Братья, по-любому

Декабрь 1993-го - Крёстной? - улыбалась Женя, слушаю Олю. - Да я... Я с радостью! Беловы сегодня предложили Филу и Жене стать крёстными для их новорождённого Ваньки. - Только... Только я сама некрещенная, да и Валера... - А мы все, - успокоила её Оля, - тоже будем. Храм Воскресения в Сокольниках произвел на всех очень сильное эмоциональное впечатление. Когда Женя, держащая под руку мужа, перешагнула через порог храма, то будто бы невидимые тёплые лучи пронзили её насквозь. Храм был преисполнен тихой неслышной молитвы, слегка мрачноватый интерьер пытался молча остановить суетный внутренний диалог сознания. Здесь свободно и легко дышалось. Спокойствие и лёгкость. Это то, что ощутили все бригадиры и их близкие. Про чувство совести каждый умолчал. Женя лишь однажды была в церкви, давно, ещё в детстве. Когда Ванечку обернули белой тканью и передали девушке в руки, сердце замерло. Такой беспомощный, маленький комочек с белесым пушком на голове. Крепко держа мальчика, Женя вместе со священником опустила его в купель. Ванечка даже не пискнул, только заинтересованно глядел на незнакомых ему людей своими огромными синими глазами. Женя прижала его к своей груди, мягко целуя в макушку, а затем передала сынишку Беловых в руки брата, крестного. Когда вышли на крыльцо, кутаясь в теплые шубы и пальто, каждый по началу молчал. Космос, сын профессора астрофизики, оглянулся на храм и перекрестился. К произошедшему он отнёсся более чем серьёзно. - Теперь спокойна? - Витя прижал к себе молчавшую Женю и поцеловал её в висок, заботливо натягивая ей платок на голову. - Да, такое чувство... Умиротворения, что ли. - Макс! - крикнул Саша, прижимая к груди сына и довольную Олю. - Сфоткай нас всех! Пока Карельский настраивал фотоаппарат, друзья уже с облегчением смеялись и обменивались поздравлениями. Космос притянул к себе Пчелу, и оба искренне обнялись, прощая друг другу все свои старые обиды. - Ну что, крёстная мама, - Фил приблизился к сестре и обхватил её сильными руками, - поздравляю. - И я тебя, крестный папа, - засмеялась Женя и поцеловала его. - Макс, готов? - Давайте! Все выстроились полукругом у дверей храма, улыбаясь в объектив. Макс командовал, как лучше встать, пытаясь захватить всех присутствующих в кадре. - Готово! - Ну что, Кос, как ощущение? - обратилась к другу Женя. Тот, перекрестившись ещё раз, обернулся к девушке. - Будто заново родился, ей богу. - Ребята, всех с наступающим! Не забудьте, в пятницу у нас! - Будем! - замахали руками бригадиры. Утром 31-го декабря Пчелкиных разбудил ранний звонок. Звонил Саша, на заднем фоне был слышен голос Оли и её бабушки. - Да, Пчёл, собирайтесь, вези Жеку к нам, а мы с тобой смотаемся в аэропорт, у мамы вылет в 11-ть... Самочувствие Татьяны Николаевны оставляло желать лучшего. В последние годы из-за вечных переживаний за сына сердце болело намного чаще. И Белов, не понимая, что лучшим лекарством для матери могло бы стать такое же близкое и душевное общение с Сашей, как раньше, тот же шумный праздник сегодня вечером, не придумал ничего лучше, как сменить ей обстановку и отправить маму в Анталию. Дверь открыл Белов, с кем-то параллельно общаясь по телефону и успевая согласно отвечать жене. Жестами он указал друзьям проходить, поднеся указательный палец к губам, взывая в молчанию, так как в комнате спал Ванька. - Оль, я привёз тебе помощницу, - Пчела ввёл жену за плечи в кухню Беловых. Во всем доме пахло сладкими апельсинами, свежей хвоей, горьким шоколадом и пряностями - ароматы корицы, мускатного ореха, имбиря и чего-то еще исключительно волшебного витали в воздухе на кухне, где уже нарезали салаты Оля и Елизавета Павловна. Девушки чмокнули друг друга в щеки, Оля, сжимая в одной руке нож, а в другой картошку, смеясь, неуклюже обняла Пчелу. - Пчелкин, поехали, - показался в проёме двери Саша, - до начала регистрации всего полчаса. - Мы скоро, - Витя коснулся поцелуем губ Жени и удалился