***
— Прошёл целый час, — жалуется Тэхён, постукивая по рулю. — Чем он там, блять, занимается? Пробует всё меню? — Не ворчи, — отвечает Чонгук, пихая его локтем. — Сегодня Рождество. — Ещё одна причина поворчать. — Тебе не нужны для этого причины. — Отвали, — Тэхён зыркает на него, но привыкший к такому Чонгук даже не реагирует. — Может, он с кем-то встречается? Или просто решил там поработать немного. Думаю, он заходил с ноутбуком. — Да, — признаёт Тэхён. — Но, блять. — Просто признай, что ты ненавидишь следить за ним со мной и уходи. Тэхён приподнимает брови, поворачиваясь к Чонгуку. — Я ненавижу быть с тобой, слежка тут ни при чём. — Ты ещё не устал врать, дорогой? Бог знает, что да. Чёрт, да весь пантеон уже в курсе, причём как греческий, так и скандинавский. На удивление, Тэхёна спасает Намджун, покидающий кафе. — Ну наконец-то, — ворчит старший, дожидаясь пока Намджун дойдёт до своего пикапа. — Подожди, нахера ему два стаканчика с кофе? — Значит он точно работал, — говорит Чонгук. — Или просто пьёт помногу. — Боже, ненавижу любителей кофе, — бормочет Тэхён, заставляя младшего рассмеяться. — Это довольно большая группа людей. Ким вздыхает и заводит двигатель, пропуская между ним и Намджуном одну машину, после чего трогается. Тэхён признает, что Чонгуков Рэндж Ровер вполне приемлем для вождения. Всё кажется таким плавным от педалей до кожаных сидений. — Ты этого не скажешь, но тебе нравится, — улыбается Чонгук, словно читая мысли Тэхёна. — Не понимаю, о чём ты. — Тогда почему ты настоял на том, чтобы вести? — поддевает младший. — Потому что сейчас моя очередь. — Врушка. Да, спасибо за напоминание. Тэхён едет медленно, потому что совсем не хочет слететь с дороги, иначе ему придётся все свои органы продать, чтобы отплатить Чонгуку за ремонт. Намджун тоже не лихачит, потому что его пикап явно плохо держится на дороге на удачу Тэхёна. Он точно его не упустит. Он не упускает его даже тогда, когда Намджун удивляет их, проезжая мимо главного здания Tribune. — Может, он не работает, — предполагает Чонгук. — Сегодня же Рождество. — Но мы же работаем. — Мы расследуем одно из самых важных дел во всей стране. Он — нет, — цокает Чонгук. — Да ты что, напарник. — Просто следи за дорогой, — отвечает младший. — Я тебе не прощу, если разобьёшь мою машину. — Я уверен, что ты можешь себе позволить десяток Роверов, — усмехается Тэхён, хотя на самом деле сам не хочет повредить машину. — Всё же. Тэхён закатывает глаза и умолкает на какое-то время, пока не тормозит на красный за двумя другими машинами. — Блять, он проскочил. — Нагоним, — Чонгук слоняется к Тэхёну, чтобы увидеть как пикап Намджуна поворачивает направо. — Ни у кого другого нет такой развалюхи, которую он называет своей машиной. Тэхён кивает, пока его колено начинает трястись. Этот чёртов красный горит слишком долго. — Успокойся, — произносит Чонгук. — Вот смотри, уже зелёный. — Ебучий светофор, — шипит Ким, также поворачивая направо. — И я спокоен. — Я вижу. Тэхён показывает ему средний палец, не отрываясь от дороги, и хмурится, замечая пикап Намджуна, припаркованный у тротуара. — Вот и он, — Чонгук указывает подбородком на Намджуна, входящего в здание. — Мы в Нижнем Вэст Сайде. — Я знаю, где мы, идиот, — Тэхён проезжает подальше и также паркуется. — И снова ждём. Просто прекрасно. Когда он глушит двигатель, Чонгук вздёргивает бровь. — В этом вся суть слежки, Тэхён. — Я знаю, — сетует он. — Всё ещё пиздец как раздражает. — Ты пиздец как раздражаешь. Тэхён закатывает глаза и отстёгивает ремень, чтобы устроиться поудобнее. — Больше не хочешь встречаться со мной, да? — издевается он. — Ты далеко не первый раздражающий мужчина, с которым я буду спать. — Я сказал встречаться, — Тэхён скрещивает руки на груди. — То же самое, — Чонгук прижимается к подголовнику левым виском. Тэхён не знает, зачем задал этот вопрос. Он пытался поиздеваться, естественно, но не только. Бога ради, зачем он вообще играет в эту чёртову игру? Почему является инициатором? Он такой тупой. Иначе и не скажешь. Полный идиот, король среди идиотов. Тэхён Ким, который флиртует со своим напарником, которого изначально даже не хотел иметь. — Это выматывает, знаешь? — Тэхён тоже прижимается виском к подголовнику. — Быть твоим сраным напарником. — Возвращаю комплимент, дорогой, — улыбается Чонгук. Дорогой. — Ладно, — произносит Тэхён, отворачиваясь к зданию. — Кажется, это многоквартирный дом. — Точно, — кивает Чонгук. — Может, здесь живёт Стэйси, что думаешь? — Давай проверим. Тэхён собирается звонить Лерою, но Чонгук его останавливает, перехватывая руку. — Стой, давай сначала проверим соцсети. Ким слегка хмурится, но блокирует телефон, когда Чонгук достаёт свой и открывает Твиттер. Спустя пару секунд он показывает Тэхёну фотографии. — Она точно здесь живёт, — подтверждает он, листая. — Смотри, это же здание. Тэхён увеличивает фотографию, рассматривая названное здание. Несомненно, это оно. — Хорошо, и что они вдвоём там делают? — Может, они трахаются? Глаза Тэхёна расширяются, и он бьёт Чонгука по плечу. — Боже, не говори этого! Блять, мне нужна святая вода. — Ты так драматизируешь, — смеётся Чонгук. — Они, наверное… работают. Что-то вроде того. — Лучше бы так и было, — ворчит Тэхён. — Если мы торчим здесь, пока этот уёбок снимает напряжение, я его грохну. — Классика, Тэхён, серьёзно. Проходит минута, затем две, пять, десять, двадцать. В какой-то момент в Тэхёне просыпается внезапный интерес к лицу Чонгука, и он оборачивается, стараясь, чтобы младший не заметил его разглядываний. Его щёки слегка запали, как внезапно замечает Тэхён. Линия челюсти стала ещё острее, чем была, делая черты его лица более жёсткими. На подбородке виднеются следы лёгкой щетины, но несмотря на то, что Тэхён всё равно находит его невероятно горячим, это явно не в характере Чонгука так запускать себя. Его губы, однако, всё такие же привлекательные, хоть и потеряли свою припухлость и слегка потрескались. Волосы тоже отчего-то кажутся другими. — Я настолько привлекательный? — мягко спрашивает Чонгук, продолжая смотреть перед собой. Тэхёну давно стоило отвести взгляд, но он не смог. Так всегда. Он хочет, но не может. Или может, но не хочет. В каждой из ситуаций, подобное его переёбывает. И победить он не может. Зачем играть в игру, в которой он заведомо проиграет? — На самом деле, ты выглядишь уставшим, — честно признается Тэхён. — Правда? — Чонгук поворачивается к нему, и тот кивает. — Полагаю, это результат скорби. Тэхён сглатывает образовавшийся в горле ком. — Мне так жаль, — он не врал. — Знаю, Тэхён, — слабо улыбается Чонгук. — Это не твоя вина, я уже говорил. В какой-то степени он виноват. Ему стоило работать усерднее, не стоило, блять, спать, чтобы поймать этих уёбков. Но он не может так сказать, потому что тогда у Чонгука появится причина винить и себя самого. Конечно, он уже наверное так себя чувствует, но Тэхёну не хочется усугублять. — Если не моя, то и не твоя тоже, — Тэхён опускает руки на бёдра. — Ты же знаешь, да? — Знаю, — грустно улыбается Чонгук. — Но от этого не легче. И, опять же, Тэхён понимает. Понимает и может всего лишь посочувствовать Чонгуку. Наступает тишина. Не тяжёлая, но и не лёгкая. Просто тишина. — Ты бы ему понравился, — внезапно говорит Чонгук. — Может, и он бы тебе понравился. Тэхён не уверен, встретились ли бы они однажды вообще, но всё равно кивает. — Как вижу, он был падок на раздражающих, но привлекательных парней. — Можно и так сказать, да, — смеётся Чонгук. Тэхён думает, понравился бы Чонгук Эмбер. Несколько недель назад он был уверен в ответе: она бы возненавидела его так же сильно, как Тэхён, но тогда он был слеп. Эмбер была Эмбер, а значит она бы сумела разглядеть то недоступное для глаз Тэхёна. Она бы разглядела Чонгука, может быть, и не сразу, потому что этот идиот всегда всё усложняет, но в какой-то момент точно. И она бы надавала Тэхёну поджопников за его ненависть. Он даже шанса ему не дал. Сделал выводы слишком быстро, за долю секунды, как какой-то всезнайка. Он видел в Чонгуке угрозу и, следовательно, защищался всеми доступными способами. Чонгук всё ещё угроза, но уже совсем другого характера. — Наконец-то, — бормочет Чонгук, выпрямляясь и глядя в зеркало заднего вида. — Они уходят. Тэхён тоже косится на зеркало, замечая, как двое журналистов залезают в пикап и вскоре уезжают. Он недолго ждёт ради осторожности, после чего заводит машину и едет следом, держась на расстоянии. Это легко. Может даже слишком. — Надеюсь, ты заправился, — говорит Тэхён, — потому что этот уёбок едет на другой конец города. Чонгук усмехается и подтверждает, что заправился. Куда вообще они едут, бога ради? В какой-то момент Тэхён получает ответ на свой вопрос, и ответ довольно странный, судя по тому, что они въезжают в практически безлюдный район, прекрасно подходящий для съёмок фильмов ужасов. Но они не в кино, так что они тут забыли? — Я не могу ехать дальше, — объясняет Тэхён, останавливая машину в максимально укромном месте. — Он собирается останавливаться. Намджун и правда паркуется в течение минуты, бросив пикап у шаткого забора. — Похоже на старый завод, — подмечает Чонгук, наклоняясь ближе к Тэхёну, чтобы лучше разглядеть здание, и мята заполняет лёгкие Кима, намереваясь вызвать у него привыкание. — Если они собираются заняться индустриальным туризмом, я убью их. — Давай обойдёмся без этого, ладно? — закатывает глаза Чонгук, отстёгивая ремень. — Ага, да. Они ждут. Снова, блять, ждут, и Тэхён уже по горло этим сыт. Но всё же он ждёт, потому что ничего другого делать не может. Их поймают сразу же, как они зайдут в это здание. — Это худшая слежка в моей жизни, — шипит Тэхён, также отстёгивая свой ремень, но это не особо помогает. — Перестань ныть, как сраный ребёнок. — Отвали. Намджун и Стэйси покидают здание спустя двадцать минут. Тэхён поверить в это не может. — Столько шумихи ради ничего? — Что за пораженческие настроения? — вздыхает Чонгук и открывает дверь, когда репортёры исчезают из виду. — Пойдём, настало время приключений. Там внутри должен быть как минимум труп. Хотя ладно, забудьте. Тэхёну бы хватило чего-угодно, не обязательно ещё одной жертвы. — Первое препятствие, — замечает Чонгук уж слишком весело. Ужасный зелёный забор. Чонгук подходит к нему первым и пролезает через дыру. Тэхён со вздохом следует. — Мне кажется, или тебя это серьёзно забавляет? — Но это забавно, — смеётся Чонгук, оборачиваясь на него. — О, боже, это ты здесь ребёнок. — А ты чёртов зануда, — однако Чонгук всё ещё улыбается. — Просто ходи так, чтобы не помереть здесь, хорошо? — говорит Тэхён, когда они приближаются к заводу. — Спасибо за заботу, дорогой. Он не… Блять, ладно. Может, он совсем немного волнуется. Но только потому, что не хочет звонить спасателям из-за этого чёртового придурка. Здание напоминает настоящую катастрофу. Стены покрыты граффити до такой степени, что Тэхён не может различить цвет кирпичей. Кстати о кирпичах. Они крупными кучами навалены вокруг здания и присыпаны снегом. Этот самый снег к настоящему моменту уже заполнил все ботинки Тэхёна. У него в буквальном смысле заледенели, блять, ноги. Оглядываясь вокруг, он замечает несколько засохших деревьев, которые своим присутствием описывают всю местность в принципе. Здравомыслящие люди явно не станут сюда соваться. К счастью — или нет — Тэхён месяцами ищет собственный рассудок. Плюс, в воздухе пахнет чем-то странным. Химикатами. — Тут есть какой-то знак, — произносит Чонгук чуть громче, чтобы Тэхён его услышал издалека. — Но я не могу прочитать. Тэхён подходит ближе и тоже не может разобрать его значение. — Серьёзно, что это за херня? Чонгук не отвечает и проскальзывает в здание. Тэхён тут же щёлкает языком и нехотя следует примеру младшего, но проблема в том, что его нигде не видно. — Чонгук? Тишина. Куда, блять, этот идиот попёрся? В поле зрения Тэхёна попадаются пара разломанных дверей. Чонгук может быть где угодно. Он поднимает глаза и замечает коридор, в котором по-прежнему нет Чонгука. Сейчас далеко не время разделятся, куда же он ушёл? Просто, блять, испарился, как самый настоящий идиот. У него не остаётся выбора. Тэхёну приходится переступить через гору мусора, чтобы пересечь помещение и оказаться в другом, наполненном столами. Никакого Чонгука. Тэхён вздыхает и продолжает идти, заглядывая в каждую открытую дверь по пути. В какой-то момент он уже даже не понимает, где находится. В попытке найти потерявшегося Чонгука, он потерялся и сам. Прекрасно, блять. — Чонгук! Никакого ответа. Он начинает привыкать. — Блять, да где ты, чёртов… — Здесь! — прерывает его голос Чонгука. Подняв глаза, Тэхёна сразу же видит его, стоящим на два этажа выше. — Наконец-то, блять! — ворчит Тэхён. — Что ты, бога ради, делаешь? И почему ты делаешь это так быстро? — Я не быстрый, — отвечает тот. — Просто ты слишком медленный, напарник. Он не медленный, а осторожный. Чонгук просто играется в бесстыжего ребёнка, и Тэхён не собирается ему подыгрывать. — Ты правда старичелло, да? Ладно, с него хватит. Медленно Тэхён подходит к первой лестнице — хоть и не первого поколения — и хватается за оранжевую перекладину. — Ты убьёшь нас, — ворчит Тэхён, поднимаясь. — А если не ты, то за тебя с этим справится столбняк. — А ты разве не прививался? — усмехается сверху Чонгук. Он даже не помнит, поэтому не отвечает. Достигая второй лестницы, он морщится, потому что она выглядит ещё хуже. — Будь осторожен на этой, — предупреждает Чонгук, и Тэхён кивает. Он правда осторожен, даже может поклясться чем-угодно. Может даже поклясться Чимином. Но это не помогает, когда его правая рука соскальзывает с влажной перекладины. — Я же сказал, будь осторожен, Тэхён, — охает Чонгук. — Да я, блять, осторожен! Просто лестница — полное дерьмо. И к тому же слишком длинная. И чертовски ржавая. Тэхён слишком стар для всего этого дерьма… хотя забудьте, ничего он не старый. Его подъём продолжается, и, как только он становится уверен, что сможет таки выбраться отсюда живым, перекладина под его левой рукой с металлическим звуком отламывается и летит вниз, задевая часы на его запястье. — Блять, — рычит Тэхён, оглядывая пострадавшую вещь. — Ты в порядке? — спрашивает Чонгук, наклоняясь к нему. — Давай. Он протягивает ему руку, чтобы помочь, но старший мотает головой и спускается обратно. Стук подошвы о грязный пол отражается эхом по пустому помещению. Он присаживается, нежно касаясь подушечкой большого пальца задней части часов, но тут же ругается, когда их переворачивает. — Что там? — кричит Чонгук, всё ещё возвышаясь над ним. — Мои часы, — Тэхён поднимается вместе с ними в руке. — Они, блять, уничтожены. — Дерьмо, — ругается Чонгук. Да, дерьмо. Стекло разбито вдребезги, и с этим ничего уже не поделаешь. Даже кожаный ремешок выглядит не очень. Ему точно не удастся их починить, но он всё равно убирает их в карман пальто. Он ни за что на свете не расстанется с последним подарком отца. — Ты в порядке? — повторяет Чонгук, когда Тэхён всё же добирается до него. — Выглядишь не очень. Тэхён плакать не собирается, но неприятная тяжесть в груди даёт о себе знать. — Ничего, — врёт он, но всё же сдаётся. — Они были дороги как память, но забей. Пойдём. Чонгук хмурится и, кажется, хочет сказать что-то ещё, но не решается. Они проходят в ещё одну комнату, внутри которой творится всё такой же беспорядок. — Это место огромное, — говорит Чонгук. — Кто-угодно может быть здесь сейчас, и мы об этом не узнаем. — По крайней мере точно не те двое ублюдков. — Не они, — соглашается Чонгук, — но что, если они с кем-то здесь встречались? Этот кто-то всё ещё может быть здесь. — Возможно, — признаёт Тэхён. — Но, если они умны, то уже давно свалили бы. Мы тут наделали шума. — И по чьей же милости? — изгибает бровь Чонгук, и Тэхён его легонько толкает. — Иди уже, идиот. И не исчезай больше. — О, понимаю, — Чонгук склоняет голову вбок. — Тебе стало страшно без меня. Прости, медвежонок. — Я, блять, тебя презираю, — отвечает Тэхён. — Ты же знаешь, да? Чонгук только усмехается и шагает вперёд. Все комнаты походят на другие — захламлённые, жуткие и тёмные, несмотря на дневной свет. И этот запах — ох, этот запах, — который настолько отвратительный, что Тэхёну хочется уткнуться Чонгуку в изгиб шеи и остаться в таком положении до тех пор, пока они не окажутся на улице. — Что они здесь делали? — повторяет Тэхён вновь, потому что так и не нашёл ответа на свой вопрос. Он ненавидит не получать ответов, хотя должен был уже к этому привыкнуть. — Зачем им приезжать сюда в Рождество, пусть и ради встречи с кем-то? — И правда, странно. — Так же странно, как и поведение Намджуна, — выпаливает Тэхён. — Это уже кое-что значит. В течение их последующего осмотра Тэхён узнаёт для себя две вещи: во-первых, Чонгук в очень, очень хорошей физической форме; во-вторых, Тэхён в очень, очень плохой — куда худшей, чем он думал. Ну, в его защиту, он не настолько плох, он просто явно слабее по сравнению с этим молодым идиотом, которого зовёт напарником. О, он чуть не забыл о третьей — задница Чонгука выглядит просто восхитительно. Поползав по лестницам позади него, Тэхён может сказать это со стопроцентной уверенностью. Они сдаются через час. Там явно никого и ничего не было, кроме мусора и худшего по опыту Тэхёна запаха. — Это была пустая трата времени, — говорит Тэхён, когда они выходят на свежий воздух. — Не сказал бы, — протестует Чонгук, потому что в этом смысл его жизни — перечить Тэхёну. — Теперь мы абсолютно уверены в их… подозрительности. — Тебе нужно было провести два сраных часа на заброшенном складе, чтобы это осознать, серьёзно? — усмехается Тэхён. — Я стараюсь мыслить позитивно. Тебе тоже стоит попробовать. Тэхён умеет мыслить позитивно. Например, он совершенно позитивно думает о том, что окажется в аду за все те мысли, которые носятся в его голове, когда Чонгук, как сейчас, толкает язык за щёку. Выбраться со склада ещё было легко в сравнении с его ситуацией. Он никаким образом не сможет сбежать из всего этого беспорядка, в который себя загнал.***
Тэхён убил бы за камин. То есть, у него есть место для него, но кроме двух конфорок на плите ничто в его жилище не рождает пламя. Из плюсов? Ему не нужен огонь, чтобы согреть себе сердце, потому что единственный способный на это человек сейчас стучит в дверь. Чимин уже широко улыбается, когда Тэхён ему открывает, отчего его сияющих глаз почти не видно. — Не хочу быть тем самым парнем, — произносит Чимин, отстраняясь, — но с Рождеством тебя, Тэ. — С Рождеством, Чим, — отвечает Тэхён, также улыбаясь. — Всё в порядке, это же ты. — Знаю, — Чимин всё ещё стоит в прихожей. — