***
Совет должен был состояться после завтрака, и к этому времени даже Жохань насторожился. Пришлось брать его за руку и уводить в сторону от других адептов, чтобы просто посидеть с ним на траве и подержать его за руки. Слова с этим человеком могли только навредить — он был гордым и предпочитал сам справляться с собственной душевной слабостью, которая расшатывала его уверенность в себе. По крайней мере, именно такие выводы сделал Лань Цижэнь за время наблюдения за партнёром в прошлой жизни. Да и сейчас Вэнь Жохань совсем не походил на того, кто попросит о помощи, если может справиться самостоятельно. Поэтому Лань Цижэнь просто был рядом, чтобы партнёр знал — он не один, и в любой момент может получить его, Цижэня, поддержку. А после этого они пошли в Храм Предков. Это было слишком закрытое мероприятие, чтобы проводить его при большом количестве свидетелей. В зале мальчик расправил плечи, словно ощутив поддержку этого места. Какая-то глупая уверенность в том, что его поддержит не только Цижэнь, но и его предки, не отпускала Жоханя. Не зря ведь он учил правила ордена Лань в обеих жизнях? Не просто так был лучшим в своем поколении? Все заняли свои места, и ребёнок был в центре круга заклинателей. Стали зачитывать все причины, по которым его решили сделать частью самого благочестивого клана заклинательского мира. Он был усерден, внимателен, умён, следовал правилам клана… Приводили в примеры какие-то случаи, произошедшие за эту неделю. За столь короткий срок он смог впечатлить всех Старейшин, не бывших в уединении. Голосование практически единодушно заключило, что мальчик достоин носить фамилию Лань. — Дядюшка, именно вы привели этого ребёнка в клан, поэтому честь вручить ему его ленту предоставляем вам. — мягко сказал Лань Сичэнь. Как глава клана, он не мог пропустить такое мероприятие. Шихань и Цижэнь синхронно выдохнули, испытывая от этого огромное облегчение. Учитель направился к запасу неприкосновенных зачарованных реликвий и якобы достал из него мешочек с лентой, на самом деле вытаскивая его из рукава. Подходя к любимому, мужчина думал о том, как сильно ему хотелось бы повязать эту ленту самостоятельно. Но нельзя. Это нарушение правил и традиций. Впрочем у них впереди множество дней вместе, когда он сможет касаться тонкой ткани вышитой облаками. Мешочек опустился в руки ребёнка и он почтительно погладил шёлк содержимого вещи. Буквально накануне они вдвоем чистили такую же от застарелых пятен, но теперь обе вещи были как новые. Скоро он сможет начать наполнять её своей духовной силой, чтобы закрепить право на неё. Главное не перепутать их в будущем. Хотя это было уже не так и важно. Они ведь супруги. Маленькие руки тяжело справлялись с узлом на затылке, но вскоре ткань заняла свое место на его голове. От вида маленького Шиханя с лентой клана Лань у Цижэня спëрло дыхание, но пришлось заставить себя делать вдох за вдохом. Он и так был его мужем, так что его так поражало? Наверное то, что теперь это заметно внешне. О том, что они отбили три поклона приходилось напоминать себе, в то время как принадлежность клану Лань легко увидеть.Как сдержать улыбку и слёзы счастья?
***
Ужины для бывшего главы Вэнь всегда были пыткой. Лань Цижэнь прекрасно это понимал и давно предложил партнёру есть отдельно, к примеру с младшими учениками, или же вовсе в их комнате, но Лань Шихань продолжал упрямо сидеть рядом с ним за общим столом руководящего клана Гусу. Сегодня было особенно тяжело. К более менее нейтральному составу в виде Нефритов клана Лань и Лань Цзиньи с Лань Сычжуем, присоединились клан Не в полном составе и Вэй Усянь. Не Минцзюэ, человек, отца которого он фактически убил, тот, кого он защищал из чувства вины, став незаметно для себя тираном, человек, что стремился убить его и выгадал время для решающего удара… и Мэн Яо. Тот, кто втерся с подозрительной лёгкостью к нему в доверие и нанес удар со спины. Кажется, он был приведен в Безночный город Вэнь Сюем. Воспоминания о сыне нагоняли на глаза слезы, и он поспешно очистил сознание. Не нужно