за другом. - Саш, не забудь еще на рынок заехать, - кинула мужу вдогонку Оля. - И все-таки я считаю, что это не самая лучшая идея - отправлять мать в Новый год одну черт знает куда, - нарезая кубиками морковь для оливье, высказала свою позицию бабушка Оли. Елизавета Павловна всегда недолюбливала Сашу, к выбору внучки отнеслась едва терпимо, скрепя сердце. Только рождение правнука слегка смягчило её отношение, но идеями мужа Оли она по-прежнему была недовольна. Оле приходилось проглатывать недовольные высказывания бабушки в адрес любимого мужа, списывая на то, что та просто сильно переживает за единственную внучку, хотя глубоко внутри понимала, что Елизавета Павловна в чём-то права - деятельности Саши тоже нисколько её не радовала. И сейчас она согласилась с бабушкой вслух: - Ему виднее, бабуль. Но я тоже думаю, что лучше бы Татьяна Николаевна встречала новый год с нами. - Тётя Таня сама была не против, Оль, - Женя тоже вооружилась ножом и помогала нарезать овощи, - как там мой крестник? - Спит сладким сном, - улыбнулась Белова, - вообще очень спокойный, я даже не ожидала. - Оленька, а тебе не пора кормить? - напомнила девушке Елизавета Павловна. - Пока нет. - Пойду посмотрю, как он там, - бабушка посеменила в комнату, оставляя девушек наедине. - Как у вас с Витей? - Оля присела на стул и посмотрела на Женю. - Всё хорошо, даже боюсь сглазить, - призналась Пчелкина и улыбнулась. - Правда, в последнее время он приходит поздно, иногда даже не успеваю дождаться. Сейчас хоть вернулась в институт, а так, наверное, взвыла бы в четырёх стенах... - Я тебя понимаю, - со знанием дела кивнула Ольга, - сама прожила так два года... Если бы не Ванька, так бы и сходила с ума. А вы... Не думали ещё? Женя помрачнела. - Нет... Мы об этом даже не говорили, да и... врачи пока не советуют. - Ничего, всему своё время, - Оля накрыла женину руку своей ладонью, - а вообще надо нашим мужьям немного промыть мозги. Пора уже к более спокойной жизни переходить все-таки... - Это деликатно нужно, - усмехнулась Женя, - а ты знаешь, я так не умею. - Спит ангелочек, - в кухню вернулась Елизавета Павловна. - Оленька, что там дальше?.. За всей этой суматохой женщины и не заметили, как подкрался новогодний вечер. Ближе к десяти собрались все бригадиры и друзья и прошли в зал: стол уже был накрыт и ломился от разнообразия блюд, закусок и алкоголя, последним из которых оперативно закупились ещё на днях Витя и Космос. - А мы ёлку с тобой так и не поставили, - сетовала Женя, обращаясь к Пчелкину. - Так в чем проблема, купим завтра, - легко согласился Витя. - Завтра уже не то. Праздник то сегодня. - Так мы и отмечаем не дома, - улыбнулся Пчела, - куплю я тебе ёлку, не переживай. Это ты выбрала в качестве подарка себе? - Нет, я тебе потом скажу. Фил, сидя в окружении жены и Космоса на противоположной от сестры стороне, невольно любовался Женей. Повзрослевшая, статная и безумно очаровательная в своём вечернем золотистом платье, которое сочеталось с тоном её глаз. - А вот и я! - в зал, наконец, зашёл хозяин дома, и все радостно заулюлюкали. Речь Ельцина заменила речь Саши. Подражая интонации президента, он сказал тост и поднял бокал. За ним подхватили все присутствующие. Забили куранты. - Кос, не спи! Открывай! - Бутылку! Бутылку давай! - Прибавьте громкость! - Раз!.. Два!... - голосили женщины и за ними подхватывали бригадиры, пока Космос и Витя разливали шампанское по бокалам. Женя, Оля и Тома писали желания на листочке. - Девять!.. Десять!... - Оля подпалила спичкой свою бумажечку, Тамара проделала то же самое, синхронно с Беловой опуская тлеющие белые листики в бокалы. Только Женя аккуратно сложила своё желание вчетверо и положила под тарелку мужу. - Двенадца-а-ать!!! Все дружно крикнули протяжное: "Ура!" и чокнулись бокалами. Три семейные пары встретили Новый 1994-й год нежным и длинным поцелуем. Космос нагнулся к сидящей рядом с ним Кате, тёте Саши, и скорчил плаксивую