В деревне Мо все было по-старому. Все та же госпожа во главе, все тот же сын-размазня, все тот же готовый на все прихлебатель в слугах. Лань Шихань узнавал их, хотя жил тут совсем недолго. Он достаточно быстро покинул деревню и стал работать в Ланьлине. Там работы больше, хоть и рисков — тоже.
Лань Цижэню было неприятно одно только нахождение здесь, но он понимал его необходимость.
— Господа заклинатели! — подобострастно поздоровалась с ними госпожа Мо, фальшиво улыбаясь и кланяясь им. — Это честь для меня, принимать вас в моей скромной обители. Чем я могу вам услужить? — спросила она, алчно сверкая глазами. Лань Шихань знал, что ей нужно от них.
Резко накатила слабость и лёгкая тошнота, он чудом удержал лицо и не вцепился в руку супруга только потому, что не мог навлечь позор своим поведением. Он не малолетка, которому простителен побег за «материнскую» юбку, он взрослый заклинатель и первый ученик великого ордена, славящегося своей строгостью и правильностью.
К счастью, Лань Цижэнь без слов понял его.
— Добрый вечер, госпожа Мо. Боюсь, в этот раз мы не по работе, — Лань Цижэнь взял слово, как старший. — Мой ученик всего лишь хотел навестить место, в котором долго жил ребёнком, — их цель сейчас — «конкретизировать» выполнение желания мальчика, призвавшего в себя Вэнь Жоханя. Тот хотел, чтобы его обидчики завидовали ему. Значит, нужно показаться им и зародить это чувство в их душах. Да, правила клана Лань этого не разрешали, но в данном случае невозможно сделать по-другому.
— Жил ребёнком? Почему же мы тогда не знаем, что такой уважаемый человек — выходец нашей деревни? — женщина растерялась и, сжав кулак, впилась ногтями в кожу руки. Она расправила плечи сильнее, а взгляд слегка прищурила, пытаясь выхватить в ребёнке знакомые черты.
— Куда же важной госпоже приметить и запомнить маленького ребёнка, живущего на улице и работающего на непосильной работе за кусок хлеба, — за эти слова Лань Цижэнь даже не наказал его, потому что женщина действительно нуждалась в том, чтобы ей раскрыли глаза на её поведение.
Главе Мо потребовалось время, чтобы сопоставить чужие слова с собственными воспоминаниями.
— Ты?! Носившийся за Сюаньюем щен… — она спохватилась кому и что говорит и прикусила язык, одновременно пролив немного света на то, откуда у мальчика возможности для тёмного ритуала. Значит, мальчик был знаком с Мо Сюаньюем…
— Да, я, — подтвердил Лань Шихань, ощущая, как пощипывает медленно заживающая рана. — Учитель Лань был великодушен и взял меня в ученики.
— Что?! — ещё сильнее вспыхнула женщина и выхватила взглядом своего сына, с любопытством выглядывающего во двор. Ранка тянула силы, но зарастала. — Миленький, выходи к нам, — сладким голосом позвала госпожа Мо наследника, желая представить его именитому заклинателю. Лань Шихань знал её главную мечту — сделать ребёнка заклинателем. Даже племянник женщины, бастард, выродок, и тот стал им, а после оказался пристанищем для Старейшины Илина! А теперь ещё какой-то оборванец без роду и племени стал адептом именитого ордена!
— Зря стараетесь, госпожа Мо, — сказал Лань Цижэнь, бросив на того один взгляд. — Он уже вышел из возраста, когда возможно сформировать золотое ядро. Боюсь, даже тех, кто как Мэн Яо сформировали ядра в подростковом возрасте, можно пересчитать по пальцам. Лань Шиханю повезло чуть больше — его старший товарищ помог ему сделать это вовремя, — Лань Цижэнь склонился в прощальном поклоне и взял супруга под локоть, уводя прочь отсюда, якобы пройтись по деревне, но на самом деле его сильно волновало чужое самочувствие.
Женщина была поражена таким поведением представителя благочестивого Ордена, но перечить не смогла, понимая, что её мечты рассыпались в песок. Тут было не до открытого укора Лань Цижэня.
