***
Киллиан сидел на кровати и тщательно упаковывал Рождественские подарки. Вокруг была разбросана подарочная бумага, ленты и волшебные блёстки. Его подарки для Лиама, для его приятелей — Сми и Робина были готовы. Джонс нахмурился и перевёл взгляд на подарок, который приготовил Эмме. Он задумчиво покрутил его в руках. Возможно, это не что-то слишком внушительное, но эта вещь много значила для него. Ей должно понравиться. Он неторопливо завернул его в красивую зелёную бумагу с узором из золотых сов. Идеально. Однако было кое-что, что тенью беспокойства нависло в его душе. Вам абсолютно точно не нужен такой враг как я. Вы никогда не справитесь в одиночку. Чёртов Голд! Киллиан сжал кулаки, чувствуя злость и бессилие. Угрозы самого могущественного мага волшебного сообщества громом звучали у него в голове. А если он всё-таки решит отомстить Эмме? Просто, для подстраховки. Одному богу известно, что он мог сотворить. Нет! Хватит. Киллиан резко вскочил, роняя кусочки упаковочного материала. Его посетила совершенно безумная идея, но он просто не мог не рискнуть. А вдруг сработает? Он должен, обязан попытаться. Ради Эммы. И Джонс быстро побежал прочь из спальни. Не задерживаясь в гостиной, в которой сидели два третьекурсника, он направился прямиком в сторону кухни. Ему срочно нужно было встретить кого-нибудь с Хаффлпаффа. Киллиан знал, что ребята с этого факультета отправлялись после ужина именно в этот коридор, значит где-то поблизости должен быть вход в их гостиную. Коридор был пуст, поблескивая волшебными гирляндами в форме снежинок, и Джонс стал нетерпеливо мерить его шагами, в ожидании хоть кого-нибудь. Конечно, было непонятно, как долго ему придётся ждать, ведь на каникулы многие уехали. Но решительность и уверенность в собственном плане не позволяли ему отступить. Удача улыбнулась Джонсу буквально через десять минут. На ступеньках послышались шаги, и в коридоре появился Август. Он удивлённо поднял брови: — Киллиан? Что ты тут делаешь? — Срочное дело, — твёрдо ответил он, — приведи, пожалуйста, Кэсседи. Он был так взволнован, что и не подумал, как выглядит его просьба со стороны. Зато Август заметно напрягся: — Зачем? Только не говори, что хочешь вызывать его на дуэль. Я думал, у вас с этим покончено. Киллиан на миг растерялся и только потом понял, о чем тот говорит: — Что? Чёрт, нет-нет-нет, — он нервно рассмеялся, — мне не нужно с ним выяснять отношения. Дело в другом. Август недоверчиво хмыкнул. Джонс закатил глаза: — Честное слово, никакого кровопролития. Но этот разговор очень важен. Это касается Эммы. — Ладно, — кивнул Август, — надеюсь, ты говоришь правду. Он пошёл в дальний конец коридора к проходу возле большого натюрморта и скрылся за ним. Нил выбежал почти сразу же, хоть и держался весьма настороженно. Он хмуро кивнул Киллиану и холодно поинтересовался, что ему нужно. — Твой отец, — начал Джонс, не обращая внимания на неприязнь во взгляде Нила, — он по-прежнему занимается поисками разных артефактов? — Разумеется, — пробормотал тот, — в его хранилище масса пустых шкафов, которые он мечтает заполнить. — Тебе известно, что он ищет в настоящее время? — Есть парочка вещей, — ответил Кэсседи слегка удивлённо, — но больше всего его занимает поиск … м-м-м кинжала Тёмного мага, вот. Киллиан понятия не имел, что такое кинжал Тёмного мага, но даже он не мог не признать, что это звучало в достаточной мере внушительно. — Тебе известно, где он может быть? — прямо спросил он. — Откуда мне знать? — вопросом на вопрос, злясь, ответил Нил. — Прекрати, Бэй, — нетерпеливо произнёс Джонс, — я достаточно знаком с твоей историей, чтобы понимать, что этой информацией ты владеешь. Нил раздраженно дёрнул плечом и нехотя сказал: — Понятия не имею, почему я продолжаю этот разговор, но да, я знаю, где этот кинжал. В «Боргин и Беркс». — В «Боргин и Беркс»? — с удивлением переспросил Киллиан, — лавка в Лютном переулке? — Да, — кивнул Нил, — я общаюсь с её хозяином. По странному совпадению, именно сегодня я получил от него весточку о том, что у них появился этот самый кинжал. Но я по-прежнему не понимаю, к чему ты клонишь и причем тут Эмма. Джонс вздохнул: — Сейчас всё объясню. Но сначала скажи, известно ли твоему отцу о том, что этот артефакт в «Боргин и Беркс»? — Не думаю. Он не привык добывать информацию лично. Считает подобный труд ниже своего статуса. Киллиан молча кивнул и на секунду задумался. Всё складывалось даже лучше, чем он предполагал. Неужели ему повезёт, и он сможет всё провернуть? — А теперь скажи-ка, — медленно начал он, твердо глядя на Нила, — если бы кто-то совершенно сторонний преподнёс бы твоему отцу, мистеру Голду, этот кинжал, скажем, в качестве дара, тот бы отблагодарил его? — Ещё бы, — подтвердил Нил, — отец заключил бы сделку и выполнил бы любое условие мага, который бы помог ему. — Это именно то, что я хотел услышать, — хмыкнул Киллиан, формулируя мысленно следующий вопрос.***
Утро Рождества, казалось, наступило одновременно внезапно и долгожданно. Эмма открыла глаза и тут же вскочила на кровати, заглядывая вниз. Гора подарков от родителей и Эльзы вызвала у неё почти детскую радость. С Киллианом же они договорились обменяться подарками при личной встрече. Свон легко спустилась на пол и подошла к окну. Снаружи вновь валил пушистый снег. Хотелось надеяться, что сугробы будут не очень высокими, и они смогут навестить Хагрида, как и хотели. Впрочем, Эмма не могла сказать, что недовольна погодой, скорее наоборот. Она подошла к своему чемодану, распахнула его и, достав подарок в красной обёрточной бумаге, поспешила выйти из спальни. Где-то в сознании Эммы промелькнула мысль, что может следовало бы переодеться, она ведь была в своей рождественской пижаме с узором из оленей в шапочках Санты и в таком виде шла в спальню мальчиков. Но она тут же отмахнулась от этого, напоминая себе, что там никого кроме Киллиана не будет, а его бояться ей нечего. Отбросив таким образом лишние сомнения, она добралась до двери спальни и тихо открыла её. Как Джонс и обещал, здесь находился только он, а остальные одноклассники разъехались по домам. Эмма на цыпочках пробралась к его кровати. Киллиан ещё мирно спал с безмятежным выражением лица. Свон невольно улыбнулась, подумав о том, что он выглядел весьма забавно во сне. Она осторожно потрясла его за плечо: — Хей, с добрым утром! Киллиан мгновенно открыл глаза и вздрогнул: — Свон? Что ты тут делаешь? — И тебя с Рождеством, — усмехнулась Эмма, усаживаясь на краешек соседней кровати. Всё ещё немного сбитый с толку, Джонс поднялся, потирая глаза. Спросонья, он по началу не понял, что произошло, однако праздничный вид Эммы и свёрток в её руках быстро вернули ему память. — Ах, да! — спохватился он и повернулся к тумбочке, на которой лежала небольшая коробочка. Он посмотрел на Эмму, и на миг воцарилось смущенное молчание. Возможно всему была виной домашняя обстановка, их одиночество в пустой спальне, наводящее на сложные мысли или воспоминания о том, как каждый из них в последний момент попытался спасти праздник, но оба продолжали смотреть в глаза друг другу, не в силах вымолвить ни слова. А затем столь же неловко, но хором пробормотали: — Счастливого Рождества! — Счастливого Рождества! — Вот, — произнесла Эмма, протягивая Киллиану подарок, — я хочу, чтобы ты открыл первым. — Желание дамы — закон, — усмехнулся Джонс. Он неспешно разорвал праздничную упаковку, и в его руках оказалось что-то вроде знаменитого стеклянного снежного шара. Только этот был куда больше, почти размером с квоффл, а внутри него был не просто пластиковый снеговик или домик, а целый маленький городок. Штука уже сама по себе выглядела красиво, но