5 раз, когда Макото и Бьякуя жалели о связи и 1 раз, когда они были ей рады

Наблюдать за казнью Мондо было больно, но слышать крики Таки было еще хуже. На следующий день Макото нашел его сидящим у нового бассейна, скрестив ноги, все еще в парадной форме и сапогах. Он смотрит в воду, но, судя по выражению его лица, Макото не уверен, что Киотака хотя бы узнает свое отражение. Он садится рядом. — Привет, — тихо говорит он. Така ничего не говорит. Макото не давит на него. Он не знает, как долго они сидят там. Через некоторое время он стягивает кроссовки и носки, закатывает штанины и опускает ноги в воду. Она холодная. (Это наводит его на мысль о Тогами — о том, что он предпочел бы пойти на пляж. О том, как сильно он хочет снова выйти наружу.) Он осторожно подтягивается ближе и опирается на Таку. Ишимару молчит, не поднимает глаз, но Макото клянется, что он отталкивается от него, совсем чуть-чуть. Макото не станет притворяться, что понимает. Он не знает, кем был Мондо для Таки или кем Киотака хотел его видеть. Но он чувствует запах Таки, и даже если он сам не хочет говорить, его запах говорит о многом. Среди всего этого он пахнет, что сильно заметно, как несчастный омега. Это такой запах, который заставляет людей хотеть защитить кого-то, найти то, что их огорчает, и вбить это в землю. Но причина Таки — это не то, что можно выследить и с чем можно бороться. Наконец в животе у Макото заурчало. Он вытаскивает ноги из бассейна, берет кроссовки и заправляет в них носки, чтобы легче было нести. — Я собираюсь пообедать, Така, — говорит он. — Не хочешь ли пойти со мной? Он не ждет настоящего ответа, но надеется, что Така кивнет или что-нибудь в этом роде. По-прежнему ничего. Он протягивает Таке свободную руку. — Хочешь встать? Така просто сидит. Когда Макото открывает дверь в обеденный зал, Тогами практически подрывается со своего места, бросаясь к нему. Его глаза сузились. — Бьякуя? — спрашивает Макото, хмурясь. — Что?.. — Он просто проверяет, все ли в порядке с его маленьким омегой, — поддразнивает Селес, хлопая ресницами. Макото краснеет. — Это… — Макото, — рычит Тогами, останавливаясь перед ним. — Что случилось? Макото пожимает плечами. — На самом деле ничего. А что? Что не так? — Ты пахнешь… грустью, — Тогами поджимает губы. — Я же говорила, — нараспев произносит Селес. — Не вмешивайся, Люденберг, — огрызается Тогами через плечо. Когда он снова поворачивается к Макото, выражение его лица гораздо мягче, чем то, которое он использовал с ней. — Ты не пострадал? Макото качает головой. — Это не я. — И что это должно значит? — Бьякуя хмурится. Макото вздыхает, скрестив руки на груди. — Я, э-э… приглядывал за Такой. Плечи Тогами опускаются. — Ах… понимаю. — Я думаю, ничего удивительного, что его запах передался мне, — продолжает Наэги. — Это было… плохо, — он делает гримасу. — Не так уж плохо, как… ну, ты понимаешь, что я имею в виду. — Но ты в порядке? Часть его хочет радоваться, что Тогами на самом деле ведет себя как человек и проявляет заботу о нем, но в то же время: — Конечно, я в порядке, но Така — нет. Тебя это не беспокоит? Потому что меня — да. Тогами вздыхает. — Это… — Я имею в виду, когда ты подумал, что это от меня так пахнет, ты испугался. А он пахнет грустью куда сильнее. Он кивает. — Надо признать, он не в лучшей форме. Но я не знаю, что тебе сказать. Он скорбит. Он справится. — Может быть, — пожимает плечами Макото. — Но до тех пор… Я чувствую, что мы должны присматривать за ним. Ему нелегко. Бьякуя выглядит так, будто хочет поспорить, но Макото смотрит ему в глаза, и он, должно быть, помнит, что Наэги вчера говорил о сострадании, потому что он кивает. — Хорошо. Когда Макото забирает еду из кухни, он почти не задумываясь садится рядом с Бьякуей, приземляясь прямо перед Селес. Она ухмыляется ему, и он в ответ показывает ей язык. Она прикрывает свое хихиканье изящной рукой. Рука Тогами тянется к его плечу, пока он ест, и Макото не стряхивает ее. Макото делает все возможное, чтобы снова найти Киотаку, как только