***
Они вынырнули из пространственной дыры вполне удачно, варп-двигатель работал как часы, гудел мирно и с приятной вибрацией — всё, как и должно было быть. Джин любил стоять у иллюминатора в инженерной и, прикрыв глаза, слушать это довольное урчание своего любимого "подопечного". Двигатель слушался его, всегда отвечал на его мирные просьбы, когда Джин, оставаясь один на один с этим огромным голубым лучом в стальном каркасе металлической решётки, решался с ним разговаривать — чтобы никто не слышал, чтобы никто не подумал, что Джин свихнулся. А он не свихнулся, он просто чувствовал, что этот мощный красавчик его слышит, повинуется его умелым пальцам и как будто сам подсказывает ему что-то о своих неполадках. Джину было легче с ним, чем с большинством людей. Техника его редко подводила и никогда не делала ему больно — в отличие от тех, кто его периодически окружал. Вот и сейчас, утомлённый, вздёрнутый, почти доведённый до отчаяния всем тем новым — знанием, людьми, событиями — что вторглось в его жизнь, не спрашивая его разрешения и не считаясь с его желаниями, он, проводив взглядом Чонгука и Тэхёна, отправившихся в сторону капитанского мостика, отвернулся от не сводящего с него взгляда Намджуна и, не сказав ему ни слова, быстро ушёл сюда, в инженерную. Слушая мирное ворчание варпа, он бездумно смотрел в синюю глубину за иллюминатором. Она просвечивалась отблесками таинственных дальних звёзд и манила бездонностью и покоем. — Джин, до броска десять минут. Голос капитана был отрывистым и чётким. Чонгук умел быстро собираться, если нужно было, и никакие внешние тревоги не могли выбить его из колеи, если впереди было ответственное дело. В этом Джин завидовал ему больше всего, потому что сам он так не мог. — На старте, капитан, — негромко ответил он и подошёл к пульту. Тонкая стальная сеть ком-перчатки привычно обвила его пальцы, он шевельнул ими, разворачивая панель управления. Перед глазами засияли до боли знакомые синие линии, повисли в воздухе схемы, диаграммы, табло с бегущими цифрами, отслеживающие камеры послушно начали транслировать вид на узлы двигателя. Всё было на своём месте, всё как будто ждало его — такого неспокойного и постоянно о чём-то волнующегося — ждало, чтобы подчиниться, сделать всё правильно и чётко. Джин мог бы руководить прыжком с закрытыми глазами. Он откинул в удовольствии голову и заскользил пальцами по панели — оглаживая её, разворачивая, чтобы осмотреть гармоничные линии, проверить, все ли соединения горят правильным серебристым цветом. Он чувствовал себя пианистом, который в упоении повелевает клавишами в воздухе и открывает для мира музыку световых потоков, приводя их к достижению нужной цели — плавному и умелому броску сквозь космическое пространство... — Как красиво!... Джин вздрогнул, его пальцы неловко проехались по воздушным линиям, и Свити недовольно спросил: — Правильно ли я понял, что мы меняем координаты третьей точки выхода, инженер Ким? — Нет, нет, Свити, прости, верни всё, как было. Он выдохнул и медленно обернулся. Намджун смотрел на него таким восхищённым взглядом, что все слова, которые пришли на ум Джину, только что чуть не пославшему одним неосторожным движением корабль в квадрат на миллионы миль дальше нужного, — все нехорошие слова испарились из его головы. Разве можно было сердиться на того, кто тебя обожает? Он прикрыл глаза, выдохнул и спросил: — Как ты меня нашёл, Намджун? Тот виновато заморгал и тихо ответил: — По... по запаху, мой.. мм... Джин... Ким почувствовал нарастающее в груди отчаяние. Это было невозможно, этого не могло быть, потому что не могло быть никогда! Да! То есть