Аббадон

1732 год

Джей падает на одно колено. В его руках топор, на который он опирается, чтобы не упасть на землю вовсе. Лесной холод окутывает его тело, заставляя продрогнуть, поэтому у него слегка заалели уши. Он находится в лесу уже второй день, а рассвет вскоре украсит своим светом поляну и деревья вокруг. В руках уже не оставалось ни грамма сил, но, стиснув зубы, он всё равно поднял голову, чтобы посмотреть на своего противника. Вампир выглядел лучше. Он так же стоял и смотрел уставшим взглядом своих раскосых глаз, а у его рта струилась капля крови. Джей знает, что все это время они просто играли в односторонние догонялки. В первое время никто из них не решился ни на что более, чем малочисленные удары, которые не приносили никакого эффекта, походившие больше на в склоки кошки с собакой, но уже к концу второго дня охотник увидел его. Он помнит, как Сонхун описал этого вампира в первый день своего отравления, что стоял сейчас перед ним, поэтому чёткое осознание промелькнуло во взгляде. Высокий рост и светлые волосы. Тот смотрел на него с абсолютным безразличием и спокойствием, где на дне зрачков можно заметить больше сочувствие и понимание, нежели чем презрение или высокомерие к охотнику. Джей в жалости не нуждался. Теперь уже крепче взяв в свои руки топор, он разозлился ещё сильнее. Исход битвы знали все её участники изначально. Джей — хоть и талантливый и смелый охотник, но в одиночку одолеть чистокровного высокорангового вампира ему было не под силам. Было ясно, что прежде Чонвон старался уворачиваться и не идти в наступление, поэтому только когда к ним присоединился высокий вампир, Джей понял, что над ним теперь просто насмехаются. Он до сих пор бессильно сжимает в руках топор, что упёрся в землю, а чужие капли спускались по лезвию, окрашивая траву в кровавый цвет. В горле стоял ком злости и разочарования, обиды, а в голове не было ни единого правильного вопроса. Он просто смотрел в печальные красные глаза напротив и ему впервые нечего было сказать, хотя вопросы струились в голове быстрым течением, сменяясь один на другой. Вампир действительно думал, что он ни о чём не догадается? Действительно, к чему тогда стае вампиров держать новорожденного в сильных артефактах? Нужно быть дураком, чтобы не заметить, что новорождённый не может контролировать свои силы так быстро и одолеть духовного змея. Новорождённый, что так хорошо помнит своё прошлое. В то же время он спрашивал себя — зачем князю так долго находится подле них? Зачем надевать на себя тысячу ликов и играть для него другого человека. Он — Князь вампиров или всё же этот беловолосый юноша? Какие цели они оба преследуют? Все это ворохом проносится в голове, а разочарование оставляет его без сил, поэтому он не выдерживает и падает на второе колено, всё так же не выпуская из рук оружие. — Джей, — зовёт его Чонвон и делает шаг к нему, но его за руку останавливают, не давая подойти ближе. Когда он поднимает голову, Рики отрицательно качает головой. Нельзя, всё уже кончено. — Прошу, дай мне все объяснить, — пробует Чонвон ещё раз, отворачиваясь от друга, но уже остаётся на месте. — Я клянусь, что не совру и честно отвечу на любой твой вопрос. Джей выходит из оцепенения. Он смотрит и смотрит на него, принимая решение — довериться в последний раз или нет, поверить ему или уйти вовсе, даже не пытаясь слушать лживые слова. — Ладно, — кивает он, — я выслушаю тебя. Чонвон сглатывает ком в горле, не зная, с чего именно ему начать, но решает всё же с самого главного: — Я — Князь вампиров, — признается он. — Это мой друг, Нишимура Рики. Джей прикусывает щеку изнутри, подавляя резко вспыхнувший внутри ком обиды. — Я был искренен с тобой во всём, кроме этого, — продолжает Чонвон, заглядывая ему в глаза. — До последней секунды я говорил тебе обо всем только правду, кроме этого, клянусь! Когда мы с тобой были вдвоем, у нас… — Мне это не интересно, — отрезает его слова Джей. Он всё же находит силы и, облокачиваясь на топор, встаёт на ноги. Его огненный взгляд направлен только на блондина рядом. Он направляет на него топор и спрашивает: — Это ты отравил Сонхуна? — Нет, — Чонвон отрицательно мотает головой, заводя рукой друга за спину. — Это не он. Рики встретил в ту ночь господина Пака, чтобы узнать где я нахожусь, не более. Не он отравил его. — О как, — Джей приподнимает уголок губ, но глаза не выдают и грамма веселья. — По всей видимости, вы знаете, кто это. Чонвон промаргивается и твёрдо кивает. — Знаю, — честно выдаёт вампир. — Знаю, кто отравил и о ком говорил господин Пак, когда чувствовал, что его ногу поедают. — Значит всё-таки ты был не во всем со мной честен? — Я был в остальном всегда честен, — вопреки этому говорит Чонвон. — Я действительно знал, кто это, но и вы тоже знали это всегда. Джей переводит на него хмурый взгляд. Он совсем запутался. Это действительно так или вампир решил его совсем запутать и замылить мысли? — Знали? — Черноволосая женщина в накидке, — объясняет Чонвон. — Императрица Инь, что собрала в ту ночь из спальни плесень, это она свела с ума господина Пака в ту ночь, её ненависть к охотникам таится