Лгущий самому себе и собственную ложь свою слушающий до того доходит, что уж никакой правды ни в себе, ни кругом не различает — Фёдор Достоевский
Специальный агент Чон. Тэхён обрабатывает информацию, наблюдая за мужчиной, который выглядит безупречно в своём идеальном костюме. Он почти затмевает Сокджина, который показывает ему его стол — ну, по крайней мере, рабочее место. Здесь не Куантико, но, похоже, его это не особо волнует. — Хорошо добрались? — внезапно спрашивает Лерой, пока агент вынимает ноутбук из своего портфеля. — Да, спасибо, — отвечает Хосок с лёгкой улыбкой. У него спокойный и ровный голос, почти умиротворяющий. Такой голос, которому можно доверять, даже не зная толком его обладателя. Обустроившись, агент окидывает взглядом всё помещение, после чего переключает внимание на членов опергруппы. — Вы хорошо всё организовали. Мне нравится. Сокджин благодарит его — какого хрена он благодарит? — и просит подробнее о себе рассказать, что он и делает. — Как я уже говорил, меня зовут Хосок, — во время паузы он рассматривает каждого из присутствующих. — Я работаю в отделе анализа поведения, также известного, как ОАП, и я здесь, чтобы вам помочь. — Вы типа… профайлер? — спрашивает Джорджи. — Ну, можно и так сказать, — тихо смеётся Хосок. — Мы что, блять, в «Мыслить как преступник» попали? — встревает с саркастичным замечанием Тэхён, но Хосока оно, кажется, даже не задело. — Не обращайте на него внимания, агент, — говорит Чонгук, раздражающе посмеиваясь. — Мой напарник просто невоспитанный мудила. — Мудила, который пару часов назад спас твою задницу, придурок. Взгляд Сокджина так и кричит: «Я убью вас, несчастные отродья». Хосок же наоборот по-прежнему улыбается, отчего кажется, что это вовсе не хороший знак. — Чонгук и Тэхён, верно? — они оба кивают; конечно же Сокджин вкратце рассказал ему о каждом из них. — Думаете, вам не нужна моя помощь, детектив Ким? Хорошо, может им, блять, и нужна помощь, но это трудно признать. То, что Тэхён нуждался в Чонгуке, было уже унижением. — Не можете ответить на простой вопрос? — Хосок коротко усмехается. — Тогда не удивительно, что вы ещё не поймали убийцу. Тэхён напрягается на стуле, собираясь встать, но Чонгук резко пинает его по голени прежде, чем это происходит, бросая на него неодобрительный взгляд. Честно говоря, он похож на лань с этими глазами, которые больше, чем его эго. Тэхён сжимает челюсти, но остаётся неподвижным. — Нам, возможно, нужна помощь, — через некоторое время неохотно хрипит детектив, заставляя Хосока улыбнуться. — Замечательно, — специальный агент поправляет воротник похожим на Сокджина жестом. Они выглядят, словно ужасные копии друг друга. — Расскажите мне всё. Примерно через час Хосок знает обо всём. О первоначальной подписи кровью Дженис; о второй, сделанной из сожжённой плоти Фрэнсиса; третьей, буквально под кожей на изуродованном бедре Келси. Про этот гребаный извращенный каламбур, адресованный Тэхёну. Он теперь знает о жестоком поведении Дженис и Фрэнсиса, но не знает о том, что сделала Келси, потому что, чёрт возьми, этого не знает никто. Он знает и о черном минивэне, из которого, по-видимому, сбросили тело Келси перед собором. Он знает о Джоше, Олли, Хайме и Рите, знает о местах убийств, различиях между неизвестным первичным местом преступления, где было непосредственно совершено убийство, и вторичным, где были сброшены тела. Он знает о «связях» Тэхёна и Намджуна и о том, как последний получил ценную информацию. Он знает о последних событиях, стихах, разосланных убийцей в две газеты, а также о нелепом прозвище, которое они дали ему. Проповедник, серьёзно? Откуда это вообще взялось? Тэхён не удивился бы, узнав, что это был результат вспышки остроумия у Намджуна. Какое-то время специальный агент просто молчит, вероятно, рефлексируя. — Итак, — наконец начинает он, — мы точно имеем дело с организованным преступником, — он слегка хмурится. — Неизвестный, который, вероятно, чередует женщину и мужчину, а также отсылки к прошлым делам Тэхёна и Чонгука. Я прав? Они все кивают, но Чонгук открывает рот: — Это так, — он поворачивается, чтобы посмотреть Тэхёну в глаза, — но Тэхён так и не упомянул дело, с которым связано убийство Келси. — Я подхожу к этому, — ворчит страший детектив, явно не желая говорить. — Мы тебя слушаем, — уверяет Сокджин, хотя он и половина присутствующих и так знают об этой истории. Тэхён тяжело вздыхает и сползает ниже по спинке кресла. Он чувствует образовавшийся в горле ком и прокашливается, чтобы начать. — Последнее убийство напомнило мне моё последнее дело со своей напарницей, — глядя в пол, он умолкает на пару секунд. — То есть, с моей прошлой напарницей, Эмбер, — ему трудно это говорить, потому что глубоко внутри Тэхён знает, что у него никогда не будет другого напарника, несмотря на присутствие Чонгука сейчас. Только Эмбер, больше никто. — Это случилось в сентябре 2018-го года. Мы нашли тело темнокожей женщины у неё же дома, потому что нас вызвали соседи. Она жила рядом с церковью, в которой и работала, Церковью Христа в Ист Гарфилде, — Тэхён морщится, вспоминая место преступления. — Этой бедной женщине наносили удар за ударом ножом, и её тело в конечном итоге было изуродовано так же, как и тело Келси. Настоящее зверство. Тэхён хватает бутылку с водой со стола Чонгука, который стоит слишком близко к его, и делает пару глотков, даже не осознавая, что это не его бутылка. — Местные были в ужасе, потому что она была невероятно доброй женщиной, понимаете. Всего лишь молилась своему богу, в которого верила. Это не устроило ёбаного расиста, — все слушают внимательно, особенно Хосок, Чонгук и Джорджи, не знакомые с этим делом. — Мы получили результаты из лаборатории только через два месяца после происшествия, но до того… — голос Тэхёна ломается, и он снова делает глоток. — Тебе не обязательно рассказывать эту часть, Тэхён, — мягко говорит Сокджин. — Это всё ещё часть истории, — детектив сожалеет, прерывая зрительный контакт с сержантом. То, как умерла Эмбер, действительно часть сраной истории. — Тогда был октябрь, двадцать второе число. Дождь шёл, — он не хочет растягивать это дольше, чем следовало бы — чем он мог бы вынести — так что он поторопится. — Мы расследовали это дело, катались по улицам, когда услышали крик, — звучит чертовски банально или поверхностно, но Тэхён не в силах объяснять более подробно. — Какой-то уёбок напал на женщину в переулке. Я приказал ему остановиться, навёл на него пистолет, и он просто… Он сможет, так ведь? Не может позволить этим воспоминаниям разлететься по воздуху, ожидая, что все остальные сами каким-то образом залезут ему в голову и всё увидят. Сокджин знает, что тогда произошло, так же, как Зак, Кристин и Лерой. Их там не было, но они знают. Остальные, должно быть, тоже слышали об этом, но не из уст Тэхёна, и это всё меняет. Некоторые газеты упоминали об этом случае, как и упоминали множество других смертей при исполнении служебных обязанностей, но это не то же самое. Тэхён был здесь единственным. Единственным, кто не мог выстоять всю церемонию похорон до конца, потому что это было слишком сложно, единственным, кому она снилась в течение следующих нескольких месяцев. Единственным, кто буквально чувствовал, как жизнь покидает её тело. Он знает, что не был единственным, кто скорбел, но блять. Случившееся слишком сильно его подкосило, и теперь его сердце болезненно сжимается всякий раз, как только он слышит или произносит её имя. Это слишком тяжело, но всё же она сейчас надрала бы ему задницу за то, что он слово вымолвить не может перед самим агентом ФБР, поэтому он подчиняется мягкому голосу в своей голове. Её голосу. — Он просто развернулся и выстрелил Эмбер в голову. Я застрелил его сразу же после, пустил две пули в его ёбаную башку, — горло горит от невероятной сухости, зато глаза давно слезятся, но он не заплачет — выплакал уже своё. — Она умерла не сразу, — он всё ещё отчётливо видит её лицо, кровь на своих руках, когда он коснулся раны. — Но она умерла у меня на руках, как только приехала скорая. Он всё ещё помнит, каково