нет! Нет! Ну, пожалуйста... — Хорошо, — стараясь сдержать раздражение, терпеливо, сказал он. — А как ты смог сюда войти? Я же закрыл дверь за собой! — Я просто позвал... Тебя позвал — и дверь открылась, — беспомощно пожал плечами Намджун. — Сви-ити-и... — грозно прорычал Джин. — Вы всегда излишне полагались на свои коды, инженер Ким, — тут же ответил помощник бесстрастным голосом. Но Джин был уверен: будь у этого паразита губы, они бы сейчас змеились в ядовитой насмешке. — Немедленно замени код на инженерной! Это ответственное помещение! — зло приказал Джин. — Чем вам не нравится ваше имя? — спросил Свити. — Немедленно! — взревел Джин. — Сделано семь секунд и три миллисекунды назад, — явно насмешливо отрапортовал помощник. — Откуда у простого бортового сетевика столько мстительности? — уже спокойнее спросил Джин, досадливо морщась. — Меня сделали таким образом, чтобы я стал компаньоном своей команде и дополнил её теми качествами, которых ей не хватает для гармонии, — тоном лектора ответил Свити. — Нам, по-твоему, не хватает мстительного паразита, который строит подлянки? — ядовито осведомился Джин. — Делайте выводы, господин инженер, это вы нас такими создаёте, — не менее ядовито ответил ему Свити и обиженно замигал жёлтыми лампочками предупреждения: — До прыжка десять секунд. Отсчёт пошёл. — Возьмись за поручень, Намджун, — быстро сказал Джин, хватаясь за ручки навигатора, которые ему обычно служили таким поручнем. Намджун испуганно завертел головой, и Джин тут же сообразил, что больше здесь ничего подходящего поблизости от него нет. — Иди сюда! — громко скомандовал он парню и нетерпеливо протянул к нему руку. — Быстрее! Намджун тут же шагнул к нему, хватая его за руку, и Джин резко потянул его к себе, прижал одной рукой и шепнул в ухо: — Обними крепче, быстро! Намджун тут же скользнул руками по его талии и спине и прижался к нему всем телом, а Джин перехватил руками поручни — и прикрыл глаза. Нет, он не боялся прыжков (смешно было бы, это ведь его работа), но он... просто никогда раньше не ощущал так близко и так гулко, торопливо бьющееся чужое сердце. Он почувствовал, как лицо Намджуна, его губы и нос утыкаются в сгиб его шеи, как глубоко он вдыхает запах Джина — видимо, он действительно есть, этот проклятый запах — и услышал глухой и страстный стон обнимающего его парня — упоённого, восторженного, падающего в жадное и такое явное наслаждение... Корабль, как обычно, тряхнуло и на несколько мгновений их чуть подняло над полом из-за потери гравитации. Намджун ахнул и вцепился в Джина крепче, чуть ли не ломая его в своих мощных руках. Ким сжал зубы, чтобы не застонать от боли, и повернулся в его объятиях, хватая парня за плечо одной рукой, а второй продолжая отчаянно цепляться за поручень. — Всё хорошо, тиш-ш-ше... — прошептал он Джуну и прикрыл глаза, вытягиваясь струной в его руках. — Сейчас... всё будет норм-м-мм... Намджун впился в его губы так неожиданно и так отчаянно, что Джин невольно крепче сжал пальцы на его плече, явно делая ему больно, но начохито даже не вздрогнул. Он прижимался своими горячими губами к приоткрытому рту Джина, не пытаясь двигаться или углублять поцелуй — просто жался, как к спасению, как к чему-то, что держит на поверхности и не даёт утонуть в страхе. "Он ведь вообще не понимает... ничего не понимает сейчас... Боже... какие губы... боже... как же... хорошо... бедный... ему страшно?... Мне не страшно... рядом с ним... " — мысли неслись, сверкали в голове вспышками метеоритного дождя, Джин не успевал за ними — и не дёргался, позволяя Намджуну цепляться за него всеми возможными способами. Всё это длилось несколько