Братья, по-любому

      Женя шла по коридору, который будто не имел ни начала, ни конца. Длинный, светлый, угнетающий своей бесконечностью и однотонностью. Наконец, впереди что-то ярко блеснуло, и она на мгновение зажмурилась. Правая рука произвольно потянулась вперед, и Пчёлкина кожей почувствовала холод стекла. Проведя пальцами взад-вперед, будто смахивая несуществующую пыль, она всмотрелась в свое отражение. Белое, кружевное платье, длинные распущенные волосы, только блондинистого оттенка. Глаза… почему-то именно они приковали ее внимание. Невероятно яркие, льдисто-синие. На миг девушке даже показалось, что она сталкивалась с таким странным, завораживающим взглядом. Следя за своей мимикой, Женя заметила, как на сухих губах в отражении расплывались усталая, бледная улыбка.       - Здравствуй, дочка.       - Ты? - просипела девушка, невольно дотронувшись до своих скул в отражении, и охнула, когда ее пальцы прошли сквозь зеркало, и она почувствовала, как касается прохладной кожи. Женя невольно отшатнулась, отдернув руку.       - Год не счастливый… - молвило отражение. – Берегись. Этот человек не пощадит никого.       - О чем ты? – нахмурилась девушка.       - Будущего нет, - копия Жени будто прислушивалась к чему-то внутри себя, разочарованно и раздраженно двигала губами. – У меня тоже его нет…       - Какой человек? – атмосфера давила, а тихий колючий голос недо-матери заставлял каждую клеточку вздрагивать от непонятного волнения.       - Это человек большой силы и абсолютно без лица. Настолько свой, что никто не может даже подумать.       - Женька! Юрик! – Ольга Николаевна крикнула с кухни, перекладывая готовые сырники на тарелки. – Идёмте завтракать! В утренней тишине сердито запищал будильник, и Женя нехотя ударила по нему пальцами.       - Мама! Встава-а-ай! – Юрка заполз на девушку и начал легонько тормошить её за плечи. – Ты же говорила, тебе надо рано... Женя разлепила глаза и чмокнула сына в розовую щечку.       - Давай, беги в ванную, сейчас будем умываться. Когда мальчик со скоростью ветра вылетел из комнаты, Пчелкина еще несколько минут лежала в ступоре, рассматривая подрагивающую от легкого тремора правую ладонь. Пальцы, казалось, до сих пор чувствовали могильный холод от того отражения. Настолько свой, что никто не может даже подумать…       - Это всё недосып, - Женя сжала переносицу у самого основания, прогоняя утренний сон, поднялась и, накинув халат, подошла к окну. Откинув занавеску, она распахнула форточку, и вместе с холодным, освежающим ветром в спальню ворвались мелкие снежинки. Вдохнув морозный воздух, Женя глянула за окно, на город, запорошенный тонким слоем снега, и снова ощутила внутри ледяной страх.       - А ты чего в такую рань проснулась, мамуль? – девушка шагнула на кухню и как раньше обвила Ольгу Николаевну сзади, наблюдая, как старшая Филатова хлопочет у плиты. – М-м, как вкусно пахнет. Но есть мне сейчас нельзя. У нас сегодня диспансеризация.       - Я тебе с собой положу, и Андрюшку угостишь. А то отощал, наверное, совсем на своих холостяцких харчах.       - Да брось, - отмахнулась Женя, плеснув в стакан простой воды. - Ещё тот бык.       - Жениться ему бы пора... Кстати, где пропадает твой муж?       - Ма, я же говорила, у них сегодня трудный день, они с этой предвыборной агитацией с субботы из офиса не вылезали.       - Вообще не верится: Сашка - депутат, - Ольга Николаевна улыбнулась, - вот как только судьба не поворачивается!       - Так, мамуль, я быстро в душ и побегу. Юрка, завтракать! Освежающие струи прохладной воды быстро прогнали остатки сна. Последняя неделя на работе выжала из Жени последние силы. Еще эта диспансеризация, пусть и формальная, но такая нелюбимая Пчёлкиной. То, на чем она всегда настаивала для своих пациентов, сама категорически не переносила. Уже стоя в коридоре, девушка приняла из рук матери пару контейнеров и, наскоро распрощавшись с сыном, вылетела из квартиры.       - Ну, наконец-то, - Дунаев уже стоял у регистратуры, перебирая несколько карточек, когда в вестибюль влетела Женя, на ходу стягивая шубу и бросая ее на сгиб своей руки, - опаздываете, Евгения Константиновна.       - На Мире в пробку встали. А что, сегодня парадом командуешь ты?       - Именно, так что держи, - Андрей протянул ей карточку, - сначала на кровь…       - Да знаю, зануда, - потрепала его за плечо Пчёлкина. После всех обыденных процедур, девушка наконец-то заглянула в палату к брату. Тома, прислонившись к мужу, дремала на его плече, а сам Фил не спал. Его глаза сосредоточенно бродили по огромной палате, затем остановились на вошедшей Жене, и взволнованный взгляд его немного потеплел. Пчёлкина тихо подошла к его кровати, подставила стул и коснулась валериной руки. Его пальцы слабо сжали ладонь сестры.       - Как ты, Валерка? – шепнула девушка. Он моргнул, давая понять, что в порядке, и под его глазами пролегли небольшие, но глубокие сеточки морщин. Женя поняла, что он попытался улыбнуться.       - Женька, - Тамара подняла голову, наконец, ощутив ее присутствие рядом, - привет.       - Привет, как вы здесь? Филатова взглянула на мужа, который так и был прикован взглядом к сестре. Взгляд этот не мог не тревожить.       - Валера за всю ночь глаз не сомкнул, я чувствовала, что он за что-то сильно переживает, сейчас хоть успокоился? – женщина ласково погладила Фила по голове. – Я думаю, он просто соскучился по тебе.       - Я рядом, Валерка, я рядом. В палату вошел Дунаев.       - Ну, как у нас сегодня? – он проверил пульс и грустно улыбнулся. – Ну что, боец, опять отказываемся спать? Только всё на лад пошло.       - Это уже не в первый раз? – нахмурилась Пчёлкина.       - В последнее время немного капризничал, - хмыкнула Тома, - как маленький. Но так или иначе засыпал. А сегодня совсем ни в какую…       - Я думаю, будет эффективен массаж с применением эфирных масел. Он улучшит кровообращение, приведет в тонус мышцы. Как думаете, Евгения Константиновна?       - Я полностью согласна, Андрей Васильевич, - кивнула Женя, поддерживая его нарочито официальный тон.       - Пойдем, поговорим насчет обследования, и не забудь, в час придет Поликарпов насчет жены. Девушка кивнула и снова мягко размяла ладонь Фила.       - Я попозже забегу, хорошо? И постарайся поспать. Филатов вдруг довольно ощутимо сжал ее указательный палец, и в его влажных глазах читался ничем не прикрытый испуг. Пчёлкина вздрогнула и припала губами к его горячему лбу.       - Брат, ты чего? Я приду! Скоро приду!       - Ну что, предварительная картина хорошая, - оповестил Дунаев, как только вместе с Пчёлкиной покинул палату Фила, - завтра будут готовы анализы. У тебя выходной?       - Да.       - Тогда я тебе позвоню и сообщу результаты.       - Договорились, - Женя глянула на наручные часы и потянула друга в ординаторскую, - пойдем-ка, пока время есть, перекусим, а то я голодная, как волк. Там мама сырники передала. Андрей радостно потер руки.       - Вот при всех неприятностях жизни аппетит у меня не пропадает!       Пчёла обещал ночевать дома. На часах половина двенадцатого. Лампа залила теплым светом спальню. В доме тихо. А его всё нет… Обещала не отвлекать, но не выдержала, набрала.       - Да, малыш? – на удивление ответил через два гудка. На заднем плане послышался смех Космоса.       - Домой приедешь?       - Конечно, я же обещал. Но задержусь еще ненадолго… Ложись, тебе надо поспать. Что же, решила Женя, действительно пора спать. Юрка уже давно спал у себя за плотно закрытой дверью. Заглянула к сыну. Сопит. Нога вылезла из-под одеяла и гуляла сама по себе. Заправила ее обратно – даже не почувствовал. Спит, как зверь бурундук. Пчёлкина тихо закрыла за собой дверь, направилась в ванную, по пути щелкнула выключателем, чтобы погасить свет в прихожей. Не фурычил. Идиотский выключатель: семь раз пришлось мучать бедную кнопку, пока сработал. На восьмой – погас. Наконец, вылезла из душа, замоталась в плотное махровое полотенце, одной рукой придерживая на груди, другой протерла запотевшее зеркало. Утренний сон вновь напомнил о себе тупой ноющей волной где-то под ложечкой. Придирчиво оглядела себя в зеркало, отметив, что для без малого тридцати – еще вполне ничего. Могла бы, правда, быть немного повеселее… И действительно не мешало бы хорошенько выспаться самой. Ничего, скоро вся эта суматоха с выборами закончится, и они всей семьей поедут отдыхать. Женя вышла из душа и заметила в коридоре мужа. Он уже стягивал пиджак, на ходу приближаясь к девушке.       - Так и думал, что еще не спишь, - Пчёлкин привлек к себе ее тонкую фигурку. Рукой тихонько и нежно погладил по ее щеке.       - Хотела дождаться. И кстати, кто у нас хозяин в доме?       - Так, сейчас полетят предъявы, - Витя тихо рассмеялся.       - Именно. Когда в этом коридоре будет работать выключатель? Уже два месяца обещаешь.       - Сделаю, ну? – Пчёла обхватил обеими ладонями ее бледное личико, ощущая сквозь пальцы тонкий подбородок, и поцеловал. – Не грозись, гроза. Пойдем спать. Но спать совсем не хотелось. Ночник мягкими голубыми волнами расчерчивал потолок, медленно кружась вокруг своей оси, и кобальтовые блики скользили по стенам, отражались в синих глазах Пчёлкина. Женя была прижата к его груди, уткнулась головой в подмышку и ноготком чертила витиеватые узоры на животе мужа.       - Представляешь, мне сегодня мать снилась… Та. Так тревожно стало, до сих пор не отпускает… У Валерки была. Не спит почти в последние дни…       - Тоже по-своему переживает. Да и устал он, конечно… А что снилось?       - А… - девушка поморщилась, махнув ладонью, - бред, конечно, но ощущения странные… Витя сплел их ладони в замок, коснулся тонких пальчиков теплыми губами.       - Я с тобой, Женька… Не бойся ничего.       - Я завтра с тобой поеду, не против? – Женя подняла на него голову.       - Завтра там такая суматоха будет, все на нервяках. Зачем оно тебе? Витя увидел, как жена страдальчески закатила глаза.       - Ну, началось…       - Завтра решим, хорошо? – он ловко перевернулся, аккуратно подмяв Женю под себя, и навис над ней, натягивая одеяло поверх их макушек. – А сейчас у нас есть одно неотложное дело… День выборов       Обстановка на участках была довольно напряженной. В штабах обоих кандидатов до поры до времени было довольно спокойно. Но чем ближе был момент закрытия участков, тем сильнее становилось волнение и самих кандидатов, и их многочисленных избирательных команд. Саша покинул свой кабинет и нервно расхаживал среди столов своих сотрудников, нетерпеливо поглядывая на молчащие телефоны. Вечер быстро опустился на Москву. Женя сидела в глубоком кресле возле окна, скучающе глядя сквозь плотную болотную штору во двор офиса: несколько человек что-то суетливо устанавливали по периметру парковки и около крыльца.       - Пиротехника, что ли? – решила уточнить девушка у близ стоящего Космоса. Тот в свою очередь, оторвав последний листок с цифрой «1» на самодельном календаре, повернулся к подруге и поглядел через плечо в окно.       - Ну да. Всё равно б, как что ни было, можем обыграть, что главное не победа, а участие, правда ведь? Они сдержанно улыбнулись друг другу. Подсознательно Холмогоров верил, что Саня победит, как тогда, в далеком 1989-м. Все верили. Потому что Белый побеждал всегда. А сегодня была очередная высота, которую ему предстояло взять. Завибрировал сотовый в кармане. Пчёлкина подняла трубку, чуть понизив голос.       - Да, Дунаев?       - Привет, кареглазая. Прости, что поздновато, замотался. На выборы еще эти гонял, потом к Валере заходил.       - Как он?       - Так же, взволнован чем-то. Поставили успокоительное, отпустило. Сейчас спит. Я по поводу твоих анализов… - он вдруг замолчал.       - Что не так-то? – напряглась Пчёлкина. И Андрей, наконец, выдал ей результаты. Женя оторопела и рассеянно пробежалась по всем присутствующим в офисе.       - Это точно? – наконец, решила уточнить она.       - Можем сдать повторно послезавтра. Нервное напряжение достигло пика к полуночи, когда начали поступать результаты голосования с избирательных участков. Результаты единовременно отражались на мониторе компьютера. Телефоны разрывались от звонков, столбики с результатами росли. С ракурса Жени казалось, что они находятся на одном уровне, но только близстоящие и сидящие к компьютеру видели, что лидирует Каверин. Саша мрачнел все больше. Его имиджмейкеры то краснели, то бледнели, то в надежде сжимали кулаки, то виновато опускали руки. Все нервно переглядывались. Витя откупорил бутылку коньяка, но тут же его рука была перехвачена – Женя молча покачала головой, и муж рассеянно улыбнулся и порывисто чмокнул девушку в макушку. Но оставить работу имиджмейкеров без комментария не смог. Те вжали свои круглолицые головы в плечи, и шеи и обоих совсем потерялись. Пчёлкина хмыкнула, весь их вид с самого начала забавлял ее. Людочка, верная секретарша, переживала не меньше, предложила Белову кофе, но тот лишь отрицательно покачал головой, снова вперившись взглядом в компьютер. Космос перехватил чашку с напитком из ее рук и легонько коснулся женского плеча успокаивающим жестом, та улыбнулась и снова направилась к телефонам. Но звонки с участков становились все реже. Ситуация на компьютере не менялась – Владимир Каверин на ступень был выше Сашки. Наконец, Люда растерянно объявила:       - Остался последний участок, шестнадцатый... Телефон у Жени вновь завибрировал.       - Да, мамуль? – отозвалась девушка, прикрывая динамик ладонью. – Ну, пока без изменений… Как Юрка?.. Ну хорошо… Саша? Рядом… А, Олька… - Пчёлкина осторожно коснулась плеча Белова и шепнула: - Оля до тебя дозвониться не может, что сказать?       - Позже, - чуть нахмурившись, кивнул Саша.       - Он попозже позвонит, пусть не волнуется… Хорошо, обязательно позвоню, чмокни там Юрку… Пчёлкин, все же не удержавшись, сделал добрый глоток горячительной жидкости и упал в кресло. Мандраж охватил всех. Женя переглядывалась с молчаливой Людой, отмечая невообразимую жалость в ее глазах. И тут снова подал голос телефон. Все в комнате обернулись на бледную Людочку, которая дрожащей от волнения рукой подняла трубку. Несколько секунд показались всем присутствующим вечностью.       - Александр Николаевич, шестнадцатый за вас! - выкрикнула она и, не справившись с собой, закрыла ладонями лицо и радостно и облегченно разрыдалась. Офис разразился громким, восторженным синхронным возгласом. Сашу подхватили на руки и принялись качать. У того аж голова закружилась – то ли от резких полетов к потолку, то ли от пьянящего осознания своей победы. Пчела и Космос бесцеремонно отпихивали друг друга, стараясь как можно крепче сжать в могучих объятиях друга.       - Брат! Ты красава! – наперебой слышалось от бригадиров. Женя, вовсю улыбаясь, повисла на шее друга.       - Жека, - промычал Белый, привлекая к себе Пчёлкину, - хорошо, что послушал тебя.       - Поздравляю, Сашка! Поздравляю!       - А я и не сомневался, - ухмыльнулся довольный Космос, закинув руку на шею Белова.       - Мы добились этого вместе, - всё еще затисканный, Саня скрепил руки в твердом рукопожатии с Витей.       - Потому что что? Потому что мы – братья.       - По-любому, - засмеялся новоиспеченный депутат, - всё, ребят, я за Олей, через час буду. Организуйте тут пока. Макс! Поехали!       - Пацаны, расчехляем запасы! – распорядился Холмогоров. – Люд, покажи Шмидту, откуда! Праздновать победу начали сразу, как только женская часть присутствующих виртуозно накрыла стол всевозможными закусками, а Шмидт и несколько охранников выставили целую батарею алкоголя. Антон, который с самого начала помогал технически выпутаться бригадирам из когтистых уловок соперника, подключил музыку, и даже на улицы были слышны ее мощные раскаты.       - Ну сейчас-то можно? – хитро прищурился Пчёлкин, откупорив плоскую бутылочку.       - Можно-можно, - засмеялась Женя и стянула с тарелки апельсин. Муж оценивающе оглядел запасы алкоголя, схватил белое вино и шампанское и продемонстрировал ей бутылки на выбор.       - Тебе чего налить?       - Не, я не буду, - покачала головой девушка, очищая цитрус, - сок есть? Витя игриво выгнул бровь.       - А чего это мы? Сок-то есть… Женя, наблюдала, как Витя дает распоряжение передать несколько картонных коробок с нектаром, и немного нервно покусывала нижнюю губу. Он заметил ее волнение и, чуть склонившись над девушкой, заглянул в золотистые глаза.       - Малыш?.. Всё в порядке?       - Отойдем? Тот, несколько растерявшись, кивнул и отвел Женю в коридорчик, где не было так шумно, хотя и там несколько братков во главе со Шмидтом перекидывались парой слов и тащили еще ящик спиртного к столу.       - Так, я на тебя надеюсь, давай как гостей встретим, тогда… - предупредил охранника Витя, и Шмидт в лучшем расположении духа согласно кивнул. Проводив мужчин взглядом, Пчёлкин повернулся к жене: - Так-с, и?       - Вить… - девушка скользнула ладонью по его плечу, расправляя расстегнутый на несколько пуговиц воротник рубашки, - у нас, кажется, маленький будет… Пчёла на мгновение застыл в изумлении, рассеянно отвернув голову и скрывая в ладони улыбку. Женя замерла и даже задержала дыхание, внимательно наблюдая за реакцией мужчины.       - Я, конечно, понимаю… - виновато выдавила она из себя. – Сейчас не то… Витя вдруг подхватил ее на руки, обрывая на полу-фразе, и закружил по коридору. Тишину в помещении разрядил женин рассеянный смех.       - Ты… ты рад?       - А у меня есть иные варианты? – не сдержал смешок Витя и опустил ее, наконец, на пол. – Пчёлкина, - ее лицо снова попало в плен его ласковых рук, а затем на губах запечатался крепкий, теплый поцелуй, - я тебя обожаю.       - Эй, приклеенные, - донесся до них голос Космоса, - имейте совесть, еще наворкуетесь.       - Я в тебя щас чем-нибудь пульну, - парировал Пчёла, всё еще прижимая к себе Женю.       - Тебе звонят, жук! Холмогоров потряс мобильником. Витя перехватил телефон из его рук и двинулся к празднующим, а Женя поравнялась с Космосом.       - Слушай, у меня к тебе дело на миллион, - заговорщецчки кивнул ей друг.       - Да ну? Наликом?       - Уже башка трещит, - поморщился Кос, подхватил с вешалки свое пальто и женину шубу, - пойдем выйдем. Заодно гостей встретим. Они вышли во двор, который искрился от ярких огней петард и фейерверков. Приятный морозец окутал тело Жени, и она, запрокинув голову, взглянула на яркие праздничные огни. «Не права ты, мать… - мысленно обратилась она к Людке. – Год счастливый!». На стоянку уже подъезжали дорогие машины, из которых высыпала радостная толпа с шампанским, цветами и подарками.       - Поздравляем! А где же наш депутат? – слышалось наперебой.       - Спасибо! – Космос активно пожимал руки, жестом приглашая всех в офис. – Скоро будет! Наконец, обняв и запустив вовнутрь всех прибывших гостей, Космос повел Женю по освещенной яркими лампочками дорожке, по-свойски закинув ей руку на плечо. Радостно вздохнув, друзья обвели восхищенным взглядом залитый огнями двор.       - Так, я вся во внимании, о чем ты хотел поговорить?       - Слушай… - Холмогоров сейчас напоминал нашкодившего школьника – так же нервно почесал за затылком и толкнул мыском ботинка заледеневший комочек снега. – А как тебе Пчёла в любви признавался?       - Чего? – Женя от неожиданности поперхнулась воздухом и засмеялась.       - Да, херню сморозил, - не сдержал смешка и Космос. – У вас там вообще Санта-Барбара была… В общем, я это… Люде предложение хочу сделать. Нравится она мне.       - Ах ты, раздолбай! – Пчёлкина не удержалась и крепко обняла друга. – А я знала! Кос рассеянно улыбнулся.       - Да ну? Врёшь!       - Ни в жизнь! Они навернули несколько кругов по двору, и мороз начинал крепчать. Космос поежился.       - Ты не замерзла?       - Да нет, порядок… Сашки что-то долго нет. Послышался шелест шин – во двор въехал еще один автомобиль. За яркими вспышками фейерверка сначала было не разглядеть, и Космос прищурился, выходя на главную дорогу.       - Да вон и он, вроде, - вгляделся он в темный салон. – Не вижу что-то.       - Ой, я же хотела!.. – Пчёлкина не договорила, поскольку спешно начала рыскать по карманам в поиске фотоаппарата. Хотелось запечатлеть Сашку вместе с Олей, как-никак символично – семья депутата на пороге новой жизни. Но на удивление из красного джипа вышел один Макс.       - Не понял, а где Саня? – развел руками Космос.       - С Ольгой остался, - поспешно отозвался Карельский.       - Привет! – улыбнулась ему Женя, убирая в карман не пригодившийся «Кодак». Она не успела понять ничего. Только услышала голос мужа позади, на который повернулся Космос. Но этой секунды хватило, чтобы Макс приблизился вплотную, и блестящее лезвие вонзилось в живот. Пчёлкина не издала ни звука. Она не закричала, не застонала, а вот Холмогоров закричал, стараясь привлечь внимание Вити, и попытался подхватить девушку, но она зашаталась и осела на снег с искаженным от боли лицом.       - Сука! – едва успел выпалить Космос, но сам поперхнулся своим же криком, поскольку нож вошел в его грудь. Замаячившие на крыльце Витя и Шмидт заставили хватке ослабеть, и нож выпал на заснеженный асфальт.       - ЖЕКА! - с ужасным криком Пчёлкин бросился к ним. Макс, рыкнув в панике от неудачи, выхватил из-за пазухи пистолет и сделал выстрел в его сторону. Тот едва успел пригнуться, а затем услышал громкое: «Витя, башку не поднимай!». Шмидт среагировал быстро – и пуля угодила в плечо Карельского. Макс сделал кувырок от кустов и направил дуло «Макарова» на мычавшего от боли Космоса, который накрыл собой Женю, но не успел спустить курок – Шмидт снова открыл огонь. Все, что успел сделать Карельский – кинуться к машине. Пальба заставила всех гостей в офисе броситься на улицу, но широкая спина Шмидта загородила выход:       - Никому не выходить! Витя! Стой!!! Но Пчёла уже летел к Холмогорову, когда красный джип взревел в полную мощь и стал сдавать задом. Послышался громкий хруст перебитого надвое шлагбаума и хищный свист шин.       - Кос! – Витя перевернул стонущего и матерящегося друга навзничь. – Жека… Девушка лежала прямо, словно пригвожденная к влажному снегу, который уже стал черным от ее крови. Пчёлкин подхватил ее под ослабшую шею.       - Жека… - вторая рука наткнулась на липкую, горячую влажность. Все в окружающем мире вырисовывалось предельно отчетливо, но казалось оторванным от реальности. Время продолжало свой ход, но Пчёлкину казалось, будто он вместе с женой заключен в какую-то капсулу, где оно остановилось. Он стал щупать пульс на ее шее. Но его не было. Ясные золотистые глаза открыты, голова повернута в его сторону. Создавалось впечатление, будто она смотрит на него.       - Космос, жив?! – Шмидт тем временем склонился над Холмогоровым. Тот, чуть не теряя сознание, едва мог разлепить влажные глаза. – Витя, что?! – не дождавшись ответа, охранник стал судорожно набирать номер, другой рукой помогая Косу сильнее сжимать рану на груди. Из-за ослепительных огней фейерверков Белов мог разглядеть только темные силуэты на снегу. Он шел к по дороге, морщась от яркого света, и крики, ругань и казавшаяся странной на этом фоне музыка заставили насторожиться. Он замедлил шаг, и в дымке заметил ужасную картину.       - Саша, беда! – один из охраны Белого материализовался из-за угла.       - Жека! – Пчёлкин давился своими слезами, крепко сжимая в руках девушку. – Сука, где эта блядская «скорая»!       - Вызвали уже! – сдавленно дыша, отозвался Шмидт. – Саша… это Макс.       - К Филу, живо! – гаркнул Белов.

