recharge в ебенях

Когда Хазин проснулся, усатый рыжий кот валялся на его кровати в ногах, Петя нахмурился и подумал, что вчера кота не было, значит, либо они всё-таки забыли его выпустить, либо Игорь уже проснулся и запустил кошака сам. На попытку Пети погладить его кот отреагировал вопросительно поднятой головой и одним приоткрытым глазом. От утренней прохлады Хазин поёжился, натянул штаны, футболку и впрыгнул в тапки, спросонья промахнувшись и наступив на студёный пол. Он обошел все комнаты, Игоря не было, позвал даже, но ответа так и не получил. Попив водички, Петя утянул со стола тонкий соленый крекер и вышел во двор в ветровке Игоря, прихваченной с вешалки. На веранде Хазин всем телом потянулся и выглянул в окно, дождя не было, небо привычно голубело, солнце потихоньку пробуждалось. Непонятный равномерный скрип доносился со стороны ворот, но ветра при этом не было, да и, вряд ли, ветер мог так ритмично покачивать калитку с интервалом в несколько секунд. Хазин прислушался, дожевал печенье и бесшумно открыл дверь во двор. Он на цыпочках спустился с крыльца и остановился на дорожке. Ворота на улицу оказались открытыми. Перед Петей была надежная металлическая конструкция, опорными столбами которой служили покрашенные в зелёный цвет рельсы с такой же мощной металлической дверью, справа, через забор из шифера, свисали соседские вишни с редкими переспелыми ягодами, слева находилась веранда. К рельсам, чуть выше калитки, была приварена тонкая труба, которую Игорь, как выяснилось, использовал в качестве турника. Замерший на бетонной дорожке Петя хотел было поздороваться, пошутить, но прикусил язык, когда осознал, что Игорь без футболки. Несмотря на внутреннее противоречие, Хазин начал приглядываться. Посмотреть было на что: жёсткие мышцы перекатывались под тонкой бронзовой кожей от каждого его движения, голову Игорь держал ровно, едва касаясь подбородком металла при каждом рывке вверх, лодыжки скрестил и плавно пружинил на руках, вверх-вниз, вверх-вниз. Не совладав со здравым смыслом, Хазин сдался, привалился плечом к крыльцу и окончательно завис. Волнение, перетекавшее из диафрагмы в паховую область, беспокоило и щекотало нервы, но Петя слишком себя любил, чтобы не потакать в капризах. Например, в облизывании нового знакомого взглядом. У Игоря внезапно обнаружились длинные стройные ноги, узкая талия, широченные, по меркам Хазина, плечи, сильные руки. Почему он не замечал? Петя склонил голову набок и еще раз окинул взглядом всю фигуру Грома. Как в винтажном порно по ровному позвоночнику Игоря побежала капля пота, очертила позвонки и скрылась за резинкой трусов. Шорты, видимо, от усердия спустились чуть ниже тазобедренных косточек. - Бесплатный стриптиз для всей улицы? – молчать больше было нельзя, Хазин мотнул головой, чтобы отогнать наваждение, недотрах негативно сказывался на способности головного мозга адекватно мыслить. Да и вообще Петя долго держать рот закрытым никогда не умел, оттого и нос сломанный смотрит чуть влево. - Чего вскочил так рано? – Игорь, как показалось Хазину, даже не удивился его присутствию, продолжил томно вздыхать и качаться. - Петух твой придурочный песни петь начал, – огрызнулся Петя, хотя на самом деле не слышал ни хрена, пока спал, даже на кота, забравшегося на кровать, внимания не обратил. Петух стал удачной отговоркой, да и невзлюбил его Хазин, грех было не помянуть. - Мм... – многозначительно протянул Гром и, перекинув одну руку через другу, развернулся к Пете лицом. Бессовестно залипавший на задницу Игоря Хазин как-то резко стушевался и взгляд опустил на дорожку. Увиденное Петя и так не забудет, тело Грома еще ни раз приснится ему, уверен был. «У меня таких еще