Кто сражается с чудовищами, тому следует остерегаться, чтобы самому при этом не стать чудовищем. И если ты долго смотришь в бездну, то бездна тоже смотрит в тебя
— Фридрих Ницше
Хаос.
Хаос — странное понятие, верно?
Он имеет множество форм и выражений. Ты не ищешь его, он сам поселяется глубоко в груди, зудит в голове и под кожей, достигая крещендо, как и полагается хаосу. Держится на волоске. Никогда не знаешь, в какой именно момент хаос обрушится на тебя. Ты не можешь почувствовать его приближение, но и не сможешь его игнорировать.
Чонгук не может игнорировать разлад, творящийся вокруг него. Чонгук не может игнорировать холод, сковавший его конечности. Не может игнорировать потерянный взгляд Тэхёна на себе.
Чонгук не может игнорировать мёртвое тело у своих ног.
Боже, он едва его узнал. И не узнал бы, если бы не татуировка на животе, которую тоже можно с трудом рассмотреть. Он даже не может сморщиться в отвращении, когда оседает на землю, опираясь на одно колено.
Да, это он. Несомненно. Но, в то же время, кажется, что и не он. Чонгук сейчас не может различить привлекательные черты, которые видел множество раз, среди мешанины из крови и синяков, смерти и ужаса.
Хаос имеет множество форм. Это одна из его самых молчаливых. Она заглядывает тебе в душу, готовая уничтожить её в следующую же секунду. Но она молчит. Тревога, захватившая тело Чонгука, тихая, холодная, но устрашающая. Хаос заставляет его замереть на месте, превращает все его чувства в лёд. Связи между клетками его мозга прерваны. Все, что он может сделать, это смотреть на хаос, на то, как этот самый хаос смотрит на него в ответ, издеваясь.
«И если ты долго смотришь в бездну, то бездна тоже смотрит в тебя». Ницше был прав. Именно так это и ощущается. Если долго смотришь на хаос, то хаос тоже смотрит на тебя.
Чонгук смотрит уже достаточно долго.
— Чонгук, кто это? — хаос даже в голосе Тэхёна, который надламывается. — Это…
— Друг, — он спешно его прерывает. — Это друг.
— Какой друг?
Юнги с Чонгуком были завсегдатаями одного бара с Бойзтауне.
Были, потому что Чонгук не уверен, что сможет там ещё раз появиться. По крайней мере, какое-то время. Будет слишком больно, если учесть, что даже мысли об этом уже начинают его истязать.
Он помнит, как они впервые там оказались, скорее из любопытства. Это было месяцев семь назад, сразу после переезда Чонгука и через несколько недель после переезда Юнги.
— Позволь показать тебе Бойзтаун, — сказал Юнги, чем сильно удивил Чонгука. — Там отличные бары.
Юнги выбирался в бары без него? Невероятно.
Спустя минуту, как они въехали в Бойзтаун, Чонгук понял, что район ему понравится. Вся энергетика этого места будто бы сконцентрировалась в том баре, ради которого они приехали. Фасад был скромным, но оформленным со вкусом. Внутри играла живая, но расслабляющая музыка, столы были начищены до блеска с уютными сиденьями. Он был похож на маленький дом.
Стоило им пересечься взглядами, Чонгук уже знал, что они окажутся в одной постели. Он тоже был там со своим другом, непринуждённо болтая. Тогда его волосы были розовыми, но в зависимости от освещения могли казаться фиолетовыми. По красоте в этом месте с ним сравнились бы, разве что, Юнги и он сам.
— Уже засмотрелся на какого-то парня? — спросил Юнги, когда они заняли столик недалеко от них.
— Это гей-бар, так что… полагаю, — Чонгук улыбнулся, снимая пиджак.
— Ты приехал всего пять часов назад.
— И что, Юн?
Старший закатил глаза и озвучил свой заказ подошедшему официанту.
— Какой из них? — поинтересовался Юнги, незаметно глянув в том же направлении.
— Отдам тебе скучного.
— Спасибо, но нет, — усмехнулся Юнги.
— Брось, — настаивал Чонгук. — Когда ты трахался последний раз?
— Я не такой, как ты, парень, — Юнги сердито посмотрел на него.
— Как я? — Чонгук изобразил непонимание. — А какой я?
Официант принёс им их напитки, получив благодарность. Юнги тут же присосался к трубочке.
— Чёртов секс-зависимый.
— Нет.
— Самая большая ложь в моей жизни, — рассмеялся Юнги.
— Господи, ты такой старикашка, — пошутил Чонгук, также сделав глоток. — Куда делся твой член?
Чонгук подумал, что Юнги явно сдерживал в себе желание ответить что-то по типу: «Он в твоей заднице».
— Пианино занимает всё моё время и энергию, отстань, — ещё один глоток. — Значит, тот, что с розовыми волосами?
— С розовыми, — кивнул Чонгук.
— Он горячий, — признался Юнги. — Хотя бы не какой-нибудь типичный белый парень, слава богу.
— Типичные белые парни не мой типаж.
— Зато ты точно их типаж.
— Я типаж всех, дорогой, — мягко рассмеялся Чонгук.
— Но не мой.
— Мин, ты врушка. Ты бы умер за меня.
— Ага, — подтвердил старший. — Но не за твой член.
Чонгук усмехнулся и выпил, снова поймав взгляд незнакомца, который тут же ему кривовато улыбнулся. Красивая улыбка, красивые волосы, красивые черты лица, потрясающий стиль: Чонгук был почти полностью убежден.
Позже вечером Юнги и Чонгук присоединились к мужчинам, и, как только его цель заговорила, Чонгук знал, что случится той ночью.
Чуть позже Чонгук уже лежал на чужой кровати, тяжело дыша. Они переглянулись и улыбнулись, все вспотевшие и истощенные, в полном беспорядке, но зато счастливые.
— Я Чонгук, кстати, — протянул он руку.
— Приятно познакомиться, Чонгук, — мужчина хихикнул и пожал ему руку. — Я Майлз.
Несколько недель спустя они придумали эту локальную шутку, когда Чонгук сказал, что этот парень был важной вехой в его жизни — и, по правде, так оно и было. Знаете такую дружбу, которая сразу кажется естественной? У них это было. Они нашли общий язык буквально, но их связь со временем только росла, они становились друзьями, получая ещё определённые привелегии от этой дружбы помимо прочего.
Иногда они гуляли вместе, иногда с Юнги, ходили из баров в бары, ходили по магазинам — все, что делают друзья.
Когда Чонгук впервые переспал с Сокджином, он откровенно рассказал об этом Майлзу, но, учитывая их условия, он воспринял это так же, как и все остальное: спокойно. Он и сам встречался с другими мужчинами, хотя их отношения не были похожи на отношения с Чонгуком.
— Конечно, ты можешь с ним встречаться, — сказал он. — Ты можешь встречаться с кем-угодно, если они тебе по душе, Гуки. Я всё равно очень занят в колледже.
Таким он и был. Простым в хорошем смысле, прямолинейным.
Майлзу исполнилось бы двадцать три через три недели. Чонгук планировал купить ему те ботинки от Сен-Лорана, о которых он мечтал.
Подождите, всё стало настолько личным? Они теперь убивают тех, кто к нему близок? Чонгук хмурится, и оцепенение медленно спадает. Он чувствует прикосновение к своему плечу.
— Чонгук, какой друг? — обеспокоенно повторяет свой вопрос Тэхён, также присаживаясь.
— Майлз, — задушенно отвечает он. — Майлз Вебб. Друг.
Друг,
друг,
друг.
Сегодня он потерял друга.
Он потерял друга, которому вот-вот исполнилось бы двадцать три.
Он не смог предотвратить его смерть.
Чонгук чувствует кровь на своих руках.
Я позволил им убить снова. Я убил Майлза. Это моя вина. Я…
— Чонгук, посмотри на меня, — голос Тэхён больше не звучит так взволнованно. — Эй, — он поднимается и заставляет поднять Чонгука, не позволяя больше смотреть на тело. — Пойдём со мной.
Чонгук не двигается с места, глядя перед собой.
— Ну же, напарник.
Тэхён тянет его за собой, и по какой-то причине Чонгук повинуется. Они вскоре находят наиболее тихий уголок, но окончательно спрятаться от всей суматохи у них не выходит. Тэхён выпускает запястье Чонгука, прислоняясь спиной к стене и разглядывая младшего, словно он зверёк в зоопарке.
