Love Kernels

Вопреки распространенному мнению, Кагеяма действительно отвечает на текстовые сообщения. Скорее всего, это просто не ваши сообщения. Он распределяет свои ответы по трем основным категориям: 1) Зависит ли это от времени или от местоположения по своей природе? Например, сдвинулось ли время практики? Это требует подтверждения. 2) Это от его сестры Мивы, которая опубликует его уродливые детские фотографии в Интернете теперь, когда он достаточно известен, чтобы его можно было искать в Интернете? Да, теперь Мива получает от него ответы, раньше он был более скупым в своих ответах, но потом его объявили частью олимпийской команды, и динамика их власти изменилась. 3) Действительно ли это тяжелая ситуация? Это относительно широкая категория, которая меняется и меняется в зависимости от того, кто ему пишет. Он подходит к текстовым сообщениям так, как обычно подходит к личным разговорам. Если бы кто-то спросил его, как у него дела, он мог бы сказать «хорошо», а мог бы и ничего не сказать, в зависимости от того, как у него дела. В зависимости от своего настроения он мог даже не потрудиться с кем-то поздороваться, поэтому он никогда по-настоящему не понимал, почему от него ожидали ответа «Привет» и «Как дела?», когда это были не те разговоры, которые у него были в первую очередь. В прошлом месяце он ответил на сообщения от двух человек: От Хошиуми: «Те молочные напитки, которые тебе нравятся, продаются рядом с моим домом» Кагеяма напечатал: «Адрес?» и «Спасибо.» И от Хинаты: Фотография шелушащегося загара «Угадай, кто снова забыл нанести солнцезащитный крем между съемками?» Затем последовала фотография Хинаты, морщащегося на солнце, с высунутым языком на глупом лице и указывающими на него большими пальцами с подписью «Этот парень». И Кагеяма ответил: «Не присылай мне фотографии шелушащейся кожи. Это отвратительно.» и «Нанеси солнцезащитный крем на тупицу, или ты умрешь от рака, прежде чем сможешь вернуться домой», а затем они поссорились из-за текстового сообщения с промежутком в 12 часов, что означало, что они остановились только потому, что Хинате в конце концов пришлось лечь спать, так как день Кагеямы только начинался. Но к какой категории относится Хината? Он какой-то особенный? Есть ли у Хинаты Шое уличающий шантаж против Кагеямы, который он использует, если Кагеяма проигнорирует его сообщения? Нет. Хината только что принял глупое и, казалось бы, неуместное решение отправиться в страну, уровень преступности в которой был в 5 раз хуже, чем в Японии, чтобы научиться волейболу, который сильно отличался от игры в помещении, к которой он привык, в одиночку. Таким образом, Хината прочно вошёл в категорию № 3. Он был живым, дышащим, ходячим в ужасной ситуации. Кагеяма проводил свое время, тренируясь ради волейбола, питаясь ради волейбола и играя в волейбол. В спокойные моменты между тренировкой и сном он думал обо всех ужасных вещах, которые могли случиться с Хинатой. Ибо у него были на то причины. Только за первый месяц приключений Хинаты в Рио-де-Жанейро он, по-видимому, заблудился не менее 12 раз. Он наступил босой ногой на разбитую стеклянную бутылку в песке, и ему нужно было наложить швы. Очевидно, однажды ночью он так напился, что заснул на пляже возле своей квартиры и проснулся весь в крабах. И многие другие типичные для Хинаты ситуации, которые казались бесконечно более опасными в Бразилии, чем в Японии. Поэтому Кагеяма волновался. Не то чтобы он когда-нибудь признался бы в этом кому-нибудь вслух. Они переписывались туда и обратно почти ежедневно, держа друг друга в курсе того, как складывается их жизнь. Кагеяма пытался заставить Хинату ревновать, рассказывая истории об играх и тренировках в лиге, надеясь побудить его вернуться домой пораньше, но истории только возбуждали Хинату, чтобы рассказать свои собственные истории о победах и поражениях и обо всем, чему он учился. Если бы Кагеяма не чувствовал себя так комфортно в своей нынешней жизни и не боялся уровня преступности, он мог бы отказаться от своей жизни и попробовать себя в пляжном волейболе. В устах Хинаты это звучало возбуждающе. Иногда Хината ругал его: «Почему ты не отвечал Ячи в течение двух месяцев???» «Потому что я не знаю, что сказать»,- что было правдой, Кагеяма никогда не был очень хорош в светской