***
Адмирал Йони был непривычно молчалив. Чонгук говорил по обычному плану, быстро и чётко, его сосредоточенный взгляд почти не опускался на нарукавник, где были забиты основные данные для доклада. Вообще умение Чона быстро концентрироваться на актуальной задаче, независимо от настроения и насущных тревог, всегда восхищало Джина. Сам он всё никак не мог отойти от этих сумасшедших трёх дней на Каста-дива. После телепортации у него снова заныло, отдаваясь неприятными молниями в поясницу, всё тело, в голове слегка мутилось, и он с ужасом думал о том, что, возможно, будучи валерианцем, директор Кафтери может учуять, насколько изменился его личный запах. Хотя на лице Кафтери не отражалось, как обычно, ничего — всё та же привычная белая маска с чёрными провалами глаз и бледно-голубыми губами. Джин быстро сглотнул и прикрыл глаза, пытаясь успокоиться и сосредоточиться на спокойном и уверенном голосе Чонгука, который рассказывал о миссии на АВО. Это у него получилось, когда капитан сухо и без подробностей начал докладывать о новых членах экипажа, опустив подробности их появления на "Сан-Свити". Сказал, что Ким Тэхён и Ким Намджуна изъявили желание покинуть свою планету и стать полноправными гражданами Галактического союза планет, отказавшись от своих частнопланетных гражданских прав официально, с приложением отпечатка глаза и сдачей полных данных о себе в хомотеку ТТА, где хранились физические, психологические и психические сведения обо всех, кто работал на Альянс. Чимина же он представил как отбывшего с кораблём по ошибке и потенциального репатрианта, который, однако, ещё не определился со своим будущим. — Вы сняли с него данные, капитан Чон? — внезапно резко и как-то неприязненно спросил Йони. — Он есть в хомотеке? — Он не дал согласие на это, — ответил Чонгук, сохраняя бесстрастное выражение лица. — Этот вопрос... — Вы приволокли его на Каста-Дива без полноценных данных о нём, капитан Чон? — зло нахмурился Йони, и Джин изумлённо посмотрел на адмирала: впервые он видел на его холодном лице столь явные эмоции. — Мало нам проблем с вашими, которые с АВО! Постоянные требования, какие-то дикие претензии... Право, без ваших отчётов нам было легче! Не знаешь — не бредишь! А теперь за малым нет войны между компаниями за их блага! А теперь прямо у нас на базе неучтённая и неподотчётная нам единица с этой планеты! Джин слушал адмирала с изумлённо раскрытыми глазами: никогда ещё представители ТТА не были недовольны открытием богатой планеты! Чонгук тоже выглядел озадаченным, он хмурился и нервно раздувал ноздри: тон адмирала ему явно был неприятен. — Я не осведомлён о каких бы то ни было проблемах с обитателями представленной нами планеты, — резковато сказал он. — Мордок Чимин никаких неприятностей экипажу "Сан-Свити" не доставлял, за всё время пути был адекватным, вменяемым, человечным, соответствовал земному представлению о своём возрасте. Увлёкся рядом наук, которые осваивает в нормальном темпе. Отклонений в поведении... — Мне не надо о нём так подробно рассказывать, — оборвал его раздражённо Йони. — Тем более, что я вас, капитанов, знаю: вы за своих и соврёте — недорого возьмёте. Не дай вам Космические ветра просмотреть что-то, не дай боги с ним что случится! Вы сорвёте столько сделок, что никогда в жизни не расплатитесь! Джин кинул испуганный взгляд на Чонгука: обвинить его вот так во лжи, а потом ещё и угрожать решились бы немногие из тех, кто знал капитана Чона, но тот и бровью не повёл. Продолжал смотреть перед собой, чуть опустив по уставу глаза. И Джин снова с благоговением подумал о том, что капитан у него просто космос. — А вы что скажете, бортинженер Ким Сокджин? — вдруг шелестящим, похожим на змеиное шипение голосом спросил директор Кафтери. Джин перевёл на него взгляд и нервно сглотнул: в чёрных провалах на его лице, словно во тьме зеркала, блестели алые вертикальные полоски — зрачки. Взгляд директора гипнотизировал и подавлял, но Джин сделал усилие над собой, напомнив себе, что ни в чём не виноват, и ответил: — Я полностью поддерживаю решения моего капитана и полностью согласен с его оценкой мордока Чимина. — Я не об этом, — сказал Кафтери, медленно сомкнулись его безресничные веки и снова загорелись алые зрачки. — Как вам планета АВО? Довольны ли вы её посещением? На самом ли деле столь дружелюбно там население? Приняли ли вас там, как подобает? Вот тут Джин заметил, как дрогнули черты Чонгука, но капитан так и не посмотрел на него. И правильно: усомнись он в своём инженере, Джин бы обиделся. А так он уверенно ответил, окончательно взяв себя в руки: — АВО — выгодная для освоения планета. И со всеми особенностями населения и их традициями можно и, видимо, нужно примириться. К ним можно найти подход. Главное — не разрушать экосистему планеты, стараясь побыстрее добраться до её ресурсов, и не нарушить особую систему взаимоотношений, которая не похожа ни на одну из известных нам. Именно население, наверно, самое уникальное и ценное, что там есть. И если дать эту планету на откуп Отделу культурного обмена, то... — Мы не спрашивали у вас совета по освоению этой планеты, — нетерпеливо перебил его Йони. От этого тона Джин вспыхнул и даже немного отшатнулся от него. Вообще творилось что-то странное, и Кима всё больше охватывало ощущение, что они проваливаются с Чонгуком. Вернее, что их зачем-то намеренно проваливают. Но выражения на лице капитана не менялось, и Джин тоже постарался взять себя в руки. Йони между тем, будто спохватившись, досадливо буркнул: — Простите... Не хотел на вас кричать. Просто нас интересует не то, о чём уже так подробно упомянул ваш капитан, а исключительно ваше личное мнение о планете. И особенно о её обитателях. — Они восторженны и несколько горячны, — старательно подбирая слова, ответил Джин. — И им не чуждо коварство и наивное желание получить своё любыми путями. Но в целом планета приятная. Хотя не лишена своих неудобств для многих систем цивилизованных планет Галактического Союза. Скорее всего, удобно на ней будет лишь человекообразным. И тем, кто не имеет сильно выраженного личного запаха, ощутимого в принятых Академией ИВЦ радиусах нормы. — Они вот прямо настолько чувствительны к запахам? — остро глянув на него, спросил Йони. — У них очень многое с этим связано, — невольно краснея и начиная нервничать сильнее, ответил Джин. — В своём отчёте капитан Чон упомянул, что это связано... — Да, да, с гендерной системой, — слегка раздражённо прервал его адмирал, — я помню. Значит, Скаты и Баррера нам не конкуренты. — Хотелось бы узнать, — снова подал голос Кафтери, — что вы знаете о смешении их запахов? — Его алые зрачки снова гипнотизировали Джина, и тот испугался окончательно. — Оно происходит из-за простого контакта с представителем иной расы, или, как у землян, для этого нужно более тесное взаимодействие? "Он знает, — яростно взметнулось в голове Джина, и он уставился в стену, сжимая зубы и кулаки, — точно знает... Так я и думал... И не только обо мне — он знает о Гуке тоже..." — Мы не проводили такого рода исследований, директор Кафтери, — ровно и даже чуть занудно ответил Чонгук, — так как это не входило в сферу наших интересов. — Вы уверены? — Джин прикрыл глаза: от голоса Кафтери несло ядом, он его просто источал. — Абсолютно, директор, — ответил Чонгук и спокойно выдержал тяжесть змеиного взгляда валерианца. А Джин мысленно поставил своему капитану прижизненный памятник