***
Лань Цижэнь помог супругу присесть на землю и сам сел рядом, позволяя облокотиться. Тот благодарно опустился на него и закрыл глаза, тяжело дыша. Оставалось совсем немного до окончательного заживления ранки, но, видимо, из-за слишком долгого срока выполнения желания, это было очень затратно для него по силам. Во всяком случае, совершивших этот ритуал за всю историю его существования было всего двое и, к сожалению, он в данном случае — подопытный кролик.
— Я в порядке. Не стоило так с ней разговаривать, учитель, — выдохнул Лань Шихань, прикрывая глаза в чужих объятиях и садясь ровно. Он не хотел показывать слабость. Но супруг этого принимать не хотел, поэтому с нажимом вернул себе на плечо.
— Я хочу о тебе позаботиться. Я не делал этого раньше, — ответил Лань Цижэнь, касаясь носом чужой лобной ленты. К тому же, нужно было заглушить горечь того, что у них не получилось зачать малыша. И Лань Шиханя отвлечь в первую очередь, потому что он и без того винил себя в смерти сыновей.
— Улетим — позаботишься, А-Жэнь, — предпринял он ещё одну попытку, но потерпел поражение и в итоге так и остался в теплых объятиях Лань Цижэня. Тот был крайне настойчив, когда ему это было нужно. Впрочем, Лань Шихань был не меньшим упрямцем. Но ему действительно хотелось этой заботы, хоть он и не мог не напомнить о пресловутых правилах ордена.
Люди, если и видели их, не подходили и не задавали вопросов. Было тихо, спокойно, и постепенно к мужчинам приходил покой, которого они лишились в последние недели.
Они не видели, как несколько горожан до побеления стискивали кулаки и зубы, смотря на расслабленного первого адепта Гусу. Они не знали как сильно эти люди завидовали сиротке Сину, сейчас так легко носящему клановую ленту Ланей и лежащему на плече кого-то несомненно важного судя по мечу.
Дышать Лань Шиханю было легче с каждым завидующим человеком. Мальчик, призвавший Вэнь Жоханя, не устанавливал количества завидующих обидчиков, тело бессмертного же начало лечить ранку при первой же возможности, хоть она все еще слегка сопротивлялась. Теперь противодействие царапины прекратилось и духовная энергия потекла в своем естественном русле, возвращая на щёки Лань Шиханя румянец.
***
Идей как удачно понести ребенка было мало, но Лань Цижэнь припомнил как Сяо Ян зачал Мэн Яо и Не Минцзюэ малышку Гуанхуа. Без согласия обоих родителей, просто что-то сделал среди ночи. Как именно это работало, мужчина не знал, но мог предположить.
От мыслей, что пришли к нему в голову стало безумно стыдно, но что важнее — собственный стыд, или всё-таки зачать от любимого человека ребёнка и растить его вместе с ним? После долгих лет, проведенных в строгом следовании писанным и неписанным правилам, он предпочел бы сгорая от стыда, но сделать то, чего так хотелось.
— А-Хань, давай… сделаем это снова, — краснея сказал мужчина. Он имел в виду телесную близость, потому что давать надежду на то, что у них всё-таки получится было страшно. Как отреагирует Лань Шихань на вторую неудачу? Сейчас он не думал об этом из-за полёта в деревню Мо и конфликта с Лань Ванцзи, но тем не менее, Лань Цижэнь боялся, что в любой момент первый ученик снова погрузиться в невесёлые думы.
— Что ты имеешь ввиду? — слегка растерялся последний глава Вэнь, отвлекаясь от свитка и торопливо откладывая его в сторону, обращая все свое внимание на супруга.
Вместо ответа тот оголил свои плечи и потянулся сделать то же самое с чужими. Больше намеков Лань Шиханю не потребовалось.
— Тогда давай попробуем поменяться, — он помнил, что Лань Цижэнь не получил удовольствия в прошлый раз. Лань Шихань не знал, виноваты ли в этом его плохие умения, или же просто физиология Лань Цижэня, поэтому хотел попробовать побыть «девой» для партнёра. Может, так ему будет приятнее. А ему самому и не важно в какой позиции быть с супругом. Главное — с ним. С его любимым, со спутником на тропе самосовершенствования.