— Я в порядке, — умудряется сказать Чонгук, но Тэхёна его слова не убеждают.
— А я-то думал, что ты умеешь врать.
Чонгук на мгновение поднимает взгляд, встречаясь им с Тэхёном. Он не в порядке. Как он может быть?
— Сейчас не время переживать обо мне.
— Я не переживаю.
Чонгук тихо смеётся через нос и снова поднимает глаза, на этот раз задержавшись так на несколько секунд. Тэхён стискивает челюсти и вздыхает.
— Может, совсем немного.
То, что Тэхён за него беспокоится, уже является доказательством того, насколько Чонгук не в порядке. Но, опять же, сейчас не время переживать о нём, а также не время для него плакать. Думать так шаблонно, но Майлз не хотел бы, чтобы Чонгук его оплакивал. Он бы хотел, чтобы Чонгук поймал этого ёбаного убийцу. Это он может. Это он и сделает.
— Давай вернёмся.
Чонгук начинает разворачиваться, когда Тэхён вновь цепляет его за запястье. Он бы вздрогнул от прикосновения, но ему и так уже чертовски холодно.
— Ты точно готов?
Чонгук плотно сжимает губы в тонкую линию, но на Тэхёна не смотрит.
— Я должен.
Тэхён сжимает его запястье, прежде чем нежно отпустить. Нежный не совсем верное прилагательное для описания Тэхёна, но, эй, этот мужчина иногда умеет удивлять. Ладно, забудьте. Сейчас не время думать и об этом.
Когда они возвращаются, Сокджин с Хосоком не отрывают от них взглядов.
— Так… ты сказал, он был твоим другом? — спрашивает Сокджин.
Да, он не знал о Майлзе. Не то чтобы Чонгук был ему что-то обязан, но они с Майлзом всё равно не спали с сентября. Они виделись пару раз после, иногда вместе с Юнги, но не так часто, как ему хотелось бы. Создание опергруппы только усугубило всё.
А теперь уже слишком поздно. Сейчас всё, что Чонгук может сделать, это ещё раз посмотреть на его мёртвое тело. Посмотреть и почувствовать вину, а вместе с ней кровь, которая словно обволакивает его ладони и затекает между пальцев, липкая и тёплая.
— Да, был, — подтверждает Чонгук. — Мы дружили несколько месяцев.
Месяцы ощущались годами. Но теперь это уже ничего не значит, да?
Сокджин только кивает. Чонгук всё равно не ждёт от него чего-то более конкретного. Он не хочет, чтобы кто-нибудь из его коллег вёл себя с ним, как с напуганным ребёнком. Он не такой. Конечно, ему больно, но… Сейчас не время. Чонгук держится за эту фразу, повторяя словно мантру.
Сейчас не время.
— Криминалисты уже в пути, — сообщает сержант.
Чонгук, ещё раз глянув на тело, отходит в сторону. Меньше всего он хотел бы осквернить его, поэтому им нужно дождаться результатов экспертизы.
Хаос всё ещё здесь, наполняет улицу, и никто уже не может его игнорировать. Эта какофония резонирует в голове Чонгука, но там она превращается скорее в смесь приглушённых неразборчивых звуков. Он проглатывает вставший в горле ком, но всё равно ему кажется, что он вот-вот заплачет… Сейчас не время.
Ощущать всё это странно. Чувства шока, скорби и злости словно циркулирует по его венам одновременно, периодически и крайне болезненно сталкиваясь друг с другом. Кажется, что всё вокруг просто сон. Да, именно, просто сон. Словно Чонгук находится в иной реальности, чёртовой иллюзии. Но всё же, он здесь.
Чонгук опускает голову и смотрит на свои ладони. На каждой по пять пальцев, которыми он для верности немного шевелит. Ему холодно. Дыхание моментально превращается в белые облачка пара на фоне мрачной ночи.
Это реальность. Это пугает и разбивает ему сердце. Но, однако, это всё ещё его работа. работа, о которой он мечтал и которую никогда не оставит. Этому миру нужны хорошие детективы, и, если честно, Чонгук знает, что является таковым. Сейчас просто пришло время доказать это.
Громкий голос Тэхёна заставляет его вырваться из капкана собственных мыслей.
— Пожалуйста, отойдите и подождите немного! — детектив обращается к толпе свидетелей. Некоторые не хотят подчиняться, но, спустя еще одну серию выкриков, замолкают и всё же слушаются.
— Чонгук? — теперь его голос звучит тише. — Пойдём.
Младший подчиняется и следует за ним к толпе людей.
— По одному, пожалуйста, — приказывает Тэхён, когда на него обрушивается шквал голосов. — Спасибо.
Он достает ручку и блокнот, начиная расспрашивать женщину, и Чонгук делает то же самое с первым мужчиной в очереди, только без блокнота. Хотите верьте, хотите нет, но ему не нужно ничего постороннего для запоминания информации.
— Здравствуйте, сэр, — мужчина лет тридцати перед ним прячет руки в карманы расстёгнутой куртки. — Могу я задать вам пару вопросов?
Голос Чонгука звучит спокойно и вежливо. Никто бы и не подумал, сколько он усилий тратит ради этого.
— Я видел, что произошло, — мужчина отвечает без лишних слов, переводя взгляд с земли на Чонгука, с Чонгука на землю и так далее. Однако он говорит медленно.
— Я вас слушаю, сэр.
— Я только вышел из отеля и вдруг — бам!
Чонгук вздрагивает, широко распахнув глаза.
— Что «бам», сэр?
— Они выбросили тело из машины! Я всё видел, детектив!
Чонгук старается не хмуриться и склоняет голову вместо этого.
— Они? Вы видели, кто это сделал?
— Нет, но машина сорвалась с места сразу же после того, как они выбросили тело. Их должно быть двое!
На этот раз Чонгук не может сдержать хмурого взгляда. В этом есть смысл. После убийства Келси фургон был, вроде как, припаркован, поэтому у одного человека было время бросить тело и уехать. Но здесь, у тротуара, посреди улицы, прямо перед проклятым отелем? Никто не может сделать это в одиночку.
Вот чёрт.
Двое убийц, серьёзно? Сраный дуэт? Ох, блять, блять и снова блять.
— Хорошо, какая у них была машина?
— Минивэн, чёрный, с раздвижными боковыми дверьми.
Это точно они, но на этот раз употребление этого местоимения кажется более буквальным.
— Вы никого не увидели внутри?
— Нет, окна были затонированы, и всё произошло так быстро, — его глаза вдруг нездорово поблёскивают. — Но камеры в отеле! Вы должны их проверить.
— Проверим, сэр, — Чонгук облизывает пересохшие губы и сглатывает, но горло всё также сушит. — Как вы поступили дальше?
— Я оцепенел. Кто-то закричал, а затем вы появились. Вы приехали так быстро!
Всё же недостаточно.
— Так вы не трогали тело?
— Упаси боже, нет! — мужчина проводит рукой по волосам. — Но я заметил что-то у него на спине, когда он катился, вам стоит проверить!
Подпись. Это должна быть она, потому что в первый раз Чонгук её не заметил.
— Проверим, — отвечает Чонгук. — Что-нибудь ещё, сэр?
Мужчина задумывается на мгновение, но в конечном итоге качает головой. Детектив даёт ему свою визитную карточку, и, по просьбе Чонгука, свидетель сообщает ему своё имя и номер. Освобождённый, он уходит, направляясь поговорить к психологу, который приехал вместе с другими полицейскими. Чонгук убирает телефон в карман и опрашивает ещё пару человек.
После допроса всех непосредственных свидетелей, Чонгук наконец подходит к Тэхёну. Подобные элементы выделяются каждый раз, и они могут быстро реконструировать то, что произошло. Все произошло быстро, молниеносно. Черный минивэн с задними раздвижными дверями и тонированными стеклами припарковался перед отелем, как будто собирался кого-то высадить. Однако человек, которого в итоге высадили, оказался трупом, выброшенным, словно какой-то мусор прямо на тротуар. Минивэн мгновенно рванул с места, и шум его двигателя смешался с криками свидетелей. Мужчина попытался проверить, жив ли Майлз, но отступил, не прикасаясь к нему, когда увидел его лицо, искаженное до неузнаваемости кровью и синяками. Кого-то даже стошнило от одного взгляда издалека. Чонгук последовал бы их примеру, не будь он детективом, которому полагается иметь чуть больше контроля над собственным телом.