и обкидал его самыми дорогими белыми земными пионами в качестве жертвоприношения. — Хорошо, — чуть помедлив сказал Кафтери, — тогда, думаю, ваш отчёт можно считать оконченным? — Он дождался странно нерешительного кивка от адмирала Йони и добавил немного мягче и как-то интимнее: — Но я бы попросил вас, бортинженер Ким Сокджин, остаться для второй части нашей беседы, личной. Джин замер от страха: он был не готов от слова "помогите!" оставаться один на один с валерианцем, однако понимал, что может ответить только одно: — Да, директор... — И кинуть умоляющий взгляд на Чонгука. Лицо капитана выражало раздражённое непонимание, и он уже было открыл рот, чтобы спросить лишнее, но его быстро перебил адмирал Йони: — А вас, капитан Чон, прошу последовать за мной. У меня тоже есть к вам несколько важных вопросов для обсуждения наедине. Чонгук кинул мрачный взгляд на Джина, кивнул ему и глазами приказал держаться и гнуть свою линию. Ким сжал крепче свои губы в ответ и чуть склонил голову: понял, держусь.***
— Не хотите ли выпить, бортинженер Ким Сокджин? Джин напомнил себе, что именно полное обращение считается в Валерианском содружестве проявлением дружелюбного уважения и даже симпатии и позволил себе слегка улыбнуться и покачать головой: — Благодарю, директор Кафтери, но я бы... — Я настаиваю, Ким Сокджин, пожалуйста. — Оказывается, алые зрачки могли превращаться в розовато-лиловые, даже вполне себе красивые, а голос становиться не таким жутким, скорее, хрипло-свистящим, слегка больным на слух и от этого... расслабляющим. Кафтери поставил перед ним небольшой рожок для настоя каты, которую так любили валерианцы, хотя на вкус Джина она была противноватой: всё же живые, похожие на меленьких крабов паучки-скуккиты, которые и давали настойке её знаменитый кисло-сладкий неповторимый привкус, лопаясь на языке от тепла человеческого рта, были угощением на любителя. Но Кафтери налил настоя только себе, а Джину величественным жестом наполнил рожок ароматным Каста-Дивским ромом, который Джин обожал, хотя и не мог себе позволить пить часто из-за его дороговизны. Кафтери поднял рожок и церемонно послал Джину "поцелуй" губами, показывая, что лишь самое вкусное достойно Кимовых уст. Джин, смутившись, поцеловал воздух в ответ, и они выпили молча — в полном соответствии с валерианской культурой пития, отдавая в благословенной тиши дань благородным напиткам. Джину было вкусно, ром мягко окатил горло волной искристого тепла и дальше, где-то в груди, как всегда, взорвался горячей волной, слегка возбуждающей и заставляющей обязательно блаженно улыбнуться. На этой Джиновой улыбке Кафтери и сосредоточил взгляд своих вертикальных зрачков, ставших после настоя огненно-красными. Значит, директор был вполне доволен. Он сел на своё прежнее место, не сводя с зарумянившегося лица Джина своего взгляда, и негромко, очень дружелюбно спросил: — А скажите мне, бортинженер Ким Сокджин, что там за история была у вас с правителем начохито Саёоном? Джин изумлённо заморгал, испугался того, что в панике выдаст себя, но... Но внутри всё просто немного растерянно поджалось, охлестнуло сердце ледяной крупой обиды — и... всё. "Ром! — понял Сокджин. — Вот для чего нужен был ром... Чтобы расслабить и не дать соврать..." Не то чтобы Каста-Дивский ром был сывороткой правды, нет, но то удовольствие, что он дарил, часто просто не позволяло человеку врать тому, кто его налил, — чисто из чувства прекрасной благодарности. Вот и Джин, хотя и старательно сосредоточился, подумал, что лгать сейчас даже не в его интересах! Ведь он ни в чём не виноват, он — сторона пострадавшая, так что... — Он дважды пытался изнасиловать меня и силой оставить в своём гареме, а меня