***
— Это сводит меня с ума, Чим. — Знаю, Тэхён, — Чимин проскальзывает ему за спину и начинает массировать плечи. — Знаю. Тэхён редко приносит домой что-то связанное с работой, но он должен показать Чимину, поэтому сейчас на кофейном столике ворохом разложены фотографии тел. Чимин обходит небольшой диван и садится рядом с Тэхёном. — Всё так закрученно, не так ли? Офицер внимательно рассматривает документы по одному, и с каждой новой фотографией лицо Чимина становится всё более хмурым. — Я никогда ещё не видел подобного ужаса, — говорит он, сжимая фотографию с Келси. — Бедняжка, — он поглаживает глянцевую поверхность пальцем. — И эта подпись просто отвратительная. Откуда они вообще знали о вашей дружбе с Эмбер? — Это не было секретом, — пожимает плечами Тэхён. — СМИ всегда любят красивые дуэты, но также быстро их раскалывают. Чимин кивает, но он явно недоволен, судя по тому, что его брови всё ещё сдвинуты к переносице, когда он смотрит на Тэхёна. — Почему они нацелились на тебя? И Чонгука? Это явно было спланированно, но вы тогда даже не были напарниками. Это… правда? — Нет, но все и так нас знали, — Тэхён понимает, как это прозвучало, и откашливается. — Я к тому, что мы оба молодые детективы, которые уже несколько раз светились на телеке и чьи имена часто мелькают в прессе. Кто-то, внимательный к криминальной действительности, легко узнал бы нас. Мы буквально живём с мишенью на спине, и этот псих выбрал нас по этой причине. — Ладно, может, они вас преследуют, но не до такой же степени, чтобы стать одержимым серийным убийцей? Это безумие. — Я знаю. — Если дело личное, то почему они сразу же не ударили по вам? То есть, я рад, что этого не произошло, но всё же… — Психологические страдания. Чимин убирает фотографию и щурится, когда, поёрзав на диване, поворачивается лицом к Тэхёну. — Что? — Их жертвы испытывают физическую боль, мы же — психологическую. В этом их план. — Но зачем? Это короткое слово снова и снова вертится у него в голове, очевидно, не давая покоя и Чимину. — Зачем психопат совершает свои сумасшедшие поступки? — Но всё же должно быть что-то ещё, — Чимин сжимает бедро Тэхёна. — Тебе нужно выяснить, что именно. Им, блять, это необходимо, он знает, но как? Как он должен понять мотивы этого убийцы, по которым они выбрали именно их в качестве своей мишени? Профилирование — это попытка поставить себя на место убийцы. Он должен думать как Хосок, но как он это делает? Сказать такое легко, но сделать? Тэхён не идеален, но всё же он compos mentis, вменяемый то есть. Как может здравомыслящий разум понять столь извращённый? Однако он должен попробовать. Чонгук уже опережает его на этом поприще, что совершенно недопустимо. — Они хотят привлечь внимание, в этом я уверен. — Внимание к чему? — соглашается Чимин, поощряя его продолжить. — К их убийствам. К их посланию, — Тэхён барабанит пальцами по столу. — Они послали стих, значит это может быть религиозный фанатик, — «Их желание чувствовать превосходство». — Вероятно, даже лидер, — «Вероятно, им комфортно в обществе и общественных взаимодействиях». — Они бы точно были лидером, если бы состояли в какой-то религиозной организации. — Это имеет смысл, — кивает Чимин. — Но что, если это просто личное убеждение, понимаешь? Можно быть глубоко религиозным и не показывать этого. — Да, — бормочет Тэхён, — но всё же. Преступник либо лидер, либо стремится им стать. У него есть амбиции. Теперь он это чувствует. Беспокойство от того, что начинаешь мыслить, как маньяк. — Они творят сумасшедшие вещи, но сумасшедшими не выглядят. Знания Тэхёна о серийных убийцах не так широки, как у Хосока или даже Чонгука, ладно, но он знает, что такая группа включает очень широкий спектр поведения людей. Тед Банди не выглядел сумасшедшим, как и Джон Уэйн Гейси, если упоминать кого-то, связанного с Чикаго. — Это может быть кто угодно, — добавляет Тэхён. — И именно это сводит меня с ума. Это пугает. — Они привлекают внимание, — говорит Чимин, — значит следят за ходом расследования. — И за всем с ним связанным. — Они смотрят, — Чимин сильнее сжимает ногу Тэхёна. — Так покажи им их собственное падение. Тэхён оживляется и кивает, когда его взгляд встречается с жёстким и ярким Чимина. — В этом и заключается наш план. Чимин продолжает смотреть на него, как будто хочет что-то разгадать, утопая в карих глазах Тэхёна. — Отлично. Офицер пристально смотрит на Тэхёна еще несколько секунд, а затем отводит взгляд, чтобы достать телефон. Губы Тэхёна растягиваются сами по себе, когда он видит обои Чимина: фотография их обоих, как всегда. — Но теперь пришло время отдыхать, — объявляет он и демонстрирует позднее время на экране, постукивая свободной рукой по ноге младшего. Тэхён смотрит на экран и вздыхает, когда внезапно усталость накрывает его с головой. Однако, когда приходит уведомление, он оживляется, нахмурившись. — Кто такой Юнги? Он знает это имя, точно знает, но откуда? Только не… — Друг, — вяло отзывается Чимин. Тэхён чует подвох, и начинает копаться в памяти, выуживая это имя. — Откуда ты, блять, знаешь лучшего друга Чонгука? Чимин так медлит с ответом, что Тэхён не успевает подавить желание вскочить со своего места. — Что ты сделал, Чимин? — Ты опять разводишь драму, — отвечает тот, закатив глаза, и поднимает голову. Тэхён слишком устал, чтобы спорить со своим лучшим другом, но он также слишком устал от постоянной лжи. — Говори, блять, сейчас же или… — Я ходил к нему домой, — Чимин также встаёт с дивана. — К Чонгуку? — ещё сильнее хмурится Тэхён, хотя, казалось бы, куда уж сильнее. — Ага. Детектив проводит рукой по волосам и хватается за несколько прядей, немного потянув за них. — О чём ты думал? — он коротко проводит рукой по лицу. — Боже, зачем ты это сделал? Какого хуя, Чимин, реально? Тэхён рассказывает ему всё о Сокджине и Чонгуке, и через минуту он уже стоит на пороге у Чонгука? Невероятно. — Чего ты пытался добиться, м? Уладить мои проблемы? — Я переживаю за тебя, ладно? — вздыхает Чимин и склоняет голову. — Теперь ты разводишь драму. Офицер закатывает глаза, но быстро вновь становится серьёзным. — Вся эта оперативная группа и так доставляет тебе кучу стресса. Я не хочу, чтобы и окружающие вещи приносили тебе боль. И я также не хочу, чтобы больно было Чонгуку. Простите, что? Глаза Тэхёна расширяются до невероятных размеров. — Я единственный, кому здесь больно! — выпаливает он громче, чем хотел. Чимин не вздрагивает и обнимает ладонями шею Тэхёна. — Поэтому я и переживаю, Кода. — Чонгуку не больно, — хрипит Тэхён. Чимин, облизав губы, какое-то время подбирает слова, после чего произносит: — Я думаю, что больно. Из-за чего же? Из-за того, что он не пожал ему чёртову руку семь месяцев назад? Херня полная. — Но не так, как мне, — шипит Тэхён, отводя взгляд. — Посмотри на меня, — просит старший, и Ким повинуется. — Я знаю, что тебе больно, но он заботится о тебе. Я ходил к нему, чтобы это проверить. Руки Чимина всегда были тёплыми. Тэхён не может представить, чтобы Чонгук заботился о нём, но Чимин умеет читать людей. Черт, он все время читает Тэхёна. Во что же ему верить? — Доверься мне, — добавляет Чимин. — Ему не всё равно. Ты — причина, по который я выбрал Чикаго. Что вообще это должно значить? Хочешь рассказать мне о ваших отношениях? Была это забота или любопытство? — Я этого не вижу, — шепчет Тэхён, потому что горло начинает саднить от криков. — Не вижу того человека, которого видишь ты. — Ты сможешь, — мягко уверяет его Чимин. — Сейчас у тебя пелена перед глазами, но ты сумеешь всё разглядеть. Сумеет ли?***
Лампочка в логотипе «7-Eleven» продолжает мигать с противным звуком. Тэхён наверное выглядит подозрительно, стоя напротив одной из полок уже добрых минут пять. Это ужасная идея, не так ли? «Существует множество причин, чтобы пить, но ни одна из них того не стоит». Эти слова Тэхён продолжал повторять себе всякий раз, как его тянуло выпить. Именно это сказал ему Чимин после смерти Эмбер. И всё же, пиво ведь ещё никого не убивало, так? Оно не убило и Тэхёна, когда тот был моложе, так почему должно сейчас? Это не идея века, но знаете что? Похуй. Только сегодня, пошло всё к хуям. Чимин был бы не рад это услышать, но его нет рядом сейчас. Тэхён приседает и хватает две банки какого-то дешёвого пива. Он вообще в нём не разбирается, но оно должно сделать своё дело в любом случае. Он пересекает пустой магазинчик, ставит банки на прилавок и протягивает купюру кассиру. — Посиделки вечерком с приятелем, да? — спрашивает он с доброй улыбкой. — Вы где-то видите приятеля? — Тэхён отвечает слишком резко, о чём тут же жалеет, когда кассир опускает голову. — Блять, прости. Прости меня. — Ничего страшного, — кивает мужчина и протягивает сдачу, но Тэхён отмахивается. — Не, оставь себе на чай. Его чаевые, конечно, не сравнятся с чаевыми Чонгука, но это лучше, чем ничего. — Спасибо, — говорит кассир и убирает деньги в карман, прежде чем передать Тэхёну его пиво. — Вот, держи. Береги себя, чувак. — И ты, — кивает Тэхён. Если бы он заботился о себе в первую очередь, то не стал бы покупать пиво, но вот он, едет с выпивкой на пассажирском сидении. Выглядит жалко, но что не жалкое в его жизни в последнее время? Он быстро добирается до конечной остановки и выходит из машины, забрав с собой банки и направляясь к широким и бесполезным металлическим воротам. Одной рукой он толкает их, закрывая за собой, и оказывается в том месте, которое ненавидит больше всего, и куда всегда возвращается, когда жизнь становится слишком невыносимой. Мёртвым всё равно нет до него никакого дела. Могила его отца расположена не так далеко от могилы Эмбер, но он не навещает их в один день. Было бы слишком тяжело. — Йоу, — бормочет Тэхён, присаживаясь прямо на немного мокрую траву рядом с могилой. — Смотри, что я принёс. Эмбер тоже была бы недовольна. — Это в первый и последний раз, обещаю. Он даже не уверен, сможет ли осилить больше одного глотка. — Прошло две странные недели, — начинает он, открывая первую банку. — Да, даже страннее обычного, — он подносит её к лицу и морщится, когда жидкость оказывается на языке. Оно, блять, горькое, но ничего лучше под рукой у него нет, поэтому он продолжает быстро глотать. — Никогда бы не подумал, что Чимин окажется прав насчёт того, что эти двое трахались. Тэхён вздыхает и косится на её могилу. Эмбер Хлои Эллис. 22 июля 1988 — 22 октября 2018. Тридцать лет. Она тоже была молодым детективом. Выделяющимся. И замечательным человеком. Видимо её красоты было слишком для этого мира. Тэхён делает ещё пару глотков. Вкус по-прежнему горький и кислый, неприятно саднит горло, но ему плевать. — Да, это глупо, я знаю. Работать над крупнейшим делом во всей моей карьере и беситься из-за того, что двое мужиков трахаются, — усмешка выходит ещё более горькой, чем пиво. — Я проходил через худшее, но всё же это больно. Тэхён снова подносит банку к губам, но она оказывается пуста. Нахмурившись, он бросает её в сторону. Поёрзав, он тянется ко второй, ощущая, что движения становятся более медленными, а голова немного кружится. Ему стоит остановиться, не так ли? Да. Он открывает вторую банку и делает несколько крупных глотков, но горло по-прежнему сохнет. — Поверить не могу, что рассказал Лерою о своих… чувствах, — усмехается с издёвкой и гордостью одновременно. — Пацан так вырос, знаешь? Почти бритая башка, плечи широченные, и всё такой же длинный язык, — Тэхён усмехается и снова пьёт. — И этот чёртов пацан… точно не трепло. Тэхён медленно крутит банку в руке. — Я всё ещё злюсь на Чимина, — выпаливает он после пары минут тишины. — Я даже не знаю, что именно он сказал Чонгуку, — он стонет. — Даже не знаю, хочу ли знать. Язык начинает заплетаться, и разговаривать становится труднее. — А что бы ты сделала, а? Ты бы поехала к нему, чтобы выбить из него всё дерьмо, — усмехается. — А потом ты бы выбила всё дерьмо из меня за то, что развёл драму. Наверное, сотый глоток. Банка становится всё легче, а мысли начинают путаться. — Ебаный каламбур, Эм. Это война, я серьёзно. Я, блять, убью этого психа. Я умру сам, если это будет единственный способ утащить его за собой. Он умрёт, сядет в тюрьму, подастся в бега — всё, что угодно. Он не позволит, чтобы этому уёбку всё сошло с рук. Этого не случится. — Ты знаешь, я никому не вредил, я не из таких копов. Но этот псих даже не человек. Его пальцы бездумно касаются надгробия, пока он сосредотачивается на всём и ни на чём одновременно. Голова начинает болеть и кружиться, а виски сдавливает. Так ощущается опьянение? Нет, он не пьян. Он в порядке. Он выпил всего два чёртовых пива. Когда в его кармане вибрирует телефон, он с трудом его вытаскивает и хмурится, прочитав имя звонившего, отчего голова начинает болеть лишь сильнее. Он стонет и отвечает. — М? — удаётся произнести ему. — Тэхён? Это Чонгук. Он, блять, знает, кто это. — Что случилось? Повисает короткая пауза, нарушаемая лишь дыханием Чонгука. — Можем встретиться у меня? Я отправлю тебе адрес. Смех Тэхёна представляет из себя смесь удивления, непонимания, насмешки и… ладно, всё, забыли об этом. Он пьян? Или же Чонгук? — Нет, блять. Блять, да? — Тэхён, я не в том смысле, это… — Чонгук вздыхает, и на фоне хлопает дверь. — Это очень важно. Пожалуйста, ты мне… просто приезжай, хорошо? Тэхён хмурится на это незавершённое предложение, но хотя бы его мятный шлейф не может проникнуть к нему по телефону. — Тэхён? — голос Чонгука редко звучит так серьёзно. Слышится звук мотора. — Я могу забрать тебя, если нужно. Что за херня происходит? Он отключился? Или это сон? — Нет, я приеду, — наконец отвечает Тэхён. Молчание. — Хорошо. Едь аккуратно. Он вешает трубку, оставляя Тэхёна наедине с двумя банками из-под пива и гробовой тишиной. Некоторое время он озадаченно смотрит в пустоту перед собой. Порыв ветра ненадолго выводит его из состояния дремоты, позволяя допить пиво. Он хватает банки и встаёт слишком быстро, учитывая состояние собственного тела, которое говорит ему, черт возьми, успокоиться, затуманивая зрение. Тэхён дважды хлопает себя по щекам и делает глубокий вдох и выдох. Он выпил всего две банки пива, так почему ему сейчас так весело? А, точно, он пил на голодный желудок. И не пил алкоголь ни в каком виде последние пару лет. Конечно. Машина. Ему нужно добраться до своей машины. Тэхёну удаётся вернуться по своим следам к выходу, хотя он пару раз всё же спотыкается. Он выбрасывает банки в мусор и со скрипом открывает ворота. Кто-то бросает на него взгляд, но он не обращает на него внимания и садится за руль Форда. Хлопок двери слишком долго отзывается эхом в его голове. Ему требуется несколько пробных попыток, чтобы вставить ключ в замок зажигания. Он смотрит на адрес, который прислал ему Чонгук, и убирает телефон. Он знает, где это. Когда он трогается с места, дорога перед глазами кажется более расплывчатой, чем следовало бы. Ощущения, вроде бы, знакомые и привычные, но в то же время — нет. От каждой вспышки света его сетчатка покалывает, и всё вокруг внезапно смазывается. В какой-то момент кто-то позади него сигналит, потому что светофор загорается зелёным, и Тэхён показывает ему средний палец, прежде чем рвануть вперёд, заработав ещё один гудок. Он замедляется, когда въезжает в Луп. По правде говоря, он не совсем понимает, как ему удается припарковаться у тротуара в такое время. «Слава Богу», — думает он. Волна головокружения обрушивается на его тело, когда он заглушает двигатель, заставляя его сморщиться. Он неуверенно копается в бардачке машине и вздыхает с облегчением, когда нащупывает полупустую бутылку с водой. Он допивает жидкость и бросает бутылку куда-то на коврик. Он ведь не пьян? Два пива. Он выпил всего два пива. Ох, надо было головой