Остаюсь на квартире. 12:50pm Буду рад твоей компании, ты же знаешь. 12:50pm Только если не будешь оставлять после себя грязную посуду. 12:51pm
Это было всего пару раз 12:52pm Кстати, как насчёт того, чтобы сходить куда-нибудь завтра вечером? 12:52pm Баки сомневается, но спустя пару минут отвечает:С удовольствием. Позову Наташу, если ты не против. 12:55pm
Он закрывает переписку с Сэмом, слышит, что объявляют его станцию, подходит к выходу из вагона. Чувства от прослушивания песни смешанные, но в целом положительные. Барнс всё ещё не уверен, имеет ли он право скучать по Гельмуту, ведь это только начало их отношений. Может ли он отпустить ситуацию, позволить всему идти своим чередом? Может ли он довериться наивному сердцу, любящему настолько сильно, что одна мысль об этом человеке вызывает столько приятного трепета, счастья, спокойствия? Джеймс обнаруживает себя пялящимся на потухший экран ноутбука. В комнате стемнело: похоже, Баки снова выпал из реальности на пару часов, прокручивая всё те же сценарии в памяти. «Пора прекращать страдать», - решает он, слезая с кровати. Ноги затекли, и после пары шагов Джеймс чувствует лёгкое покалывание, усиливающееся с каждым шагом, но всё равно добирается до двери, идёт по коридору в кухню. Подходит к холодильнику, достаёт ведёрко мороженого. ‒ Ночной зажор? – раздаётся за спиной, и Баки вздрагивает, еле удерживает мороженое. – Всё хорошо, Баки? ‒ Да, ты немного напугал меня. Ничего нового, впрочем. – Джеймс берёт ложечку, садится напротив Сэма. – А ты чего не спишь? ‒ Пытаюсь завершить отчёт. Это так занудно, но дедлайн уже завтра. – Уилсон громко зевает, снова обращает взгляд на экран ноутбука. – Ещё пара страниц, и я усну, уткнувшись лицом в клавиатуру. ‒ Может, я смогу помочь? – Баки подсаживается чуть ближе, подвигает ноутбук к себе. – Что тебе осталось сделать? ‒ Да там мелочи, но если хочешь, я продиктую, а ты чуть подправишь текст. Голова не варит совсем. – Сэм устало переводит взгляд на Джеймса, просматривающего текст документа, затем опускает голову на скрещенные на столе руки. ‒ Понял. – отстранённо произносит Баки, скользя взглядом по последним написанным строкам. – Вот здесь лучше оформить вот так. – и он бойко перепечатывает одно из последних предложений. Вместе они быстро справляются с отчётом, и Сэм, рассыпаясь в благодарностях, обещает помочь Баки при первой возможности, а тот лишь отмахивается, разочаровано глядя на растаявшее мороженое. ‒ Сэм? Ты завтра занят? – вдруг осмелившись, спрашивает Барнс и тут же жалеет о сказанном. ‒ После пяти вечера весь твой, Бак. – он подаёт Баки другое мороженое. – А что такое? ‒ Хотел поговорить о кое-чём. – Джеймс открывает упаковку, зачерпывает немного лакомства. ‒ Конечно. Я куплю выпить, а ты можешь заказать что-нибудь поесть. Только не пиццу с ананасами, как в прошлый раз, от прошлого раза ещё не отошёл. ‒ Спасибо, что согласился, Сэм. Для меня это действительно важно. – пропуская претензию-шутку Сэма мимо ушей, говорит Барнс. - А теперь иди спать, ты же не хочешь проспать сдачу важного отчёта. – Баки желает Уилсону сладких снов с саркастичной улыбкой, а тот лишь закатывает глаза. Джеймс доедает мороженое в тихом одиночестве. Его любимый десерт не такой вкусный, как обычно, и он жалеет, что вообще открыл ещё одну упаковку. Навязчивые мысли преследуют его, прокручивают всё тот же сценарий, от которого становится до невозможности тошно. Как можно чувствовать себя бесполезным и любимым одновременно? Если бы об этом спросили самого Баки, он сказал бы, что ему это до боли знакомо, но объяснить это чувство он не сможет, как бы он не старался. Он понимает, знает, что Гельмут заботится о нём, дарит всю любовь; целует перед сном, всегда спрашивает, нет ли тревожных мыслей. Вот Гельмут берёт его за руку, прижимает к своей щеке, такой колючей от трёхдневной щетины, и Джеймсу хорошо. Он слушает голос профессора, успокаивающий, убаюкивающий, растворяется в нём полностью. Иной раз Гельмут страстный, безудержный: он всецело отдаётся Баки, знает, как сделать ему приятно. Гельмут тактичный, участливый: он уважает личные границы Барнса, но порой так и тянется за очередным долгим поцелуем с утра, и ему плевать, что Баки ещё не успел почистить зубы. О последнем Джеймс вспоминает, только войдя в ванную. Он хочет почувствовать губы профессора на своих, но одна лишь идея для него неправильна: он этого не заслуживает. Такой мужчина должен был достаться кому угодно, только не неудачнику Джеймсу Барнсу, слишком зависимому от мнения окружающих. Гельмут хорош, нет, он почти идеален, а Баки… просто Баки. Как можно его полюбить, он так и не понимает. Земо сотни и тысячи раз говорил, за что он ценит Барнса, но тот слышит эти слова лишь тогда, когда он готов это услышать. Лишь тогда, когда излишняя, вычурная самоуверенность переполняет его, когда он пребывает в непонятном, ещё плохо знакомом ему состоянии влюблённости и возбуждения, слившихся воедино. С теми же мыслями он ложится спать, но сон не идёт. Баки достаёт из-под подушки телефон, открывает переписку с Земо. Пишет короткое «скучаю по тебе», тут же стирает. Плохая идея. Но вдруг он видит, что Гельмут набирает текст. Почему не спишь, mein Lieber? 1:25am Джеймс думает минуту-другую, но это, видимо, растягивается на больший промежуток времени. У тебя всё хорошо? Я тебя чем-то огорчил? 1:32am Если так, то, надеюсь, эта фотография ненадолго поднимет тебе настроение. 1:33am Баки открывает фотографию, и видит Гельмута в костюме тёплого светло-коричневого оттенка. Образ дополняет рубашка-поло в тон. Волосы его немного взъерошены, но это придаёт ему некого шарма. Баки умилённо улыбается.Тебе очень идёт этот цвет. 1:34am
Барнс отправляет сообщение, добавляет «скучаю по тебе», но снова стирает текст. Чёрт, как же это глупо! Спасибо. Ты точно в порядке, Джейми? 1:35amДа, всё под контролем. 1:35am