уже больше двух сотен лет. — Она умерла со всем двором, — отвечает ему Джей, вспоминая слова Хисына о наложнице, что стремилась отравить императрицу. — Как может умереть истинная убийца всего этого двора? Она собрала её и сбежала, а через пару лет родила адское существо, и сама обратилась в злого духа. Только одно, — он осекается. — Только встретив того, кто освободил её от мук, но не от ненависти, она хранит верность и службу. — Она отравила Сонхуна? — повторил свой вопрос Джей. — Она свела с ума господина Пака, это так, и он выстрелил, — у Чонвона сперло дыхание. — Фактически это она, раз собрала плесень и… — Фактически или она? — злится Джей, стискивая зубы. — Ты сможешь мне хоть раз сказать честно, а не урывками и недоговорками!? — Я не могу сказать этого, — злится Чонвон на него в ответ. — Как ты не понимаешь? — Ты просто опять делаешь из меня дурака, — Джей опускает голову. — Это не так, — у Чонвона из-за всей ситуации подгибаются ноги и он обессиленно падает на траву. — Если я скажу тебе кто это, то они с императрицей обратят свой гнев ещё и на вас с Хисыном. Я не могу допустить того, чтобы ты пострадал. — Нам стоит просто кинуть им Сонхуна и уехать жить припеваючи? — Ты переиначиваешь мои слова, — качает головой Чонвон и откидывает руку Рики, что хотел поднять его. — Я не знаю, какую игру они задумали сейчас, но Сонхун изначально был выбран сюда приехать на верную смерть, это не зависит от вас. Даже сейчас из-за ситуации с правительством вы в огромной опасности и на волоске от смерти, когда прогремит война. — Тогда почему бы тебе не сказать мне? Если нас всех в итоге ждёт смерть. — Потому что я хочу дать тебе выбор, — смотрит на него Чонвон. — Если вы прикинетесь, как ты и говоришь, дураками, сделаете вид, что совершенно ни о чём не знаете, может, правительство и позволит вам уехать. — Ты забыл, что правительство хочет схватить тебя? — Это второй выбор, — закивал Чонвон, затем поднял руку, указывая на себя. — Я — второй выбор. Рики схватил за рукав и с силой поднял его на ноги. Он смотрит на вампира, чтобы заставить его заткнуться. — Я же говорил, вам не стоит вмешиваться, — предупреждающе сказал он. — Я уже всё решил, — Чонвон отдернул свой рукав из его хватки. — Либо правительство, либо мы с Рики пытаемся спасти нас всех вместе взятых. Войны не избежать. — Сонхун? Чонвон покачал головой. — Я не могу повлиять ни на что, что касается господина Пака, — обессиленно сказал он, скрещивая руки на груди. — его дальнейшая судьба зависит от того, сможет ли изменить свое решение Ваше превосходительство и отозвать императрицу. Но я вижу, что господин Пак отравлен. Они затеяли игру, в которой он не жилец. — Чонвон, — впервые за эти два дня битвы поменял голос Джей. — Ответь мне, есть ли всё-таки шанс изменить решение Ваше Превосходительства? Чонвон опускает глаза и задумывается о чём-то своем. — Есть, — со вздохом выдает Чонвон. — Исходя из ваших слов, он всё же есть. Джей ничего не понимает. Из каких его слов? — Вы ничего не измените, исход уже решен, — твердо сказал Рики, положив руку на плечо Чонвона. Заметив это, злость Джея снова поступила к горлу. — Вы имеете дело с выходцем из знатного рода в Чистилище, что вершит судьбы по одной своей прихоти, — спокойно продолжил Нишимура. — Даже прошлый Князь Вампиров беседовал, преклонив колени в уважении и страхе. Что Ваше Превосходительству до ваших жалких просьб? — Ты не прав, Рики, — покачал головой Чонвон. — Ваше превосходительство выбрал житейский мир, оставив свои деяния в далёком прошлом. — Не оставил, — закончил он. — Поэтому правительство и сидит каждый день в страхе. Что ему мешает прийти и перевернуть всё, как он сделал изначально? Охотник покачал головой и отвернулся, не желая это слушать дальше, зашагав в направлении таверны. — Джей. Чонвон догнал его, но он выставил топор вперёд, предупреждая не приближаться к нему, но вампир отодвинул оружие рукой и всё равно подошёл к нему ближе. — Пожалуйста, — говорит на грани шёпота он, — поверь мне. Я действительно был рядом с тобой не потому, что преследовал тайные замыслы, я бы никогда... — Чонвон, — Джей опускает руку с топором и отворачивается, — мне всё равно. Чонвон снова нагоняет его и останавливает. — Я остался, потому что мне нравится быть рядом с тобой, — Чонвон пытается заглянуть ему в глаза, чтобы тот увидел всю его честность. — Рядом с тобой надёжно и весело, как тут не остаться? Ты сильный и смелый, вытащил меня из рук убийц, накрыв своим пиджаком, от которого так успокаивающе пахло. Мне нравится твой запах, мне иногда хочется съесть тебя всего, ты весь мне сильно нравишься. Как мне ещё доказать тебе, что я не хотел вам зла? Джей тяжело вздыхает. Он впервые чувствовал себя так, будто на его плечи обрушился весь небесный свод. — Чонвон. Вампир отрицательно мотает головой в просьбе не только не говорить, что охотнику всё равно. Джей недолго смотрит на него, впитывая в себя его образ, и кладет руку на голову, ероша смольные волосы. Чонвон следит за ним, пытаясь все это время в надежде считать выражение лица. Джей убирает свою руку и говорит: — Уходи, всё кончено.

