Братья, по-любому

Свадьбы 90-х - это отдельная сфера, полная событий. Уже в начале 90-х все свадьбы в России разделились на две группы. С одной стороны, новые русские, которые заказывали лимузины и мерседесы, арендовали виллы и яхты, отправлялись на гулянку в Испанию или Францию. Деньги на таких свадьбах лились рекой, в то время как вся остальная Россия голодала и нищенствовала. Свадебные платья невесты были только от самых дорогих и популярных мировых брендов. На столе красная и черная икра, шоколадные фонтаны, лобстеры. Кульминацией вечера мог быть трехэтажный торт или фейерверк во дворе. Тамара пышной свадьбы не хотела, только в кругу близких друзей и родных. Она весьма миролюбиво относилась ко всем друзьям будущего мужа, и те отвечали ей той же монетой. Фил тоже был сторонником скромной свадьбы, без лимузинов и прочего пафоса, но отмечать все равно решили в «Мираже». Саша сразу в тот же день, когда Валера и Тома подали заявление, заговорил о месте празднования, и хоть Фил отнекивался, через двадцать минут разговоров Белому удалось уговорить друга, ссылаясь на то, что весь банкет будет его подарком молодым на свадьбу. Поэтому Саня еще за месяц договорился обо всем, оплатил, заодно прикинул где и как можно будет отметить собственную свадьбу с Олей. Женька, облачившись в то самое атласное черное платье, стояла в ванной и оценивающе разглядывала себя со всех сторон. Последний раз ей приходилось облачаться в платье только на своем выпускном. Тогда в зеркале она видела наивную, улыбающуюся и волнующуюся девчонку, еще не знающую, что ждет ее впереди. Теперь же в отражении на нее смотрела уже взрослая девушка. Лицо выглядело усталым – щеки немного впали, под глазами уже намертво пролегли темные круги. А некогда золотистые глаза теперь налились насыщенным кофейным цветом, и только небольшие яркие вкрапинки напоминали о былом оттенке. Учеба, работа. Работа, учеба. Утомительно, изнуряюще. Может, Никита был прав, когда говорил… Она перевела взгляд в зеркале себе за спину и увидела Никиту, прислонившегося к дверному косяку и с нескрываемым наслаждением любовавшегося Женькой. Улыбка отразилась на ее губах, когда длинные пальцы скользнули по ее талии и привлекли к его груди. - Ты прекрасна, душа моя, - теплое дыхание пробежало по ее оголенной шее. – Ты даже не представляешь, как ты великолепна в этом платье. Женька развернулась к нему, скользнув ладонями по широким плечам и переместив пальчики к шее, на воротник его белоснежной рубашки. - Ты так думаешь? – повела она бровью, когда Никита сомкнул пальцы в замок за ее спиной. - Угу, - он закусил нижнюю губу, - но без него еще лучше. Они улыбнулись друг другу, а затем парень коснулся ее чувственных губ недолгим теплым поцелуем. - Я поняла, - промычала Женька, медленно распахнув глаза, - ты так меня дразнишь, да? Жар его рук прожигал ее кожу даже сквозь ткань вечернего платья. - Самую малость, моя принцесса. Никита снова тут же поцеловал Женьку, крепко прижав ее к себе. Девушка, запустив пальцы в его русые волосы, со всей своей страстью ответила ему взаимностью. Он подхватил ее на руки, словно пушинку, и усадил на столик рядом с зеркалом, вторгаясь к ней между ног. Понимая, что за этим последует, Филатова прервала поцелуй: - Ник, нам пора уже… - Успеем. Тепло разливалось по всей ее груди и медленно перетекало в низ живота. Никита крепче обвил ее руками, привлекая к себе еще ближе, тем самым не оставляя ни миллиметра свободного пространства. - Ник… - прошептала она, набирая в легкие порцию воздуха. Он снова впился в ее губы, и его пальцы скользнули по ее позвоночнику. Его теплые, мягкие губы покрывали поцелуями ее шею, ключицы, затем проводили дорожку из поцелуев к мочке уха, и снова целовали губы. - Я люблю тебя, мой ангел. Женька чувствовала весь жар, исходивший от него. Никита оскалился, из его груди вырвался рык, и он одним резким движением вошел в нее. Женька сдавленно охнула. Тумбочка ходила ходуном. Одной рукой Никита крепко держал девушку за бедро, второй ласкал ее волосы, шею, ключицы… Прическа Женьки распалась, и когда парень выгнулся вперед, продвигаясь еще глубже, она громко вскрикнула, вцепившись в его спину ногтями. Его