беседе, и Ячи всегда спрашивала, как он, и он всегда отвечал нормально, а затем, когда он прокрутил историю их чата, это была просто серия вопросов Ячи, и он говорил хорошо, и это было неловко, поэтому он вообще перестал отвечать, потому что это казалось проще. «Фу, просто возвращайся домой в гости. На следующей неделе у Танаки день рождения. Они были бы счастливы заполучить тебя. Я не могу быть там, так что ты должен быть»,- Хината сообщил ему, как будто он думал, что они с Кагеямой были половинками одного целого, и если Кагеяма уходил, это было почти так же, как уходил Хината, что было неправдой, потому что Хината был в Бразилии, в 12 часах езды. И Кагеяма всегда чувствовал себя неловко в таких вещах, и с тех пор, как Хината ушел, стало еще хуже, потому что, возможно, он и Хината были почти как один человек. Через три года стало очевидно, что Хината не был связующим звеном для всей группы, все остальные, казалось, прекрасно ладили, легко разговаривали и заботились друг о друге, даже без Хинаты. Нет, Кагеяма был странным человеком, и казалось, что Хината был для него клеем, помогал ему держаться их друзей, помогал ему налаживать связи. У Кагеямы это плохо получалось в одиночку. Но он не сказал об этом Хинате, вместо этого набрав: «Хорошо», а затем отправился в Мияги на неловкое воссоединение, где все были рады его видеть, и Кагеяма не мог придумать, как сказать то же самое, прежде чем он уехал и вернулся к тренировкам. А потом постепенно их сообщений становилось все меньше и меньше. Сначала Хината отвечал каждый второй день, а затем проходило еще несколько дней, пока, наконец, Кагеяма не посмотрел на свой телефон и не увидел, что прошло 10 дней с тех пор, как Хината писал ему. Последнее сообщение было от него самого, и в нем говорилось: «Тебе лучше играть хорошо, тупица.», но ответа не последовало. Он поджал губы, набирая свое следующее сообщение. «Я собираюсь быть в Рио в следующем месяце на Олимпийских играх, думаю, я смогу достать тебе билеты.» Ответа не было два дня, когда Хината наконец ответил: «Нет, я буду слишком занят. Но спасибо за предложение.» А затем, спустя целых 15 минут, следующее сообщение: «Кроме того, я не хочу смотреть, как тебе надерут задницу, это будет слишком угнетающе.»Как будто притворяясь, что он не сказал «нет» просмотру волейбола мирового класса. Кагеяма нахмурился, уставившись на сообщение на своем телефоне. Он хотел, чтобы Хината спросил, могут ли они встретиться, пока он там. Он хотел посмотреть, где живет Хината, с кем он дружит и как выглядит пляж, на котором он играет. Он хотел знать все это, потому что, может быть, он мог бы начать меньше беспокоиться о Хинате. Но Кагеяма не знал, как просить об этом, поэтому он не стал этого делать, а вместо этого подождал, а потом подождал еще немного, а потом случилась Олимпиада. И все же он ничего не слышал от Хинаты, и маленькая часть его, та часть, на которую ему не нравилось смотреть, еще больше увяла, готовая снова остаться в одиночестве. Другая, большая часть его, которая обладала раздражающей верой в Хинату, вместо этого разозлилась. Если Хината не хотел с ним разговаривать, тогда ладно, у Кагеямы было больше практики в холодных общениях, чем у кого-либо другого. Последнее сообщение, которое он отправил Хинате, было: «Ты видел мои эйс-подачи?» После его игры с Францией. Ответа он не получил. Пока однажды, наконец, Хината не прислал ему фотографию. Это был он и Ойкава из всех людей, на пляжах Рио, орущие как идиоты. Несмотря на замешательство и удивление, Кагеяма чувствовал, как раздражение преследует его по пятам. Изображение сопровождало его на тренировке на следующий день, а также в игре, в которую он играл на следующий день. Кагеяма был завален сообщениями от людей, спрашивавших, видел ли он «Фотографию» Хинаты и Ойкавы. Он не ответил ни на одно из них, все еще пытаясь придумать, что сказать Хинате. В последний раз они разговаривали почти 3 месяца назад. Но это не имело значения, потому что Хината внезапно и чудесным образом вернулся к своей обычной форме, отправляя почти ежедневные обновления о том, что он делал и что ел, как будто Кагеяму не игнорировали практически 3 месяца. Каждый раз, когда на его телефоне появлялось уведомление, Кагеяма хмурился, увидев очередное сообщение от Хинаты, не