recharge в ебенях

- Хер знает, чё теперь делать, – сказал Хазин коту так, будто тот вёл с ним беседу, и костяшками пальцев погладил его по голове. Ходить по двору или деревне в такую погоду было бы наиглупейшим решением, поэтому Петя отсадил котика на лавку и вернулся обратно в дом. Брошенный еще вчера телефон так и лежал на тумбочке в коридоре разряженным, поэтому Хазин воткнул зарядник в ближайшую розетку и вернулся в выделенную ему комнату. Стало тоскливо. Один в неизвестной местности, в чужом доме, еще и с хозяином поцапаться успел. Кровать тихонько скрипнула под его весом. По стеклу громче застучал дождь, серость улицы проникала в комнату, создавая неприятный, пугающий даже, полумрак. Хазину резко захотелось включить свет, телевизор, зажечь плиту, сделать всё, чтобы печальная погода не лезла в душу. Посмотрев на пол, покрашенный коричневой краской, Петя вздохнул. В Москве такого не увидишь уже, наверное, он и забыл, что есть люди в областях и на их окраинах. Веселая столичная жизнь не даёт поводов задуматься о ком-то, кроме себя. Хазин повалился набок и подтянул под голову подушку. А ведь он мог сейчас плескаться в бассейне или в море, пить коктейли и снимать сториз в инстаграм, жалуясь, что «приходится отдыхать в такой дыре, как Сочи», а не на Мальдивах, как планировалось изначально. Сосущее под ложечкой чувство отдавало неприятной горечью во рту, не голод, а стыд какой-то иррациональный. Непонятно за что. Он же ничего плохого не сделал, не украл, не убил. Жил, как умел, как мог позволить себе жить. Не виноват же Петя, в конце концов, в том, что ему вот повезло в Москве родиться, а кому-то не повезло. Но вина скреблась в груди. Еще и Игорь этот со своими глазами дождливого цвета, так посмотрел, что провалиться захотелось. Дождь стучал по железной крыше и подоконнику, на улице кто-то громко ругался, время от времени мычала корова, а Петя всё лежал и думал, что сильнее бесит: оторванность от цивилизации или ссора с Игорем? За погодной серостью и мраком комнаты Хазин разглядел вековую пыль на шторах и посеревшем от времени тюле, сухих мух на окне, паутину в правом верхнем углу у шкафа. Женской руки не чувствовалось и в обстановке. Аскетично обставленные комнаты отдавали одиночеством, стояло всё самое необходимое, ничего из того, что обычно любят расставить женщины для уюта – ни вазочки, ни статуэтки, ни цветка в горшке. Пете показался любопытным шкаф с книгами, поэтому он, продолжая кутаться в плед, вскочил с места и остановился, так и не дойдя до предмета своего интереса. Пара фотографий в запылившихся рамках стояла на комоде. На одной была запечатлена большая семья – от прабабушек и прадедушек, видимо, до самых маленьких. Фото сделано обычной мыльницей, лет двадцать назад, тогда, когда люди еще не кривлялись на фото, а чинно усаживались и смотрели в камеру, не дыша, боясь испортить кадр. На второй, чёрно-белой – новобрачные: она в белом платье с букетом гладиолусов улыбается, он в сером костюме нежно держит её под руку. Петя с тёплой грустью улыбнулся, Игорь оказался очень похожим на отца. Где они все и что с ними случилось? Не мог же от такой большой семьи остаться только Игорь? Или они живут в другой деревне, а его по службе бросили сюда? И почему нет новых фото? Замерев перед фотографиями, как перед алтарём, Петя вновь почувствовал тоску. Отец из-за своего отвратительного характера разругался со всей родней, еще и родственникам по линии мамы досталось. А у них, между прочим, где-то в Калининграде тётя Света – сестра матери живёт, в маленьком селе под Ростовом-на-Дону тётка отцовская, в Саратове дядька. Петя вдруг осознал, что никого из них совсем не знал, видел когда-то в детстве и всё. Плед полетел на несобранную до сих пор кровать, а Хазин ринулся на кухню в поисках тряпки для пыли. Ему захотелось стереть пыль с фотографий. Неконтролируемый порыв перерос в масштабную уборку. Чистоту Петя любил всегда, но последние годы в силу финансового достатка обходился клинингом. Он буквально выпал из реальности на несколько часов, забыл и про еду, и про телефон, который уже совсем почти зарядился, обнаружил себя с комком грязных штор по уши в пыли у стиральной машины в комнате, которую