не было никогда», – про себя сказал Хазин и почувствовал, как к щекам бросилась кровь. Вот уж новость. Сто лет не краснел. В последний раз, классе, наверное, в третьем, когда родителей в школу вызывали. Директриса с неподдельным ужасом и разочарованием на лице рассказывала, как Петя девочке из параллельного класса юбку при всех задрал, в отместку за то она отказалась от сопровождения до дома. Тогда ему правда было стыдно, мать расстроенная сидела, а отец взглядом обещал дать дома ремня. Петя поджал губы и еще сильнее наклонил голову, чтобы Гром не увидел его смущения. – Проспать боялся? – шутливо поддел Игорь и спрыгнул с турника. Тихое «еще чего» вызвало у участкового улыбку. Свою олимпийку на плечах Хазина Гром заметил сразу, но промолчал. А что говорить? Человеку надеть нечего, а то, что он в ней трогательно маленьким и беззащитным кажется, Петю вряд ли бы порадовало. Растрёпанный после сна Хазин показался Игорю таким же умилительным мокрым воробушком, как в ночь знакомства. Перекинув через плечо сухое полотенце, заранее оставленное на веранде, чтобы Петьку не будить лишний раз, Гром пошёл к бочке с холодной водой, что стояла у бани. Хазин зачем-то поплелся следом за ним. Близко подходить к бочке Петя не стал, закутался посильнее в ветровку и спиной повис на низком заборчике, отгородившим двор от маленького садика с деревьями. Услышав стрёкот сверчка, Хазин оглянулся назад, посмотрел на траву и поднял глаза на соседский забор. Щели меж почерневшими от старости досками были такие, что, пожалуй, небольшая собака пролезет, но неприкосновенность личной жизни здесь, очевидно, никого не беспокоила. По соседскому двору шла дородная девица с русым длинным хвостом, летнее платье заканчивалось чуть выше колена и пестрило чем-то розовым, то ли бабочками, то ли цветочками, Хазин не разобрал. В руке у девушки было алюминиевое ведро, рядом крутилась толстая трехцветная кошка, с которой соседка Грома вела степенный разговор, упрекая в очередной беременности и вольном образе жизни. Склонившийся над бочкой Игорь хлюстался в холодной воде, фыркая при этом, как лошадь. Кожу приятно покалывало, дыхание от контраста температур сбивалось, но чувство свежести вместе с пугливыми мурашками бодрило, а, значит, оно того стоило. Вытерев лицо полотенцем, Гром обернулся к Хазину и хотел уже спросить, действительно ли тот собрался с ним в обход, но открыл рот и замолчал. Вывернувший шею Петя был занят – разглядывал соседскую дочку Аньку и её белую корову через забор. - Петь, – позвал Игорь вкрадчиво, чтобы не напугать, а когда Хазин оглянулся, с силой плесканул ему в лицо прямо из бочки. Почти девчачий визг вырвался у Пети, он набрал в легкие побольше воздуха и моргал, пока вода стекала по его лицу. - Ты, блять, охуел, что ли? – заорал Хазин, остервенело стерев воду с подбородка. Аня с коровой синхронно оглянулись на соседский забор, Петя продолжил: – Я и так замерз! Дебил или да, дядь? И мастерку свою намочил всю! – сокрушался Хазин, оглядывая себя с ног до головы. По его спине побежал холодок, замёрз моментально, разве что губы не затряслись и не посинели пока. - Я думал, ты задремал, – Гром весело хмыкнул и вразвалочку пошёл к дому с полотенцем, перекинутым через плечо. И двух шагов он не успел сделать, как спину обожгло ледяной водой, сразу же промокли тонкие шорты, трусы прилипли к заду, струи поползли по ногам. Ссутулившись против воли, Игорь резко обернулся назад и с притворной злостью посмотрел на довольного местью Петю: – Ты, чё, а? - А ты чё? Всё по-честному, – голубенький черпачок перекочевал из одной руки Хазина в другую: – Попробуй только подойти, дядь, – он выставил орудие мести перед собой и прищурился, – ты