recharge в ебенях

Заметив, что Петя уже клюёт носом, Игорь поднялся со своего места и пригласил гостя следом. Полусонный Хазин без лишних вопросов пошел за ним в соседнюю комнату. Петя, пригревшись в своём коконе из пледа, теперь покрылся мурашками, почувствовав босыми ногами дуновение прохладного ветра из раскрытого окна. В доме Грома было всего три комнаты – от гостиной шло две двери: одна вела прямо, вторая – направо, и во всех них он умудрился включить свет, пока искал постельное бельё для нового знакомого. Оглядевшись по сторонам, Петя, оставшийся в одиночестве посреди гостиной, заметил, что тюль вымок от дождя, хлеставшего в форточку, а на полу расползалась небольшая лужа. У дивана, на котором обитал Игорь, лежал небольшой узорчатый коврик тёмно-шоколадного цвета. Скомканный плед нежно-персикового цвета с зелёными вкраплениями цветочных рисунков лежал в самом углу дивана, край голубой подушки замялся внутрь. Болтовня, прорывавшаяся из огромного телевизора, заглушала шум дождя. - А где я буду спать? – поинтересовался Хазин и зевнул, не сдержавшись. Игорь, вероятно, не расслышав вопроса, продолжил молча возиться у шкафа и греметь ящиками. Когда он вышел из комнаты, Петя уже закрыл форточку, из которой беспощадно несло влажностью и ночной прохладой, и бросил кухонное полотенце на пол, чтобы мало-мальски утилизировать грядущий потоп. Немного нахмурившись, Гром посмотрел на уставшего и засыпающего на ходу Хазина и хмыкнул чему-то своему. - Я тебе на кровати постелил, иди ложись, дверь закрывается, если что, – по глазам Пети было видно, что он уже слабо понимает суть происходящего и маршрут, по которому его отправляют, сон настойчиво обволакивал его, выгоняя из реальности. - Ага, – Хазин кивнул, но с места не сдвинулся, продолжил смотреть на Игоря осоловелыми глазами. - Ясно, – подытожил Гром без злости и раздражения и подтолкнул Петю под лопатки в нужном направлении. Почувствовав лёгкий толчок от руки Игоря на своей спине, Хазин медленно пошаркал в спальню, не поднимая ног: – Плед оставить? – любезно спросил Гром, и тут же получил согласное «угу». Сжавшийся под накинутым на плечи пледом Петя казался крохотным и беззащитным котёнком, оставленным жестокими хозяевами на скитания. Его хотелось жалеть, но Игорь себе этого не позволил. Вломившийся в его дом Хазин должен был остаться однодневным приключением в его тягучей рутине, даже если визит московского гостя затянется на неделю. Своё стабильное одиночество на призрачные фантазии Гром менять не планировал, людям доверять нельзя – его жизненное кредо, сформировавшееся после нескольких неудачных попыток завести отношения. Даже в дружбе ему не везло. Пете просто нужна была помощь, и помощь эта была максимумом, который Гром готов был предоставить. Высушенный, накормленный по мере возможностей и замотанный в два пледа Хазин на мягком матрасе ворочался недолго. Намучившись за день и натерпевшись от природы, Петя отключился, легонько дёрнув ногой, только и успел, что жалобно вздохнуть и буркнуть что-то сродни пожеланию доброй ночи. Просыпаться под крик петуха – удовольствие весьма сомнительное, но Игорь уже привык, поэтому, пропустив первые три часа кукареканий (петух Грома начинал орать в три часа ночи, таймер у птицы был сбит наглухо), пробудился стандартно в шесть утра. На улице было довольно сумрачно и холодно для августовского утра, хотя рассветало всё еще рано. Накинув на плечи лёгкую спортивную ветровку, Гром в шортах