Невесте не пойдёт чёрное

      Мотивы Люцифера были простодушны и мелочны. С пустыми руками возвращаться к Владыке ему было не выигрышно, и он устроил охоту повторно. Тем более, что дёргаться ему и не надо было: он далеко от церкви не улетал. И прекрасно видел, как трое всадников везут в седле девушку, до крайней степени напоминающую меня. Непростительно лишь, что он наблюдал за сценой допроса так долго… Даже раздражает!       Мы остановились в лесной чащобе — и вновь с помощью магии Падший скрыл наше присутствие от посторонних глаз, и можно было сколько угодно оставаться незамеченными и допрашивать пленного. Люциферу было глубоко плевать, что изобилие мха, гнилых грибов и полное отсутствие удобной кровати и зеркала под рукой меня угнетает. «Меч при вас, миледи? — спрашивал он. — Довольствуйтесь».       Но довольствовалась я, однако, лишь тем, что передо мной был связанный пленный, уже несколько часов не приходящий в сознание. По рассказу Люцифера, это был третий из похитителей, удиравший из укрытия с моим же Клинком. Падший был так любезен, что не позволил скрыться ему вместе с реликвией. — Приди вы позже на пару минут, меня могло уже и не быть на этом свете, — пыталась пробудить в Люцифере совесть я. — Минута промедления стоила бы вам дорого. — У вас навязчивая идея, будто я должен следовать за вами собачонкой, — огрызнулся Падший. Да, все мои попытки впустую. — Может, и нет. Но представьте себе горе моего жениха, когда он узнает о кончине любимой невесты… — Я состроила картинно трагичное выражение на лице. — Как жизнь сурова. — Хорошая мысль. — Клянусь же, у меня дёрнулся глаз, ведь вместо предполагаемой насмешки Люцифер серьёзно воспринял мою шутку. — Почему бы вам не послать весть о своей смерти в Цитадель? Миледи Виодан утопилась в реке — это решило бы множество проблем. — Ну как же я могу так с вами поступить, — состроила глазки я Люциферу со сладкой улыбочкой. — Сатана вас на ленточки порежет, а Асмодей повесится с горя. — Моя судьба — последнее, что интересует миледи, — каркнул в ответ Падший. — Тем более — судьба вашего жениха.       А он бесконечно прав. Если б и существовала расплата за все те дни в заточении, что я провела в той душной комнате, то повешеньем Асмодей бы точно не отделался. — А если серьёзно, — снова одёрнул меня Люцифер. Взгляд его лиловых глаз излучал поразительную сосредоточенность. — Почему вы не послали весть о своей смерти?       Ответить было непросто. Этот Падший словно в душу заглядывал, но стоило ли ему признаваться в том, что мне было так страшно извещать моих дорогих родителей в собственной кончине? Представлять, как дни и ночи на пролёт рыдает матушка в накрахмаленный платочек, как срывает свою злость на деревянных пугалах мой отец и как вдвоём они проклинают Сатану и его обращение со мной? А ведь не обойдётся без инцидента, учитывая отцовский характер.       Мне было жаль родительские сердца, обливавшиеся кровью. Нет, пожалуй, это слишком жестоко.       А что, в том случае, жёстче: сообщить родителям о собственной смерти и сбежать или, объявившись внезапно, настучать на демонов и развязать межрасовую войну? Опять. Да, с моей стороны это грубо — лицемерить в подобном ключе.       Но почему Асмодей должен выбираться сухим из воды?! — Просто напрасная трата бумаги, — отшутилась я.       И, к счастью, тут же избежала лишних расспросов.       Ведь наш дорогой гость наконец-то пришёл в себя. Приоткрыл глаза, сдавленно замычал и потянулся, ещё не осознавая скованности своего положения. Вдруг замер. Распахнул глаза и уставился на нас обоих, чувствуя на руках и ногах тяжесть пут.       Люцифер едва-едва вскинул бровь: — Сам всё расскажешь или как?       