это, ощущать, как её пульс замедляется, а глаза теряют искру жизни и пустеют. Эмбер была единственной в своем роде, но тогда на секунду она казалась всем на этой проклятой планете. Тело, состоящее из плоти и костей, жизнь которого поддерживается сложными процессами, управляемыми мозгом и сердцем. И по решению какого-то ублюдка эти процессы прекратились, а её труп безвольно лежал в объятиях Тэхёна и впитывал его слёзы. Никто долго не решает заговорить, ужасно долго, словно Тэхён снова оказался в прошлом с умирающей на руках Эмбер. Ему казалось, она умирала так же долго, но на деле время просто исказилось для него. Чонгук смотрит на него, но Тэхён не в силах отвести глаз от пола. — Прими мои соболезнования, — подаёт голос Хосок и кажется при этом искренним. — Продолжи, когда тебе будет удобно. Или вовсе закончи в другой раз. У нас есть время, всё в порядке. Ничего не в порядке и никогда не будет, поэтому Тэхён не может себе позволить терять время. У них на свободе убийца, ёбаный серийник, который шутки шутит о смерти Эмбер, и Тэхён точно не позволит этому повториться. Он убьёт этого психа голыми руками, если понадобится. Даже если и не понадобится, если честно. — У нас, на самом деле, нет времени, — говорит он. — Я в норме. Горькая ложь, снова и снова. Как он мог быть в порядке после того, что случилось? Конечно, он умеет обманывать, но быть по-настоящему в порядке? Это долбаная утопия. Вокруг него всё ещё есть люди, о которых он заботится, но что, если… Да, что если. Случайности ещё страшнее, чем должны быть. — Так что, — продолжает Тэхён, — мы поймали того убийцу-расиста через месяц после смерти Эмбер. Говорить это вслух снова чертовски больно. Он вспоминает полученную после всего неделю отпуска, и то, как собственное отражение в зеркале его пугало в то время. Он был совсем другим, даже испытывал искушение купить алкоголь или наркотики, чтобы почувствовать хоть что-нибудь, кроме печали. Чтобы забыть, хотя бы на секунду, момент, когда она скончалась. Чтобы перестать плакать, хотя бы на секунду. К счастью, Чимин был рядом, чтобы не дать ему реализовать все эти дерьмовые идеи. Сокджин тоже. Черт, её смерть даже сблизила их, как обычно бывает, когда двое разделяют одну боль на двоих. — Но он совершил самоубийство в тюрьме позже. Туда ему и дорога. Так Тэхён подумал тогда и думает до сих пор, когда ловит одного из таких отбросов. Туда ему, блять, и дорога. Комната снова погружается в тишину, которую нарушает Хосок. — Значит, наш неизвестный — подражатель, который копирует только способ убийства. Отрезанные кисти руки и сломанная подъязычная кость у Дженис, ожоги у Фрэнсиса и множественные увечья у Келси. — В первом случае он также повторил и место, — поясняет Чонгук. — Ну, то есть он выбрал тот же район. — И всё казалось идентичным, — добавляет Тэхён, не до конца приведя в порядок мысли. — Сломанная подъязычная, нижнее бельё, руки… Да, это была крайне точная копия. — Вы оба правы, — говорит Хосок, сложив руки на груди и приложив одну к подбородку. — Они эволюционируют. — Они? — внезапно оживляется Лерой. — Ну, мы ещё не знаем, он это или она, — пожимает плечами Хосок. — По крайней мере я. — Но это же твоя работа, нет? — Сокджин укоризненно смотрит на Тэхёна, как будто детектив сказал какую-то ересь. — Создание профиля и тому подобные штуки? Он сказал «штуки», а не «дерьмо», что определённо уже прогресс. — Если честно, я пока не могу сказать, является убийца женщиной или мужчиной, — Хосок подходит к большой пробковой доске рядом с доской для письма. На ней прикреплено несколько фотографий, некоторые из которых соединены красными нитями. Флюиды старой школы. — Трое белых, один из них мужчина, — он постукивает трижды по доске. — Убийца не копирует типаж своей жертвы, они выбирают на свой вкус, но по каким критериям? — Их прошлое, — предлагает Зак, и Кристин его поддерживает. — Да, — соглашается Лерой. — Дженис била своего сына, как и Фрэнсис. — Допустим, — отвечает Хосок. — Но что насчёт Келси? Пока что мы мало о ней знаем, но мы уверены, что детей у неё не было, верно? — Верно, — подтверждает Сокджин. — Первые две жертвы могут быть связаны характером своих поступков, насильственными действиями, — специальный агент берёт со стола газету и показывает всем присутствующим первую полосу. — Затем посмотрим на этот стих. Это прозвище, Проповедник. Я думаю, оно ему подходит. — Бред, — усмехается Тэхён. — Выглядит как блядский ремейк фильма «Семь». — Может, так и есть, — Хосок указывает на него. — Гнев, — бормочет тихо Чонгук. — Гнев? — переспрашивает Тэхён, нахмурившись. — Да, гнев, — громче повторяет тот. — Им можно охарактеризовать первые два убийства. — Я знал, что мне понравится этот парень, — улыбается Хосок. Тэхён закатывает глаза, встретившись взглядом с Лероем, который тихо хихикает. Ещё один поклонник Чонгука, как приятно. — А Келси… — Чонгук толкает язык за щёку по своей блядской привычке. — Она работала в кабаре, может быть, похоть? — Определённо похоть, если мы говорим о грехах. — Грехи, серьёзно? — горько усмехается Тэхён в очередной раз. — Творить всё это дерьмо ради такого шаблонного послания? Я на это не куплюсь. — Было бы странно, но… Это имеет смысл, — говорит Кристин, обычно молчавшая на пару с Заком. — Странно и с чувством дежавю, — Тэхён добавляет французского акцента к последнему слову. — Давайте просто примем это во внимание, — решает Сокджин. — И будем считать эту теорию вероятной, но не правдивой. — Хорошо сказано, — соглашается Хосок. — В таком деле ничто не может быть полностью правдивым, кроме трёх тел. — Думаю, мы можем предположить, что он, то есть, они имеют что-то против Чонгука и меня. — Что-то против некоторых наших прошлых дел, — добавляет Чонгук. — Но всё становится более личным, не? С их ёбаным каламбуром, — протестует Тэхён. — Может и так, — говорит Хосок. — А, может, они просто играют с вами, с нами. — Что ж, дерьмовая тогда игра, — ворчит Тэхён. — Однако нет никаких следов сексуального насилия, так? — Хосок всё ещё держит руку у подбородка, словно Мыслитель. — Наш неизвестный не получает от этого удовольствия. — Ощущение превосходства, вот их удовольствие. Конечно, после этого Хосок слабо улыбается молодому детективу. Чонгук-любимчик-Чон-Кирни. — Думаю, так и есть, — подтверждает специальный агент, подкармливая эго Чонгука. — Из того, что мы пока знаем, можно сделать вывод, что неизвестный, очевидно, организованный убийца, который любит всё полностью контролировать. Это даже одержимость, нужда. — И он быстро эволюционирует, — замечает Чонгук. — Сбросить тело в Ближнем Норт Сайде куда сложнее, чем в Вэст Гарфилде или в парке Гумбольдт. Тэхён чувствует себя лишним. — Точно. И те послания? Они хотят, чтобы Чикаго знал о них, чтобы все знали об их существовании. — Этот убийца просто придурок, который возомнил себя богом, — ворчит старший детектив, раздражённый завязавшейся между этими двумя беседой. — Ты пытался жаловаться, но ты прав! — восклицает Хосок, глядя прямо Тэхёну в глаза. — Не знаю, верно ли ссылаться на смертные грехи, но убийца точно играет в бога. Они наказывают тех, кто заслуживает такого наказания, по их мнению. Это Послание к Колоссянам, глава пятая, стих третий, в адаптированном переводе. Все смотрят на него с непониманием, кроме Тэхёна и Чонгука, которые говорят одновременно: — Это стих из Библии. — Да, это я понял, — отвечает Лерой, переводя взгляд с них двоих на Хосока. — Откуда вы знаете точную главу и стих? — Почитать Библию иногда полезно, особенно, когда твоя работа связана с поиском убийц. — Справедливо. — Итак, стих, — лицо Хосока снова становится серьёзным. — «Так предайте смерти греховные…», это они и сделали с Келси, а также с Дженис и Фрэнсисом. Остальная часть стиха в основном осуждает жадность и похоть, поэтому я думаю, что он нацелен на Келси. Тэхён ненавидит это признавать, но, блять, это имеет смысл. — Зачем отправлять это сейчас? — спрашивает Джорджи, и женский голос непривычно разносится по подвалу. Тэхён скучает по голосу Эмбер. — Я к тому, что про гнев много стихов. — Хороший вопрос, и мой