первый начал! - Я-то тебя чуть-чуть, – Игорь отжал воду из шорт и покачал головой. Пока Петя следил за его движениями, умудрился потерять всю свою ментовскую бдительность, поэтому испуганно вскрикнул от неожиданности, когда Гром подлетел и подхватил его на руки, чтобы… - Нет! Игорь! Нет! – Хазин отбивался, пару раз даже заехал Грому черпаком по спине, но вырваться не мог, держали крепко. Игорь, посмеиваясь, пытался усадить его, верещащего, задом в бочку: – У меня телефон в кармане! Блять! Ты намочишь! Нет! Убью тебя! Слышь! – телефона никакого, конечно, не было, но играть в водяного с утра пораньше Хазин не горел желанием, поэтому использовал запрещённый приём. И он сработал. - Отпущу только потому, что у меня не хватит денег, чтобы купить тебе новый, – хрипло произнёс Игорь рядом с Петиным ухом и спустил его на землю, попутно пройдясь ладонями почти по всему телу. Оказавшийся на своих двоих Хазин покосился на него неясным взглядом, смешавшим в себе злость, азарт и еще что-то тёмное, и отбросил черпак на лавку рядом с бочкой, показав, что он безоружен. Тело, там, где его коснулись руки Игоря, горело, как от колючей крапивы, но виду Петя не подал, демонстративно отряхнулся, поправив олимпийку, и еще раз стрельнул в сторону Грома глазами. - Придурок, – обиженно фыркнул Хазин и ушёл в сторону курятника, даже палку с собой брать не стал. Игорь заинтересованно выглянул из-за угла, на взъерепенившегося петуха Петя, находясь в состоянии аффекта, просто гаркнул как следует и отмахнулся от него ногой. Гром с уважением хмыкнул, выгнув углы губ к подбородку. - Привет, Игорь! – Аня остановилась у забора, прилипчивая кошка встала у неё между ног и тоже уставилась на Грома. - Привет, Анют, – он небрежно махнул ей, улыбнулся и пошёл домой, нужно было смастерить завтрак и переодеться, холодная одежда окончательно прилипла к телу. О том, как приятно было держать злющего Петю в руках, Игорь старался не думать. Они же просто дурачились, ничего такого, дружить же можно и не обязательно думать в горизонтальной плоскости. Игорю очень хотелось в это верить, и он планировал сделать всё, чтобы природа их отношений не изменилась до самого отъезда Хазина. Завтрак прошёл в постном молчании. Петя втыкал в экран телефона, время от времени отпивая кисло-горький растворимый кофе, Игорь слушал телевизионные новости, обрывками долетавшие до кухни, и грыз печенье. В напряжённой тишине Грому даже стало думаться, что он перегнул с водными процедурами, всё же Петя к такому не привык, по нему сразу было видно – птица высокого полёта. А он полез, а теперь вот на обиженную физиономию смотрел и не знал, что сказать. На вопрос: «Ты всё-таки победил моего петуха?» Игорь получил только тихий смешок и кивок, глаз от телефона Петя так и не оторвал. - Так ты пойдёшь со мной или останешься? – крикнул Игорь вглубь дома, где сразу после завтрака скрылся Петя. Посуду Гром сгрузил в раковину, решив, что этим можно заняться и по возвращении домой. - Пойду, – Хазин вышел в коридор и снова снял с вешалки Игореву ветровку, капли от воды на ней уже высохли: – Дома вообще тоска, – перед зеркалом Петя поправил чёлку и крикнул Грому: – Ты готов? - Да, почти, – шуршание пакета на кухне не заинтересовало Хазина, поэтому он остался стоять в коридоре. Игорь вышел к нему с прозрачным розовым пакетом, на дне его гремели друг об дружку консервные банки. Выгнув бровь, Петя приготовился задать вопрос, но Гром его опередил: – Слушай, набери помидоров, а? Там на заднем дворе огород, увидишь, он сразу за сараем. Только розовые выбирай, а я пойду яблок с грушами наберу еще. - Ты что, не наелся? – Хазин усмехнулся и звонко лопнул пузырем из жвачки. - Нет, набери