Лев, Лего и Шопен

      Олежа нарезал круги по залу в своих красных шортах и совсем не занимался. Какой там!? Топтался как олух то в одном углу, то в другом — пас добычу. Он во что бы то ни стало хотел столкнуться, будто случайно, со спутником Бориса. Во-первых, они были шапочно знакомы, даже переписывались пару раз в личке. А во-вторых и главных, Олег точно знал, что парень этот гей, разудалый, открытый, без комплексов, много пишет постов, чаще всего о своей сексуальной жизни, выкладывает откровенные фотки и все такое. Сомнений не было никаких!       Стратегия была простой — столкнуться, поговорить и расспросить невзначай про Бориса и уж тогда... Что тогда, пока было не ясно, но внутри все трепыхалось, будто Олег заветный подарок на Новый год получил. Долгожданный! О какой тренировке речь, когда в голове сладкой надеждой опять замелькали слащавые картинки сеновала, сплетенных рук, соломинки, очерчивающей этот слегка небритый волевой подбородок: «Я так долго искал тебя...»       Через час терпение Олега было вознаграждено, и твиттерский парень пошел в раздевалку, один, может, за телефоном или водой. Олег мелкой рысью за ним. Тот и правда стоял у шкафчика с одеждой и что -то разглядывал в телефоне.       — Привет, — с порога поприветствовал его Олег и обезоруживающе улыбнулся.       Секундное непонимание и тут же узнавание и ответная улыбка, у Олега отлегло от сердца — признал.       — Оу, привет! — радостно поздоровался парень. — Тоже ходишь в этот зал? Мир тесен.       — Да, — кивнул Олег, перекидывая через плечо полотенце. — Давно уже. А ты? Я тебя тут раньше не видел.       — О, нет, нет, — отмахнулся тот, — это разовая акция. Не моя тема. Я с другом пришел за компанию. Он фанатик этого дела и не хотел пропускать, а потом у нас ужин.       — Твой друг Борис? — решил пойти ва-банк Олег.       — Можно и так сказать, — лукаво улыбнулся парень. — С привилегиями, — усмехнулся он и подмигнул.       — Ооо, так значит Борис... — Олег махнул рукой в воздухе.       Парень внимательно так посмотрел на него и снова хитро улыбнулся.       — А ты что ж, запал? — без обиняков спросил он. — Так это в очередь. Там легион.       Олег потупился. Что ж, новости хорошие и плохие...       — К тому же, — продолжил парень, — Борюсик прочно женат. Там все чин чинарем. Супруга, двое детей — ячейка общества. Сейчас благоверная на даче, вот Борис и отрывается на все кровные. Уххх! Он горячий! — томно закатил глаза паренек и закрыл дверцу шкафчика. — Ты, кстати, в его вкусе, так что можешь попытаться. Там такой агрегат! Закачаешься! Тем более, времени у него сейчас вагон, на всех хватит. Жена до конца лета отчалила. Дерзай, потом расскажешь чего как. Сравним ощущения, — и парень продефилировал мимо Олега обратно в зал.       Новость Олега ошеломила. Нет, он, конечно, был большим мальчиком и знал, что так бывает, и это не такая уж и редкость, но сам не сталкивался, и чувства были противоречивые. С одной стороны, похоже, удача ему улыбнулась, и папочка его и впрямь мог ему обломиться, а с другой... Дилемма. В зал Олег решил не возвращаться и, собрав манатки, поехал домой, решив, что до среды поразмыслит над ситуацией, все взвесит и там поглядит, что делать и стоит ли игра свеч... Хотя, конечно, такой красавчик, настоящий альфа-самец, высшая лига... Так что настроение все равно было хорошее, ведь это сто против одного. Такое совпадение, такая удача. Теперь он был уверен и мог действовать, не боясь нарваться на неадекват, и вообще, будто судьба подкинула ему билетик.       Веселый, окрыленный летел он по лестнице наверх, играючи скинул кроссовки в прихожей и даже потанцевал перед зеркалом — юху!       