думать. Спасибо, но нет, совесть. Он выходит из машины, сталкиваясь с холодными порывами ветера. Его походка полна уверенности, но он понимает, что это не совсем так, когда натыкается на чёрт знает что. Как бы то ни было, он продолжает идти, избегая столкновения с парнем в самый последний момент, и хватается для равновесия за дверь здания, когда оказывается перед ней. Всё вокруг так и кричит: «внутри полно богатых ублюдков». Что он здесь забыл вообще? О да. Верно. В здании нет системы безопасности, что его удивляет, но зато есть миллион камер наблюдения. Который сейчас час? Идея воспользоваться лифтом заставляет его живот скрутиться в петлю, поэтому вместо этого он поднимается по лестнице. Ради бога, почему этот идиот живёт на последнем этаже? Это так в стиле Чонгука. Посмотри на меня, я дерзкий придурок, живущий выше всех! Подъем будет долгим и сложным, потому что Тэхён почти спотыкается на каждом чёртовом шаге. Ступени выше, чем обычно. Кто проектировал это дерьмо? Каким-то чудом Тэхён всё же оказывается на верхнем этаже, а затем перед массивной чёрной дверью. Этот чёртов Чонгук. Его палец сначала упирается в стену, но после находит дверной звонок и слишком долго на него давит. Боже. Когда в дверном проёме появляется Чонгук, Тэхён опасается за свой рассудок, но быстро сдерживает себя, отвлекаясь на посторонние мысли. — Этот парень, Юнги, у тебя? — бормочет Тэхён. — Нет, — Чонгук хмурится, открывая дверь пошире. — Господи боже, ты пьяный? Я думал, ты не пьёшь. — Я не пью, — Тэхён глупо хихикает. Чонгук сильнее хмурится и хватает его за руку, буквально втаскивая в квартиру. Он ведёт их через другую дверь, и вот оно, логово Чонгука. Оно ни капли не походит на дом Тэхёна, но он и так это знал. Повсюду ощущается мятный аромат, витающий в воздухе, но есть еще лёгкая нотка… чего-то древесного? Ага, вот и все. Не противно. Помимо этого, весь интерьер олицетворяет Чонгука. Мебель в тёмных тонах, огромные окна с видом на Чикаго, огромный кожаный диван, широкая плазма, чёрный сраный мраморный пол. Если вкратце, всё, чего нет у Тэхёна. — Что ты пил? — Чонгук подходит ближе и коротко втягивает воздух. — Пиво, значит. Сколько? Тэхён смеётся, даже не зная почему. Но лицо Чонгука выглядит таким забавным, взволнованным и… чёрт, нет, не взволнованным. У Тэхёна, должно быть, галлюцинации. — Ноль. — Тэхён. — Я трезв, ты не видишь? С этими словами Тэхён теряет равновесие, и Чонгуку приходится ловить его, сурово глядя в глаза. — Ага, — говорит он, поставив старшего ровно. — Вижу. Тэхён смеётся и начинает бродить по комнате, собирая в кучку свои последние клетки мозга, чтобы проанализировать обстановку. Он должен признать, что у Чонгука хороший вкус. — Почему ты позвонил? — хрипло спрашивает Тэхён, проходя на кухню, пока Чонгук достаёт бутылку и наливает ему стакан воды. — Хотел потрахаться? Чонгук дёргается, пролив немного на столешницу. — Ты точно пьян, — отвечает он тоном, не совсем Тэхёну понятным, и вытирает воду полотенцем. — Ну же, расскажи. — Для этого мне нужно твоё абсолютное внимание, — Чонгук заставляет его сесть и ставит перед ним стакан. — Пей. У тебя уже, наверное, дикий сушняк. Чонгук одет так же, как был днём, разве что пиджак теперь не скрывает рубашку. Блять, он хорошо выглядит. Тэхёну удается разглядеть время на духовке — уже больше полуночи. — Стой, — бормочет Тэхён, проглотив. — Где ты был? — В участке, — Чонгук упирается ладонями в стол, постукивая по нему пальцами. — А ты? — На кладбище. Взгляд Чонгука на мгновение тускнеет. — Зачем ты сказал мне, что не пьёшь, если это не правда? — Я не пью, — Тэхён закатывает глаза, о чём тут же жалеет. Ебучая головная боль. — Тогда почему ты сейчас пьян? — его голос не звучит надменно, скорее… заботливо? — Это было в первый и последний раз, — бормочет детектив, и Чонгук тихо усмехается. — У тебя много всего в первый и последний раз. Да, возможно. — Хочешь есть? — спрашивает Чонгук, но Тэхён отказывается. Его, конечно же, сразу стошнит. Кухня кажется такой же аккуратной, как и вся остальная квартира. Ему было бы любопытно посмотреть на спальню Чонгука. Он делает ставку на чёртову кровать размера «king-size». — Чимин приходил сюда, — выпаливает Тэхён, даже не спрашивая. — Не ври мне, я знаю, что приходил. Во рту всё ещё сухо, поэтому он делает ещё глоток. — Да, — признаётся Чонгук — Он тебе сказал? — Твой Юнги написал ему смску, которую я увидел, — Тэхён усмехается. — Классика. — Он переживал за тебя, — Чон плотно сжимает губы. — Да, да, — пауза. — Что он тебе сказал? Чонгук достаёт ещё один стакан с полки, наполняет и пьёт уже сам. — Ничего особенного, — он умолкает, разглядывая воду в стакане. — Хотя, он сказал, что я сделал тебе больно. Волна раздражения наполняет его грудную клетку. Чимин, что за сука. — Он преувеличил. — Ты и правда говорил, что я тебя разочаровал. Тэхён недоумённо смотрит на Чонгука. — Ну не от радости же мне было прыгать. — Справедливо. Тэхён знает, что беспокойство Чимина было искренним, но он также вспоминает, что сказал ему, что потрахаться не помешает. Чимин, шпион херов, что ты наделал? Что ты сказал Чонгуку? — Так ты не виделся с Сокджином две недели? Приятная новость: алкоголь уж слишком развязывает ему