Мне тебя не хватает. 1:36am Хочу держать тебя за руку и никогда не отпускать. Позволишь? 1:37am Баки не выдерживает, слёзы стекают по щекам. Вдруг это когда-нибудь закончится? Так же неожиданно, как и началось? Гельмут пропадёт из его жизни, оставит его в одиночестве. Просто забудет, будто Баки и не существовало. Тем более, он взрослый, опытный мужчина, и уж точно найдёт кого-то, кто будет больше ему подходить. Зачем ему такой, как Баки? Джейми? 1:43am Ответь мне, пожалуйста. 1:44amДа, конечно позволю, Хель. 1:44am
Заобнимаю тебя, когда вернусь. 1:46am А сейчас мне пора. Сладких тебе снов. Не засиживайся допоздна, прошу. 1:47amХорошо. 1:48am Удачи на конференции.1:48am
Отправив это сообщение, он ещё раз смотрит на фотографию от Гельмута, улыбается. Он смотрит так долго, что не замечает, как его глаза начинают закрываться.***
На утро, а точнее после полудня, Барнс едва заставляет себя встать с постели и принять душ, где его снова настигают удушающие мысли. Он думает, не зря ли он задумал разговор с Сэмом, хоть и прекрасно понимает, что Уилсон, будучи его лучшим другом, должен знать. Баки должен признаться ему, как бы трудно и страшно ему не было. Он стоит, сосредоточившись лишь на собственных мыслях, и вода, стекающая по его волосам и плечам, синхронна слезам, растворившимся в окружающем его шуме. Почему он не может быть таким, как все нормальные люди? Не чувствовать сомнений, когда ему признаются в любви? Не чувствовать себя каким-то неправильным, недостойным любви? Не чувствовать страха перед правдой? Почему он не может просто принять тот факт, что он любим, что у него есть тот человек, который заботится о нём, поддерживает, несмотря ни на что? Почему всё так сложно? По сути, всё должно быть легко, как дважды два. Как доказательство простейших лингвистических теорий, сказал бы Гельмут. Но, в итоге, всё оборачивается неким парадоксом, ловушкой разума, из которой Джеймс не может вырваться. Он уже не уверен, хочет ли он вырываться вообще. Спустя полчаса Баки наконец выходит из ванной комнаты. Голова кружится от горячей воды, и он, неуклюже опираясь на стену, обматывает полотенце вокруг бёдер. Так же опираясь на стену, добирается до спальни, буквально плюхается на кровать, матрас резко прогибается под весом его тела. Вдруг слышит вибрацию телефона. Не сейчас, думает он, наклонив голову и закрыв глаза. Головокружение становится не таким мучительным, но Джеймс не хочет даже сдвинуться с места. Единственное, чего ему хочется в данный момент, - забыться, исчезнуть. Он приоткрывает глаза, замечает, как вода капает с волос на колени, игнорирует это. Всё же зря Баки решил обсудить всё с Сэмом. Вдруг Уилсон не примет его после этого разговора? Тогда Барнс потеряет самого близкого друга. Так же легко он может потерять и Гельмута, ведь тот не станет тратить время на то, чтобы привести Баки в чувство, помочь избавиться от навязчивых деструктивных мыслей. Для Земо все эти глупости, вероятнее всего, пройденный этап, и застрявший в подростковом возрасте Джеймс станет лишь обузой. Когда это уже закончится? Спустя какое-то время телефон вибрирует снова. Тогда он всё же берёт его в руки и видит кучу сообщений от Гельмута и три сообщения от Сэма. Баки выбирает меньшее из зол, открывает чат с Сэмом. Я освобожусь немного пораньше, в четыре 1 1:50am Планы же не поменялись? 12:15pm Ты выглядел грустным ночью, поэтому я решил купить твоё любимое пиво. Ты же не против? 12:43pmВсё прекрасно, планы те же 12:44pm Тогда с меня пицца. НЕ с ананасами 12:44pm
Баки быстро отправляет сообщение, откидывает телефон в сторону. Тот вибрирует ещё раз, и Барнс, ожидая ответ от Сэма, случайно нажимает на переписку с Гельмутом, материт себя за это. Доброе утро, Джейми. 8:54am Надеюсь, тебе хорошо спалось. 9:00am У меня только закончилась конференция, сильно устал. 12:20pm Напиши мне, когда проснёшься. 1 2:21pm Такой соня, люблю тебя. 12:21pm (3 фотографии) 12:45pm Сегодня посетил выставку современного искусства. Что думаешь? 12:45pm На фотографиях Гельмут стоит у причудливых экспонатов. На мужчине тот же светло-коричневый костюм, идеально подходящий его тону кожи, цвету волос, глаз. Да абсолютно всему. С фотографии на Джеймса смотрит гребанное совершенство, истинное искусство, не то что непонятные объекты, на фоне которых и стоит Земо. Он выглядит так тепло и уютно, что Баки захотелось прижаться к нему, но тут же отталкивает эту мысль.Привет, Хель 12:48pm Не совсем понимаю такое искусство, но ты выглядишь превосходно 12:48pm
О, ты тут! Ты так долго спал. 12:49pm Как у тебя дела? 12:50pmНу, потихоньку 12:50pm Сегодня устраиваем посиделки с соседом по квартире 12:50pm
Я рад, что ты не проводишь время в одиночестве. 12:51pmДа, я тоже 12:51pm
Баки в голову приходит глупая идея: отправить фотографию в ответ. Но вдруг Гельмут сейчас не один?Ты сейчас в отеле? 12:53pm
Да, Джейми. Почему спрашиваешь? 12:53pm Джеймс читает это сообщение, уже позируя. Он чуть приподнимает руку, в которой держит телефон, приоткрывает рот, нервно облизывая губы. Другой ладонью проводит по волосам, и вдруг передумывает: он открывает режим «Видео». Баки томно смотрит в камеру, ведёт кончиками пальцев по щеке, касается губ, медленно облизывает сначала один, затем другой палец, нажимает «Сохранить». Первое видео получается неудачным, и он пробует снова. Теперь Джеймс представляет, что это пальцы Земо, представляет, как они по-хозяйски раскрывают его рот ещё шире, заставляя взять больше и глубже. Образ такой яркий, чёткий, что он прикрывает глаза, невольно стонет. Он просматривает последнее видео ещё раз, и результат ему нравится чуть больше.(Видеофайл) 1:01pm Я пытался выглядеть хоть немного соблазнительно, но у меня не получилось, прости 1:01pm