Женщина заметила номер, который Тэхён записал под её диктовку, но они не рассчитывали, что это сильно им поможет. Пересказав всё это Сокджину с Хосоком, они явно не удивили последнего.
— Честно, я уже подумывал насчёт дуэта и… — он вздыхает. — Всё это только подтвердило мои опасения.
— Это редкость? — интересуется Чонгук, всё ещё любопытный и внимательный, несмотря на собственное состояние.
— Да, — подтверждает Хосок. — Хорошая команда может быть поистине разрушительной. И мы столкнулись именно с такой, могу сказать.
Чонгук прикусывает нижнюю губу. Покопавшись в памяти, он вспоминает лишь о нескольких дуэтах серийных убийц. Первыми убийцами, которые приходят ему в голову, являются Генри Ли Лукас и Оттис Тул, которые подружились в 1976 году. Оба убивали до встречи друг с другом, и поэтому убийства, совершённые ими в качестве дуэта, были ещё ужаснее. Они стали не только соучастниками преступления, но и простыми партнёрами по жизни, поскольку их отношения были перемежены сексом. У них обоих было тяжёлое детство, которое, вероятно, позволило им сблизиться. Вместе они путешествовали по стране, совершая ужасные убийства, а Тул иногда даже съедал части трупов. В таких дуэтах часто бывает ведущий и ведомый. Тул в их паре был ведомым. На сегодняшний день они оба мертвы, но общее число их жертв всё ещё неизвестно. Единственное, что можно сказать наверняка, — это то, что они убили много людей.
Другой «интересный» дуэт — Пол Бернардо и Карла Хомолка, пара канадцев, также известных как
«убийцы Барби и Кен». Двое физически хороших выглядивших людей, которые были — ну, всё ещё остаются — чем угодно, только не хорошими. Бернардо сначала действовал в одиночку, но позже был уличён в роли печально известного насильника из Скарборо. Хомолка знала об этом, поддерживая все те ужасы, увековеченные её парнем. Затем, в 1990 году, Карла решила подарить Полу девственность своей младшей сестры в качестве рождественского подарка после того, как он жаловался Карле на то, что она уже была не девственницей при их знакомстве. Вместе они накачали пятнадцатилетнюю девушку наркотиками и изнасиловали её, засняв на видео своё злодеяние. Бедная девочка в конце концов умерла от передозировки, но паре удалось уйти от наказания, инсценировав всё под несчастный случай в спальне и сразу же позвав на помощь.
Позже они похитили ещё одну молодую девушку, действуя таким же образом, за исключением того, что ей удалось выжить. Две другие жертвы, Лесли Махаффи и Кристен Френч, не имели такой возможности и умерли, пережив подобные издевательства. Бернардо сейчас в тюрьме, но не Хомолка, которая была освобождена в 2005 году. Честно говоря, у Чонгука всегда живот крутит при мысли о том, что такой монстр может теперь относительно свободно ходить по земле. За некоторые ошибки можно расплатиться и получить прощение, но изнасилование и убийство — это не ошибки, это зверства.
В том же духе действовали Лоуренс Биттейкер и Рой Норрис, дуэт серийных убийц, известных как
«Убийцы с ящиком с инструментами». Они похитили, изнасиловали и пытали пятерых девушек в фургоне, который они назвали «Murder Mac». Подобно Бернардо и Хомолке, они записывали свои преступления на аудиозаписи, вероятно, будучи в восторге от мысли пережить их заново в последствии.
Существуют и другие ужасные пары, но кислый привкус во рту Чонгука уже слишком силён, чтобы продолжать думать об этих ужасах. Достаточно того, что творится рядом с ним.
— Криминалисты здесь, — бормочет Сокджин, оборачиваясь. Чонгук делает то же самое, глядя на команду, но вскоре замечает и Джорджи с Лероем, которые в спешке выходят из машины.
— Это вы обнаружили тело? — спрашивает Лерой, отчего Чонгук упирается взглядом в асфальт под ногами на пару секунд.
— Ага, — отвечает Тэхён, поглядывая на Чонгука, который посматривает в ответ.
— И я знаю жертву.
Он предпочёл бы не знать. Джорджи и Лерой хмурятся, понимая, что тема деликатная. Сдержанность Лероя удивляет Чонгука и заставляет ценить молодого человека ещё больше. Зная Лероя, его язык уже, должно быть, чешется от нетерпения задать тысячу вопросов прямо сейчас, но он молчит, борясь с этой своей привычкой. То же самое и с Джорджи. На самом деле они очень похожи.
— Можете спрашивать, — уверяет Чонгук, глядя сначала на Джорджи, затем на Лероя. — Я знаю, что у вас есть вопросы.
У Тэхёна, наверное, тоже. Но всё же он не задал пока ни одного. Чонгук ценит это. Лерой нерешительно бросает взгляд на тело вдалеке, которое уже обступили криминалисты, после чего его голубые глаза снова встречаются с глазами Чонгука.
— Кем он был для тебя?
— Близкий друг, — Чонгук больно прикусывает изнутри щёку.
При этом упоминании Тэхён пристально смотрит на Чонгука. Чонгук почти может прочитать вопрос «Насколько близким?» на губах Лероя. И снова младший, кажется, колеблется, поэтому Чонгук решает пойти дальше. Сейчас он вполне мог бы рассказать им все. Хосок тоже всё ещё здесь, молча слушает, в то время как Сокджин разговаривает с криминалистами чуть в стороне.
— Мы познакомились в баре семь месяцев назад. Переспали один раз, после чего сблизились и стали друзьями.
Никто не кажется шокированным или удивлённым, но Чонгук такого от них и не ожидал. Он никогда не был скрытным человеком, когда дело касалось его сексуальной ориентации.
— Его звали Майлз Вебб, — добавляет Чонгук после небольшой паузы, и в горле становится совсем сухо. — Ему было двадцать два. Учился в колледже.
Но не только.
— Я расскажу вам больше позже, хорошо? В участке.
— Конечно, — спешат ответить Джорджи с Лероем, и Чонгук выдавливает из себя слабую улыбку.
Хосок, собираясь присоединиться к Сокджину, находит момент, чтобы подойти к Чонгуку. Спецагент кладёт руку детективу на плечо и слегка сжимает его, глядя на него своим всеобъемлющим взглядом из-под нескольких упавших на лоб прядей чёрных волос. Чонгук проглатывает оставшуюся слюну и смотрит на Хосока, в конце концов кивая. Агент тоже кивает, прежде чем уйти.
Суматоха вокруг постепенно стихает, уступая место привычному чикагскому шуму, который состоит из редких автомобильных гудков и рёва многочисленных авто. Однако хаос всё ещё здесь. Щелчка затвора и вспышек камер достаточно, чтобы напомнить ему о его присутствии.
Знаете, что ещё более хаотично? Тэхён на время исчезает и появляется снова с бутылкой в руке, прежде чем передать её Чонгуку, который прищуривается, разглядывая воду.
— У тебя голос охрип, — говорит старший, всё ещё протягивая бутылку, — вот я и подумал, что тебе стоит попить.
Чонгук берёт воду из рук Тэхёна, касаясь его пальцев своими.
— Спасибо, Тэхён.
Старший смотрит на него какое-то время, но также быстро отворачивается, начиная разговаривать с Джорджи и Лероем. Чонгук долго и медленно глотает холодную жидкость. Даже внезапная забота Тэхёна кажется горькой в такую ночь. В конце концов, а что нет?
В какой-то момент Чонгук всё же уходит, направляясь к внедорожнику. Ему необходимо побыть одному в ожидании завершения экспертизы. Он садится в машину, которую забыл запереть, чего никогда ранее с ним не происходило, и устраивается на заднем сидении, расслабляя напряжённые конечности. Он переплетает пальцы вокруг бутылки и пихает ладони между бедер. Закрыв глаза, он делает глубокий вдох и через несколько секунд выдыхает в том же медленном ритме.
