Есть несколько способов справиться с искушением; самый верный из них — трусость — Марк Твен
Тэхён вынимает пустой магазин и быстрым движением заменяет его на новый. Он прицеливается, ждёт, когда наступит естественная дыхательная пауза и задерживает дыхание. Один выстрел. Прямо в яблочко. Как и все предыдущие. Тэхён делает глубокий вдох, затем выдыхает и ставит пистолет на предохранитель, положив перед собой. Он снимает наушники и защитные очки и кладёт их рядом с оружием. Небольшим полотенцем для рук он вытирает пот со лба и тыкает в монитор, чтобы активировать электропривод. Как только крепление приближается к нему, Тэхён снимает чёрную мишень, изрешеченную пулями, после чего закрепляет небольшую белую бумагу, тем самым увеличивая сложность. Он отступает, покидая стрелковую будку, берёт со стола бутылку и жадно делает пару крупных глотков. Когда дверь открывается, Тэхён хмурится — никто не приходит сюда так поздно. — Надеюсь, это не пиво, — произносит его напарник, проходя внутрь. — Что ты здесь делаешь? — Тэхён закатывает глаза, завинчивая крышку. Чонгук достаёт свой значок и машет им в воздухе. — Я детектив, помнишь? Твой напарник? Тэхён вздыхает. Сейчас ему не очень хочется выслушивать потуги Чонгука в юморе. — Ты знаешь, что я имею в виду. — Знаю, — младший убирает значок и подходит ближе к Тэхёну. — А что ты здесь делаешь? — Отвечать вопросом на вопрос не очень вежливо. Удивлён, что твои образованные предки тебя этому не научили. — О, вау, мы уже на этой стадии? — вскидывает бровь Чонгук. — Какой ещё стадии? — Тэхён опускает бутылку. — На которой мы разговариваем о наших родителях. Не могу дождаться, когда ты познакомишься с моими. Тэхён смеётся через нос, догадываясь о смысле шутки, но она далеко не смешная. — Так ты пришёл сюда пострелять или подоставать меня? — Вероятно, оба варианта, — Чонгук поджимает губы и качает головой. Раньше Тэхён показал бы ему средний палец и вернулся бы в свою будку, игнорируя его. Но сейчас он не может. Или, точнее, может, но не хочет. Это была тяжелая пара дней для его напарника, и, хотя он чертовски раздражает, он пока не заслуживает грубости со стороны Тэхёна. В последнее время Тэхён многое осознал, в том числе и то, что Чонгук на самом деле не такой дерьмовый человек. Как ни удивительно, у Чонгука действительно есть достоинства — их, конечно, меньше, чем недостатков, но всё же. — Стреляй больше, чем доставай меня, иначе стрелять буду я и в тебя. Понял? Чонгук смеётся, и Тэхён больше не находит этот звук раздражающим или же он просто к нему привык. В любом случае, он не против. Да и смех Чонгука с каждым разом становится всё более искренним. — Ты правда думаешь, что я тебя боюсь? — Тебе стоит. — Хорошо, — Чонгук склоняет голову набок. — Тогда покажи мне свои смертоносные навыки. Тэхён усмехается и возвращается к своему стрелковому коридору. Он надевает защиту и запускает систему, приводящую в движение мишень, после чего хватает свой Смит и Вессон. Сняв его с предохранителя, он быстрым движением передёргивает затвор, подносит пистолет к груди и вытягивает руки. Он выжидает подходящего момента, чтобы задержать дыхание, прицеливается и стреляет дважды. — Неплохо, — признаёт Чонгук, смотря на всё ещё подрагивающий листок, прикреплённый к электроприводу. — Но я могу также. — Я бы посмотрел на это, — усмехается Тэхён. — Тогда смотри внимательно, дорогой. Так он и поступает. Тэхён кладёт пистолет и поворачивается, глядя на Чонгука через прозрачный защитный лист, разделяющий их будки. Младший также прикрепляет мишень, тыкает в монитор и выбирает тот же режим, что и старший. Когда Чонгук достаёт свою Беретту, Тэхён невольно вспоминает ту ночь в «У Рика». Порой он может поклясться, что забыл об этом моменте, но в большинстве случаев он достаточно трезво мыслит, чтобы признать, что никогда этого не сможет. Он знает, что не забудет, и даже не хочет забывать. Эти дразнящие слова Чонгука, эти ощущения, когда собственноручно прижимаешь дуло пистолета к животу напарника, но не угрожающим образом — ну, больше нет. Блять. Он не может сейчас думать об этом. Честно говоря, ему вообще не следует об этом думать, но он ничего не может с собой поделать. Чонгук тогда знал, что делал, и Тэхён получил тому подтверждение, когда пришёл к нему домой. Проклятое пиво. Чонгук кладет Беретту на столик, достаёт из чехла наушники и защитные очки, которые сразу же надевает. Затем он снова хватает пистолет, повторяя движения Тэхёна, и целится в мишень. Как и старший, он, кажется, ждёт подходящего момента, чтобы задержать дыхание и стреляет. Два выстрела. Тэхён смотрит на листы бумаги и поджимает губы. — Да. Неплохо для идиота. Чонгук бросает на него равнодушный взгляд и убирает пистолет в кобуру. Тэхён же качает головой, чувствуя, что за этим последует. Чонгук немного выжидает, затем вновь выхватывает Беретту, подносит её к груди, вытягивает руки и стреляет трижды — и всё это за несколько секунд. Тэхён должен признать, что этот парень хорош. Но не так хорошо, как он. Это просто невозможно. — Ты знаешь, что делаешь, признаю, — Тэхён расслабляет руки. — Но это всё ещё не значит, что ты лучше меня. — Так продемонстрируй, волчонок, — ухмыляется Чонгук. Этот мелкий уёбок. Ему больше ничего не нужно, чтобы надрать ему задницу. Детектив тянет крепление к себе с помощью привода и помещает на него три листка. Когда мишень вновь приходит в движение, он берёт в руки оружие и принимает устойчивое положение. Размяв шею, он становится поудобнее, целится в первую мишень и задерживает дыхание. Он стреляет один раз, проверяет, немного сдвигается и стреляет снова, всё ещё не дыша. Закончив, он переводит взгляд на Чонгука, который выпятил вперёд нижнюю губу. По какой-то причине Тэхёну хочется её укусить. — Ладно, твоя репутация не врёт. Ты хороший стрелок. — Конечно, — усмехается Тэхён. — Я спас твою задницу, помнишь? — Опять ты как заезженая пластинка, — возводит Чонгук глаза к небу. — Да, да, — Тэхён откладывает пистолет и скрещивает руки на груди. — Твоя очередь, напарник. Чонгук улыбается и отворачивается, снова вставая лицом к коридору. Как и Тэхён, он прикрепляет три листа на крепление, прежде чем запустить привод. Он готовит пистолет и встаёт в стойку, готовый продемонстрировать свои навыки. Младший целится и стреляет трижды. Чонгук щелкает языком, опуская пистолет, и губы Тэхёна растягиваются в самодовольной усмешке. — Говорил же, Чонгук. Ты хорош, но по шкале ты вряд ли будешь сверху. Младший вскидывает брови, растягивая губы в очаровательной улыбке. Блять, что там Тэхён сказанул? — Но я могу быть сверху, если ты хочешь. Серьёзно, он должен был это предвидеть. — Просто заткнись. Чонгук выходит из будки, приближаясь к Тэхёну. Младший раскрывает рот, чтобы что-то сказать, но Тэхён инстинктивно прижимает к ним палец. — Давай проясним, — произносит он, и слова явно опережают его мысли в этот раз. — Если кто-то и будет сверху, это буду я. Чонгук склоняет голову набок и отводит руку Тэхёна за запястье. — Смело с твоей стороны говорить, что ты сверху, когда я стою прямо перед тобой, дорогой. Тэхён не может отвести от него взгляда. Его глаза скользят по лицу Чонгука, изучая его привлекательные черты, губы, которые выглядят неприлично заманчиво, глаза, слишком глубокие и круглые, но обладающие поистине проницательным и завораживающим взглядом. Тэхён не выдерживает и отступает. Чонгук слегка прищуривается, затем пожимает плечами и возвращается в свой коридор. Тэхён позволяет