Невозможности

Хочешь мира — готовься к войне, ведь моё оружие — моя же слабость. ~ «Мы можем поговорить?» — тихое пиликанье телефона в ночи. С неохотой пришлось взглянуть и узнать, кому же не спится так поздно. Или рано? За окном уже светало. Солнце медленно плыло над горизонтом, игриво выглядывая из-за насыщенно синих плотных облаков. Днём обещали дождь до самого вечера, поэтому особо надеяться на хорошую погоду не приходилось. Да и идти никуда не хотелось: впереди новый день, который лучше бы и не начинался. Закономерно, особенно, если вспомнить вчерашнее волнение и дрожь, что не давала толком сосредоточиться. Ночь прошла беспокойно: внутренняя непрекращающаяся война не утихала. По идее, ранее пропитый курс антидепрессантов должен был вернуть в нужное русло и настроение, и работоспособность. Но чем больше времени проходило, тем более очевидным оказывался факт возвращения в глубокую бездну из собственных мыслей и переживаний. К слову, в своих чертогах оставаться надолго было банально опасно. Мало ли какая дрянь всё-таки дойдёт, и что тогда придётся делать? Ничем хорошем подобное никогда не заканчивалось, и остатки разума просто вопили о том, как срочно им нужна помощь, дабы избавиться от всего, что приносило так много страданий. Проспав от силы часа полтора, Мария желала всего плохого окружающему её миру: побойтесь гнева Богини, но отсутствие полноценного отдыха убивало напрочь. И даже этот несчастный звонок от кого-то… Или, нет, это всё-таки СМС. «Томас Раджи: мы можем…». Минут десять ушло на осознание, что пиликанье — не полудрёма, возникшая от больной головы. Поэтому женщина резко вздохнула, когда наконец-то поняла, что не приснилось. — Какого… Что им от меня нужно? — менеджер взъерошила волосы, внимательно вчитываясь в каждое слово. Сообщение так и не изменилось, оставаясь прежним. «Да, конечно. Что-то случилось? По поводу контрактов или работы?» Сначала хотелось послать ко всем чертям и посоветовать провертеться на пиках невозможно высоких, прогуляться к пути бескрайнему да разузнать о родственниках колена до седьмого. Но собственное воспитание просто заставило прикусить язык, чтобы избежать всех эпитетов столь правдивых, пусть и аналогично неприличные в деловой переписке. Ррр, а ведь так хотелось. …Томас набирает сообщение …Томас набирает сообщение …Томас набирает сообщение …Томас набирает сообщение …Томас набирает сообщение «Это по поводу вчера» …Томас набирает сообщение …Томас набирает сообщение «Если Вы не против» Мария вздохнула, уже на автомате желая отправить телефон куда-то в сторону подушек, но переборола себя, усаживаясь на постель. И что сказать? «Ваш фронтмен вчера повёл себя хуже истерички, поэтому мне хочется спрятаться под кровать от одной мысли о нём, но всё окей, я уже нормально себя чувствую себя после пары литров алкоголя, спасибо, что обеспокоились». Конечно, так высказываться нельзя. Даже если самая настоящая правда, у которой есть свои подводные камни. Впрочем, может, и ничего страшного? Можно обсудить мирно, пойти на какой-то компромисс, сведя взаимодействие с Дамиано практически к нулю. «Я не против» — после недолгого молчания написала менеджер. «Правда?» «Да» — именно поэтому она сказала, что не против, само собой. Хотя стоило списать всё на волнение. Томас переживает, скорее всего. На самом деле, очевидно же, насколько ситуация им всем неприятная. …Томас набирает сообщение …Томас набирает сообщение …Томас набирает сообщение …Томас набирает сообщение «У Вас есть какие-то дела сегодня?» По ту сторону экрана сидел Раджи, забравшийся в своей комнате подальше от любопытных глаз. Лео уехал и, как добрая половина их команды, в данный период находился в своих рутинах перед Сан-Ремо, улаживая дела, касающиеся именно его. К счастью, о смене менеджера тот узнал едва ли не первым, предпочтя пока не высовываться: основную работу он получал либо на руки непосредственно от группы, либо через сообщения от Марии. Такие бесконечно длинные бегущие строчки, от которых глаза лезли на лоб. Сделать это, сделать то, три стопки бумаг, а дедлайн был вчера. Ничего удивительного. Даже напротив, обычная история для них. Хорошо, что можно уйти в