Лань Цижэнь на мгновение испугался. Его план не предполагал подобного, но с другой стороны, так даже проще. Он будет лучше контролировать процесс,
а после будет гораздо легче собрать чужое семя. Он кивнул и привлек любимого за плечи, потянувшись за поцелуем. Раз он сегодня берет, то ему, наверное, стоит сразу проявить больше инициативы.
Лань Шихань постепенно плыл в его руках. Сам Лань Цижэнь ничего подобного по-прежнему не испытывал, и если бы не ласки партнёра, то он бы и не возбудился. Однако от чужой реакции в нем просыпался энтузиазм, и он перехватывал инициативу у Лань Шиханя. Вскоре он стянул с чужого лба ленту, потянул за конец собственной и принялся расплетать их причёски. Лань Шихань недавно получил зан, и формально больше не был его учеником, но это не остановило парня с его «учителем». Лань Цижэнь же просто слишком привык к этому, чтобы быть против.
В глазах старейшины горел заинтересованный огонек, когда он раздевал партнёра, слой за слоем, разворачивая как давно желанную вещь. Возбуждения от этого не прибавлялось, но А-Хань так сбито дышал под его пальцами, извивался на постели, что мужчина ловил его своими шаловливыми пальцами, постепенно опускаясь все ниже, пока не накрыл натянутые до предела ку.
— Не мучай… — простонал Лань Шихань, смотря снизу вверх на партнёра, заливающегося краской при оглаживании его органа через ткань.
Лань Цижэнь внимательно посмотрел ему в глаза, а потом взял ленту для волос, сложил руки партнёра под его же поясницей и связал так. Глаза бывшего главы Вэнь округлились не то в испуге, не то в удивлении, не то в возмущении. Поцелуй не дал высказать вопросы и возмущения, а после уста Лань Шиханя запечатались знаменитым заклинанием клана. Тот замычал, но от этого Лань Цижень, краснея, сильнее заинтересовался — что еще ему позволит муж? Он ведь легко мог все прекратить, но все позволял ему, а плоть партнера только крепчала.
Ему это нравилось. Ему нравилась такая властность Лань Цижэня, так зачем снова сковывать себя? Почему его племянники в постели с мужьями делали все, что хотели, их пыл был притчей во языцех… а уж то, что сам Лань Цижэнь испытывал от этого не плотское удовольствие, а обычное… что ж, это уже другой вопрос. Главное чтобы всем было хорошо, верно?
Подумав над чем-то, он подтянул к себе ленту пояса и завязал глаза любимого. Вполне вероятно, что он начнёт переживать от того, что Лань Цижень не возбуждается без узконаправленных ласк. Этого мужчина допускать не хотел. Лань Шихань заслужил побыть в блаженстве. Более чем заслужил.
Пальцами Лань Цижэнь провел по чужой переносице, носу, губам, спустился по подбородку к шее, через грудь и пресс к члену, забрался под штаны, обхватывая плоть всей ладонью и проводя ею вверх и вниз.
— Тише, я не сделаю больно. Доверься мне… — тихо сказал старейшина. Таким тоном разговаривают с напуганными детьми. Не с прошедшими войну и смерть бессмертными главами великих орденов.
Лань Шихань только выгнулся от чужой ласки, скуля от желания. Лань Цижэнь улыбнулся уголками губ и второй рукой стал синхронно двигать рукой на собственной плоти. Та все сильнее крепла, и наконец старейшина обратно переключился на партнёра, теперь изучая реакцию на ласку внутренней стороны бёдер. Взглядом он отыскал флакончик с маслом, который они использовали в прошлый раз. Далеко его они так и не убирали. Вот, пригодилось.
Мужчина подхватил флакон с пола и вскоре откупорил притертую пробку, наливая немного масла на пальцы и торопливо прижимая пальцы к чужому проходу, боясь, что жидкость стечет с пальцев на постель, не добравшись до цели. От резкости и прохлады масла Лань Шихань напрягся и дернулся. Лань Цижэнь отставил флакончик и провёл чистой рукой по чужой груди, извиняясь за свою неосмотрительность и неопытность. Дыхание Лань Шиханя снова было сбито только из-за чужих ласк, и мужчина выдохнул, принимаясь непосредственно за растяжку.