Из комнаты Льва слышалась музыка. Мелодия была Олегу знакома, смешно сказать, но он часто слушал ее, когда звонил в техподдержку на работе, но сейчас она звучала, конечно, иначе — лилась тонкая, чистая, весенняя, будто умытая росой, так, словно из сада вдруг пахнуло вишней, и все притихло перед грозой, налилось томлением и безмолвностью. Он открыл дверь в комнату Льва и, остановившись в проеме, стал слушать, наблюдая, как тот, плавно кивнув ему в знак приветствия, продолжал играть и изредка поглядывать в его сторону, улыбаясь.       — Что это? — спросил Олег.       — Это Шопен. Ноктюрн номер два, — не переставая играть, отозвался Лев. — Мой учитель говорил, что Шопен — это как разговор с облаками, как дрожь среди звезд, невозможно понять, только почувствовать, — пальцы быстро забегали по клавишам, кода, и Лев остановился, смахивая челку со лба, и, довольный, крутанулся на своем табурете.       — Ты так это делаешь... — улыбнулся Олег.       — Как? — по-детски рассмеялся Лев, запрокинув лицо и крутясь на стуле.       — Вдохновенно... Не знаю. Светишься весь, когда играешь. Видимо, чувствуешь действительно. Мне не понятно, — пожал плечами Олег.       Лев перестал вертеться и пристально посмотрел на него, а потом призывно махнул.       — Идем, — он встал с табурета и приставил к нему еще один стул. — Идем, — повторил он. — Садись.       Олег, чуть поколебавшись, сел на предложенное место. Лев сел рядом. Он положил руки на клавиши и на одну свою кисть уместил руку Олега, а вторую его ладонь расположил под своей. — Смотри, — он стал наигрывать одной рукой, чуть приобнимая Олега сзади, ту же мелодию, а второй руководил пальцами Олеговой руки. Они соприкасались плечами и коленями, руки Льва были холодные, он пах сигаретами и кремом для рук с отдушкой алоэ. Звуки были плавные и медленные, а его дыхание над ухом Олега чуть сбивчивым.       — Музыка — это нежность, — говорил он, растягивая, как ноты, слова, — На вдохе. Вот так, — кисти плавно поднялись над клавишами и скользнули по ним вместе с ладонями Олега. — Это как первый поцелуй, желанный, долгий, — пальцы пробежались на две октавы. — Чувствуешь, какие гладкие клавиши? Вот так, — мизинец Льва широко обхватил сразу семь клавиш, у Олега не хватило размаха. — Гладкие, как кожа на плече, теплая. Почувствуй их, — тихо говорил он в ухо Олегу. — Чуть скользя, будто гладишь любимую, ее предплечье, — он мягко провел по клавишам и по пальцам Олега. — Изгиб шеи, бедро. Легко, едва-едва, — он чуть нажал Олегу на середину фаланг. — А теперь сильнее, с нажимом. Почувствуй ее стон, она поет для тебя. Это восторг, словно кожа к коже. Стакатто, — кисть изогнулась вверх куполом. — Будто губами, цепочкой поцелуев. Еще раз. Хорошо. Меняем динамику, — он смягчил касания. — И снова плавно, тянем ноту, а потом перекатываем, как ягоду на языке. Аллентандо. Слышишь, какой звук? Ей нравится... — его дыхание обдало ухо Олега, и у того побежали мурашки. — Еще раз. Легче. И еще раз... еще, — последний аккорд, и руки замерли. Лев не двигался, не снимал ладони Олега со своих, и тот, опомнившись, сам опустил их на колени.       — Первый раз играю на музыкальном инструменте, — смущенно сказал он, чувствуя небывалое жжение внутри себя, музыку, красоту. Шопен. Да, наверное, он сейчас почувствовал что-то такое... Единение с прекрасным. А ведь Лев ощущает это каждый раз. Как красив и хрупок, наверное, сад его души.       — Сыграй мне то. Свое, — попросил Олег. Он вдруг вспомнил неоконченную мелодию, что наигрывал тогда с похмелья Лев.       — Серьезно? — удивился тот и, сев поудобнее, заиграл.       