язык. — Конечно, нет, — приподнимает бровь Чонгук. — Я дал тебе… — Своё слово, да, я понял. Почему-то старший ему верит. Он как будто бы понимает то, чего добивался Чимин. По крайней мере, догадывается. «Потрахаться тебе не помешает». Тэхён не был полностью против этой идеи, когда её озвучил Чимин. Стоит ли бороться с этим? Должен ли он подавлять все, что чувствует, только потому, что это вызвано человеком, которого он ненавидит? Ненавидел? В любом случае, секс — это не про любовь, верно? Черт, прошло почти пять месяцев с тех пор, как в последний раз он чувствовал чьи-то касания на своём члене. Может, Чимин все-таки прав. Секс не повредит. Было бы даже здорово. — Уверен, что не хочешь есть? — снова спрашивает Чонгук, поднимаясь. Тэхён неразборчиво отказывается, и Чонгук поворачивается к нему спиной, занимаясь непонятно чем за гранитной столешницей. Этанол делает его безрассудным, заставляет ноги двигаться сами по себе, таща его вслед за Чонгуком. Младший поворачивается и задыхается, когда замечает Тэхёна, от удивления проливая воду на его пальто. Старший смотрит вниз, секунду анализирует пятно, а затем снимает его и небрежно бросает на стол рядом. Он закатывает рукава рубашки и упирается руками о столешницу по обе стороны от бёдер Чонгука. Кровь шумит в его ушах, а несколько капель пота скользят по задней части шеи. Чонгук поджимает губы и отставляет стакан. — Зачем ты позвонил? Какое-то время он просто смотрит на Тэхёна в ответ, явно не поражённый их внезапной близостью. — Скажу, когда протрезвеешь. — Я трезв. Он определённо точно нет. Чонгук склоняет голову к плечу. — От тебя несёт пивом, дорогой. Тэхён замечает, как взгляд младшего скользит по линии его челюсти, замирает на губах и спускается на шею. Он замечает всё так же, как и Чонгук, который не может игнорировать тяжёлый взгляд Тэхёна. Он даже не обдумывает то, что собирается сказать. Слова просто резко и хрипло разрывают тишину. — Ты тоже считаешь, что я горячий? О, Боже, зачем он вообще пил? Теперь он попросту не представляет, как контролировать свою речь. Чонгук лишь выгибает бровь. — Ты сам знаешь, что горячий, — он усмехается. — Но это не делает тебя меньшим мудаком. — Но хотя бы симпатичным. Что-то в глазах Чонгука мгновенно меняется. — Симпатичным, — шепчет он словно самому себе, изучая черты лица Тэхёна. Взгляд младшего мягко спускается на ключицы Тэхёна, скрытые шёлковой рубашкой. Было бы так легко позволить ему их увидеть. Чонгук толкается языком в щёку, и, когда его взгляд снова встречается с Тэхёном, оставшаяся часть его ясности рассеивается мгновенно. Воздух становится гуще, а руки крепче сжимают гранит. Относительной близости уже недостаточно. Он хочет прикоснуться, почувствовать, схватить Чонгука за талию, а не за края столешницы. — Симпатичный мудак, который меня ненавидит, — продолжает Чонгук и обводит подушечкой пальца вены на предплечье Тэхёна. Тэхён дрожит от незатейливого прикосновения, сжимает челюсти, стараясь совладать с собой, но тщетно. Как он может? Как он может контролировать собственный уже затуманенный рассудок, когда Чонгук делаёт всё то, чего желал от него Тэхён днями? Само существование Чонгука — это словно прилипчивая песня, которая играет в голове Тэхёна снова и снова. Он знает, что она никогда ему не надоест, сколько бы он её ни слушал. Песня, которая поселяется в голове и всплывает в мыслях время от времени, даже когда ты этого не просишь. Песня, которую не можешь забыть, сколько бы ни пытался. — Я не ненавижу, — говорит Тэхён, подходя ещё ближе, отчего поясница Чонгука теперь упирается в тумбу позади. Я хочу тебя. Ответ волнует Чонгука, и он прикусывает верхнюю губу. А ты хочешь меня? — Целоваться с пьяным мужчиной будет не очень сексуально, — говорит Чонгук, немного подумав. — Да, — выдыхает Тэхён, — это очень даже гомосексуально. Дыхание Тэхёна прерывается, когда Чонгук бездумно сжимает его предплечье в своей крепкой хватке. — Ты говорил, это опасная игра, — шепчет Чон, свободной рукой дотрагиваясь до его ремня. — Я не против сыграть в неё. Тэхён в такой, нахуй, заднице. Он осознаёт это, когда глаза Чонгука сияют ярче, загораясь, он бы сказал, желанием. Осознаёт, когда Чонгук тянет его за кожаный ремень ещё ближе. Осознаёт, когда ему наконец позволяют вытащить чонгукову чёрную рубашку из брюк. Осознаёт, когда его пальцы скользят по талии младшего, и они синхронно вздыхают. Он осознаёт это, когда даже мысль о том, чтобы отстраниться, причиняет ему боль. Он осознаёт это, когда принимает решение не отстраняться и сжать талию Чонгука крепче. Ладонь Чонгука ложится на его затылок, заставляя Тэхёна вздрогнуть, несмотря на концентрирующийся внутри него жар. Мята ещё никогда не была так близко, не была настолько приятной и пьянящей, что хотелось бы ощутить её на своём языке, позволить ей заполнить свои лёгкие. Он совсем, блять, не против ещё одной дозы опьянения, если причиной тому будет Чонгук. И в этом проблема. Ему не стоит так думать. Но он спишет это всё на алкоголь. Только сегодня. Он может нарушить одно своё правило. Его влечение к Чонгуку стало очевидным, когда он начал жаждать его прикосновений, даже самых коротких и незначительных. Часть Тэхёна всё ещё хочет отступить, убежать скорее, чтобы