рожицу: - Я щас расплачусь, есть платок? - Дурище, - тыкнула ему в бок локтем Катя и расхохоталась. - Моё желание, - Женя кивнула на торчащий из-под белоснежной тарелки край бумаги. Витя, улыбаясь, опустошил до конца бокал с игристым и заинтересованно потянулся к листочку. Через пару мгновений, прочитав несколько слов, праздничная улыбка сменилась рассеянной. Глаза снова и снова пробегали по одной строчке, и Пчелкин почувствовал, как щеки обдало жаром. Наконец, убрав бумажку в карман пиджака, он взглянул на жену. Впервые за последний год её взгляд, мудрый и осознанный, сменился взглядом ожидающего чуда ребёнка. - Ты серьёзно? Женя закусила нижнюю губку, и её брови изогнулись домиком. По голосу Вити она не могла понять, с какой интонацией он это произнёс. Был обескуражен, это точно. - Да, я очень этого хочу... Она напряглась, Пчела почувствовал это. А он растерялся, и Женя это понимала. Надо было срочно спасать ситуацию, и молодой человек притянул жену снова к себе и поцеловал в лоб. - Тебе налить? - он потянулся за бутылкой, стараясь унять непонятно откуда взявшуюся дрожь. Молча наполнил Женин бокал и рядом сидящей Елизаветы Павловны, затем столкнулся взглядом с Космосом и глазами показал ему в сторону коридора. Холмогоров понял призыв к действию. - Я покурить, сейчас вернусь, - улыбнулся Витя Жене и ретировался следом за Космосом. Закрыв дверь в кухню, чтобы сигаретный дым не попал в зал, Пчелкин подошёл к окну, настежь распахивая форточку. Морозный ветер ворвался в помещение, неся с собой мелкие снежинки и весёлые возгласы людей с улицы. - Дай зажигалку. Космос, подпалив сигарету, протянул огонь другу. Витя прикурил, глубоко вдыхая горечь табака в легкие, и с шумом выпустил сизый дым в окно. - Ты че какой? - не понял его резкой смены настроения Кос. - С Жекой что-то?.. - Да как бы... - Пчела зажал зубами фильтр и оперся ладонями о холодный подоконник. Не знал, как объяснить то, что его так взволновало. Сделав ещё затяжку, он не придумал другого способа, как молча вынуть из кармана тот самый листок, и протянул его Холмогорову. - Я хрен знает, как реагировать. Космос перевёл взгляд с друга на листочек. Ровным почерком на белоснежном фоне было выведено: "Я хочу от тебя ребёнка". - Прикинь, - прочистив горло, тихо произнёс Пчелкин: - это её новогоднее желание. - Так радуйся, - усмехнулся Космос, вложив бумажку обратно в его карман. - Твоя жена хочет от тебя ребёнка. Вон Белый красавец. Есть, ради кого жить... Пусть хоть наши дети будут людьми, раз у нас не получается... Июль 1994-го - Дунаев! - едва Андрей переступил порог квартиры, Женя крепко обняла друга. - Между прочим, нахальство так надолго пропадать, чтобы ты знал! Парень скинул кроссовки и прошествовал в ванную. Лето в этом году выдалось аномально жарким. Ополоснув влажное лицо спасительной холодной водой, Дунаев вошёл в кухню, где суетилась Женя. - Чаю? - Ты че, кареглазая, какой чай, - Андрей плюхнулся на стул, - просто воды. Черт, пока до вас доберешься, коньки отбросишь. - Ладно, не ной, в армии вряд ли так говорил. - То армия, а то гражданка, - со знанием дела изрёк Дунаев и залпом осушил бокал холодной воды, протянутый Женей. - Муж то не против, что я наведался? - А почему он должен быть против? - заломила бровь девушка и попробовала плов. Не хватало соли. - Ты мне скажи, как умудрился завалить? Андрей скривился. - Ой, только не надо выпендриваться. Ты то повторно изучаешь, тебе легко говорить. И потом Звягинцев тот ещё мудак... Волею судьбы Женя и Дунаев снова оказались вместе в одной группе на четвертом курсе. После трагедии весной 91-го Пчелкина не успела сдать летнюю сессию, и в сентябре ей пришлось взять академический отпуск. Андрей же после двух лет службы вернулся в родной институт, где его восстановили на четвёртый курс. В эту сессию студентам приходилось сдавать больше всего экзаменов и зачетов. Эти предметы очень отличались от предыдущих. Здесь тебе нужно было