тревожить память о нем. Не нужно поднимать из глубин сознания лишние напоминания о его ошибках. Сейчас он должен исполнить желание мальчика, призвавшего его в себя, и наконец… жить. Жить с Лань Цижэнем в мире и согласии, больше не повторяя своих ошибок. За трапезой молчали. Вэй Усянь быстрее всех закончил есть, поцеловал Лань Ванцзи и за рукав утащил Не Хуайсана, которого давно не мог выловить для разговора. Лань Шихань доел следом за ним и под немного тревожным взглядом партнёра ушёл. Пожалуй, столько людей, совершивших довольно знаковые для него события в прошлом, — перебор. Он не готов к подобному, и наилучший вариант сейчас — удалиться. Это легко списать на непривычку находиться в обществе стольких известных заклинателей.***
Лань Цижэнь не любил Мэн Яо. Он нанёс смертельный удар его партнёру, и даже несмотря на то, что это было реальной необходимостью, ему было тяжело принять это. Однако профессионализм не позволял ему переносить личные обиды на обучение, поэтому, на ночной охоте он не выделял Мэн Яо больше обычного. Да, раб, да, имеет опыт, но не больше. Ему можно было так или иначе, но довериться на этой вылазке, потому что сейчас не было причин ожидать удар в спину. Вот только пропажа чужой духовной энергии оказалась порядочной неожиданностью. Даже не знаешь, что хуже — это, или реальное предательство. А уж после выяснения причин пропажи… Лань Цижэнь предпочел поскорее покинуть лазарет для прогулки по Облачным Глубинам. С рабом все будет в порядке, пока он важен сразу для нескольких орденов — никто не даст ему влипнуть в неприятности. Вот только А-Хань такой защиты не имеет. Он нужен только Лань Цижэню, и увы, его партнёр попортил кровь слишком большому количеству людей. Лань Цижэнь был готов пасть в бою, но защитить партнёра. Защитить действительно любой ценой, потому что это было самым меньшим, что он мог сделать для любимого человека после стольких лет отстранённости и холодности. Небо уже посветлело и Лань Цижэнь, запрокинув голову, смотрел на переход цвета от горизонта к зениту. На губы сама собой скользнула печальная улыбка. Вспомнилось, как он провожал закат, ставший фоном для похоронного костра, в который Лань Цижэнь так и не прыгнул. Оно и к лучшему. Вэнь Жохань переродился, и теперь у них был… шанс. Шанс на исправление ошибок. Их ошибок. И общих, и личных, однако только вместе они могли добиться результата. Вспомнилось их дерево. На глазах выступило немного влаги, но мужчина быстро взял себя в руки. После увядания миндаля он больше ни разу не летал на их поляну. Боялся сорваться. Даже несмотря на Лань Юаня, его маленькое «солнышко». Там был похоронный костер последнего Главы Вэнь. Там Лань Цижэнь хотел позорно свести счёты с жизнью. Но теперь у него был Лань Шихань, его муж, может стоит наведаться в такое важное, знаковое для них место? Посадить новый миндаль, в знак обещания в новой жизни партнёра… С этими мыслями он встал на меч и поспешил к «их» домику, их цзинши. Судя по времени, А-Хань ещё должен был спать. В конце концов, он весь день занимался. Сам же Лань Цижэнь никогда не вел уроков сразу после ночной охоты, поэтому мог пропасть на день. А-Хуань по-прежнему считал, что ему стоило больше отдыхать, так что можно припомнить эти слова племяннику. Наблюдать за спящим любимым всегда было приятно. Тот выглядел до безумия очаровательно, а сейчас его тело еще не до конца потеряло детскую пухлость в щеках, и Лань Цижэнь никогда никому не признался бы в этом, но на самом деле он до безумия любил это. Если подумать, он любил детей. Не всех, но с ними он чувствовал себя живым, и потому так легко раскрепощался с А-Сюем и А-Чао. И с племянниками он был на порядок мягче, чем со взрослыми. Однако мысли о собственных детях никогда не посещали его. В начале — потому что он не смог бы возлечь с женщиной, а после появления Сяо Яна — не было Вэнь Жоханя. Сейчас же сам Жохань, вернее, «Шихань», был почти ребёнком, и старейшине даже мысль о возможности иметь совместного ребёнка не приходила.И придет только спустя несколько лет.