потрудившись ответить ему. Посмотрим, понравится ему, когда его игнорируют. Пока Киндаичи не отправил ему сообщение: «Как ты думаешь, Хината теперь останется в Южной Америке?» Кагеяма уставился на сообщение, не понимая: «Что?» Ответ Киндаичи был мгновенным: «Ну, Ойкава сделал довольно успешную карьеру в Аргентине, может быть, Хината тоже останется и будет играть там сейчас. Он тебе уже сказал?» Кагеяма затаил дыхание, глядя на свой телефон. Ему удалось эффективно держать себя в руках, пока он не вернулся домой в тот день, а затем впервые за почти два года, с тех пор как они вместе учились в старшей школе, и он забыл сказать Хинате, чтобы он взял ему клубничное молоко, когда он собирался перекусить, Кагеяма набирает номер телефона Хинаты, грудь вздымается от раздражения. Для подключения требуется минута, щелчок, а затем он звонит, и он продолжает звонить, пока, наконец, не останавливается и голос не хрипит: «Алло? —Какого хрена, Хината!- он рычит, его голос слишком громкий, дыхание прерывистое. Он расстроен, и он ненавидит телефонные звонки, и он хочет встряхнуть Хинату, но он на другом конце света, и это еще больше злит его. Раздается сонное фырканье, и звук шуршащей ткани, а затем: «Кагеяма?» Растерянный и сонный. —Да, я, придурок, - он скрежещет зубами, он уже сто лет так не злился, и ему очень трудно понять, почему. Обычно это Хината выплескивал свой гнев или неуверенность ему в лицо, и они ссорились, и Кагеяма узнавал что-то о себе, но маленького засранца здесь нет. И его здесь не было, и тогда он, вероятно, никогда не вернется. —Сейчас 5 утра, - жалуется Хината сквозь зевок. Кагеяма смотрит на часы на своей микроволновке, они показывают 5 вечера: «Но не у меня меня, придурок», - рычит он в трубку. Хината фыркает: «Кто это придурок? Я не из тех, кто не понимает разницы в часовых поясах.» Слышно больше звуков шуршащей ткани: «Чего ты хочешь? У тебя жалобный голос», - спрашивает он сквозь очередной зевок. Кагеяма стискивает зубы, еще больше злясь, что Хината звучит так недовольно, когда он просто кипит от ярости: «В чем, черт возьми, твоя проблема?» Хината издает возмущенный звук, который Кагеяма не слышал почти два года, что означает, что ему успешно удалось нажать кнопку Хинаты: «Кто кому звонил в 5 утра, Дерьмояма?»- ледяным тоном спрашивает он. Кагеяма сжимает кулак, хочет что-то пнуть, он говорит неправильно, этот ублюдок даже не знает, почему он так зол: «Какого хрена ты прислал мне эту фотографию?» Он вырывается. На другом конце линии тишина, треск их международного звонка - единственное, что он может слышать. И тогда Хината выдыхает: «Потому что это было странное, счастливое маленькое совпадение», - говорит он, и Кагеяма снова чувствует, как в нем закипает ярость. «И я хотел разозлить тебя, - он бросает это как ленивую подачу, и Кагеяма не понимает, что он должен с этим делать. Кагеяма втягивает воздух, ярость внезапно спадает, просто немного: «Какого черта?», - ворчит он, прижимая руку ко лбу, как будто это поможет ответу Хинаты обрести смысл: «Почему?» Он плюхается на свой диван, весь кислород, кажется, исчезает из комнаты. Кагеяма слышит, как Хината облизывает губы, его голос все еще хриплый и мягкий после сна: «Потому что я хотел иметь то, чего у тебя нет, и ткнуть тебе этим в лицо.» Кагеяма вздрагивает. Никто не знает так хорошо, как он, насколько жестоким иногда может быть Хината: «Почему ты отправил это после того, как так долго не разговаривал со мной?» —Потому что причинить тебе боль было проще, чем извиняться и объяснять, - тихо говорит Хината. —Потому что тогда я мог бы притвориться, что мы просто переписывались туда-сюда, как раньше. Кагеяма прикрывает глаза, свет кажется слишком ярким, и его голова начинает пульсировать от головной боли: «Почему ты перестал со мной разговаривать?» Он спрашивает так же мягко, ожидая, что Хината признает, что он ему больше не нравится или он ему больше не нужен. По крайней мере, тогда он покончит с этим. Хината долго ничего не говорит, просто дышит с другой стороны. Кагеяма слышит еще шуршание ткани, скрип кровати, а затем открывающуюся и закрывающуюся раздвижную дверь. Наконец все, что он может слышать, - это шум океана, а затем, наконец, Хината говорит: «Какое-то время мне было очень плохо», - тихо говорит он Кагеяме, едва