***

Сонхун встретил уставших Хисына и Кея ещё у входа из поселения в лес. Он только пару минут назад проводил Джейка к оружейной и направился к таверне, как к нему подбежал Хисын, осматривая его с головы до пят и с немым вопросом о произошедшем. Тогда Сонхун покачал головой и не сказал ни слова. В его душе после всех дней было неспокойно, а единственным желанием было только побыстрее посетить купальни и выпить пару капель настойки валерианы. Хисын вопросами донимать не стал, поняв друга с первого взгляда. Они сразу посетили купальни, Хисын проводил его до комнаты и оставил в одиночестве. Хоть он и был сильно уставшим, но беспокойство будто разливалось по венам, образовывая жгучую тревогу внутри. Сонхун не сомкнул глаз до самого утра. Когда парень находился рядом, то его волнения уходили на второй план. Проснувшись от кошмара, он сразу находил того рядом с собой и быстро мог успокоиться и избавиться от ужасных картинок, что продолжало посылать его сознание. Поэтому, когда Джейк скрылся за дверьми оружейной, его сердце вдруг охватила странная тревога. Охватила настолько сильно, что темные мысли продолжали заполнять голову. Хотелось в ту же секунду сорваться и проверить — все ли хорошо с парнем, жив ли он. Каждый раз, когда он закрывал глаза, стеклянный взгляд приковывался к нему, пытаясь свести с ума. Спать — равно самоубийству. Он понял, что Мантикора, поистине древнее мифическое существо, которое относится к высокому рангу, способно заставить потерять разум даже после своей смерти. Будто почувствовав его волнения, ранним утром к нему зашёл Хисын. — Не спал? Сонхун лежал на спине и слышал, как дверь отворилась, а в комнату зашёл друг. На это он никак не отреагировал, даже не повернул на него голову, взглядом уставившись в окно. Только через несколько долгих секунд он отрицательно покачал головой. — Расскажешь? Не меняя позы, слегка безразличным голосом ко всему, Сонхун попытался детально описать картину произошедшего, умалчивая о некоторых моментах. — Как так получилось, что она посмотрела ему в глаза? — Он заставил её посмотреть ему в глаза, — он продолжал вглядываться в окно, но его взгляд сверкнул, будто вспоминая, как зверь пытался увернуть свой мутный взор. — Не понимаю. Ты же сказал, что это полукровка демон. Как это возможно? Сонхун переводит взгляд с деревянного подоконника и теперь внимательно следит за облаком, проплывающим в направлении к лесу. — Значит, он не просто демон, я ошибся, — Сонхун замечает птицу за окном. — Я и демонов-то видел три раза в жизни. — Подмять под себя Мантикору сможет только высокоранговый демон, — Хисын встаёт, чтобы налить им чай. — Может, кто-то из его родителей занимает высокий ранг в Аду? — предполагает он. — Или мальчик на самом деле не мальчик, а выбрал себе земную форму младше своей истинной? Сонхун безразлично пожимает плечами, наблюдая за попытками птицы взять маленькую ветку. Мальчик тогда победил Мантикору и скрылся, он не доставлял никаких проблем. Остальное его не волновало. — Ты апатичный, — всё-таки решается выдать свои опасения Хисын. — Не расскажешь, что увидел в Иллюзорном мире? — Мантикору, — сразу же ответил Сонхун. Ему незачем было скрывать это. — Что же тебя напугало в ней? — не понял Хисын, поднимая чашку и чайник со стола. — Мертвый Джейк в её зубах. Хисын роняет чашку на пол, но успевает поставить горячий чайник на стол. Округлив глаза, он поворачивает голову и смотрит на Сонхуна, но тот продолжает флегматично следить за птицей у окна. Он немного топчется у стола, пытаясь взять себя в руки от услышанного, но всё равно легко подрагивающие руки выдают его нервозность. Ему нетрудно догадаться как тяжело было другу выйти из иллюзии и что ему пришлось пережить, поэтому он выходит и быстро идёт в свою комнату, чтобы вернуться с флягой. Он поднимает первую чашку с пола, а из второй выливает чай обратно в чайник, чтобы налить туда жидкость такого же цвета, но гораздо выше градусом. С этим он подходит к Сонхуну. — Как настоящий? Сонхун кивает. Заметив чашку в руках друга, он приподнимается. Как только она оказалась в его руках, он залпом опустошает всю и, спрятав голову изгибе локтя, он глотает то, что сильно обжигает горло. — Ещё? — спрашивает с беспокойством в глазах Хисын Не убрав руку от лица, Сонхун кивнул. Друг наливает ему ещё одну чашку и он вливает её так же одним движением. Он ложится обратно. Опьянение начало приходить почти сразу, и Сонхун впервые смог очистить свои мысли. Хисын присел рядом, наблюдая за тем, как у друга краснеют щеки. — Знаешь, что он сказал мне в начале нашего знакомства? — нарушает тишину Сонхун. За окном начал проглядываться рассвет. — Что? — аккуратно спрашивает его Хисын. — Что лучше бы никогда в жизни меня не встречал. Он не меняет тона, но его слова звучат слишком громко в тишине. Хисын вздыхает и опускает голову, продолжая слушать. — Я думал, что эти слова не смогут задеть меня. Но это всё, о чем я могу думать сейчас. — Сонхун, — попытался Хисын, но тот покачал головой. — Я запер его, потому что боялся, — продолжил он. — Сколько раз мне ещё потребуется так запирать его, оставляя в полном неведении и отчаянии? В то же время я думаю: что я могу дать ему? Если судьба решит, что я все же смогу оставить его рядом со мной, какую жизнь я смогу ему дать? В морозах и вьюге дожидаться меня каждый раз — живого или мёртвого — после охоты? Или всё же до меня смерть доберется раньше, скрутив тонкие пальцы на моей шее? Как ему объяснить, что меня больше нет? Стать безмолвным призраком, блуждающим по его пятам, наблюдая за его дальнейшей жизнью? Хисын понял, что Сонхун опьянел окончательно, потому что речь его стала бессвязной и странной. — Я влюбился слишком быстро, я корю себя за это, — признается он. — Ты не должен стыдить свои чувства, — возмутился Хисын. — Кто решает как скоро или как долго влюбиться? Это не то, что ты можешь контролировать, как бы ты этого не хотел. Он берет его чашку со стола, наливает туда из фляги жидкости до половины и выпивает сам. — Надо было остаться в стороне и подавить в себе это, а я пошёл у себя на поводу. У нас нет счастливого конца. Я не хочу, чтобы влюбленный дурак испортил его жизнь. Я боюсь то, что он во мне вызывает и меня не отпускает мысль, что я могу ему навредить. — Сколько я раз говорил, чтобы ты сначала выслушал его, а потом делал выводы? — возмутился Хисын. — Я уверен, что он вкладывал совершенно другой смысл в свои слова, иначе он бы не остался рядом, не заботился. Ты говоришь, что он будет делать, дожидаясь тебя с охоты? А что он делал всё это время? Он зашивал тебя после огнестрела, выхаживал после отравления, терпеливо ждал и верил, что ты вернёшься к нему. Разве он не показал сейчас свой настрой по отношению к тебе? — Это не жизнь, — отрицательно качает головой Сонхун. — Это твоя жизнь и она такая. У тебя не бывает все просто. — Я не хочу, чтобы всё так было. Хисын вздохнул и покачал головой. — Хорошо, расставайся с ним. Сонхун сразу открывает глаза и хмурится, переводит свой взгляд на Хисына. — Что? Иди и скажи ему, что всё кончено! — распылился Хисын. — Пусть он собирает вещи и едет на Восток, прежде чем начнется война! Пусть найдет там свою любовь, с которой он будет счастлив жить в одном домике, печь пироги и работать в мастерской. О такой жизни он мечтает!? Сонхун слушает его, но продолжает стоять на своем: — Хотя бы так. — Понятно, — мычит Хисын и машет рукой, поглядывая на Сонхуна. — Всё предельно просто, как я не догадался. А вдруг увидишь его любовь? Сонхун закрывает глаза и сжимает зубы, отворачиваясь к окну. — Прекрати. — Улыбнёшься и пожелаешь им счастья? Грудную