Киллиан подозревал, что Свон не стала бы дарить что-то просто для украшения интерьера. Он поднял на неё взгляд. Та выглядела взволнованной. И увидев замешательство на его лице, тут же выпалила: — Ситуация вышла совершенно идиотская. Я заказывала тебе «Набор по уходу за метлой», — у Киллиана на миг сделалось напряженное выражение лица, но Эмма этого не заметила, — в Косом переулке, а у них всё закончилось, представляешь! Я даже в Хогсмид ходила… Джонс удивленно приподнял бровь. Эмма хихикнула: — Не поверишь, но это была не моя идея, а Дамблдора. Долгая история. В общем, и там я не нашла его. Однако я наткнулась на это в «Дэрвиш и Бэнгз». Это такой, можно сказать, магический инструмент, который создает чары — грёзы наяву. — Ничего себе, — присвистнул Киллиан. Он слышал о подобной магии, но никогда не видел в действии. — Да, — кивнула Свон, — правда обычно они действуют таким образом, что ты погружаешься в высококачественную, сверхреалистическую грезу наяву продолжительностью тридцать минут, но это происходит у тебя в голове. А этот шар — с одной стороны греза, а с другой действует почти как портал. Ты не просто погружаешься в сознании в это место, ты и впрямь переносишься туда. Только отходить далеко не получится, а через тридцать минут тебя вернёт обратно. У них на полках было несколько таких шаров, с разным наполнением. Так вот данный перенесёт тебя в Ирландию. А благодаря тому, что он связывается с твоим сознанием, ты сможешь попасть прямо… — …к Лиаму? — закончил, не веря своим ушам, Джонс. — Ну да, — подтвердила Эмма с радостью в глазах, — я подумала, нечестно получается, что ты не сможешь с ним увидеться и… Тут она уже не смогла договорить, потому что в этот самый миг Киллиан порывисто обнял её, заставляя сердце в её груди радостно подпрыгнуть. От неожиданности он даже не знал, что сказать, а потому надеялся, что сможет вложить в эти объятия все те эмоции, что он испытал. Эмма тихонько рассмеялась и погладила его по плечу. Ему действительно было больно думать о том, что возможность увидеться с единственным членом его семьи теперь выпала бы очень нескоро. И то, что сделала Эмма, было невероятным подарком для него. — Свон, ты с ума сошла, — наконец, произнёс Киллиан, отпуская её, — то есть, я… чёрт, я не знаю, что сказать! Это так много значит для меня. Спасибо! Он чувствовал себя по-дурацки, потому что не мог даже нормально отблагодарить её, совершенно потрясенный и радостный и, пожалуй, смущенный. Но Эмме не нужны были лишние слова, ведь во взгляде Джонса она прочитала признательность и счастье, что было самым главным в эту секунду для неё. Киллиан некоторое время восхищенно разглядывал подарок, а потом, спохватившись, протянул Эмме свой: — Теперь то, что подарю тебе я максимально померкнет на фоне такой штуки. — Не говори ерунды, — отмахнулась Свон, развязывая подарочную ленту на коробочке. Открыв её, она восхищенно ахнула. Внутри лежала небольшая золотая брошь. Взяв её в ладонь, Эмма повертела её, любуясь тем, как она переливается на свету. Брошь была в форме лебедя, его крылья украшали несколько белых камушков. — Она принадлежала моей матери, — тихо сказал Джонс. — И ты правда готов отдать её мне? — спросила Эмма. — Это же подарок, — улыбнулся Киллиан, — и как мне кажется, он просто обязан был быть твоим. — Да уж, — усмехнулась Свон, — не знай я тебя, решила бы, что это такой способ соблазнить девушку или вроде того. Киллиан закатил глаза. — Но, спасибо. Нет, правда, — серьёзно добавила Эмма, — она чудесна. Она хотела сказать что-то ещё, но глухой стук по стеклу прервал её ход мыслей. Оба обернулись к окну и увидели за ним сову с сероватым оперением. Эмма быстро приоткрыла окно, впустив птицу. Та явно торопилась, поскольку, едва выкинув письмо ей на руки, она тут же упорхнула. — Рановато для почты и поздновато для