ладонь на ее шее превратилась в хватку, после чего до женькиного затуманенного слуха донесся жалобный звон кулона, упавшего в раковину. Только когда они закончили, Филатова увидела, что цепочка порвана. - Моя подвеска… - она провела пальцами по голой шее. Никита, заправляя рубашку обратно в брюки, скептически посмотрел на украшение в раковине. - Я подарю тебе новую. - Таким способом, как ты… - она вдруг осеклась и, обогнув нахмурившегося Никиту, ретировалась в комнату. - Каким «таким»? – он последовал за ней. Женька распахнула карманы спортивной сумки, в один из которых сунула коробочку с украшениями. Взгляд вдруг зацепился за то, которое ей дарил Пчела. Это была тонкая золотая цепочка с подвеской в форме подковы. Витя на следующий день после женькиного дня рождения преподнес ей этот подарок, который она так и не надела. «Подковка на счастье» - как сейчас помнила она его мягкий голос тогда. Он воспоминаний ее выхватил неожиданный рывок за локоть. Женька растерянно посмотрела на Никиту. Его глаза налились темно-синим, леденящим оттенком, крылья носа угрожающе раздулись. - Я задал тебе вопрос, - жестко произнес парень. - Не хватай меня так грубо. - А в ванной тебе, вроде, понравилось. - Что с тобой? - Договаривай, что ты хотела сказать? Женька опешила и с испугом смотрела на переменившегося в лице Никиту. - НУ? Девушка хмыкнула, молча достала подвеску и застегнула замочек на шее. - Я хотела сказать, что таким способом, как ты это делаешь, мне покупать ничего не надо. - А ты не задумывалась о том, - он притянул ее к себе и уперся лбом в ее лобик, - как твой брат и его дружки зарабатывают такие деньги? - Вот именно - зарабатывают, - стараясь сохранять спокойствие, ответила Женька. – А чем занимаешься ты? - Ты хочешь сказать, что я вор? – резкая хватка перекрыла доступ к кислороду. Шея заныла, наружу вырвался сдавленный кашель. - Пусти, блять! – Женька двумя руками резко оторвала его ладонь. – Ты спятил, что ли? Никита молча бурил ее взглядом, а затем отшагнул от нее в сторону. - Прости, мой ангел. Просто, когда ты заводишь эту тему, меня начинает немного злить тот факт, что ты во мне сомневаешься, не доверяешь, считаешь меня одним из таких же бандитов, как твои… братья ты их зовешь? А я не такой. Я не убиваю, не граблю бедных людишек. Я их только учу! Учу, чтобы потом они, помня историю со мной, не обжигались и не доверяли плохим дяденькам. Все это напоминало Женьке какой-то абсурд. День переставал быть таким радостным, каким казался еще полчаса назад. И только мирное тиканье часов в повисшей тишине заставило ее вспомнить про время. - Мы опаздываем, - отчеканила Филатова и, подхватив клатч, первая вышла из квартиры.

***

Фата развевалась по ветру, Тамара лучезарно улыбалась гостям и родным. Фил, облаченный в классический черный костюм, не сводил глаз с невесты. Женька заметила, что брат немного нервничает, вокруг него, что-то гогоча, стояли Космос и Пчела, Холмогоров хлопал Валеру по плечу, а Витя пригубил из маленького бутылька коньяк. Чуть поодаль стоял Саша, мягко обнимая Олю за талию, и что-то оживленно объяснял Ольге Николаевне. Та, украдкой утирая белым платочком слезы, кивала, а Оля несколько раз, улыбаясь, трогала женщину за предплечье, успокаивая. Женьке никогда еще мне не доводилось видеть брата таким. Таким всерьез обеспокоенным по хорошему поводу, таким прекрасным. Женька вовсе не собиралась плакать. Она даже придумала способ, как этого избежать: решила задом наперед прочитать алфавит. Уже в ЗАГСе, стоя среди всех близких и знакомых, Филатова почувствовала, что в носу свербит. А когда звучал марш Мендельсона, ей через каждые два такта приходилось шмыгать – в унисон с музыкой. Когда Валера на миг обернулся, то встретился с сестрой взглядом и нервно ухмыльнулся – Женька улыбнулась в ответ. Наступил тот момент, когда жених и невеста должны поставить подписи, и Женька, пользуюсь случаем, обернулась и окинула быстрым взглядом всех собравшихся. Успела только увидеть маму, прижимавшую платок к глазам. Она подняла голову и увидела дочь; Женька улыбнулась и ей – но Ольга Николаевна в ответ только всхлипнула. - Итак, объявляю вас мужем и женой! – торжественно объявила