собрать все то, что ты учил до этого, соединить в единую картинку и воспроизвести. Уже побывав в этом котле, Женя знала, что к четвёртому курсу нужно изначально морально настроиться. Настроиться на то, что ты не будешь спать, есть, существовать. Ты будешь видеть только учебу. Поэтому теперь помогала Дунаеву подготовиться к пересдаче по нейрохирургии. - Пойдём в комнату, - позвала за собой друга девушка. Дунаев пошёл за ней следом. Взгляд сразу оценил масштабы квартиры, обставленной со вкусом. Из всей картины навороченности выбивалась только старенькая гитара Белова. Женя забрала её у друга после Нового года, когда в праздник они решили вспомнить молодые годы и горланили до утра старые песни о главном. Пока Женя доставала учебники и конспекты, Андрей уселся в кресло и, взяв гитару, тихоньку вдарил по струнам, и не сводя глаз с подруги, напел: - Один любил цыганку, другой любил княжну. А третий молодую утильщика жену, - когда девушка села рядом, разложив пособия на коленях, он, наконец, спросил: - Ну, рассказывай. Как живешь? Довольна семейной жизнью? - Довольна, - не раздумывая, отозвалась Женя. - Понятно. Значит, вечерами с законным супругом чай пьем? Пчелкина внимательно посмотрела ему в глаза и улыбнулась. - Вечерами чай. Утром - кофе. У нас мельница. Прокрутим и пьем. - Тоже интеллигентно, - пожал губами друг. - Телек, музыкальный центр, пылесос. Пылесос то есть? - У нас пыли нет. - Пыль - она везде есть, - усмехнулся Дунаев. Затем повисла пауза, и парень вглядывался в лицо подруги, поймав себя на грустной мысли, которую и озвучил: - Ты другая Женя. - Даже так? - она опустила голову и грустно улыбнулась. - Жизнь другая теперь... Да и ты, Дунаев, совсем не тот беспечный авантюрист. - Да. Тогда я легче смотрел на жизнь, был глуп. - А сейчас? - Во всяком случае, повзрослел. Перестань, пожалуйста, улыбаться! Женя вздохнула. - Мне так тяжело, что ты такой… Давай прекращай этот упаднический настрой, нам надо подготовиться к пересдаче. Ну, врубай своё дунаевское позитивное и погнали. - Позитивное! Вот, ты подтверждаешь, до какой степени я был глуп! Наивно, беспросветно… Нихрена я не сдам, мой мозг напрочь атрофировался в этой армии... Два года просыпаться и знать, что тебе что прикажут, то и надо делать... Женя смотрела на него с досадой. Эти годы действительно изменили их, и на душе стало тошно. Ведь она считала Андрея той ниточкой, которая связывает её с тем добрым и беспечным прошлым. Но теперь его слова отбирали у неё всяческую надежду. Пчелкина вспомнила, как часто Дунаев вытаскивал её из её же собственного мысленного болота. Теперь настала очередь платить ему той же монетой. - Ты веришь в свои способности? - Да, верю, - упрямо отозвался друг. - Это главное, Андрюш. Дунаев вдруг достал пачку сигарет и отошёл к балкону. Эту привычку он заимел в армии. Курить не бросил, хоть и делал теперь это реже. - Ты же не против? - она молчала, и парень счёл это за согласие. - Сегодня проснулся в пять утра, солнце в комнате… Лежу, и почему-то легко-легко было. А потом поползли мысли, все вспомнил… Хотел уснуть и не мог, проворочался до девяти, - Женя подошла к нему и присела одним бедром на подоконник. - Ты мне не верь… Я, конечно, действительно изменился. Очень? Девушка молчала. - Очень… - ответил за неё Андрей и улыбнулся. - И это сказано объективно. Я уйду из института. - Зачем? - Да-да, даю слово. И скоро. Сделаю одну попытку и уйду. Пересдам, и если неудачно, - уйду, вот увидишь!.. - Ты обязан пересдать и остаться! Для это разве ты столько лет учился, потом служил, поступил снова и всё, не получилось и хрен с ним, лапки к верху? Сдаешься? Андрей вдруг рассмеялся. - Тебе легко говорить… Ты как-то приспособилась к жизни... Женя вспыхнула. - Приспособилась?! - Ну, устроилась... - Ах, вон как... - она до боли закусила губу. - Когда со мной случилось несчастье, я думала, что вообще не смогу ходить! Рядом постоянно были люди, успокаивали, поддерживали, ты писал мне... А я думала только о том, что могу остаться инвалидом. Мне хотелось умереть! Но потом... Потом ты всё знаешь, я тебе подробно рассказала всё в том письме. И я смогла вернуться к нормальной жизни, понимаешь? Смогла! Я не приспособилась, я живу! А ты... Ты просто потерял вкус к жизни... Расклеился, как... Экзамен он завалил! Сложно ему! Женя не до конца осознавала, что Дунаеву было тяжело не только по причине учёбы. Находиться рядом с девушкой, которую он любил долгие шесть лет, и самому отдать счастье в другие руки... Девушка тяжело задышала, к лицу прилила кровь, и голова закружилась. Дунаев выбросил сигарету и схватил подругу за плечи. - Эй, кареглазая! Ты чего? - в его глазах промелькнул испуг и он склонился к её лицу, резко побледневшему. - Плохо? Пчелкина стремительно направилась в ванную. За мощной струёй воды Дунаев отдалённо услышал, как её тошнит. Он устало потер виски одной рукой, с шумом выпустив воздух. - Ну дурак... Женя вернулась обратно и приземлилась в кресло. Андрей сел напротив, осторожно взяв её за запястья. - Что с тобой?.. - Я беременна, Дунаев. Четвёртая неделя уже... Парень поджал губы в грустной улыбке, затем потянул Женю за руки вверх и обнял. - Прости, кареглазая. Не сердись, слышишь? Я дурак... Поздравляю. А он... Он то знает? - Знает. И ты теперь. Больше никому пока не рассказывала. - И опять я останусь без тебя через полгода, да? - Дунаев засмеялся. - Ещё раз в академ уйдёшь. - В отличие от тебя я не успокоюсь, пока не закончу мед. Даже если придётся взять ещё хоть десять академов. - Декан тебя не поймёт. Теперь они рассмеялись вместе. - Ладно, лирику в сторону, - Андрей отпустил девушку и протянул ей в руки учебник. - Давай, вещай, просвяти друга-неуча. Осень 1994-го Этот год, на которые так уповали все в новогоднюю ночь у Беловых, совсем не радовал. Между четвёркой назревала скрытая борьба за власть, за право принятия решений и, конечно, за деньги. Нейтралитет держал только Фил, безукоризненно выполняя свои задачи по безопасности, и открыто ни с кем в конфликт не вступал. Спокойно соглашался с мнением Саши, который в свою очередь медленно и уверенно шагал к легализации их бизнеса. Министерство Добрых дел, как их называл шутя сам Белов, неустанно следило за его деятельностью, и Белый предпринимал любые попытки соскочить с их крючка. Об этом, естественно, никто из друзей не знал. Космоса давно уже не устраивало его положение в фирме. Если Пчела контролировал финансы и продумывал любые варианты приличного заработка, то Холмогоров ощущал себя бесполезным теленком. Последний раз, когда он смог уговорить Белова, - это случай о поставке наркоты в Москву незадолго до смерти Фарика. С тех пор его весомость в их компании неумолимо пикировала вниз. Пристрастие к коксу усиливало нервозность и беспорядочность мыслей, и если по началу это беспокоило друзей, то теперь начинало нервировать. А ему хотелось заняться делом! И он нашёл его, поддавшись разговору с Лукой, и пришёл к Белову предложить всю эту схему с оружием. Но Саша, который только недавно отдал на подпись бумаги на льготы импорта алкоголя и табака, резко присек все уговоры и доводы друга, снова опустив Космоса до низшей точки. Коса это бесило, но сделать он ничего не мог. В царящей ночной тишине сердито разразился трелью телефон. Женя, еле уснувшая после тяжело дня и долгих ожиданий мужа, отвернулась к стене, когда Витина рука выскользнула из-под её лопатки и потянулась к мобильнику. - Че, спишь? - услышал Пчела на том конце голос Космоса. Параллельно в динамик дул сильный порыв ветра и доносились громкие сигналы клаксонов проезжающих мимо машин. - А че это ты спишь, а, Пчелкин? - Ты время видел, придурок? - злостно процедил Витя, оглянувшись на спящую жену. - Три часа ночи! - Да-а-а? - протянул Кос, и в его голосе отчётливо послышались истерические нотки. - А я и не заметил. Я вот ща мчу по Тверской. - Иди проспись, кретин. Ещё раз мне