вышел на крыльцо, чтобы оценить обстановку. Сказать, что улица «плавала» – не сказать ничего. Соседские утки уже облюбовали лужу посреди дороги и, радостно крякая, ныряли в неё, перед домом Грома также образовалось мини-болото. Судя по свинцовым тучам, не планировавшим расползаться, дождь должен был начаться снова. Игорь закурил, спичка приятно разбавила воздух серой, горький никотиновый дым осел на языке. Сесть на лавку было нельзя, потому что за ночь она промокла насквозь, Грому оставалось лишь опереться локтями на перила и курить так. В воздухе пахло свежестью и мокрой травой. С березовых веточек всё еще редко капало прямо в лужу, разгоняя по спокойной глади ровные круги. На другом конце улицы гавкала собака, в соседском дворе беспокойно и голодно хрюкали свиньи, иногда повизгивая, громовский петух всё еще надрывался в попытках разбудить Петю. И ему это всё-таки удалось. Не сразу, конечно, но к семи утра Хазин всё-таки выполз на белый свет всё в том же сером пледе и Игоревых тапках. К этому времени вновь заморосил мелкий дождик. Грома Петя нашёл на кухне за просмотром новостей в смартфоне. - Привет, – прохрипел Хазин спросонья и шлёпнулся на стул напротив Игоря. Трехлитровая банка домашнего молока стояла во главе стола, в чашке с красным горошком дымился растворимый кофе, из открытого целлофанового пакета на клеёнку высыпалось несколько ванильных сухарей. - Привет, – Гром кивнул и свернул приложение в телефоне, – есть хочешь? - Нет. Когда пойдём к машине? – нетерпеливо спросил Хазин и с надеждой заглянул в серо-голубые глаза Игоря. Гром потупился. - Слушай… У нас тут ямы и ухабы, короче, когда дождь, сразу к дороге не пройдёшь. Надо подождать. Ну, день хотя бы, – медленно проговаривая слова, Игорь наблюдал за реакцией Хазина. У того лицо от доброжелательно-ожидающего резко превратилось в гневно-раздражённое. Но Петя стоически смолчал, дав договорить: – Всю ночь лило. И сейчас дождь идёт. Мы там увязнем, не дойдём даже в рыбацких сапогах, – Гром пожал плечами, мол, без вариантов, друг, извини, стихия. Он отпил кофе под пристальным взглядом Хазина и не сразу смог его проглотить, чужое напряжение ощущалось слишком сильно. - То есть ты вчера знал, что я застряну тут хрен знает на сколько, и ничего мне не сказал? – спичечный коробок, попавший под горячую руку Петра, жалобно постукивал спичками и с шорохом открывался, тут же закрываясь обратно. Гром вздохнул. - Что бы изменилось? Ты бы развернулся и пошёл обратно к машине, если бы я сказал, что дорогу размоет? – спокойно выговорил Игорь и замер в ожидании ответа. На кухне приятно пахло кофе и ванилином, ему бы позавтракать спокойно и идти в отдел, чтобы нести свой крест справедливости и охраны правопорядка, а не вот это вот всё. - Всё бы изменилось, – Петя психанул, бросив спички на стол, он встал с места: – Я бы не надеялся, как идиот какой-то, что добрый дядя полицейский решит все мои проблемы. Ты хоть понимаешь, что с машиной могут сделать за несколько дней, пока я тут, в ебенях этих, отдыхать буду? Меня друзья в Сочи ждут! И мне, знаешь ли, похуй, что придётся рыбацкие сапоги обуть. Я дойду, потому что мне надо сегодня! – Хазин говорил сквозь зубы и щурился угрожающе, в то время, как Игорь сидел с каменным лицом и наблюдал за метаниями разбалованного москвича. «Бедный промокший котёночек оказался не таким уж котёночком», – подумал Гром и прикусил внутреннюю сторону щеки. Петя продолжил: – Чё ты хочешь? Денег? Я