ему, некоторое время наблюдая за ним со стороны. Его техника великолепна, его стиль эффективен и элегантен, хотя элегантность — не самое важное качество, которым должен обладать стрелок. У Чонгука за спиной много лет практики, это совершенно ясно, но… Всегда можно стать ещё лучше. Тэхён подходит к Чонгуку, повышая голос, чтобы его было слышно: — Проблема в дыхании. Чонгук пытается повернуть на него голову, но Тэхён не даёт ему этого сделать, встав прямо за его спиной. — Целься, — приказывает Тэхён, и Чонгук подчиняется. — Ты начинаешь задерживать дыхание в подходящий момент, но ты делаешь это слишком надолго. Делай два выстрела подряд, а затем ещё один. Ничего не меняй сейчас. Чонгук делает, как сказано, и после третьего выстрела опускает пистолет. — Хорошо, — произносит Тэхён. — Повтори то же самое, но поставь пистолет на предохранитель. Чонгук ведёт плечами, щёлкает предохранителем и снова целится в мишень. Сочетание мяты и лёгкого запаха пота не должно так приятно щекотать рецепторы, не должно заставлять Тэхёна хотеть чего-то большего. — Можно мне? — спрашивает Тэхён, поднося ладонь к животу Чонгука. — Тебе можно. Тэхён сглатывает и нежно надавливает на живот Чонгука, касаясь пальцами ткани его рубашки. — Давай. Чонгук слушается, нажимая на курок, но не производя выстрелов. — Ты перестаёшь дышать, когда лёгкие пустеют, что не плохо само по себе, я сам так делаю, — Тэхён постукивает пальцами по животу Чонгука. — Ты задерживаешь дыхание на два выстрела, как и нужно, но ты задерживаешь его снова для третьего, хотя там и не такой долгий перерыв. — Мне же нужно дышать, — отвечает Чонгук. — Потому что нехватка кислорода мешает зрению. Конечно же он это знает. — Верно, — Тэхён снимает наушники. — Задерживать дыхание без такой необходимости — плохая привычка, но её можно легко исправить практикой. Чонгук убирает оружие и тоже снимает наушники, поворачиваясь лицом к Тэхёну. Как вообще можно выглядеть настолько хорошо в этих убогих очках? Иронично, но именно Тэхён сейчас является тем, кто задерживает дыхание. — Ты ведёшь себя подозрительно мило, — замечает Чонгук, и его голос так приятно затекает в уши, что явно не совсем нормально. — Ты ведёшь себя раздражающе, но в этом нет ничего подозрительного. Чонгук усмехается и подходит к столу, где стоит бутылка с водой Тэхёна. — Можно? — Пожалуйста, — пожимает плечами тот. Повисшая тишина становится немного неловкой, а что неловкость делает с Тэхёном? Правильно, заставляет озвучивать самые тупые мысли из тех, что вертятся у него в голове. — Я не знал, что у тебя такой красивый голос. Чонгук чуть не давится водой, и Тэхён так сильно жалеет, что не сумел держать свой рот на замке. — То есть, эм… — он прочищает горло. — Я не сказал тебе тогда, и… Чонгук вытирает верхнюю губу подушечкой указательного пальца и дарит Тэхёну слабую улыбку. — Красивая песня, правда? Правда. Тэхён не знает, что это было, но он определённо что-то почувствовал, когда услышал Чонгука, когда ему довелось увидеть его в момент максимальной уязвимости. То, что он видел его полуобнажённым у него дома, не хранило и четверти той интимности, которая возникла между ними в тот момент. Наверное, немного глупо сравнивать две вещи в таких разных контекстах, но, помимо них, Тэхён не может много рассказать о личной жизни Чонгука. Тот момент на кладбище был чем-то особенным. Чем-то таким же хриплым, как голос Чонгука — глубокий и сильный, грустный и искренний. Горьким. Было горько, но красиво, словно лучик света, который всегда прорывается сквозь самые темные пейзажи. Хотя Чонгук и пригласил Тэхёна, последний не осмелился подойти ближе. Он не считал себя достойным находиться в этом тесном кругу — в конце концов, он не знал Майлза. Но всё же он хотел быть там, хотел увидеть Чонгука — не из-за мерзкого, склизкого любопытства, а просто потому, что это Чонгук. Теперь, когда Тэхён признал в нём своего напарника, эти вещи имеют куда большее значение и… Блять, он просто хотел быть там, конец истории. — Да, — признаёт Тэхён. Но то, что он ни за что не признает, это то, как он едва не расплакался прямо там. — Он обожал эту песню, — объясняет Чонгук. — Не помню даже, сколько раз мы с ним её пели. Тэхен никогда не пел с Эмбер, но, тем не менее, у него тоже есть чувства. Он много чего делал с ней, иногда и с Чимином, поэтому он правда понимает. Он не может вести себя грубо с Чонгуком, когда так хорошо его понимает. Тэхён не хотел бы, чтобы его напарник раздражал его, пока он горевал по Эмбер. — Уверен, он бы тобой гордился, — Тэхён подходит чуть ближе, опираясь на стену и глядя на Чонгука. — Если честно, я… Я бы не смог сделать то, что сделал ты. Чонгук смеётся практически беззвучно, но всё же смеётся. — Потому что ты ужасно поёшь. Тэхён в притворном шоке открывает рот и складывает на груди руки. — Ты никогда не слышал, как я пою, идиот. — Слава богу, что нет. — Ненавижу тебя, — закатывает глаза Тэхён, и Чонгук широко ему улыбается. Они оба знают, что это не так.***
Тэхён прищуривается, заходя в участок. Разве раньше здесь стояла ёлка? Скорее всего, но как он умудрился её не заметить? Не важно, он всё равно не фанат Рождества. Как можно праздновать, когда на свободе двое серийных убийц? Он навестит маму, отдаст подарок Чимину и на этом всё. Пересекая зал, он спускается в подвал и здоровается, но тут же хмурится, замечая чашку на своём столе. Поозиравшись, он не замечает никого подозрительного. Тогда он переводит взгляд на Чонгука, который с мягкой улыбкой склоняет голову к плечу и смотрит в ответ. — Ты сделал чай? — Тэхён смотрит то на чашку, то на Чонгука. — Для меня? — Чашка на твоём столе, а я не особо люблю чай, так что… полагаю. Тэхён не ожидал ничего подобного в ближайшее время, особенно от Чонгука. Что же он натворил, раз ему пришлось снисходить до такого? Детектив опускает портфель, снимает пальто и садится, повесив его на спинку стула. — Что тебе нужно? — Ослабь свою бдительность, волчонок, — смеётся Чонгук, — это просто чай. Он серьёзно собирается называть его волчонком? Что за придурок. — О, я понял, — говорит Тэхён, поворачиваясь к нему вместе с креслом и упираясь на подлокотник. — Ты его отравил. — Думаешь, я убил бы тебя таким способом? — вздёргивает бровь Чонгук. — На самом деле, да. Яд тебе подходит. Это нельзя расценивать, как оскорбление, поэтому Тэхён позволяет себе немного с ним пошутить. — Просто пей свой чёртов чай, пиздюк. Тэхён снова вздыхает и отворачивается обратно к своему столу. Он осторожно подносит кружку с горячей жидкостью к губам, делая небольшой глоток. Когда Тэхён ставит чашку обратно на стол и поворачивается, Чонгук всё ещё на него смотрит. — Ну как? — Это вполне обычный чай, — отвечает Тэхён, облизав губы. На самом деле это особенный чай, пусть он, по сути, вполне обычный, но его вкус почему-то кажется другим. — Обычный, — повторяет Чонгук с сияющими от веселья глазами. — Ага, — кивает Тэхён, — но спасибо за старания. Чонгук смеётся и отворачивается к своему столу, уже заваленному досье. Постепенно гул в комнате стихает, когда Сокджин с Хосоком занимают свои привычные места у стола сержанта. — Я заглянул в лабораторию по пути сюда, — говорит Сокджин, показывая тонкую папку. — По волокнам ничего особенного. Раздаётся пара вздохов. — Совсем ничего? — переспрашивает Тэхён. — Даже ДНК? — Только Майлза, — качает головой сержант. Замечательно. — Но у нас есть и другие доказательства, — вмешивается Чонгук. — Например видео с камер, — он открывает