клетку Сонхуна сдавило тупой болью, сдавило настолько, что стало трудно дышать. Он через силу кивает, хотя в голове полная неразбериха из мыслей и чувств. Конечно же он не пожелает, даже руку не пожмёт, не сможет уважительный поклон сделать перед тем, кто сделает его первую любовь счастливой. Тот, кто сможет дать ему уверенность и спокойствие в жизни. Не сможет под дулом выстрела, украдкой заглядываясь, мечтая оказаться на его месте. — Сонхун, — Хисын легко хлопает его по плечу, — прости, я сказал лишнего. — Ты прав, — кивает Сонхун. — Пока я жив, ни сын неба, ни чертоги Ада не смогут забрать его у меня. Он называет это чем-то чёрным внутри себя. Чем-то грязным и гадким, что способно замарать близких ему людей. Всегда спокойный и хладнокровный, он уверен, что таит внутри себя маленькую чёрную кляксу, что поражает изнутри всё, стоит ей дать о себе знать. Разум кричит: «Оставь его!», но она же в противовес орёт: «Он твой, не смей никому его отдавать!» Этикет говорит: «Аккуратно, ты сможешь напугать его!». Она же поражает всё своей чернотой, вторя ему: «Целуй его так глубоко, чтобы добраться до его сердца.» Чёрная клякса стала поражать и Джейка, ему хотелось себе всё его тело и душу. Сонхун ненавидел её всем сердцем, ведь он считал себя стойким человеком, что чтит высокую мораль и хладнокровность ко всему сущему. Но это не касается его. Ведь его ему хочется всего. Неудивительно, что Сонхун влюбился так быстро. Выцепив его всего лишь один раз взглядом, он больше никогда не смог бы его забыть, даже такого хмурого и злобно настроенного. Когда он узнал его другого, милого и принципиального, немного дерзкого, — теперь и сердце никогда не сможет забыть его. Их встреча была предрешена судьбой, а Сонхун её отрицал. Или это алкоголь на него так действует? Сонхун тяжело дышит и закрывает рукой глаза. Грудную клетку ломит что-то, что просится выйти наружу. — Я люблю его. Признаётся первым. Признается даже не ему. Просто признаётся, чтобы знать это самому. Признаётся пьяным и вряд ли когда-нибудь признается лично. — Если ты чувствуешь это, то это действительно так. Это не спутать ни с чем. Сонхун вдруг вспоминает слова Хисына о заинтересованности. Влюбленность он описывал как жажду быть рядом и желание физического контакта. Сонхун никогда прежде в физическом контакте не нуждался, предпочитая вообще ускользать из тянущихся к нему рук. Тогда как это могло зародиться в нем? Или это было в нём всегда, просто рядом не было нужного катализатора? Столько вопросов, на которое ответа он дать не может, даже если бы очень этого захотел. Сонхун влюблённость бы описал по другому. Как что-то тёплое, что иногда отдает глухой болью под сердцем, комфортное и надёжное, когда находишься рядом, доверительное, когда можешь положить на руку своё самое искреннее и сокровенное и отдать другому. Сонхун не любил романы и никогда в жизни не опускался в тяжёлый романтизм, но почему-то когда смотришь в его глаза напротив, хочется сказать много. Больше, чем он может. Подобрать правильные слова. Объяснить свои поступки. Да, я немного холоден, но я смотрю на тебя так же жарко, как и ты на меня. Я редко говорю о своих чувствах, но у меня их так же много. Иногда мне хочется больше, чем ты можешь себе представить. В лике изголодавшегося по теплу зверя я боюсь спугнуть тебя. Я не хочу делать тебе больно, я хочу всего лишь защитить тебя. Даже если это буду не я, я желаю тебе только счастья. В то же время к нему приходит и отрицание. Почему ему так просто вскружить голову? Отправить его в беспамятство от чувств, когда чужая жизнь стала дороже своей. А есть ли у него право на жизнь? Он без пяти минут мертвец, заберёт ли он за собой и другую? — Что будет, если я умру? — тихо кидает он. Хисын вздыхает, замученный всем, и качает головой. — Мы не допустим этого, Сонхун. Мы найдем решение. — Это убьёт вас, — он возвращает пьяный взгляд к птице. — Я не хочу, чтобы кто-то из вас пролил слёзы. — Пуля уже готова, ты просто возьмёшь себя в руки и выстрелишь в неё. Нет ничего сложного, всё просто. Мы убьем её, правительство нам пожмёт руки, мы прикинемся дураками, будто не знаем о чём они, войны не будет и мы просто уедем, забрав Джейка на Север. Сонхун приподнимает губы в улыбке. Всё было так просто, как он не догадался раньше. Это был бы идеальный расклад. — Большего бреда в жизни не слышал, — тихо смеётся он. Хисын подхватывает его настроение. Тихий смех заполняет комнату. Смехом, когда звук идёт, а глаза остаются такими же пустыми и безразличными, когда губы искривлены в улыбке, а душа плачет. — Это то, к чему мы стремимся. Никто не заберёт у нас право мечтать. Сонхун ему кивает. Это не успокоило его, но вместе с алкоголем принесло каплю умиротворения. — Где Джей? Хисын еще тяжелее вздыхает. — Он уже два дня в схватке с Князем вампиров. Сонхун приподнимается на локти, но тут же хватается за голову. У него очень кружится голова, поэтому он хмурится, но всё равно смотрит на друга во все глаза. — Почему мы сидим тут? Он находит силы опускает ноги с кровати, нетвёрдым шагом путаясь дойти до рубашки на стуле. — Он не причинит ему вреда. — Как это? Хисын останавливает его за руку и ведёт обратно к кровати. — Это Чонвон. Сонхун хмурится ещё сильнее и пытается осознать сказанное. — Давно ты знал? Хисын опускает глаза и закусывает щеку изнутри. — С самого начала, — пожимает плечами он. — Я видел, на кого смотрел тогда главарь. Не трудно догадаться, что простого вампира не привязывали бы сильным артефактом. Мне было интересно, что он задумал и какие цели будет преследовать дальше, убивать его тогда было просто бессмысленно, он мог знать что-то о женщине в накидке. — Если ты говоришь, что он не причинит ему вреда, — Сонхун садится обратно, — почему они в схватке? Хисын смотрит в окно. — Джею надо остыть. Он и сам догадывался каждый раз, я видел это, но ты знаешь его характер. Что-то настолько важное крутить ему под носом и утаивать, — он вздохнул. — Как бы Чонвон ему не нравился, у него есть принципы, с которыми он не может смириться с самого начала. Чонвону нужно немного терпения. — Нравится жить под боком с князем? — Нравится тот, кто сможет помочь нам каким-либо способом. Он многое знает, я видел это, и он очень сильный. Правительство против него, оно его опасается не просто так. Я рассчитываю на его помощь тебе так же, как и ты помог ему с Джеем в тот момент. Сонхун переводит взгляд на Хисына. Друг был лучшим учеником академии не просто так — соединяя в себе острый ум, он всегда был расчётливым и зорким, а в его голове много планов и идей, тысяча мелких деталей и событий, что пазлом складываются в конце. Сонхун искренне гордился и восхищался им, знал даже, что когда Джей творил свои мелкие пакости, тоже чувствовал трепет уважения в те моменты. Они слышат, как дверь Джея хлопает в его стороне. Раннее утро уже шло к своему завершению, подняв солнце освещать поселение. — Ты уверен, что он согласится помочь нам? На лице Хисына появляется улыбка, а сам он встаёт с кровати. — Много всего произошло, пока третий охотник героически спасал мир, — он берёт с собой чашку и флягу в руки. — Стоит Джею надуть губы, так к утру уже будет вся вампирская резиденция стоять у дверей таверны, — он издает смешок и качает головой. — И почему всегда влюбляются в дураков, а не в умных? — Ты первый, у кого был опыт, делай выводы. — Ну, иначе мы бы не стали друзьями, — пожимает плечами Хисын. — Пойду осмотрю его, может тоже проведу терапию, — он звенит флягой в руке. — Или уговорю сходить в купальни. Если не хочешь спать, можешь тоже присоединиться, но рекомендую тебе всё же отдохнуть.