Пленный промолчал, но и взгляда не отвёл. Правда, на Люцифера он уже не смотрел. Теперь его целью был Тескатлипок, надёжно содержащийся у меня за поясом. Чуть что — и в бой. — Понятно, значит «или как», — блеснули злым два аметиста из-под густой чёлки. Перспектива длительных пыток его ещё как устраивала! — Только не доводите до крайностей, очень вас прошу, — попросила я вежливо. — Миледи не нравятся допросы? Можете уйти. — Так мило, а вы считаете, что лес не разнесёт эхо вопля несчастной жертвы? — любезно осведомилась я. — Если отрезать язык, то и криков не будет, — резонно отметил Люцифер.       Надо было сказать, что пока мы обсуждали «жертву», как блюдо на обед, тот даже не шелохнулся. Не побледнел, не пискнул, не помолил пощады взглядом. Сухое равнодушие, как будто привык к подобным ситуациям.       Даже страшно за него стало. — Вообще-то господин запретил мне калечить людишек, — вдруг изъявил Люцифер, и на его руке загорелась жёстко малиновая сфера. — Это противоречит Конвенции и бла-бла-бла… Но я почти уверен, что ты никому не расскажешь.       И в тот момент, когда глаза Падшего полыхнули дикой фуксией, раздался жуткий рёв.       Парень скорчился от спазма, прошедшегося по его нервным конечностям, и ломано изогнулся. Его поразил удар электричества, заставивший тело засветиться, как звезду — ночью. Он кричал ещё пару минут, пока конечности непроизвольно дёргались. Я знала: его преследовали фантомная боль и страх. Он даже не смотрел на нас. Глядел в небо и держал каждое слово признания в себе. — Миледи, в обморок не грохнетесь? — Что? — обратила я внимание на сарказм Падшего. — На вас лица нет, — объявил он равнодушно, как факт. — Сделайте милость и уйдите. — Благодарю за волнение, но со мной всё в полном порядке, — улыбнулась я скованно. — Это не то зрелище, которое вынесет аристократка. Даже такая, как вы.       Я не успела ничего ответить, когда Люцифер уже возобновил пытку. Повышение напряжения сказалось на организме пленника, и из носа тут же хлынула кровь. Конечности тряслись крупной дрожью не переставая, и меня от этого зрелища замутило. Я была уверена, что бледна, как мел. — Облегчи мне задачу и, наконец, заговори, — тяжело засопел Люцифер. — Ты мне не интересен. Я больше люблю подвижные мишени для игр… Миледи тебе многое может рассказать об этом.       У меня не нашлось сил, чтобы ему ответить колкостью. К горлу подкатило, и я усилием воли сдержала рвоту.       Нет, пожалуй, этот выскочка был прав. Вид мучений вряд ли доставил мне незабываемые эмоции. Возможно, я перенесла бы их куда легче, если б это был Асмодей! — Люцифер, ему больно, — чуть вымолвила я шёпотом. Губы дрожали. — Я знаю, — как ни в чём ни бывало отчеканил тот. — Нет, ты не понимаешь… Прекрати это. — Не вижу смысла прекращать.       Люцифер надавил очередной порцией магии, и на коже пленника выскочили кровавые волдыри. Вой откинувшегося пленника раздирал перепонки, и на сей ноте уровень моего сочувствия к пленнику резко возрос до самой непритворной жалости. Я тут же взвыла: — Падший, прошу, пощади его! — Вам не кажется, миледи, что он до сих пор ни в чём не сознался? — вскинул на меня бровь тот с упрёком. — Вы убьёте его! — Если вам не нравятся его вопли, я изволю специально для вас отрезать ему язык. Получить информацию можно и письменно… — Люцифер! — … если, конечно, не дойдёт до четвертования… — Я приказываю вам остановиться! — Резким движением я схватила Люцифера за плечи и развернула к себе, вынуждая не отводить взгляд. Внутри меня бурлил гнев, и в особенности потому, что бессовестное равнодушие не внимало моим эмоциям! — Прекратите, я приказываю вам это как дочь герцога и как миледи, которой вы временно подчиняетесь. — Вы серьёзно решили надавить своим «авторитетом»? — Уголок губ Падшего чуть-чуть приподнялся. — У меня только один господин. И это не вы. — Вам известно, что мой отец, герцог Виодан, обладает такими же полномочиями, что и ваш Владыка Сатана? Стало быть, у меня как у его дочери полномочий столько же, сколько у, тьфу, Асмодея. А вы как генерал подчиняетесь всей верхушке демонической аристократии. — Во-первых, миледи, ваш любезный герцог имеет власть только над родом низкосортных людишек. А во-вторых, пока жив господин, принц Асмодей — никто. Пустой звук. Я не обязан следовать его прихотям. И не равняйте ваши аристократические примочки с нашими.       