Его короткую передышку прерывает открывающаяся дверь, но Чонгук по-прежнему держит глаза закрытыми. Его обоняния достаточно, чтобы понять, кто только что сел в машину, — аромат лаванды плавно затекает в нос, оседая в лёгких. На мгновение он думает о том, чтобы открыть рот и сказать что-нибудь, что угодно, но он всё ещё молчит, следя за поведением Тэхёна.
На какое-то время тишина затягивается, наполняя машину некоторой неловкостью, а сердце Чонгука — нетерпением. Тэхён пришел, чтобы ничего не делать? Чонгук продолжает медленно дышать, всё ещё не открывая глаз. Он может сказать, что Тэхён начал подёргивать ногой, судя по шороху ткани о кожу на сидении.
— Прости меня, — выпаливает он после пары минут молчания.
— За что, Тэхён?
Тэхёну, конечно, есть о чем сожалеть, но Чонгук на самом деле не обижен. Ему хватило одной недели молчания. Он даже не планировал молчать, но затем Тэхён решил вести себя как проклятый ребенок, будучи холодным и всё такое.
— За ту неделю.
— За какую её часть? — спрашивает Чонгук, открывая глаза.
— А за какую мне стоит извиняться?
Чонгук поворачивает голову, встречаясь взглядом с Тэхёном в относительной темноте машины.
Когда ты пытался убежать.
— За ту, в которой тебя вывернуло на собственную рубашку и мой пол, кстати.
Тэхён морщится от воспоминаний о собственных деяниях, заставляя Чонгука хихикнуть.
— Да, прости за это, — Тэхён вздыхает и складывает руки на груди, всё ещё дёргая ногой. — И за всю неделю тоже прости.
— Я уже привык, что ты ведёшь себя, как последняя пизда.
— Я тут пытаюсь приложить усилие, придурок, — цокает Тэхён, нахмурившись.
— Я вижу, — выгибает бровь Чонгук.
Тэхён закатывает глаза, и Чонгук позволяет тишине прояснить свои мысли. Когда он становится готов её нарушить, они не исчезают, переворачивая его разум с ног на голову. У него слишком много вопросов, но он не может сейчас просить слишком многого. Тэхён похож на зверя, которого нужно приручать постепенно, шаг за шагом.
— Почему ты игнорировал меня целую неделю?
— Я не… — Тэхён стонет под скептическим взглядом Чонгука. — Ладно, игнорировал.
— Так почему?
— Ну, я не то чтобы горжусь тем, что завалился пьяным в квартиру своего напарника. Я бы даже сказал в его ёбаный особняк.
— Твоя манера преувеличивать уже становится классикой, — усмехается Чонгук.
— Ты знаешь, что я не преувеличиваю.
— Ладно, — Чонгук качает головой. — Почему тогда ты захотел покинуть мой
особняк?
— Я приехал, потому что ты хотел что-то мне рассказать, но ты отказался. У меня не было причин оставаться.
— А, точно, и тогда ты решил меня завести.
Тэхён снова стонет и потирает заднюю часть шеи.
— Мне не следовало этого делать.
Чонгук с этим не согласен.
— Ты хотел этого в пылу момента?
— Да, — Тэхён выглядит озадаченным, но всё же кивает. — Не знаю, почему, но я хотел этого.
Это глупо, но Чонгук подавляет дрожь, получив подтверждение. Он тоже этого хотел, даже больше, чем он думал.
— Тогда ты поступил правильно, — Чонгук борется с желанием дотронуться до тэхёнова бедра. — Влечение — это не плохо. Ты должен это знать в свои неполные двадцать семь.
— Плохо, если дело касается нас.
— Так, теперь есть «мы»? — смеётся Чонгук.
— Я не в этом смысле, — сжимает челюсти Тэхён.
— Всё же, почему это плохо, если дело касается
нас? — Тэхён не отвечает, глядя на свое беспокойное колено, поэтому Чонгук добавляет: — Ты говорил, что больше меня не ненавидишь. Это правда?
Когда их взгляды пересекаются, в глазах Тэхёна появляется непонятный блеск.
— Думаю, да, — признаётся старший спустя пару секунд. — Да.
Чонгук догадывался. Ну, по крайней мере, надеялся. В последнее время поведение Тэхёна изменилось, если не считать ту неделю. Чонгук тоже больше не ненавидит его. Во всяком случае, он никогда не собирался его ненавидеть. Он просто повторял то, что получал от Тэхёна в защитной манере.
— Так мы теперь настоящие напарники? — говорит Чонгук, немного издеваясь, отчего Тэхён усмехается.
— Не придумывай, мы не друзья.
— А я что-то говорил про друзей? — вскидывает бровь Чонгук.
Тэхён какое-то время изучает его, блуждая взглядом по лицу Чонгука, спускаясь к торсу, рукам, после возвращаясь к лицу.
— Блять, ладно, — вздыхает он. — Напарники, Чонгук.
Чонгук слабо улыбается и протягивает кулак Тэхёну, который смотрит на него осуждающе.
— Серьёзно? — усмехается. — Мы согласились быть напарниками, а не братанами на всю жизнь.
Чонгук склоняет голову, глядя на Тэхёна, когда взгляд старшего снова останавливается на нём. Младший чуть потряхивает кулаком, ничего не добавляя. Тэхён, каким бы драматичным он ни был, слишком долго стискивает челюсти и закатывает глаза, в конце концов толкая кулак Чонгука своим после минутного размышления.
— Это тоже станет традицией, — шутит Чонгук, искренне на это надеясь.
— Давай это проясним, — Тэхён ёрзает на сидении. — У нас нет традиций. Никаких.
— Ты знаешь, что есть, — смеётся Чонгук.
— Боже, прекрати это сейчас же. Ты мерзкий.
— Это ты мерзкий.
— Я очень далёк от мерзкого.
Чонгук смеётся через нос, после чего позволяет тишине повиснуть на какое-то время. Честно говоря, слов недостаточно, чтобы описать, насколько ужасно он все еще чувствует себя, но каким-то образом Тэхёну удается немного исправить положение своим присутствием. Забавно, правда?
— Так тебе было, что сказать в итоге, — заявляет Чонгук, поворачиваясь на сидении полубоком к Тэхёну.
Тот копирует его позу. Чонгук ощущает смесь лаванды и мяты, и, на удивление, они создают необычный, уникальный аромат. Словно эти два запаха были созданы соединиться однажды, несмотря на их непохожесть. Интересно.
— Да, полагаю.
— Почему решил рассказать сейчас? — спрашивает Чонгук. — То есть, ты не хотел говорить час назад.
Тэхён делает то, что делает всегда, когда чувствует давление: сжимает челюсти. Классика.
— Не знаю.
Чонгук не давит на него. Он знает, что сейчас это было бы бесполезно. К тому же, действовать на нервы Тэхёну прямо сейчас было бы неразумным ходом — не тогда, когда Чонгук только немного подобрался к нему поближе. Если Тэхён захочет говорить, он заговорит.
В какой-то момент это он и делает.
— Мне было страшно.
— Из-за чего? — любопытствует младший.
— Я думал, что это Юнги.
Чонгук хмурится в неподдельном удивлении. С каких пор Тэхён так заботится о Юнги? Он ни разу с ним не видился в живую, даже слышал о нём не много.
— Чимин показывал его фотографии, — поясняет Тэхён, — но я не мог разглядеть черты лица под всеми этими синяками и кровью. Я думал это Юнги, — повторяет он, — и затем испугался за Чимина.
— Потому что он так же дорог тебе, как мне Юнги?
Тэхён кивает. Это имеет смысл. Чёрт, могут ли они оказаться в опасности из-за них?
— Думаешь, они могут…
— Всё, что угодно, — перебивает его Тэхён. — Эти ёбаные психи способны на всё, что угодно.
— Мы не позволим этому случиться, — отвечает Чонгук, стараясь сделать голос максимально ровным. — Мы не выпустим наших друзей из виду, пока не поймаем этих убийц.
— Впервые не могу не согласиться.
Они вновь надолго умолкают. Чонгука это не беспокоит, даже наоборот. В данный момент им нечего сказать, поэтому ничего и не говорят. Так просто. Он ценит эту сторону Тэхёна, хотя иногда она может чертовски раздражать его. Мужчина редко болтает не по делу. Это проблематично лишь в тех случаях, когда ему есть, что сказать, но он выбирает молчание.