***

Хоть Сонхуна и разморил крепкий алкоголь, но глаза сомкнуть так и не удалось. Он тихо встал, наспех оделся и пошёл в комнату к Джею и Хисыну, что уже были готовы в купальне. Джей выглядел обычно, но слишком устало, поэтому только кивнул в приветствии. У него были такие же захмелевшие глаза, поэтому он решил, что всё прошло не так гладко, как Хисын планировал. Пробыли они там недолго, всеобщая усталость и опьянение свалилась на них обухом, поэтому они вскоре вернулись обратно. Прежде чем они разбрелись по комнатам, Джей присел на стул в комнате Хисына, куда к ним присоединился Кей. — У меня плохие новости, — начал Джей. Он был слишком уставший и разочарованный, поэтому тон был противоположен словам — безразличный и пустой. — Чонвон что-то сказал? — Да, — он кивнул. — Вместо одной проблемы у нас теперь две. — О чём ты? — Хисын присаживается рядом. — Я не знаю, можно ли ему верить, но черноволосая женщина — это не та, о ком говорило правительство. Вот это слово… кто там... Ваше превысочество или что там? Это не она. Это та императрица Инь. — Не она сводит с ума Сонхуна? — Нет, это она, — качает головой Джей. — Но помимо неё есть еще кто-то, кого правительство и боится. Она слуга. — Ты меня запутал, — хмурит брови Хисын. — Получается, Чонвон утверждает, что помимо женщины есть кто-то, кто хочет убить Сонхуна, но на этого кого-то ведётся сейчас подготовка к войне? Джей два раза кивнул, прислоняясь затылком к стене. — Он не сказал, кто это? — Он сказал, что не имеет права раскрывать, иначе они убьют нас в ту же секунду. Хисын долго обдумывает его слова. — Нам нужно в правительство, — выдает он. — Нужно узнать, что произошло с императрицей Инь и кто такая Ваше превосходительство. Я не уверен, что у них найдется в общей библиотеке об этом, нужно либо спуститься туда, где я был, либо узнать у советника Кима. Это кто-то, кто выходец из Ада, обладает могуществом, способный прихвостней нечисти тайно замышлять и опасаться, а императрица ходит у него в слугах, пока все горят от страха. Что оно им так жить мешает? — Страх, ты же уже сказал, — подал голос Кей. — Не лучше стадом на одного? Хоть силы сравняются. — Подло. Нужно узнать о деяниях Её превосходительства и почему оно отказалось от трона. — Чонвон спорил со своим, — Джей безразлично уставился на носок своего сапога, пытаясь подобрать нужное слово, — вампиром-слугой о том, что оно выбрало житейский мир и способно поменять решение по поводу Сонхуна. — Тогда нам надо срочно узнать, кто это и найти не раньше, чем прогремит полная луна! Если Чонвон говорит, что есть шанс, то у нас есть возможность отвести фокус от Сонхуна. — Правительство уже выслало предупреждение, ты не забыл? Сейчас им двоим не до нас. Хисын вспоминает слова председателя и чернеет на виду, как тут же переводит взгляд на Сонхуна. — Что? — не выдерживает его взгляда он. — Я только предполагаю, — издалека заходит Хисын, — но кто ещё мог выпустить на волю настолько древнее существо? — К чему ты клонишь? — Мне кажется, Мантикора — это предупреждение Её Превосходительству. Сильный мифический зверь, разве не явная угроза? Угроза тому, кто находился в Призрачном поселении. — У-у-у… — протянул Кей, поджав губы. — Пригрели две змеи, одна уже слилась, вторая продолжает кусаться. Сонхун в два шага настигает его и хватает за грудки, больно припечатывая к стене. Хисын подбегает к ним, но не успевает словить картину, от чего та падает на пол. — Что ты сказал? — Сонхун плотно сжал зубы. По нему видно, что он очень сильно злился. Кей отталкивает его от себя и играя желваками уходит в сторону двери. — Что слышал, — он отряхивает свой пиджак. — Я пришел сказать, что уезжаю обратно на Север, — он окидывает взглядом Хисына. — Разбирайтесь со своими проблемами сами, если доживёте. Он хлопает дверью и Джей морщится от шума, что ударил по вискам. — Сбежал как крыса с корабля, наделав шума, — прикрыл обратно глаза он. — Ничего нового. Сонхун в ту же секунду поворачивается обратно к Хисыну. — Хисын, это не он. Я могу доказать. Друг кивает ему, как бы говоря, что он его внимательно слушает. — Я собственноручно запер его, — начинает Сонхун, не зная куда деть руки. — Мантикора действительно преследовала нас в Призрачном поселении, но нашла она нас только тогда, когда мы привели демонического ребёнка в дом. Хисын хмурится, вспоминая слова Сонхуна. — Он сказал, что выходит из Ада к сестре, что сидела в свадебном одеянии, — он пытается вспомнить обо всём. — Когда Мантикора схватила меня, то как только она увидела его, то сразу же потеряла ко мне интерес. Вспомни, Хисын. — Я понял, — кивнул друг. — Если всё так, как ты и говоришь, то это объясняет, почему ребёнок смог заставить её посмотреть в его глаза. Если это тот, о ком все говорят, то его могущество превосходит мифического зверя и он действительно смог подавить его. То, что ты не сразу понял это, могло свидетельствовать о том, что он принял форму ребёнка и ты не смог распознать. Зачем ей нападать на обычного ребенка? Кто ещё мог победить зверя так просто? — Это всё объясняет, но это не логично, — промычал Джей. — Зачем ему спасать в придачу Сонхуна от зверя? Сонхун опускает глаза и впервые жалеет о том, что рассказал обо всём Хисыну слишком детально. Хисын понял это по его взгляду, вспоминая, о чём тот говорил, когда рассказывал о встрече с мальчиком. Помнится, мальчик сразу привязался к ним и подружился с… Джейк. Он знает, что Джейк всегда