***
Веснински не чувствовал своё собственное тело. Лёжа на холодном полу, рыжеволосый смотрел вперёд, пытаясь разглядеть дверь, но ничего не увидел кроме кромешной тьмы. Когда во рту вновь собралась кровь, смешавшись со слюной, Нат с трудом повернулся на бок и плюнул эту массу в никуда, представляя себе, что плюёт в лицо Рико… Натаниэль засмеялся. Громко. Не обращая внимание на боль, пульсирующую по всему телу. Он и забыл, что представлять и не надо, ведь он это сделал около 10 мин… А 10 минут прошло ли? — …чёрт, — успокоившись пробурчал Веснински, прижимая ноги к животу. Его трясло. Сильно. Устало прикрыв глаза, он погрузился в сон, чтобы больше не чувствовать боли. Он привык к ней, но ему всё равно больно. Очень больно. Очень. Натаниэль прищурил нераскрытые глаза, когда резкий свет ударил ему в лицо. — Натаниэль, ты там живой? — раздался знакомый голос. — Живой, дядь, — отозвался Нат, с трудом открыв левый глаз и смотря на мужчину, стоявшего в дверном проёме, которому давно за сорок. — По тебе видно, — ответил тот, подходя к рыжеволосому и садясь на корточки перед ним. — Почему ты здесь? — спросил Натаниэль, переходя в сидячее положение не без помощи мужчины. — Пришёл наведать того маленького мальчишку, которого сопровождал шесть лет назад в Восточную башню. Да вот встретил взрослого юношу, который выглядит как полуживой. — ответил мужчина, состроив задумчивое лицо. — Врёшь ведь, старый старпёр, — сказал Нат, скрестив ноги по-турецки и скривившись от боли. — Эй, старый старпёр — это твой тренер, а я ещё в расцвете сил, — ответил мужчина, гордо подняв свой острый подбородок. Мужчина был прав, в своём возрасте он выглядел намного лучше чем Тетсуи. Пожалуй, Тетсуи так не пёкся о своей внешности, как мужчина о своей: уложенные набок короткие чёрные волосы, тщательно выбритое лицо, на котором присутствовали морщины на лбу, и глаза, серые глаза, которые ярко блестели и вовсе не от употребления чего-то, это что-то другое, Натаниэль ещё не узнал причину. — Нет, он не может быть старым старпёром, — покачав головой сказал Нат. — Это почему? — спросил мужчина, приподняв брови. — Он — старый пердун, — ответил Веснински, после чего оба расхохотались. — Потише, засранец, — произнёс мужчина, когда парень зашипел от боли. — Я в порядке, — на автомате ответил Нат. — Со мной не прокатит, — произнёс мужчина и, привстав, протянул руку. — Старый старпёр, — с улыбкой произнёс Натаниэль, схватив мужчину за руку и с его помощью встав на ноги. Веснински не любит, когда его касаются, особенно мужчины в возрасте, но от этого японца он не чувствовал опасности, хотя он и был тем, кто впервые привёл его туда, после чего его жизнь изменилась. Этот мужчина заменил рыжеволосому дядю, которого видел ещё в 9 лет, когда тот иногда приходил к ним и каждый раз покупал игрушки для своего племянника, которые Натан ломал на несколько частей, когда находил спрятанные мальчиком игрушки. — Всё ещё не представишься? — спросил Натаниэль, отпустив руку мужчины и стараясь стоять ровно, что получалось ужасно. — Не заслужил, — хмыкнул мужчина, поворачиваясь спиной к рыжеволосому и направляясь к двери. — Дядь, от этого ты не становишься «загадочным», — ответил Нат, подходя к мужчине с хромотой и становясь позади него, смотря в дверной проём, откуда светил не сильно яркий свет, но для того, кто сидел несколько часов в кромешной тьме, это было слишком ярко. — А мне казалось, что работает, — сказал мужчина, пожав плечами, также смотря на небольшую полоску света. — Так почему ты здесь? — спросил рыжеволосый, левой рукой распахнув дверь и зажмурив глаза, выходя из комнаты в чёрный коридор. — Семь лет назад один парнишка сказал мне, что его мама в опасности, и её надо найти, чтобы помочь и спасти, — ответил мужчина, следуя за парнем. — И теперь я не знаю, интересно ли узнать тому мальчику о своей матери. — Это было давно, — произнёс Натаниэль, скрипнув от злости зубами. Ему не интересно. Он не хочет знать. — Его мама была очень смелой женщиной, — продолжил мужчина. — Она бросила своего десятилетнего ребёнка, — ответил рыжеволосый, не поворачиваясь лицом к мужчине. — У неё не было выхода. — Выход есть всегда, надо лишь поискать. — Натаниэль, послушай. — Нет, прекрати. Натаниэль знает, что он сейчас произнесёт. — «Не говори», — мысленно молил рыжеволосый, остановившись и смотря вперёд, в никуда. — Твоя мама мертва, — вздохнув произнёс мужчина, смотря на спину парня. — Она не моя мама, — ответил Нат, ударив правым кулаком в чёрную стену. — Мне пора, — бросил он, и пока постыдные слёзы не потекли из его глаз — зажмурил их, направляясь вперёд по коридору. Горячая кровь струёй потекла по его руке, но Натаниэлю было всё равно. Поранил руку, и что? У него болит всё тело, и что? Плевать. Они заживут. Все до единой заживут через пару дней, но то, что происходит внутри него никогда не заживёт. Никогда. — Засранец, — тихо произнёс мужчина, смотря на пол, где остались капли следы крови, затем на стену, откуда также текла кровь вниз из того места, куда ударил рыжеволосый. — неплохой удар, вырос совсем, — задумчиво добавил он, оценивая нанесённый ущерб. — Чёртов Веснински, неси ответственность! — крикнул мужчина вслед, зная, что тот проигнорирует если даже услышит.***