один из файлов перед собой. — Мы с Тэхёном проверили модель минивэна, но она достаточно распространённая. Такие фургоны часто используют репортёры, папарацци, шофёры и так далее. Репортёры. Тэхёна всё никак не отпускает одна идея, интуиция, скорее. Чонгук, наверное, думает так же… или же назовёт Тэхёна сумасшедшим. Скоро он и узнает. — Но, очевидно, номер фальшивый, — добавляет Тэхён. — Он даже не принадлежит угнанной машине, его просто придумали. И это вовсе не удивительно. Эти уёбки ни за что не забыли бы о такой важной детали. Но всё же это так раздражает. — Примерно этого мы и ожидали, — произносит Сокджин. — Зак, Кристин, что с сайтом? Удалось узнать что-то оттуда? — На самом деле, да, — отвечает Зак. — Они предоставили нам доступ к профилю Майлза, но его переписки были удалены. Все. Детективы хмуро переглядываются. — Это были они, — говорит Чонгук. — Убийцы их удалили. Его компьютер же у них. — Но к этому моменту они уже наверняка его уничтожили, — отвечает Кристин. — Как и всегда, отследить невозможно. Мы пытались несколько раз сами, даже просили Тайлера помочь, но безуспешно. И если даже этому парню, Тайлеру, не удалось ничего сделать, то не удастся и никому. Он самый лучший аналитик безопасности слэш ботаник из всех, кого Тэхён знает. В прошлом он часто помогал его команде. — И ничего определённого по поводу стихов, — продолжает Сокджин, за чем следует ещё одна волна вздохов. — Кажется, что мы гоняется за ёбаными призраками, — ворчит Тэхён. — Призраками, которые желают быть увиденными, однако. Все взгляды тут же устремляются на Хосока, который продолжает: — Они смотрели пресс-конференцию, это несомненно. Они бы её не пропустили. — Да, — отвечает Тэхён, — так же, как и куча других людей. Нам это не поможет. — Может, не сейчас, — мягко и задумчиво улыбается Хосок, — но однажды — точно. Чонгук внезапно выпрямляется на кресле. — Это наш способ общаться с ними. Судя по лицу Хосока, Тэхён знает, что ответ Чонгука ему понравился, как, собственно, и всегда. Но сейчас подобное не так сильно беспокоит Тэхёна, как раньше. — Именно, — подтверждает агент, сжимая край стола Сокджина. — Они следят за ходом расследования. С этого момента всё, каждое наше слово повлечёт за собой последствия. Это может быть как хорошо, так и плохо. Одному богу это известно.***
— И всё же это стало традицией, ты не можешь этого отрицать, — посмеивается Чонгук, когда они выходят из кафе и направляются к джипу. Тэхён закатывает глаза, но ничего не отвечает. Это правда, он больше не может этого отрицать. Их совместные обеды стали традицией, и, как бы тяжело ни было это признать, Тэхён наслаждался ими. Конечно, то не были лучшие моменты за день или во всей его жизни, но все же они… имели значение? Да, верно. Это долгожданные отрезки времени, которые немного омрачаются давлением текущей ситуации. Тэхён уже забыл, как приятно иметь напарника рядом с собой, хоть он и не выбрал бы Чонгука тогда. Но «тогда» давно затерялось в прошлом, и теперь он рад делить их джип с Чонгуком, рад присутствию кого-то рядом во время долгих зимних поездок. Он действительно не знает, почему перестал ненавидеть Чонгука, но в какой-то момент это случилось, и сейчас это единственное, что имеет значение. Он рад, что сумел разглядеть Чонгука с другой стороны. Это что-то изменило в нем, совсем чуть-чуть, но всё жё облегчило тяжесть на его сердце. — Итак, — начинает Чонгук, устраиваясь за рулём, — что будешь делать сегодня вечером? — Сегодня? — переспрашивает Тэхён, пристёгиваясь. — Сегодня канун Рождества, Тэхён, — Чонгук смотрит на него, склонив голову. — Блять, — прямо отвечает тот. — Ты забыл, да? Тэхён медленно выдыхает, поджимая губы. — Возможно, да. — Я тоже забыл бы, если бы не адвент-календарь, который Юнги купил мне недели три назад, — усмехается Чонгук. — Адвент-календарь, серьёзно? — Тэхён не может сдержать смешка. Чонгук заводит двигатель и пожимает плечами с этой мягкой улыбкой на своих изящных губах. — Думаю, иногда он считает меня своим ребёнком. — Это, на самом деле… мило, — признаётся Тэхён, вспоминая, что Чимин дарил ему такой же в том году. — Да? — Чонгук разворачивается, проверив зеркала. — Вы не делаете также с Чимином? — Делали раньше, но не в этом году. Этот год просто выдрал его во все щели, как и предыдущий, но не в этом ли суть жизни? — И я не купил ничего для Чимина, — добавляет Тэхён, чувствуя себя идиотом. — Я был уверен, что у меня в запасе пара дней. — Но ты забыл. — Но я забыл. О, но Чимин сегодня работает, что объясняет отсутствие у них двоих планов на вечер. Хотя, они редко в принципе что-то заранее планируют. — Куплю ему что-нибудь позже, — это значит через пару часов. — Он работает сегодня вечером, да? — Чонгук поворачивает налево, не глядя на нахмурившегося Тэхёна. — Откуда ты… Юнги? — Юнги, — улыбается Чонгук. — Они болтают без остановки последние дни. Тэхён никак не ожидал, что лучший друг его бывшего соперника отвлечёт внимание Чимина от Намджуна, но он рад, что это произошло. Этот идиот никогда не заслуживал интереса Чимина, и, честно говоря, Тэхён никогда не понимал, почему Чимин вообще влюбился в него. Этот парень просто крутой, но не более. И умный, ладно, однако жутко раздражающий. Такой умный ублюдок, которого хочется отхерачить всякий раз, как он открывает свой проклятый рот. Обладая крайне скудной информацией, Тэхён вполне мог посчитать засранцем и Юнги, но, честно говоря, он сомневается в этом. Еще несколько недель назад он вёл бы себя более осторожно, когда ещё ненавидел Чонгука, но теперь всё изменилось. — Он свободен? — спрашивает Тэхён немного внезапно. — Юнги? — усмехается Чонгук. — Как сопля в полёте. Мне даже интересно, кто мог бы на него клюнуть. — Возможно, у меня есть ответ, — смеётся Тэхён. Чонгук смотрит на него, одаривая ещё одной лёгкой улыбкой, после чего снова отворачивается, глядя на дорогу. Он должен быть даже более сосредоточенным, чем обычно, учитывая снег, заметающий улицы и укрывающий Чикаго белым покрывалом. Тэхен всегда любил город в это время года. Не из-за атмосферы Рождества, не из-за толп людей, бродящих по улицам в любое время дня и ночи, даже не из-за неловких поскальзываний и падений, которые то и дело случаются. Зима просто прекрасна сама по себе — и её вездесущие огни выглядят довольно очаровательно, стоит признать. Чонгуку она, кажется, тоже нравится, судя по блеску в его глазах всякий раз, когда он смотрит на улицу сквозь окна машины. — То есть у тебя нет никаких планов? — снова спрашивает Чонгук. — Я не очень люблю Рождество, — пожимает плечами Тэхён. — А я-то подумал, что ты обожаешь носить эти уродские рождественские свитера. — Мэ, — кривится Тэхён. — Никогда в жизни. Он, однако, отчего-то уверен, что Чонгук будет выглядеть горячо даже в этих уродливых тряпках. — Какая жалость, — он умолкает, поворачивая. — Знаешь, что? — Что? — спрашивает Тэхён, поворачивая голову и прижимаясь виском к подголовнику, чтобы посмотреть на Чонгука. — Хочешь пригласить меня на свидание? Чонгук подозрительно ухмыляется, заставляя Тэхёна напрячься. — На самом деле, да. Это должна была быть шутка. Ш-у-т-к-а. Шутка. — Не надо на меня так смотреть, — смеётся Чонгук. — Это не будет настоящим свиданием. Просто, это наше первое Рождество здесь, поэтому Юнги хочет погулять, посмотреть, как украшен город и всё такое, — он тормозит на красный и коротко смотрит на Тэхёна. — Хочешь пойти с нами? Тэхён изо всех сил старается сохранить максимально нейтральное выражение, но в глубине души он чувствует, как в груди разливается тепло. Он какое-то время молчит, делая вид, что обдумывает предложение, а затем небрежно кивает. — Да, почему бы нет, — когда Чонгук трогается с места, Тэхён не отводит от него взгляда. — Заодно посмотрю, заслуживает ли твой Юнги Чимина. Младший цыкает, но не перестаёт улыбаться. — Ты придурок, знаешь об этом? — Ага, — отвечает Тэхён. — У нас столько общего. И это действительно так. Тэхёну потребовалось некоторое время, чтобы увидеть это, но теперь он уже никогда не сможет игнорировать их схожесть. Ладно, некоторые общие черты были вполне очевидны, например то, что оба детективы, одного роста, примерно одного возраста, американцы азиатского происхождения, оба из Кореи, и у обоих тёмные волосы. Некоторые, с другой стороны, были немного скрыты — или же Тэхен намеренно не хотел их замечать. Но теперь он знает. Знает, как сильно Чонгук любит свою работу, как сильно он отдаётся ей, не бросая её даже дома и никогда не переставая думать о ней. Знает, как сильно он хочет поймать этих двух ублюдков, и не только ради славы, как раньше думал Тэхён. Знает, насколько Юнги дорог ему, как и Чимин Тэхёну. Знает, через что сейчас проходит Чонгук, как это тяжело — потерять друга, который должен был остаться с тобой на всю оставшуюся жизнь. Он всё это знает. Конечно, во многом они всё же разные, но теперь, когда Тэхён знает, что эти различия всё же не превалируют, всё изменилось. Не кардинально, не круто, но в какой-то момент всё изменилось. И в первую очередь изменилось его восприятие. Он все еще толком не знает Чонгука, но… да, нет, давайте забудем об этом. В любом случае это не имеет значения. — Ты веришь в интуицию? — выпаливает Чонгук, нарушая поток тэхёнова сознания. — Как можно в неё не верить? — Никогда не знаешь, — фыркает Чонгук и замедляется, когда они встают в пробку. — У меня есть предчувствие, от которого я никак не могу отделаться. — О чём? — интересуется Тэхён, оказываясь в разгаре того самого разговора, который планировал начать сам. — На самом деле, может, оно есть и у тебя, — Чонгук облизывает губы и косится на него. — Насчёт Намджуна и Стэйси. Блять или бинго, Тэхён не знает, что сказать. — Да, — соглашается он. — Ты тоже считаешь их подозрительными? — Очень даже. А вот и она, ещё одна схожая черта. Тэхён раньше думал, что их образы мышления чуть ли не противоположны, однако он ошибался. — Они пристально следят за ходом расследования, это точно, — замечает Тэхён. — И пиздец какие умные. Я к тому… они подходят. — Подходят, — повторяет Чонгук. — Чёртовски подходят, ты прав. Знаешь, что? Он знает, но всё равно отвечает: — Говори. — Разузнаем о них всё, — произносит младший. — Вместе. Тэхён лучше бы и не сказал. Они и так работают вместе ежедневно, да, но в этот раз ощущается иначе. — По старинке, — отвечает он. — Мне нравится, Чонгук. — Я не сомневаюсь, — улыбается тот. Кто бы мог подумать? Кто бы мог подумать, что однажды Тэхен, чёртов Волк-одиночка, будет в таком предвкушении от идеи объединиться с Чонгуком? Точно не сам Тэхён. Он знает, что ему не следует радоваться работе с Чонгуком. Он знает, что ему все еще следует ненавидеть его — или, по крайней мере, он должен оставаться нейтральным, безразличным. Он всё это прекрасно знает. Но совершить ошибку так легко, правда? Особенно, когда ошибка выглядит так привлекательно. — С чего начнём? — спрашивает Чонгук, медленно проезжая вперёд. — Чимин, — быстро отзывается Тэхён. — Он должен быть дома. Подожди. Он достаёт телефон и отправляет Чимину сообщение. Получив ответ в течение минуты, он кивает: — Отлично, едем в Старый город. Когда Чимин открывает им дверь, Тэхён сразу же замечает перемены. — Ты осветлил волосы? — Я осветлил волосы, — весело улыбается ему Чимин. Тэхён склоняется к его макушке, принюхиваясь, и запах краски резко ударяет по рецепторам. — Совсем недавно. — О, боже, Тэхён, перестань вести себя так странно и проходи уже, — закатив глаза Чимин за руку затягивает друга внутрь, после чего улыбается ещё одному гостю: — Рад тебя видеть, Чонгук. Младший улыбается в ответ и прикрывает за собой входную дверь. — Как у вас двоих дела? — спрашивает Чимин, пока они стоят в прихожей. — Перестань вести себя, словно мы женатая пара, ради бога. — Ким, — угрожающе начинает Чимин, хоть ему и приходится для этого задрать голову. — Ты, наверное, купил замечательный подарок, раз смеешь так со мной говорить. Тэхён прикусывает губу под смешок Чонгука. — Да, конечно. — Ты не умеешь врать, — произносит Чимин, взъерошив Тэхёну волосы. — Тогда надеюсь, что ты купишь его сегодня. — Конечно, — отвечает Тэхён, прекрасно зная, что на самом деле Чимина не заботят подарки. Конечно, он счастлив, когда Тэхён что-то ему дарит, но он точно не расстроился бы, если бы он этого не делал. Честно говоря, Тэхён чувствует тоже самое. Их связь никогда не нуждалась в материальных заверениях, и никогда не будет. Они сами уже словно подарки друг для друга. — Ладно, вижу, вы в порядке, — Чимин садится на диван, и они следуют его примеру. — Что вам нужно? — Мы по поводу Намджуна, — начинает Тэхён. — Всё по поводу Намджуна в последнее время, — вздыхает Чимин, закидывая ногу на ногу. — Всё было бы иначе, если бы он не был таким придурком, — хмурится Тэхён. — Ладно, нытик, — вздыхает блондин. — Что он опять натворил? Ты же знаешь, что он не слушает меня, когда дело касается тебя. Это он знает, но они здесь не за этим. Было бы бессмысленно, потому что Намджун такой же упрямый, как Тэхён. — Это касается не меня, а расследования, — Тэхён наклоняется чуть вперёд, упираясь предплечьем в бедро. — Какой он в последнее время? Вёл себя странно или… — О, боже, — перебивает его Чимин. — Вы серьёзно его подозреваете? — Ты даже не дал мне закончить, Чим. — Но я прав, да? — Чимин косится на Чонгука. — Вы его подозреваете? Подозревают ли? Да, наверное, а как же нет? Хосок говорил, что на данный момент всё возможно. Честно говоря, не так уж сложно представить Намджуна в роли серийного убийцы. Тэхён никогда не мог терпеть этого парня, не мог понять его. Для него он всегда был тем раздражающим журналистом, который совал нос не в свои дела и давил на Тэхёна, чтобы взять у него интервью. Короче говоря, Намджун — чудик, он без ума от своей работы и ничего более. Но он вполне мог что-то скрывать о себе, верно? Всё же в действительности всё может оказаться совсем иначе, чем кажется. Тэхён не так много знает о серийных убийцах по сравнению с Хосоком или даже Чонгуком, но он провёл некоторые исследования, и, к сожалению, сосед Чимина по дому мог быть одним из них. По крайней мере, это очень легко представить. — Он странный, — оправдывается Тэхён. — Есть огромная разница между странным человеком и серийным убийцей, Тэ! Это правда, но… — Мы должны проверить все версии, Чимин, — произносит Чонгук, — и у нас их не так уж и много. Где-то там сейчас дуэт серийных убийц, и… — Значит, Намджун и его коллега, да? Вы и Стэйси подозреваете. — Нам нужно убедиться, — кивает Чонгук. — В худшем случае, их имена будут очищены, если они невиновны. Чимин поджимает губы, обдумывая слова Чонгука, после чего кивает. — Да, конечно, просто… странно? Что если я месяцы жил под одной крышей с убийцей? Тэхён даже не задумывался об этом, но теперь по его спине пробегает холодок. — Ты можешь переехать ко мне, Чим, — он сжимает бедро старшего. — По крайней мере пока мы под него копаем. Чимин накрывает его руку своей, но отрицательно качает