Всё не так уж плохо

— Не вижу никаких проблем, с сердцем все нормально, — отвечает доктор в белом халате, поправляя свои очки, а в руках держа результаты ЭКГ. — Странно, — выдыхает Намджун, — болит что-то в последнее время. На него поднимают взгляд совершенно строгий. Глаза тёмные, а красивые черты лица напоминают произведение искусства. На бейджике чёрными печатными буквами выведено: Ким Сокджин. — Зачем ты продолжаешь это делать? — Сокджин заламывает бровь, смотря теперь подозрительно. — Не могу спать. О тебе все думаю, а мышца эта кровь гоняет по всему телу. Сделай что-нибудь... Доктор Ким разворачивается на крутящемся стуле к столику у стены и вздыхает: — Пропишу путёвку в санаторий. Много ходить, пить воды и как можно меньше стресса. — Я люблю тебя! — кричит Намджун, — Санаторий не вылечит это. — И не курить, а то дымишь как паровоз, — игнорирует врач, опустив глаза и записывая что-то в карточке своего пациента. — Снова делаешь вид, что меня нет, да? — Джун кулаком стучит по столу, возмущаясь. Его обидели сильно. — Намджун, чего ты хочешь? Я тебе говорил по-хорошему: я не гей, говорил даже по-плохому, а тебе все мало... Ну что мне ещё сделать, чтобы ты, наконец, понял? — Свидание. Сокджин почти стонет. Встаёт со стула, подходит к окну, к открытой форточке. Там, на улице, видно, как бесятся дети, гуляют мамашки с колясками. Все радуются весне. И лишь один Намджун портит настроение. — Всего одно, Джини, — ласково продолжает владелец борделя, — Ты не бойся: руки я распускать не буду. — Почему я? — устало шепчет доктор. — Ты самый лучший на свете. Разве не ясно? — усмехается Намджун. — Ты приходишь сюда каждый день в течение уже трех месяцев, а принять я тебя обязан, ведь поликлиника у нас государственная. А тебе действительно так нравится сидеть в очереди по несколько часов, чтобы зайти в мой кабинет и сморозить очередную глупость? — Да, — твёрдо кивает Намджун. Неважно, что врач этого не видит. — Твое приемное время закончилось. Там у людей реальные проблемы, а ты занимаешься ерундой. — Ты о свидании подумай ещё. Кстати, — Джун на столик кладёт визитку, — я слышал, у вас процедурный кабинет сейчас на ремонте. Штукатурка обвалилась. Ты звони, я ребят найму, они придут и все сделают в два счета. Доктор оборачивается и произносит рассерженно: — Вон с моих глаз! И завтра не пытайся даже на порог больницы зайти — не пустят! Намджун уходит из кабинета, заскакивает в столовую внизу и покупает себе парочку сдобных булочек в дорогу. Настроение у него не самое хорошее, но сегодня, на удивление, Джин не был слишком злым. Из всех людей мира, ладно, Советского Союза, его угораздило влюбиться именно в этого доктора. Почти в святого человека. Ему бы ещё нимб над головой и крылышки. Намджун не знает, почему так случилось. Не уверен, почему его извращенная фантазия посягнула на врачей, но сердцу не прикажешь. Красивый он такой, зараза. И ведь улыбка у него такая же очаровательная, что ни один умеющий мальчик в борделе не сможет её превзойти. От Сокджина у него по телу дрожь проходится мелкая. От него улыбка на лице дурацкая и желание петь в душе песни самые незамысловатые о любви. Никогда такого не было. Да неужели встретились те самые две половинки одного сердца? Ага, как же. Доктор Ким у нас слишком идеальный. Он у нас не гей, видите ли. — Скромник хренов, — шипит Намджун себе под ноги, а затем плюется ядовито прямо на асфальт, — даже Юнги поддался, а врач этот-то конечно... Другой масти. И ведь тот уже три месяца держится. Перед самим Намджуном устоять пытается и сопротивляется. У владельца борделя толпы очередей, вот такой он крутой и шикарный. Да все мечтают с ним переспать, Джун уверен, что даже Юнги хоть раз да задумывался об этом. Сокджин характер свой показывает... Ну и пусть показывает