Всё будет хорошо… (JJBA SC, Avdol x Polnareff, Jotaro x Kakyoin)

Это утро выдалось довольно сладким, в прямом и переносном смысле. А всё потому что... Польнареффу посчастливилось попробовать еду, приготовленную Абдулом. Вообще, ему всегда было интересно попробовать её и оценить кулинарные способности его товарища. А после протезирования Абдул даже в шутку один раз сказал: — С моими протезами моя еда наверняка будет вкуснее в два раза! Так что, вспомнив об этом в один день, Жан-Пьер сказал: — Слушай, Абдул, а мне всегда было интересно как ты готовишь! Честное слово, я не буду против попробовать твоей еды на завтрак! Может завтра ты продемонстрируешь свои навыки?! И на следующее утро он проснулся от приятного запаха из кухни, от которого у него аж начал урчать живот. «Чую... Что-то вкусненькое!» — подумал блондин, вставая с постели. Закончив заправлять её, он направился как можно скорее на кухню и увидел, как там копошился Мохаммед. Услышав шаги, он повернулся и заметил своего товарища. — О, ты уже проснулся? Доброе утро. Как видишь, завтрак сегодня делаю я. Точнее, уже заканчиваю. — Доооброе утречко! — сказал Жан-Пьер, потягиваясь. Затем он добавил. — Ладно, скоро вернусь. Он ушёл приводить себя в порядок и делать укладку. Ну, и перед этим он надел протезированные пальцы. Закончив спустя примерно 10-15 минут, он вернулся обратно, и заметил, как Игги продолжает дремать на своей подстилке. А ведь сегодня он даже не разбудил его, как это иногда бывает. — Сегодня у этого, не знаю, жвачкоеда настроение дремать весь день?! — спросил Жан-Пьер. — Может быть, — ответил Абдул, пожав плечами. Он уже заканчивал с готовкой, так что он выдал. — Всё готово. Жану-Пьеру уже не терпелось как можно скорее попробовать то, что приготовил Мохаммед. А тот взял две тарелки с блюдом, над которым до этого копошился, и поставил их на стол. — Выглядит аппетитно! — сказал с улыбкой француз и отошёл, чтобы взять вилки, ножи, и стакан с водой. Наконец он был полностью готов для дегустации. И как только Польнарефф взял первый кусочек в рот, подув на него перед этим, он почувствовал это тепло. По его глазам уже была видна счастливая реакция, и, дожевав, он сказал: — T... Très bien! Абдул издал добрый смешок и спросил: — Тебе и вправду понравилось? — Да! Ни капли не жалею, что попробовал твой шедевр, Абдул! — сказал Польнарефф, дожёвывая очередной кусочек. Кареглазому было довольно приятно видеть, как его товарищу весело и как ему понравились его кулинарные навыки. — Ха-ха, это фалафель. У нас в Египте его часто едят. Я могу и тебя научить его готовить, если хочешь. Но теперь ты понимаешь, зачем я вчера так скупился? — Понимаю. После этого завтрака прошёл какой-то промежуток времени. Игги сидел на диване и лакомился кофейной жвачкой, а Абдул и Польнарефф были в спальне. Как тут, взгляд египтянина упал на полку, на которой стояла овальная рамка с фотографией. Мужчина поближе приблизился к ней, взял её, и показал Жану-Пьеру со словами: — Как я понимаю... Это твоя сестра? Француз, глядя на рамку, тут же узнал девушку на фотографии и сказал: — Верно, Абдул. Это моя дорогая Шерри... Он продолжал глядеть на то, как улыбается на фотографии Шерри. И как счастливо она улыбалась... Польнарефф замечательно помнил то, какими яркими и светлыми были её глаза — синие, словно море в солнечный день... И какими были её вьющиеся локоны — тёмные, словно чёрный шоколад... И как он заплетал их, начиная с тех времён, когда та была ещё совсем малюткой. Он помнил тот белый бант, которым завязывал её длинную косу. И всегда, когда Шерри с восторгом любовалась на себя и эту красивую косу, она оставляла на щеке брата поцелуй, говоря перед этим: — Спасибо, братик! Я так люблю тебя! Жан-Пьер в ответ лишь тепло улыбается и крепко обнимает свою сестрёнку. Но вот, годы идут, и Шерри с каждым годом становилась всё грациознее и грациознее. Даже сам Жан диву давался, насколько прекрасно выглядит его сестра. В ней для него было прекрасным всё. Вспоминая всё это вновь по щекам Жана-Пьера начали течь слёзы. Заметив это, Мохаммед тут же прижал его к себе, перед этим нагрев протезы. Ему очень хотелось как можно скорее помочь ему успокоением этими тёплыми объятиями. Польнарефф тоже начал обнимать его в ответ и тихо сказал: — Я... Опять вспоминаю те времена, когда Шерри была жива. — Да... Это действительно трагично — потерять дорогого человека... Мне жаль, что это произошло с твоей сестрой, но ты всё-таки отомстил за неё. — Ага... — грустно улыбнувшись, ответил светловолосый и отпустил Абдула. А тот сказал: — Ладно, у меня есть одно незаконченное дело. — А, хорошо, — после слов Польнареффа египтянин покинул спальню и начал направляться в одну из комнат дома, где находилась книжная полка и небольшой письменный стол. И по пути туда он думал: «Не знаю почему, но в последнее время я стал как-то по другому относиться к Польнареффу... Ну, да, он намного ярче других. Я и до этого замечал это. Но что-то поменялось.» Он уже доходил до той комнаты. И зайдя туда, он сперва достал одну из книг из полки. А затем он достал из кармана письмо... То самое письмо, которое он получил от Польнареффа на той самой прогулке. Уже давно. На самом деле, до поездки во Францию оно было уже наполовину переведено, но и самому Абдулу было интересно, что же там написал его товарищ. Так что сейчас, сидя за письменным столом и ища перевод слов в словаре, он заканчивал это дело. На это потребовалось чуть больше получаса, и он старался переводить в спокойном темпе и в спокойном настроении. И, наконец... Это письмо было полностью переведено...