головой. — Нет, будет слишком грубо. — Но… — Никаких но, — отрезает Чимин. — Я такой же полицейский, как и ты. И я справлюсь. Конечно, Тэхён хочет возразить, но это бесполезно. Чимин похож на Тэхёна и Намджуна своей невероятной степенью упрямства, которое может быть как достоинством, так и недостатком. В этом случае Тэхён бы посчитал это за недостаток, учитывая тот факт, что Чимин мог жить с самым жутким психом в Чикаго, и что он ничего не может с этим поделать. — Ты уверен? — не сдаётся Ким. — Ты доверяешь мне, да? — Чимин сжимает его руку. — Всегда буду, — кивает Тэхён, хотя сейчас дело вовсе не в доверии. Чимин улыбается, и Ким поворачивается к Чонгуку, который, смотря перед собой, задумчиво упирал язык в щёку. — Ты в порядке? — спрашивает Тэхён, и Чон смотрит на него в ответ всё таким же потерянным взглядом. — В порядке, — улыбается тот. По нему так не скажешь, но Тэхён не настаивает. Должно быть, Чонгук из тех мужчин, которым нужно немного уединения, когда они не в духе. — Так, насчёт Намджуна… — начинает Чимин, выпрямляясь. — Он редко бывает дома, но в этом нет ничего необычного, сам знаешь. Но я думаю, он стал чаще уходить куда-то по ночам. Детективы переглядываются, хмурясь. — Он говорил, почему? — спрашивает Чонгук. — Не думаю, что он сам осознаёт это. Он всегда где-то шатается, суёт нос в чужие дела. Когда Tribune нуждается в ком-то наглом, они отправляют его. Хорошее описание. Намджун — это олицетворение смелости, которая была бы полезной, если бы он не вёл себя как ёбаная заноза в заднице. Тэхён достает блокнот, берёт черную ручку и начинает что-то записывать. — Мы почти не разговариваем в последнее время, — продолжает Чимин. — Он здоровается, когда мы пересекаемся, но это случается всё реже. Они оба занятые мужчины, в этом нет ничего необычного. — Он вёл себя странно какое-то время, — признаётся Пак, глядя на Тэхёна, — но ты и так это знаешь. — Когда он записал наш разговор? — спрашивает он, чтобы убедиться, и Чимин кивает. — Необычный способ узнать о моей симпатии, — произносит старший, рассмеявшись, и смотрит на Чонгука. — Это уже древняя история, однако. — Больше не влюблён в этого гондона? — усмехается довольно Тэхён. Чимин закатывает глаза и бьёт друга по плечу. — Я не был влюблён, ты… — он снова косится на улыбающегося Чонгука. — Ладно. Вы же здесь по работе. — Так точно, — подтверждает Чон, заслужив от Чимина молчаливое «спасибо». — Я всё видел, — вскидывает брови Тэхён, но Чимин разыгрывает дурачка. — Что касается Стэйси, то они давно вместе работают. Думаю, они… близки? Не уверен, правда, насколько. — Они одинаково наглые придурки, — заключает Тэхён. — Наверное, — соглашается Чимин. — Это всё, что я могу сказать. Я мало о ней знаю. Простите. — Это уже очень ценная информация, — уверяет Чонгук. — У Намджуна есть какие-то особенные привычки? Будет полезно быть в курсе, если… — Если вы будете за ним следить. — Да, — склоняет голову Чонгук. Чимин ненадолго опускает глаза, собираясь с мыслями. — Он всегда обедает в одном и том же месте, если не получается поесть дома. И у него есть любимая кофейня, каждое утро туда заходит, — Чимин достаёт телефон и что-то печатает, поднимая после глаза на Тэхёна. — Я отправил тебе геолокации. — Проверим, — кивает тот. — Что-нибудь ещё, Чим? — Ты же его знаешь, — отвечает старший. — Тяжело сказать, что он там замышляет. — Да, — ворчит Тэхён. — Этот уёбок. — За языком следи, — Чимин снова бьёт его по плечу. — Ты ругаешься похлеще меня, идиот, — усмехается он, заставляя рассмеяться и Чонгука. — За вами, ребята, так забавно наблюдать, — выпаливает тот, поселяя в груди Тэхёна неожиданную теплоту. Чимин, видимо, с ним солидарен, судя по его мягкой улыбке. — Хмурость Тэхёна играет в этом главную роль. Тэхён, каким бы гордым он ни был, решает застать его врасплох, усмехается и утягивает Чимина в объятия. Блондин шепчет «идиот», гладя Тэхёна по спине, после чего они отстраняются. — Вероятно, — Чонгук облизывает губы и косится на Тэхёна. — Не думаю, что за нами с тобой наблюдать также забавно. — Потому что ты — антоним к слову «забавный», напарник, — усмехается тот. Может, ему действительно нравится называть его напарником. Ему даже не приходится задумываться об этом, потому что это обращение даётся ему с лёгкостью. Он действительно в полной заднице, не так ли? — Рад видеть, что у вас всё настолько хорошо, — Чимин рассматривает их двоих с интересом. Тэхён злобно зыркает на него, но Чимин просто пожимает плечами, поднимает руки и раздражающе мило улыбается. Этот наглый идиот однажды убьет его — и, честно говоря, о лучшей смерти он и мечтать не мог. Он был бы рад погибнуть от удара концентрированной чиминовой миловидности, или быть задушенным всеми его хорошими качествами, которые явно превалируют над недостатками. Он бы умер за него и был бы не против быть убитым им. — Разве мы здесь не по работе? — Тэхён использует его же слова. — Да, работа, — Чимин кладёт руки на колени. — К сожалению, я больше ничего не могу рассказать. — Можешь нам помочь? — Тэхён не хочет вовлекать его, но, вроде как, он и так уже это сделал несколько недель назад. — Типа, говорить нам, когда он уходит, или предупреждать, если он делает что-то подозрительно? — Ты сейчас просишь меня шпионить, — Чимин откидывается на спинку дивана. — Это значит да? — Тэхён чешет затылок, оттягивая пряди. — Да, Тэ, — драматично вздыхает он. — Я буду твоим шпионом. Тэхён ещё не знает, доволен ли он таким ответом. — Но тебе нужно быть осторожным, — настаивает Ким. — Удаляй все сообщения и… — Я буду отличным шпионом, ладно? Тэхён не может не поверить, когда его друг смотрит в ответ с такой уверенностью. Но, тем не менее, как бы Тэхён ни доверял Чимину, у него, очевидно, нет ни грамма веры в Намджуна. Насколько он знает, этот парень может представлять реальную угрозу, и меньше всего он хотел бы поставить под эту самую угрозу Чимина. Тем не менее, он просто кивает. Чимин не отступит, не после того, как ему сказали, что это может помочь делу. — Тогда договорились, — заявляет Чонгук, поднимаясь. — Чимин, я могу воспользоваться уборной? — Конечно, — Чимин указывает в коридор. — Она там, первая дверь слева. Чонгук благодарит его и исчезает в коридоре, после чего Тэхён подсаживается ближе к Чимину. — Итак, код красный, — шепчет младший, подогревая любопытство Пака. — Почему, Кода? Тэхён косится на коридор, но шагов Чонгука не слышит. — Чонгук пригласил меня провести канун Рождества с ним и Юнги. Чимин реагирует совсем не так, как ожидал Тэхён. Он даже не вздрагивает, а только мягко улыбается. — Только не говори мне, что это ты его надоумил, — добавляет Тэхён, хотя в своих предположениях он не очень уверен. — Нет, но я надеялся, что он это сделает, — он подсаживается ещё ближе, едва касаясь лбом Тэхёна. — И теперь, когда он это сделал, я так ревную. — Пропусти работу и иди с нами, — ещё один взгляд украдкой. — И с твоим Юнги. — Он не… — Чимин хмурится, но его выдают розовые щёки. Они мгновенно отстраняются друг от друга, и Тэхён активно потирает бёдра, как ни в чём не бывало. — Секретничаете, как мило, — Чонгук склоняет голову к плечу. — Я могу снова выйти, если хотите. — На самом деле, нам уже пора, — Тэхён слишком быстро поднимается на ноги, отчего в глазах на мгновение темнеет. — Спасибо, Чим.***