Сообщения сразу же отмечаются как «прочитанные», но ответа не следует. Всё же не следовало это делать. Как удалить, если Гельмут скорее всего уже просмотрел всё? Баки просто пялится в экран, почти не моргая. Проходит две минуты, три, пять, десять. Никакого ответа. Земо, должно быть, смеётся над ним сейчас, ведь что может быть ещё более неловким, чем видео такого характера? Тем более ужасное видео такого характера. Джеймс. 1:15pm Ещё одно такое видео, и я брошу всё и вернусь. 1:16pm Вернусь, и мы повторим это вместе. 1:16pm У меня сейчас столько горячих сцен с тобой в мыслях, и я едва сдерживаюсь. 1:16pm Ты же знаешь, что я думаю только о тебе, mein lieber Junge ? 1:16pm От каждого сообщения Баки краснеет. Всё сильнее и сильнее щёки заливаются краской, возбуждение подступает, и он непроизвольно ёрзает по простыням, полотенце чуть ослабляется на узких бёдрах.Ткань задевает чувствительную кожу, и он стонет снова. Он не знает, ненавидеть ли ему себя за сделанное, но развратные мысли затуманили его разум.Ты же так шутишь, да? 1:19pm
Нет. 1:20pm Теперь придётся идти в душ, представляя, как в твоём сладком и таком развратном ротике оказываются сначала мои пальцы, а затем и член. 1:20pm Ты же этого добивался? 1:20pmТы лучше знаешь 1:20pm Гельмут, мне нужно будет о кое-чём с тобой поговорить. 1:21pm
Что-то тебя беспокоит? 1:21pmНет 1:21pm
Баки сомневается минуту другую, и добавляет:То есть, да 1:23pm Давай обсудим, когда ты будешь тут, в Нью-Йорке 1:24pm
Конечно. Меня радует, что ты сам делаешь важный шаг. 1:24pmСпасибо, для меня это много значит 1:25pm А теперь отдохни 1:25pm Прими ванну, посмотри что-нибудь расслабляющее 1:25pm
Хорошо, приму твой совет.1:26pm Счастливо тебе провести вечер в компании соседа. Люблю. 1:26pmИ я тебя 1:26pm
Дрожащим пальцем он выходит из чата, всё ещё продолжая смотреть на экран телефона. Картинка перед глазами размытая от нахлынувшей тревоги, так и вода, размеренно капающая на плечи и спину, неприятно холодит кожу. Он резко вздрагивает, сам не понимая, из-за чего именно, и наконец откладывает телефон в сторону. Всё это слишком утомительно. Барнс привык решать проблемы по мере их поступления, но тут он сам себе их создаёт. Сначала разговор с Сэмом, затем с Гельмутом. С надеждой на лучшее, он идёт в кухню, чтобы приготовить незамысловатый завтрак. Баки ничего не нравится, ничего не хочется, и он решает перекусить мороженым. Спасибо Уилсону за то, что он закупает его так, что больше ничего не вмещается в морозилку. Джеймс включает бодрую музыку настолько громко, насколько ему позволяет совесть, и пританцовывающими движениями добирается до стола, устраивается на стуле, закинув одну ногу на стол. Выглядит, должно быть, вульгарно и неприятно, но это помогает Баки отвлечься от тревожных мыслей. Песня становится энергичнее; голоса солисток яркие, такие яркие и запоминающиеся, что призывают подпевать им, что Барнс и делает в перерывах между поеданием очередной ложки мороженого. Кто бы знал, что Баки настолько подсядет на музыку группы ABBA, но после того вечера в клубе он только и думает о их зажигательных песнях, забирающихся в самое сердце и не желающих его покидать. Джеймс прикрывает глаза, и вновь представляет Земо, движущегося в ритм музыки, так свободно, горячо, и это вызывает на лице глупую улыбку человека, влюблённого по уши. Сердце бьётся часто-часто от волнующих воспоминаний, а он лишь отбрасывает все тревожные мысли, связанные с этим моментом. Баки сможет, определённо, сможет.***
‒ Баки, я дома! – слышит он голос из прихожей, а через пару минут в дверном проёме появляется и сам Уилсон с небольшим ящиком любимого пива Барнса. – Ну что, готов к моим пьяным нравоучениям? ‒ Только если ты готов к моему пьяному нытью. Сейчас принесу пиццу, её доставили буквально пять минут назад. – Джеймс вскакивает, и через считанные мгновения он уже оказывается на прежнем месте с двумя коробками. – Я заказал твою любимую с шампиньонами и сырную. – С каких это пор Баки Барнс не прикалывается надо мной? – Сэм смотрит на него ошарашенными глазами, почти не моргая. – Это же розыгрыш такой, да? Сейчас открою одну из коробок, а там ананасы. ‒ Да ну тебя. Раз в жизни нельзя что ли порадовать друга? – он наигранно скрещивает руки на груди, отворачивается. ‒ Ладно, но на тебя это так не похоже. Видимо, разговор нас ждёт серьёзный. – Сэм ловко открывает две бутылки и подаёт одну Баки. – Ну, за тебя, Баки. – с этими словами делает первый глоток. ‒ Поэтому я готов начать этот разговор только будучи пьяным. Может, после третьей или четвёртой. – Джеймс отпивает немного, сразу же открывает коробку с пиццей. – Не против что-нибудь посмотреть? ‒ Знаешь, ради такого случая согласен даже на твой инопланетный сериал. – Уилсон осторожно берёт первый кусочек, откусывает почти половину, блаженно прикрывая глаза. – Да, определённо согласен. ‒ Он называется «Секретные материалы», и он намного увлекательнее, чем тебе кажется. Тогда я включу пилотную серию, иначе ты ничего не поймёшь. ‒ Хорошо, босс. – чистой рукой Сэм поправляет подушки за спиной, устраивается поудобнее, придвигая коробки с пиццей поближе. – А ты только две заказал? ‒ Нет, там ещё две такие же на столе. – бормочет Барнс, настраивая нужный канал на телевизоре. –Я же знаю твой аппетит, Сэм. Так, вроде готово. ‒ Там с первых секунд появляются зелёные человечки? – с набитым ртом спрашивает Уилсон. Баки недовольно смотрит на него, а Сэм лишь улыбается в ответ. – Ладно-ладно, смотрим. Сам в это влез. Барнс только хмыкает на данное замечание, обратив взгляд на экран. Он отпивает ещё пива, и наконец берётся за пиццу. Делает он очередной глоток каждый раз, когда Сэм шутит про инопланетных вампиров, иначе «почему они оставляют два красных следа на телах жертв, это же так по-вампирски». Баки ставит серию на паузу, объясняет, что к чему, стараясь не проспойлерить, и друг слушает достаточно внимательно. Может, это всё из-за алкоголя, в какой-то момент думает