под этой дрянью позвонишь, я тебе башку пробью нахрен! - Че, не нравится? А мне тоже, Пчелкин, много чего не нравится!.. Пчела резко сбросил вызов друга и отшвырнул телефон на тумбочку. Спать резко перехотелось. Дела в фирме шли из рук вон не очень, с переменным успехом, любые прибыльные на взгляд Вити предложения Белов отсекал, уверенно стоя на своём, внушая, что им нужно легализировать бизнес, сводя все криминальные связи к минимуму. Оно и понятно - жена и ребёнок, которым в первую очередь нужна была безопасность. Да и сам Пчелкин сейчас находился в похожей ситуации - Женька была уже на третьем месяце. Даже не верилось, что через полгода он станет отцом. Но деньги... Они были нужны. Времена вокруг стремительно меняются, запросы растут. И чем больше мы имеем, тем больше мы хотим ещё. Поздние визиты домой участились, и иногда это заключалось не в делах, а в самой Жене. Последний месяц её настроение менялось, как погода, приправой к гармональным всплескам служил и жуткий токсикоз. Девушка частенько пропускала пары и была вынуждена находится дома одна, и позднее возвращение мужа её только больше раздражало. Ссоры вспыхивали чаще. Первое время Витя старался держать себя в руках, оправдываться и подходить первым, но последние недели ему это порядком надоедало. Он мог долго кататься по Москве или стоять во дворе в ожидании, когда в их квартире погаснет свет. Пчелкин приходил домой и видел жену спящей. Конечно, так он пытался избежать очередной гневной тирады, не задумываясь, что такое поведение лишь усугубляет нынешний конфликт. Вот и сегодня он заявился, когда Женя потушила в квартире свет. Но когда зашёл, обнаружил жену сидящей на кухне в полной темноте и пристально смотрящей на него. - Я поняла теперь твою фишку, - прошипела Женя, когда он скинул плащ и прошёл а комнату. - Зачем нам решать проблему? Виктор Пчелкин просто от неё сбежит! - Уже поздно. Ложись спать, - держа себя в руках, попросил Витя. - Удивительно, что ты в курсе, сколько времени. А то, что дома тебя ждут и переживают каждый день, на это тебе наплевать! - Я попросил тебя... - Я тоже тебя просила! - Женя, мне надоели эти постоянные скандалы. Я понимаю, у тебя гармоны плещутся уже из ушей, но в конце концов!.. - Может быть, и я тебе надоела? - парировала Пчелкина. Витя понял, что нужно срочно ретироваться в ванную, пока не сказал то, о чем может потом пожалеть. Он молча встал, и Женя услышала, как хлопнула дверь в комнату. Она села на кровать и закрыла лицо руками. Сама понимала, что бывает не права, но как будто намеренно портила с мужем всяческие отношения. Когда Пчелкин вернулся в комнату, девушка только уснула. Сжавшись в комочек, она лежала на боку, и молодой человек аккуратно присел рядом, мягко прижимая Женю к себе. Щеки ещё были влажные от слез. Витя коснулся губами нежной, бледной кожи и прилёг. Усталость навалилась на веки свинцовой тяжестью, и сквозь беспокойную дрему Пчела почувствовал, что жена во сне его обнимает. Тогда он смог провалился в тревожный сон, который спустя час нарушил Космос.

***

- Неужели я застала тебя утром дома? - Женя перевернулась на другой бок, чуть жмурясь от солнечных бликов, и вперилась взглядом в спину Пчелкина, облаченную в темную рубашку. Витя повернулся через левое плечо, застегивая пуговицу на манжете, и улыбнулся. - Мне уже пора, - он присел с ней рядом, поправляя одеяло, коснулся поцелуем мягких губ. - Как ты себя чувствуешь? Девушка слегка нахмурилась, прислушиваясь к своим ощущениям. - Нормально. - Уверена? - он с легким прищуром вглядывался в ее глаза, под золотистой завесой которых иногда было не так-то просто разглядеть истинных чувств. - Ладно, - чуть помедлив, поверил Пчела. - Точно решила, что поедешь? - Да, - кивнула Женя. Сегодня Саша собирался вместе с семьёй ехать к матери в честь памяти отца. Женю пригласила сама Татьяна Николаевна, был лишний повод побыть с близкими людьми, коей мама Белого всегда считала