***
До ближней станции Каста-дива, где был большой связной телепорт-офис до Торгового Альянса им было лететь три недели. Можно было, конечно, попрыгать варпами — и тогда было бы быстрее, но спешить не хотелось ни Джину, который вообще был против частых прыжков, чтобы не напрягать свой любимый двигатель, ни Чонгуку. Капитан пытался понять, как снова подойти к Тэхёну, который старательно его избегал, на все вопросы отвечал уклончиво, один на один с ним категорически не хотел оставаться. И в каюту свою пускать отказывался, видимо. Джин видел, что Чонгук мучается, что он и так к омеге, и этак — и лаской, и жалостью. Но Тэхён лишь напряжённо улыбался, отговаривался тем, что всё хорошо, что он очень занят уроками по математике и космобиологии, которая его, кстати, реально очень увлекла, и он стал частым посетителем теплицы экосистемы корабля, которую до этого оберегал лишь Свити. Горячих же заигрываний постепенно отчаивающегося Чонгука, которого просто накрывало периодически, Тэхён пугливо сторонился и не отвечал на них совершенно. Чонгук и сам понимал, что сделал всё не так, но как исправить это, он не знал. Тэхён жмурился, отталкивал его руки, а когда было можно — прятался за Джина и старался быть рядом с ним. И первое время Джин из чистой вредности тоже игнорировал попытки Чонгука добраться до Тэхёна через него и отговаривался занятостью, когда капитан пытался зазвать его поговорить. Но потом ему стало жаль Чонгука. Тот побледнел за пару недель, осунулся, ходил мрачный, раздражённый, с отчаянием во взгляде. Хотя его никто ни в чём не упрекал, явно было что он чувствует себя очень виноватым. И Джин решился всё же поговорить с Тэхёном. Не сам. С мягкой подачи Намджуна. Чонгук с ним волей-неволей сошёлся, так что они как типа два альфы теперь вроде как понимали друг друга. И когда Джун осторожно попросил Джина поговорить с Тэ ("Ну, ты понимаешь? Мне он ничего не скажет, я же... ну, понимаешь?") — Джин попыхтел оскорблённо на намёк, но решился. — Он меня обидел, Джин, — тихо сказал ему Тэхён. — Он меня... Понимаешь, он со мной сделал... Он... — Я знаю, — мягко сказал Джин. — Ты не бойся, прошу. Я всё понимаю. Только он ведь уверен, что тебе... понравилось? — Последнее слово он произнёс очень осторожно. — А мне и понравилось, — с тоской в голосе произнёс Тэхён. — И то, что я паршивая сука, которая легла под альфу без метки и обещания, это ведь только хуже делает. Мне стыдно, Джин.. — Он вдруг закрыл лицо ладонями и всхлипнул. — Мне так стыдно... Если узнает Намджун... А он, Чонгук... Он лезет ко мне прямо при нём! А ведь Джун мой брат! Старший брат! Что он подумает обо мне? Впрочем, — с горечью усмехнулся Тэхён, — правду подумает: принц отдался чужестранцу, едва знакомому, который ничего не пообещал, не присвоил... И теперь всеми силами всем показывает, насколько не уважает омегу, которого нагнул... И который не заслуживает, конечно, никакого уважения! — Стой, стой, — помотал головой Джин. — Давай так: ты говорил Чонгуку, что он должен сделать, чтобы ты не чувствовал себя — так? — Что я должен был... сказать? — растерянно спросил Тэхён. — Ты ж сам сказал: чужестранец! — нетерпеливо нахмурился Джин. — Откуда же ему знать, как надо? У нас всё то, о чём ты сейчас сказал, не принято. Если люди нравятся друг другу, если хотят быть вместе, то они соединяют тела, чтобы подарить друг другу наслаждение. Вот и всё! — Но... — Тэхён явно растерялся. — А... А если я забеременею? Джин на вдохе подавился слюной и, откашливаясь, вытаращился на Тэхёна. Блять. Блять! Об этом он не подумал совершенно! Но... — Это вряд ли возможно, — как можно мягче, хотя и хрипло после кашля сказал он. — Тэ, понимаешь... Вы слишком разные. И ... забеременеть от Чонгука ты вряд ли сможешь... Тэхён вперил в него наивные, широко раскрытые глаза и недоверчиво поджал губы. — Почему? — Эээ... — Джин покраснел. Читать инопланетянину курс по космической межрасовой генетике — к этому его жизнь не готовила. — Я сказал же: вы слишком разные. Это как ... — Все сравнения, которые приходили ему в голову сейчас, были жутко обидными или противными, так что он просто безнадёжно поднял глаза к потолку и попросил: — Ну, на слово поверь мне, ладно? У тебя будет курс, который объяснит тебе это. И ты всё поймёшь. Тэхён нахмурился и прикусил губу. А Джин, спохватившись, продолжил: — Но ведь речь не столько об этом, верно? Если вдруг что — Чонгук возьмёт ответственность, он ведь... Он очень хороший, поверь. Так что... Ты просто поговори с ним. — Он не хочет говорить, — смущённо ответил Тэхён, краснея. — Он сразу лезть начинает. Лапает. Обнимает и жмёт... Целоваться лезет. Завалить пытается. Зовёт поговорить, а сам всё разложить и поиметь норовит! Как ненормальный. У него... когда у него гон? Джин потерял дар речи, а Тэхён как ни в чём не бывало ответил на его немой вопрос: — Ну, у омег течка, у альф — гон. Я, правда, альф в гоне не видел никогда, нас от них берегли очень строго. Но... Он кажется не в себе. Когда меня видит, его просто накрывает! — Ты дал ему, а теперь морозишь, так чего ты хочешь? — И Джин, и Тэхён вздрогнули. Чимин имел дурацкую привычку появляться из ниоткуда и в самый странный момент. Розоволосый же уселся на подоконник рядом с ними и продолжил, пользуясь тем, что они испуганно молчали: — А он молод, и заменить тебя некем ему. Джин для Намджуна, а он не совсем, видимо, сволочь, чтобы у твоего сучьего братца отбивать омегу. Ко мне он не подкатывал, хотя иногда и смотрит так, что хочется урыть его с ноги. Но держится. Даже уважаю. А ведь альфа в нём только, видимо, проснулся. Конечно, ему только и хочется, что с утра до вечера тебя тра... — Заткнись! — отморозился, наконец, Тэхён, вздрогнув всем телом и яростно краснея. — Тебя не спросил! — Он рванулся уйти, но Джин его задержал, мягко прихватив за локоть. — Просто поговори с ним, Тэ. Он хороший. Выскажи свои требования чётко, и он, поверь, сможет ещё тебя удивить. Он... он неплохой. — Джин ласково улыбнулся. — За что-то же ты его полюбил. Тэхён зарумянился ещё сильнее, кинул сердитый взгляд на фыркнувшего Чимина — и вышел из кают-компании. — Что? — насупился Чимин на укоризненный взгляд Джина. — По-моему, я всё правильно объяснил. И я молодец. — Молодец, — тяжко вздыхая, ответил Джин. Протянул руку и мягко потрепал мальчишку по волосам. Чимин прикрыл глаза и довольно мурлыкнул. Он был злым и диким. Но и дикие кошки любят ласку.8.
2 марта 2022 г. в 00:07
Намджун отреагировал странно. Покраснел, как-то смущённо улыбнулся и сказал:
— Он омега, Джин... Я понимаю, течка...
"И все, блять?!" — изумленно подумал Джин, поднимая челюсть с пола. Он даже не понимал по-хорошему, что чувствует. Но, видимо, разочарование. Потому что разговаривать с Намджуном больше не хотелось, а губы надувались сами собой.
Впрочем, обижался он недолго, потому что с появлением розоволосого смутьяна на корабле началась очень весёлая и напряжённая жизнь.
Пресловутая течка у него закончилась через день, Джин, который, старательно пряча глаза и отказываясь признаваться себе в том, что он сделал что-то ужасное, ухаживал за ним это время, учил пользоваться ионным душем, репликатором, а позже, когда Чимин сказал, что все в порядке уже, Джин решил подобрать ему одежду.
И это простенькое дельце оказалось сплошной нервотрепкой.
Форму Торгового Альянса Чимин носить отказался категорически, объясняя это тем, что он не будет надевать то же, что Намджун и тем более (тут его передёрнуло от бешенства) Тэхён. Джин, услышав это, вымученно вздохнул и с упрёком посмотрел на Чонгука, который присутствовал в медблоке во время этого разговора как капитан, принимающий нового пассажира, покидающего после реабилитации медпостель. Но тот только радостно и светло улыбнулся своей кроличьей улыбочкой и торжественно возложил ответственность за проблемника с глазами-полумесяцами на своего бортинженера.