Джеймс, ведь Сэм заканчивает уже вторую бутылку, пока Баки, желающий напиться чуть ли не до беспамятства, не может осилить и одну жалкую бутылку. Он смотрит эту серию как минимум в четвёртый раз, и ему она ни капли не наскучила. Вероятнее всего, потому, что он чувствует себя комфортно, зная, чем закончится эпизод. Он так думает о сериале в целом, и именно это он ни за что не стал бы менять в своей жизни. Сэм расспрашивает Джеймса о сериале, не отрывая взгляда от происходящего на экране. Он даже спрашивает, верит ли Баки в то, что инопланетяне существуют на самом деле. Тот лишь пожимает плечами, говоря, что в мире очень много необъяснимого, а вселенная необъятна, поэтому возможно всякое. В конце серии, когда персонаж Уильяма Дэвиса помещает таинственный объект инопланетного происхождения в Пентагон, Уилсон недоуменно смотрит на друга, на что Баки многозначительно кивает, с улыбкой допивая первую бутылку. ‒ То есть этот загадочный мужчина ещё сыграет важную роль в сюжете? Это оказалось лучше, чем я предполагал. Посмотрим ещё пару серий, Баки? ‒ Конечно. Я рад, что тебя заинтриговал пилот сериала. – Барнс выбирает в меню вторую серию первого сезона, нажимает «воспроизвести». – Так, сразу предупрежу: сериал состоит не только из эпизодов с основной сюжетной линией, там есть также расследования, не всегда связанные напрямую с инопланетной тематикой. Их ещё называют «монстрами недели», а основную линию – «мифологией». ‒ То есть можно пропускать какие-то серии? – Уилсон тянется ко второй коробке с пиццей, всё так же внимательно слушая Баки. ‒ Не совсем. «Монстры недели» тоже важны для сюжета, да и к тому же, зачастую бывают увлекательнее основного сюжета. В первом сезоне будут несколько моих самых любимых эпизодов, таких как «Ева» и «Где-то за морем». ‒ Так, не усложняй мне жизнь. Мы пока только на втором эпизоде. ‒ Хорошо, Сэм. Прости за такие подробности. – на что Уилсон лишь похлопывает Баки по плечу и понимающе улыбается.***
Спустя пару серий и бутылок Сэм устраивается на плече у Барнса, прикрыв глаза. Баки, кажется, набрался к этому моменту пьяной храбрости, но всё же никак не мог понять, как начать разговор. ‒ Баки, так о чём ты хотел поговорить? – с этими словами Уилсон выключает телевизор и садится так, чтобы лучше видеть лицо друга. ‒ Даже и не знаю, с чего лучше начать. – Джеймс нервно сжимает бутылку у самого горлышка, и если бы Сэм не отставил её в сторону, то, скорее всего, она бы треснула от напряжения. ‒ С того, что считаешь нужным. Я весь внимание, когда выпью. – Сэм терпеливо ждёт, смотря, как Баки проводит руками по коленях в попытках успокоиться. ‒ Ладно. Я хотел начать издалека, но выйдет какая-то чушь. – он сжимает запястье, делает над собой усилие, смотрит в лицо Сэма. – Представь, если бы твой друг мужского пола, ну, стал бы встречаться с мужчиной. То есть сказал бы, что ему нравится кто-то своего же пола… как бы ты отнёсся к такому? ‒ А ну иди сюда, Баки. – Уилсон заключает его в крепкие объятия. – Всё нормально, слышишь? Я бы от тебя ни за что не отвернулся. Ты мой лучший друг. – он чуть отодвигается и видит, что на глазах Баки выступили слёзы. – Самый лучший друг. – повторяет он, беря Джеймса за руку. – И кто же тот счастливчик, которому досталось такое чудо? ‒ Он замечательный, Сэм, я и не думал, что такие существуют. – всхлипывая, продолжает Барнс. – Его зовут Гельмут, и он невероятно заботливый и понимающий. Не знаю, чем я заслужил такое чудо. ‒ Гельмут… что-то знакомое. Твоего преподавателя по лингвистике так зовут, я не ошибаюсь? – Баки лишь кивает, смотрит в глаза Сэма, пытаясь найти хоть толику неприязни, отвращения, но в них даже намёка на это нет. Сэм молчит какое-то время, и наконец выдаёт громкое удивлённо-счастливое «офигеть, Баки», снова обнимает друга. ‒ То есть ты нормально относишься к тому, что я вроде как в отношениях с мужчиной? – бормочет Баки, утыкаясь в плечо Уилсона. ‒ А что такого? Ты думал, я наброшусь на тебя с осуждениями и оскорблениями? О боже, Баки, я люблю тебя любого. В дружеском плане, конечно. – в ответ Сэм слышит тихий смешок. –Можно я задам глупый вопрос? ‒ Валяй, я уже ко всему готов. ‒ А как ты понял, что любишь его? ‒ Я никогда не задумывался об этом. Просто взглянул на него, и сначала мне показалось, что он очередной строгий препод с миллионом требований, что по сути подтвердилось, а потом я рассмотрел в нём что-то привлекательное. Он всегда стильно одет, вежливо и правильно говорит, постоянно вставляет в речь фразы на немецком, и делает это так непринуждённо. В Хел… Гельмуте столько уверенности, грации, что я сразу же купился. ‒ И поэтому ходил на пересдачи? – Сэм одаривает его поддерживающей улыбкой, слова его звучат мягко. ‒ Я боялся опозориться перед ним, что в итоге и сделал несколько раз. Я учил усердно, но из головы всё вылетало при одном взгляде на него. При одном его взгляде на меня. – Баки закрывает руками лицо, пытаясь скрыть выступивший румянец. ‒ Так чего ты переживаешь тогда, раз он такой расчудесный? Или он что-то не то сказал или сделал? Можешь не вдаваться в подробности, Баки, я всё понимаю, тоже влюблялся. ‒ Нет, дело во мне. Мне кажется, я не достоин его. Бывает, думаю о нём, и в то же мгновение столько страхов, что на самом деле я ему и не нужен вовсе. ‒ Что за глупости? Ты замечательный друг и думаю, в отношениях ты такой же. И я уверен, он считает так же. Ведь я прав? Он говорит тебе, что ты замечательный? – Баки кивает. – А он как-то показывает, что любит тебя? ‒ Он очень заботливый. Я говорил это, знаю, но мы всегда обсуждаем, как я себя чувствую, он готовит мне завтраки, целует по утрам. Прости за такие детали. ‒ Всё в порядке. Я слушаю тебя. ‒ Я оставался у него всего пару раз, и он от меня ни на шаг ни отходил. В том плане, что спрашивал, всё ли хорошо, как спалось и прочие мелочи. Я стараюсь отвечать