ответ прост, — отзывается Хосок. — Они эволюционировали. Джорджи удовлетворенно кивает, и Тэхёну нечего сказать по этому поводу, потому что, опять же, это имеет смысл. Кто он такой, чтобы перечить сраному агенту ФБР, тем более из ОАП? Что ж, то, что он один из лучших детективов Чикаго, не позволяет ему этого делать — по крайней мере, если у него нет лучшей теории. — Они эволюционировали, — повторяет Хосок, — и именно поэтому они больше не копируют убийства в точности. Они сохраняют тот же способ убийства, но даже почерк уже отличается. Кстати о почерке… Вы знаете, чем почерк отличается от подписи? Угадайте, кто ответит первым? Бинго. — Подпись подпитывает нужды убийцы, без нее убийство не было бы полным, даже если в ней нет необходимости. С другой стороны, почерк характеризует целую процедуру, то, как именно он убивает. — Точно. Почерк может меняться по мере развития убийцы, он динамичен. Подпись, однако, статична. Это то, что нужно убийце для самореализации. Она выражает личность убийцы. Как вы и сказали, это не важно для убийства, это важно именно для убийцы. У подписи может быть много форм: необходимость помучить, унизить, сфотографировать… всё что угодно. Он может пытать жертву разными способами, методами, но, в конце концов, максимальное удовольствие он получит, только оставив подпись. В нашем случае, убийца буквально подписывает свои преступления, чтобы их не приписали кому-то другому. Неизвестные не в силах оставить свою жертву без подписи, но они прекрасно знают, что делают. Это чёртов фрик, помешанный на контроле. В конце концов, их подпись — это желание чувствовать себя сильным, умным. Хосок окидывает всех взглядом, чтобы проверить, понимают ли они, о чём он говорит, прежде чем начинает медленно расхаживать взад и вперёд. — Скажем, я убийца, хорошо? Я выбираю жертву, допустим, женщину. Мне нужна причина для убийства, поэтому я выбираю её, основываясь на том, что она делала в прошлом. Затем, я слежу за ней. Я организованный, поэтому мне нужно узнать все её привычки перед тем, как напасть. Тьма предлагает мне своё прикрытие, поэтому я похищаю её ночью, очень быстро, и прячу в свой минивэн. Возможно, я вырубаю её для верности и везу в своё убежище, где я смогу пытать и убить её, как пожелаю, и где никто и ничто мне не помешает. Хосок выглядел бы очень жутким, если бы не его обнадёживающая аура. — Моя жертва мертва, но я ещё не закончил. Мне нужно показать миру, что я убил её, нужно, чтобы полиция увидела, что я сделал. Мне нужно оставить след, но моих методов явно недостаточно. Мне нужно пугающее послание, и я хочу установить связь между мной и полицейскими. Ещё лучше, мне нужно нацелиться на двух замечательных детективов, о которых я выяснил всё перед тем, как начать убивать. Они мои главные жертвы, но я не хочу их убивать. Я хочу поиграть. Ладненько, теперь он пиздец как пугает. — Я хочу почувствовать превосходство, потому что я знаю, что заслужил его. Я даже знаю, кто они, чего они боятся, поэтому я использую это, чтобы надавить. Я знаю их, но они понятия не имеют, кто я, и это демонстрирует то, насколько я лучше них. Но мне нужно больше, я хочу, чтобы они тоже это почувствовали, чтобы они почувствовали себя униженными и бесполезными. — Ты что, блять, убийца? — прямо спрашивает насторожившийся Тэхён. — Откуда ты можешь это знать? Хосок смеётся, обращая к нему весёлую улыбку. — Это моя работа, Тэхён. Я не думаю, что убийца будет настолько рисковать. Кстати о риске, я пытался ограничивать его, но теперь я слишком могуществен, чтобы скрывать, поэтому я начинаю рисковать, оставляю своих жертв в более многолюдных местах. Люди тоже должны восхищаться моими творчеством. — Творчеством? — удивлённо спрашивает Зак. — Это моё творчество, да. Ты не думаешь, что я творец? — «Чтобы понять творца, нужно изучить его творчество», — отвечает Чонгук, заработав гордую улыбку от Хосока. — Джон Дуглас. Кто-то сделал домашнюю работу, — после агент обводит взглядом остальных, включая Тэхёна. — Он один из пионеров ФБР в области криминального профилирования. — Чувак, который вдохновил на создание сериала «Охотник за разумом»? — Верно, Лерой, — хвалит Хосок. — Дуглас и Олшейкер написали книгу под названием «Охотник за разумом», которая была взята за основу сценария сериала. Тэхён смотрел его с Чимином, ему понравилось, но какого хуя? — Мы с вами полицейские и Нетфликс-задроты? — Ладно, продолжим, — Хосок мгновенно серьёзнеет. — Я хочу задеть одного из детективов сильнее, поэтому придумываю каламбур, потому что я садист. Мне нравится наблюдать, как мои жертвы страдают, но мне также нравится психологическое страдание, поэтому я использую его на детективе, которого выбрал при третьем убийстве. Тэхёне. В следующий раз я буду атаковать Чонгука, но всему своё время. Я чередую их двоих, потому что я стою у руля, я делаю, что захочу. Я убил Келси, сбросил её тело на оживлённую улицу, перед собором, и оставил послание Тэхёну и его команде, но этого недостаточно. СМИ тоже должны быть в курсе, поэтому я отправлю послание и им тоже. Послание, которое перекликается с моим прошлым убийством и его местом. Я чувствую себя чертовски умным, провернув такое, и я таковым и являюсь, потому что не оставляю следов. Я призрак, но все должны ощущать моё присутствие. Все должны бояться меня, потому что, опять же, я главный. Я зол, но я знаю, как использовать свой гнев, чтобы заставить мир бояться меня, даже меня не зная. Никто не может меня остановить и не остановит. — Это… немного настораживает, — бормочет Лерой, озвучивая мысли всех присутствующих. — Профилирование заключается в том, чтобы поставить себя на место убийцы, — поясняет Хосок. — Никто не сможет к этому привыкнуть. Тэхён сейчас скорее впечатлён, чем испуган. Впечатлён тем, как Хосок изображает убийцу — так быстро и так точно. Однако он настроен немного скептически. Конечно, он специальный агент из ОАП, но, чёрт возьми, трудно поверить, что кто-то может быть таким… талантливым? Человеческий разум может быть в некотором роде предсказуемым, потому что он имеет преимущество ретроспективного взгляда на предмет, но разум этого убийцы явно не принадлежит человеку. — Как мы можем остановить такого убийцу? — интересуется Кристин. — Мы сузим профиль, и они начнут совершать ошибки. — Ошибки? — Да, Джорджи, ошибки. Я имею основания полагать, что наш неизвестный сам станет причиной собственной погибели. — Но до этого он или она снова убьют, — догадывается Тэхён, явно раздражённый этим фактом. — Скорее всего, да. Периоды времени между двумя убийствами достаточно короткие, поэтому я не ожидаю, что мы поймаем их, как минимум, до четвёртого убийства. То есть, что вы поймаете его, потому что я здесь лишь в роли помощника. Всё давление и слава лишь для них одних, какая радость. — Но почему три недели? Лерой прав, почему? — Это личное предпочтение, зачастую, но я думаю, что это показывает нам, что неизвестный готовится к своим убийствам. Вероятно, они уже определились с новой жертвой, или же они выбирают их сразу же парами, или делают это в течение этих трёх недель. Я не могу сказать точно, но их периодичность не случайна. Опять же, они у руля. — Но ведь это упрощает нам работу, не так ли? Раз мы знаем, когда он или она нанесёт новый удар. — Ты правда так думаешь, Лерой? — Хосок имеет отличную память на имена. — Я думаю, что со временем всё станет только хуже. СМИ теперь в курсе, поэтому они будут дополнительно давить на вас. Люди тоже обо всём узнали, поэтому напуганы. Будет вовсе не легко. Не будет. Тэхён это и так уже выяснил. Он сталкивался со сложными делами, но это… блять. Само нахождение в этой оперативной группе уже говорит за себя. Это неординарное дело. Это война. Но как сражаться с врагом, которого ты даже не знаешь? Врагом, которого не видишь? Вероятно, им вскоре понадобится больше людей, но управлять крупным подразделением будет только труднее. Другие преступники в Чикаго не исчезнут и не прекратят свою деятельности лишь потому, что завёлся монстр покрупнее. Скорее наоборот. — Я не экстрасенс, — добавляет Хосок, прекращая свои хождения. — У