праздничных открыток, — заметил Джонс. — Это от Голда, — пробормотала Свон, распечатывая конверт, — а адресовано мне. Киллиан тут же напрягся, предчувствуя недоброе. Эмма тем временем развернула письмо и прочитала его вслух: «Мисс Свон, прошение за вас было успешно получено. От своего лица приношу извинения, что моя семья могла доставить вам какие-либо неудобства. Согласно сделке, отныне я не буду иметь никаких притязаний ни на вас, ни на ваше имущество, наши отношения переходят в статус формального знакомства. Счастливого Рождества!». Эмма несколько секунд смотрела в записку, а затем сказала: — Что это, чёрт возьми, значит? — М-да, а я даже как-то и не позаботился об анонимности, — пробурчал Джонс сам себе, но это не укрылось от Эммы. — Тебе что-то об этом известно? Он промолчал, избегая её взгляда. Эмма строго посмотрела на него: — Киллиан, я знаю это выражение лица, выкладывай! Тот неуверенно поёрзал, глубоко вздохнул и начал: — Свон, ты только не беспокойся и не злись. Она подняла брови, но ничего не ответила, и Киллиан продолжил: — Когда мы встретились с этим… крокодилом на вечеринке по случаю Рождества и он начал угрожать тебе, мне стало не по себе. Да, ты пообещала, что будешь молчать, но кто знает, насколько Голд будет этим доволен? И поверит ли он тебе? Это вызвало у меня тревогу. И тогда я подумал, а есть ли шанс заключить с ним сделку так, чтобы он отстал от тебя и твоей семьи навсегда? Эмма поднесла ладонь ко рту. Сделки Голда всегда удивительным образом оборачивались в его пользу, даже если изначально казались идеальными для его клиентов. Она почувствовала страх за Киллиана. — Я решил пойти прямо к Бэю, чтобы поговорить с ним об этом. — Ты виделся с Нилом? — удивилась Свон. — Пришлось, — кивнул Джонс, — никакого кровопролития, если что. Он попытался пошутить, но у Эммы был слишком напряжённый вид, и она лишь нетерпеливо кивнула. — Мне удалось выяснить с его помощью, что Голд находился в поисках очередного артефакта — кинжала Темного мага, и готов ради него пойти на многое. А благодаря осведомленности Бэя о многих вещах, что волнуют его папашу, он подсказал мне, где искать эту штуку. — Только не говори, — начала, было, Свон, — что ты купил, как ты сказал? Кинжал темного мага. — Ну не украл это точно, — ухмыльнулся Киллиан, — всё было по-честному, в «Боргин и Беркс». После чего я смог пересечься с отцом Бэя и договориться о сделке. Эмма ошарашенно потрясла головой. Она просто не могла понять, как Киллиан всё это смог провернуть, да ещё и за такой короткий срок. И ради неё. Ради неё. Следующая мысль внезапно поразила её, и она немедленно задала сказала: — Но Киллиан, магические предметы в Лютном переулке, в лавке «Боргин и Беркс» наверняка стоят уйму денег. Тот вздохнул и спокойно ответил: — Да, пришлось кое-что обменять, вернее продать, но всё прошло успешно. — И что же это было? — отрывисто спросила Эмма, слыша, как громко колотится её сердце. — Не хочу хвастаться, но мётлы модели капитана Гриффиндорской сборной очень хороши в цене, даже если они не самые, что называется, свежие, — весело сказал Киллиан как ни в чем не бывало. Эмма расширила глаза, почувствовав, что у неё перехватило дыхание. — Ты… отдал «Роджера»? — Да. И словно океан разразился в её душе, оглушительный хлопок и буря эмоций настигли её, и она уже не могла что-либо говорить. Обвив его шею руками, Эмма прильнула к нему губами. Киллиан выдохнул, отвечая на поцелуй, обнимая её за талию, прижимаясь крепче, словно слыша эту волну в её душе. Слова потерялись где-то глубоко в сознании, и ей чертовски хотелось сделать поцелуй глубже, чтобы передать через него всё, что она почувствовала. Но всё же… Эмма заставила себя отстраниться, по-прежнему будучи близко к Киллиану. Она коснулась его щеки и прошептала с улыбкой: — И всё-таки, ты идиот, Джонс. Тот