тем же, но иногда мне становится так тревожно, что я даже боюсь сказать ему в ответ, что люблю его. Вдруг я не люблю, если не могу это сказать? ‒ Баки, это не так. Ты просто очень чувствительный, чуткий. Я это заметил, когда мы только познакомились. Но я почему-то знал, что мы станем очень хорошими друзьями. Ты, я и Наташа. Пойми, чувствовать столько всего – нормально, у всех бывают тревожные мысли время от времени. У кого-то чаще, у кого-то реже, поэтому важно, чтобы в жизни тебя сопровождали такие люди, которые примут тебя таким, какой ты есть, и, когда необходимо, помогут перебороть страхи, волнение. Я надеюсь, что тебя окружают именно такие люди, Баки, слышишь? Я желаю тебе всего самого наилучшего, и не смей говорить, что ты чего-то или кого-то недостоин. Ты достоин лучшего в этом мире: любви, уважения, понимания. Счастья, наконец. Я очень хочу, чтобы ты это понял, ведь ты такой разносторонний человек, со своим сложным внутренним миром. ‒ Спасибо, Сэм, что заставляешь поверить, что я не так плох, как я сам думаю. – Баки улыбается, но по его щеках так и текут слёзы. – Что бы делал без тебя? ‒ Грустил бы. Так, давай ещё одну серию глянем, мне понравилось. И тебе нужно отвлечься. – Сэм заботливо поправил подушку за спиной Барнса, невзначай приобнимая его. ‒ Да, можно. А потом спать, иначе завтра буду как зомби. – отвечает Баки, открывая четвёртую бутылку за вечер. ‒ С удовольствием на это взгляну, если сам не буду выглядеть хуже. – и тут же переводит тему. – Так о чём четвёртая серия? ‒ Про загадочное исчезновение девочки во время отдыха на природе. – на автомате говорит Барнс. – Я вот что хотел спросить. Как ты понял, что я говорил о себе? А не о ком-либо другом? ‒ Ну, это максимально глупый приём говорить, что твой знакомый сделал то и то, а потом узнавать, как бы я отнёсся к такому. Всё слишком очевидно. – голос Сэма немного пьяный, но произносит он все слова чётко. ‒ Да, ты прав. Я идиот. И как меня терпят? – Джеймс издаёт истерический смешок, за которым следует лёгкий нравоучительный толчок в бок от Сэма. Баки поворачивается, деланно злится, но тут же смеётся тихо и заливисто. – Да шучу я, шучу. ‒ Ну-ну, Баки. – Уилсон забирает у него пульт, сам включает следующий эпизод. ‒ Я люблю тебя, Сэм, как друга. – говорит Барнс, когда появляется заставка сериала, в ответ слышит «и я тебя, Баки», от чего на душе становится чуточку легче.***
Едва добравшись до спальни, Баки падает на кровать ничком. Он неловко обнимает подушку, стараясь обхватить её полностью. Голова кружится, но это не испортило хорошего настроения, поэтому Барнс нащупывает на простынях телефон, одним глазом смотрит на экран. За это время ему никто не писал, поэтому он решительно открывает диалог с Гельмутом.Хель, ты, должно быть ещё спишь, но я очень-очень хочу сказать тебе, как сильно я люблю тебя 12:29am
Он быстро нажимает на кнопку «отправить», и через пару мгновений замечает отметку «прочитанное». Сначала он думает, что ему померещилось, но, когда видит надпись «печатает», от опьянения и следа не остаётся. Я тоже тебя люблю , mein lieber Junge. 12:30am Как посидели с другом? 12:30amМм, хорошо! 12:31am Он сказал, что хочет познакомиться с тобой 12:31am
Для меня честь познакомиться с твоим лучшим другом. 12:33amТы скорее подружишься со всеми моими друзьями и семьёй, чем я узнаю хоть кого-то из твоего окружения 12:33am
Мы это исправим. Возьму тебя с собой на предстоящее собрание. 12:34amПравда? И не будет стыдно за меня? 12:34am
Почему мне должно быть стыдно? Я ведь люблю тебя.12:35am Уверен, мои друзья будут рады встрече с тобой, Джейми. 12:35am Баки читает последние два сообщения, лениво улыбаясь. Почему всё не может быть так просто всегда?Знаешь, я немного выпил, и теперь у меня влюблённое настроение 12:36am Хочу обнять тебя, а не могу 12:36am Как исправить 12:37am
Я совсем скоро вернусь, хорошо? И буду обнимать тебя, пока ты не устанешь от моих объятий. 12:39amЗначит, бесконечно 12:39am Я согласен 12:40am
Мне тоже нравится идея бесконечных объятий. 12:42am А теперь иди спать, Джейми. Сладких сновидений. 12:42amИ тебе 12:44am То есть, хорошего начала дня 12:44am
Барнс едва допечатывает последнее сообщение и засыпает, так и держа телефон с открытой перепиской в руке. И в далёком от Бруклина Берлине Гельмут ещё раз смотрит на экран телефона с улыбкой и, садится в такси, направляющееся в аэропорт.***
‒ Баки, кто к тебе мог припереться в субботу без предупреждения? – доносится из спальни Сэма. Голос ворчливый, но его перебивает звонок в дверь. Барнс встаёт с кровати, сонно потирает рукой лицо. И он сам не понимает, кому вообще пришло в голову испортить его мирные попытки прийти в себя после выпитого вчера. Только сейчас он замечает, что уснул в том же, в чём и провёл весь вечер, но на это ему не плевать, наверное, в самую последнюю очередь. Звонок не повторяется уже минуту или две. Может, незваный гость ушёл? Для него же лучше, потому что Барнса в таком состоянии злить не стоит, и неважно, что уже давно за полдень. Джеймс всё же доползает до двери, смотрит в глазок, но крохотное изображение раздваивается перед глазами, что заставляет Баки снова потереть глаза, чтобы хоть как-то да проснуться. Не очень-то и помогает, поэтому он открывает дверь. Лучше бы он этого не делал, ведь как только он отворяет дверь, перед ним появляется Гельмут. Барнс трёт глаза опять: ему, должно быть, померещилось! ‒ Здравствуй, Джейми. – мягко произносит мужчина, так же мягко улыбаясь. «Да ну нахер», ‒ хочет выругаться Джеймс, но в ответ говорит: ‒ Гельмут? Я не ожидал, что ты прилетишь уже сегодня. – в мыслях Баки крутится одна-единственная фраза: «как же отвратительно я выгляжу». ‒ Подумал, ты будешь рад увидеть меня. Я отменил свои планы на сегодня и завтра и прилетел ближайшим рейсом. – Гельмут поджимает губы, пытаясь скрыть неловкость от такого