не натворить глупостей, но затем он чувствует, как стояк Чонгука прижимается к его бедру, и, каким-то образом, этого становится достаточно, чтобы отогнать эти мысли. Тэхён стонет в паре сантиметров от губ Чонгука, который оттягивает несколько его прядей, обнажая шею. Он позволяет ему руководить процессом, концентрируясь на оглаживании его талии и спины. Каждый участок его кожи кажется шёлковым под подушечками его пальцев, но по-прежнему горячим и сводящим его с ума. Нижняя часть живота Тэхёна мгновенно отзывается на прикосновения губ Чонгука к его шее и частые покусывания. Он поворачивает голову, предоставляя ему больше пространства, и Чонгук усмехается, проскальзывая языком к его уху. — Ты правда этого хочешь, дорогой? — шепчет он, и Тэхён стискивает его бока. Конечно, он хочет. Пусть это и не самое лучшее из его решений. — А ты? — умудряется ответить Тэхён, и Чонгук смеётся ему на ухо. — Разве ты не чувствуешь? — низко бормочет Чон, заставляя сердце Тэхёна забиться ещё быстрее, разгоняя кровь и разгорячая тело. — Чувствую, — Тэхён удивлён, что всё ещё может говорить, учитывая болезненную сухость во рту. — Блять, чувствую. Чонгук смеётся и прикусывает мочку тэхёнова уха. Он определённо, неминуемо, точно сейчас взорвётся, чувствуя по всему телу жар, желая получить от Чонгука всё, что он готов ему дать, и сделать то же самое в ответ. Боже, он может дать ему так много. Но он не станет. Первый и последний раз, так? В первый и последний раз на поводу у алкоголя. Всё же. Он может сегодня взять и отдать всё то, чем не имел возможности поделиться ни с кем долгое время. Глаза Чонгука встречаются с глазами Тэхёна, и они долго не отрывают пристальных взглядов друг от друга, пока старший резкими движениями развязывает галстук на шее младшего. Их губы всё ещё слишком близко, и чужое мятное дыхание смешивается с горячим тэхёновым. Аромат, который он не выносил ранее, теперь кружит ему голову и уничтожает оставшиеся его части, которые противились этому влечению. Он избавляется от галстука и принимается за пуговицы на рубашке. Чонгук пользуется сосредоточенностью Тэхёна и кусает его верхнюю губу, слабо оттягивая её и заставляя того вновь простонать. — Блять, — на данный момент это слово уже превратилось в его мантру, и он преодолевает искушение вымолвить его снова, когда рубашка Чонгука оказывается на полу, а сам он — с голым торсом. — Это тоже в первый и последний раз, м? Может ли это стать их традицией? Тэхён не отвечает и на мгновение замедляется, оглаживая ладонью тяжело вздымающуюся грудь Чонгука. Он плавно скользит вдоль шеи вниз до диафрагмы. В секунду он подхватывает мужчину, разворачиваясь, и несёт его к кухонному столу, чтобы усадить прямо на него. Младший усмехается, когда он встаёт между его ног. — Алкоголь делает тебя дерзким, — говорит Чонгук, запуская пальцы в волосы Тэхёна, которые оказываются мягче, чем он предполагал. — Я всегда дерзкий. Тэхён снова сжимает его талию, глядя пристально прямо в глаза. Губы младшего едва ощутимо касаются его, когда он тянет его рубашку. — Сними её. — Почему бы тебе этим не заняться, м? — слабо усмехается он. Чонгук дарит ему возбуждённую улыбку, которую, Тэхён клянётся, он никогда на нём не видел. Блять, он влюбляется в неё, по уши, и понятия не имеет, с чего бы. Понятия не имеет, что вообще он сейчас делает. Он действует осознанно, но всё же, почему он это делает? Если он продолжит в таком духе, проблем будет не избежать. Это не сработало с Сокджином. Почему должно сработать с Чонгуком? В любом случае, секс — это не про любовь. Да, но секс всё ещё секс, и он что-то значит, пусть и не то же самое, что любовь. И что, если… Ох, блять, нет, он не может этого допустить. Чонгук касается рубашки Тэхёна, но старший перехватывает его запястье. Когда он поднимает глаза, Чонгук слегка хмурится. — Что не так? Если Сокджин с Чонгуком не могут заниматься сексом, то почему ему позволено трахнуть его сегодня? О чём вообще он думал? — Я не могу, — голос Тэхёна ломается. — Не могу этого сделать. В глазах Чонгука столько тревоги, отчего Тэхёну становится плохо. Мужчина осторожно и нежно касается его подбородка. — Не нужно, — бормочет страший и отступает, чувствуя невероятную тяжесть в ногах. — Я просто не могу. Не сейчас? Нет, никогда. Он никогда не сможет трахнуть такого богатого и высокомерного ублюдка. Это было его первое о нём впечатление, и оно никогда не исчезнет. Лучшее, что он может сейчас сделать, это остановиться. Опергруппа не будет функционировать вечно, так что их пути всё равно скоро разойдутся. Тэхён делает ещё один шаг назад, но Чонгук соскакивает со стола и хватает его за руку. — Останься, — он не умоляет, но его голос лишён равнодушия. Блять, почему он волнуется? — Не могу, — повторяет Тэхён. — Останься сегодня, — нежно бормочет Чонгук, подходя ближе. — Ты не можешь вести машину в таком состоянии. Тэхён хочет отказаться, но комната внезапно начинает кружиться. Он стонет, сжимая руками виски. Всё вокруг него будто бы кружится, а всё тело словно горит изнутри. Спустя минуту ему приходится схватиться за край тумбы, чтобы не упасть.***