Люцифер уже высвободился из моих объятий и развернулся к пленнику, как вдруг замер, будто припомнив о чём-то. — И в-третьих, миледи…       Взмах угольно-чёрных крыльев сотряс воздух, и меня отбросило на пару шагов назад. Не успела я и оглянуться, как Падший коршуном набросился на меня, прижав спиной к ближайшему дереву. Глаза его полыхали огнём, а по губам разливалась ехидная усмешечка. — … я не ваш ручной котёнок, — смеялся он мне прямо в лицо. — Будьте благоразумны и умерьте своё сострадание. Я выдавлю из этого жалкого червя всё, что он знает. — Ваши пытки могут окончиться смертью, — хрипло выдавила я. — И что? — Тогда вы нарушите Конвенцию! — использовала последний козырь я. — Нет мне дела до Конвенции. А трупы — достойные хранители секретов и тайн. Или вы, миледи, надумали сдать меня сразу обеим сторонам? — Мне это не понадобится, — огрызнулась я. — Прошу вас подумать своей головой, Люцифер, и вспомнить, что пытки были хороши на войне, когда обе расы были по разные стороны баррикад. А сейчас то, что вы делаете, будет выглядеть как самое обыкновенное убийство. Будьте добры и поймите это, наконец! Потому что если даже такой ублюдок пострадает от рук бывшего генерала Тьмы, я не смогу ручаться, что человечество будет в безопасности. Ибо откуда мне знать, что вы не поступите так с кем-то другим, посчитав того препятствием на своём пути?       Люцифер смирил меня странным взглядом, словно бы только что умственно пострадавшая миледи попыталась повредить ему голову своей безумной тирадой о справедливости. Собственно, мне и самой показалось, что мои слова для него — не более, чем пустая трата времени. Я ведь разговаривала с Люцифером, бывшим генералом Западного Континента, а не демонёнком-разбойником с поля битвы. — От вас проблем больше, чем пользы, — наконец молвил Люцифер не без недовольства. — Дальше действуйте сами. Он отступил и, быстро охладевший к моему переубеждению, направился прочь. — Люцифер! — окликнула я его. Усмешка благодарности проступила сама собой: — Спасибо!       Его молчание затянулось столь долго, что я было подумала, что ему глубоко плевать на мои переживания. Но в один момент он всё-таки выдавил из себя: — Не за что.       И тогда я наконец взяла пытку в свои руки! Подойдя поближе к нерадивому пленнику, я вновь подумала о том, что Люцифер был поистине безжалостным генералом Сатаны. Человек едва дышал, только и стонал от боли и кровоточащих волдырей на коже. Мелькнула мысль дать ему стакан воды, но именно сейчас я посчитала это перебором. С моим подходом я так ничего и не вытащу. — Надеюсь, вы благодарны генералу Люциферу за его скромную любезность, — мило улыбнулась я моему похитителю и дождалась, пока его взгляд сфокусируется на мне. — Он был так добр, что позволил вам жить… — А ты была так добра, что выторговала мою жизнь, — сплюнул кровью пленник. И продолжил, гнусно скалясь: — Лучше бы позволили мне сдохнуть: — Это легко устроить, — уже готовился к продолжению Люцифер, сверкая зрачками.       Я махнула тому рукой: «Не мешай».       Решившись на смелый шаг, я завела руку с мечом за спину, склонилась к пленнику и спокойно, почти равнодушно зашептала ему на ухо: — Может, наконец, перестанете вести себя как последний идиот? Вы на грани смерти. Люцифер вот-вот устроит вам ад, которого ни один смертный за последние двадцать лет ещё не встречал. Хотите жить? Расскажите правду.       