Выглядит хорошо? Объективно, да, но так ли это на самом деле? Тэхён поправляет круглый вырез пуловера и накидывает сверху пальто. Глянув в зеркало в энный раз за вечер, он хмурится. Шарф. Ему нужен шарф. Спешно он подходит к распахнутому шкафу и достаёт искомый предмет в шотландскую клетку, сразу же возвращаясь к большому зеркалу. Он накидывает шарф на шею, но не обматывает её. Идеально. Тэхён косится на подарок, который купил для Чимина по дороге домой, после чего надевает чёрные кожаные перчатки и хватает ключи от машины, покидая квартиру. Уже сидя за рулём Форда, он вытягивает левую руку и проверяет время — успевает. Он ведёт медленно и осторожно, стараясь максимально следить за скользкой дорогой, но его мысли совсем в другом месте. В мыслях он уже в квартире Чонгука, окружённый его стенами и мебелью. Но ему нужно подумать о чём-то другом, очень нужно. Поэтому он интересуется, каким будет Юнги? У него есть представление о его внешности, благодаря фотографиям, которые показывал Чимин. Поэтому его интересует его характер. Он должен быть хорошим человеком, раз Чимин с ума по нему сходит… Хотя, забудьте, этот идиот был влюблён в Намджуна, так что… определённо не лучший индикатор. Что ж, он лучший друг Чонгука, так что он просто обязан быть приличным человеком. Как минимум. Ох, ладно, он и так скоро получит все ответы. Не стоит без необходимости терзать свой мозг. По какой-то причине сердцебиение Тэхёна ускоряется, когда он паркуется у тротуара рядом с домом Чонгука. Он глушит двигатель и закрывает глаза, тщетно пытаясь расслабить напряжённую шею. Сейчас он попросту физически не сможет расслабиться. Всё это так на него не похоже, что напугало бы, если бы он не знал причину своего волнения. Конечно же он знает, даже чувствует её. Но кому не насрать? Его влечение по отношению к Чонгуку уже давно не секрет для него самого, ведь так? Он в такой огромной заднице. Тэхён открывает глаза и на мгновение тянется к солнцезащитному козырьку, но обрывает себя, потому что на нём всё равно нет зеркала. Нахуй это. Ему не нужно смотреть в зеркало, чтобы оценить свою привлекательность, о которой он осведомлён. Всё пройдёт гладко. Он же Ким, ради бога. Вдохнув в последний раз, он выходит на улицу. Порыв ледяного ветра мгновенно возвращает его в реальность, и спустя пару минут он уже стоит перед нужной дверью. Чонгук открывает ему дверь за долю секунды после стука. И разум Тэхёна перестаёт функционировать. — Снова здравствуй, незнакомец, — ухмыляется Чонгук. Это нереально. Он нереальный. Такое попросту невозможно. — Ты в порядке? Блять, это что тени? Да бога ради, как же ему дышать? А говорить? — Тэхён? Тэхён моргает и дважды сжимает челюсти. — Привет, эм… прости. Чонгук склоняет голову к плечу, и на его губах играет заинтригованная улыбка. — Проходи, напарник. Тэхён слушается, всё ещё пребывая в какой-то прострации. — Ничего, если мы выйдем через пару минут? — Тэхён кивает. — Хорошо, тогда можешь не раздеваться, — младший пару секунд обводит его взглядом. — Кстати, красивое. Пальто. Тэхён сглатывает образовавшийся в горле ком и кивает, подавляя желания сказать, какой пиздецки красивый сейчас Чонгук, как эта чёрная водолазка идеально ему подходит, как неброский макияж сводит Тэхёна с ума, как привлекательно его бёдра выглядят в этих узких джинсах, как… да блять. Нахуй это всё. Юнги выглядит так же привлекательно, как и Чонгук, и кажется даже лучше в жизни, чем на фотографии. Он чуть пониже, но это никоим образом не умаляет его очарования. — Ты уже знаешь, но я Юнги, — говорит он и протягивает руку, которую Тэхён жмёт. — Тэхён, но ты тоже знаешь. — Да, можно и так сказать, — улыбается Юнги, глядя на Чонгука. Что Чонгук рассказывал другу о нём? Если их дружба такая же крепкая, как у него с Чимином, тогда Чонгук рассказывал ему практически всё. Это интересно и, в то же время, чертовски пугает. Тэхён не уверен, что хотел бы об этом слышать сейчас. Всё же, некоторые вещи должны остаться неозвученными. — Ты когда-нибудь был на Рождественской ярмарке? — спрашивает Чонгук, натягивая чёрное пальто — классика. — Мы хотели сначала пойти туда, но если тебе такое не нравится, мы… — Хороший план, — перебивает Тэхён. — Не нужно ничего менять из-за меня. Он был там дважды: с родителями, когда был ещё ребёнком, и с Чимином года три назад. Ему нравится там, несмотря на то, что, ещё раз, он не фанат Рождества. Если честно, он бы согласился пойти куда угодно с этими сексуальными ублюдками. — И да, — добавляет Тэхён. — Я уже бывал там, было здорово. — Замечательно, — отвечает младший и так замечательно ему улыбается. — Тебе нужно что-нибудь перед выходом? Попить? Сходить в туалет? Чонгук просто идеальный хозяин, Тэхён не станет возражать. — Нет, спасибо. — Тебе тоже? — спрашивает Чонгук у Юнги, поправляя пальто. — Неа, — его друг потирает руки. — Пойдёмте. Они покидают шикарное жилище Чонгука и вскоре оказываются на улице. — Ничего, если мы пойдём пешком? — оборачивается на него Юнги. — Без проблем, — быстро отзывается Тэхён. Он никогда не против прогулки, тем более по зимнему Чикаго. Ярмарка располагается недалеко, но они добираются медленно и с особой осторожностью, если это необходимо, потому что серые тротуары чертовски скользкие и усыпанные белоснежной позёмкой. Каждая улица украшена яркими рождественскими огнями, и некоторые прохожие то и дело останавливаются, чтобы полюбоваться. Тэхён всё ещё идёт рядом с Чонгуком, когда осознание его накрывает. Оно выбивает почву из-под ног, оглушает и сдавливает лёгкие. Скульптура Пикассо уже перед ними, значит до самой ярмарки уже рукой подать, но Тэхён не может. Ему не место здесь. И дело не в том, что он не заслуживает этих двух мужчин рядом, и не в том, что ему скучно в их компании. Нет. Ему здесь не место, потому что он занимает чужое. Место человека, который уже никогда не составит компанию этим двоим. Человека, который, к сожалению, уже просто скопление воспоминаний. Тэхён не знал Майлза, лишь имел о нём расплывчатое представление со слов Чонгука и Юнги, но всё же. Все виды скорби различные, он знает это. Знает, потому что временами чувствует, будто Эмбер исчезает, когда он не может вспомнить звук её смеха или аромат её любимого парфюма. Были времена, когда Тэхён помнил всё до мельчайшей детали, когда все воспоминания оживали в его голове, но были и времена, когда они казались такими же мёртвыми, как и тело Эмбер, похороненное в земле и поедаемое червями. — Тэхён? — произносит Чонгук, оборачиваясь вместе с Юнги. — Что-то не так? Ему здесь не место, не было и никогда не будет. Он не может заменить Майлза, не хочет его заменять. Ему стоит уйти, верно? Чонгук подходит ближе, и его мятный аромат затекает в нос вперемешку с нотками древесного парфюма Юнги. — Тэхён? — повторяет он и заглядывает прямо в глаза старшему, который чувствует, будто Чонгук понял, в чём дело. Что ему ответить? Или просто молча уйти? Нет, так нельзя. Он может и трусит временами, но не настолько. Но, блять, Тэхён всегда плохо обращался со словами, особенно, когда они должны были описать любые его чувства, кроме ненависти. Ненавидеть Чонгука было так легко. Так должно было и остаться. — Я… — Тэхён чешет затылок, не понимая, как сказать. — Это хорошая идея? Чонгук хмурится, и они втроём отходят в сторону, чтобы не мешать людям идти. — Что? Поход на ярмарку? — Нет, просто… то, что я с вами. — Чонгук пригласил тебя, — настала очередь Юнги хмуриться. — Мы пригласили тебя. Ты хочешь сказать, что наши идеи плохие? Тэхён подавляет весёлый, но нервный смешок. — Простите, я не хотел всё испортить, но… — Я знаю, о чём ты подумал, — перебивает его Чонгук. — Ты ошибаешься. Это