Autumn

Том никогда не думал, что однажды сможет всерьез назвать какое-то место домом. Дом — там, где ты такой, какой есть, и ты свой. Дом — там, где твои близкие. Дом — место, где ты чувствуешь себя в безопасности. Том с самого детства был чужим. У него не было родителей и не было друзей. Он везде чувствовал себя в опасности, и это неимоверно злило. Том хотел быть сильным. Хотел, чтобы его уважали и боялись. Хотел, чтобы те, кто когда-то пугал его, смотрели на него снизу вверх глазами, полными ужаса и раболепной покорности. В конце концов, если ничто в этом мире тебе не принадлежит, следует сделать этот мир своим, и тогда все его сокровища перейдут в твоё безраздельное владение. Жизнь в приюте наделила Тома сорочьими повадками и волчьим взглядом. Еще она научила его драться за то, что считаешь своим, и причинять боль. Все это потом ему пригодилось. И в то же время, все это отличало его от ребят, с которыми он учился в Хогвартсе. Со временем Том понял, что другим его делали не магические способности. В Хогвартсе все были волшебниками, но волшебники были столь же далеки от него, как дети из приюта. И пусть жизнь Тома стала в стократ интереснее и осмысленнее, он все еще был в ней чужим. Тому захотелось подчинить себе мир и перекроить его под себя. Захотелось самому диктовать стандарты и нормы. Захотелось стать главным игроком и придумать свои правила. Пост министра магии для этого подходил как нельзя лучше. И Том начал готовиться. У него был дар убеждения, целеустремлённость и острый ум. У него была волчья хватка и готовность пройтись по головам. Он жаждал денег и славы, о которых безродный мальчик из маггловского приюта мог только мечтать. Том не мечтал — он планировал. И судьба повернулась к нему лицом, очарованная его настойчивостью. Он стал самым молодым министром в истории магии и гордился этим. А потом случилось то, чего он никак не ожидал: он встретил Гарриет. Гарриет была младше его на двенадцать лет, её родители были убиты приспешниками Гриндевальда, когда ей был всего год, и, как и родители, она училась на Гриффиндоре. Этим ограничивались основные отличия, дальше начинались сходства. Как и Том, Гарриет была полукровкой, до поступления в Хогвартс ничего не знала о магии и росла среди магглов с садистскими наклонностями, постоянно испытывая лишения. Как и у Тома, у Гарриет не было ни семьи, ни друзей, и пусть поступление в Хогвартс сделало её жизнь счастливее, интереснее и осмысленнее, она все еще оставалась чужой даже среди волшебников. Как и Том, Гарриет хотела быть сильной. Но в отличие от Тома, она хотела защищать и других — таких же слабых, одиноких и чужих, какой в детстве была она сама. Гарриет поступила в Академию авроров через год после того, как Том стал министром магии. Еще через два года они столкнулись в министерстве. Том никогда не думал, что сможет очароваться женщиной. Мысль о том, чтобы обзавестись женой, была ему так же чужда, как мысль о доме. У него никогда не было семьи, и он попросту не представлял себя в роли семейного человека. Возможно, он просто боялся не справиться с этой ролью — по мнению Тома, все всегда должно было быть идеально или не быть вовсе. Но жизнь редко соответствует представлениям и планам, даже если эти планы и представления принадлежат безупречному во всем мистеру Гонту. Поэтому сейчас Гарриет Поттер стоит босая на его кухне, в красном фартуке поверх растянутой зеленой футболки, почти целиком прикрывающей короткие шортики, и печет странные творожные кругляши с дурацким названием «syrniki», рецепт которых ей как-то любезно подсказал Антонин. Гарриет Поттер готовит без палочки, потому что ей так привычнее, а Том, обычно иррационально презирающий все маггловское, потому что оно напоминает ему о детстве, наблюдает за ней, испытывая незнакомое трепетное чувство безопасности, уюта и собственной уместности. Он никогда не думал, что однажды сможет всерьез назвать какое-то место домом. Но теперь он знает, дом — это там, где Гарриет.