Здравствуй, Абдул. В этом письме-загадке мне бы хотелось написать кое-что важное, потому что это касается тебя и меня. Мы знакомы на протяжении нескольких месяцев, все вместе мы пережили невероятное приключение, в котором ты два раза меня спас. И сейчас, когда ты в больнице, и я ухаживаю за тобой, я понимаю, что не могу так долго молчать. Мне посоветовали признаться, пока не стало поздно, так что... Я хочу тебе сказать, что люблю тебя, Мохаммед. И пусть это будет загадка от весёлого товарища Польнареффа, которую, я уверен, отгадает такой мудрый предсказатель, как ты! Удачи, и, ещё раз, я люблю тебя. Жан-Пьер Польнарефф.

И... Как только Абдул прочитал весь полный перевод... Он почувствовал себя уж слишком странно, неописуемо. Но он быстро пришёл в себя, и в его голову проникли мысли: «Серьёзно?... Так вот, что всё это означает... Значит, он всё это время был в меня влюблён... Только теперь я ещё больше не могу разобрать свои чувства к нему. Неужели я...» — он впал в больший шок, как только до него наконец дошло. — «Нет. Не может быть. Просто не может быть. Почему? Почему мне кажется, что эти странные ощущения... Симпатия, или даже любовь?! Раз уж Польнарефф сам признался мне в любви в письме, то... Может и мне сказать?...» А Польнарефф, тем временем, в очередной раз продумывал какой из способов и какая обстановка лучше подойдут для признания Абдулу в любви вместо письма. Но его всё так же продолжали мучать кое-какие вопросы... И та ситуация с воспоминаниями о Шерри только больше подливала масла в огонь: «Зачем ты тогда дважды спас меня?... Зачем ты ради меня сам пострадал? А если бы тебя тогда убил этот ублюдок?!» Так что... Он решил сначала разобраться с этим. И Мохаммед услышал шаги в сторону комнаты, а затем голос: — Абдул... Нам нужно поговорить.