не какой-то глупый способ найти Майлзу замену. Другого Майлза никогда не будет. — Да, и мы это знаем, — Юнги хлопает Чонгука по плечу. — Ты не Майлз. — Ты — это ты, Тэхён, — Чонгук сглатывает и наклоняет голову набок. — И именно с тобой мы хотели провести этот вечер. Тэхён не станет разводить сопли, как какой-нибудь неженка. Не будет же, да? — Ладно, это уже слишком нахально, — бормочет Тэхён, зарабатывая пару смешков. — Пойдёмте, парни. С этими словами и заходят на ярмарку, но кажется, будто в другое измерение — слащавое и шаблонное, но всё же приятное. Из нескольких разбросанных тут и там колонок доносится рождественская музыка, немецкие мелодии, как сказал бы Тэхён, учитывает происхождение и тематику ярмарки. — Это имбирное печенье? — спрашивает Юнги, замечая пару стендов. Судя по запаху, это именно оно, так что Тэхён соглашается. — О, боже, обожаю имбирное печенье. По этой причине Юнги вскоре возвращается с четырьмя печеньями в форме человечков — двух мужчин и двух женщин. — Четыре печенья, — скорее утверждает, чем спрашивает Чонгук. — Четыре, — повторяет Юнги, присаживаясь на стул у круглого столика рядом с Чонгуком и Тэхёном. — Чтобы показать кое-что Тэхёну. Когда Юнги раскладывает печенье на столе, Ким заинтригованно вскидывает бровь. — В этом доме, — начинает Юнги, меняя местами части фигур человечков, — мы говорим: «Нахуй гендерную бинарность». Юнги кладёт смешанные фигурки сначала перед Чонгуком, потом перед Тэхёном. Оба мужчины смотрят на него сияющими глазами. Ким в целом с идеей согласен, но он не ожидал подобного от Юнги, тем более в их первую встречу. Ему уже нравится этот парень. — Нахуй гендерную бинарность, — пожимает плечами Тэхён. Юнги с Чонгуком улыбаются, и вскоре они втроём принимаются за еду, как бы скрепляя договорённость. Тэхён никогда особо не любил имбирное печенье, но на удивление оно кажется вкуснее обычного. — Не волнуйся, — говорит Чонгук, закончив есть и слизывая крошку с нижней губы. — Он всегда делает это с новичками. Тэхён глотает и косится на Юнги, который как раз атакует второе печенье. Он слишком поглощён процессом, чтобы заметить их. — Говорит: «Нахуй гендерную бинарность»? — Тестирует, — смеётся Чонгук. — Поздравляю, ты прошёл. Юнги определённо не тот скромный и сдержанный пианист, каким Тэхён его считал. Это хорошо. То есть, он ничего не имеет против скромных и сдержанных пианистов, но… да, это имеет смысл. То, что Юнги оказался Юнги, имеет смысл. Тэхёну хочется узнать больше о нём, и о Чонгуке, о них обоих и, если честно, он не ожидал, что всё примет такой оборот. Не так скоро. Но он рад, глубоко внутри, несмотря на то, что нескольких человек не хватает. — Так, — начинает Тэхён, когда Юнги закончил с едой, — Чимин прошёл? Он может поклясться, что кончики ушей у Юнги краснеют, когда он слабо улыбается, сдерживая рвущуюся куда более широкую. Эффект Чимина налицо. Однажды Юнги привыкнет к этому, а может и нет. Никогда не знаешь. — Конечно же да, — ожидаемо отвечает он наконец. С этими словами Юнги встаёт, заявляя, что хочет пить, и Тэхён вдруг осознаёт, что ему, возможно, неловко, когда разговоры заходят о Чимине. Тэхён бы ему посочувствовал, если бы не был единственным человеком в мире, которого Пак не впечатляет. Ну, не всегда. Несмотря на то, что сегодня — последний день, по ярмарке всё ещё гуляет много посетителей, останавливаясь у каждого заинтересовавшего их киоска, или же отдыхая за столиками, как поступили они втроём. Тэхён был прав, когда сравнивал её с другим измерением. Ярмарка напоминает маленький мир внутри большого оживлённого Чикаго. У Тэхёна создаётся впечатление, что он попал на одну из тех традиционных рождественских ярмарок где-то в укромном уголке Германии, хотя никогда там не был. Вокруг витает множество разнообразных запахов, едва ощутимых и достаточно ярких, которые смешиваются в лёгких и путают разум. Место остаётся нетронутым течением времени и напоминает крошечную капсулу, сделанную из деревянных киосков, мягкого освещения, улыбчивых людей и угощений. В один момент Тэхёну перестаёт казаться, что вся его жизнь встала с ног на голову за последние недели, что там, снаружи, нет никакой угрозы, что всё будет в порядке. Тэхёну виднее. Но всё же на короткое мгновение он решает поверить в эту ложь. Он уже ничего не может поделать со всем этим беспорядком, зато может себя обмануть. Он может верить в жизнь, в которой у него всё почти в порядке, и любимая работа не уничтожает его с течением времени. Он может притвориться, что пребывает в гармонии с другими, с самим собой. В гармонии с жизнью. Разве он этого не заслуживает? — Огромные брецели! — восклицает Чонгук, замечая миленький киоск, которым заведует парень с самой длинной бородой на памяти Тэхёна. — Напарник, скажи мне, что тебе нравятся брецели. — Да, конечно, — смеётся он, застигнутый врасплох. — То есть, кому они не нравятся? Чонгук улыбается ему так, что Тэхён никогда в жизни не забудет. — Тем, кто их никогда не пробовал. — Так, ладно, — щурится Юнги. — Я сказал, что хочу пить, и вы предлагаете мне съесть что-то, что ещё сильнее вызывает жажду. Чонгук похлопывает друга по макушке ладонью в кожаной перчатке, вызывая у Тэхёна очередной смешок. Невозможно не смеяться, когда Юнги так забавно куксится. — Попьём через минутку. С брецелями. Они так напоминают Тэхёну их с Чимином. — Ладно, — мямлит Юнги, но уже через минуту с радостью принимает из рук Чонгука своё угощение. Тэхён тихо благодарит его, также принимая своё, и они втроём направляются на поиски выпивки. — Глинтвейн, — Юнги удивляется, когда он приближается к киоску, от которого исходят ароматы специй и цитрусовых. — Мы просто обязаны попробовать. — Конечно, — отзывается Чонгук, но быстро вспоминает: — Но сначала надо найти что-то для Тэхёна. — Ах, точно, — говорит Юнги. — Ты не пьёшь. Не пьёт, но он ведь и так уже нарушил это правило, верно? — На самом деле, я бы хотел попробовать. — Ты уверен? — Чонгук склоняет голову к плечу. — Ага, — подтверждат Тэхён. — Будем надеяться я не напьюсь на этот раз. Юнги уходит чуть вперёд, рассматривая киоск, в то время как Чонгук приближается к Тэхёну. — Я был бы совсем не против, дорогой. С этими словами он отстраняется и присоединяется к Юнги, оставляя смущённого Тэхёна наедине со своей жаждой, но точно не к вину, а к чему-то, что он не имеет права даже желать. Он не может не рассматривать Чонгука, но быстро берёт себя в руки. Когда тот намеревается заплатить, Тэхён чуть оттесняет его в сторону и протягивает продавцу две купюры. Он просит оставить сдачу, и вскоре все трое снова усаживаются за длинный стол под навесом. — Спасибо за напитки, — произносит Юнги, устраиваясь поудобнее, и Тэхён пожимает плечами. — Это меньшее, что я могу сделать. Вы и так уже много потратили. Юнги согласно поджимает губы, и они чокаются втроём с мелодичным звоном. Сделав первый глоток, Тэхён морщится. — Если не нравится, я могу допить, — прямо говорит Юнги, но Тэхён мотает головой. — Я просто с непривычки, — он осторожно делает ещё один глоток. — Я первый раз пью вино, тем более горячее. — Какая прелесть, — губы Юнги растягиваются в счастливой улыбке, и в тот же самый момент Тэхён понимает, как именно Чимин был очарован. Этот парень только что прошёл проверку Тэхёна, не сделав абсолютно ничего. — Плюс, сувенирные кружки очень милые, — добавляет Тэхён, бросая взгляд на свою украшенную кружку в форме ботинка. Тэхён планирует оставить её себе, тем более что на нем есть логотип ярмарки и год. — И… как он там называется? — Чонгук смотрит на вино, подбирая слова. — О, точно! Глювайн очень даже ничего. Это слово, сказанное Чонгуком с забавным акцентом, слишком Тэхёна веселит, чего быть вовсе не должно. Куда делся старый Тэхён? Тот самый, который раньше не выносил этот самый голос, который сейчас находит невероятно привлекательным. Где же, бога ради? Придя к заключению, что ответа он не найдёт, Тэхён сдаётся и потягивает свой напиток, который каким-то образом с каждым глотком становится всё лучше и лучше. Жидкость быстро согревает его желудок и грудь почти так же, как и его присутствие здесь согревает его душу. Звучит просто мерзко, да? Что ж, он ничего не может с этим поделать. Было бы ещё хуже, если бы с ними был Чимин. Кстати об ангеле — телефон Тэхёна вибрирует в кармане, и ему даже не нужно проверять, чтобы узнать, что смс от Чимина. Чим, 21:21 как дела?Тэхён, 21:21 я понимаю, почему ты в него влюбился