Супруг был сильно зажат, но явно пытался расслабиться. Тело было девственным в этом месте, сам Лань Цижэнь не имел ни малейшего опыта в подготовке к проникновению, поэтому следил за каждым вдохом и движением Лань Шиханя. На всякий случай он снял заклятие молчания, чтобы спутник на тропе самосовершенствования мог сказать, если он что-то делает не так.
Тот не сказал ни слова против, только бормотал что-то про тирана и тихий омут.
Лань Цижэнь предпочёл считать, что это означает, что партнёру хорошо и продолжил исследовать его тело, периодически лаская себя, чтобы не потерять возбуждение в ответственный момент. Чужое он подкреплял только ласками и массированием одного места внутри Лань Шиханя, от чего тот скулил и просил о пощаде. Не всерьёз, как понимал Лань Цижэнь.
Наконец, он пошире развёл чужие бёдра, налил в ладонь больше масла, распределяя его по члену и приставляя его к скользкому входу. Лань Шихань затаил дыхание и приготовился. Лань Цижэнь аккуратно скользнул внутрь и дал привыкнуть к своему размеру. Он достаточно долго и тщательно готовил мужа, но тем не менее…
Ощущения сильно отличались от принимающей позиции. Было действительно приятнее, хотя по-прежнему это нельзя было назвать чем-то невообразимым, желанным до дрожи. Удовольствие от осознания того, что он доводил любимого до дрожи в коленках было сильнее. Значительно.
Когда Лань Цижэнь стал двигаться, А-Хань только сильнее выгнулся, скуля.
— Быстрее… — просил он, и Лань Цижэнь не видел смысла отказывать ему в этом, одновременно потакая своему желанию вновь искусать чужие губы до крови, потом спустился на чужую шею, совсем не замечая, как под ним содрогается тело, изливаясь на собственный живот. И еще раз, и еще…
Когда Лань Цижэнь оторвался от приятной бархатной кожи, получая и свой оргазм, он увидел то, что затмило его — множество «цветов»-меток, украшавших чистую кожу супруга. Теперь он понимал, что в этом находят Сяо Синчень и Сяо Чэнмэй.
Последний глава Вэнь уже даже не скулил, совершенно обессиленный. Лишь тяжело дышал, а дорожки белесого семени растеклись по его груди к локтям. Лань Цижэнь поторопился развязать его руки и устроить любимого в более удобной позе. Стянув пояс с чужих глаз он стал вытирать чужой живот, незаметно собирая немного жидкости в флакончик из-под благовонного масла.
— В тихом омуте… как ты меня укатал. Тебе понравилось? — Лань Шихань перевернулся на бок, помогая себя вытереть и меж бедер. Больше ни на что сил не было. Он даже глаза не открывал.
— Да, — не стал врать старейшина. Может ему понравилось не в том смысле, в котором имел ввиду бывший глава Цишаня, но ведь понравилось, верно? — Если захочешь, можем повторить. Только скажи, — Ему не сложно, а Лань Шиханю приятно. Так почему нет?
— Хорошо, — Вэнь Жохань протянул руки к любимому, желая заключить в такие родные после этих нескольких лет объятия и уснуть с партнёром. Тот ласково улыбнулся, но в объятия не опустился и только укрыл любимого одеялом, целуя в уголок губ и незаметно крепя талисман на спину спутника на тропе самосовершенствования.
Того резко сморил сон, но так как молодой мужчина и без того был близок к стране грёз, он не заметил в этом ничего странного. Так или иначе, пыл Лань Цижэня был значительно неожиданнее.
А тот в свою очередь оделся, подхватил запечатанный ци флакончик и ушел прочь из цзинши, направляясь в дом медленно формирующегося клана Сяо, где без слов, с легким стуком, поставил стеклянный предмет на столе перед двумя метящими друг друга заклинателями, привлекая их внимание.