спасли... я не дался, в общем, — признался он и легко пожал плечами. — Так что история простая и противная на вкус... А не включил я её в свой доклад, потому что это моё личное дело, так что я не считаю нужным посвящать начальство в такие подробности. — Он оскорбил вас и вы очень сердиты на него именно поэтому, — чуть помедлив, кивнул Кафтери, сверля Джина глазами, однако больше этот взгляд не пугал и не смущал Кима. Какого чёрта? Ему нечего стыдиться! Он... — Но вообще-то сексуальная связь с себе подобным для вас не является проблемой, не так ли? Джин приподнял брови и растерянно заморгал. Нет, ну... это был перебор. — Простите, директор, — сказал он, поднимаясь, — но мне кажется, вы... — Сядьте, Ким Сокджин! Кафтери произнёс это негромко и даже немного устало, но Джин тут же сел. Валерианец опустил свой длинный белый язык в рожок и, задумчиво оглядывая Джина, лакнул пару раз густой чёрной жидкости, а потом, вздохнув, откинул рожок, по традиции разбивая его с остатками настоя. — Вы влипли в историю, с которой нам всем теперь будет трудно справиться. — Кафтери сложил свои несоразмерно, на человеческий взгляд, длинные пластичные руки в замысловатый узел и продолжил: — Этот самый Саёон требует вас в качестве части оплаты за свои услуги в посредничестве между нами и теми, с кем мы будем вести дела по разработке лития и кое-каких уникальных материалов, которые помогут нам кое с какими исследованиями. Именно о них и речь. Эти материалы — самое ценное, что есть не только на этой планете — во всём этом сегменте космоса, видимо. И вот к ним Саёон и не даст приблизиться, пока мы не выполним ряд его условий. Кафтери умолк, давая Джину возможность осознать сказанное. И это осознание привело Джина в ужас. То есть... Блядь, то есть это не шутка?! Саёон! Су-ука-а... Опять эта тварь! И будь это чем-то неважным, будь это просто какой-то обыденной для таких контактов проблемой, Джин бы точно о ней не узнал, так как никакого — ни!ка!ко!го! — отношения не имел никогда к глубоким торговым контактам! А тут его не просто поставили в известность — его, кажется, просят поспособствовать? То есть буквально своей задницей помочь Альянсу?! Э... что?! — Я не понимаю, директор Кафтери, — тихо сказал он, — зачем вы мне это говорите? Какое это имеет отношение ко мне? — О, вы и сами понимаете, что прямое, бортинженер Ким Сокджин. — Голос Кафтери стал гуще, шипение в нём сменилось рокотом: он явно начинал сердиться. — И надеюсь, вы не думаете, что я прошу вас помочь нам, став тем самым "драгоценным подарком, чудной красоты омегой", о которой бредит при каждой встрече с нашими представителями этот похотливый начохито, этот мерзкий бурголиторит, считающий нас торгашами без чести и совести! Переводчик не справился и оставил название самого мерзкого обитателя чёрных болот Валерианской пустоши без перевода. А Джин, яростно покраснев, быстро забегал виноватыми глазами по стенам. Кафтери на это возмущённо заледенел лицом в маску и прошипел зло и страшно: — Что... серьёзно, Ким? Вы думали, что я оставил вас, чтобы соблазнить продаться ТТА? — Прошу прощения, директор Кафтери! — Джин молитвенно сложил руки на животе и низко опустил голову в ритуальном жесте покаяния, важном для щепетильных в вопросах оскорблений и мести валерианцев. Именно наличие на их участке среди начальства представителя этой сложной в обращении расы заставило их с Чонгуком изучить когда-то всё, что могло быть важным для директора. — Я ни за что не стал бы участвовать в том, чтобы даже попробовать уговорить вас на это, — проскрипел по-прежнему непримиримо-холодно Кафтери, и Джин понял, что ему нескоро удастся заработать его прощение. Голос валерианца источал обиду и презрение: — Не знаю, по кому вы судите, но надеюсь, что ни разу не дал вам повода усомниться в моей порядочности! — Джин склонил голову ниже, но это ничуть не растрогало валерианца, голос у него был теперь отстранённо-вежливым и арктически неприветливым: — Я лишь хотел попенять вам на то, что вы вели себя неосмотрительно и подвергли опасности и себя, и своего капитана, не настояв на немедленном отлёте с планеты, где к вам было проявлено такое неуважение! Насколько я понял, один из ваших новых членов экипажа потому и вынужден был оставить планету, что вступился за вас. И насколько я ощущаю, ваше Ка-а поменялось, а значит, вы в этой экспедиции обрели друга для души и тела. Могу лишь предположить, что это тот самый отважный начохито, что спас вас. Или его товарищ, причину отбытия которого я могу лишь предположить: судя по состоянию Ка-а вашего капитана, обоих ваших новичков толкнули на эту авантюру чувства. Джин несколько раз сглатывал, пытаясь преодолеть смущённый кашель, на щеках у него полыхал кровавый рассвет, он чувствовал, что сейчас просто сгорит со стыда, но не мог не восхититься силой проницательности валерианца. И когда тот остановился, сверля его алыми зрачками, он лишь покаянно кивнул. — Так вот! — Кафтери вдруг возвысил голос и сказал внушительно: — Я здесь также и для того, чтобы предупредить вас: от посягательств на вашу честь и достоинство ТТА может защитить вас лишь тогда, когда вы находитесь на подконтрольной ему территории. Однако вы — член экипажа корабля для дальних исследований. И когда вы с капитаном Чоном уйдёте в очередной рейд — а остановить вас и запретить вам это мы не имеем права, так как мы не военная организация — то ТТА снимет с себя всякую ответственность за то, что может предпринять начохито Саёон в отношении вашего возвращения на АВО-14. Джин отчаянно заморгал и спросил севшим голосом: — Да что он... может? Мы туда больше ни ногой... — Я сказал то, что должен был, — отрезал Кафтери, снова складывая на груди руки. — Кроме того, я предлагаю вам от лица ТТА, как ценной единице нашего флота, остаться на время разрешения этого конфликта на любой из защищённых баз Альянса. На ваш выбор. С содержанием и обеспечением работой и сохранением заработка. Конечно, как в экспедиции, вы не будете получать, но как временный вариант это будет вполне приемлемо. — Нет! — вырвалось у Джина, прежде чем он успел даже подумать. — Я не понимаю, что может сделать Саёон, он всего лишь... — Он — шанс получить огромные ресурсы, — холодно прервал его Кафтери. — Он будет самым влиятельным человекообразным в этом сегменте, так как у него будет огромная власть! И помните: не только ТТА, конечно, будет сотрудничать с ним. А у наших конкурентов не будет никаких обязательств перед вами, Ким Сокджин. Так что я прошу вас ещё раз всё обдумать и не спешить с решениями. Отдохните ещё на Каста-Дива, эта экспедиция принесла вам баснословный доход как первооткрывателям нового Источника. Вам некуда спешить, а мы сможем обеспечить вашу защиту. И на этих словах перед мысленным взором Джина мелькнули мрачные лица парней, которые пытались его похитить в лифте, и бледное испуганное лицо Чил, её распяленные в страшном изумлении губы... Защиту? Его чуть не забрали прямо в отеле! При этом единственными, кто мог вот так просто убрать всё с места этого происшествия, были сами представители ТТА, владеющие этим отелем! Может, всё же кто-то согласился его принести в жертву своей наживе и договорился с ними?! По телу Джина прошёл жутко неприятный холодок, он быстро отвёл глаза от лица Кафтери и, сжав зубы, помотал головой. — Прошу прощения, но я вынужден отказаться от вашего предложения, директор Кафтери. Осознавая все риски, я