— Да почему я-то? — с тоской спросил Джин.
— Ну, кто трахал, тот и одевает, — усмехнулся Чонгук и даже не сгорел под пламенным взглядом Джина, ещё и продолжил: — Кстати, а вы с ним и Намджуном не хотите...
К сожалению от пульта от комблока он увернулся, а на злобное Джиново:
— Отвали! — ответил воздушным поцелуем и растворился в провале дверей.
Джин же мысленно поблагодарил своего сволочного, но предусмотрительного капитана, который потребовал перед этим их разговором снять переводчик. Хотя ему и показалось по надутой милой мордахе, что Чимин и без него многое понял.
Проблемы со своенравным омежкой (это слово вызывало у Джина какую-то иррациональную нежность, хотя Чимину подходило, лишь когда он спал зубами к стенке) Ким предчувствовал не зря. Они долго и нудно пытались выбрать хоть что-то из вариантов, предлагаемых Свити (эта дрянь асенсорная начала с земных костюмов 19 века), — ничего не нравилось раскисшему от злых слёз капризуле. Чимина почему-то страшно вело, он, сжавшись, сидел перед экраном в каюте Джина и, хлюпая носом, злобно шипел, что ничего не примет от людей, которые приютили в своём доме его лютых врагов. Но одним глазом периодически поглядывал на экран заинтересованно и иногда пытался пальчиками дотронуться до висящей в воздухе сенсорной панели, каждый раз удивлённо расширяя глаза, когда они проходили сквозь привлекательно сияющие красным и синим ручейки энергии. А потом вспоминал суть своих претензий — и снова надувался.
— Но они здесь хотя бы законно, — мягко возразил ему в конце концов Джин, устало потирая переносицу и чувствуя себя жутко старым для всего этого... Дальше должно было быть ещё какое-то слово (он слышал в одном старинном фильме), но Джин забыл какое.
— Я уже говорил! — обиженно сощурился и зашипел диким котёнком Чимин. — Я прятался от стражи! Меня прислали с тобой поговорить! Думаешь, я хотел? Вы были дорогими гостями, — голос мальчишки исполнился ядом, — этого мерзкого развратника Саёона, думаешь, мне смотреть на вас даже было приятно? Я героя Чонгука убить хотел, что он поймал стрелу на пиру! Всё испортил нам! Но ты... — Он вдруг замялся и покраснел. — Ты другой. Ты смелый и... очень кра... очень сильный, и ты омега, как и я... — Джин мучительно сглотнул и прикрыл глаза. Но Чимину явно было не до его неприятностей с самоопределением. Он тоскливо посмотрел на экран, где Свити садистски-неторопливо менял картинки с эскизам самых диких костюмов, что находил в Глобальной Сети, и снова торопливо заговорил: — Мой отец думал, что мы с тобой сможем договориться, что ты выслушаешь и поймёшь нас! Я знал, что течка скоро, но не думал, что настолько, я не какой-то там тупой орку, который ничего не помнит о себе! И травы я, естественно, выпил! У меня есть голова на плечах, ты не думай лишнего! И всегда помогало! А тут... Всего-то и хотел попросить у вас это, чем вы огонь тушили! — Он сжал губы и нахмурился, а потом детски упрямо и решительно добавил: — Или заставил бы отдать! Думаешь, не смог бы? — И он вызывающе посмотрел на Джина.
— Я рассказывал тебе, — терпеливо ответил Джин, — что паровик является частью корабля, я показывал же! Его нельзя просто взять и отдать! Ты же знаешь.
— Знал бы раньше, никогда бы не зашёл в этот ваш.. Никогда! — снова начал отчаянно причитать Чимин. – Знал бы, что течка ударит — тоже! И я хочу обратно! Я хочу домой! Меня там ждут! У меня... — Он отчаянно подобрался и стукнул кулаком по коленке. — У меня там задания! Я должен быть полезен своим! И не буду я ничего этого вашего надевать! Верните мне моё!
— Солнышко, — мягко покачал головой Джин, — я уже говорил: на твоей одежде Свити обнаружил грибок, который потенциально опасен для экосистемы корабля. Твоя одежда уничтожена. Нам надо выбрать.