слышно сквозь шум волн. - «Скучаю по дому, устал и чувствую себя неудачником. Это началось еще до того, как ты поехал на Олимпиаду, но от мыслей об этом стало еще хуже», - Кагеяма представляет, как Хината сидит на песке, уткнувшись в него ногами, потому что он не может перестать двигаться, даже когда ему нужно быть серьезным. Кагеяма ждет. —Ты так потрясающе справляешься, и я действительно горжусь тобой, но ... - Хината прочищает горло, и Кагеяма задается вопросом, пытается ли он не заплакать. —Просто ты можешь добиться успеха без меня, а без тебя нет, и я думал, что, может быть, никогда не буду, а потом я подумал, может быть, волейбол не любит меня так, как я люблю его. Кагеяма делает вдох и выдох, прежде чем спросить: «Что изменилось?» —Я случайно столкнулся с Ойкавой, и он был таким же, но другим. Но он напомнил мне кое о чем - о том, почему я люблю играть в волейбол,- Кагеяма слышит нежную улыбку в его голосе, и он чувствует укол чего-то близкого к ревности.—Я играю, чтобы быть лучшим игроком, которым я могу быть, потому что это весело и приятно. Я играю не только для того, чтобы быть лучше тебя. Кагеяма фыркает: «Ты бы все равно меня никогда не победил.» Хината смеется: «Посмотрим», а потом: «Прости. За отправку фотографии, которая пыталась сказать слишком много о слишком многих вещах, и за то, что я не сказал тебе, что мне было плохо.» Раздается хлопок, сигнализирующий о том, что Хината, вероятно, сейчас лежит на песке «Я не хочу, чтобы ты думал, что я слабый.» —Ты не слабак, - мгновенно говорит Кагеяма и удивляется горячности в его тоне. —Хорошо. —Да, - неловко отвечает Кагеяма. —Итак... Из-за чего еще ты так разозлился? - спрашивает Хината. Кагеяма прикусывает губу, не желая говорить, но Хината был честен с ним, так что он мог бы также попробовать: «Ты собираешься остаться там? Чтобы играть?» Пауза. —Я имею в виду, я планировал пробыть здесь еще год, впереди пара турниров, так что да. У меня новый партнер Хейтор, он ... —Нет, я имею в виду, ты собираешься вернуться в Японию?- Кагеяма съеживается, ненавидя себя за то, что задал этот вопрос, это заставляет его чувствовать себя слабым и нуждающимся. Если быть честным с самим собой, он боялся, что Хината навсегда уйдет, не только потому, что он будет беспокоиться о своей безопасности, но и потому, что Хината облегчал общение с другими людьми, и если бы у него не было Хинаты, Кагеяме предстояло много борьбы. И он никогда больше не будет готовиться к нему, что было бы ужасно, но он никогда не скажет об этом Хинате, чтобы не стать жадным. —О,- Хината говорит.— Да, конечно,- он говорит это так, как будто это самая очевидная вещь в мире, и Кагеяма может представить себе выражение его глаз, такое же, каким они были, когда они встретились в 14 лет на корте, и Хината прямо сказал: «Игра еще не закончена» и заставил сердце Кагеямы забиться, совсем немного. Кагеяма фыркнул от облегчения и смущенно отвернулся в сторону, прежде чем понял, что Хината его не видит. Его щеки порозовели, и он нахмурился. Но Хината тихонько рассмеялся и сказал: «О боже, я скучал по этому звуку.» И лицо Кагеямы покраснело, как помидор, и он был рад, что находится в безопасности своей собственной квартиры, где никто не мог видеть. —Заткнись, придурок, - проворчал он, подавляя желание прижаться лицом к дивану, чтобы охладить щеки. —Кагеяма, мы можем еще раз созвониться в будущем?- невозмутимо спросил Хината. —Я действительно скучал по звуку твоего голоса. Кагеяма облизнул губы, молясь, чтобы его голос звучал как обычно, даже когда он сказал: «Хорошо.» —Вот так я чувствую себя не так одиноко, - говорит Хината со счастливым вздохом. —Это почти как если бы ты был рядом со мной, наблюдая, как солнце встает над океаном, это приятно. — Опиши мне это, - потребовал Кагеяма, и Хината попытался, но у него это не очень хорошо получалось, он говорил о размазывании цветов и ярких огненных шарах, летающих в небе, и огнях на океане, танцующих вокруг, и заставляющих ваши глаза гореть, как ого! Но все равно было приятно слышать, как он говорит. Прежде чем они повесили трубку, Кагеяма пообещал, что с этого момента у них будет один еженедельный междугородний телефонный звонок, просто чтобы проверить друг друга. Кагеяма должен был убедиться, что Хината все-таки вернется в Японию.