просто, и всё. Пакет вот возьми, – протянутому пакету Петя не обрадовался, брови вернул в обычное состояние, губы чуть надул в задумчивости и снова перевёл взгляд на взволнованного Игоря. Он метался так, словно боялся что-то забыть. - Всё-таки интересно, зачем... – снова начал Хазин, уже выстроив несколько вариантов развития событий. - Петь, – Игорь взглянул на него своим ясным взглядом. Выглядел он жалостливо. Кепки на голове Грома не было, тёмные волосы чуть завивались, на вид они казались мягкими, у Пети, стоявшего рядом, возникло спонтанное желание запустить в них пальцы и проверить догадку. Но Хазин, наоборот, засунул руки в карманы и сделал маленький шаг назад. - Ладно, схожу, – пожав плечами, Петя запрыгнул в свои высохшие кроссовки и направился на задний двор. - Спасибо, – в спину ему произнёс Гром и продолжил шариться по кухонным ящикам. Худо-бедно, – чуть не разъехавшись в шпагате на огородной грязи, – но помидоров Хазин всё-таки набрал. Выбирал самые красивые, чтоб без трещинок и зелёных боков, как себе, в общем. Гордый собой вручил Игорю пакет и на благодарность отмахнулся, мол, не трудно совсем. О царапине от гвоздя на заборе решил не говорить, да и с петухом опять на узкой дорожке не разошлись. В Пете горел интерес, повторять вопрос о продуктах он не стал, ждал, когда Игорь сам расскажет. Но Гром трепался только о местности, показывал, куда повернуть, чтобы на речку попасть, где лес, где дорога, которую никогда не затапливает. Хазин слушал, кивал и курил, по-кошачьи щурясь на солнце. Прежде, чем пойти по опостылевшим Грому домам, они с Петей зашли в магазин. Небольшое кирпичное здание с синей дверью и покосившейся вывеской «Продукты», три бетонные ступеньки на крыльце и коробка для мусора. Хазин прошёл за Игорем и стал возле холодильника с пивом. - Здрасте, тёть Люд, тёмных две, – Гром кивнул на лотки со свежим хлебом. На прилавке в пакетах стояли разных сортов конфеты, печенье, зефир и шоколадные вафли. В морозильной камере для мороженого Петя рассмотрел вафельные стаканчики с круглой бумажкой, приклеенной прямо на пломбир. Хазин даже улыбнулся. Что-то тёплое внутри него отозвалось на вид этого мороженого, в детство бросило, воспоминаниями окатило не к месту вот совсем. Игорь переговаривался с продавщицей, сетовал на дождь и огромные лужи, Петя же задумчиво смотрел на пучеглазую селёдку в рассоле, и вдыхал запахи «совка». Пахло солью, копчёной колбасой и свежим хлебом. Хазин бы не отказался сейчас от буханки хрустящего хлеба, чтобы отщипывать тёплую горбушку и есть маленькими кусочками, но, по всей вероятности, хлеб Игорь брал не для него. У не выспавшейся тёти Люды зелёный чепчик был набекрень присобачен невидимками, волосы торчали в разные стороны, в глазах стояла тоска, но Грому она всё равно по-матерински улыбалась. - Ну, пойдём? – Игорь легонько прикоснулся к плечу Хазина, выводя из транса, и выскользнул на свежий воздух. И Петя пошёл за ним, перепрыгивая лужи и ворча на солнышко, которое теперь пекло и заставляло снять ветровку. Игорь от джинсовки тоже избавился, закинув её, свёрнутую, на плечо. Он нёс два полных пакета и мечтал поскорее от них освободиться. Пока Хазин строил глазки селёдке, Гром успел купить еще несколько пачек гречки, макарон, упаковку заварного чая и килограмм самых дешёвых карамелек. - Давай я что-нибудь понесу? – предложил Петя, заметив, как по виску Игоря из-под кепки стекает пот. - Возьми куртку и кепку, пожалуйста, – сняв с Грома кепку и джинсовку, Хазин пожал плечами, хочет играть во вьючное животное, пусть играет, Пете же проще. Дома по улице были рассыпаны самые разные – от двухэтажных дачных коттеджей с высоченными заборами, до маленьких