Чим, 21:22 прелестный, не правда ли? Чим, 21:22 но! сфокусируйся на СВОЕЙ цели, а не моей, идиот Он поднимает голову на секунду, смотря на улыбающегося во время разговора Чонгука. Как ему сфокусироваться, когда Чонгук ведёт себя, как Чонгук?Тэхён, 21:23 это я здесь цель, никак иначе Тэхён, 21:23 ладно, мне пора, Чим. будь осторожен и напиши, как будешь дома
Чим, 21:24 конечно (только если ты отправишь мне фотку Юнги) Тэхён закатывает глаза, откладывая телефон, почти порываясь попробовать это сделать. — Твой поклонник? — шутит Юнги, когда Ким обращает на них всё своё внимание. — Твой, на самом деле, — усмешка Тэхёна становится только шире, когда он замечает, как Мин краснеет. — Твой, — повторяет Чонгук, чуть сжимая заднюю часть шеи друга. — Как Чимин? Работать в канун Рождества ужасно. — Он бы предпочёл быть здесь, но он в порядке. Судя по глазам Юнги, он бы тоже был рад, если бы Чимин был здесь с ними. — Ему нравится имбирное печенье? — выпаливает Мин. — Нет, я знаю, набор чая! Он любит чай, да? Я видел подходящий киоск недавно. — Ага, он любит чай, — смеётся Тэхён. — Но, если честно, я думаю, ему понравится всё что угодно, если это от тебя. Юнги больше некуда краснеть из-за всех этих разговоров о Чимине. Чонгук улыбается, взъерошивая волосы друга, и, когда его глаза снова встречаются с глазами Тэхёна, в них появляется неопределенный блеск, который словно пытается передать нечто большее. Они смотрят друг на друга мгновение, но это мгновение кажется вечностью. В конце концов, они всё же отводят глаза, но Тэхён знает, что он никогда не забудет этот момент, знает, как сильно он хочет снова увидеть это сияние в глазах Чонгука, независимо от его причин. Слишком красиво. Боже, да что с ним творится? — Ладно, — Юнги допивает вино и встаёт. — Посмотрите за кружкой, я скоро вернусь. И в секунду он исчезает, оставляя детективов наедине. — Итак, — начинает Чонгук, делая глоток. — Тебе нравится или ты притворяешься последние пять минут? Медленно Тэхён допивает остатки и показывает пустую кружку Чонгуку. — Нравится. — И как ты себя чувствуешь? — усмехается Чонгук. — Уже планируешь заблевать мне пол снова? — Не знал, что я должен оказаться у тебя дома, — отвечает Тэхён, скрещивая руки на груди и откидываясь на спинку стула. — Никто не может знать наверняка. Ещё одна усмешка, и они уже поднимаются со своих мест, потому что Юнги возвращается. — Готовы идти? Чонгук кивает, а Тэхён, пытаясь разобраться в ворохе собственных мыслей, просто плетётся следом, успев захватить пустую кружку. Он потирает ладони в перчатках друг о друга, когда его накрывает порыв холодного ветра, пробирающий до костей, несмотря на то, что он двигается. Во время их прогулки по ярмарке Тэхён подмечает без удивления, что Чонгук старается остановиться у каждого киоска и перекинуться парой фраз с незнакомцами, привлекая их внимание. Он не удивляется, потому что узнал недавно, что в этом и есть весь Чонгук, и что его присутствие рядом творит чудеса. Мужчина, которого Тэхён считал самым противным уёбком во всём Чикаго, оказался в действительности добрым и общительным. Он приветлив, всегда готов поговорить с людьми и всегда может подобрать нужные слова. Такого рода люди всегда вызывают доверие, у таких людей ты скорее всего спросишь, как пройти куда-нибудь на улице и всё в таком духе. Почему же он так долго не мог разглядеть Чонгука? Это ведь так легко — увидеть его настоящего, и всё же ему потребовался целый месяц. С Тэхёном такое редко случается, но сегодня он чувствует себя идиотом. Ему не стоит, однако он всё равно больше всего на свете хочет чего-то большего, как бы глупо это ни прозвучало. Признав это, он оказался просто полнейшим идиотом. Потому что он хочет большего. Хочет заглянуть в самую его суть, копнуть глубже. И ему нельзя этого хотеть. Боже, уже столько вещей, которые ему нельзя. Снегопад усиливается, когда они покидают ярмарку, и крупные белые снежинки красиво выделяются на фоне тёмных волос Чонгука, Юнги и его самого, как он замечает, случайно глянув в отражение. — Все красивые места с подсветкой ещё закрыты в канун, но мы всё ещё можем просто пошататься по улицам, — произносит Тэхён, пожав плечами. — Или по домам. — Просто скажи, что тебе скучно, и иди, — смеётся Юнги. — Я хочу ещё помёрзнуть снаружи. Чонгук? — Согласен. Отлично. Правда, отлично. Тэхёну не скучно от слова совсем, и это напрягает. Ему должно было быть скучно, он должен был раздражаться по мелочам. Возможно, подобного он и ожидал, принимая приглашение Чонгука. Ему нужна была причина возненавидеть его снова, или хотя бы разочароваться в нём. Но вот он, в полном восторге от мысли провести ещё немного времени с Чонгуком и Юнги. Он вполне мог бы придумать себе тысячу оправданий, например, что ему просто не нравится его лачуга, что он просто обожает виды ночного Чикаго зимой, что он просто хочет расставить мысли по полочкам. Но нет. Он знает, насколько всё было бы иначе, не будь они рядом с ним. И, если честно, он совсем не может расставить всё в голове по полочкам, когда Чонгук рядом. Вкратце, он в заднице. Он в заднице, но пейзажи Чикаго всегда обладали чудодейственными свойствами, поэтому он чувствует себя прекрасно хотя бы сейчас. Он может насладиться всем, что предлагает ему город. Тэхён теряет счёт времени, пока они бродят по улицам, замедляясь или даже останавливаясь, когда замечают что-то интересное… то есть, почти каждую минуту. Всё становится ещё хуже, когда они оказываются на улице, где украшена добрая половина домов. — Чонгук, это ты? — спрашивает Юнги, указывая на фигуру красно-зелёного кролика. — Смотри, и там тоже ты! Вторая фигурка принадлежит оленю, и, очевидно, Тэхён не может не согласиться. Но почему кролик? — Кролик и олень — два абсолютно разных вида, — замечает Тэхён, заставляя Юнги улыбнуться. — Да, но у него глаза всегда напоминали оленьи, — настала очередь Юнги трепать Чонгука по голове. — А мама всегда называет его крольчонком. — Спасибо, старина, — ворчит Чонгук, пока Тэхён немного горько улыбается. — Моя раньше называла меня медвежонком, — делится он по непонятными причинам. Чонгук с Юнги с нежностью на него смотрят, но спустя секунду их омрачает осознание. — Не надо так смотреть, — хихикает Тэхён. — Она ещё жива. Она — да, но сердце сжимается от мыслей о тех, кто нет. Те двое облегчённо вздыхают. — Тебе подходит, — соглашается Юнги. — Я вижу в тебе маленького медведя. — Я вижу медведя, — произносит Чонгук, — но маленького? Ни за что. Тэхён закатывает глаза, но всё равно улыбается.