дальше. Всё равно сдастся рано или поздно, а потому Намджун будет ходить к нему ещё. Если понадобится — следующие три месяца тоже. И не перестанет, пока доктор Ким не оттает. Он видит Юнги на пороге борделя, а ещё Чонгука. Усмехается. Ну весна пришла, что делать, у всех вдруг любовь открылась. — Эй, позови, пожалуйста, Тэхёна, — просит Чон, смотря огромными оленьими глазами, — у меня свободное время появилось. Мы могли бы провести его вместе. — Ладно, я спрошу у него, как там его расписание, — кивает Ким, а потом к нему пристаёт Юнги. — Слушай, позови Чимина тоже. Я очень поговорить хочу. Намджун оглядывает его с ног до головы а после отвечает, вздыхая: — Он мне утром лично сказал, что не хочет с тобой разговаривать. — Но... — Прости, не могу же я силой его заставить. Ким идёт в бордель, через пять минут приходит Тэхён и они с Чонгуком вдвоём уходят гулять. Юнги остаётся совсем один. Он кусает губы, думая, что же ему делать. На дворе месяц-май, на улице градусов двадцать пять и погода такая замечательная: солнышко светит. На часах уже обед и Мин не придумывает ничего лучше, чем напиться. Вот прямо чтобы в дрова. Мужчина идёт к борделю, шатаясь и присасываясь к бутылке беленькой. На улице уже вечер, скоро дойдёт до десяти. Он же подходит поближе, к окнам жилого дома, что тоже относится к борделю, зная, где сейчас Чимин. Мин сжимает кулаки, открывает рот и начинает кричать: — А НЕ СПЕТЬ ЛИ МНЕ ПЕСНЮ... О ЛЮБВИ-И-И, А НЕ ВЫДУМАТЬ ЛИ, — Юнги прочищает горло, — НОВЫЙ ЖА-А-АНР... ПОПОПСОВЕЙ МОТИВ... И СТИХИ-И-И... Мужчина видит, как из окон выглядывают люди и с интересом смотрят на него. Юнги продолжает полупеть-полукричать: — И ВСЮ ЖИЗНЬ ПОЛУЧАТЬ... ГОНОР-Р-РАР... Не останавливаясь и прям так с чувством, чтобы руки раскидывая и между строчками глотая водку, чтобы горло себе не содрать. Мин глаза прикрывает, душу свою вкладывая в каждое слово. — Товарищ, поимейте совесть! — кричат недовольные соседи. Кто-то подкручивает у виска и даже вызвать милицию грозится. Чимин слышит какую-то движуху на улице. Он, только что из душа, заходит в комнату, которую делит с ещё одним парнем, а тот стоит и смотрит в открытое окно, высунувшись практически наполовину. — Что там? — спрашивает Пак. — Твой пришёл, — отвечают ему с улыбкой. — М-мой? Юнги что ли? — удивляется блондин, медленно следуя к окну. Он замечает парня своего бывшего и забывает, как там надо моргать. — И Я СТАНУ СВЕРХНОВОЙ... СУПЕРЗВЕЗДО-О-ОЙ. МНОГО ДЕНЕГ, МАШИНА... ВСЕ ДЕЛА-А-А... — кричит Юнги, словно стоит на сцене. В ноты он попадает едва ли, но главное — не это. Главное — как он это делает. — Ну ты даёшь, Мин, — усмехается про себя Чимин и смотрит. Смотрит и понимает, что Юнги пришёл сюда ради него. И тут старший открывает глаза, их взгляды встречаются, а у Пака исчезает улыбка с лица. — Чимин... ЧИМИН! — кричит темноволосый. А Пак смотрит на него, кивает, а потом бежит к нему вниз, по лестнице. Прямо в халате он выбегает на улицу, а потом запрыгивает на Юнги. Мин его едва удерживает, но прижимает к себе сильно-сильно, а после одаривает его быстрыми поцелуями везде, где только видит. Эту картину наблюдают все: эскортники, соседи и простые прохожие. Кто-то в след плюется, а кто-то переживает за них искренне — сегодняшний вечер ведь лучше любого сериала. Чимин же смотрит Юнги в глаза, а после спрашивает: — И ты вот для меня все это сделал, да? Пел песни про любовь, которые терпеть не мог, потому что они слишком сладкие? — Да, — шепчет Мин, припадая своим лбом ко лбу Пака, — это же твоя любимая. — Ох, горе ты моё, — плачет блондин, — тебя одного оставить нельзя. — Нельзя, возвращайся, а? Мне без тебя плохо, — шепчет Юнги, а Чимин смеётся и кивает быстро-быстро. После целует старшего, а тот его за задницу обнимает и улыбается довольно.