дам, я и так планировал тебе денег подкинуть за ночёвку, вижу, что платят тебе тут пять тысяч в месяц, – он демонстративно окинул взглядом кухню со стареньким ремонтом, точёное, будто над ним работала дюжина скульпторов, лицо Хазина скривилось в пренебрежении, и он снова заговорил: – Просто, блять, сходи со мной к машине, – последняя фраза прозвучала уже далеко не как просьба. Игорь, приняв бой, откинулся на спинку стула и сложил руки на груди, Петя повторил его жест и, поиграв желваками, собрал губы в бантик. Поймав тяжелый взгляд с примесью обиды Хазин понемногу начал «трезветь». Игорь не был виноват ни в чём, но у Пети были проблемы с контролем своих эмоций, поэтому извиняться, даже осознав свою неправоту, он не собирался. - Я не Христос, чтоб по воде ходить, – отчеканил Гром, глядя прямо в глаза Хазину, и добавил: – А ты можешь уматывать, куда хочешь, если баран такой упёртый, – у Пети нервно дёрнулись ноздри, но на этот раз он смог промолчать. Отвернувшись, Хазин посмотрел в окно, по которому уже вовсю барабанил сильный дождь. - Где телефон можно зарядить? – чуть тише, чем прежде, но с привычным гонором спросил Хазин. - Возле телевизора розетка, – резко ответил Гром и вернулся к своим новостям. Цивилизация, вопреки мнению Петра, до их деревушки давным-давно дошла, здесь были и связь, и интернет. Только с разряженным телефоном и то, и другое было бесполезно. Бесшумно развернувшись, Петя ушёл в гостиную, оставив Грома в одиночестве. Игорь пятнадцать раз прочитал одну и ту же строчку, прислушиваясь к шороху в комнате. Время поджимало, пора было уходить на работу, но как оставить Хазина без присмотра, Гром не знал. В общем-то, не маленький уже, но всё-таки. И дело было совсем даже не в недоверии, брать у Грома было нечего, к тому же, Петя был похож на вора так же, как Игорь Гром на балерину. Одни часы московского полицейского стоили примерно столько же, сколько вся домашняя обстановка деревенского участкового. Беспокойного Хазина просто не хотелось оставлять в одиночестве, ведь идиот мог найти в сарае рыбацкие сапоги и умотать мерить лужу на въезде в деревню. А Игорю потом синий разбухший от воды труп доставать, родственников искать, рапорт писать. Кому вообще нужны эти проблемы? Но и потащить с собой Петю на работу Гром не мог. Взяв сигареты, Хазин в пледе, намотанном на нём на манер римской тоги, вышел на крыльцо. Игорь нервно думал о том, что дальше делать с незваным гостем. И выгнать некуда, и оставлять нельзя, потому что московский мент оказался с прескверным характером, а Гром тоже не железный, терпеть подобные наезды не станет. С завтраком нужно было заканчивать, поэтому Игорь быстро разобрал на столе: поставил чашку с недопитым кофе в раковину, сухари засунул в шкаф и пошёл одеваться. Мышиного цвета форма давно уже пылилась в шкафу вместе с фуражкой, Гром доставал её только во время проверок, и то через раз. Рассекать под дождём в футболке было холодновато, поэтому участковый снял с вешалки свою старенькую кожанку и кепку. Ходить с зонтом он не любил. - Мне в туалет надо, – прозвучало у него из-за спины. Игорь обернулся и увидел насупившегося Хазина в дверях. Обида за отказ вот прямо сейчас рвануть и починить его машину, всё еще горела в груди Пети. Ему так хотелось кольнуть Игоря, съязвить что-нибудь, нагрубить. Кто он такой, чтобы отказывать ему – майору ФСКН Петру Юрьевичу Хазину? Даже если лавина сойдёт или начнётся цунами, всё должно быть так, как хочет