регистратор. – Поздравьте друг друга с законным браком! Женька посмотрела на пару, которая под радостное улюлюканье гостей слились в поцелуе. Филатова видела глаза Томы, которая буквально растворялась в муже. Муж! Валерка, ее брат, ее частичка, ее спаситель, опора, - теперь Тамарин муж. Теперь он принадлежал ей. И, к своему удивлению, Женька вдруг ощутила какую-то пустоту в сердце. Брат женат. Еще один крутой виток изменений. Под ребрами кольнуло так, как колит в детстве, когда тебя родители приводят в садик, кидают с этой толпой таких же, как и ты, маленьких человечков, и уходят. Пришло осознание, что она больше не нужна. У Валерки теперь есть та, кто отныне будет неизменно занимать первое место в его жизни. Внезапно Женька поняла, что ей срочно требуется утешение. Она обернулась снова и окинула взором лица присутствующих, высматривая Никиту. Но взгляд первым выцепил среди гостей Витю. Тот, обнимая плачущую о волнения и радости Ольгу Николаевну, улыбался, но потом, встретившись глазами с Филатовой, вернул свой лукавый, испытывающий взгляд, сдержанно ухмыльнулся и отсалютовал подруге уже почти пустой бутылочкой с коньяком. Женька поняла, что нужно срочно отвернуться, продолжила рыскать взглядом среди толпы, и, хоть она продолжала уверенно улыбаться, в душе нарастала нелепая паника – так ребенок осознает, что других детей разобрали по домам, а он один остался в этом самом саду. Наконец девушка увидела Никиту. Он стоял дальше всех, за колонной, высокий, красивый, крепкий, взглядом прикованный к ней. К ней, и ни к кому иному. Филатова почувствовала, как к ней возвращаются силы. Вот и ее забрали – все в порядке. Под хлопки, радостные возгласы и свисты она с тетей Олей, Космосом и молодоженами вышла на порог ЗАГСа. Женька наконец смогла крепко обнять брата. - Поздравляю! Вы будете по-настоящему счастливы, я знаю, – с теплотой произнесла она и поцеловала Валеру в гладковыбритую щеку; они оба засмеялись, когда в них швырнули конфетти. Гости высыпали следом, как леденцы из банки, они болтали, смеялись, перекликались, толпились вокруг Фила и Томы, целуя и обнимая их, обменивались рукопожатиями. Когда «Мираж» заполнился, Филатова невольно стала разглядывать родню Тамары. Ее бабушка медленной, грациозной поступью прошла на свое место, опираясь на палку; ее сопровождал деловитый молодой человек в костюме. Из людей Белова. Худенькая бледная девушка с большими глазами, в черной шляпе необъятных размеров – сестра. Остальных Женька не знала, о них не рассказывали, но родственников было мало. А вот со стороны Фила народа было в три раза больше. Крепкие бритоголовые мужики в разноцветных костюмах, их смазливые, но не отличающиеся умом и этикетом подружки. - Вот, надень это, – неожиданно раздался над ухом голос Никиты. Она обернулась. Он накинул на ее оголенные плечи свой пиджак. – Замерзнешь. - Где ты был? – прошипела Женька. – Я обыскалась тебя у ЗАГСа. - Дела, мой ангел. - Опять? Она скинула с себя его пиджак. В ресторане было хорошо и свежо. Но Никита требовательно накинул вещь ей на плечи обратно. - Не нравится мне этот контингент, - он спокойно проигнорировал ее вопрос, почти залпом осушив ее бокал красного вина. – А ты у меня такая красивая сегодня. Женька неодобрительно прищурилась. - Не беспокойся. Все отлично! Никто не раздевает меня взглядом. И потом, здесь все свои, кого мне надо стеснятся? - Свои? – усмехнулся Никита, оглядывая гостей. – Вон те бритые головорезы – тоже? – и кивнул в сторону тех самых крепких парней в черном. Филатова осторожно посмотрела на него. Сам Никита смотрел на фотографирующихся около украшенной сцены Валеру и Тому. Молодая жена улыбалась, пока Фил нежно обнимал ее, попутно поправляя другой рукой фату. - Славный парень, твой брат, - кивнул на молодых Никита. – Странный, но славный. - Чем он для тебя странный? - А невеста проста, как газета «Правда». - Шампанского не желаете? – возле них возник официант с подносом. – Или вина? - Шампанского, – с признательностью ответила Женька. - Смешивать нехорошо, мой ангел. Ей вина, пожалуйста, - решил за девушку Никита. – Иначе у моей принцессы захмелеет голова, и мало ли… Ссориться с Никитой на глазах у людей не