The Deathly Hallows | Дары Смерти

Гермионе снилась боль. Вокруг неё бушевал ураган, а тёмное небо пыталось засосать в себя. Воздух уже заканчивался, и ведьма упала на землю от бессилия. — Северус… Даже перед смертью ведьма звала на помощь не друзей, а возлюбленного. Она понимала, что он не придёт, но желала хотя бы перед смертью прошептать его имя. Снейп уснул в кресле возле кровати гриффиндорки. Стоило ей начать задыхаться во сне от боли, как он открыл глаза, а затем услышал своё имя из её уст. Воздух в груди Гермионы заканчивался, и Северус влил в её глотку какое-то зелье. — Мисс Грейнджер! Вы слышите меня? Мисс Грейнджер! Но Грейнджер не отвечала. Она буквально перестала бороться за жизнь. Северус анализировал её состояние, понимая, что у неё должно хватить сил после магического истощения, но она не борется. Приняв единственно верное решение, мужчина поцеловал её губы. — Почувствуй меня, девочка. Я рядом. Возвращайся. Северус снова прильнул к её губам и нежно поцеловал. Он играл с её нижней губой, водил языком по верхней, покусывая зубами, а затем запустил пальцы в её каштановые волнистые волосы. Гермиона почувствовала тепло, и небо стало просто тёмным, будто в ночи, а ураган прекратился. Она чувствовала на своих губах тепло и отдалась ему. Открыв глаза, сразу увидела перед собой целующего её Снейпа. Отстранившись от неё, мужчина хмыкнул. — Женщины, иногда вы такие нелогичные. — О чём Вы? — Если мужчина отвергает Вас, это не значит, что он считает себя лучше женщины, может, он считает себя недостойным её, — Гермиона грустно улыбнулась. — Почему Вы не боролись, Гермиона? Она улыбнулась, не зная ответа на свой вопрос. Подумав, заговорила. — Наверное, мне незачем жить. — Благодаря Вам живу я. — Да, но я для Вас как ненужный груз, от которого вы не можете избавиться. За последний месяц Вы со мной заговорили всего дважды и постоянно бросали косые взгляды. Извините, я не упрекаю. Я дала Вам право решать, что делать, с кем общаться, просто иногда хочется простого человеческого тепла. — Я не могу Вам его дать. — Знаю. И не прошу его. Как ребята? — Утром проснутся. Девушка просто кивнула и прикрыла от усталости глаза. Она не давала ей права говорить, забирая обратно во мрак. Но в этот раз Гермионе нравилось сидеть под ночным небом и чувствовать ветерок на коже. Северус считал, что поступает правильно. Он не открывался женщинам, не подпускал их к себе и решил не разбивать сердце Гермионы. Вот только сердце разбилось сразу, как она поняла, что он никогда не посмотрит на неё как на желанную. Когда он вошёл к ней утром, то увидел Драко, расположившегося на её кровати и рассказывающего что-то, а девушка только угукала, лёжа на его груди с закрытыми глазами. — О, Северус, ей пора пить лекарство. Гарри и отец уже обсуждают всё с Роном. Билл сидит в полном шоке, — улыбался Малфой, перебирая пряди волос на макушке ведьмы. — Рад, что ты в порядке, Драко, — процедил сквозь зубы маг, удивляясь своей злости, на что юный лорд только вскинул брови и ухмыльнулся. — Мисс Грейнджер, выпейте. — А вчера я была Гермионой, — буркнула девушка, выпивая зелье и возвращаясь к тёплой груди слизеринца. — Сколько она ещё будет восстанавливаться? — Уже вечером сможет ходить, а пока слишком огромная слабость и сонливость одолевают её. Мисс Грейнджер, хотите в уборную? — Нет. Я хочу спать. Она улеглась поудобней на Малфое и провалилась в крепкий сон. Драко перевёл взгляд на злющего крёстного и улыбнулся. — Я позабочусь о ней. Можешь идти. — Позаботишься? Каким образом? — Всеми доступными, — поиграв бровями, ответил блондин. Северуса распирали злость и ревность, поэтому, скрестив руки на груди, он попытался успокоиться. — Ты отвергаешь её, Северус. Не смей претендовать. Эгоист. — Даже не пытайся овладеть ею. — Почему? Она не заслуживает быть любимой? Быть желанной? Прикажешь ей умирать в одиночестве, как тебе? Уходи, я присмотрю за Гермионой. Драко просверливал ледяным взглядом крёстного, который в данную минуту мечтал вынести дверь магией, но держался. Ему не пристало вести себя, как юнец, не обуздавший собственные эмоции. Северус вошёл в кабинет Поттера, глаза которого от злости буквально светились жёлтым светом. Люциус, Рон и Билл ждали ответа Героя. — Как Гермиона? — спросил Рон, увидев Снейпа. — Вечером уже присоединится к нам. Сейчас с ней Драко. Люциус услышал нотку недовольства в голосе друга при упоминании имени сына. — Значит так, я сейчас в Министерство, поговорю с Кингсли. Точнее, постараюсь поговорить, ибо хочу убивать. Но войну так не объявляют, я хочу услышать оправдания или объяснения. — Гарри, я же сказал, что Симус и Кормак хотят смерти Снейпа и Малфоя. Они следят за нами всеми. Скоро и камины будут небезопасны, — говорил Рон будто стенке. — У меня хватает порт-ключей. Если нужно, создадим ещё, —ответил Гарри. — Скоро вернусь. Будучи только в кроссовках, джинсах и футболке, Герой Магической Британии аппарировал прямо в Атриум, пробивая барьер. — КИНГСЛИ!!! Его голос звучал громче, чем при заклинании Соноруса. Волшебники попытались быстро исчезнуть из поля зрения недовольного лорда, тем более молнии, которые искрились вокруг него, приводили в шок, как и жёлтые глаза. — Гарри Поттер! — заявил Министр. — Ты убил два десятка лучших авроров страны! — сразу в атаку пошёл африканец. — Этих авроров создал я! А они напали на моих друзей! Рон и Драко пострадали от Сектумсемпры, а у Гермионы магическое истощение! Она чуть не погибла! Чего ты добиваешься? — Насколько известно мне, в живых осталось трое заключённых, проданных на торгах: Скабиор, Северус Снейп и Люциус Малфой. Если первый не представляет угрозы, то вторые два — Пожиратели Смерти! — Это угроза войны, Кингсли. — Не понимаю, о чём ты? — оскалился африканец. — Тебе не дают покоя жизни Снейпа и Малфоя, значит, нужно убрать нас с Гермионой. Если мы умрём, за нас будут мстить, а значит, никто из моих друзей не в безопасности, — шипел, будто змей, Гарри. — Никто больше из моего близкого круга не пострадает от рук правительства. Я разрушил защитный купол Министерства за пять секунд, что мне стоит всех поубивать? — Не рискнёшь. Отдай Снейпа с Малфоем. — Через мой труп. — Значит, ты сам решил свою судьбу, Гарри Поттер. — А ты свою, мразь продажная! Обещаю, все вы будете вспоминать Волдеморта с ностальгией, ибо вы не знаете меня с тёмной стороны. — А она есть? — Есть! — прошипел на парселтанге лорд, вызывая дрожь в теле Министра. — Я женюсь на Люциусе и подарю часть своей магии. Никто не сможет к нему прикоснуться! — У вас настоящая любовь? — удивился Шеклболт. — Любовь, за которую нестрашно убить! — Я тебя не боюсь, Гарри! Продемонстрируй силу, — насмехался бывший друг. Гарри резко начал увеличиваться в росте и превращаться в ярко-зелёного цвета змею с алым хохолком на голове. Длина хвоста змея достигала чуть больше пятидесяти футов, и Кингсли сразу понял, что это за вид ползучих. Он едва успел прыгнуть в камин, когда хвост змея завалил за ним проход. Все, кто посмотрел на пресмыкающееся, упали замертво, видя жёлтые глаза смерти. Гарри перевёл взгляд на окружающих и заметил Риту Скитер, которая закрыла глаза, как и фотограф, прячась у потухшего камина. Гарри подполз к ней и ментально вошёл в сознание. Я закрою глаза, а Вы сфотографируйте меня. Мне объявили войну, и я уничтожу всех, кто служит продажной власти. — Х-х-хорош-ш-шо. Д-джек, с-с-сфотографируй з-змея. Он з-з-закроет г-г-глаза. Фотограф слышал слова Гарри у себя в голове и открыл глаза. Змей не соврал. Настроив камеру, Джек рискнул заговорить. — А Вы могли бы и превратиться обратно на камеру? Первая полоса будет шикарной. Змей кивнул, и Рита открыла глаза, чтобы посмотреть на чудное создание. Авроры уже были на подходе, поэтому времени было мало. — Давайте! — приказал Джек после щелчка камеры, и Гарри резко стал собой, вернув человеческий взгляд, ухмыльнулся и аппарировал. Камера снова щёлкнула, говоря, что запечатлела весь процесс. — Джек, мы озолотимся. — Знаю. Главное, ему не переходить дорогу. Он победит, Рита. — Согласна.