дела с головой, не оглядываясь на какие-то личные отношения. Дамиано в этом случае не повезло от слова «совсем». О скандале быстро все узнали и судачили, каков будет итог. Лео поставил двадцатку, что последствия будут катастрофичными. Неутешительный приговор. Томасу не хотелось даже думать, что у них будут и дальше такие серьёзные проблемы. Конечно, легко представить, какие ощущения у Дамиано, когда все друзья со временем поменяли своё мнение о происходящем, тем более после вчерашней выходки, заставив ощутить себя козлом отпущения, с другой стороны, с этим требовалось сделать хоть что-то. Ведь солист весь вечер выглядел задумчиво-смурным и, кажется, немного виноватым, как побитая собака. После долгого разговора с Итаном это ощущение немного пропало, но всё равно осадок мутил воду. …Мария набирает сообщение «Я свободна после обеда, можете приехать» «Адрес скину чуть позже» — Томас? — Дамиано резко защёл в комнату, заставив друга вздрогнуть от неожиданности. — Чем занят? — Я э-э-э… Решил, ну… Как мы эм… Договаривались типа, написать менеджеру и узнать, не против ли она поговорить. Ты был не против, да, — ощущалась неловкость и скованность: боязнь спровоцировать скандал. На удивление, последовал лишь тихий вздох. — Да, я был не против. Мне стоит принести свои извинения, поговорить… — но Давида мягко прервали. — Мы с ребятами решили, что поеду я один, извини… Понимаешь, ну, — гитарист неловко улыбнулся. Не нужно им провоцировать очередной конфликт и превращать непростые обстоятельства в снежный ком. — Хотя бы просто посидеть в машине? — Дамиано рвался поучаствовать и постараться даже пусть так, обходными путями, но вернуть себе контроль над происходящим и извиниться лично, пусть и с запозданием. — Ну… Думаю, да, ладно, поехать так ты можешь, — Томас кивнул. Ничего произойти не должно, если Дамиано просто постоит в стороне, не попадаясь менеджеру на глаза. Поездка заняла не так много времени, а фронтмен, привыкший всё тщательно обдумывать, и вовсе не заметил, сколько в итоге они ехали. Все мысли занимало гадливое чувство, из раза в раз бросающееся в сердце воспоминанием, как он незаслуженно обидел всех вокруг, подставив группу не только как коллектив, но и как рабочую единицу. Машина остановилась возле въезда на территорию со множеством личных домов. Требовался пропуск, который был каким-то кодовым словом, и его знал только Томас, растерянно копавшийся в телефоне и тыкающий охраннику тот под нос, мол, ну вот, вы ведь сами видите всё, пропустите. Из-за этой заминки пришлось прождать где-то двадцать минут, пока в поле зрения их троих не попала Мария — она выглядела немного сонной, но оттого бесконечно домашней: без макияжа, в более просторной и удобной одежде. Дамиано тряхнул головой, поджав губы. Ему нравилось, но это до чёртиков злило. Господь, ну за что ему это всё? Кэмпбелл села к ребятам в машину, лишь коротко здороваясь и показывая дорогу до своего дома. Уже на подъезде Томас заглушил мотор, бросив быстрый взгляд на певца. — Не хотите зайти ко мне на чай? — вопрос звучал обобщающе, поэтому Дамиано только поморщил нос. — Тогда идёмте, Томас, — девушка покинула машину и помогла её запарковать возле гаража, следом оставляя с гитаристом Дамиано одного. Уже когда Давид остался один, он почему-то поддался вперёд, готовый выйти, но быстро понял, что он слишком увлёкся мысленным разговором. В это же время Мария неспешно заваривала для Томаса чай: зелёный с какими-то приятно пахнущими травами. — Вы хотели поговорить, Томас, — девушка залила кипяток во френч-пресс, размешивая по привычке заварку. — Да… Мы всем коллективом хотим извиниться перед Вами. Вы ведь не уйдёте из-за какой-то тупой выходки Дамиа, хах? — с какой-то иронией поинтересовался Раджи. Ну, он пытался. Очень. — Всё в порядке, правда. Я не держу обид, да и не планирую от вас уходить. Если и планирую, то немного. Вам-то не обязательно об этом знать. Диалог продлился ещё недолго, но Томас остался более, чем довольным услышанным. В конце-концов, они все переживали за произошедшее. А Дамиано уже с десяток раз успел написать тысячу извинений в мессенджере, обещая, что такого больше никогда не повториться.