— О Боже, Натаниэль… — тихим голосом произнёс Моро, вскакивая с кровати и подходя к двери. Ноги рыжеволосого подкосились, и он чуть не упал, но его вовремя подхватил француз, держа его аккуратно под руки, чтобы ненароком не сделать ещё больнее. — Где Кевин? — спросил Веснински, подняв глаза и оглядев комнату. — Ты садист, — ругался Моро, таща напарника до кровати. — О себе позаботиться не можешь. Я удивлён, как в таком состоянии ты вообще дошёл до комнаты и не свалился, отбросив где-то коньки! — Я в порядке, — соврал рыжеволосый. Он сам удивлён, как дошёл до комнаты, ведь по пути падал не раз, ударяясь об пол коленями или плечом в стену. — Твой «я в порядке» — это «мне нужно к психотерапевту, чтобы он вправил мне мозги»! — злился Жан, пытаясь не смотреть на ужасный внешний вид напарника, но у него нет выбора, и ему придётся это сделать, ведь кто если не он обработает раны Натаниэля? — Где Кевин? — вновь спросил рыжеволосый, когда напарник зашёл в пустую ванную комнату и принёс свою «излюбленную» огромную аптечку. — Я не знаю, — фыркнул тот, доставая перекись, зелёнку, пластырь, бинт и всякие мази, которые должны помочь нападающему. — Не знаешь? — тупо переспросил Нат, слегка зашипев, когда Моро начал обрабатывать раны. — Он сказал, что выронил в раздевалке своё кольцо и попросил… — Он не носит кольца, — перебил Натаниэль, смотря за сосредоточившимся лицом защитника, который не отрывал глаза от ран рыжеволосого и обрабатывал их. — Я это потом понял, когда обыскал всю раздевалку и даже коридор, но так и не нашёл никакого кольца, — вздохнув подтвердил он, откладывая перекись и зелёнку, переходя к пластырю и бинтам. — Когда я вернулся, его не было в комнате. Мне кажется, он вернулся в свою. — Вернулся в комнату, — повторил Натаниэль. — Как давно? — Точно не скажу, всё произошло слишком быстро. Я место себе не находил, когда тебя забрали, затем ещё и отсутствующий Кевин. — Ты закончил? — Да… — подтвердил Жан, убрав всё в аптечку и встав, отнёс её в ванную комнату. — Голоден? — спросил он, вернувшись обратно. — Ага, — ответил Веснински, садясь поудобнее, чтобы хоть как-то уменьшить боль, отдающееся во всём теле. — Ты отдохни, а я поищу чего-нибудь в столовой, — произнёс француз и, дождавшись кивка от напарника, вышел из комнаты, плотно закрыв за собой дверь. Когда она была закрыта, Натаниэль повернулся к своей подушке. За всё время Жан и Кевин не ложились на его кровать, вмещаясь на кровати француза, но посмотрев на свое ложе, рыжеволосый определил, что никто не садился и не ложился на его постель, но вот подушка лежала совсем иначе, не так как её оставил хозяин. Потянувшись к ней, Нат поднял её и обнаружил пропавший нож. — Кевин, Кевин, — прошептал он, смотря на лист бумаги, который был вместо его складного ножа. Взяв листок, он взглянул на содержимое и про себя прочёл корявые буквы, которые он с трудом мог «расшифровать»: «Нат, прости меня, но мне придётся оставить тебя и Жана пока я сам сбегаю из этого места. Я поеду к своему отцу и надеюсь, что у вас всё будет хорошо. Простите, но я больше так не могу.»К.Д
— У нас всё будет хорошо? Смешно, — произнёс рыжеволосый, потянувшись к своему прикроватному шкафчику и спрятав уже вновь согнутый в два раза лист в шкафчик, затем закрыв, опустил голову на мягкую подушку. Натаниэль лежал уставившись в потолок и прокручивал содержимое листка в голове. Затем его осенило и, резко подняв корпус, он уставился на дверь. — Мой ножик… — с печалью в голосе произнёс Нат. Дверь открылась, и в комнату с тарелкой вошёл француз. Закрыв за собой, он подошёл к кровати рыжеволосого. — Что с лицом? У тебя температура? — с беспокойством спросил Жан. — Лучше бы была, — вздохнув, ответил Натаниэль. Выгнув бровь, Моро поставил тарелку на колени напарника и, подойдя к своей кровати, уселся на край. — Кевина нет в его комнате, я проверил, — произнёс он, смотря на Веснински, который с аппетитом уплетал бутерброд с маслом и сыром. — Птичка сбежала из клетки, — с набитыми щеками ответил рыжеволосый. — Сбежал? Не верю. — К своему отцу, — добавил Нат. Жан задумался. — Ты что-то знаешь, — заметил рыжеволосый, переводя взгляд на напарника. — Да, когда тебя не было с нами на тренировке, Кевин говорил, что что-то узнал о своём отце. — Ну вот, тогда всё сходится, — съев бутерброды и поставив тарелку на тумбочку, ответил Нат. — Да, ты прав. Я рад за него и надеюсь, что его не вернут, ему здесь не место со сломанной ведущей рукой, — с грустью произнёс француз и, следуя примеру напарника, лег на кровать. В комнате воцарилась тишина, Жан уже засыпал, как раздался негромкий голос рыжеволосого: — Как думаешь, кто его отец? — Спи, — устало буркнул Моро. На удивление Веснински послушался, и спустя пару минут Жан услышал тихое сопение. — Сладких снов, — произнёс он, также быстро погружаясь в сон.