Олег стоял у края пианино и наблюдал за выражением лица Льва. Оно будто просветлело, и музыка, что звучала сейчас, и была им. Тонкая, спокойная и тут же тревожная, с нажимом и переливами, воздушная и задумчивая, немного солоно-печальная и тут же будто спелая вишня, которая зреет на твоих глазах, сок переполняет ее, и она вот-вот упадет тебе в руки, мягкая, сочная, переливающаяся, пахнущая первой весной твоего сердца, когда грустно и хочется обнять весь мир одновременно. Играя, в этот раз Лев почти не открывал глаза, словно целиком ушел в себя, в мелодию. На его губах застыла мягкая улыбка, и Олег зачарованно наблюдал за этим волшебным преображением, за гармонией в каждом движении, и даже то, как падал из окна вечерний свет, приглушенно глазируя закатной бронзой тугие кудри Льва, все это было единым, прекрасным в моменте, красивым до сладостного томления в груди. Лев закончил играть и, будто выходя из транса, неспешно раскрыл глаза.       — Это правда ты написал? — восторженно спросил Олег, щурясь на солнце       — Да, я редко сочиняю, нет времени и... В общем, только в особенные моменты, когда... — он скосил глаза обратно на клавиши, оборвав фразу.       — Когда что? — улыбнулся Олег и подошел ближе. — Ну-ка колись! Ты влюбился, что ли?! — он щипнул Льва за руку, и тот, ойкнув, передернул плечом.       — Отстань, — фыркнул он.       — Не, не, колись, кобелюка! Кто она? Когда успел-то? — смеялся Олег.       — Он, — глухо ответил Лев и вперил в Олега решительный взгляд.       — Что он? — все еще улыбаясь, спросил Олег.       — Не она, а он, — сухо ответил Лев и, сглотнув, не спускал глаз с изменившегося выражения лица Лего, по которому вначале пробежала тень испуга, глаза его округлились, потом забегали от Льва к нотам и обратно. Услышанное не укладывалось в его голове, и он думал, что явно что-то недопонял.       — В смысле? — тупо переспросил он и будто отшатнулся.       — В коромысле, — огрызнулся Лев и хлопнул крышкой пианино.       Олег нервно дернулся от резкого звука и, ничего не сказав, развернулся и ушел к себе. Ощущения были такие, будто его мешком по голове треснули. Лев! Лёвушка! Лев... Твою мать! Это что ж происходит-то?! Всемирный день каминг-аута сегодня, что ли? Борис, теперь Лев! Но как же? Как же он не заметил? Как не раскусил, не распознал? Мда... Слепой, глухой, тупой... Но, с другой стороны, это же хорошо, еще одна часть их жизни оказалась общей. Теперь можно не прятать все свои баночки-скляночки и провокационное белье, можно обсуждать парней и даже ходить вместе в их клубы, почему бы нет?! Это многое упрощало. Олег покачал ногой в воздухе и в приподнятом расположении духа сел за ноут, доделать работу, что не успел завершить днем в офисе. Минут на сорок он с головой ушел в графики и таблицы и не заметил странного шума за стеной и беспокойных шагов в коридоре. В дверь деликатно постучали и, не дожидаясь ответа, раскрыли ее. На пороге стоял Лев в пиджаке и с небольшой сумкой в руке, плотно набитой вещами. Он зыркнул на Олега черными глазищами и сурово, раздраженно сдвинул брови,       — Скажи, — громко спросил он, — мне сегодня сваливать или все же можно остаться до конца оплаченного месяца? — его руки нервно раскачивали сумку, по лицу забегали желваки, он не отводил взгляда от Олега, словно остекленев в ожидании ответа.       Олег посмотрел на него с недоумением, прищурился, соображая, о чем речь, взглянул на сумку, потом снова в лицо Льву,       — Ты ебанулся?! — спросил он в итоге.       Лев ошалело забегал глазами и стал переминаться с ноги на ногу.       — Поставь свою дурацкую сумку на место и иди в свою комнату, — грозно отчеканил Олег. — И чтоб я тебя до вечера не видел! — гаркнул он. — Выбесил меня совсем! — глаза блеснули гневом. — Че, стоишь? Двигай, кому сказал, пока я тебе не влепил за дурь!       Лев открыл было рот, чтоб что-то ответить, по щекам у него пошли пунцовые пятна, но он так ничего и не сказал, просто опустил сумку на пол, улыбнулся как-то вымученно и потерянно и, развернувшись, ушел к себе.       А через пару минут все еще рассерженный Олег услышал из-за стены звонкую мелодию, солнечную, радостную, словно кто-то прыгал по лужам, и от сердца мигом отлегло.       — Вот и нечего, — буркнул он себе под нос и, подняв с пола брошенную Львом сумку, запихнул ее к себе в шкаф. На всякий случай.