Лань Цижэнь заставил мужа уснуть крепче и завернув в одеяло взял на руки, устраивая головой у себя на шее. От этого по телу пробежало тепло, которое ещё ни разу не настигало его. Обычно, это Вэнь Жохань казался сильнейшим среди них, опорой, и в его руках хотелось расслабиться и отпустить все заботы. Лань Цижэнь знал — он шутя разобрался бы со всем. Не без последствий, но разобрался бы. Возможно, все могло бы пойти совсем по-другому ещё когда его брат сбросил на него свои обязанности… но этого они уже не узнают никогда. Лань Цижэнь никогда не позволял себе делиться своими проблемами с другими. Вероятно, это оказалось его главной ошибкой, одной из причин войны. Теперь же, держа А-Ханя на руках, он ощущал, что значит защищать кого-то помимо племянников и учеников, а сейчас именно он защищал мальчика, был его единственной возможностью выжить в этом перерождении — у призвавшего его ребёнка не было дома, семьи, и в целом каких-либо перспектив. У Шиханя была постоянно кровоточащая, не заживающая царапина на плече и гордость. Он наверняка тяжело перенес тот год, когда добирался до Гусу. Сейчас старейшина Лань хотел всеми силами уберечь спутника на тропе самосовершенствования от всех невзгод. И то, что Шихань теперь входит в его клан только помогало — теперь он под защитой не только Лань Цижэня, но и всех других адептов Гусу, причем даже в большей степени, нежели простые адепты. Увы, даже в Облачных Глубинах была иерархия и не все равны. Полет был долгим, потому что Лань Цижэнь опасался уронить любимого на высокой скорости. Однако, когда показалась знакомая скала, он ускорился, аккуратно опускаясь на траву. Здесь ничего не изменилось. Разве что на бывшем пепелище от похоронного костра выросли незабудки. Такие же голубые, как глаза Вэнь Жоханя. У Лань Шиханя они были такими же. Наверное, именно по ним старейшина узнал любимого в толпе детей. Просто не сразу это понял. Ощутил что-то родное, дорогое, близкое, и не смог пройти мимо. На подсознательном уровне ощутил, что это — он. Миндаль все так же стоял засохшим. Лепестков или листов за эти годы не появилось — значит он не ожил. Это было неприятно осознавать, но для себя Лань Цижэнь пообещал посадить новое дерево-обещание. Желательно — с супругом. Как раньше. Очутившись на поляне, Лань Цижэнь направился к корням миндаля. Голые ветви не прикрывали заклинателя и его мужа от солнца, однако это не сильно мешало Лань Цижэню, и тот устроился на земле, укладывая ношу на себе удобнее. Последние разы он бывал здесь на закате. Именно здесь окончательно закатилось его Солнце. Аннигиляция Солнца… какое «удачное» описание. Но сейчас… сейчас в его жизни случился новый рассвет. Солнце — с ним. Все-таки, Лань Юань — лишь свеча рядом с Вэнь Жоханем. Несёт свет в темноте ночи, но никогда не сможет полностью заменить светило на небе. Привычка медитировать вместе с деревом так и не искоренилась. Сейчас старейшина закрыл уставшие глаза и пустил духовную энергию по стволу, поскольку медитация с Лань Шиханем попросту опасна для ребёнка, и вскоре так и уснул. Когда ребёнок проснулся, на дереве набухали почки, и он улыбнулся, прижимаясь к учителю сильнее, насколько это было возможно без пробуждения того. — Обещаю, что снова стану Верховным заклинателем и, по мере сил и возможностей, компенсирую всю ту боль, что причинил тебе. Только дождись, пожалуйста… — прошептал тихо Лань Шихань и, забывшись, провел носом по чужой щеке. Лань Цижэнь не проснулся. Но складка меж бровей разгладилась, словно с плеч мужчины свалился огромный камень.***
Лань Шихань закусил изнутри губу, бросая взгляд на маленького Лань Юаня, занимающегося медитацией. От мальчика еле заметно ощущалась тёмная энергия, но это было следом того, что ещё недавно он занимался с ней под присмотром Ханьгуан-цзюня. Однако, именно эти занятия и интересовали мальчика, и он хотел поговорить о них с внуком его прошлого перерождения. Сейчас мальчик был его шисюном, верно? Это было так странно — звать того, кого знал младенцем, старшим братом по ордену. Спрашивать об этом было очень рискованно. Хоть Тёмный Путь и был теперь в каком-то роде разрешен в Гусу, о нем не распространялись вне занятий, хотя условно о нем знали все в ордене, кроме приглашённых учеников. От них тщательно прятали и занятия Сяо Чэнмэя, и уроки, и совместную работу. Старейшины Илина с убийцей клана Чан. Как показал опыт, Вэй Усянь преуспел на Тёмном Пути с использованием талисманов и Чэньцин, а вот работа с чистой силой была для него проблематична. Получив «классическое» образование, он с большим успехом использовал музыку в управлении энергией, в то время как Сюэ Ян был вынужден использовать сырую силу для выживания. Теперь они совмещали свои умения в новых исследованиях. Так, например, появились маячки, основанные на использовании тёмной энергии, совсем не ощутимые другими заклинателями и отдельные