Тэхён просыпается в незнакомой комнате. В целом атмосфера варьируется между стильной и уютной, наполненная тёмными и коричневыми оттенками. Очень похоже на то, что понравилось бы Чонгуку… О, блять. Тэхён падает на спину и стонет, глядя в потолок и вспоминая события вчерашней ночи. Он не помнит, однако, почему одет в чужую футболку. Схватив тёмный пододеяльник, он усмехается. Конечно же, это чёртов шёлк, и, конечно же, это кровать размера «king-size». Другого он от Чонгука и не ожидал. Он смотрит на часы, высматривая цифры сквозь темноту. Он не много поспал, но ничего нового. Медленно выдыхая, Тэхён снова поднимается и спускает ноги с кровати. Пол оказывается не таким холодным, каким он думал. Только повернув голову, он закатывает глаза, заметив на прикроватном столике бутылку с прикреплённым к ней стикером с надписью «выпей». Он хватает её и действительно пьёт, за что его пересохшее горло бесконечно его благодарит. Он больше не чувствует на себе запах алкоголя… о, боже, неужели он пользовался той же зубной пастой, что и Чонгук? Плевать. Детектив трёт глаза и встаёт, слегка пошатываясь и не проснувшись до конца. Его взгляд немного блуждает по комнате, но он быстро покидает её. Чонгука нигде не видно, но издалека Тэхён замечает полоску света и направляется к его источнику — комнате, которая, видимо, является чем-то вроде кабинета. Младший оказывается там, сидя за столом, повёрнутым к большому окну во всю стену. Он вращается на стуле, когда замечает чужое присутствие. — Уже проснулся? — Как видишь. Чонгук поджимает губы и встаёт. — Уже одет? — Как видишь, — отвечает Чонгук со слабой улыбкой. — Полагаю, я был в твоей комнате, тогда где спал ты? — В гостевой. Тэхён же должен был там ночевать, нет? О, плевать. Он чувствует себя слишком дерьмово, чтобы о таком думать. — Я что, блять, в твоей футболке? — после минутной паузы спрашивает Тэхён. — Ты не помнишь? — выгибает бровь младший. Что он должен помнить? Он натворил что-то настолько глупое? — Что я не помню? — хмурится он. — Как я тебя трахнул, — отвечает Чонгук, приближаясь. — Как ты умолял меня остаться в моей кровати, носить мою одежду. Что это за нахуй? Нет, ни в коем случае, он бы никогда… — Я шучу, идиот, — добавляет Чон, заметив панику на чужом лице. — Ты просто заблевал свою чёртову рубашку. Боже, это даже хуже. Заблевал, серьёзно? После всего двух банок пива. — Тебе и правда нельзя пить. — Говорил же, — ворчит Тэхён. — Я и не пью. — Тогда продолжай в том же духе, — он склоняет голову чуть набок, изучая Тэхёна. — Я положил твою одежду в стиралку, хотя моя смотрится на тебе неплохо. Но не лучше, чем на мне. Он, наверное, ещё не проснулся. Или это очередной кошмар. Тэхён вздыхает и топчется на месте, поглядывая на стол Чонгука, на котором разложены документы. Он хмурится, замечая среди них чёрный конверт. — Что это? Чонгук прослеживает за тэхёновым взглядом и вновь пристально на него смотрит. — Причина, по которой я и позвонил тебе вчера. Черты лица Тэхёна становятся жёсткими. Он быстро подходит к столу и, не спрашивая разрешения, достаёт из конверта бумагу. Перевернув её, он едва не выпускает её из рук, когда видит буквы, похожие на ранее отправленные стихи. Он читает слова несколько раз, поднимает взгляд и натыкается на такой же озабоченный взгляд Чонгука. Одна неделя. Это и правда игра для этого ублюдка. — Я нашёл его вчера в одном из дисков машины, он был запихнут между спиц, — Чонгук прокашливается. — Я проверил камеры, но этот урод, очевидно, прятался за машиной, потому что я ничего не увидел. Они перешли ещё одну черту. Даже несмотря на то, что не самому Тэхёну угрожали, он чувствует, что теперь это всё ещё более личное.***
— Проговорим ещё раз, — Сокджин привычно полусидит на своём столе. — Зак и Кристин, ваша задача? Атмосфера чертовски напряженная. Тэхён не может перестать дёргать правым коленом, но на этот раз Чонгук не кладёт свою руку ему на бедро, чтобы заставить его остановиться. — Установить слежку за домом Намджуна. Смотреть за любой подозрительной активностью. Тэхёну никогда не нравилось, что Чимин живёт с этим репортёром, но с последними событиями всё только усугубилось. — Отлично. Лерой и Джорджи? — Патрулировать Ближний Норт Сайд. Поскольку тело Келси было обнаружено в Ближнем Норт Сайде, они вполне могут ожидать убийство в Центральном Чикаго. — Чонгук и Тэхён? — Патрулировать в Лупе, — отзывается Чонгук. — Хорошо. Мы с Хосоком будем объезжать все эти три района. Каждый коп в городе знает об убийце, так что все будут начеку. Следите за каждым чёрным минивэном. Они в курсе. Пришло время идти. — Всем удачи. Они катаются по Лупу часами. Тэхён никогда особо не любил этот район, но теперь он, кажется, знает его, как свои пять пальцев. — Это, блять, бессмысленно, — бормочет старший, снова начиная покачивать ногой. — Перестань ворчать, — отвечает Чонгук, не отрываясь от дороги. — Я так же недоволен, как и ты. Напряжение между ними столь сильное, что почти становится осязаемым. Тэхён вёл себя отстранённо всю неделю. Чонгук в ответ игнорировал его ровно столько же. Даже перестал дразнить его, что, если честно, расстроило Тэхёна куда сильнее, чем он мог предположить. Как только он начал привыкать к такому поведению Чонгука, оно прекратилось. Он, однако, не может винить младшего. Он же сам заявился в его квартиру пьяным, сам