Поэтому они просто остаются в салоне, спрятавшись от остального мира в относительной безопасности, которую может им предложить полицейский джип. Всё кажется сюрреалистичным, как если бы Чонгук находился в какой-нибудь иллюзии, где-то между сном и кошмаром. Он кладёт руки на колени и некоторое время смотрит на них, пересчитывая пальцы по три раза. По пять пальцев на каждой. Всё реально, включая Тэхёна рядом с ним, тихо сидящего в темноте, с лицом, слабо освещённым далёкими красочными огнями. Чонгук и представить себе не мог, что присутствие Тэхёна однажды сможет его утешить.
Теперь, когда этот день настал, он не знает, как интерпретировать это чувство, поэтому просто позволяет ему скользить по потоку своих мыслей, пряча его где-то на задворках сознания, среди кучи других вещей.
Хаос добирается и туда. Он пробирается в сознание Чонгука с противоречивыми идеями и позволяет ему слишком много думать, не в угоду себе. Подобное только сильнее его путает.
— Думаю, они почти закончили, — говорит Тэхён, наклоняясь к окну со стороны Чонгука. — Готов идти?
Чонгук следит за взглядом Тэхёна, замечая Сокджина, который разговаривает с кем-то из криминалистов.
— Готов, если ты готов.
Тэхён кивает и выходит, открывая дверь одновременно с Чонгуком. Они направляются к месту происшествия под заинтересованными взглядами Лероя и Джорджи, после чего Сокджин сообщает им, что они могут приступать. Детективы надевают перчатки, любезно предоставленные экспертами, после чего подходят к телу в одних только чёрных боксерах, поскольку Майлз их любил.
Это была бойня. Иначе и не скажешь.
Чонгук тяжело сглатывает, приседая, и его ноздри заполняет запах почти засохшей крови и раненой плоти. Он видит не первый труп в своей жизни и точно не последний, но на этот раз всё иначе. Так всегда бывает, когда ты мог узнать умершего лишь по звуку его дыхания. Чонгук знал. Как Майлз размеренно дышал, и его живот приподнимался при этом. Как он сгибался пополам, когда у него кончался воздух, в основном из-за какой-то глупой шутки. Как он по-особенному ему улыбался, и всегда знал, как заставить Чонгука рассмеяться.
— Вероятно забит до смерти, — бормочет Чонгук, едва ощутимо касаясь того, что раньше можно было назвать подбородком Майлза.
— Я бы тоже так сказал, — Тэхён присаживается рядом и сканирует тело Майлза, вернее, его останки.
— И вы не ошибётесь, — подтверждает главный криминалист, стоя позади них. — Мы уверены, что так и было. Но избиение может повлечь множественные последствия. Мы определим точную причину смерти позже.
Чонгук кивает самому себе, когда мужчина немного отходит. Действительно, быть забитым до смерти — это своего рода общий термин. Настоящей причиной смерти может быть, например, одно или множественные кровотечения или даже гиповолемический шок.
— Тот, кто сделал это, просто бешеный, — заявляет Тэхён, переводя взгляд с тела на Чонгука. — Раны выглядят ужасно.
— Видишь эту татуировку? — Чонгук кивает на живот Майлза. — Без неё я бы даже не узнал его.
Тэхён сжимает челюсти, глядя на довольно большую татуировку. Чонгуку всегда она нравилась, красивая и мастерски выполненная, но грубая и тёмная, идеально подходящая Майлзу. Теперь чернила скрыты под пятнами крови и синяками, а некоторые линии искажены.
— Мне жаль, что тебе приходится это видеть, — произносит Тэхён, приближаясь к Чонгуку, стараясь сохранить беседу как можно более конфиденциальной. Куда делся настоящий Тэхён?
— Это моя работа. Не переживай.
— Я не переживаю, просто… да, прости.
— Тебе не за что извиняться, — отвечает Чонгук. — Давай сосредоточимся, хорошо?
Тэхён соглашается, и они вновь начинают осматривать труп. Чонгуку приходится снова подавлять поток желчи, рвущийся из его желудка.
— Следы ударов повсюду, — замечает Тэхён. — Очень сильных ударов. Убийца как будто, блять, озверел.
Чонгук не может не согласиться. Если бы то, что он видит сейчас, было картиной, она бы принадлежала кисти Отто Дикса или, может быть, Фрэнсиса Бэкона.
Последние мгновения жизни Майлза, должно быть, были пропитаны ужасом. При мысли об этом у Чонгука скручивает живот. Он мог предотвратить это. Он должен был предотвратить это. Майлз не должен был умереть сегодня вечером. Не должен был умереть таким молодым. Чонгуку следовало позвонить ему, попросить поговорить с ним, немного игнорируя их сумасшедший график. Он должен был сделать столько всего.
Вместо этого он просто время от времени присылал ему несколько сообщений, просто чтобы убедиться, что с ним всё в порядке, чтобы проверить его перед следующей встречей. Они как раз должны были встретиться на днях. Но сейчас уже поздно.
— Чонгук?
Он пару раз моргает.
— Чонгук, ты в порядке?
Сейчас не время. Самообладание. Он должен встретить хаос с самообладанием.
— Да, — выдыхает он. — Я в норме. Прости.
Тэхён щурится, но ничего не говорит по этому поводу.
— Перевернём его?
— Да, — слабо отзывается он. — Да, давай.
Тэхён кивает, и они осторожно переворачивают тело Майлза на живот. Они оба охают, когда их глаза останавливаются на его спине. До сих пор Чонгука ни разу не тошнило на месте преступления, но, честно говоря, сейчас он близок к этому.
— Что это за хуйня…? — вопрошает Тэхён, и, честно, Чонгук не может винить его за выражения, потому что сам замер на месте.
«REMEMBER» ярко контрастирует с жестокими отметинами на теле Майлза. Слово так же вырезано прямо на коже, но буквы на этот раз расположены в столбик. Красноватые порезы тонкие, практически изящные, и сделаны явно с аккуратностью. Без сомнения был использован скальпель или, по крайней мере, что-то похожее. Спина также покрыта синяками, но всё же меньше, чем грудь. Подпись закрывает практически всю её, словно украшая. Для Чонгука она выглядит отвратительно.
Но всё же, с объективной и беспристрастной точки зрения, это вполне можно посчитать красивым. Вот, что делает аккуратность. Благодаря ей многие вещи начинают выглядеть хорошо.
— Чертовски странно, — умудряется выпалить он пару секунду спустя. — Может быть, её сделал второй убийца?
Тэхён задумчиво и медленно кивает головой, когда позади него появляется Хосок. Похоже он услышал Чонгука, потому что говорит:
— Вполне возможно.
— Что если… — произносит Чонгук в порыве озарения. — Что если они убивают поочерёдно?
Хосок склоняет голову набок, а Тэхён прислушивается.
— Продолжай.
— У нас четыре жертвы, так? Две женщины, двое мужчин, убиты поочередно. Если убийц и правда двое, они могут убивать по очереди: один убивает женщин, другой — мужчин.
— Я думал так же, — признаётся Хосок, опуская голову, чтобы посмотреть на детективов. — И, что ж, принимая во внимание мои сомнения по поводу пола убийцы, я уверен в том, что один — мужчина, а вторая…
— Женщина, — заканчивает Тэхён, переводя взгляд с Хосока на Чонгука.
Как сказал бы Тэхён, что это за хуйня? Работа с серийным убийцей — редкость в карьере детектива. Еще большая редкость в такой карьере — пара серийных убийц. Но иметь дело с дуэтом серийных убийц, состоящим из мужчины и женщины? Это, к сожалению, чёртов джекпот. Динамика между этими двумя тоже кажется особенной. Есть ли в этом дуэте ведомый?
— Это безумие, — добавляет Тэхён. — Ёбаное безумие.
И снова Чонгук не может не согласиться. Всё это безумие.
Чонгук смотрит на обесцвеченные волосы Майлза, окрашенные кровью. Он хотел вернуться к розовому, даже планировал сделать это на следующей неделе. Чонгук подбадривал его. Розовый действительно ему шёл.
— Чонгук, — говорит Хосок, когда детективы поднимаются, — ты помнишь дело, связанное с этим убийством?
Ему не приходится долго копаться в закоулках памяти.
— Моё первое дело в Чикаго, — отвечает он. — Единственное в моей карьере дело, в котором жертву забили до смерти.
Единственное до сегодняшего дня.