хотелось. Но внутренний бунтарь за свободу начал рваться наружу. - Ты за кого меня держишь? – прошипела Филатова, уверенно скидывая его пиджак на спинку стула. – Что за позёрство?! Никита наклонился к ней и с жаром прошептал в ухо: - Плачу тебе той же монетой, душа моя. От гневного ответа Женьку спас Космос. Он подлетел к ней сзади и схватил за руку. - Малая, - воскликнул он, вытаскивая из-за стола, - пошли, пошли, пошли. Мы должны сфотографироваться! – проходя мимо Никиты, он случайно задел ногой ножку его стула. – Дико извиняюсь, челодой моловек! У Филатовой немного отлегло, она с благодарностью взглянула на Холмогорова, настроение которого было весьма приподнятым. Он опрокинул уже добрую порцию виски, и тепло приятно разлилось по его телу. Космос примостил подругу рядом с собой и, продолжая улыбаться, пока фотограф настраивал камеру, сквозь зубы заговорщицки спросил: - Проблемы? Женька поджала губы. - Так, небольшая размолвка. - Что за коммерс? Парень, что ли? Пчела говорил что-то… Филатова поморщилась. - Парень. Вспышка, щелчок камеры. Несколько фотографий в разных позах готовы. Космос так же по-свойски положил руку на плечо Женьки и медленно повел ее в сторону столов. - Ты какая-то напряженная, давай поближе к нам? - Я пока посижу, - отмахнулась девушка, хотя нутро требовало пойти следом за другом. Однако ссор с Никитой не хотелось. Подсознание уверяло, что конфликт будет обязательно, как только они вернуться домой, и будет хлеще, чем та вспышка гнева с его стороны перед их уходом. – Обязательно подойду к вам попозже. Космос неодобрительно покосился на ее кавалера, который не сводил с них глаз, неспешно потягивая вино. Холмогоров наградил его не менее тяжелым взглядом, затем взглянул на Женьку. Они оба замерли недалеко от стола, и парень заметил перемены во взгляде подруги. С огорчением понял, что от той бойкой и дерзкой Филатовой сейчас ничего не осталось. Кос напрягся. - Эй, Жек, - она пристально посмотрела на него, - что-то случилось? Он обидел тебя? - Нет, - как можно более непринужденно посмеялась Женька. – Вовсе нет. Я просто немного устала. Сам же знаешь, сессия, работа, ночные смены, - здесь она соврала, Никита ей запретил их брать, соответственно, лишь из благих побуждений. – Да и не верится, что Валерка женился. Теперь привыкать. Космос сделал вид, что поверил, понимал, что лишние вопросы сейчас лишь заставят Женьку выкручиваться и врать. Стало неуютно. Парень улыбнулся ей и приобнял. - Давай не кисни, тебе еще тост толкать. - Что за шпала? – сразу обрушился на Филатову Никита, стоило ей вернуться на свое место. - Это мой друг. Космос. - Как-как? – Никита не сдержался и разразился смехом. – Что за кликуха такая? - Это имя, - старалась быть спокойнее Женька. – Греческое. - А что не Марс? Или Юпитер? Кто его родители, звездочеты? - Его отец – профессор астрофизики, членкор. Так что отнесись уважительно. - К кому, отцу? Легко! А сынок, судя по всему этому, - Никита обвел масштабы зала рукой, - никак не заслуживает. - Я не пойму, что с тобой? – не выдержала Женька, развернувшись к нему. – Если тебя что-то не устраивает – это твои проблемы. Тебя никто не просил тащиться за мной на свадьбу. Насколько я помню, ты вообще не хотел пересекаться ни с кем из моих близких. - И позволить тебе одной идти сюда? – Никиту, казалось, нельзя было вывести из себя, но его глаза горели угрожающим огнем. Он тихо обхватил женькино запястье рукой и дернул ее на себя. – Не надо со мной так разговаривать, мой ангел. Побереги свои крылышки, они тебе еще пригодятся, когда будешь падать. Женьке сделалось душно, хотелось вырваться отсюда, убежать на улицу, освежиться, но тамада уже начал свою программу. Торжество бурно текло, слышались подпитые веселые мужские голоса, радостный женский смех. Танец молодоженов заставил Женьку грустно улыбнуться, Ольгу Николаевну снова всплакнуть. Космос и Пчела чокались, о чем-то тихо спорили. Саша сидел спокойно, расслабленно откинувшись на стуле, попутно поглаживал руку Оли. Женька отметила какое-то безразличие в глазах друга, хоть на его губах была улыбка. - Саш, - тихо позвала возлюбленного Сурикова, заставив его посмотреть в сторону Женьки, - мне