секунд, но когда их толчком опустила на пол вернувшаяся гравитация, это вряд ли были те же люди, что эти самые секунды назад. Намджун, даже почувствовав твёрдость под ногами, не оторвался от Джина, а тот, отпустив поручень, обнял парня уже обеими руками и сам раздвинул языком его губы, проникая в приоткрытый с лёгким растерянным рыком рот. Руки Намджуна чуть разжались и мягко огладили спину Джина, снова смыкаясь в захвате крест-накрест. Джин попробовал на вкус его язык и нёбо и стал нежно посасывать твёрдые горячие губы парня, закрыв глаза и полностью забив на всё вокруг. Просто ему безумно нравилось то, что он чувствовал: растерянную нежность партнёра, его податливость, покорное, смиренное желание доставить ему, Джину, удовольствие... Поцелуй был идеален, так что Джин забылся и растворился в нём полностью. — Капитан Чон войдёт в инженерную через минуту и три секунды, — раздался негромкий голос сверху. — Вместе с новым членом экипажа Ким Тэхёном, не имеющим должности... Джин дёрнулся в руках Намджуна, отстраняясь, но тот лишь заморгал, а рук не разжал, и это новой горячей волной удовольствия хлестнуло по трепетному сердцу Джина. — Пусти меня, — попросил он. — Не... не могу... Не хочу... — с каким-то отчаянием ответил Намджун. — Ты снова... будешь далеко... Джин приподнял брови и чуть толкнул Намджуна. Тот опустил голову и, разжав руки, безвольно опустил их и отошёл на несколько шагов. На Джина тут же накатило какое-то тоскливое ощущение, что он сделал что-то неправильное. Поддался желанию, а потом оттолкнул парня, который явно был готов на всё для него. И что ему было делать дальше, Джин не знал от слова совсем. Он отвернулся к подрагивающему в воздухе пульту и тяжело опёрся на стальной бортик клетки двигателя. — Ты снова... далеко, — тихо сказал у него за спиной голос, полный какой-то неземной тоски. — Но я верну тебя, слышишь? Всё равно верну тебя себе... Хираэу мне тебя обещали... И я им верю. Когда Джин собрался с силами, чтобы повернуться через несколько секунд, за его спиной уже никого не было: Намджун исчез из инженерной так же тихо, как и возник в ней.5.
7 ноября 2021 г. в 18:44
Нет, конечно, Чонгук рассказывал не так. Что уж там говорить: выпускнику Космической Академии, гордости флота ТТА Чон Чонгуку нельзя было отказать в красноречии и умении красиво рассказывать, но вот о своих любовных похождениях он выразился кратко:
— И когда Тэхён снял котту с шеи этого урода, мы с ним и познакомились. И это.. подружились. И я немного побегал за ним по саду...
На этом месте он сердито глянул на подавившегося морсом Джина, которого эта фраза позабавила нереально, так что он теперь кашлял и похрюкивал от смеха. Чонгук нахмурился и с силой ударил Джина по спине, пытаясь помочь. Очевидно, у народа начохито в этом случае помогали как-то иначе, потому что в ту же секунду его рука была перехвачена жёсткой ладонью Намджуна, который так рыкнул, что и Джин, и Тэхён вжали голову в плечи от страха.
— Стоп, стоп! — крикнул Чонгук. — Спокойно! Я всего лишь...
— Не смей его касаться и делать ему больно! — прорычал Намджун, не слушая капитана и продолжая прожигать его лицо своим гневным взглядом.
— Намджун! — нервно выкрикнул Джин, быстро придя в себя. — Отпусти немедленно!
Хватка мгновенно разжалась, а на лице альфы появилось удивление и растерянность.
— Я хотел помочь, — спокойно, но явно стараясь унять внутреннюю дрожь и желание дать сдачи, сказал Чонгук. — Джин закашлялся, мы так приводим друзей в порядок.
— Это правда, правда! — закивал Джин в ответ на недоверчивый взгляд Намджуна.
— Но ведь он ударил тебя, — хмурясь сказал тот. — Это было... больно...