компасы, которые можно было настроить на конкретный маячок (хотя Сяо Чэнмэй и без них успешно справлялся). Сейчас уроки Тëмного Пути перешли под руководство Старейшины Илина, поскольку босяк из Куйчжоу отправился в Цинхэ Не. От того Лань Юань стал чаще заниматься и вне занятий, поскольку было кому присмотреть за его тренировками помимо Ханьгуан-цзюня. И эти уроки значительно чаще попадались на глаза адептам Гусу в тех частях Облачных Глубин, где прогулки приглашённых адептов были запрещены. Лань Шихань часто намеренно искал воспитанника второго Нефрита Лань. И посмотреть, и собраться с духом чтобы поговорить. Но это было тяжело. Он не мог рассказать о своих мыслях спутнику на тропе самосовершенствования, он понимал, что в прошлой жизни жажда близости с ним застилала ему разум непроглядной пеленой… ему были нужны ответы на вопросы, которые мог дать только сведущий в Тёмном Пути человек, но идти к Сяо Чэнмэю было опасно, в его молчании он не был уверен, а Вэй Усянь мог не обладать нужными ему знаниями, поскольку его сфера — талисманы, артефакты и косвенное управление энергией, и он мог не знать многих тонкостей работы с ней напрямую. Оставались только ученики, но новенький мальчишка, чудом попавший в клан в первую неделю своего пребывания в ордене, вряд-ли вызывал доверие у старших адептов, попавших в группу. Два месяца это не такой долгий срок, чтобы расположить к себе настолько, чтобы делиться с любопытным мальчиком закрытыми знаниями. Но Лань Юань юн, и может повестись на его речи. Нет, он не скажет ни слова лжи, но урезать правду и подать ее правильно мог. К тому же, он не собирался использовать Тёмный Путь. Лишь хотел узнать о последствиях его использования. — Здравствуйте, шисюн. — вежливо поздоровался Вэнь Жохань с внуком. Забавно, в клане Вэнь этот мальчик был племянником его собственных племянников, а теперь он сын племянника его супруга. Запутанно и одновременно просто. — Здравствуй, Лань Шихань. Что-то случилось? Я могу помочь? — как и любой Лань, мальчик был альтруистом и в первую очередь думал о помощи другим. В том числе и младшему адепту ордена. Тем более новенькому. — Вам можно доверить секрет? — глупый вопрос, но именно он должен задать тон всей дальнейшей беседе. То, что хотел озвучить бывший глава Вэнь не должно было просочиться за пределы этой поляны. Слишком много вопросов оно могло вызвать. — Конечно, — все знали, что Лань Шихань замкнут в себе, и почти все свое свободное время проводит или с учителем, или совершенствуясь. Никаких друзей у него не было. А Лань Юань был тем самым мальчиком, которому мог довериться любой младший адепт, потому что он ко всем относился одинаково хорошо и для каждого мог найти слово, не выходя за рамки правил. Он действительно был похож на сына Вэй Усяня и Лань Ванцзи, сочетая серьёзность и приверженность традиции Ханьгуан-цзюня с обаятельностью и жизнелюбием Старейшины Илина. — Это касается не только меня, но и моей жизни до… — он запнулся, не зная, как назвать свое перерождение косвенно. Обычно, он прокручивал в голове предполагаемый диалог, и уходил, если не находил в себе сил начать. Но сейчас мальчик не дал себе времени передумать, устав бегать от своего прошлого. — До того, как тебя забрал учитель? — подсказал Лань Юань, жестом приглашая собеседника сесть рядом с собой на траву. Лань Шихань торопливо кивнул, соглашаясь и устраиваясь на траве удобнее. Эти слова были прекрасным вариантом, ведь они были полностью правдивы. — Один человек, которого я знал… — он смел надеяться, что знать себя тоже можно. — Он сошёл с ума из-за использования Тёмного Пути. Я просто хочу знать, почему это произошло, мне не нужно большего, — он смотрел в траву и не знал, что сказать ещё. Как себя ведут дети в таких случаях? Лань Юань какое-то время молчал, Вэнь Жохань уже был готов к отказу. Но стоило попробовать, разве не так? Он был готов услышать даже то, что он знал раньше, только бы его не засмеяли и не стали в чем-то подозревать. Но молчание наконец прервалось и Лань Шихань смог выдохнуть. — Учитель Сяо говорил, что тёмная энергия сводит с ума только при неразумном использовании. Когда человек поддается ей и пытается объять больше, чем способен. Неограниченная власть развращает очень быстро. И это не зависит от целей. Если не остановиться вовремя, процесс становится необратим. Даже помощь со стороны от сильного заклинателя не поможет. Поэтому мы занимаемся под присмотром и отбор в ученики был очень строгим. Я ответил на твой вопрос? — Лань Юань решил ответить довольно подробно, подумав, что у новенького мальчика могут возникнуть новые вопросы. — Да, спасибо, — Вэнь Жохань поклонился старшему ученику, благодаря за ответы. Он узнал совсем немного нового, но даже от этого стало легче и понятнее. Что ж. Он сам виноват в своем сумасшествии. Теперь ему оставалось только сохранять рассудок в новой жизни.