поест. Но сначала он берет книгу из библиотеки — следующий том того легкого романа, который он хотел продолжать читать. На этот раз Така сидит посреди коридора общежития, прижав колени к груди. Сначала Макото не понимает, но следует за его взглядом. Ишимару сидит перед комнатой Мондо. Макото проглатывает комок в горле и садится рядом. Он протягивает Таке тарелку с едой, которую приготовил для него. Он не видел его за завтраком, так что это очень важно. — Я, э-э, не знал, что тебе дать, — говорит Макото и немного смеется, но это кажется странным. — Я имею в виду, я не знал, какую еду ты любишь. Это глупо, потому что мы уже давно едим все вместе. Но ты же знаешь, иногда я бываю невежественен. Так что… у меня вроде как есть всего понемногу. Он ставит тарелку на пол и подталкивает ее к нему. И Така действительно двигается. Он смотрит на тарелку. Макото ободряюще улыбается. — Голоден? Така снова поднимает голову и смотрит на табличку. Макото вздыхает. — Хорошо. Ну, тарелка будет прямо здесь, если ты передумаешь. Он открывает роман, но ни одно слово не имеет смысла. Все проскальзывает сквозь его пальцы, как бегущая вода. Вскоре он снова закрывает его. Выражение лица Таки не описать никак, кроме как травмированное, рот слегка приоткрыт, а глаза затуманены, не мигают. Это пугает до холода по спине. — Эй, — говорит Макото. — Я понимаю, что ты не хочешь говорить. Или… что ты не можешь. Но ты можешь слушать, не так ли? Я думаю, что да. Мне кажется, ты меня слушаешь. Нет никаких признаков того, что Така вообще понимает, что он существует. — Если ты меня слушаешь… Я хочу, чтобы ты знал, что я здесь ради тебя. Ладно? Я хочу убедиться, что ты знаешь, что не один. Ты этого не заслуживаешь, — Макото проводит пальцем по корешку книги. — Мне просто хотелось бы больше помочь. Так что… если есть какой-нибудь знак, который ты можешь мне подать, о чем-то, что я мог бы сделать, чтобы сделать все хоть немного лучше, не мог бы ты сделать это? Дыхание Таки слегка прерывистое и влажное, как будто он борется с мокрой тряпкой, прижатой ко рту и носу. Макото закусывает губу. — Прости меня, Така. Мне очень жаль. Здесь что-то не так, он уверен. Это не просто горе. Но он не может этого понять. Он не уверен, что когда-нибудь сможет понять, почему Така так глубоко взволнован этим, по крайней мере, пока он не начнет говорить снова, если он когда-либо это сделает. Он тянется, чтобы почесать плечо, чувствуя себя побежденным. Запах отчаяния Киотаки давит на него, только усиливая апатию Макото. Но вдруг он кое-что вспоминает. «Может быть, он надеялся, что один из нас умрет раньше, чем мы поймем». Желчь поднимается в горле Макото, и он поворачивается к Таке с широко раскрытыми, испуганными глазами. Он не хочет даже думать об этом, но он должен отбросить эту возможность. — Т… Така? — спрашивает он дрожащим голосом. — Ничего, если… — он тянется к воротнику униформы Ишимару, — я расстегну вот это? Така судорожно вздыхает, потом снова замирает. Руки Макото трясутся слишком сильно, и требуется нескольких попыток. Макото чувствует себя плохо из-за того, что сминает чистую белую ткань. Расстегнув пуговицу, он делает глубокий вдох. Макото оттягивает ошейник в сторону. Укус, покрытый шрамами. — О, Така, — вздрагивает Макото. — Нет, нет. Така, я… мне так… жаль. Он не может думать ни о чем, кроме как обнять его. Така по-прежнему не реагирует, но Макото крепко держит его, надеясь, что это как-то поможет. Бьякуя находит их в том же положении: Макото обнимает Таку, а тот тупо смотрит на комнату, которая никогда не будет пустой. — …Макото? Наэги показывает ему укус. Ему ужасно жаль Таку, но в глубине души он знает, что Тогами думает о том же, о чем и он: ни один из них не может умереть. К его удивлению, Тогами опускается на колени с другой стороны от Таки. Он больше ничего не говорит, просто прижимает Таку к себе. Макото отпускает его, чтобы Тогами мог взять инициативу в свои руки. Его альфа-запах наполняет коридор, пытаясь успокоить. Така всхлипывает ему в грудь.