— Я помню его, — говорит Тэхён. — Ты не хвастался им впервые.
— Я никогда не хвастался, — поправляет Чонгук, после чего снова обращается к Хосоку. — Женщину убил собственный муж, но он покончил с собой до того, как мы смогли его арестовать. Пустил пулю в голову.
— Ладно, — говорит Хосок. — К сожалению, это обычное дело.
— Они теперь даже не копируют пол жертвы, — подмечает Тэхён.
— Их интересует причина смерти. Так было с самого начала.
Хосок прав, но почему? Зачем копировать убийства наполовину? Почему, собственно, убийца совершает то, что совершает? Сложный вопрос, особенно если учесть, что их двое.
— Что они пытаются доказать?
— Ты думаешь в верном направлении, Чонгук. Они пытаются что-то доказать.
Чонгук хочет ответить, но закрывает рот, когда видит, что Тэхён тоже знает ответ.
— Что они лучше нас.
— Верно, — подтверждает Хосок, удивлённый тем, что услышал голос Тэхёна, а не Чонгука. — Думаю дело в этом.
Они смотрят друг на друга, обдумывая происходящее. Затем появляется Сокджин, своей величественной осанкой затмевая всех остальных.
— Идите в отель, как закончите здесь, — приказывает он. — Лерой с Джорджи смотрят записи с камер.
— Мы закончили, — отвечает Тэхён, поглядывая на Чонгука.
Младший соглашается, и они вместе направляются в отель. Чонгук знает это место благодаря Майлзу, который иногда бывал там. Это хороший отель с тренажерным залом, крышей, ресторанами и так далее, но сейчас им просто нужно добраться до комнаты охраны, что они и делают благодаря Джорджи, которая ждёт их в холле.
— На этот раз камеры всё записали, — говорит она по пути в комнату. — Всё было в порядке.
Теперь они даже не пытаются заметать следы. Они достаточно уверены в себе, чтобы этого не делать. Чонгук надеется, что именно уверенность станет их ахиллесовой пятой. Комната освещена яркими лампами, и Чонгуку требуется несколько раз моргнуть, чтобы привыкнуть к свету. Лерой уже стоит за креслом сотрудника службы безопасности.
— Здравствуйте, — Чонгук жмёт руку, предложенную мужчиной. — Я детектив Чон.
Сотрудник кивает, представившись, и также пожимает руку Тэхёну.
— А я детектив Ким. Покажите, что нашли.
Мужчина немного поворачивается и перематывает видео. На экране пока что всё спокойно, кто-то гуляет по тротуарам, по асфальту едет куча машин и так далее. Затем появляется чёрный минивэн, и всё кажется таким же спокойным, как и раньше. Но они знают. Все в этой комнате знают, что будет дальше. Фургон с тонированными стеклами паркуется у тротуара, и раздвижная дверь открывается. Тело Майлза сбрасывают небрежно, с силой, но убийцу нельзя увидеть полностью, только его кисти в чёрных перчатках и часть руки, прикрытой рукавом того же цвета. Чонгук сказал бы, что это мужчина, но аргументы, которые у него есть, на самом деле неубедительны.
А потом фургон исчезает.
Несколько раз они просят сотрудника перемотать видео назад, замедлить его в некоторые моменты, даже увеличить некоторые элементы, особенно минивэн и единственную часть убийцы, которая у них есть, но это им не помогает. Единственное, что у них есть, — это номерной знак, но, опять же, это, вероятно, будет неубедительным. Они всё равно его проверят, но Чонгук не уверен, что это им что-то даст.
Когда они снова оказываются на улице, Сокджин сообщает им, что тело увозят.
— Тогда поедем в Бойзтаун, — произносит Чонгук, глядя на Тэхёна, который хмурится вместе с Сокджином. — Там жил Майлз.
— Да, — кивает Сокджин, вспоминая, что на этот раз они располагают большей информацией о жертве. — Хорошо, давайте. Хосок, Джорджи, Лерой и я поедем обратно в участок. Я позвоню Заку с Кристин, вдруг они что-то нашли.
Все соглашаются, и через мгновение детективы уже садятся во внедорожник. Чонгук пристёгивается и бросает последний взгляд на далекое тело Майлза. Только тогда они уезжают.
— Ты всё ещё в порядке? — спрашивает Тэхён, останавливаясь на красный. Чонгук вскидывает бровь и прислоняется виском к подголовнику.
— Что вы сделали с настоящим Тэхёном, сэр?
— Ты идиот, — он слабо усмехается и качает головой. — Забудь, что я сказал. Больше не буду спрашивать.
Было бы так жаль больше не увидеть Тэхёна с этой стороны. Заботливой, спрятанной под несколькими слоями напускного.
— Я в порядке, спасибо за заботу.
— Хорошо.
Тэхён трогается с места, но Чонгук не меняет позиции, по-прежнему глядя на своего партнера. Он должен признать, по крайней мере в сотый раз с тех пор, как он работает с ним, что профиль Тэхёна — настоящее благословение. От его челюсти до волос все кажется идеальным, чертовски желанным. Жизнь слишком коротка, чтобы скрывать правду от себя. Чонгук хочет его. Вот так просто.
Но, пока что, это не важно.
— Какой адрес? — спрашивает Тэхён, когда они подъезжают к Бойзтауну.
Чонгук озвучивает, и Тэхён поворачивает направо. Снова наступает тишина, но Чонгук по-прежнему не двигается.
— Ты пялишься на меня уже минут десять, — вдруг произносит старший. — Неужели я настолько красив?
— Ты знаешь, что да. Я уже говорил тебе.
Тэхён сжимает челюсти и поворачивает налево.
— И нахуя ты меня восхваляешь сейчас? — спрашивает Тэхён, но его голос вовсе не звучит агрессивно.
— Я не восхваляю тебя, идиот, — отвечает Чонгук, несмотря на то, что отчасти это он и делает. — Я озвучиваю факты.
— Хочешь, чтобы и я озвучил парочку?
— Давай.
— Ты настолько же раздражающий, насколько горячий, мудила, — Тэхён паркуется и смотрит на Чонгука, по телу которого пробегает дрожь. — А раздражаешь ты чертовски, напарник.
Чонгук инстинктивно — честно инстинктивно, блять — толкает язык за щёку, заставляя Тэхёна раздражённо простонать, заглушив мотор.
— Видишь? — он отстёгивает ремень. — Пиздецки раздражающий.
И, следовательно,
пиздецки горячий. Чонгуку не нужно, чтобы Тэхён озвучивал это, чтобы понять, что именно так он думает. Интересно. Чертовски приятно, но… Сейчас не время.
Чонгук выпрямляется, и его взгляд останавливается на доме, в котором жил Майлз. Он тяжело вздыхает, совсем не готовый войти в квартиру, зная, что не найдет там своего друга.
— Уверен, что хочешь это сделать? — спрашивает Тэхён, спустив левую ногу на асфальт.
— Я должен, — отвечает он. — Он бы хотел, чтобы я поймал его убийцу.
Блять, он даже похоже шутил однажды.
— Хорошо, Чонгук. Пойдём.
Его имя звучит из уст Тэхёна словно поэзия. Ещё одно вдохновение, ещё один выдох, и Чонгук отключится, ощутив, как дрожь пробегает по его рукам. Тэхён ждет его, и, когда он покидает машину, они оба направляются к зданию. Чонгук набирает код на панели, открывает дверь и позволяет Тэхёну войти.
— Вот здесь, первый этаж, — сообщает Чонгук, и Тэхён осторожно подходит к двери. — Проверь дверь, может она не заперта.
Обычно такой радости не бывает, но кто знает?
Тэхён кивает и кладёт руку в кожаной перчатке на ручку, нажимая. Она поддаётся. И это совсем не похоже на Майлза, потому что он скорее, как Чонгук — всегда закрывает двери и всё в таком духе.
Осторожно детективы входят в квартиру — на всякий случай каждый держит руку на кобуре. Они разделяются и тщательно, но быстро осматривают каждую комнату, а затем встречаются в гостиной, которая также является спальней.
Что-то не так, но, кроме входной двери, все в норме, как обычно. Майлз был не из тех, кто живёт в беспорядке. Под его образом плохого парня скрывался очень аккуратный человек, более организованный, чем половина Чикаго. Он мыл посуду сразу после еды, прибирался в квартире каждый день, всегда одинаково складывал свои вещи в одном и том же месте. Он застилал свою кровать по-больничному и ставил три подушки у изголовья.