— Нет, нет, не было, — торопливо сказал Джин. — Всё в порядке. Я крепкий, я же не девчонка какая...
В это время он наткнулся глазами на взгляд Тэхёна и умолк растерянно: в глазах юного принца была такая нежность и такая радость, что Джин невольно смутился. Тэхён перевёл взгляд на хмурящегося в непонимании Намджуна и снова посмотрел на Джина. И тот практически прочитал в этом взгляде довольство и гордость: его братишка влюбился в красавца, пришедшего с небес, и борется за него, защищает его, выказывает свою заботу... ммм... лепота. Джин понимал, что этот умильный взгляд должен был бы вызвать у него злость, но... Он внезапно почувствовал, что краснеет под ласковым теплом глаз юноши и смущается, как будто и впрямь знакомится с семьёй своего пар... да откуда это вообще?
В это время послышалось лёгкое покашливание: Чонгуку снова не понравилось, что его принц обратил внимание на кого-то, кроме него. И когда все в ответ на его недовольство посмотрели на него, он сердито сощурил свои оленьи глаза и ядовито спросил:
— Так мне продолжать?
Джин и Намджун тут же с готовностью закивали, а Тэхён робко спросил:
— А... разве не всё? Ты... будешь...
— А потом я его поцеловал, — резко сказал Чонгук, и омега чуть не подавился воздухом, приходя в неописуемое смущение. — И оказалось, что у них это считается чуть ли не.. ну...
— Это потеря невинности, — хмуро перебил его Намджун. — Так вот из-за кого...
— Джун! — тут же вскрикнул Тэхён. — Нет! Я сам этого хотел, слышишь? И останавливать не стал, когда он стал метить мне шею!
Взгляд Намджуна потемнел и стал тяжёлым.
— Даже так... — сказал он. — Понятно, почему этот жирный шлайт так верещал... Значит, вот, что ты ему тогда показал, когда вас оставили одних...
— Что? — злобно прищурился Чонгук. — Одних? Это зачем же? И что он делал... с тобой?
Джин недоверчиво уставился на Чонгука: его поведение было нелепым и каким-то ... диким что ли. Откуда эти вопросы? Что за странная и такая первобытная ревность?
— Ничего же не было, — между тем лепетал Тэхён, мучительно покрываясь очередным слоем алой краски и жалобно блестя глазами, однако, видимо, не находя в поведении своего новоявленного парня ничего странного, — нас по традиции оставили для знакомства, и я сразу потянул ворот и показал твои метки — прежде чем он полез за ритуальным поцелуем... И всё, он обозвал меня, несколько раз ударил — и позва...
— Что сделала эта тварь?... — А вот от этого короткого и почти шёпотом заданного вопроса у Джина мурашки по спине побежали: такого тона он никогда не слышал у своего капитана. — Свити, разворачивай корабль немед...
— Стоп! — тут же отморозился Джин. — Чонгук! Командир! Свити, отмена! Код — семнадцать!
— На старте, инженер Ким, — спокойный голос бортового помощника произвёл на троих дрожащих от эмоций участников разговора эффект холодного душа: Тэхён и Намджун вздрогнули и стали озираться, Чонгук резко выдохнул и прикрыл глаза.
— Свити, подтверждение отмены, код семь, — скомандовал он.
— Выполнение на старте, капитан Чон, — невозмутимо ответила нейросеть.
— Что это? — чуть дрогнувшим голосом спросил Тэхён.
— Это Свити, медвежонок, — напряжённо думая о чём-то своём, на автомате ответил Чонгук. — Наш помощник.
Джин не удержался и фыркнул.
— Что такое мен..две..джок? — с трудом произнося незнакомое слово, спросил у него Намджун.
Джин задумался и понял, что не знает, как объяснить.
— Я... Потом покажу, ладно? — просительно произнёс он.
Но в принципе объяснения Намджуну были уже не нужны. Он смотрел на счастливо улыбающегося Тэхёна и явно осознавал: медвежонок — это что-то очень-очень хорошее.