меня нет единственно верного ответа, но я могу вас заверить, что сделаю всё от меня зависящее. Пока что я не позволил ни одному убийце сбежать, и этот раз не станет исключением. Честно говоря, это обнадёживает. Да, да, Тэхену не нравится идея, что ему поможет агент ФБР, но, в конце концов, почему бы и нет? Трудно признать это — многие вещи трудно признать, — но у Хосока есть способности, которых нет у Тэхёна. И это ничего, даже нормально. Тэхён не является продуктом Куантико, но он по-своему искусен. Он знает, что талантлив, всегда был таким. Принять Хосока будет легче, чем принять Чонгука, которого он, однако, всё ещё не убил, что является хорошим знаком. После того, как Сокджин благодарит Хосока, Лерой спрашивает: — Что будем делать дальше? — Нужно проверить, почему не работали камеры, и узнать побольше о Келси, даже обыскать её квартиру, — объявляет Сокджин, подумав. — Получить оригиналы посланий, полученных Tribune и Sun-Times. Если такое возможно, нужно тоже отправить их на экспертизу. Им даже не понадобится ордер для этого, так как Келси, вероятно, жила одна, и, ну, какая разница, если копы обыскивают ваш дом, раз вы всё равно мертвы, верно? — Это будет хорошим началом, — соглашается Хосок, коротко глядя на Сокджина. — Я знаю, что вы отличный сержант. Из нас получится отличная команда.***
Зак с Кристин занимаются камерами, Лерой с Джорджи посланиями, Чонгук с Тэхёном пытаются выяснить всё возможное о Келси. Таков план. — Моя очередь вести, — щебечет Чонгук, отбирая ключи прямо из рук Тэхёна. Старший закатывает глаза, наблюдая как необычно активный сгусток энергии проносится мимо него к машине. — Ты сегодня слишком бодрый. — Это мой способ борьбы с недосыпом. И я даже не рассчитываю на то, что ты будешь меня развлекать, так что делаю это сам. — С чего бы мне развлекаться, Чонгук? — Чтобы не скатиться в депрессию, полагаю. В словах этого придурка есть смысл, но радоваться напоказ точно не одна из привычек Тэхёна, вот и всё. Это то, что он оставляет для особенных людей, и — как же удивительно — Чонгук не один из них. — Ага, мне всё равно. Прыгай как сраный щенок, если тебе так хочется. — Я не щенок. — Да открой ты уже эту чёртову машину, — отвечает Тэхён, когда они оказываются около полицейского внедорожника, отдыхающего в ряду нескольких таких же. Они забираются в салон, пристёгиваются, и Чонгук заводит двигатель. — Так где мы встречаемся с Ритой? — спрашивает Тэхён. — Я уже говорил. — Ты сказал, в Ближнем Норт Сайде, а он, блять, большой. — Перестань так грубить. — Моя грубость, кажется, совсем не заботила тебя вчера, м? Чонгук вёл себя немного странно вчера, но не то, чтобы и странно, если учесть, что это Чонгук. Имеет смысл? Вернее, более странным было скорее то, что он вёл себя таким образом именно с Тэхёном. — Не понимаю, о чём ты говоришь, — он не смотрит на Тэхёна, но лёгкая усмешка всё же касается его губ, которые тот быстро поджимает, словно не позволяя улыбке стать ещё шире. Идиот. — Врёшь, — вздыхает Ким, сдаваясь, потому что этот разговор не приведёт ни к чему. — Так? — В кафе в Стритервилле. Район рядом с Ближним Норт Сайдом, недалеко от собора Святого Имени. — Кафе? — переспрашивает Тэхён, поворачивая голову к Чонгуку, который всё ещё на него не смотрит. — Не волнуйся, они подают чай. — Я… — Тэхён отворачивается, начиная рассматривать город за окном. — Я волновался не об этом. — О чём тогда? — О самом месте. То есть, я не против кафе, но почему так близко к собору. Разве это не странно? — Она выбрала место, — поясняет Чонгук, пожав плечами. — Рита живёт в этом районе, может, часто бывает в этом кафе. Гораздо спокойнее находиться в месте, которое знаешь, полагаю. — Да, возможно. Остаток поездки они проводят в тишине, и Чонгук сосредотачивается на дороге, пока Тэхён наблюдает за стильными небоскребами. Он знает Чикаго как свои пять пальцев, но он редко бывает здесь, а всё имеет тенденцию быстро развиваться. Здесь открылся новый магазин, там построили новое здание… Вот как это работает. Что не изменилось, так это нелюбовь Тэхёна к этим районам. Слишком многолюдно, слишком шумно, слишком поверхностно, всего слишком. Это всё… в стиле Чонгука. — Конечная, — объявляет Чон, паркуясь. Когда они выходят, младший немного потягивается, а Тэхён вздыхает при виде самого высокого здания. Это недавняя постройка, гигантское стеклянное сооружение, красное с аквамарином, которое словно кричит: живи во мне, если ты богатый ублюдок. Чонгук, вероятно, живет в одной из похожих высоток, может даже в какой-нибудь получше, которые характерны для Лупа. — Уверен, ты любишь эти районы, — говорит Чонгук, слегка пихая его плечом. — Ровно так же, как я люблю тебя, придурок, — ворчит Тэхён, обгоняя мужчину. — И не пихайся. — Или снова будешь угрожать мне своим дебильным Смит и Вессоном? — Не. Тебе слишком это понравилось, — он оборачивается, чтобы посмотреть на Чонгука. — И этот самый «дебильный» пистолет спас твою задницу, неблагодарное ты отродье. Слава богу, что он не оказался в ней в итоге. — Сколько ты ещё будешь напоминать мне об этом? — Вечность. — Полагаю, мне придётся спасти твою задницу, однажды. — Да ты и себя-то спасти не можешь, Чонгук. — Пизда. — Уёбок. Чонгук возводит глаза к небу, отчего уже собственные глаза закатывает Тэхён, но оба внезапно вздрагивают, когда женский голос раздаётся позади них. — Вижу, детективы полиции Чикаго связаны крепкими узами. — Мисс Седильо, — Чонгук слегка склоняет голову, поворачиваясь к ней. — Мы… особенные напарники. — Скорее тяжёлый случай, — объясняет Тэхён, извиняясь перед девушкой, которая тихо смеётся. — Всё в порядке. Я не расскажу вашему сержанту. Что ж, Сокджин уже знает об этом, но это не помешало ему хотеть, чтобы они оба работали вместе. Честно говоря, Тэхён до сих пор не понимает, почему он этого так хотел. Но это не важно. Прямо сейчас они стоят напротив кафе, которое представляет собой большое заведение со стеклянными стенами и вывеской «Egg Harbour Cafe» сбоку от фасада. Оно даже новее жилого небоскреба. Чонгук открывает дверь и пропускает Риту вперёд, как и полагается ему, фальшивому джентльмену. После он смотрит на Тэхёна, позволяя ему тоже пройти. — Это так вежливо с твоей стороны, напарник, — говорит Тэхён, явно переборщив с иронией, чем зарабатывает очередное «пизда» от заходящего за ним Чонгука. — Я была здесь пару раз с момента их открытия, и место очень хорошее, — сообщает им Рита, когда они садятся за выбранный ей столик чуть в стороне от уже занятых кем-то. Сейчас в кафе довольно тихо, если не считать пару посетителей, негромко разговаривающих о своём, и тихий звон приборов. Тэхён с Чонгуком сидят по другую сторону стола от Риты, заняв одну из двух белых скамеек. Элегантный дизайн и яркость этого места сильно контрастируют с темой, которую они собираются обсудить. Каждый из них быстро пробегается по меню, и тут же появляется вежливый молодой официант, спрашивая, чего они хотят. Неудивительно, что Чонгук заказывает кофе — Тэхён не помнит, какой из них, но, насколько ему известно, кофе по-прежнему остается кофе, как бы он ни назывался. Рита берёт шоколадное молоко, и, наконец, он останавливается на простом чае, отчего Чонгук тихо фыркает. Официант улыбается им и уходит, после чего Рита откидывается на спинку, расслабляясь. — Есть что-нибудь новое? — Мы проверяем несколько зацепок, — отвечает Чонгук. — И я — одна из них? — Не напрямую, — говорит он. — Нам нужно, чтобы вы рассказали нам побольше о Келси, если вы не против. — Не против. Кажется, она чувствует себя лучше, чем несколько часов назад, но её лицо кажется немного осунувшимся, а под глазами залегли тени. Тэхён не может ее винить — после Эмбер он выглядел еще хуже. — Вы искали того фрика? — Да, — отвечает Тэхён, глянув на Чонгука. — И нашли его, но это нам не помогло. — Понимаю, — официант возвращается с их заказами; поблагодарив его, она продолжает: — Что вы хотите знать? Тэхён кладёт блокнот на стол и открывает, держа ручку в руке. — Всё, что приходит на ум. Какие-нибудь банальные вещи, для начала, вроде её адреса, её отношений с