рассмеялся: — Ну почему же, Свон? — А как же команда? И статус капитана? Что ты будешь со всем этим делать? Я послужила причиной серьёзных трудностей для квиддича. Киллиан хихикнул и покачал головой. Затем серьёзно ответил: — Эмма, как бы это не было важно для меня, твоё счастье и безопасность гораздо важнее. Он дотронулся до её подбородка и легко поцеловал. На мгновение зажмурившись, Эмма тихо сказала: — Киллиан, прости. — За что, любимая? — Я столько времени отталкивала тебя, — с трудом выговорила Свон, опуская взгляд, — и иногда вела себя не совсем логично. Даже наш недавний поцелуй на вечеринке у Слагхорна. Я же вела себя так, словно ничего не было. Это нечестно по отношению к тебе. — Эмма, я всё понимаю, — мягко произнес Джонс, накрывая её ладонь своей, — тебе нужно было время. — Возможно, — пробормотала она, — как и то, что мне действительно трудно говорить о чувствах и принимать их. Я долгое время жила с чувством потерянности, ненужности, потому что думала, что сирота. Встреча с родителями заполнила пустоту в душе, но в ней всё равно словно не хватало чего-то важного. А ты, всё то время, пусть и короткое, что мы провели вместе в этом году, ты словно нашёл подходящий фрагмент, который смог восстановить мою разорванную душу. — Как ты поэтично выражаешься, — шутливо заметил Джонс, при этом мысленно восхищаясь тем, как Эмма, преодолевая себя, раскрывалась перед ним. Она лишь пожала плечами, робко улыбнувшись: — Но это правда. Никогда бы не поверила, что кто-то способен так сильно изменить мою жизнь. Эмма взяла его за руку, переплетая их пальцы, и с радостью посмотрела на его. — Что ж, думаю, для тебя не будет тайной, — сказал Киллиан, — вернее, ты не будешь удивлена, если я скажу, что решил зарыть топор вражды между нами в этом году не просто так. — Да, я что-то такое подозревала, — со смешком ответила Свон. Киллиан коснулся пряди её волос, пропуская через пальцы и произнес: — Отчасти я действительно хотел положить конец этим глупостям. Но это было не главной причиной. Всё случилось в конце шестого курса. Ты и Бэй, вы были у озера, это было летом. Я видел вас, потому что возвращался с тренировки. Вы о чем-то разговаривали, и вдруг ты рассмеялась. И клянусь, в этот миг во мне что-то переломилось. Я слышал твой смех, видел твою улыбку, и подумал о том, что я отдал бы всё, чтобы видеть их каждый день. Эмма почувствовала, как у неё перехватило дыхание. Она помнила этот день, как Джонс уставился на неё, а она ответила ему колким взглядом. Её тогда ещё удивила странная смесь волнения и спокойствия на его лице. — Тогда я твёрдо решил, — продолжал Киллиан, — что должен помириться с тобой, потому что не могу и не хочу больше продолжать наши кошки-мышки. Я не рассчитывал на большее, у тебя был Нил. Потом он предал тебя, и всё стало ещё сложнее. Я знал лишь только то, что ты нужна мне, и я хочу, чтобы ты была счастлива. А поскольку сейчас Рождество, а в Рождество принято быть искренними, несмотря ни на что, я могу сказать это сейчас. Я люблю тебя, Эмма Свон. Эмма почувствовала, как к горлу подступил комок. Ей бы не хотелось расплакаться прямо сейчас. Она так много об этом думала, а чувства, поднимавшиеся в её душе, прямо сейчас даже немного испугали её. Но она не может, не должна больше молчать. Потому что здесь и сейчас, глядя в глаза Киллиана, она видела в них отражение собственного обожания, уверенности и счастья. Всё было именно так, как она сказала. Пазл сложился. Сердце нашло покой. — Я тоже люблю тебя, Киллиан. Она обняла его за шею и вновь поцеловала. На этот раз не осторожно, но более развязано, требовательно. Киллиан ответил на поцелуй, поглаживая её по волосам, чувствуя, как любовь и спокойствие переполняют его. А за окном всё также шёл снег. Хогвартс встречал Рождество, которое в этом году стало действительно особенным.