И снова пошло всё по кругу.
Помог ему в этой безнадёге, как ни странно, Намджун. Он зашёл к ним, когда они уже в третий раз пытались договориться. Альфа хотел обсудить с Джином кое-какие вопросы по новым технологиям (Намджун, как и Тэхён, активно приобщались к общегалактической науке и истории), и услышал, как Джин уговаривает, а Чимин злобствует и изводит его.
— Пусть он выйдет! — злобно процедил Чимин, глядя на нахмурившегося и покусывающего в недовольстве губу Джуна.
— Он ко мне пришёл, — покачал головой Джин. — Ты не можешь его выгнать.
— Герой Чонгук сказал, что для решения общих вопросов есть кают-компании и столовая, — вдруг выдал, отчаянно краснея и явно злясь ещё больше, омежка. — И зачем ему приходить к тебе в комнату?
— Потому что... — начал было слегка растерявшийся от этой странной претензии Джин.
— Потому что я его альфа, — холодно и даже высокомерно ответил Намджун. Он на себя был не похож: глаза резали льдом, губы сжались в злую полосу, а брови грозно сошлись на переносице. — Но даже я не позволяю себе так открыто его ревновать, Чимин. Как же ты смеешь это делать?
Чимин, алый от смущения, открыл было рот, но Намджун не дал ему ничего сказать: махнув рукой, он продолжил тем же резким тоном, не обращая, внимания на изумленно застывшего Джина:
— Хватит строить из себя маленького ребёнка! Тебя никто на корабль не звал! Ни капитан, ни Джин не виноваты в том, что ты прицепился к ним и теперь только неприятности доставляешь! Сопливишь и ноешь! Мордоки мне всегда казались мужественным и сильным народом, достойными противниками! Но если они так уважали тебя — такого хилого и раскисшего от первой же трудности, — то я явно их переоценил!
— Дай мне острогу в руки, и я покажу тебе, за что меня уважали мои соплеменники! — запальчиво выкрикнул Чимин.
Слезы на его глазах высохли, а взгляд стал цепким и сосредоточенным. Он смотрел на Намджуна с ненавистью, но явно прислушивался к его словам.
— Сильный человек силен и без оружия, — холодно отрезал Намджун. — А ты устроил скандал из-за одежды! Да у нас в гаремах избалованные омежки так не выбирают себе наряды, как ты! — Он пренебрежительно окинул его взглядом и швырнул в лицо: — Неженка!
Чимин кинулся на него смертоносной коброй, но Намджун перехватил его, скрутил руки за спину и толкнул на Джинову постель, не дёрнув и мускулом на лице.
— Не в открытом же рукопашном с воином-альфой, глупец! — ледяным тоном сказал он вслед упавшему лицом на постель омеге. — Ещё и после течки!
Чимин вскочил тут же — встрёпанный, с бешеной злобой в глазах, но Джин, почти не осознавая себя, как будто толкнуло его что-то, сделал шаг — и встал перед Намджуном, загораживая его собой.
— Не смей! — крикнул он отчаянно. — Хватит!
— Нет! — вдруг испуганно выдохнул ему в ухо Намджун, а потом он почувствовал, как крепкая рука ухватила его за предплечье, дёрнула куда-то назад — и он в мгновенье ока оказался за широкими плечами альфы. У Джина захватило дух, а в груди что-то горячее и странное поднялось — невнятное, мягкое, нежное...
А вот на Чимина, видимо, их рокировки произвели удручающее впечатление. Он посмотрел на Джина горько, как на предателя, снова тяжело опустился на постель и обессиленно пробормотал:
— Как же я вас всех ненавижу... всех.
Наверно, Сонён была права. И Джин был мягким и слишком добрым. Но его сердце кровью тут же облилось, он чуть оттолкнул Намджуна, который, зло рыкнув, попытался его остановить, кинулся к мальчишке, присел перед ним на корточки и взял его вяло опущенные руки в свои — такие большие по сравнению с его аккуратными ладошками, — и ласково заговорил:
— Эй, ну, ты чего? Слышишь? Перестань, здесь больше нет твоих врагов. Намджун больше не вернётся на твою планету, он больше не твой враг начохито! Он только сильный и мужественный воин, которого нужно уважать, но больше не надо бояться!
— Никого я не ... боюсь, — шмыгнул носом Чимин, — с хрена ли...