поначалу даже не заметил. - Вот же сука, – Хазин посмотрел на унитаз и белую ванну, наполовину скрытую шторой. Рассмотрев себя в забрызганном зеркале над раковиной, Петя заливисто расхохотался, осознав, как ловко его обвели вокруг пальца. За уборкой он так устал, что уже даже злиться не мог, улыбался, запихивая шторы в машинку и фыркал от пыли. Представив, какое садистское удовольствие Игорь получил, отправив его на поиски деревенского туалета, Хазин цокнул и снова повторил: – Сука ты, Игорь. Ох, и сука… На обед Гром почти бежал, боялся, что дом остался открытым, а пришелец ушёл на поиски дороги или снова забился в сарай, прячась от петуха. Первая половина дня участкового выдалась довольно спокойной, никто из местных алкоголиков не помер, никого не зарезал, ничего не украл и даже домашнего насилия не совершил, чудесный день, иначе и не скажешь. Промокший и замерзший Игорь остановился на пороге с открытым ртом без возможности пошевелиться. Рыжий кот, воспользовавшийся случаем проскользнуть в дом, благодарно отёрся об ноги Игоря и сквозанул на кухню, пока не поймали. «Мент из Москвы» согнувшись в позе страуса, почуявшего опасность, медленно шёл задом прямо на Игоря, отмывая полы. - Я бы и сам мог, – голос охрип от неловкой ситуации, но прозвучал для человека, увлечённого делом, очень громко. Петя испуганно распрямился и сжал в правом кулаке половую тряпку, оленьими глазами уставившись на участкового. Игорь смотрел исподлобья, словно был недоволен, на самом же деле просто не знал, как теперь себя вести, стоило, наверное, поблагодарить, но от растерянности все слова на языке растаяли пломбиром. - Мне всё равно нечем было заняться, а так… Благодарность за приют, – Хазин стоял перед ним босым, потому что в одной из комнат забыл тапки, а возвращаться не захотел, растрёпанным от бесконечных наклонов к полу и с едва заметным румянцем на щеках – не то от усталости, не то от смущения перед Игорем. - Да чё ты… Не надо было, – промямлил участковый и покрутил кепку в руках. Петя на это только плечами пожал, сделал и сделал. Не совсем же он еще беспомощный, элементарным вещам обучен. Почувствовав, что игра в гляделки затянулась, Игорь опустил глаза на покрасневшие руки Хазина и вопросительно поднял брови: – А тряпку ты где взял? - В твоём шкафу. Там была проведена оперативная проверка, в ходе которой майор Пётр Юрьевич Хазин изъял несколько старых футболок. Одна на мне, вторая для пыли, третья – вот, – мокрыми пальцами он поднял тряпку повыше, чтобы Игорю лучше видно было, и улыбнулся приторно, когда заметил, как вытянулось и без того охреневшее лицо хозяина дома. Побледневший Игорь не знал, на что первым делом среагировать – на футболку, которую он до сих пор носил вообще-то, или на «майора». - Это же… Моя футболка. Я её носил, Петь, – укоризненно проговорил Игорь, сведя брови домиком над переносицей и разом сделавшись обиженным. Разговор о званиях Гром решил отложить на потом, не всё сразу. - Правда, что ли? – Петя прищурился, брезгливо посмотрев на тряпку, и продолжил: – Это ж сеть рыболовная, её моль в трех поколениях ела и планировала потомкам оставить. - Ну, извините уж, что не от Прада или Луи Витон, – вздохнув, Игорь еще раз окинул взглядом Хазина и подумал, что теперь придётся обновить гардероб, у него и было-то всего пять-шесть футболок, а благодаря Пете не осталось ничего. - Я там нашёл кое-что, идём, покажу, – в его голосе прозвучала ирония, Гром дураком не был, сразу догадался, но горящий энтузиазмом взгляд принял и даже сделал вид, что ему интересна находка незваного гостя: – Пошли, пошли, – подбадривал Петя, оборачиваясь на Грома. Через пару шагов у Игоря насквозь промокли носки. Полы Хазин мыл, как матрос на корабле: воды оставлял после себя столько, что утонуть можно было. Шлёпая босыми ногами, Петя вёл Игоря прямиком к ванной: – Глянь, чё! Офигеть, да? Можно, оказывается, не драться с петухом за туалет и не мыться черпаком во дворе! – Хазин отыграл свой этюд на «отлично», так удивлялся и жестикулировал, что можно было только поаплодировать его актёрским способностям. - Можно, – кивнув, тихо сказал Гром и улыбнулся мягко. Оправдания были излишни, Петя уже и не злился, казалось, а