предпочту всё же остаться со своим капитаном и экипажем и приступить к выполнению нового задания... по истечении положенного нам отпуска. Кафтери вздохнул тяжело и отпустил его взмахом руки. С Чонгуком он столкнулся у турбоэскалатора. Когда Чон его увидел, на его лице отразилось огромное облегчение, он подскочил к немного заторможенному от всего, что узнал за последние полчаса, Джину, схватил его за руку и торопливо проговорил: — Наконец-то! О чём так долго! По сводным часам на Каста-Дива пошли пятые сутки! Наши с ума сходят, верно! — Как?! — изумлённо и испуганно крикнул Джин. — Почему? — Нас задержали на три часа! Вот так. Но это хрен с ним, главное — ты здесь, цел и невредим! — Да что со мной... — начал было Джин. — Тебе об этой суке Саёоне сказали? — перебил его Чонгук. — Почему ты не сказал мне, что он снова полез к тебе?! — Капитан развернул Джина лицом к себе и встряхнул за плечи. — Почему о том, что моему инженеру грозила такая опасность, я узнаю от руководства?! На гауптвахту захотел?! — Глаза у Чонгука были злыми-презлыми, но... губы чуть подрагивали, а брови скакали, выдавая сердечную обиду. — Прости, — шепнул Джин, — я готов на гауптвахту и так далее, только давай я тебе чуть позже всё объясню... Там На... Там Чимин же и Тэхён... Понимаешь? Они на нервах всякое могут натворить, эти омеги. Чонгук искательно осмотрел его лицо и тихо спросил: — Просто скажи... Умоляю, честно скажи мне: эта тварь... Он ничего?.. Он не сделал ничего... м? — Меня спас Намджун, — так же тихо ответил Джин, пряча взгляд и чувствуя себя последней сволочью под тревожным и таким тоскливо-заботливым взглядом Чонгука. — Но теперь эта сука похотливая хочет... — Ты останешься на базе ТТА? — торопливо спросил Чонгук. — Меня Йони убеждал сейчас, что это — единственный выход. А я чем больше смотрел на его рожу, тем больше понимал, что надо срочно валить с Каста-Дивы. Не зря мы следов нападения на тебя не нашли, Джин. Ох, не зря. Я теперь просто уверен, что единственно возможный вариант... — ...сам отель, — закончил за него Джин, внутренне сжимаясь от мучительного страха, который подлой змеёй залезал ему в душу. — Это они сами попытались организовать, а не вышло — убрались за собой. — Он прикрыл глаза и выговорил с трудом, потому что осознание на него навалилось тяжёлым камнем: — Только вот я ничего об этом не рассказал Кафтери. Хотя по идее, если так посмотреть, должен бы был. Не знаю почему... Но если мы правы, то теперь он решит, что мы это поняли ещё раньше и скрыли, боясь, что похитители, осознав, что мы в курсе, ускорятся и сделают ещё что-то. А значит... — Он открыл глаза и посмотрел прямо в решительные чёрные от холодной ярости глаза Чонгука. И они вместе закончили: — Надо валить. — Только вот куда? — спросил Джин уже по пути к телепортеру. — На Горрею, — сквозь зубы процедил Чонгук. — Нас там ждёт Юнги. Получим оплату — и можно будет уже решать дальше. На то, чтобы спрятаться получше, нужны хорошие пласты валюты. — Я не буду прятаться, — неприязненно посмотрел на него Джин. Они стояли уже около телепортера. — Ты получил задание? — Ну... получил, — нехотя откликнулся Чонгук. — Но сказал, что пока не уверен насчёт длительности нашего отпуска. — Мы не будем сбегать, — твёрдо ответил Джин. — Эта вонючая тварь не заставит меня прятаться и терять время в попытках избежать непонятной угрозы. В следующий раз я буду сопротивляться всерьёз! Пусть только попробуют! Я не принцесса какая-то, я не омега, что бы там кто ни говорил! Я мужик, ясно? Чонгук тяжело вздохнул и протянул ему руку. — Ну-ну, — неопределённо хмыкнул он, прежде чем их подхватила портационная волна и снова разобрала бедное многострадальное тело Джина на молекулы.