домиков в одну комнату. Воодушевлённый прогулкой Петя заинтересованно крутил головой по сторонам, рассказывал, куда ему посчастливилось постучать в ту дождливую ночь и что ему там ответили гостеприимные хозяева, Игорь посмеивался. - Нам направо, – скомандовал Гром, и Хазин послушно свернул по дорожке к покосившемуся домику. Рядом с забором стояла такая же, как и сам забор, ветхая скамейка, на которой сидел худощавый смуглый мальчишка лет двенадцати. Ворота были открыты настежь, Петя вообще усомнился в наличии калитки. Мальчик, заметив Игоря, тут же подскочил на ноги и подошёл к мужчинам. Под пристальным оценивающим взглядом Хазина, мальчишка потупил свои серые глаза и приветственно протягивать руку Грому не стал. Футболка, заношенная настолько, что местами ткань стёрлась до прозрачности, шорты с грязными пятнами у карманов и босые ноги – Петя покачал головой. Теперь ему стало понятно, зачем Игорь набирал столько еды. - Привет, Лёшка! Мать где? – Гром поставил пакет в кудрявую траву и протянул ему руку сам. - Здрасте, дядь Игорь, – он робко ответил на рукопожатие и снова покосился на холёного Хазина, обнимавшего вещи Грома: – Картошку пошла копать к Ильиным, заплатят вроде, – нос в веснушках, которые не пропадали с его лица ни летом, ни зимой, шмыгнул от неуверенности. Их мать всё время где-то пропадала, врала разное, но уходила, по сути, за одним и тем же. Могла вот так же уехать в поле на свёклу, а найтись в соседней деревне через три недели, когда те, с кем она пила, уже выходили из запоя и спроваживали её к родным детям, пьяную и немытую. Отца в семье не водилось с тех времён, как мать его зарезала на пьяную голову, оправдалась самозащитой, дали условное и дело закрыли. Сначала Игорь пытался как-то достучаться, грозил отобрать детей, Любаня – так её звали – в ответ грозила сжечь половину деревни, а дом Грома в первую очередь. - Остальные где? – Игорь быстро посмотрел на серьёзного Хазина и вернулся к Лёше. Алёшка был в этой семье третьим по старшинству, работать ему еще не давали, в основном, поручали присмотр за маленькими сёстрами и мелкие дела по дому. - Сашка с Димкой на калыме, Танька в доме книжку вашу читает про Робинзона, а Лиза вон в песке сидит, – Лёша показал на небольшую горку песка, на которой лепила свои куличи самая младшая в семействе. - На, в дом отнеси, – Игорь протянул ему свой пакет и кивнул на вопросительный взгляд Хазина. Петя свой пакет отдал тоже: – Дотащишь? – с беспокойством спросил Гром, заметив, как напряглись руки мальчишки. - До-тащу, – упираясь, Лёша натянул ручки пакетов на запястья: – Спасибо, дядь Игорь, – во взгляде мальчика проскользнула вселенская печаль. В своём нежном возрасте он уже всё понимал: и про мать, и про доброго дядю, который из жалости кормит их, и про то, что впереди ничего хорошего. Игорь в ответ лишь ободряюще подмигнул и улыбнулся уголком губ. - Неблагополучные? – Петя еле смог разлепить губы, чтобы задать вопрос, ответ на который очевиден. Он даже представить не мог, что Гром в рабочее время благотворительностью занимается. - Ага, ещё какие. Дети хорошие, а мать… Шляется, бросает их постоянно, ничего сделать не могу, не поддаётся. Опека на них давно забила… – Гром покачал головой и вытер тыльной стороной ладони потный лоб: – Дышать нечем уже, девять утра, блин, называется. Можем вечером на речку сходить, если жарко будет. Вода там не остыла еще, – без задней мысли предложил Игорь и обернулся к Хазину. У Пети в голове обезьянка била в тарелки. Они с Игорем купаются на речке в одних трусах. Или лежат на пляже в песке. А вокруг никого… Нет, утреннее происшествие у воды окончательно вынесло остатки мозгов из Петиной головы. Хазин поднял на Грома свои тёмные глаза, на солнце отсвечивающие янтарём, и замер. Игорь не двигался тоже. Рассматривал густые тёмные брови, реснички закрученные, мягкие очертания губ, совсем без острых уголков, будто кистью нарисованные. - Ну, если там вода будет не такая, как в бочке, то мб и искупаюсь, но не факт, – Петя кашлянул, чтобы скинуть с себя взгляд Игоря, и отвернулся. - Договорились, – Гром кивнул. - Дядя Игорь! – малышка в красном платьице, сидевшая на песке, бросила свои игрушки и кинулась к Грому со всех ног. Игорь улыбнулся и подхватил подбежавшую девочку на руки, подкинул в воздух и вернул обратно на землю: – А где твоя кепка? – Лиза смотрела на Грома такими же серыми глазами, как у Лёши. Петя вытаращил глаза, Игорь не переставал удивлять. - У дядь Пети моя кепка, жарко же, – Хазин прыснул с этого «дядь Пети», но комментировать не стал, не при ребёнке. Девочка посмотрела на незнакомца и нахмурилась, Петя удивлённо поднял брови, чем уже не угодил? - А он тебе потом её отдаст? – а Игорю улыбалась так по-детски открыто, доверяя и явно симпатизируя. Да и Игорь, несмотря на ощутимо жгущий взгляд Хазина, болтал с малышкой, шутил над ней и не убирал улыбку с лица. - Конечно, отдаст. Там тебе лисичка кое-что передала, рыжая такая с пушистым хвостом, сказала, лично в руки отдать, – Гром из внутреннего кармана джинсовки, которую по-прежнему держал Петя, достал большую шоколадку «Алёнка» с красной полосой сверху, обещавшей двадцать процентов бесплатно. Наблюдавший за этой картиной со стороны Хазин никогда не видел, чтобы так радовались обычной шоколадке, горький ком встал в горле, захотелось уйти. - Дядь Игорь, а ты останешься со мной пирожки лепить? С клубникой, капустой, с мясом… Останешься? – с надеждой спросила Лиза и потянула Грома за руку за собой. Из дома вышел Лёша, Игорь кивнул ему. Хазин, глядя на этих детей, подумал, что пирожки с мясом они только на картинках и видели и то, вряд ли. - В другой раз обязательно останусь, а сегодня мне нужно на работу. Веди себя хорошо, слушайся брата, – Гром погладил её по светлой голове и протянул Лёше руку: – Если что – знаешь, где живу. Завтра не объявится, будем искать. - Ага. Спасибо, дядь Игорь, – мальчик кивнул и, подняв сестру на руки, понёс к песочнице под несвязный лепет про лис и шоколадки с пушистыми хвостами. После посещения семьи Макаровых Гром всегда был сам не свой, уходил на ватных ногах, голова гудела, а совесть грызла. В этот раз было не легче, ко всему прочему добавился еще свирепо сопящий Хазин, так громко думавший, что хотелось отойти от него на пару шагов и идти по другой стороне дороги, пока не успокоится. Игорь чувствовал: вот-вот рванёт, хорошо, если подальше от детей успеют отойти. - Чё ты их в детский дом не сдашь? Лишить её – пара пустяков! Не хочешь мараться, давай я займусь! – Петя аж остановился от возмущения: – Чё ждёшь? Когда мамаша местным алкашам детей продавать начнёт за бутылки? - Думаешь, я не пытался?! Думаешь, мне не жалко?! – ушедший вперёд Игорь теперь вернулся и встал прямо перед Хазиным, чтобы не орать слишком громко: – Я в опеку районную, как домой, езжу, регулярно, блять. Они только руками разводят, к вам потом приедем, сейчас по всей области детей соберём, а к вам потом, на десерт вы! – у Грома часто вздымалась грудь, а в глазах стояли январский холод и бессилие: – Меня даже дети просили отправить их куда-нибудь, а я ничего не могу! Еду вот ношу и шоколадки, блять, всем похуй, Петь. А один в поле не воин, – хрипло заключил Игорь и сплюнул от досады. - Ну, теперь не один. Будет им опека с десертом, сукам, – Хазин достал из кармана телефон и пошагал вперёд, – идёшь, нет? – Игорь, сгорбившись, пошёл следом.