приветствия. – Я могу войти, или выгонишь меня, даже не впустив, mein Lieber? ‒ А, да, конечно, заходи. Я немного торможу после сна, прости. – Баки позволяет ему зайти в небольшую прихожую. Только сейчас Барнс окончательно проснулся: он обегает взглядом силуэт профессора, на котором безупречно выглаженный лёгкий светло-синий костюм, отливающий лёгким оттенком сиреневого, летние коричневые туфли и футболка насыщенного бордового цвета. Джеймс показывает ему, как пройти в ванную, а сам чуть ли не бежит в кухню, чтобы поставить чайник. Он думает, не сходить ли переодеться, причесаться, как минимум, потому что на голове точно гнездо, иначе и быть не может. Баки нервно переводит взгляд с двери в спальню на чайник, и так, кажется, продолжается бесконечно. Дыхание сбилось, и ступор, в который он сам себя загнал, раздражает. Через пару минут к нему присоединяется Гельмут, но он не сразу решается сесть на один из стульев. ‒ Я очень соскучился по тебе, Джейми. – нарушая тишину, говорит Земо. Он смотрит на Барнса, стоящего спиной к нему, и чувствует, что застал парня врасплох. Он хочет попросить прощения за доставленное неудобство, и уже даже открывает рот, чтобы это сказать, когда Джеймс, тихо вздохнув, говорит: ‒ Я тоже. – и Баки оборачивается, встречаясь взглядами с Гельмутом. Он наклоняется, неловко обхватывает лицо мужчины чуть подрагивающими руками. Тот притягивает парня к себе, буквально заставляя сесть к себе на колени с единой мыслью «Сядь на меня, детка» во взгляде. Земо целует его жадно, ненасытно; языком проводит по губам Джеймса, резко углубляет поцелуй, вырывая из того тихие вздохи. Баки отвечает, не переставая думать о том, как он сейчас выглядит, но идея становится невыносимой, отчего он отстраняется. ‒ Прости, мне нужно привести себя в порядок. Сам понимаешь. – Джеймс проводит рукой по растрёпанным волосам; на его лице появляется глупая улыбка. ‒ Да, конечно. Прости за всё это, я даже и не подумал об этом. Обычно действую продуманно, а тут… - взгляд мужчины перескакивает с покрасневших губ Баки на такие же румяные щёки, останавливается на потемневших глазах, в которых едва различается голубой цвет. ‒ Не извиняйся. – Баки коротко целует его в щёку, а пару мгновений спустя едва ли не выбегает из кухни, но вдруг останавливается. ‒ Так и кого угораздило к нам прийти? – перед ним стоит Сэм в одних пижамных штанах. Он заглядывает в комнату, неловко прикрывает рот рукой. – Кажется, я застал кое-кого на месте преступления. Не познакомишь нас, Баки? ‒ Сэм, это Гельмут, мой парень. Гельмут, это Сэм, мой друг и сосед по квартире. Простите, я вернусь через пару минут. ‒ Так вот ты какой, профессор Гельмут Земо. – уверенно начинает Сэм. Он заваривает себе кофе и предлагает выпить Земо, и тот соглашается на зелёный чай. ‒ А вы по-другому меня представляли? – так же спокойно спрашивает Гельмут, кивком благодаря Уилсона за напиток. ‒ Сначала, когда Баки только-только начал о тебе говорить, я представил себе требовательного занудного преподавателя. И мне почему-то казалось, что ты старше. ‒ Занудный, значит. – Земо пытается скрыть улыбку, но у него не выходит, и он заливается смехом. – Старый зануда, значит. ‒ Баки не говорил, как ты выглядишь. До вчерашнего вечера. ‒ То есть, Джеймс не решался рассказать об этом всё это время? – улыбка пропадает с его лица; Гельмут нервно стучит пальцами по чашке. – С ним всегда так? – переходит он на полушёпот. ‒ Он очень серьёзно относится ко всему, даже к мелочам. Я не о том, что ваши отношения – какая-то мелочь, а о том, что он всегда тысячу раз всё обдумает, прежде чем принять решение. ‒ Alles okay, Sam. Для меня самое главное, чтобы он чувствовал себя хорошо. – Земо делает маленький глоток. – Кстати, у него всё хорошо было в последнее время? – спрашивает он, уже заранее зная ответ на свой вопрос. Сэм не успевает ответить, ведь в комнату заходит Барнс. Он выглядит свежо; на нём футболка и джинсы чёрного цвета, волосы намного опрятнее. Он делает себе кофе, садится за стол между Гельмутом и Сэмом. ‒ О чём говорили, мальчики? – произносит он, чтобы хоть как-то разбавить наступившую с его появлением тишину. ‒ Да так, мелочи обсудили. Гельмут, ты немецкий знаешь, значит? – Сэм устраивается поудобнее, смотря то на Баки, то на Земо. ‒ Да, немецкий мой родной язык, как и испанский. Но в повседневной жизни я предпочитаю говорить на английском или немецком. Интересуетесь изучением языков, Сэм? ‒ Я? Нет-нет, я не гуманитарий, в отличие от Баки. Это он постоянно слушает подкасты на немецком. – Уилсон отпивает немного кофе, наблюдая за реакцией обоих мужчин. ‒ Правда, Джейми? И какие темы тебя интересуют? ‒ Обзоры на различные фильмы и книги, в основном, но могу послушать и тру-крайм подкасты, хотя там сложнее понять детали. – Барнс еле сдерживается, чтобы не одарить Сэма недовольным взглядом. Или оплеухой. ‒ Так тебе нравятся детективы? Я знаю пару каналов, на которых есть очень увлекательные истории. Тем более, там немецкий не такой сложный, как раз твоего уровня понимания. – Гельмут осторожно кладёт руку на ладонь Баки, ласково оглаживает тонкие пальцы. – Если хочешь, конечно. Могу также посоветовать научно-популярный канал, где рассказывают о внеземной жизни. Истории очевидцев, небольшие исследования. Что-то в стиле «Секретных материалов». ‒ Стоп, ты смотрел «Секретные материалы»? И не сказал мне? – Джеймс накрывает руку Земо, слегка сжимает пальцы. ‒ Баки просто с ума сходит по этому шоу. – добавляет Сэм. – Даже меня втянул в это всё, и первые эпизоды ничего так. ‒ Если не считать твои шутки про космических вампиров, то тебя очень даже заинтриговал сериал. – глядя на свою руку, продолжает Баки. ‒ Только не ссорьтесь. Да, смотрел в подростковом возрасте, сейчас обычно пересматриваю только любимые эпизоды. ‒ Это мы обсудим в другой раз, а сейчас… ‒ начинает было