил он шутливо, слегка поморщившись от жжения лекарства.  — Не смешно, — буркнула она, — я вообще-то за тебя испугалась. Сердце Джонса сжалось.  — Прости, — тихо сказал он, — я не мог спокойно вынести этот бред, который он сказал о тебе. Эмма попыталась улыбнуться, краснея:  — Всё нормально, правда. Мне было почти приятно. Не его слова, конечно, а то, что ты сделал. Киллиан усмехнулся:  — Но лучше такое не повторять, верно?  — Это точно, — хмыкнула Эмма, — не могу сказать, что я приветствую насилие. И вообще, стоит как можно скорее забыть всё, что связано с этим человеком. Планирую максимально вычеркнуть его из своей жизни. Хорошо, что это последний год в Хогвартсе… Она посмотрела печальным взглядом куда-то в сторону. Разбитое сердце? Не вдребезги. Но боль ощущалась и весьма остро. Теперь, когда карты раскрыты, она точно могла себе сказать, что никогда его не любила. Ведь могла? Да и откуда ей вообще знать, что такое любовь.  — Эй, — произнёс Джонс, слегка дотрагиваясь до её запястья, — всё в порядке. Если захочешь об этом говорить, я всегда готов выслушать. Свон кивнула, слабо улыбаясь:  — Да, скорее всего очень скоро этот разговор мне может понадобиться. Она закончила обрабатывать раны Киллиана. Повисла тишина. Эмма и Киллиан сидели рядом, смотря друг другу в глаза. Затем, не понимая особо, что она делает, Эмма наклонилась вперёд и легко поцеловала Джонса в щёку, покрытую ссадинами. А после как ни в чем не бывало стала собирать использованные бинты, очищать миски от остатков воды и лекарства, пока Киллиан сидел с ошарашенным видом, дотрагиваясь рукой до того места, которого коснулись губы Эммы.