***

Гермиона проснулась одна, но спустя минуту в комнату вошёл Драко. Слизеринец выкупался, переоделся и снова выглядел как аристократ. — Как самочувствие? — Лучше. — Герми, Северус никогда не примет тебя, а я здесь. Я поговорил с Дафной. Если ты захочешь ребёнка, я дам ему своё благословение. Он или она будет носить фамилию Малфой. — Спасибо, Драко, но если я захочу детей, то от твоего крёстного. — Подумай над моим предложением. Малфой склонился к её губам, и Гермиона ответила, но что-то пошло не так. Она помнила поцелуй Северуса на губах, а этот показался чужим. — Стой! Он поцеловал меня, чтобы вернуть. Блондин прикрыл от боли глаза и нежно чмокнул её в щёку. — Ты запомнила поцелуй. — Прости. — Тебе не за что извиняться. Я женатый мужчина, который пытается сделать тебя своей любовницей. Здесь я должен извиняться. — Добрый вечер, — Северус вошёл с победной ухмылкой на губах, и Драко понял, что тот стоял под дверью. — Мисс Грейнджер, выпейте это. У Поттера новости. Он только что вернулся. — Где его вообще носило? — удивился Малфой. — Вот и спросишь. Вам хватит пятнадцать минут, чтобы принять ванну? Ужин ждёт. — Да. Я сейчас. Драко и Северус оставили спальню ведьмы и вышли вместе. Малфой резко посмотрел на Снейпа и почти зарычал. — Не смей играть Гермионой и её чувствами! Не смей ревновать, если не собираешься подарить ей себя! Или клянусь, я сотру ей на хрен память, а тебя убью! — Силёнок хватит? — Хватит! — произнёс Гарри, поднимаясь к мужчинам. — Я согласен со словами Драко. — Мы сами разберёмся! — шикнула Гермиона, проходя мимо в халате, чтобы посетить ванную комнату. Снейп ухмыльнулся и прошёл мимо лордов, которые просверливали его спину глазами не хуже дрели. Гермиона крайне не любила, когда в её личную жизнь лезли, и угрожать Снейпу она тоже не позволит, но сейчас нужно принять душ и узнать последние новости, а значит, план по спасению Северуса от её любимых лордов подождёт.