Баки, но Сэм прерывает его, говоря, что нужно сходить в магазин, а то «в холодильнике мышь повесилась». – Хорошо, Сэм. Не забудь купить ещё мороженого. ‒ Джейми, я могу принять душ? – спрашивает Гельмут, когда слышит щелчок замка входной двери. – После полёта выгляжу не лучшим образом. ‒ Конечно. Ты знаешь, где ванная. Полотенца и сменную одежду я тебе принесу, хорошо? – на эти слова Джеймса мужчина лишь кивает, встаёт из-за стола. Перед тем, как зайти к Гельмуту в ванную, Баки нервничает. Как лучше сделать: быстро заскочить, оставить полотенца и халат, или же прокрасться тихонько и насладиться видом обнажённого профессора, силуэт которого будет размывать лишь пар, исходящий от воды? Он останавливает выбор на первом варианте, определённо на первом, но стоит ему войти в комнату, как он застывает на месте. Шум воды наполняет комнату; помимо него слышится лишь размеренное дыхание Гельмута. Баки словно прирос к месту, на котором стоит. Он смотрит заворожённо, и глупые мысли так и лезут в голову, не давая принять разумное решение, а именно выйти и не думать об увиденном. Но кровь, кажется, прилила совсем не к тому месту, которым Джеймс обычно думает: он, ведомый возбуждением, стягивает с себя всю одежду и заходит в душевую кабинку. ‒ А я всё размышлял, присоединишься ты ко мне или нет. – игриво произносит Гельмут, разворачиваясь лицом к Баки. Он проводит кончиками пальцев по рёбрам парня, медленно спускается к бёдрам. – Помнишь, о чём мы с тобой говорили в переписке? ‒ Да, отлично помню. – Барнс перехватывает руку Земо, спускающуюся по бедру, одновременно становясь на колени. Он берёт в рот кончик одного пальца, медленными движениями языка проводит по всей длине, вбирает полностью. Блаженно прикрывает глаза, гортанно стонет, заставляя Гельмута сходить с ума от открывшегося перед ним вида. ‒ Mein guter Junge, nicht hier, okay? – и Гельмут стонет, когда Баки чуть прикусывает палец, находящийся в сладком плену его губ. – Ich warte auf dich im Schlafzimmer. – Джеймс отстраняется, затуманенным взором смотрит вверх, пытаясь разглядеть выражение лица профессора. ‒ Как выйдешь из ванной, заходи в комнату напротив. Ты узнаешь её по постерам. – Барнс убирает влажные волосы назад, с трудом поднимается. Гельмут утвердительно хмыкает в ответ на его слова, надевает халат, одним полотенцем промачивает волосы, а другое просто перекидывает через плечо и тут же скрывается за дверью. Баки выключает воду, достаёт из шкафчика свое полотенце, вытирается. И, делая это, он думает, не накосячил ли он ещё как-то? Вдруг Гельмут хотел совсем другого? Вдруг Баки не оправдывает ожидания Земо от этих отношений? Возбуждение исчезает так же внезапно, как налетают на него навязчивые мысли. Сплошная катастрофа. Он заходит в спальню, и сразу же хочет исчезнуть. Образ Гельмута в халате, оголяющем его изящные плечи с сотнями родинок на них, не приносит того же удовольствия. ‒ Jamie, mein Lieber, komm zu mir. – в голосе Гельмута слышится нежность, и Баки хочется разрыдаться. Он садится рядом, глаз не поднимает. – Что-то случилось. Поделишься со мной? – кивает. ‒ Об этом я и хотел поговорить с тобой, Хель. ‒ Хорошо, я слушаю тебя. – он бережно берёт Баки за руку, прижимает к губам, оставляя на коже бесчисленное множество поцелуев. ‒ Знаешь, меня постоянно посещают глупые мысли, от которых я не могу полностью избавиться. За последнюю неделю этих мыслей стало только больше. Я понимаю, что это ерунда, что я накручиваю, но от этого не становится легче. Вот на днях пересматривал одну из любимых серий, а в голове всё крутилась идея о том, какой я бесполезный. Что меня не за что любить, что я лишь запасной вариант, пока ты не найдёшь кого-нибудь посерьёзнее. Лучше меня. Того, кто будет тебе подходить по статусу. Я всё думал, как тебе будет стыдно знакомить меня с людьми из твоего окружения. Ты умный, красивый, у тебя отменный стиль, а я что? ‒ Джейми… ‒ Ты разносторонняя личность, знаешь несколько языков, посещаешь крутые конференции, разъезжаешь по Европе, но всё равно ты со мной. Я не понимаю, чем я заслужил тебя рядом? Я же и в половину не такой прекрасный, как ты. – слёзы стекают по его щекам, но он всё продолжает говорить. ‒ Джейми, постой. Мне знакомы твои чувства. Я тоже нередко испытываю похожее. Будто я не принадлежу этому миру… я не понимаю, что же я такого сделал, раз рядом со мной появился человек, с которым у нас так много и так мало общего одновременно. У нас общие интересы, мы оба любим хорошую музыку, провести вечер с близким другом… Но при этом характеры совершенно разные. С тобой так легко общаться, в твоей компании комфортно, словно я встретил родственную душу. С другой стороны, ты – человек-загадка, и я хочу тебя понять, хочу понять, что и как ты чувствуешь, Джейми. Я хочу, чтобы ты засыпал по ночам с мыслью, что ты любим. – Гельмут сжимает руку Баки в своей чуть сильнее. – Всё, чего я хочу, ‒ это видеть твою счастливую улыбку, зная, что тебя не тревожат больше эти мысли. ‒ Хель, прости, что заставляю тебя волноваться о такой чепухе. – всхлипывая носом, говорит Джеймс. - Не говори так о себе, прошу. – Земо прижимает Баки к себе, целует в висок, ощущает влагу волос щекой. – Ты самое лучшее, что случалось со мной за долгое-долгое время. ‒ Я люблю тебя. – закрыв глаза, шепчет Барнс. – Благодаря тебе я чувствую себя любимым, пока навязчивые мысли не догоняют меня. ‒ И я люблю тебя, mein Lieber. Вместе мы всё преодолеем, слышишь? – Гельмут оглаживает его волосы, убирает капризную прядь за ухо. – Хочешь, посмотрим что-нибудь вместе? – и Баки кивает, утыкаясь лицом в плечо мужчины.***