другими людьми… Рита кивает и потягивает свой напиток через трубочку, глядя по сторонам какое-то время. — Она жила одна в Бриджпорте, снимала там небольшую квартирку. — Бриджпорт? — в унисон повторяют детективы. — Да, что тут удивительного? — Тот фрик живёт там же. — Серьёзно? — она хмурится, сжимая кружку. — Она не говорила. — Может, она не знала, — предполагает Тэхён. — В любом случае, мы не думаем, что он как-то участвовал в убийстве, но мы за ним приглядим, — он переворачивает страницу и пододвигает блокнот к ней. — Можете написать адрес? Она кивает медленно и пишет, сразу же возвращая блокнот Тэхёну. — Насчёт её отношений, ну… У неё почти никого не было. Её мама умерла почти сразу после рождения Келси, а отец скончался, когда ей было двадцать, поэтому она уехала из дома сюда. — Где она жила до этого? — спрашивает Чонгук. — Она не говорила об этом, но точно не в Чикаго. У неё не было много денег, но она была привлекательной и у неё была эта… особенная аура, — она грустно улыбается своим мыслям. — В любом случае. Она искала работу в кабаре, и мы приняли её в «У Рика». — То есть вы уже там работали? — Да, несколько месяцев. Мне всегда нравилось шоу, — они почти синхронно делают пару глотков своих напитков. — Но она работала не ради шоу, она работала, чтобы не умереть с голоду поначалу. Мы быстро сблизились, и она стала для меня кем-то вроде младшей сестры, — детективы позволяют ей рассказывать в своём темпе, не поторапливая. — У неё была мечта. Скорее даже проект, потому что она так усердно ради него работала, — она мучает трубочку, стараясь отвлечься. — Она хотела продолжить учиться на журналиста. Журналист? Решительно. Младшая сестра? Похоже Рита старше, чем кажется. — Она начала несколько месяцев назад с онлайн курсов. Она всегда с таким восторгом о них рассказывала. Келси хотела стать журналистом, и вдруг убийца решает отправить сообщения в две газеты после её убийства? Это не может быть совпадением. — Она была знакома с кем-то из журналистов? — С парой, но она никогда не называла мне их имён. Думаю, она знакомилась с ними в «У Рика». Кстати об этом кабаре… Возможно, убийца тоже заходил туда. Им стоит проверить. — Простите, что спрашиваю, — начинает Чонгук спустя какое-то время, — но она подрабатывала где-то ещё? Я имею в виду… — Проституткой? — Я хотел сказать эскортницей, — Чонгук почёсывает затылок. — Нет, — отвечает Рита. — Но, даже если да, я об этом не знала. — Хорошо, спасибо. Тэхён допивает чай, после чего немного возится с ручкой. — Вы знаете, чем Келси занималась прошлой ночью? — Она не работала, но я не знала о её планах, — она прикрывает глаза на мгновение. — Может гуляла перед сном, ей это нравилось. Я каждый раз говорила ей, чтобы она была осторожней, но… — пауза. — Я не хотела оказаться права. Тэхён может её понять, правда. Чонгук, кажется, тоже. — Я говорила с ней вчера. Просто быстрый и бессмысленный телефонный разговор, но мне кажется, что это было несколько недель назад. Всё кажется каким-то сном, детективы. — Я понимаю, что вы чувствуете, — Тэхён преувеличивает, но лишь немного. — Мы можем прекратить, если вам тяжело. — Нет, всё в порядке, но я не могу вам больше ничего рассказать, — она медленно допивает свой напиток. — Келси была прекрасной девушкой, которая усердно работала ради себя, всегда поддерживала девочек, но кто-то решил отнять её от нас, от меня. Я просто хочу, чтобы вы поймали этого психа. В её глазах плещется яростная уверенность, которая образуется лишь в результате смешения скорби и гнева. Тэхён, блять, узнаёт этот взгляд. — Я обещаю вам, что мы поймаем его, Рита. — Да, — соглашается Тэхён. — Поймаем. Рита кивает и благодарит их. — Я позвоню, если что-нибудь узнаю и… — она лезет в свою небольшую сумочку и достаёт ключи. — Вам понадобится запасной ключ от квартиры Кейси. Он был только у меня. — Спасибо вам большое, — говорит Чонгук, принимая ключи. — И не волнуйтесь по поводу счёта, я заплачу. Она еще раз благодарит его, прежде чем встать и покинуть кафе. Так просто. Тэхён убирает блокнот на место и тоже встаёт, чтобы сесть напротив Чонгука, заняв место девушки. — Давай заплатим и поедем к Келси, — предлагает Тэхён, когда она совсем исчезает из виду. — Я хочу есть, — протестует Чонгук, упираясь локтями в стол и чуть наклоняясь. — Ты нет? Он, блять, да. — Я точно не собираюсь есть с тобой, идиот. — Ну же, напарник! — младший опускает подбородок на сцепленные пальцы. — Поздний завтрак тоже за мой счёт. — Мне не нужно твоя сраная благотворительность. — Хорошо, заплати только за свою часть, если хочешь, — и затем без лишних слов он мягко подзывает официанта — того же самого — и быстро просматривает меню, остановившись на традиционном завтраке. — Французский тост с корицей, пожалуйста, — говорит Тэхён, ранее заприметив эту вкуснятину. Официант вновь кивает и оставляет их в одиночестве. — Ты такой сладкоежка, — комментирует Чонгук, откидываясь на спинку. — А ты такой солеежка, — парирует Тэхён и да, выходит сыровато. — С тобой всегда так приятно проводить время. — Ты сейчас буквально заставляешь меня есть прямо перед твоим тупым лицом, дебил. Это я должен сейчас жаловаться. — Ты и так постоянно жалуешься, гений. — Потому что ты, блять, раздражаешь меня постоянно. — Как и ты меня. Тэхён тяжело вздыхает и складывает руки на груди. — Как скажешь, парень. — Я не… О, иди нахуй. Старший усмехается, вспоминая тот инцидент, случившийся пару часов назад в «У Рика». — Что так тебя рассмешило? — Та штука про игру с оружием, которую ты упомянул в кабаре, это правда? Чонгук несколько секунд таращится на него, явно удивленный внезапным вопросом, но берёт себя в руки, скрестив ноги под деревянным столом, а руки на груди, и вскинув подбородок. — Я думал, тебя это не интересует, м? «Интересует» не совсем подходящее в этом контексте слово. Нет, возможно, ему немного любопытно, но по большей части ему просто нравится докапываться до Чонгука, который вечно кажется слишком уверенным. — Так это правда? — Кто знает? Это определённо вызывает у Тэхёна любопытство, и ему это не нравится, ему не хочется этого. Ему плевать на Чонгука, и тем более на сексуальные изгибы его тела. Почему он вообще использует слова «Чонгук» и «сексуальный» в одном гребаном предложении? — Точно не я. — О, ты мог бы узнать. — Послушай, — Тэхён подаётся ему навстречу. — Я не знаю, чего ты добиваешься, но перестань. Мне не нравится. — Врёшь. Может и да. — Чонгук, — он привлекает всё внимание младшего к себе, — ты не всех в этом мире привлекаешь. — А я разве говорил про всех? — он явно издевается, приподняв одну свою бровь. — Меня ты не привлекаешь, напарник. Ложь. Даже тэхёнов желудок понимает, что это ложь. — Какая жалость. Ещё одна маленькая, провокационная улыбка со стороны Чонгука, и он в полной заднице. «Я скорее умру, чем назову тебя своим напарником». Именно это сказал ему Тэхён, когда оперативная группа была только сформирована. Теперь же, когда он каждый день, блять, называет Чонгука своим напарником, ему стоит пересмотреть свою цель в сторону понижения. Он скорее умрёт, чем признает, что Чонгук вызывает в нём какие-то чувства. — Это опасная игра, в которую ты так хочешь начать играть, — пауза. — Советую тебе остановиться прямо сейчас. Тэхён даже не знает, на кой хер выдал подобную фразу. — Говорить подобные вещи не самая хорошая идея, если ты действительно хочешь кого-то остановить. А хочет ли он? Блять, конечно же он хочет, да? Он ни с кем не встречался после Сокджина, и ему было вполне комфортно. Ну, неплохо, по крайней мере. От необходимости ответить его спасает официант, который принёс их заказы. — Bon appétit, придурок.***