— Квартира похожа на твою, — замечает Тэхён. — Её маленькая версия.
— Наверное, — грустно улыбается Чонгук.
— Он был похож на тебя?
Чонгук не обижается на этот вопрос. Внимательность и осторожность Тэхёна не могли его обидеть.
— Думаю, да, — немного подумав отвечает Чонгук. — Да, мы точно были похожи.
— Рыбак рыбака видит издалека, м?
— А противоположности притягиваются.
— Надеюсь мне послышалось.
— Ты это начал, — отвечает Чонгук, а Тэхён закатывает глаза.
— Ладно, к чёрту неловкость, — Тэхён оборачивает и смотрит на младшего. — Здесь что-нибудь не так?
— Кажется, всё как обычно, но будто бы чего-то не хватает, — Чонгук осматривается и прикусывает губу.
— Чего, например?
Младший хмурится, глубоко задумавшись. Когда его взгляд останавливается на журнальном столике, ответ становится кристально ясным.
— Компьютер, — отвечает он. — Здесь нет его ноутбука.
— Он стоял здесь? — спрашивает Тэхён, проследив за его взглядом.
— Всегда.
Тэхён медленно кивает, затем спрашивает, что у него был за ноутбук. Чонгук говорит ему, что серый MacBook, и они соглашаются поискать его, хотя Чонгук на девяносто девять процентов уверен, что они его не найдут. Если его нет на журнальном столике, значит, его украли.
Угадайте, кто мог это сделать.
Они собираются снова разделиться, но Тэхён вдруг останавливается, глядя на стену перед собой. Естественно, Чонгук делает то же самое, следуя интересу Тэхёна. Ах, да.
В слезах нет ничего плохого. Чонгук знает это, он воспитал это в своём сознании и применяет в своей повседневной жизни. Но прямо сейчас он сознательно им сопротивляется. Сейчас не время, чёрт возьми, но как быть, если они оба сейчас смотрят на любимые фотографии Чонгука. Их шесть, маленькие полароиды, развешенные в линию с любовью и точностью. Они отображаются в хронологическом порядке.
Майлз сделал первую. Кто знал тогда, что их случайный секс превратится во что-то более глубокое? Судя по всему, они. Они знали. В глубине души они знали, что это был не просто перепихон. Это было началом чего-то. Вот почему они решили увековечить тот момент, оба без верха на кровати Майлза, а их ключицы были такими же острыми, как их улыбки.
Тэхён всё ещё смотрит на квадратики, полные воспоминаний.
Вторую сделал Чонгук. Даты отмечены на обороте каждого полароида, но ему не нужно их видеть, чтобы вспомнить. Он сделал это фото через две недели после их знакомства. Той ночью он пришел с Юнги, как следует представив его Майлзу, и они сразу же сдружились. Все трое часами играли в NBA 2K, и после сотого поражения Чонгук встал и взял камеру, засняв как Майлз даёт пять Юнги. Они поспорили, что Чонгук не победит в этой игре. Чонгук не может не улыбнуться, вспоминая их радостные крики.
В этот самый момент он понимает, что Юнги тоже только что потерял друга. Он еще даже не знает этого. Об этом ему скажет Чонгук. Он вообще сможет это сделать? Блять. Сказать, что это сложно, было бы эвфемизмом.
Он начинает покусывать нижнюю губу, когда его взгляд падает на третье фото, которое сделал Юнги. Это было примерно через два месяца после их первой встречи, в солнечный июньский день. Все трое отправились прогуляться в Колдуэлл Вудс. Когда пришло время пикника, они вместе сделали селфи, каждый размахивая своим бутербродом с широко открытым ртом.
Чонгук помнит, как сделал четвертый снимок. Майлз и Чонгук отправились на пляж жарким августовским днем. Юнги не было с ними в тот день, он был слишком занят новым учеником по игре на фортепиано — мальчиком известного чикагского бизнесмена, не меньше. Майлз и Чонгук часами играли в волейбол, как два беспечных и азартных подростка, после чего сделали перерыв, чтобы купить мороженое. Эта фотография — ещё одно селфи, на котором они голые, потные, загорелые и счастливые, держащие мороженое, словно пиво. После того дня Чонгук чувствовал себя опустошённым, но при этом очень живым. Довольным. Каждое мгновение, проведённое с Майлзом, было глотком свежего воздуха, позволяющим ему не задохнуться из-за работы, которую так любит Чонгук.
Затем идёт пятая фотография, сделанная Майлзом. Последний должен был уехать из Чикаго на день рождения Чонгука, поэтому они решили отпраздновать его на два дня раньше. Майлз, как обычно, принес свой полароид и сделал достаточно много снимков, но на том, который он решил повесить на стену, изображены только Чонгук и Юнги, рука об руку рядом с тортом, который приготовил Мин. Чонгук выглядит на нём нелепо с глупым праздничным колпаком на голове, но, Господи, та ночь была потрясающей. Они смеялись как идиоты всю ночь, веселились и танцевали вместе посреди чонгуковой гостиной.
То время было хорошим. То время прошло.
Чонгук шмыгает носом как можно тише, и, если Тэхён что-то и замечает, то имеет любезность не показывать этого.
Наконец, Чонгук смотрит на последнее фото в ряду. Самое свежее.
Это было в октябре, за несколько дней до первого убийства. У них возникла глупая и бесполезная идея — не бриться две недели, а затем встретиться, чтобы похвастаться результатами. Неудивительно, что Чонгук занял последнее место по густоте волос на лице, но, эй, он выглядел неплохо, с тёмной щетиной на подбородке и над верхней губой. Юнги тоже не стыдился своей бородки, но Майлз определённо вышел победителем. В честь собственной победы, он схватил свой полароид, чтобы увековечить этот знаменательный момент. На фото у троих мужчин на лицах пена для бритья, и каждый из них держит бритву. Они выглядят как идиоты-подростки — даже старикашка Юнги. Боже, их трио было идеальным. Несмотря на их беспокойную жизнь, небольшую разницу в возрасте, и тот факт, что Чонгук с Юнги знали друг друга целую вечность до встречи с Майлзом.
Несмотря ни на что, всё было идеально.
Становится больно. Глядя на эти полароиды, сердце Чонгука обливается кровью в груди. Он еще раз шмыгает носом, тяжело сглатывает и, хотя отчаянно пытается, всё же не может сдержать слезы, которые тихо скатываются по его щекам. Его веки щиплют, а горло болит и саднит. В какой-то момент Чонгук медленно, но все еще тихо проводит по щекам тыльной стороной ладони. Тэхён не сбежал, всё ещё стоя рядом с ним.
Когда их взгляды встречаются, глаза Чонгука уже полны слёз. В глазах Тэхёна же плещется боль. Чонгук не ожидал от него такого сочувствия. Он не ожидал, что Тэхёну будет настолько не всё равно.
Но ещё сильнее его удивляет то, как нежно Тэхён притягивает его к себе и обнимает, прошептав: «Иди ко мне». Чонгук позволяет ему, позволяет своему телу прижаться к Тэхёну в его тёплых объятиях, не чувствуя неловкости, хотя, может быть, ему и следовало бы. Это неожиданно, и, вероятно, ещё один первый и последний раз, поэтому Чонгук берёт от этого момента всё, укладывая подбородок на плечо Тэхёна, обнимая старшего за талию и хватаясь за его пальто. Чонгук закрывает глаза, когда Тэхён осторожными жестами начинает поглаживать его по спине. Это мгновение кажется таким нереальным, хрупким, но в то же время сильным. Грудь Тэхёна кажется убежищем — теплым, несмотря на резкий декабрьский мороз. Таким убежищем, которое Чонгук никак не ожидал найти. Укрытие, которое замечаешь в самый последний момент, когда думаешь, что все уже потеряно и разрушено.
Вот как ощущаются для него объятия Тэхёна. Чонгук не должен чувствовать подобное, но всё же.
— Я знаю, каково это, — хрипло бормочет Тэхён через какое-то время, всё ещё обнимая Чонгука.
По правде говоря, младший тоже не хочет его отпускать. Чонгук наоборот только крепче обнимает его, не закрывая глаз, из которых всё ещё по щекам скользят слёзы.