кажется, с Женей что-то не так, она какая-то грустная, что за парень рядом с ней? - Они живут вместе, - пожал плечами Белый, смерив Никиту изучающим взглядом, - Фил по крайней мере сказал так. Может, поцапались. Зная нашу Жеку, я даже не удивлюсь. Искра еще та. Оля вздохнула. - Может, с ней стоит поговорить? - Если хочешь, - улыбнулся ей Саша и поцеловал невесту, будто не поняв намек, что говорить нужно ему. Банкет был в самом разгаре. Гости веселились, ели, пили, хмелели, танцевали, тамада объявлял конкурсы один за другим. Оля, сделав еще пару глотков шампанского, аккуратно подсела на место Ольги Николаевны, которая сейчас танцевала с дядей Тамары, и улыбнулась паре Филатовой и Никиты. - Жень, не сходишь со мной за компанию? – заметив вопросительный взгляд, добавила: - Носик припудрить. - Почему бы и нет? - Филатова обрадовалась эту предложению, как странник в пустыни, получивший глоток спасительной влаги. Она кивнула, и Оля, взяв ее за запястье, потянула за собой в уборную. Оля толкнула дверь, пропуская подругу возлюбленного вперед, и остановилась около многочисленных зеркал, тянувшихся по одну сторону над раковинами. Оля положила сумочку на плиточный выступ, где покоились мыльницы, и достала из нее пудреницу. - Ты как? Женька оперлась спиной о раковину, сложила руки на груди. - Нормально. - Трудно живется вместе? – Оля делала вид, что припудривается, а сама украдкой глядела на Филатову. - Нет. – Женька бросила на нее удивленный взгляд. - Почему? Оля, которая сама недавно стала сожительствовать с Сашей, имела свое представление о совместном проживании. Учеба в консерватории кончилась, она с нетерпением ждала распределения, а пока старалась поддерживать ту атмосферу, которая должна царить в будущей семье. Загвостка была в том, что Саши почти никогда не было рядом. Он постоянно задерживался, и Оля знала, почему это может происходить. Она боялась, что все то, чем промышляет ее жених, может в любой момент плохо закончится. - Моя подружка попробовала жить со своим парнем, - привела в пример не себя Сурикова. – Сущее бедствие. Они только и делали, что цапались. Она сказала, что не представляет, как это другим удается. Женька понимала, что описывать правду своих отношений просто нельзя. Она так стремилась стать самостоятельной, доказать, что она сможет найти своего человека, построить с ним хорошие отношения. Но то, что она имела сейчас, полностью не оправдывало ее ожиданий. - Искусство жить вместе требует усилий, – изрекла Филатова. – Надо уметь идти на уступки. Это как командная игра. Главное – не настраиваться, что все будет как прежде. Надо приспосабливаться. - Да ты что? – Оля усмехнулась. – И кто, по-твоему, приспосабливается больше? Женька поняла, что остается только врать. Красиво и уверенно. - Думаю, мы оба поровну. Главное – что между нами никаких трений. Мы мыслим одинаково. Мы – как единое целое. Оля кивнула головой. - Круто. Повезло вам. Разговор зашел в тупик. Оля так и не смогла вывести Женьку на откровенность. Все слова Филатовой полностью противоречили ее настроению, и Оля это понимала. Понимала она и то, что слишком мало знает Женьку, слишком сильно та оберегает личные границы. Вот если бы Саша или Витя могли бы разговорить ее, может, стало бы лучше? Оля сама не понимала, зачем ей это, но потом осознала, если она сейчас не переключится на что-то, пусть даже на сближение с Филатовой, о которой все парни полюбовно, по-братски отзывались, то от всего происходящего просто сойдет с ума. Когда девушки вышли из уборной, Женька непреодолимо захотела выйти на улицу – приоткрытая дверь заманчиво манила ее. Улыбнувшись Оле, Филатова ретировалась на крыльцо. Ужасно хотелось закурить. Чуть поодаль плотным кольцом стояли братки, они гоготали, обсуждая что-то, и от их группки в небо поднимался плотный, сизый табачный дым. - Не угостите даму сигаретой? – обратилась к одному из них Женька. Один, бритоголовый, в черной атласной рубашке, простодушно улыбнулся и распахнул пачку. Женька благодарно кивнула и отошла в противоположный угол. Первая затяжка тут же слегка обожгла горло, и девушка почувствовала приятное головокружение. - Ай-ай-ай, - послушался сзади нарочито осуждающий