возбудил его, дав ложную надежду, после чего отстранился, дав заднюю, как самый настоящий трус. Да, это и правда было обычной трусостью. Ненавидеть его было проще. Если ему нужно было потрахаться, стоило найти себе кого-нибудь, кто не был бы Чонгуком. Он не жалует простые перепихи, но он никогда и не пробовал, так что, может быть, он многое упускает. Было бы обидно умереть в неведении. — Ты сегодня какой-то тихий, — говорит Тэхён, сам не осознавая, почему. Чонгук бросает на него странный взгляд и вновь фокусируется на дороге. Тэхён из окна наблюдает за уже приевшимися за столько часов небоскрёбами. — Сказал человек, который был тихим всю неделю. Тэхён должен был это предвидеть. И не должен был открывать рот. — Там не о чем говорить. Боже, да он четверть своей жизни себе не верит. — Ты такой ребёнок, — отвечает Чонгук. — Это Лерой должен называть тебя пацаном. Тэхёну хочется прямо сейчас выйти из джипа, чего он, конечно же, не делает. — Что ты хочешь от меня услышать? — Да что угодно, — говорит Чонгук, поворачивая налево. Они продолжают, блять, наворачивать круги. — Хоть что-нибудь. Он хотел поговорить об этом. На самом деле хотел. Но затем он пришёл к выводу, что свалить всё на алкоголь будет проще, поэтому так он и сделал. Я был пьян, понимаешь, и совсем немного возбуждён, конец истории. Это голые факты: Тэхён был пьян и возбуждён, но кем? Да, бинго. Он был возбуждён этим придурком Чонгуком. Он скорее умрёт, чем назовёт его своим напарником, но он уже это сделал. Он скорее умрёт, чем признает своё влечение к Чонгуку, но он уже это сделал. Сейчас… что ж, он скорее умрёт, чем переспит с Чонгуком, и, на этот раз, он будет придерживаться своих правил. — Так тебе и правда нечего сказать? — голос Чонгука звучит ровно. Ему есть, что сказать. Миллион, блять, вещей. Но он оставляет эти вещи при себе. Так будет лучше для них обоих… хотя ему плевать на Чонгука. — Давай сконцентрируемся. — Как всегда сбегаешь, — слабо усмехается Чон. Тэхён хочет пихнуть его локтём, но не делает этого. Несколько минут проходят в тишине. Падающий снег хрупкий и больше напоминает дождь. Обочины дороги из-за него утопают в слякоти. Погода кажется такой же пасмурной, как и атмосфера в машине. Снаружи всё ещё много людей, как доказательство того, что Чикаго никогда не спит. Тэхён невольно задаётся вопросом, может ли кто-нибудь из них стать следующей жертвой убийцы. Блять. Уже поздно, но никто так им и не позвонил. Рация молчала, но Тэхён знает, что псих находится где-то в Чикаго, уже готовый сбросить новое тело. Он не наивен — они уже потерпели неудачу сегодня вечером. Теперь они просто ждут звонка. Чонгук поворачивает направо, и они проезжают мимо тату-салона, что заставляет Чонгука быстро повернуть голову. — Я не знал, что у тебя есть татуировка. Тэхён сжимает челюсти, всё ещё разглядывая улицы через окно. Если он видел её той ночью, почему никак не прокомментировал раньше? — Теперь знаешь. Чонгук вздыхает, а Тэхёну вдруг становится интересно, есть ли татуировки у Чонгука. Ему бы так пошло, стоит признаться. Ему приходится признавать слишком много разных вещей в последнее время, это выматывает. Рация кряхтит, но тут же умолкает, не выдав ничего отчётливого. — Ты слышал? Тэхён кивает и протягивает руку, чтобы схватить микрофон, но замирает, когда слышит отдаленные крики. Чонгук обеспокоенно смотрит на него и ускоряется, обгоняя сразу три машины. Крики становятся всё громче и пронзительнее, когда Чонгук поворачивает руль вправо, выезжая на часть дороги с видом на Башню Трампа, которая вызывает у Тэхёна рвоту. Перед отелем «Virgin» уже собралась целая толпа. Тэхён отстёгивает ремень безопасности, пока Чонгук торопливо припарковывает внедорожник. С того момента, как он открывает дверь, Тэхён всё понимает. — Сообщи о ебаном убийстве, — говорит он, выбираясь, и хлопает дверью. Он бегло озирается вокруг, но никакого минивэна нет и в помине. Он ругается себе под нос и локтями пробирается сквозь толпу, крича «Полиция!» время от времени, но все так чертовски медлительны. Он оттесняет зевак как можно дальше, когда полицейские сирены уже эхом разносятся вдали, и территория вскоре окрашивается в красный и синий. Тэхён задыхается, когда видит труп. Он мгновенно берёт себя в руки и кричит: — Пожалуйста, отойдите! Ему приходится иметь дело с двумя молчаливыми белыми мужчинами, жаждущими крови, но, в конце концов, прибывает пара его коллег, и они позволяют ему передохнуть на секунду. — Назад! — повторяет он, пытаясь помочь прибывшим копам, которые уже начинают оцеплять место лентой. Сокджин с Хосоком появляются также быстро, спешно направляясь к Тэхёну. Чонгук чуть отстаёт, пытаясь выяснить, кто и что видел. Всё вокруг превращается в полный хаос, который только усиливают громкие выкрики и писк сирен. Когда Чонгук наконец добирается до тела, он мгновенно бледнеет, тупо уставившись на то, что раньше было мужчиной. Боже, Тэхён не может даже различить его губ на этом отвратительном кровавом месиве вместо его лица. Это уже даже не лицо, просто отпечаток смерти, заглянувшей прямо в душу. — Тэхён, — бормочет Чонгук дрожащим голосом. Старший подходит ближе, заглядывая в глаза Чонгука, которые внезапно тускнеют. — Я знаю жертву.