***

      Страшное, выворачивающее наизнанку утро подкралось быстро и неожиданно. Пчёлкин, привалившись к белоснежной стене, казалось, даже боялся дышать. Напротив него сидела перепуганная до смерти Ольга. Ее била лихорадка, в глазах застыла дрожащая пелена слёз. Она судорожно глотала ртом воздух, отчего губы пересохли, а язык неприятно стал прилипать к нёбу. Ее взгляд застыл на окровавленные руках Вити. Обе руки и манжеты были густо покрыты кровью, словно их вымыли в кровяной ванне.       - Вить… Всё обойдется… - едва выдавила из себя Белова, но голос прозвучал как-то иначе, словно был и вовсе не её. Мужчина, будто очнувшись от сна, вдруг сполз по стене на плиточный пол и простонал, роняя на колени лицо, и его снова сковало остолбенение. Несколько охранников терпеливо мерили шагами длинный, погруженный в полумрак коридор. Звонок одному из них заставил всех присутствующих очнуться от неутешительных мыслей.       - Слушаю, - ответил один из телохранителей. – Принял. Да, еще ждем. Сейчас скажу. Он медленно приблизился к Пчёлкину и осторожно обхватил его за плечо.       - Витя, звонил Шмидт. С Валерой и Тамарой всё в порядке. Витя откинул голову к стене, затуманенными глазами взглянув на охранника.       - А… А Макс?       - Ликвидирован. Саша скоро подъедет. И снова тишина. И снова мерный стук ботинок о гладкий, плиточный пол. Они уже потеряли счёт времени, когда дверь в коридор распахнулась, и вышел врач. Ольга подскочила, Пчёла через силу поднял себя на ноги.       - Я по поводу Космоса Юрьевича Холмогорова, - врач стянул с головы синюю шапку, - состояние тяжелое. Потребовалось переливание. Жить он будет. Облегченный выдох судорожно вырвался из груди Оли, и она прижалась к груди Пчёлкина.       - А насчет моей жены?.. – прохрипел Витя.       - Она в другой операционной. Ждите. Звук стрелок на часах уже нервировал до зубного скрежета. Белов приехал ближе к десяти, и теперь все трое ждали. Просто ждали. Саша, весь бледный и помятый, уже на автопилоте гладил плечо Оли, которая выплакала, наверное, все слёзы за сегодняшнюю ночь. Смотреть на Витю было невозможно – маска безысходности и ужасного отчаяния намертво застыла на его лице. Дверь открылась снова. На пороге замерла женщина в белом халате. Очки на ее носу запотели от тяжелого дыхания сквозь маску. Но это помогло ненадолго не смотреть в глаза, в которых едва промелькнули искры надежды.       - Мне очень жаль, - наконец, произнесла она. – Мы сделали всё, что смогли. Впервые в жизни Пчёлкин почувствовал свое сердце, и было оно тяжелым, неподвижным и как будто чужим. Дальше было всё, как в тумане: крепкая рука Белова не смогла удержать сорвавшегося с места друга, когда тот кинулся следом за мужчинами, уносящими Ее. Он кричал Ее имя, совершенно не слушая, что ему говорили санитары. То, что Ее тело с головой было накрыто белым покрывалом, не давала ему нормально соображать. Мысли путались, слезы застыли в глазах, губы звали Ее. Наконец, двое мужчин смогли остановить его, и дверь в лифт, который поехал вниз, захлопнулись. Глухие рыдания вырвались из Витиной груди и потрясли крепкие плечи. Когда он отнял от лица руки, то все остальные увидели на его щеках и на лбу кровь, перешедшую с рук на лицо... Пчёлкин застыл, и казалось, что если бы не темная одежда на нем, то он легко бы мог слиться с окружающими их стенами больницы – настолько белёсым он стал. Не слыша ничего, мужчина на негнущихся ногах двинулся вниз по лестнице, и Саша, обхватив окаменевшую жену, молча кивнул охране следовать за другом. Те, сохраняя дистанцию, с опаской последовали за Витей. Пчёла вышел на улицу, едва миновал широкое крыльцо и вдруг упал на колени на мокрый асфальт. Один из охраны рукой остановил остальных, не давая подойти к убитому горем Вите. Тот запрокинул голову к равнодушному, серому небу и едва слышно зарычал. Потом этот рык перерос в глухой стон, граничащий с воем смертельно раненого зверя. И вдруг Пчёлкин закричал… И было в его голосе столько боли, отчаянья и тоски, столько страха, безысходности и горя, что непробиваемым охранникам стало жутко. Виктор Павлович Пчёлкин был убит. Сегодня. И навсегда.