— Эти месяцы кажутся целой жизнью, — также хрипло, может даже сильнее, отвечает Чон.
— Я знаю, Гук. Знаю.
Гук.
— Мне жаль, что тебе пришлось через это пройти, — умудряется проговорить Чонгук и чувствует, как напрягается челюсть старшего.
— Мне жаль, что и тебе приходится.
Чонгук знает, что ему искренне жаль. С минуту тишину нарушает лишь их тихое дыхание.
— Спасибо, Тэхён, — произносит Чонгук, в последний раз сжав его в объятиях, и отстраняется. Ему не хочется, но их всё ещё ждёт работа. Ради Майлза.
— Я… — Тэхён поджимает губы, опускает глаза, но вскоре снова их поднимает. — Блять, — он закусывает губу. — Я рядом, хорошо?
— Не заставляй себя, — Чонгук стирает остатки слёз.
— Я никогда этого не делаю, ты знаешь, — он знает, потому кивает, но Тэхён продолжает: — Мы поймаем этих уёбков, ясно? Ты знаешь это.
Опять же, он знает. Решительный взгляд Тэхёна только подтверждает это.
На этот раз они действительно разделились, чтобы обыскать квартиру, не трогая слишком много вещей. Чонгуку кажется, что убийцы немного изменили почерк, похитив Майлза здесь, а не снаружи, как обычно. Это имело бы смысл, учитывая источник доходов Майлза.
Чонгук ходит по каждой комнате, окунаясь в воспоминания всякий раз, когда его взгляд останавливается на каком-либо предмете, даже самом незначительном. Он провёл в этом месте часы и знает все его уголки. Он не может не останавливаться, но иногда он делает это, чтобы банально отдышаться, чтобы справиться со всеми чувствами, сжимающими его грудь одновременно.
Когда он возвращается в гостиную, Тэхён выглядит так, словно сдался.
— Тоже ничего не нашёл?
— Нет, — вздыхает Чонгук.
— Думаешь, эти уёбки здесь были?
— Да, — кивает он, и вопрос Тэхёна только подтвердил, что он мыслит в верном направлении. — Об этом я и подумал. Они изменили почерк.
— Нахуй их, — Тэхён проводит рукой по волосам. — Мы должны позвонить Сокджину. Он свяжется с криминалистами.
— Давай. Потом сходим проверить камеры.
Тэхён кивает, достает телефон и подносит его к уху, набрав номер Сокджина. Чонгуку не следует так поступать, но он ничего не может с собой поделать. Оказавшись перед стеной, он снимает все фотографии и убирает их в карман. Ему нужно их сохранить. Ему нужны физические воспоминания.
— Они в пути, — объявляет Тэхён. — Здесь есть камеры?
— Нет, — Чонгуку не приходится думать долго. — И в переулке около здания тоже ничего.
— Обалденно.
— Но, — произносит Чонгук, облизав губы, — рядом есть «7-Eleven», можем сходить туда после.
— Да, хорошо, — Тэхён хмурится. — Однако, следов взлома нет. Значит ли это, что убийцы знали Майлза?
Чонгук быстро качает головой. Дело не в этом. Убийцы не ведут себя так.
— Тебе нужно кое-что знать. Остальным я тоже расскажу, но позже.
— Слушаю, — хмурится Тэхён, подходя ближе.
Пора выпустить зверя, хотя на самом деле это не секрет, и Чонгук не считает, что нужно стыдиться того, чем занимался Майлз.
— Майлз работал в эскорте.
— Эскорте.
— Да, это…
— Я знаю, что такое эскорт, — перебивает его Тэхён, но не грубо. — Один из убийц, вероятно, притворился клиентом.
Тэхён, кажется, не осуждает, что хорошо. Но с другой стороны, не так уж и хорошо, потому что подобное только усиливает привязанность Чонгука, чего нельзя допустить.
— Именно.
— И поэтому они украли ноутбук. Чтобы замести следы.
— Ты сегодня прямо гений.
— Как всегда, — усмехается Тэхён.
Магазин оказывается в пешей доступности, поэтому они быстро заходят и сразу же направляются к кассе, показывая значки испугавшемуся кассиру.
— Мы здесь не ради вас, — успокаивает его Тэхён. — Нам просто нужно проверить записи с камер.
Сотрудник тихо кивает. В одном из проходов мерцает свет.
Мужчина ведет их к небольшому складу, где они поворачивают за ширму с четырьмя прямоугольниками. Они заставляют его отматывать отснятый материал, предупреждая, когда остановиться. Затем, начиная со вчерашнего дня, с девяти вечера, сотрудник ставит видео в ускоренное движение. В какой-то момент Чонгук просит его нажать на паузу.
22:28, чёрный минивэн проезжает мимо магазина. Он приближает — номер совпадает.
— Это они, — говорит Чонгук, пересекаясь с Тэхёном взглядами.
— Ага, — тот упирается одной рукой о стол и смотрит на сотрудника. — Нам будут нужны копии.
Мужчина соглашается и воспроизводит запись вновь.
В 22:40 минивэн проезжает в обратную сторону. Чонгук вздрагивает, осознавая, что Майлз был внутри, вероятно, без сознания. Внезапно становится слишком, слишком больно. Не справляясь, он выходит из комнаты, не сказав ни слова, в надежде глотнуть свежего воздуха. Он выбегает из магазина и глубоко вдыхает, едва не задыхаясь от ударившего в лицо порыва холодного ветра.
Сейчас не время.
Но Майлз был здесь. Всего несколько часов назад его, вероятно, бессознательное тело провезли как раз мимо того места, на котором сейчас стоит Чонгук. Несколько часов назад.
Чонгуку нужно было предложить встретиться тем вечером. Он знал, что не сможет из-за этого самого дела и опергруппы, но блять…
Он должен был сделать что-то. Хоть
что-нибудь. Что-нибудь, кроме того, что позволить этим уёбкам убить его невинного друга.
Ему жаль, что он не сможет повернуть время вспять.
***
Когда Чонгук возвращается домой, он видит Юнги, нарезающего круги по его гостиной, одной рукой периодически зарываясь в волосы. Когда его покрасневшие глаза сталкиваются с глазами Чонгука, последнему кажется, что в него в то же самое мгновение вонзили одновременно тысячу кинжалов.
— Это правда? — едва слышно спрашивает Юнги, подходя ближе. — То, что говорили по телевизору?
Чонгук прикусывает нижнюю губу так сильно, что вскоре ощущает на языке привкус крови. Несколько журналистов прибыли после того, как уехали детективы, и успели заснять, как уносили труп. Кто-то умудрился снять даже само полунакрытое тело с татуировкой.
Чонгук с трудом сдерживает всю бурю своих чувств, чтобы вымолвить короткое «да».
В следующее же мгновение он уже рыдает, уткнувшись в плечо тихо плачущего Юнги.
Он не знает, как долго они так стоят, застыв посреди комнаты, когда тишина нарушается только сдавленными всхлипами Чонгука. Иногда ему кажется, что он выплакал всё, но затем что-то ломается в его сознании, и сердце вновь разбивается, а горло разрывают странные и болезненные хрипы.
Чонгук считает, что у него хороший самоконтроль, но сейчас он не контролирует ни хрена. Его сильные ноги внезапно становятся слабее, чем когда-либо, а гордо расправленные плечи сутулятся. Даже его навязчивая идея вечной чистоты повсюду исчезла, когда он ощутил, как слёзы под носом начали смешиваться с соплями.
— Это моя вина, — умудряет пробормотать Чонгук между всхлипами.
— Нет, Гуки, — Юнги обнимает его крепче. — Вовсе нет.
Но он же чувствует, что это так. Как же иначе? Он должен был поймать тех убийц, но потерпел неудачу. Следовательно, это он виноват. Это он подвёл Майлза. Чёрт, он бы никогда не подумал, что эти ублюдки могут позариться на кого-то из его близких.
Конечно, Чонгуку не было плевать, когда это случилось с тремя незнакомцами до Майлза, но это не заботило его настолько сильно. Будучи детективом, ему не позволено эмоционально вкладываться, он должен оставаться отстраненным, но как? Он просто не может. Кто бы это ни сделал, на этот раз он атаковал Чонгука практически лично.
И он ответит ему изо всех сил. Но пока что он просто плачет на плече у Юнги.
Снова они остались вдвоём.