— Пёзды вперёд, — Чонгук отступает, уступая Тэхёну дорогу, и придерживает дверь рукой в перчатке. — Тогда после вас, — отвечает Тэхён, и Чонгук мгновенно закатывает глаза, проходя внутрь, потому что препираться на пороге будет глупо. Как и ожидалось, внутри никого нет — было бы странно, наткнись они на кого-то. Внутри всё очень простенько, что типично для такой скромной квартиры, и чисто. Запах приятный, в отличие от клоповника Эндрю, хотя даже тогда Тэхёна запах не сильно беспокоил, потому что все его ноздри забила проклятая чонгукова мята. — Ладно, — говорит Тэхён, поправляя перчатки. — Она и правда жила одна, так что будем обыскивать без ордера. — Я займусь этой комнатой, а ты — спальней и ванной? Под «этой комнатой» подразумевалась гостиная, кабинет и кухня в одном. — Если ванная здесь вообще есть, то да. С этими словами Тэхён выдвигается на поиски спальни, которую находит довольно легко, учитывая размер квартиры. Она такая же простая и чистая, с двуспальной кроватью, которая в принципе занимает почти всю комнату. Над ней висит несколько фотографий, поэтому Тэхён подходит ближе, чтобы их рассмотреть. Есть одна старая фотография, на которой, должно быть, были её родители, фотография с Ритой, фотография с группой девочек, сделанная у Рика, и, наконец, фотография юной Келси с собакой. Пока ничего удивительного. Тэхён разворачивается и открывает, должно быть, шкаф, но опять же, ничего странного. Пустая трата времени. Он приседает и прищуривается, чтобы получше рассмотреть нижние полки. Осторожно вынимая мешавшую одежду, он случайно натыкается на наручники. Он хмурится и хватает их двумя пальцами. Положив одежду на место левой рукой, Тэхён встаёт и возвращается к Чонгуку, показывая ему свою находку. — Тоже твой кинк, да? Чонгук оборачивается на его голос, приподняв вопросительно брови, но, заметив предмет в руках Тэхёна, закатывает глаза. — Очень смешно. Тэхён усмехается и возвращается в комнату, бросив наручники на кровать. Он осматривает комнату и направляется в угол, где лежит стопка бумаг. Он пролистывает каждую, большинство из которых являются её записями с курсов, но задерживается на двух последних. Первый — это рисунок Башни Tribune, бывшей штаб-квартиры Chicago Tribune, второй — рисунок нынешней, а также и штаба Sun-Times. По словам Риты, Келси любила ночные прогулки, поэтому есть смысл предположить, что она любила рисовать то, что замечала во время этих прогулок. Скорее всего, она даже специально подходила к этим зданиям и зарисовывала их. Это не может быть совпадением, учитывая, что убийца отправил послание как раз в эти газеты. Тэхён поднимает и кладёт их рядом с наручниками. — Компьютер запаролен! — Чонгук говорит громко, но не слишком, учитывая их положение. — Посмотри, может она где-нибудь его записала. — Хорошо. Может и записала, ага. Тэхён за четыре шага добирается до прикроватной тумбочки, небольшого бледного куба. На нем ничего нет, кроме белой лампы, поэтому Тэхён открывает первый ящик. Там он видит презервативы, что заставляет его задуматься, есть ли они у него самого — ответ, вероятно, отрицательный. Он должен купить на всякий случай. Он игнорирует резинки — и смазку, — чтобы сосредоточиться на визитных карточках. Их восемь, и каждая из которых принадлежит человеку, работающему в какой-либо газете, в основном в Tribune или Sun-Times. Есть еще парочка от журналистов-фрилансеров. — Ты и правда хотела такую жизнь, да? — тихо спрашивает Тэхён, вынимая карточки и кладя их на кровать. Затем он открывает второй ящик, где лежат фотографии, которые, очевидно, она не стала вешать на стены. Кажется, это семейные фотографии, одни старше других — например, та, на которой стоит улыбающаяся пара в свадебных нарядах. Тэхён переворачивает её и видит блёклый текст, который едва виден от старости, но он может его прочитать. «Мистер и миссис Грин, 1988 год». Итак, они поженились в 1988-м году, а Келси родилась, вероятно, в 1993-м. Классическая семья, если вы забудете, что все её члены сейчас мертвы. Тэхён вздыхает и кладёт фотографию на кровать позади себя, прежде чем взять другую. На ней новорождённая Келси на руках у матери, а также её отец, стоящий рядом с кроватью. На обороте написано: «7 марта 1993 года. Добро пожаловать, Келси!». Тэхён грустно улыбается этому, думая, что почти такая же фотография есть и у его матери. Фото постигает та же участь, что и первую, — оно оказывается на кровати. На последней фотографии запечатлён выпуск Келси из средней школы, без всяких подписей. Она кажется счастливой и гордой в окружении друзей, однако умерла она одна в беспокойном Чикаго. Жизнь может быть чертовски странной, это факт. Положив последнее фото к другим, Тэхён повышает голос: — Она родилась седьмого марта 1993-го. Попробуй! После минуты тишины Чонгук отвечает: — Не подходит! Тэхён ворчит, но продолжает искать подсказки. Он смотрит на стопку книг рядом с кроватью, но в этой журналистской ерунде нет ничего по-настоящему интересного. Затем он начинает переворачивать фотографии, что висят на стене над кроватью, но там тоже ничего, кроме последней, с собакой. — Попробуй «Чикаго»! — Хорошо… — скептически бормочет издалека Чонгук, но затем резко вскрикивает: — Бинго! Как ты узнал? Тэхён возвращается в большую комнату, держа фотографию в руке, чем заставляет Чонгука рассмеяться. — Кто, блин, называет свою собаку «Чикаго»? — Очевидно, Грины. — Боже упаси щенков. Тэхён не может ему возразить. — Думаешь, она приехала сюда потому, что её собаку звали «Чикаго», или она назвала так свою собаку, потому что хотела сюда переехать? Тэхён немного прищуривается и рефлекторно даёт Чонгуку подзатыльник, что крайне забавляет младшего. — И кто теперь кого трогает, а? — Я не трогал тебя, — отрицает Тэхён. — Я ударил тебя, идиот. — Удар тоже прикосновение. — Отвали, — заключает Тэхён и возвращается в спальню. Он осмотрел всё, кроме одного места. Тэхён ложится на живот и заглядывает под кровать, но ничего подозрительного там не видит, поэтому быстро встаёт, отряхиваясь, хотя пол и так был довольно чистым. Тогда он в последний раз сканирует комнату и переходит в ванную. Там так же чисто, как и в спальне, но помещение кажется совсем крохотным. Рядом с раковиной близко стоит унитаз, а в углу устновлена небольшая душевая кабина. Зеркало над раковиной, снова чистое, одновременно служит и местом для хранения. Тэхён открывает боковой шкафчик, чтобы увидеть ряд средств по уходу за кожей и косметических средств разнообразных видов. Нет ни таблеток, ни лекарств, ничего подобного, поэтому он вскоре закрывает дверцу. Все кажется таким чертовски чистым. Просто безумие. В душе или раковине нет ни единой волосинки, а зубную щетку явно часто меняют. Быстро осмотрев комнату, Тэхён возвращается к раковине и приседает, чтобы открыть расположенный под ней шкафчик. Он убирает полотенца с полок в надежде что-нибудь найти и, к своему большому удивлению, на самом деле находит небольшую деревянную коробку. Он осторожно достаёт её и ещё осторожнее открывает. — Какого хуя? Он встаёт, возвращается в спальню, чтобы взять визитки, и быстро возвращается к Чонгуку — снова — поставив коробку на стол прямо перед ним. — Это, — рука Чонгука, обтянутая перчаткой, исчезает в коробке, чтобы вытащить из неё стопку купюр, — чёртова куча денег. — Именно, — Тэхён также выкладывает на стол визитки. — И я уверен, они достались ей от этих ребят. Чонгук берёт по одной карточке за раз, быстро читая то, что на них написано. — Все журналисты? Определённо не совпадение. — Определённо нет, — повторяет Тэхён. — Что у тебя? Чонгук прокручивается на стуле, оказываясь лицом к ноутбуку. — Ну, никаких аккаунтов в соцсетях, но интересные имейлы, — он открывает несколько. — Вот, взгляни на это, отправлено пару недель назад. Тэхён наклоняется вперёд, положив руку на спинку стула возле плеча Чонгука, и читает вслух. — Привет, это Келси из кабаре. Вы дали мне свою визитную карточку и сказали, что я должна написать вам на почту. Это я и делаю прямо сейчас. Чонгук берёт одну из визиток и показывает Тэхёну. — Дэн Костер. Нет номера телефона, только «рабочая» почта. — Парень скрывает это от жены, сто процентов. — Согласен. Прочитай ответ. — Давай встретимся завтра в отеле «Langham». Я побольше расскажу тебе о своей работе, если хочешь. С уважением, Дэн, — читает Тэхён только последние строчки и фыркает. — В задницу его работу. — В богатую задницу, однако. — Прямо как у тебя. Чонгук тихо посмеивается, поглядывая на Тэхёна. — Я богаче рядового сотрудника Tribune, не переживай. — Хотя ты так же раздражаешь, как и этот рядовой сотрудник. — Ладно, справедливо, — он возвращается к компьютеру. — Не густо, но и не пусто. — Больше ничего? — Тэхён отчасти удивлён, но не особо сильно. — Её компьютер кажется таким же чистым, как и квартира. Так он и подумал. — Тогда пойдём, — выпрямляется он. — Сокджин хотя бы выдаст нам ордер на изъятие компьютера. Чонгук кивает и выключает ноутбук, поднимаясь со стула и толкая его на место. — А что ты нашёл, кроме клички её собаки? — в его голосе слышится тонкая насмешка. — Я нашёл визитки, придурок, и без меня ты бы даже не разблокировал компьютер. — Ты сегодня особенно находчивый. — Я всегда находчивый, идиот, — он достаёт телефон, стаскивая одну перчатку, фотографирует визитки и всю комнату. Затем он возвращается в спальню и делает то же самое с тем, что нашёл там, и, наконец, то же самое проворачивает в ванной. Затем, они возвращают всё на места и уходят.***