был рядом. Тогда, когда получил огнестрельное и когда его свела с ума императрица, тогда, когда предположительно Ваше превосходительство встретилось с угрозой в виде зверя. Он всегда был рядом, но аккуратно оберегал и защищал. Могло ли это свидетельствовать тому, что демон спас тогда Сонхуна? Он округляет глаза и вспоминает, что когда Джейк был рядом, то императрица не появлялась вовсе. Разве это и не говорило о её связи с древним демоном? Сонхун почернел лицом, понимая к чему всё ведёт, но не понимает — какие ещё могут быть связи у демона с его Джейком? Помнится, он смотрел на него с детским восхищением. С детским ли, раз он живёт больше, чем всё здесь в таверне вместе взятое? Он правда крутился рядом с ним прямо на его глазах? Он что, правда был таким слепым? Сонхун пытается успокоиться, понимая, что алкоголь ведёт его мысли не туда. Как бы то ни было, в ту ночь Джейк сам спустился к нему. А он своими руками чуть не отправил его обратно в лапы демона. Джейк сам пришёл к нему. Он выбирает его, у него нет причин ревновать. Сонхун делает глубокий вдох. — Ты же сам знаешь, что иногда он странно себя вёл, — задумчиво прошептал Хисын, вспоминая свои наблюдения. — Он совсем не опасается трогать травы, не зная их предназначения. Он никогда не трогает пули, постоянно куда-то уходит и приходит только ночью, а ещё наслышан о многом так, что ты невольно можешь спутать его с охотником. Сам факт того, что он лично знаком с Чонвоном, показывает то, что у него особые отношения с нечистью. Либо он всё же охотник, либо он… Я не хочу настраивать тебя на плохие мысли, просто знай, что не вся нечисть плохая, ты и сам можешь в этом убедиться. — Ты намекаешь на то, что он не человек? — это даже не звучит как вопрос, он уверен, что друг к этому и ведёт. — Я хочу донести до вас двоих, что нельзя делить нас всех, а их приравнивать только к злу. Чонвон не был плохим парнем. — Тот, кто всё время находился рядом с тобой, нашел с тобой близкий контакт, но оказался не тем, кого за себя выдаёт. Умалчивал, недоговаривал, где-то врал, делая из тебя дурака, пока ты о нём заботишься и чуть ли не в рот заглядываешь. Действительно, тут преследуются только добрые помыслы, — Джей казался пессимистично настроенным, полностью погруженный в свои мысли. Но Сонхун был с ним не согласен. — Он за всё время не сделал мне ничего плохого. Наоборот, он только помогал мне и подарил каплю тепла, — Сонхун поднимает глаза. — Будь он хоть самим Люцифером, мне всё равно. Он останется для меня таким, какой он есть и каким я его вижу и чувствую. Хисын вздыхает и мотает головой, находясь между двух огней. — У нас есть только один шанс узнать это, — добавляет Джей — Если он сих пор не раскрыл себя, — задумывается Хисын. — То он точно выше среднего ранга или ёкай. Как показала практика, юг тесно связан с юго-восточной японской стороной, откуда иногда приезжали рабочие. Не удивительно, что в лесах юга находилось большое скопление различных ёкай. Обычно они были неопасными и достигали только низкого ранга и среднего ранга, поэтому их даже не убивали. Иногда было не ясно — перед тобой ёкай или обычный человек, потому что духи сильнее имели человеческое тело и душу, но относились всё же к духам, иногда становясь злыми, чтобы нести зло. Можно было встретить и кицунэ — лисов, принимающих человеческую форму. Они знали, что в этом лесу есть источник древних ёкай, где омываются все духи, теряя свою форму. Хисын думает, что им срочно надо сходить и набрать там воды. Сонхун помотал головой, не соглашаясь со всей этой ситуацией. — Если все же он не ёкай и не дух леса, то, — Хисын достает зеркало из сумки, — даже выходцы из Ада не смогут укрыть свой лик от зеркала. — Хисын, чего ты хочешь? — устало спросил его Сонхун. — Сонхун, послушай, — попытался подобрать слова он. — Пожалуйста, не перебивай, даже если тебе это не понравится. Сонхун скрещивает руки и кивает. — Если он всё же связан с императрицей и Её превосходительством? Твое нападение всегда происходило около него, твой кошмар, демон подле вас? Этот демон разве не является ключом к разгадке? Какой ребёнок, даже из чертог Ада, способен победить Мантикору? Ты сам же понимаешь, кто это был. Почему он ничего тебе не сделал? Почему спас? Почему тогда он отравил тебя? Был ли это он или все же императрица Инь? — К чему ты клонишь? — К тому, что пока с тобой рядом Джейк, никто из них не тронет тебя. В чём причина? Кто такой Джейк и как он влияет на Её превосходительство? Сонхун крепче сцепляет руки. — Сонхун, может Джейк — наше спасение? Когда в последний раз ты видел женщину с короной в руках? Чонвон напуган, потому что он не знает, что у них на уме, но они никак не показываются уже очень долгое время, хотя второй охотник описывал это, как медленную пытку разума и тела. Чонвон знает Джейка. Вдруг, если Джейк пытается тебя оберегать, но не может сказать об этом прямо, потому что боится твоей реакции? — И ты хочешь обманным путем выведать это? — Я хочу цепляться за любую возможность, которая мне попадется. Если он ёкай — отлично, если человек — тоже отлично, тут нет плохого варианта, только возможность разузнать больше. Если нет — мы тут же двинемся в правительство узнавать у советника Кима всё. Он против войны, он говорит, что Её превосходительство живёт тихой жизнью и не хочет конфликтов. Может, у нас получится договориться? Сонхун вздыхает. Чуть погодя он кивает, давая добро на дальнейшие действия.