ткнул Игоря в собственную ложь исключительно из вредности, потому что промолчать не мог. Чёрная футболка Грома, к слову, любимая его футболка, с надписью «КиШ» болталась на Пете, как парус, шорты задрались вверх, оголив бёдра почти до модных обтягивающих трусов, коленки у Хазина были докрасна раздражёнными. «Ползал всю пыль вымывал, кто бы мог подумать», – нежно произнёс голос в голове Игоря, чем заставил его встрепенуться. Само же московское недоразумение смотрело чёрными в сумраке дома глазами и ждало еще хоть чего-нибудь: оправдания, благодарности, шутки, но Игорь просто жёг его взглядом и пальцами тёр край кепки. - Ну? – нетерпеливо выпалил Хазин и сложил руки на груди. - Что? – Гром моргнул пару раз, как спросонья. - Пожрать принёс? – широко распахнув глаза, Петя кивнул вопросительно и запястьем потёр нос. Спросить он хотел, конечно, о другом. Вопросов накопилась уйма, что для равнодушного Хазина уже было нонсенсом. Он непременно хотел знать, почему Игорь живёт тут бобылём, когда у него такая большая и дружная, судя по фото, семья? Почему он, такой молодой и красивый, всё еще не обзавёлся хозяйственной жёнушкой и потомством? Почему ему нравится гонять алкашей по деревне вместо действительно серьёзной работы в каком-нибудь городе, даже провинциальном? Почему у него глаза такие грустные, наконец? - Принёс, пакет на веранде оставил. Сейчас я… Что-нибудь, – Игорь резко развернулся и кинулся прочь. Всё было неправильно с самого начала. Не надо было открывать дверь, нельзя было впускать московского майора домой, оставлять нельзя было. У Грома сердце колотилось, как во время погони за дурачком-Яшкой, утащившим соседского гуся, только он стоял на месте и размеренно доставал из пакета продукты, время от времени роняя что-нибудь на пол. Хазин домывал коридор, разговаривая с котом и прося его «не бодаться» и «не лезть своим рыбным носом в лицо». - Я там шторы снял, постирать кинул, только я не знаю, когда они высохнут теперь, дождь этот блядский, – вымыв руки в раковине, Хазин уселся на табуретку и вытянул ноги. Игорь возился у плиты, перемешивая помидоры с колбасой на раскалённой сковородке, яйца ждали своей очереди. Воспользовавшись случаем остаться безнаказанным, Петя окинул Грома оценивающим взглядом, таким, каким обычно смотрел на мальчиков в клубах, и вспомнил, как накануне Игорь рассекал перед ним в трусах, нисколько не смущаясь собственной наготы. А теперь даже в одежде отворачивается. Оторвав от свежего ржаного хлеба горбушку, Петя откусил от неё кусок и хмыкнул: – Коту дай чё-нибудь пожрать, глянь, как просит, – рыжик, действительно, стоял на задних лапах, вцепившись когтями в джинсы Грома и жалобно мяукал, почуяв колбасу. - Брысь, потом, – шикнул Игорь на кота и дёрнул ногой, потому что ощущать, как в икру впиваются когти, стало почти невыносимо. - Ты во сколько домой придёшь? – Петя поставил локоть на подоконник и продолжил медленно жевать хлеб. Окно кухни выходило в сад. Розовобокие яблоки тяжело свисали с ветвей, обмываясь дождевой водой, несколько сливовых деревьев стояли в ряд, чернея плодами, по каменной дорожке «полз» коврик, пестротой цветов разбавляя уже несвежую зелень августовского сада. Красная железная крыша бани выглядывала сбоку, давно не крашенный штакетник огораживал двор Грома от соседского. - Часа в четыре, сегодня без неприятностей, в отделении посижу, в бумажках покопаюсь и домой, – в воздухе запахло жареными яйцами, кот под ногами Игоря начал метаться еще активнее, а Хазин в предвкушении заёрзал на стуле. Его желудок стоном одинокого кита напомнил о своём существовании. - Ну, мы же сходим к дороге? Ты обещал, – Петя настороженно посмотрел на Игоря и замер с коркой хлеба у рта. - Конечно, сходим. Давай обедать, – загремев тарелками, Гром еще раз отмахнулся от назойливого кота и скользнул взглядом по Пете. «Красивый, чёрт», – против собственной воли подумал участковый и громко поставил тарелку перед Хазиным, мечтавшим о небесных пирожках при созерцании мокрого сада. *** - Ебическая сила, – заключил Петя, глядя на лужу, размером с озеро. Он стоял на окраине деревни в грязных рыбацких сапогах, в которые по-нормальному даже штаны заправить не вышло, в Игоревом свитере и двух дождевиках, накинутых сверху: – Пиздец, я отсюда не уеду, похоже, – со злостью бросил Хазин и топнул, забрызгав сапоги еще сильнее. Пару часов назад его телефон всё-таки поймал связь и чуть не взорвался от трёх сотен сообщений и пятидесяти пропущенных. Из слезливых смс матери можно было понять, что она уже почти гроб ему заказала, Гошан с Ниной слали фотки и шутливо злорадствовали, напоминая о проигранном споре, отец написал только лаконичное: «Пожалей мать, свинья». Всё было на своих местах, Петя даже успокоился немного от этой мысли. Всем, конечно, отзвонился, объяснил, что повлиять на ход событий никак не может, мать успокоил, Гошана ласково послал на хуй, Нинке, чтоб подковырнуть, написал, что она всё-таки выбрала не тот купальник, нужно было брать сиреневый. К приходу Грома Хазин успел сто раз сфотографировать спящего на нём кота, выложить в инстаграм свою притворно-печальную физиономию с грустными стикерами и пару раз поговорить с обеспокоенной мамой по сбивающейся видеосвязи. - Уедешь, – заверил Гром, посильнее натянув капюшон на лицо, – это вопрос времени. - А там реально глубоко? – глаза Хазина сверкнули азартом, он вытянул шею и заглянул в рябую от дождя лужу. - Реально, – согласился Игорь и отвернулся, чтобы ветер не сильно хлестал в лицо дождём: – Петь, – предупреждающе произнёс он и покачал головой, предугадывая последствия. - Я только попробую. Вдруг там не глубоко, а вы все живёте в страхе, что эта лужа вас засосёт или из неё вылезет дерьмодемон, как в том старом фильме, – Хазин улыбнулся, вспомнив интернет-мем с упомянутым персонажем фильма, и бесстрашно полез в воду. Наблюдавший за ним Гром медленно пошёл следом, готовясь доставать: – Совсем тут не глубоко. - Ты сейчас сам будешь как дерьмодемон, не ходи дальше, – предостережение пролетело мимо ушей Пети, он только махнул на Игоря рукой, назвав «паникёром» и продолжил погружение. Ноги с каждым шагом всё сильнее затягивало в мягкую грязь, зацепиться было не за что, а дальше становилось только глубже. Почувствовав задницей холодную воду, Хазин запаниковал, вытаращив глаза. - Игорь, – вопросительно протянул Петя и замахал руками, – я, кажется, тону, – и без того напуганные глаза Хазина превратились в блюдца. - Тебе кажется, – Игорь усмехнулся и нехотя полез за ним следом. - Что тут за местность такая? Это же пиздец, – схватившись за протянутую ладонь Грома, Петя медленно двинулся к нему навстречу, полные сапоги воды значительно затрудняли шаг. Поняв, что Хазин не справляется, Игорь сделал еще один шаг в его сторону и приобнял за талию, чтобы потянуть за собой: – Я весь мокрый насквозь, вот до нитки. Даже трусы промокли, – тараторил Петя, трясясь от холода. Вибрацию его тела под своей рукой чувствовал и Игорь. - Смотрел мультик про попугая Кешу, где он в деревне «отдыхал»? – посмотрев на Хазина, Гром подло улыбнулся, из воды они почти вышли, до суши оставалось несколько шагов. - И? – намёк Петя не понял, слишком уж был увлечён неприятной сыростью в штанах. - Вот он про тебя, – Хазин даже шагать перестал, остановился и повернул голову к Игорю, один глаз закрылся капюшоном зелёного дождевика. - Ой, иди ты, а, – он даже не обиделся, в других обстоятельствах, может быть, посмеялся бы даже, но сейчас ему было холодно и мокро, хотелось в дом и чаю горячего, желательно в кровать. И кота под бок, чтоб грел. Вспомнив, как Петю утром разогнал петух, Гром рассмеялся вслух, но руку с талии не убрал: – Очень смешно, вот прям обоссаться можно. - Тебе можно, и так весь мокрый, – с улыбкой разрешил Игорь и почувствовал толчок, Хазин выскочил из-под его руки и неуклюже зашагал вперед, чувствуя, как в сапогах плещется вода. - Пошли быстрее, я замёрз, как собака! - Зато убедился, что я не вру, – Гром нагнал его и пошёл рядом. - Но это как-то не радует, знаешь ли, – разочарованно ответил Петя и поскользнулся на грязи, Игорь поймал его за локоть, подтянул и поставил на ноги. - Не падайте духом, майор Хазин, уедешь сразу же, как лужа подсохнет. Вода быстро уходит, день-полтора и всё. - Ладно, придётся поверить, – нехотя согласился Петя и запахнул дождевик на груди, – дня два потерплю. - Выбора у тебя всё равно нет.