— Внимание, — все умолкают стоит Сокджину открыть рот. — Уже достаточно поздно, так что давайте резюмируем всё, что сегодня узнали. Спокойно, — он, как всегда, стоит перед ними, слегка присев на столешницу. Хосок сидит за своим столом, то есть за своим небольшим рабочим местом, которое ему выделили. — Сначала детективы. Тэхён с Чонгуком встают, чтобы подойти к Сокджину и, соответственно, доске, на которой периодически появляется подробная информация о жертвах. Тэхён уже распечатал и прицепил туда фотографии дома Келси, чтобы все могли их увидеть. — Мы встретились с Ритой Седильо, которая работала с Келси Грин и считала её своей младшей сестрой, — начинает Чонгук. — Она рассказала нам о том, что родители Келси уже мертвы, и что она уехала из дома в двадцать лет, чтобы переехать в Чикаго. — Плохое решение, — шепчет Лерой, заработав убийственный взгляд от Сокджина. — Она дала нам её адрес в Бриджпорте, так что мы съездили туда и немного покопались, — Тэхён осторожно обходит стороной упоминание их совместного завтрака. — В квартире было очень чисто, как вы видите на фотографиях, — пауза. — Рита упомянула, что Келси хотела стать журналисткой, даже занималась онлайн курсами, поэтому много работала в «У Рика», чтобы их оплачивать. Она также сказала нам, что Келси не работала в эскорте, но она занималась кое-чем другим, чем-то довольно прибыльным, что она скрывала от своих друзей. Чонгук указывает на фотографию визиток. — Мы думаем, она спала с журналистами. — Только с журналистами? — спрашивает Джорджи. — Ну, у неё были только их визитки. — Может, она встречалась с ними по работе? — предлагает Зак, но Тэхён качает головой. — Мы нашли такую маленькую коробочку, спрятанную в ванной, — он указывает на фото. — Внутри было приличное количество денег. Плюс, мы нашли пароль от её ноутбука, где прочитали интересный имейл, отправленный Дэном Костером, который как раз давал ей свою визитку. Они планировали встретиться в отеле «Langham» в Ближнем Норт Сайде. — Мы предположили, что встреча явно не деловая, и оказались правы, — поддерживает Чонгук. — Днём мы съездили в штаб-квартиру Chicago Tribune и нашли этого парня. Да, они съездили туда и, к счастью, не пересеклись с Намджуном, но они увидели его босса, Эрин-он-забыл-её-фамилию, которая с удовольствием спросила Тэхёна, не пришёл ли он, чтобы побеспокоить ещё кого-нибудь из её коллег. Он ответил, что нет, потому что на самом деле Костер не был её подчинённым, поскольку работал в другом отделе или что-то в таком духе. — Он быстро признался, — продолжает Чон. — Каждый женатый мужчина сдаётся, стоит упомянуть, что расскажешь всё его жене. Лерой снова посмеивается, но на этот раз Сокджин его не одёргивает. — Так вот, этот идиот познакомился с Келси две недели назад и, как мы и думали, с ней переспал. Они говорили о её карьерных целях, и он пообещал помочь по мере возможностей. Пиздец как предсказуемо, — добавляет Тэхён. — Да, но они так и не смогли встретиться ещё раз, и о её смерти он узнал, приехав утром на работу. Некоторое время они молчат, позволяя коллегам обработать новую информацию. — Это очень полезная информация, — нарушает тишину Хосок, после чего смотрит на Сокджина. — Вы не соврали, когда сказали, что этим делом будут заниматься двое лучших детективов в Чикаго. На пару секунд Сокджин будто бы превращается в застенчивого ребёнка, но быстро берёт себя в руки. — Не соврал, да. Чонгук также благодарит Хосока, слегка склонив голову, когда как Тэхён просто кивает и говорит: «Тогда мы закончили». — Зак и Кристин, ваша очередь. Они встают и проходят перед командой, словно пара школьников, которые собираются рассказывать презентацию перед классом. Забавно видеть их в таком положении, потому что эти двое обычно самые тихие, сосредоточенные на своей работе. Без них команда бы хромала в плане технологий, что парадоксально, ведь они здесь самые старшие. — Итак, — начинает Зак, стараясь держать голос ровным, — мы поговорили с мужчиной, который наблюдал за камерами в ту ночь. Камеры у собора и на парковке были отключены за пять минут до того, как было сброшено тело, и сигнал был восстановлен спустя столько же минут после. — Значит, убийца всё спланировал, — говорит Чонгук. — Да, или он просто самый везучий человек в мире, — добавляет Тэхён. — Я не верю в везение. — Так что, — встревает Лерой, — мы теперь ищем Эйдена Пирса? Чонгук усмехается, а Тэхён закатывает глаза. Лерой со своими отсылками. — Так, — прерывает Сокджин, сжимая переносицу. — Продолжайте, пожалуйста. Кристин кивает и начинает: — Мы рассказали об этом Тайлеру, когда вернулись, и он сказал, что наш подозреваемый находился в прямом контакте с монитором. Тайлер, один из аналитиков безопасности округа. Хороший и полезный мужчина. — То есть это мог быть кто-то из работников? — спрашивает Джорджи. — Возможно, — отвечает Зак. — Но кто знает? — Наш убийца смелый, и станет ещё смелее, но я не думаю, что он будет снисходить до такой работы. Я расскажу больше, когда дополню профиль. Сокджин кивает и переводит взгляд на стоящих офицеров. — Больше ничего по этому поводу? — те качают головами. — Спасибо. Как только они уходят, Лерой с Джорджи вскакивают со своих мест без команды Сокджина, заставляя Чонгука усмехнуться. — Мы добрались до обоих посланий, — гордо начинает Лерой. — Их оригиналы мы направили в лабораторию, но также сделали фотографии, — их он и прикрепляет на доску. — На каждом из них один и тот же стих, каждая буква в послании вырезана из газеты. Поэтому некоторые буквы немного меньше других. Услышав это, Тэхён замирает. Это просто сраное совпадение, не может быть иначе. Никто не мог знать об этом. — Что не так? — шепчет Чонгук, но Тэхён только хмурится и качает головой. — Ничего. Абсолютно ничего. Это совпадение. Единственное во всём, может быть, но это оно. — Ты уверен? Тэхён бросает на него раздражённый, может быть, слишком резкий взгляд. — Я, блять, в порядке, отвали. Младший закатывает глаза и откидывается на спинку своего кресла. — Мы вам не мешаем? — раздаётся внезапно холодный голос Сокджина. — Нет, простите, — вежливо отвечает Чонгук. — Так что, да, их будут исследовать в лаборатории, — продолжает Лерой. — Что касается их получателей, ну, Намджун нашёл послание прямо в почтовом ящике, но второе было напрямую отправлено редактору Sun-Times. Это странно, но что нет в этом ёбаном деле? — Пара репортёров задавали нам вопросы, но мы отказались отвечать, — завершает Джорджи. — Вы хорошо поработали, — хвалит Сокджин. — Никаких заявлений прессе сейчас, — пауза. — Я лично запросил ордер на обыск в квартире Келси, и её ноутбук был изъят вместе с другими вещами, так что мы сможем копнуть глубже завтра, — затем он хлопает в ладоши. — А теперь пора по домам, дамы и господа. Тэхён остался в подвале один. Даже Сокджин уже ушёл. Сокджин, который оставил на столе свои серебряные часы. Он не из забывчивых, но только не когда дело касается его часов. Тэхён напоминал ему о них миллионы раз. Иногда, когда вокруг никого не было, Сокджин даже целовал его в качестве благодарности. На этот раз он не стал ему напоминать, позволив покинуть подвал без своих часов. Поэтому сейчас он сидит и молча играется с вещью, которая будто бы принадлежит к другой эпохе. Тэхён знает, почему не стал напоминать. Ему хотелось найти причину навестить Сокджина, если это станет ему сегодня необходимо. Ему просто хочется поговорить с ним на нейтральной территории, подальше от всего этого дела, которое только отталкивало их друг от друга. Порой Тэхён не может заглушить мысли о том, что скучает по Сокджину, хоть и видит его каждый ёбаный день. А затем он вспоминает одну небольшую детальку: он скучает не по Сокджину, а по ощущению, что Сокджин принадлежит ему.***