Петя. Это закон его жизни. По-другому ни разу не было. Привыкшего к беспрекословному повиновению Хазина несогласие Игоря ввело в бешенство, даже логичные аргументы оказались не способными переубедить капризного столичного полицейского. - Значит, смотри, – серьёзно начал Гром, чуть вскинув брови и наклонившись к Пете, – сейчас выходишь во двор, прямо от крыльца идёшь по дорожке, – жестом Игорь показал направление, – и за курятником налево. Там не промахнёшься, – Гром дружелюбно улыбнулся ему и сделал огромное усилие над собой, чтобы не рассмеяться. Посмотрев в самые честные на свете серо-голубые глаза Игоря, Петя прищурился, кивнул и тоже усмехнулся настороженно в попытке понять, шутит хозяин дома или нет. Поймав весёлый взгляд Грома, Хазин и вовсе заливисто рассмеялся. - Дядь, ты чё? – отсмеявшись, Пётр покачал головой укоризненно и продолжил: – Ты в девятнадцатом веке, что ли, живешь? Какой нахрен двор? Хватит угорать. - Я серьёзно сейчас, – Игорь стёр улыбку с лица, а Петя мимикой показал недоверие: – Туалет во дворе. Душ тоже, – Гром пожал плечами, мол, извиняйте, чем богаты, тем и пользуйтесь, ваше московское высочество. У Хазина непроизвольно вытянулось лицо, но он быстро сориентировался и вернул себе прежний надменно-равнодушный вид. - Лопухов хоть есть где нарвать по пути? – Петя закатил глаза: – Не пизди, Игорь, не может быть, чтобы вы тут жили, как папуасы, – попытка вывести Грома на чистую воду провалилась, тот не поддавался, спокойно поглядывая сверху-вниз на начавшего закипать Хазина. Гром совершенно по-детски радовался тому, что успел запереть дверь в ванну до момента возвращения Пети в дом. Мелочь, а приятно. Помучить невоспитанного и зарвавшегося Хазина хотелось до чесотки в ладонях. - Лопухи можешь не искать, там бумага есть. И да, кстати, пойдёшь там, смотри, петух злой, я и сам его побаиваюсь, поэтому палку возьми у крыльца. - Охуеть можно. Чтобы сходить посрать, мне целый квест надо пройти?! А, чтобы искупаться в твоём душе, надо будет воды с реки натаскать и согреть под солнышком? – Петя злобно прищурился и выпутался из тёплого пледа. - Не из реки, но суть та же, – Гром кивнул, поправив козырек кепки. - Не перегибай, фантазёр-сказочник. Не можешь же ты всё лето, как дикарь какой-то на улице купаться. У вас тут, конечно, глушь, но не настолько же! – у Пети бегали глаза, он ждал, что Гром проколется, выдаст себя, хотел было уже идти по дому и открывать все двери, но отчего-то не решался. - Могу, – спокойно согласился Игорь и склонил голову к плечу, разглядывая Хазина в своей одежде. Широкие шорты на худых ногах болтались на манер юбки, а футболка висела так, что одно плечо почти совсем вылезло из ворота. Отсутствие кольца на безымянном пальце Гром заметил еще вчера, сегодня утром он понял, почему оно там отсутствует. Вынести Хазина в быту, наверное, ни один нормальный человек не в состоянии. - А когда солнца нет? А осенью и зимой? – Петя весь разом злобно взъерошился и уперся руками в бока: – Ты не купаешься вообще? О-о-о, значит, повезло мне, что машина летом сломалась, и ты хотя бы в тёплые дни купаешься. А то пришёл бы к лешему! – почти выплюнул он и указал на Игоря. - Ты всегда такой придурок? – с добротой в голосе спросил Гром и потёр нос, скрывая победную улыбку. Поверил всё-таки. - Иди ты на хуй, – обречённо буркнул Петя, махнул рукой и вышел вон из дома. - Палку возьми! – крикнул ему вслед Игорь и закрыл рот ладонью, чтобы не заржать в