И, как ни в чём ни бывало, вернулась в исходное и даже развернулась к Падшему, послав беззаботную улыбочку. — Зачем вам Тескатлипокль? — задала первый и самый важный вопрос я. — Вы причастны к убийству королевского кузнеца? — Кажется, вы уже получили ответ на этот вопрос, миледи Виодан, — едко осклабился пленник, сплюнув кровью. — Как насчёт чего-то попроще? — Тескатлипок — не просто оружие, не так ли? Он забирает жизни и способен дарить своему владельцу небывалую мощь? И при этом способен лишать жизни хозяина? Так что он такое на самом деле? — Вы так близки — и так далеко, — всё измывался надо мной тот.       Люцифер неподалёку нетерпеливо засопел. Аура жестокости наполнила воздух. — Я дам вам подсказку, миледи, — вдруг выдал пленник, сверкнув багряным оскалом, — но не бесплатно, конечно же. — Он, похоже, не понял правила игры, — презрительно фыркнул Падший. — Если у вас есть голова на плечах, миледи, вы подумаете дважды, прежде чем согласитесь.       Однако в роль дознавателя я вжилась слишком хорошо: — Что ты требуешь взамен? — Хм, я правда рассчитывал на вас, миледи…       На секунду обернувшись, я заметила промелькнувшее в глазах Люцифера разочарование — но только на мгновение. Затем оно вновь сменилось безучастностью и нетерпеливым ожиданием. — Откажитесь от меча. — А кое-кто беспринципно требовал одного и того же даже под пытками… — Ведь вам он не нужен. Ведь вы не хотите умереть в ближайшие пару недель, не так ли? — Это ты не хочешь умереть в ближайшие пару недель. — Люцифер наконец-то направился ко мне и, оказавшись в шаге, прибавил: — У миледи нет опыта в допросах, она слаба и великодушна, но если ты вновь желаешь поговорить со мной — приступим немедленно. — Нет разницы, она или ты будете меня пытать! — вырвалось хриплое у пленника, казалось, с остатками воли. — От меня вы ничего не добьётесь. Жаль, что наша беседа вышла такой короткой, миледи Виодан. Настоятельно рекомендую беречь ваше сокровище, а то мало ли, кому взбредёт в голову его заполучить. — Он подмигнул мне посиневшим глазом. — Не все так великодушны, как я.       Падший не успел до него и прикоснуться, как того заколотило мелкой дрожью. По губам пошла страшная белая пена, глаза закатились в гору. Голова пленника откинулась назад, и, издавая нечленораздельное бульканье, он зашёлся в буйном приступе.       Я отскочила назад, зажав рот рукой от испуга: — Это яд? — Цианид. — Люцифер смотрел на мучения человека как сквозь пальцы. — Если посмеете сказать господину, что до такого довёл его я, пожалеете.       Я бросилась к человеку на колени, не до конца понимая, как могу остановить пагубный процесс. Должно же было быть хоть что-то! Он не мог умереть вот так, не сказав ни слова! Утаив ответы! Умерев так, будто насмехаясь над нами обоими! В последней решающей попытке я умоляюще перевела взор на Люцифера — но его взгляд был пуст и холоден.       А через мгновение было уже поздно.       Пленник скончался.       С его смертью барьер, сдерживающий мой ужас, словно разбился вдребезги, как хрустальная ваза. Волной нахлынуло отвращение от видов пытки. Фантомные страх и боль жертвы обернулись для меня оцепенением. Я стояла, колотясь мелкой дрожью, и перекручивала в голове момент его последнего вздоха. На глаза навернулись слёзы.       Он умер. Он просто умер. И унёс с собой ответы, которые я больше никогда не узнаю.       А всё потому, что за допрос взялась я!       И я погибну точно так же, как и он — в болезненной агонии под гнётом ужаса и смерти! — Полно вам. — Я вздрогнула, когда по щеке мягко прошлись угольно-чёрные перья. — Я на другое и не рассчитывал. — Вы знали, что я доведу его до?.. — Нет. Я знал, что он в любом случае покончит с собой. Даже если бы за дело взялся я. Незачем загоняться из-за ерунды.       