Тэхён не находит в себе силы поехать к Сокджину. Вместо этого он едет домой и звонит Чимину. Именно поэтому его лучший друг сейчас лежит на кровати рядом с ним, переваривая заказанную ими недавно пиццу. — Мы поели, так что рассказывай. — Теперь ты будешь мной командовать? — Тэхён вскидывает брови и весело смотрит на Чимина. — Я делал это годами. До тебя немного долго доходит, Кода. Детектив немного посмеивается, но сдаётся. — Я сегодня позавтракал с Чонгуком. — Что ты сделал? — изумленный голос Чимина разлетается по комнате, когда он немного выпрямляется, опираясь на локоть, чтобы посмотреть на Тэхёна. — За пару часов до этого его чуть не подстрелил мужик, которого мы преследовали, поэтому я выстрелил тому придурку между ног, чтобы спасти Чонгуку задницу. — Что ты сделал? Тэхён, игнорируя его, продолжает. — А ещё до этого я вёл его Рэндж Ровер и после приставил пистолет к низу его живота… — ЧТО ты сделал? — Чимин уже хватает его за плечи. — … потому что он сказал, что ему нравится играться с оружием. — Какого хуя, Тэхён? — Чимин трясет его прямо сейчас, и его широко раскрытые в удивлении глаза заставляют Тэхёна рассмеяться. — Я не шучу, Ким! Расскажи мне всё. Впервые Тэхён повинуется. — Вау, — отвечает Чимин на охереть какой долгий рассказ Тэхёна. — Я что, блять, год пропустил? — Не, всего денёк. — Тэхён, — Чимин внезапно смотрит на него со всей серьёзностью, что не предвещает ничего хорошего. — Вы двое будете женаты к завтрашнему дню. Он был прав. — Идиот. — Я — идиот? Этот мужчина подкатывал к тебе всю ночь, и ты, блять, смеешь говорить мне, что он просто вёл себя как придурок? — Я знаю его лучше тебя, Чим. — Очевидно, нет! — Чимин, кажется, действительно возмущен ответом Тэхёна. — Этот Чонгук определённо хочет видеть тебя в своей постели, ёб твою мать! — Ты ревнуешь? — спрашивает Тэхён, ухмыляясь, но, похоже, это не смешит Чимина. Даже наоборот. — Ревную? Зачем ты это делаешь? — Что делаю? — Переводишь тему! — Я не… — Ты да, потому что не хочешь признавать, что он тебе нравится. — Нравится? — Тэхён взрывается хохотом, и Чимин тут же бьёт его в грудь. — Что? — Ты врушка, Тэхён. — Нет. — Я знаю, когда ты, блять, мне врёшь. — Как мне может понравится такой придурок? И не говори мне: «Потому что тебе нравятся придурки», потому что ты знаешь, что Сокджин таким не был. — Я не собирался этого говорить, — наклоняет голову Чимин. — Но ты всё ещё врёшь. Тэхён тяжело вздыхает и выпрямляется. — Он мне не нравится, — ложь. — Его поведение раздражает меня, — снова ложь. Да блять. — Раскрой ты уже глаза. — Ладно, с чего ты решил, что он мне нравится? — Ты мог рассказать мне о чём угодно, Тэхён, о чём угодно, но всё это время ты говорил только о Чонгуке. — Потому что тебе было интересно. И он мой напарник, я буквально весь день провожу с этим уёбком. — Ты говорил только о нём, — продолжает Чимин, — и этой его привычке толкать язык за щёку и… — Ладно! — Тэхён поднимает руки в защитном жесте. — Может, я был немного смущён. — Возбуждён. Тэхён хмурится. Нет, он не был. Ещё одна ложь. — Смущён. — Возбуждён. — Смущён. Пристальный взгляд Чимина заставляет его яйца поджиматься от стресса, но он так просто не сдастся. — Возбуждён. — Блять, ладно, возбуждён! — он сдаётся слишком легко. — Совсем не сложно было, да? — Я презираю тебя. — Ты до смерти меня любишь, жопа. Чимин прав. Тэхён тяжело вздыхает. — Как это вообще возможно? — жалуется Тэхён после пары минут тишины. — То, что тебе понравился один из самых горячих полицейских в Чикаго? Да уж, что за неожиданность! — Ты не помогаешь, — Тэхён пихает его плечом. — Тебе нравился Сокджин, и теперь ты удивляешься, почему подобное происходит и с Чонгуком? Да брось. Сокджин всё ещё ему нравится. Это одна из главных, блять, проблем. — Я ещё не отпустил Сокджина. — Но ты уже близко к этому. Тэхён усмехается и протягивает руку, чтобы открыть тумбочку, из которой достаёт часы. — Он забыл их на работе, поэтому я хотел съездить к нему и отдать. — Но они всё ещё у тебя, значит ты не поехал, — убеждает его Чимин. — Видишь? Ему всё равно хотелось просто поговорить, так? — Я знаю, но… Но что? Что, блять, м? Он даже не знает. — Я понимаю, что тебе тяжело, — Чимин мягко поглаживает его спину. — Вы сошлись в тяжёлый период, и ты нуждался в нём так же, как и он в тебе. Я всё это знаю, но смотри… вы же постоянно ссорились в последнее время. Это уже было нехорошим сигналом. — Мы ссорились из-за работы, в основном. — Два полицейских вместе. Это непросто даже для гетеро, — заявляет Чимин. — Но для геев? Ты знал, что последствия могли быть ужасными, учитывая, что он твой начальник. — Знал, да, — Тэхён на пару секунд закрывает глаза. — Именно поэтому ненавидеть своего напарника — это лучшее решение. — Ты ненавидел его, но это время прошло, — смеётся Чимин. Прав ли Чимин? Блять, Тэхён не знает. Правда, он не понимает. — Он просто раздражает, Чимин, клянусь. — Я не был бы так уверен. — Он просто играется, а я, будучи привлекательным, — просто один из пунктиков в его списке. Не более. — Возможно, — у Чимина снова на губах эта улыбка, мягкая, но очаровательная, почти дразнящая. — Но вы оба умные взрослые люди, так? — Чимин треплет тэхёновы волосы немного. — И, если честно, потрахаться тебе не помешает. Ладно. Может быть. Но, для начала, ему нужно поговорить с Сокджином.***
Стоит ли ему это делать? Вероятно, нет. Он даже не знает, с чего начать. О, привет, Джин, я знаю, что мы расстались в середине июля, но я подумал… может, мы могли бы поговорить? Я знаю, почему мы расстались, и знаю, что ты всё ещё любил меня тогда, и я всё ещё любил тебя, бла-бла-бла, но я просто хочу знать, как ты себя чувствуешь сейчас? Нет, так не пойдёт. Блять, он просто вернёт ему часы и скажет что-то типа: «Чао, увидимся завтра, сержант». Блять, блять и снова блять. Но он должен выйти из машины. Он сидит в ней уже как минимум двадцать минут. Чонгук бы посмеялся, увидев, как «волк-одиночка» прячется в своей старой машине, потому что ему чертовски страшно поговорить со своим бывшим, которого он видит каждый день. Это так тупо. Раз, два, три, и Тэхён выходит, глубоко втягивая морозный воздух Уикер парка. Он поправляет воротник и направляется к кирпичному зданию, наизусть зная этот маршрут. Боже, сколько времени прошло с тех пор, как он последний раз здесь был. Медленно Тэхён открывает дверь парадной и ещё медленнее поднимается по лестнице. Оказавшись на третьем этаже, он ещё раз глубоко вздыхает, стоя в одиночестве на большой лестничной площадке. Он кладёт руку в карман, почувствовав на дне часы Сокджина. Это глупо, не так ли? Двадцатишестилетний мужчина, детектив к тому же, нервничает из-за такой ерунды. И снова: раз, два, три, и Тэхён подходит к двери, ведущей в квартиру. Он немного медлит, набираясь смелости постучать, но вскоре хмурится, услышав приглушённые звуки, доносящиеся изнутри. Он уже заносит руку, чтобы трижды постучать — да, серьёзно, трижды, — когда слышит звук разбивающей вазы или, может, стекла, и мгновенно толкает поддавшуюся дверь. Оказавшись внутри, Тэхён мгновенно застывает на месте с широко распахнутыми глазами и ощущает подступающую тошноту. Он взрослый, блять, человек, как и говорил Чимин. Но прямо сейчас он хочет выбить всё дерьмо из застывших перед ним уёбков. Он так сильно сжимает челюсти, что всерьёз опасается за сохранность своих зубов. — Сокджин, — рычит он резко и холодно, чувствуя, как пульсирует венка на шее. — Какого хуя в твоей квартире делает полуголый Чонгук?