Женю, пообщаться с Олей и заодно повидать крестника. - Развеюсь хотя бы... - Хорошо. Тогда я позвоню Максу, чтобы не забыл заехать за тобой. До вечера, - Пчелкин снова поцеловал её. - Надеюсь, непоздно? - Обещаю, - он крепко обнял ее, поднялся с постели и, накинув пиджак, вышел из спальни. Через пару секунд в коридоре щелкнул замок. Татьяна Николаевна уже вовсю хлопотала на кухне, затеяв пирожки, когда в дверь позвонили. Женщина стряхнула с ладоней муку и, на ходу вытирая руки о полотенце, пошла открывать. - Здравствуйте, теть Тань, - Женя первой угодила в её объятья. - Здравствуй, моя хорошая! - улыбке Татьяны Николаевны не было предела. - Ой, а что это за сладкий мальчишка к нам приехал? Это же наш Ванюшка приехал! - Макс, заходи, - велела Карельскому Оля. Тот отнекивался, но тут подключилась и мама Саши. - Правда, чего в дверях стоите! Заходите, не стесняйтесь! Но уговоры были напрасны даже потому, что в этот момент Максу позвонили, и он, ответив: "Понял, спускаюсь", отчитался жене Белого: - Оль, я пойду Сашу встречу. - Хорошо, - разувая сына, кивнула девушка. - Только потом обязательно поднимайтесь все вместе, - крикнула ему вслед Татьяна Николаевна. - Ну что, мои родные, пойдёмте на кухню. Сейчас бабушка вас пирожками угостит. Девушки прошли за ней следом, Женя держала на руках крестного сына. - Тебе не тяжело? - обеспокоенно спросила Оля, присев на табурет. - Давай сюда. - Нет, ничего, - отмахнулась Пчелкина. - Я же его сколько не видела, да? Соскучилась. - Женечка, как твоё самочувствие? - спросила тётя Таня. - Токсикоз мучает? - Пока да, - поднимая вверх Ванечку, отозвалась Женя. - И ещё от лука зелёного тошнит, прям ужас. - Ничего, скоро пройдёт, - успокоили её женщины. - Витя то как, рад? Девушка неопределённо пожала плечами. Ярко выраженной позитивной эмоции она не видела у мужа, но Витя старался оберегать и заботиться о ней, стал более терпимым, и она понимала, что он морально готовился к новому этапу в их жизни. Тут с улицы донёсся узнаваемый звук клаксона. Приехали Фил и Саша. Женщины припали к окну, а Женя поднесла Ваньку ещё ближе, показывая ему на вышедших из машины мужчин: - Смотри, Ванюш, твои папашки приехали. К ним приблизился Макс, вся троица обменялась рукопожатиями и парой фразой, но как только Валера и Саша двинулись к подъезду, раздался предупреждающий крик Карельского. Жене казалось, что всё происходит в замедленной съемке: пальба, а затем несколько пуль попадает в грудь брата. Фил завалился на спину, накрывая собой Сашу. Крики Оли и Татьяны Николаевны оглушили. Сама Пчелкина, казалось, тоже кричала, но на самом деле она открыла рот и не издала ни звука. Вопль ужаса застрял где-то в горле. Девушка отшатнулась от окна, инстинктивно накрывая ладонью голову Ванечки. - Валерка!.. - только и смогла просипеть Женя, и в глазах её застыл страх. Макс, укрываясь за машиной, отстреливался от нападавших. Кто-то слева ударил автоматной очередью по лежавшим Филатова и Белому. Прийти в себя Женю заставил звук резко распахнувшейся двери в прихожей, и в кухню влетел Саша, стараясь улыбнуться матери. Безумный! - Собирайтесь живо! - приказал он жене и подруге. Перепуганные насмерть девушки бросились в коридор, первым делом кутая Ваню. Тётя Таня кинулась на грудь сыну. - Мамуль, всё нормально, проблемы небольшие... Не волнуйся, слышишь? Всё хорошо, - он рассеянно погладил дрожащую от слез голову матери и наспех поцеловал её руку, вцепившуюся в воротник пиджака мёртвой хваткой. - Мамуль, нам уехать надо... Оля, быстрее! - Сынок, они же... Они же убьют тебя! Не ходи! В коридоре девушки сумбурно одевались, и Женя первой рванула вниз, к брату. - Жека, стой!!! - пробасил Белов, на ходу целуя мать и подгоняя жену с сыном на руках. - Мам, я Катю к тебе пришлю. Всё обойдётся, верь мне! Как только за ними захлопнулась дверь, Татьяна Николаевна припала к стене и сползла на тумбочку, хватаясь за сердце. - Валера! - Женя слетела с лестницы и