Как это ни странно, слова Люцифера меня нисколько не приободрили. А наоборот, едва ли не разгневали. — Я уверена, Люцифер, ему тоже хотелось жить, — подобрав сопли, промолвила я с раскрасневшимся лицом. — Пускай даже этот человек того не стоил. Лишать кого-то жизни мне не в радость. — Скольких вы там убили из-за этого Клинка? — вскинул бровь едко Падший. — Лицемерите, миледи. — Сейчас этот человек не был опасен, — пыталась оправдаться я, чувствуя, как тяжко засосало под ложечкой от слов Люцифера. — И ах да будьте уверены: я бы с радостью выбрала битву, где можно было бы избежать убийств!       Падший в ответ лишь надменно хмыкнул, посчитав мои слова за пустой звук. Впрочем, чего можно было ожидать от приспешника демонов? К тому же, ещё и генерала. Убийства для него — как ежедневный завтрак. Нечто обыденное. — Уже придумали, во что поиграть? — Простите? — не поняла я вопроса Падшего. — Если нет, то я прямо сейчас доставлю вас к господину и сделаю это с большой радостью. — Пугающие чёрные крылья за спиной уже призывно рассекали воздух. — Вы собираетесь исполнить свою миссию? — От шока у меня округлились глаза. — Да. — Мы же договорились, разве нет? Наша сделка? — Вы забываетесь, кто на кого работает, миледи. Я выполнял свою часть сделки, помогая вам с Тескатлипоком. Дело провалилось, «язык» откинулся. И я не обещал, что предам своего господина. — О, значит, вы с самого начала не верили в мою затею с Клинком и только дожидались удобного случая? — невинно захлопала глазками я. И, не выдержав, рявкнула: — Вы лжец, Люцифер! Подлец и предатель! На вас нельзя рассчитывать, если вы при каждой неудобной ситуации бежите каяться своему рогатому лорду! — Говорите, что хотите, — устало пожал плечами Люцифер, и в глазах его блеснули игривые искорки: — Так что? Идём добровольно или повторим?..       О нет, я не собиралась возвращаться обратно в клетку! Тем более, что в таком состоянии я не убегу и дальше ярда! Моя жизнь на свободе, конечно, не оказалось ожидаемой сказочкой с золотой каретой и лакеями, но я, по крайней мере, не слушаю эту уродливую жирную морду с лобызаниями и признаниями в любви.       Стоило бы… потянуть время моего отлёта. — Одну минутку погодите, вы помните, что сказал тот парень? — Одно воспоминание зацепилось за второе, нелепая догадка смешалась с бредом и панической атакой, и получился незамысловатый бульон: — «Мало ли, кому взбредёт в голову его заполучить». Как вы считаете, что он имел в виду? — Совершенно без понятия. Вы летите? — Я подозреваю, что он намекал на то, что на Энтэ-Исла есть порядочное количество людей, которые страстно жаждут заполучить Тескатлипок для себя, не только эта группа неизвестных. Знаете, Люцифер, что я предлагаю? — И, не дожидаясь его недовольного ворчания, я выдала: — Я предлагаю оповестить всех о том, что некая леди продаёт дорогой меч-полумесяц из крепкой стали, в котором отражается солнце и земля. И ждать, кто же за ним явится! Как вам?       Люцифер подозрительно сощурился, оценивая моё психологическое помешательство на фоне пыток и хитросплетённое мышление. Несмотря на то, что заботил его лишь господин и только он, нарушить своего слова он тоже не мог. Хотя я прекрасно знала: моё очередное предложение для него — чистый бред. Оно и для меня кажется не совсем вменяемым, что уж там. Сколько ж людей придёт поглазеть на дорогой клинок аристократки? Сотня? Две? А сколько времени придётся на это потратить? Лучше не знать. — Ваш срок — две недели, — напомнил он мне, враз испортив настроение. — Хотите испытывать судьбу или таки прощаться с родственничками?       Я ответила без колебаний: — Вы ведь спросили, во что мы будем играть? Поиграем с судьбой, а вдруг нам выпадет фортуна.       На этом слове Люцифер закатил глаза в гору от недовольства и оборвавшихся планов на свободный вечер. — С вами одна головная боль, миледи… — проговорил он едва слышно, складывая крылья обратно. — Будь по-вашему.