голос, - что ж вы, доктор, минздрав то так игнорируете? Женька повернулась. Облокотившись на одну из колонн, держащих массивный навес над крыльцом, потягивал уже какую по счету бутылку коньяка Пчела. Его укладка уже потеряла первоначальный вид, непослушные пряди спадали на лоб, вздрагивая иногда от легких дуновений ветра. На нем уже не было строгого пиджака, только белая рубашка с закатанными руками. Он казался сейчас таким простым, как тогда, на ее выпускном. Витя к этому времени уже здорово захмелел, поэтому Космос выволок его на улицу, чтобы тот освежился. - Кос, дай прикурить, - попросил друга Пчелкин. Космос, сам не особо трезвый, но не так сильно, как Пчела, перемялся с ноги на ногу и щелкнул зажигалкой перед витиным носом. Заметив Женьку, Холмогоров приблизился к ней. - Ну как, Жек? Все в порядке? Та кивнула, делая очередную затяжку. - А что должно быть не в порядке? – решил уточнить Пчела. – Пойдем разберемся? - Ой, уймись уже, недо-Бэтмен, -лениво отмахнулся Кос. Глядя, как Пчела с упоением заливает в себя большими глотками содержимое бутылки, он перехватил коньяк из рук Вити и передал его Женьке: - на, выпей, а то сидишь на этом вине своем. - Э! Алло! – недовольно воскликнул Пчелкин. - Хорош, передохни, а то ж нажрешься, - скривился Космос. - Я вообще хотела шампанское. - Не проблема, сейчас метнусь… - Да погоди, - Женька перехватила Холмогорова за руку, - не надо. Коньяк вполне сносный, обойдусь. Пригубив несколько глотков «Мартела», Женька наконец расслабилась и передала бутылек Космосу, как эстафетную палочку. - А твой этот там… ну как его… - Кос пытался вспомнить имя Никиты, но потом осознал, что он даже его и не знал, - короче, вообще… - Ты где существительные проебал, Кос? – поржал Пчела, забирая коньяк. - Да пошел ты, - беззлобно отозвался Холмогоров. Женька искренне заулыбалась, ощутив прилив ностальгии. – Короче, суженный твой ряженный, вообще не скучает. Официантом подрабатывает. - В смысле? – не поняла Женька. - Собственнолично дамочкам шампанское открывает. Женька устало вздохнула и отвернулась. - Так, я поплыл, - Космос пульнул бычок в сторону дороги, сунув руки в карманы брюк, направился обратно внутрь, и перед тем, как дверь за ним захлопнулась, Женька услышала приглушенное: - Белый!.. Пчела, по-прежнему продолжая подпирать колонну, откровенно рассматривал Филатову с ног до головы. Все мысли разом покинули голову. Она стояла перед ним в том самом черном платье. Корсет выгодно подчеркивал грудь, легкий атлас плотно облегал талию, бедра и стройные ноги на высоких шпильках. Этот элегантный черный наряд смотрелся на бледной коже... сексуально. Господи, и кто создал это проклятое платье?! - Ну и как тебе живется, милый доктор? - Не жалуюсь, - отозвалась Женька. Идти внутрь не хотелось. Она так же оперлась спиной о колонну и смотрела вдаль, где Новый Арбат переливался ночными огнями, сновали прохожие, оживленно обсуждая что-то. - М-м-м, - высоко интеллектуально отреагировал Витя, делая очередной глоток, - значит, все в порядке? - В полном, Вить. - Все устраивает? Женька скривилась, догадавшись, на что намекает друг. Пчелкин тем временем склонился к ней ближе, и в лицо Филатовой ударило его горячее дыхание с пряными, древесными коньячными нотками: - И трахается так же, будто открывает бутылку шампанского? Щеки Женьки вдруг залились краской, и она почувствовала, как мгновенно выступил пот. - Не твое дело, - огрызнулась Филатова, и все же поняла, что он имеет в виду. Никита никогда не возится, не колеблется, не теряется. Он всегда точно знает, чего хочет, и неизменно это получает – нового «клиента» или что-нибудь в постели, и все с такой легкостью, с какой он откупоривает шампанское. Пчела за этот вечер уже успел срисовать его психологический портрет, и для него не укрылись властные ноты и жесты Никиты в адрес Женьки. Глупо, Вите было во многом плевать на чужие отношения, но что-то внутри подмывало его. Филатову бросило в жар, и волосы сразу стали липнуть к шее. Выпустив изо рта прохладный воздух себе на грудь, Женька подняла копну волос, давая ветру освежить кожу. Витя нахмурился, всматриваясь в полумраке в темные следы на ее шее. Недолго думая, он развернул девушку к себе, отчего та, испугавшись, дернулась в сторону. Парень успел ухватить ее за плечи и, выведя на свет уличных фонариков, украшающих вывеску ресторана, приподнял ее голову за подбородок. Сначала он подумал, что это засосы, и уже готов был отпустить колкий комментарий в адрес подруги, но на свету отчетливо разглядел отпечатки от пальцев – четыре слева и один большой справа. - Что это? – его тон сейчас отдавал отческими нотками. Женька округлила глаза, испугавшись, что от дневного удушья остались следы. Она поспешно закрыла ладонью область возле ключиц, и Пчела, проследив за ее жестом, заметил сквозь ее пальцы тонкую подвеску-подковку. - Ну что, принесла счастье? – невесело усмехнулся Витя. В голове тут же промчались флешбеки прошедших лет – ее день рождения, спор с Дунаевым, поцелуй, встречи, как вывозили ее из того бара, драка со Слоном. Казалось, что череда неприятностей следует за Женькой попятам. – Еще раз спрашиваю, что это? - Ударилась. - Че? Филатова, ты кому сейчас заливаешь? – Пчела недобро сверкнул глазами. – Это он, кухонный боксер? - Я сама виновата. Витя отшатнулся в удивлении, будто слова подруги ошпарили его кипятком. Ушам своим не поверил. Он снова приподнял ее за подбородок двумя пальцами и заглянул в некогда любимые золотистые глаза. Ее сломали. Давно. Сильно. Он ее сломал. Из зала послышались приглушенные звуки музыки. Рассеянно глядя на Женьку, Пчела смог додуматься только до одного: - Пойдем потанцуем. - А Виктор Павлович сегодня танцует? – усмехнулась Филатова. - Для вас, Евгения Константиновна, да. Помните Сергея Сергеевича Паратова из пьесы Островского? Вот сейчас Пчелкин полностью олицетворял его. Не беря в расчет схожесть с образом жизни, любовью к деньгам и роскоши, женщинам и азарту, сейчас он поступал с Женькой так же, как Паратов с Ларисой по своему возвращению. Стоило девушке забыться, переключить свое внимание на другого человека, остыть и начать новую жизнь, фразой и делом Вите удавалось сейчас вновь заполучить внимание Филатовой. Ее робкий взгляд и согласие на танец в присутствии в зале Никиты тешило эго Пчелы. И лишь тот факт, что Никита причинил ей боль, несколько тормозили Витю. Через плотную стену равнодушия, которой парень оброс уже с головы до ног, пробивалась когда-то яркая забота. Вспомнилось все, что он ощущал тогда, когда чужие грязные лапы протянулись к ней. Но сейчас-то? Законные отношения, казалось бы. - Пойти разбить ему башку бы, - ближе прижав к себе Женьку, Пчела кружил ее в медленном танце, не переставая поглядывать на Никиту, на лице которого бегущей строкой отражалось недовольство. - Вить, прекрати. Он ничего мне не сделал. - Врешь и не краснеешь, Филатова. - Краснею, но не вру, - зал и правда пропитался горячим воздухом после алкоголя и танцев, поэтому Женька чувствовала, как горят ее щеки. - Ты счастлива? Такой простой вопрос, а ответить она не могла. Счастлива ли? - У меня есть любимая работа… - Про работу свою помолчи, а? Мазохистка! С этим, - он кивнул в сторону Никиты, - счастлива, спрашиваю? - У нас все хорошо. Мелодия кончилась, и Женьке наконец пришлось вернуться на свое место. Никита без стеснения флиртовал с близ сидящей дамой, которая пришла за компанию с подружкой, сопровождающей одного из братков. Возвращение Женьки парень отметил холодным взглядом, а затем вдруг удалился с блондинкой в красном шелке куда-то за пределы видимости Филатовой. - Женечка, - она ощутила на оголенном плече руку Ольги Николаевны, - ты нас так и не познакомила со своим Никитой. - Сейчас он вернется, - улыбнулась ей Женька. Но Никита не возвращался. Ни через десять минут, ни через двадцать, ни через полчаса. Женька выудила из клатча мобильник – подарок того же Никиты на ее день рождения – и набрала номер. Телефон был отключен. Банкет близился к завершению. Фил и Тамара уехали раньше гостей, остальные потихоньку стали расходиться и разъезжаться. Женька стояла на крыльце и ежилась от ночного ветра. Ольга Николаевна ждала такси. - Где же твой? – девушка не успела разгадать, с какими эмоциями спросила у нее женщина. Было ужасно неловко. Что отвечать? - Я не знаю… - Послушай, вы что, поссорились? – тетя Оля приобняла дочь за плечи и чмокнула в макушку. – Поехали домой? Выспишься, а завтра вы там уже во всем разберетесь. Женька отрицательно закачала головой. - Нет, я поеду, мам, - она уловила грусть в глазах женщины и крепко обняла ее. – Я приеду на днях, обещаю. Сзади Женьки остановился Пчела, закурил и накинул ей на плечи свой клетчатый пиджак. - Где благоверный твой? Не выдержал конкуренции и сбежал? – усмехнулся он. Она молчала. – Ладно, поехали. - Куда? - Ко мне, буду читать тебе историю древнего Рима перед сном, - заметив ее рассеянный взгляд, Пчела закатил глаза: - в будуар твой поехали. Филатова, что с тобой стало? - А с тобой? - Не начинай, - отрезал Витя и распахнул пассажирскую дверь своего автомобиля. За рулем сидел кто-то из охраны. – Падай. Когда белое «Вольво» припарковалось у подъезда, уже перевалило за полночь. Женька вышла из машины, посмотрела наверх – тусклый синий свет виднелся в окне квартиры Никиты. Значит, он дома. Прекрасно, сейчас этому ревнивцу не поздоровится! - Ну, спасибо, - девушка склонилась к окошку передней пассажирской двери, где сидел Пчела. - Ну, пожалуйста, - его взгляд устремился на ее декольте. – Давай топай, Филатова. Иначе заберу тебя сейчас. Поняв, куда направлены его глаза, девушка легонько толкнула от себя его голову. - Разбежался. Пчелкин ухмыльнулся. - Или проводить? - Нет, - отрезала Женька, оттолкнувшись от двери. – Пока. Квартира встретила ее тишиной. Филатова скинула больные шпильки и, облегченно вздохнув, прошествовала в спальню. Никита стоял у раскрытого настежь окна, не мигая глядя на нее. - Что, обиженный, ничего сказать мне не хочешь? Где, например, ты шлялся с той блондинкой? – слова девушки сочились ядом. - Заткнись, - его голос, вкрадчивый и жесткий, раздался подобно грому. Женька в шоке уставилась на него. - Ты ничего не попутал? Его силуэт из темноты стал надвигаться на нее, подобно приближающемуся смерчу. Никита резко схватил ее за плечи и встряхнул так, что хрустнула шея. Витин пиджак слетел с ее плеч и упал на пол. - Где мой? - Что? – просипела шокированная Женька. - Где. Мой. Пиджак? – он бурил ее взглядом. Женька вспомнила, что он так и остался висеть на стуле в зале ресторана. - Я ошибся. Ты просто мямлящая шалава, которую достаточно поманить пальцем, и она побежит за любым мужиком! Думаешь, я полный кретин и не видел, как ты весь вечер увивалась за этой рыжей пьянью?! – заорал Никита. – А эта девка главного, тоже тварь, специально вытащила тебя, чтобы незаметно свести с этим твоим братом? Ха-ха! Брат! Черта с два! Наверняка оприходовал тебя где-то в туалете, а затем в своей крутой тачке. Надо же, джентльмен, еще и подвез, позаботился! Каждое его слово хлестало Женьку, словно плеть. Сначала она задохнулась от шока, злости и обиды, а затем стала вырываться. - Не смей на меня орать! – с ненавистью произнесла она. – Не смей оскорблять меня! Как ты можешь так вести себя со мной?! Как ты можешь так говорить?! Ты омерзительно пьян! - Заткнись, я сказал! – и он ударил ее по щеке. Женька замахнулась, чтобы ударить его в ответ. Но Никита поймал ее руку, больно вывернул и швырнул девушку на постель. Он наклонился к ней, прижав ее за шею к кровати. - Значит, ты грязная, порочная девка. И отношение к тебе будет соответствующее. - Да пошел ты на хрен, кретин чертов! – Женька стала вырываться, но силы были неравны. – Тварь ты, а не голубая кровь! Отпусти меня! Я сейчас же уйду! - Куда? – осклабился Никита, крепко держа второй ладонью обе ее руки. – К нему? Тогда да, иди. Он снова резко схватил ее. Секунда – и Женька уже наполовину висела в распахнутом окне. - Ты больной! Отпусти меня! Сейчас же отпусти! - Помнишь, - он потянул ее на себя и прошипел в ухо: - я сказал тебе сегодня, что крылья тебе еще пригодятся? Но ты не ангел, и теперь я не знаю ничего. Никита хотел ее запугать, заставить подчиниться, чтобы эта дерзкая девчонка прогнулась под его совершенством. Он ослабил хватку, намереваясь затащить ее обратно, но тело Женьки перевесило и стремительно пикировало вниз. Его рука успела поймать только воздух и ее душераздирающий вопль. Третий этаж. Собственный крик перебил вой ветра в ушах. Сердце замерло. Козырек. Ограда и кусты. Темнота.