резко с ноги распахнула дверь. И тут же угодила в руки брата. - Живой! Глаза поразила вспышка слез. Девушка вцепилась в броню Фила, но тот успел лишь быстро поцеловать сестру в голову и затолкать в машину Макса. То же самое проделал с Олей и Ванечкой Саша, и Макс резко рванул с места, что даже шины жалобно свистнули. Саша сразу предупредил Фила никому не звонить, и они вместе поспешили в место укрытия. Но новость о покушении на Сашу Белого разлетелась по столице в течение часа. Когда по новостям показали двор Белова, Пчелкин резко подскочил с кресла и бросился к телефону. Белый на звонки не отвечал. Позвонил сам Фил. - Нам надо исчезнуть на пару дней, - отрывисто предупредил он друга, - потом Саня сам вас найдёт. - Женя где?! - выпалил в трубку Пчелкин, которого трясло как в лихорадке. - С Олей в надежном месте. И Валера отсоединился. Витя отрывисто задышал, и волна эмоций захлестнула его с головой. - Сука! - резкий порыв руки отшвырнул ни в чем неповинную кипу бумаг, и белые листы и папки разлетелись по кабинету. Пчелкин приложился ладонями по гладкой поверхности стола, ощутив, как от удара пылают ладони, а затем схватился за голову, скрывая лицо за дрожащими пальцами. Телефон стал разрываться. От шквала звонков приходилось отбиваться одному Пчеле, и общество Космоса только усиливало его раздражение. Он нервно кричал в трубку, злостно глядя на Холмогорова, который втягивал носом очередную дорожку кокса. Но надо было держать себя в руках. Макс привёз девушек на недостроенную дачу в сорока километрах от Москвы. В незаделанные щели из кирпича дул холодный ветерок, смешиваясь с едким запахом цемента и краски. Макс и ещё несколько братков притащили в маленькую комнатушку матрас, несколько одеял и две огромные подушки; нашлась пара тёплых курток, в одну из которых завернули умаявшегося Ваньку. Оля сидела рядом с сыном и молчала. Женя гипнотизировала взглядом скучные серые кирпичи. За не заложенной до конца стеной слышались мужские голоса, тихо обсуждающие сегодняшнее происшествие. Сцена у подъезда навсегда впечаталась в память Оли и Жени. И каждая понимала, что никогда не получится забыть тот дикий ужас, когда обе могли потерять самых близких им людей. - Жень, - тихо позвала девушку Оля, - ты нормально себя чувствуешь? - она интересовалась исключительно физическим состоянием. Что было на душе у Пчелкиной Оля ощущала и на себе. - Да... Живот только тянет немного... - Ложись давай, - Белова отошла от сына и расстелила одно одеяло на матрасе, - тебе сейчас вообще нервничать нельзя, лучше поспи... - Не могу. Оля и сама это понимала, звуки стрельбы, казалось, все ещё стояли в ушах. Как и их со свекровью крик ужаса. Макс позвал к телефону. Звонил Саша. Оля разговаривала через губу, еле сдерживая себя, чтобы не разрыдаться и не выплеснуть на мужа все бушевавшие внутри неё эмоции. Женя прижала к себе мирно спящего Ваньку, из груди которого слышался с редкой периодичностью хрип. "Не дай бог заболел, - думала Пчелкина, а потом мысленно разговаривала и со своим будущим ребеночком. - Потерпи, малыш, я знаю, тебе там тоже плохо..." - Саша просил отключить телефоны, - обратилась к девушке Оля. Женя только сейчас вспомнила, что оставила свой мобильник в квартире Татьяны Николаевны. Наверняка, Витя обзвонился, может, мама Саши смогла ответить ему... - Проклятье! - чертыхался Пчела, затем набрал Максу. Тот ответил через гудок. - Макс, Женя с вами? Дай ей трубку. Едва Пчелкина стала проваливаться в беспокойный сон, Оля опустилась с ней рядом на матрас и тихо позвала: - Это Витя. Женя подскочила, хватая телефон. - Малая, слышишь? - донёсся до неё взволнованный голос мужа. Девушка почувствовала, как у неё дрожит подбородок. - Ты как? С тобой всё в порядке? - Да... Да, Вить... - Всё будет хорошо. Я скоро заберу тебя. Потерпи немного. Веришь мне? - Да... - Я люблю тебя, Пчелкина. - И я тебя, - прошептала Женя и прикрыла рот ладонью, сдерживая судорожный выдох.