— Ну, вот видишь? — бодро продолжил Джин. — И Тэхён здесь, на этом корабле, не принц, не член семьи, которая так обижала твой народ, — он один из нас, свободных космических волков, изучающих бесконечный космос! ну... — Он на секунду задумался. — То есть изучающих ваши волшебные Хираэу! А ты вернёшься на свою планету, обязательно вернёшься! — Он ободряюще сжал тёплые ладони настороженно прислушивающегося к нему юноши. — Наши ... мм... командиры очень заинтересовались некоторыми товарами с вашей планеты, они обязательно скоро, очень скоро отправят на неё торговые корабли — и они доставят тебя на твою планету. Поверь, я обязательно отправлю тебя домой! Я ... прослежу за этим, Чимин! Обещаю!
Мальчик поднял на него свои глаза — и в них Джин увидел целый океан чувств: и осколки недоверия, и обжигающую боль, и тайные проблески робкой надежды, и розовый туман какого-то далёкого восхищения... А ещё там было что-то смутное, что-то странное, непонятное Джину, но ... опасное и манящее...
Кажется, он слишком засмотрелся в эти глаза, потому что даже вздрогнул, когда услышал за спиной резковатый и напряжённый голос Намджуна:
— Только вот я бы не спешил так вернуться к этим твоим "своим" на твоём месте.
— Чего ещё? Почему он тебя перебивает?! Пусть уйдёт, он портит! — выкрикнул, тут же вскинувшись, Чимин.
— Хватит, Чимин, — вдруг твёрдо, но тихо сказал Намджун и добавил, явно пытаясь подобрать слова: — Он... Он всё равно... не будет твоим. Забудь.
— Не лезь! — отчаянно прошипел Чимин.
— Кто не будет? — растерянно спросил Джин. — Вы это о ком?
— Он мой, Чимин, — так же размеренно сказал Намджун, тяжело вздохнув. — Не повторяй... своих ошибок.
Чимин задышал коротко и яростно, он исподлобья кинул на альфу взгляд, который был реально способен убить.
— Трепло у тебя братишка, — зло выплюнул он. — Я...
— Я сам узнал, — холодно сказал Намджун. — Тэ ни при чём.
— Убийца! — процедил Чимин.
— Он был обречён, — покачал головой Намджун. — И не вина Тэ, что он не смог ему помочь. Это разбило сердце Доёну. И ты знаешь, чем он заплатил. Они оба теперь в садах Хираэу. Иначе там был бы ты.
— Вы о чём! — крикнул, поднимаясь на ноги, Джин, у которого просто голова шла кругом.
— Это наша история, — тихо сказал Намджун, не поднимая глаз под его требовательным взглядом.
Он сжал губы, и Джин повернулся к Чимину. Тот смотрел на Намджуна... с удивлением и... кажется, благодарностью? А потом отвёл взгляд и, вдруг встрепенувшись, спросил нерешительно:
— Почему ты сказал, сын Саёона, что мне не надо возвращаться к своим?
— Ты побывал в стане врага, Чимин, и очень долго здесь ещё пробудешь! — твёрдо сказал Намджун. — Тебе напомнить, что делают воины твоего народа с теми, кто вернулся из плена?
— Он не в плену! — возмутился Джин. — Что за бред!
Он снова посмотрел, ища поддержки, на Чимина, и у него всё перевернулось в душе: в глазах у омеги стояла такая боль, такой ужас осознания, что Джин снова кинулся к нему и обнял:
— Нет, нет! Чимин, не верь! Ты не виноват же! Они поймут, поймут! Что вообще... да что с вами! Как такое возможно?!
Но Чимин и Намджун молчали. И в этом молчании было больше отчаяния и безнадёжности, чем в сотне печальных слов.
А потом Чимин смахнул слёзы со щеки, твёрдо посмотрел на Джина и, тяжело вздохнув, сказал:
— Выбери мне одежду, омега Джин. Надену любое, что скажешь. — Он умолк на секунду, но потом всё равно добавил вредным тоном: — Кроме этой отвратительной рубахи, вшитой в штаны, что вы тут все носите.
Ну, что же. Джин, например, тоже не любил комбинезоны. В этом он Чимина понимал. А с возвращением они разберутся, обязательно разберутся! Не может такого быть, чтобы Чимина наказали! Не может же? Не может?