полный голос. Впрочем, от петуха отбивать Хазина всё равно пришлось Грому. Игорь стоял на дворовом крыльце и гладил соседского рыжего кота по худощавой спине, когда с заднего двора раздался боевой клич взбесившегося петуха и громкое хазинское «ай, блять!». Петя уже возвращался домой, когда на его пути вырос белый петух со шпорами на лапах и по-хулигански преградил дорогу. В ужасе от внезапного нападения, Пётр влетел в курятник и запер за собой дверь. Петух отступать был не намерен, ведь в курятнике был целый табор разноцветных кур, безопасности которых, по мнению птицы, Хазин и угрожал. Разбежавшись хорошенько, петух протаранил дверь, но отскочил от неё, потеряв несколько белых перьев. - Игорь! – заорал Петя из курятника, с опаской посмотрев на кудахтавших в панике кур. Они выпучивали свои чёрные глазки-бусины и удивлённо крутили головами, не понимая ровным счётом ничего. Пахло сеном и куриным навозом, но это было не так страшно, как то, что неуравновешенный петух продолжал бомбить дверь и явно жаждал его, Петиной, крови. - Иду я, иду, – подхватив грабли, Игорь вздохнул и пошёл в сторону небольшого красного сарайчика. Петух был настроен решительно, он бился в дверь в надежде выломать её своим упорством и уничтожить посягателя на святое. Поскользнувшись на грязи, Гром уцепился за стенку курятника и начал граблями отгонять разъярённую птицу: – Уходи давай, ну, кыш, пошёл отсюда, давай-давай, – петух возмущался, пытался перепрыгнуть через препятствие, но отходил назад под давлением Игоря: – Петь, выходи, я его держу, – скомандовал Гром и еще раз шуганул петуха граблями. - Ну и тварь дикая, – Хазин выскочил из курятника с круглыми испуганными глазами и по стеночке пошёл к дому, то и дело оборачиваясь на Игоря. Тихие проклятья Пети понемногу удалялись, поэтому Гром отпустил взволнованного петуха к его гарему и убрал грабли на место. - Живой? – поинтересовался Игорь, подойдя к крыльцу, на котором Хазин наглаживал рыжую макушку кота. - Живой, блять! Зачем тебе собака, когда есть такой петух? – фыркнул Петя и перетащил кошака с лавки к себе на колени. Гром сел на верхнюю ступеньку и закурил. Мелкий дождь непрерывно моросил, создавая душную влажность. - Если к вечеру дождь прекратится, я тебя свожу к той луже, чтобы ты посмотрел, – задумчиво произнёс Игорь, выдохнув дым, – ты, когда с дороги спускался, видел, что вниз идёшь? - Ну? – спросил Хазин. Кот на его коленях начал когтями мять ткань шорт и цеплять кожу. - Вот всё, что внизу, – рукой Игорь показал образный круг, – теперь болото. Ну, посмотришь, а то ты ж не веришь, – зажатая меж пальцев сигарета дымила. Рассматривая его исподтишка, Петя только теперь заметил, какие у Грома сильные руки. Именно мужские – с огрубевшей кожей на пальцах и ладонях, с тёмными венами, вздутыми под тонкой кожей, с красными сбитыми костяшками. Кот, словно намеренно, делал всё больнее, а мурчал всё громче, поэтому Хазин с усилием переложил его к себе на грудь и попробовал успокоить, чтоб не царапал так сильно. Ждать, когда ему ответят, Игорь не стал, поднялся на ноги, окурок бросил в ведро у крыльца и посмотрел в тёмные теперь отчего-то виноватые, или ему показалось, глаза Хазина: – К обеду приду, кота, если хочешь, можешь в дом взять, он у меня периодически живет, когда дядь Миша запивает. Поешь чего-нибудь, – окинув оценивающим взглядом худощавого Петю, Гром в очередной раз поправил козырек кепки и, не сказав ни слова больше, вышел за ворота.