***

Озеро ёкай находилось на юго-восточной стороне леса, откуда стрелка компаса указывала на торговые пути по японскому морю. Ёкай обосновались там задолго до разрухи южных земель, ведя спокойную и размеренную жизнь в пещерах и озёрах, так как духи редко выходили к людям, и были в основном те, чья злоба вызвана самим человеком, на которого может вылить свой гнев ёкай. Были и духи в лице человека, форму которого тяжело узнать без специальных средств по типу воды из озера ёкай или безликого зеркала, что имел при себе Хисын. Иногда, имея горячее сердце, ёкай вроде кицунэ могут влюбиться в человека и показать свою истинную форму в лице лисьей морды и хвостов, которые они смогли собрать за всю жизнь. Хоть они и жили преимущественно в лесу, но иногда выбирались в люди, когда такая жизнь им не подходила вовсе. Ёкай относились к нечисти, но были иногда полезны в быту, а союз человека и кицунэ иногда встречался и на Севере. К нечисти в основном относились злые духи, что блуждали по лесу, пугая охотников и лесников. Сонхун был непривычно тих, оставаясь всю дорогу в лес в своих мыслях. — Я слышал от Мадам Чон, что господин Шим встретился с Джейком, когда ему исполнялось шестнадцать зим, — аккуратно делится найденной информацией Хисын, поглядывая на Сонхуна. — Откуда он и как появился никому в таверне неизвестно, только то, что он стал помогать ему в оружейной и жить вместе с ним. Опасаясь реакции Сонхуна, Хисын старался вкладывать в свои слова безразличные нотки, будто они говорят о чём-то будничном и незначительном. Сонхун на это лишь понятливо кивает, но по виду ещё больше загружается новыми мыслями, которыми с ним поделился друг. Он думает, что Джейк действительно похож на кого-то вроде кицунэ-дзинко. Хитро изогнутые уголки губ, когда он улыбается ему, его карамельные глаза, которые смотрят на Сонхуна так, что он готов отдать всё самое сокровенное в душе, медовая кожа и аккуратные жесты, будто перед ним не человек, что ежедневно трудится в мастерской, а принц, или по меньшей мере аристократ, восседающий рядом. Кто-то, кто смог вскружить ему голову за такой короткий промежуток времени, разве не может являться духом лисы? Это объясняет и слова Хисына — если парень вышел из леса, то не удивительно, что местные жители не знают о его происхождении. Но в то же время это Сонхуна и ужасно злило — разве всем так интересно собирать грязные слухи и сплетни? На Хисына он обиду никогда не держал — тот всегда говорил, что слово простого народа доведёт до разгадки небывалых тайн, и нет чего-то, чего бы не знала звонариха поселения. Они дошли уже до края леса, откуда были слышны заливистый рокот духов и всплески воды. Эта часть леса была непохожа на другие, где они бывали прежде. Духовное сияние передавалось и на природу вокруг, а бонсай рассажены в неказистых узорах, больше напоминающие лабиринты. Выдвинувшись после обеда, солнце уже не светило так ярко, но свет закрывали вовсе не деревья, а туман, дымкой окутывающий зелень леса. — Как поступим? — спрашивает Джей, выглядывая из густого куста. В озере находилось по меньшей мере около десяти ёкай. Все они были обезличены, когда вступали в воду духовного озера, снимая с себя животную форму. — Просто пойдём и наберём, — пожимает плечами Хисын, вступая на тропинку к воде. Как и ожидалось, все духи, только завидев его, выбежали из воды и спрятались кто куда — некоторые за камни, другие в глубине леса. Охотник достает из сумки две фляги и подходит к озеру. Присев на колено, он опускает руку в воду и набирает её в ёмкость. — Это действительно поможет нам? Хисын убирает уже плотно закрытую флягу в сумку, а другую оставляет в руках, и поворачивается к ним. — Можно проверить прямо сейчас. Найти ёкай в этой части леса было проще простого. Спустя десять минут ходьбы, они выследили кролика, что забился у дерева, духа в нём выдавали сверкающие глаза и неестественно белая шёрстка. Хисын тихо подходит к нему и лёгким движением выливает содержимое прямо на животное, испугав его. Тот моментально оборачивается в черный летающий сгусток и угрожающе шипит на них, скаля клыки. Сейчас им попался злой дух, но не агрессивный, больше ощетинившийся от беспокойства. Его чёрное тело парило, а сам он имел круглое лицо и чёрные глаза, острые зубы и свисающий почти до земли красный язык. — Работает, — кивнул Хисын, убирая вторую флягу обратно в сумку. Они дают ему так же скрыться в лесу, как и прошлым ёкай у озера, а сами направились к оружейнику. Он уже оповестил их, что пуля готова в срок, хоть и тяжёлая это была задача для него. Уникальность её заключалась в том, что изготавливалась она исключительно на кольт Сонхуна, поэтому воспользоваться кроме него ей никто не мог. Сонхун правой рукой ощупывает свой пояс, на котором висит кольт. У него действительно есть только один шанс, который он не может упустить ни в коем случае. Картинки иллюзорного мира до сих пор не отпускают его, а мысли о будущем, которое может разбиться как хрусталь, в один момент, заставляют его голову нещадно болеть. — Вы сегодня поздно, — встречает их Джейк за стойкой. Он убирает бумаги в сторону и смотрит на Сонхуна, но осекается, вспоминая, что он не один. Пальцы чешутся от того, как хочется прикоснуться или обнять друг друга, изнывая от недолгой, но разлуки. Сонхун смотрит на него. Тот выглядит немного усталым, ссылаясь в душе на то, что ему тоже тяжело теперь засыпать без него, будто такие привычки вырабатываются за секунду, а избавиться от них почти невозможно. «По-другому у них не бывает» — думает он. Сегодня парень одет в любимый жилет и белую рубашку, на рукавах которой уже привычно переливаются