‒ Только не говори Сэму, что мы пересматриваем середину первого сезона, а то обидится. – говорит Баки, придвигаясь ближе к Гельмуту, на что тот смеётся. Начинается новая серия, и на экране появляется ночной клуб, что невольно навевает воспоминания о вечере в «Распутине». Парень стоит у музыкального автомата с караоке. Внезапно к нему подходит девушка, накрывает его ладонь своей, поглаживая при этом местечко между большим и указательным пальцем. Она смотрит в его глаза, почти не моргая, ведёт за собой, и он даже не сопротивляется. Гельмут решает проделать то же самое: но смотрит на Джеймса он лишь искоса, руку оглаживает как-то ненавязчиво. По коже Баки пробегают мурашки, хоть он и продолжает наблюдать за происходящим на экране. Земо двигается немного настойчивее, оставляет дорожку поцелуев на щеке парня, трётся носом о чуть порозовевшую кожу. ‒ Ты же знаешь, о чём этот эпизод, да? – спрашивает Барнс, слыша в ответ утвердительное хмыканье вперемешку с всё новыми и новыми поцелуями. – Со мной хоть не случится то же самое? ‒ Нет, милый, я не позволю тебе повторить судьбу этого несчастного. – он усмехается, помогая Баки лечь на спину. Гельмут ставит сериал на паузу, откладывает пульт на тумбочку, краем глаза наблюдает, как Барнс снимает футболку. Он стягивает с Баки домашние штаны вместе с бельём и, не теряя ни секунды, приникает к шее парня, покрывает её короткими, рваными поцелуями. Гельмут спускается ниже, задерживается на чувствительных сосках; берёт в рот сначала один, слегка прикусывая и облизывая, затем проделывает то же самое с другим. Джеймс запрокидывает голову, бормочет что-то неразборчивое, наощупь хватается рукой за волосы мужчины, тянет его ниже. Но тот не торопится, дразнит покусываниями, влажными поцелуями; в собственном размеренном темпе продвигается ниже, целует выступающие кости таза. На мгновение отвлекается, доставая из кармана халата презерватив и смазку. Баки, не ощущая прикосновений Гельмута, приподнимается на локтях; думает, когда тот успел положить всё необходимое в карман. ‒ Нет, мой мальчик, ложись на спинку, хочу любоваться тобой вот так. – говорит Земо, мягко нажимая на плечи Барнса. Тот опускается, не сводя глаз с приоткрытых губ Гельмута, и тот всё понимает: наклоняется, целует долго, сладко. Баки закрывает глаза, и ощущений становится слишком много. Губы Гельмута на его губах, неспешные, долгожданные; одна рука очерчивает его тело; другая на его члене, движущаяся в ритм их поцелуя. ‒ Хочу тебя внутри. – с губ Баки срывается полустон, и Гельмут послушно раздвигает его ноги, проводит языком по внутренней стороне бедра, трётся щекой о чувствительную кожу. Растягивает он Баки медленно, но с каждым толчком попадает чётко по простате, и Джеймс вскрикивает, едва сдерживается, чтобы не застонать во весь голос. И Гельмут знает, как довести его до исступления, довести до того, что Джеймс начнёт умолять. Он одновременно входит в него тремя пальцами и прикусывает кожу бедра, заставляя Баки всхлипнуть, и в этом всхлипе слышится мольба, такая тихая и яростная. ‒ Этого ты хотел, мой мальчик? – Гельмут проникает в него нежно, но последующие толчки грубые, быстрые. Барнс стонет, вновь запрокинув голову; он вцепляется в плечи Земо, спускается чуть ниже, к лопаткам, оставляет царапины. Губы Гельмута на его шее, плечах; движения всё ускоряются, и Баки кажется, что он вот-вот кончит. Стонет он громко, с губ имя «Хель» сорвалось уже, наверное, несколько десятков раз. ‒ Тише, мой хороший. – он закрывает ладонью рот Баки; полностью меняет ритм, сводя парня с ума. Толчки становятся медленные, глубокие, жёсткие, и это определённо ухудшает ситуацию. Гельмут двигается до безумия медленно, но каждый толчок вызывает приятную дрожь, пронзающую всё тело. – Ты же не кончишь, пока я тебе не позволю, да, милый? Так хорошо принимаешь меня. И после этих слов Баки невольно прикусывает его палец, но Гельмут не теряется: он открывает рот Джеймса шире, позволяя парню вобрать два пальца сначала наполовину, а затем и полностью. Он ведёт языком по всей длине, обхватывает их крепко, прикрывает глаза, издаёт сдавленный стон. ‒ Такой послушный. Мой Джейми. Можешь кончить. – рычит Гельмут, и рычание его больше похоже на мурлыканье большого довольного кота. И это доводит Баки: он кончает, ощущая своего мужчину всем телом. – Умница, Джейми. – слышит он голос Земо. ‒ Хель. – выдыхает он, когда Гельмут выходит из него. Глаза всё ещё закрыты; всё тело содрогается от наступившего оргазма, пока Земо покрывает его тело нежными поцелуями. ‒ Ты не против продолжить? – профессор приподнимается, коротко целует Баки в лоб. – Такой красивый мальчик. ‒ Хорошо, но только потом ты наберёшь мне ванну. – Джеймс приоткрывает глаза; веки ещё подрагивают, но и этого достаточно, чтобы увидеть, как Гельмут кивает, согласный на всё. ‒ Хочу, чтобы ты сидел на моих коленях, мой мальчик. – и он бережно усаживает Баки на свои бёдра. Барнс, ещё немного заторможенный после первого оргазма, лениво льнётся к Земо, целует его шею, вдыхая отголоски прелестного парфюма. Гельмут добавляет ещё смазки, распределяет её по члену, и Джеймс сам насаживается на него, тихо стоная. Земо берёт его за бёдра, подстраивает под нужный темп, но Баки не поддаётся, сам задаёт быстрый ритм. ‒ Теперь играем по моим правилам. – с довольной улыбкой говорит Барнс. Он соблазнительно облизывает губы, проводит языком по губам Гельмута, проникает внутрь его жаркого рта. Кладёт руки профессора на свои бёдра, не позволяет менять темп. Он насаживается полностью, прикусывает нижнюю губу мужчины под ним, наслаждается ощущением наполненности. Чувствует, как Хель кончает; сам продолжает двигаться, накрывает свой член рукой, стонет вперемешку с повторением имени своего мужчины и нечленораздельными ругательствами то ли на английском, то ли на немецком; вскрикивает с наступлением второго оргазма. ‒ Спасибо тебе, мой мальчик. – слышит он шёпот Земо. – Теперь нам обоим понадобится ванна. ‒ Не знаю, поместимся ли мы там вместе. – посмеивается Баки. – Но что я знаю точно, так это, что нам лучше убрать тут до возвращения Сэма.