янтарные запонки. Его волосы немного растрепались от работы в мастерской, но он всё равно выглядит немного счастливым, будто ждал их встречи. Сонхун верит, что если тот и был лисом, то самым красивым на всем свете. — Приветствую, — Хисын наклоняет голову в приветственном поклоне, а Джей парню улыбается и кивает. — Немного задержались на работе. — Будет ли у тебя стакан? — спрашивает у него Джей, подходя к стойке. — Нужно выпить настойку по расписанию. Джейк немного нахмурился на его слова, но вскоре лишь пожав плечами, кивает. — Сейчас схожу на второй этаж и принесу. Они внимательно следят, как парень скрывается на втором этаже. Как только его шаги перестали быть слышны, Хисын кидает в руки Джея флягу с водой из озера, а сам быстрым шагом направляется к лестнице. Он одной рукой выуживает из штанов белый песок и аккуратно высыпает его у начала ступени. — Ты серьезно? — мотает головой Сонхун. — Соль? Нередко люди используют соль в качестве самозащиты, чтобы духи и нечисть не пробралась к ним в дом. Для нечисти низкого ранга она являлась неким барьером, не позволяющим вступить дальше. — Надо опробовать все методы, — он выпрямляется, заслышав шаги сверху. Джейк спускается, держа стакан в руке. Он быстрым шагом проходит все ступени и перешагивает первую, не заметив ничего странного. Подойдя обратно к стойке под внимательные взгляды охотников, но не заходя за неё, оставаясь на коротком расстоянии к Сонхуну, он ставит стакан ближе к Джею. — Благодарю, — Джей открывает флягу и наливает воду в стакан. Он краем глаза наблюдает за тем, как Джейк всё своё внимание переводит на Сонхуна и, выждав момент, когда тот смущённо улыбается ему и тянется рукой, Джей опрокидывает свой стакан на стол. — Что за!?.. — Джейк отскакивает от стойки. Весь его жилет и рукав пропитался водой, которую он пытается отряхнуть с себя. — Я случайно, извини пожалуйста!.. — пытается исправить ситуацию охотник, поднимая стакан. Сильно нахмурившись, парень смотрит на них во все глаза, заметив странное выражение на их лицах. Они внимательно смотрят на него в ответ. Парень всё такой же, как они встретили его пару минут назад: такие же человеческие руки и ноги, глаза не изменились, только стали гореть лёгким раздражением от происходящего, потому что абсолютно ничего не понимал. Не кицунэ и не ёкай, не дух и не низкоранговый упырь. Он либо человек, либо существо рангом выше. Джейк опускает голову на свой рукав, но замечает странный след у подножия ступеней. Одним шагом подойдя туда, он осматривает то, что там находится. В его взгляде мелькает осознание и он подносит рукав к носу, принюхиваясь — запах отдавал тиной, но никак не травяным сбором. — У вас что, — он переводит на них троих взгляд, — профдеформация? Джей и Хисын виновато опускают взгляд. Как объяснить парню, что это не всё, что они сегодня заготовили для него, они не знают. — Послушай… Джейк помотал головой, прерывая дальнейшие слова Хисына. Он закатил глаза к потолку, чтобы успокоиться внутри, затем просто вздохнул. — Ну и кто я по-вашему? — он скрестил руки и опёрся на стойку. — Думали, что ёкай, может быть, что кицунэ, — честно ответил ему Хисын. Джейк кусает щеку изнутри и понятливо кивает. — Ну хоть не дзикининки, и на том спасибо, — рукой махнул он. Хисын приподнимает уголки губ. Дзикининки были злыми ёкай, поедающими людей, и очень некрасивыми, так как имели изогнутый корпус и длинные конечности, что волоклись по земле, а лицо их было лысое и изуродованное, на которое, если посмотреть, можно с точностью сказать — без слёз не взглянешь. — Я прошёл ваши проверки? Или соль во мне увидела какую-то аномалию? На Сонхуна он не смотрел вовсе. Было ясно, что вся ситуация его порядком злила, проявляясь в своем горячем южном темпераменте. Об этом подумал и Джей, тоскуя о чём-то своем. — По правде говоря, — начинает Хисын, — есть ещё кое-что, в чем мы бы хотели удостовериться. — Хорошо, — кивнул Джейк, не убирая руки с груди в защитной позе. — Раз для вас это важно. Что ещё? — Безликое зеркало, — охотник опускает руку в свою поясную сумку и достает оттуда нужную вещь. Джейк смотрит на зеркало в его руках и хмурится. — Выглядит красиво, — тихо говорит он, рассматривая пентаграмму на заднике. — Не знал, что у вас есть что-то такое. — Посмотришь в него? — просит Хисын, протягивая зеркало к нему. Джейк немного тормозит и не торопится брать вещь из его рук. — А оно точно покажет всё, что надо? — Точно. Джейк вздыхает и опускает руки с груди. Он подходит ближе к Хисыну и берёт зеркало из его рук, но не поднимает, а поворачивает голову на Сонхуна. — Я делаю это все ради тебя, — сквозь зубы говорит он ему. Парень поворачивает к ним спиной, поднимает зеркало и смотрит прямо в него так, чтобы всем трем охотникам было видно отражение там. В зеркале он видит всё то же самое — чуть выгоревшие на солнце волосы, карие глаза и изогнутые пухлые губы. — Эм, — Хисын вспоминает свои действия в правительстве. — Отверни от себя его и покрути в разные стороны, пожалуйста. Джейк поворачивается обратно к своему отражению. Видно, что у него слегка задрожали руки, но он всё равно выполняет то, что ему сказал охотник — поворачивает зеркало от себя и крутит его. Он сглатывает ком в горле, но повернуть обратно к себе, чтобы увидеть свой лик, не решается. Сонхун незаметно подходит к нему ближе и указательным пальцем ловит мизинец парня. Джейк переводит на него взгляд и замечает в его глазах долю утешения и спокойствия, поэтому успокаивается и сам. Он видит, что его не оставят и не будут любить меньше, кем бы он не оказался в итоге. Джейк ему понимающе кивает и поворачивает зеркало на себя.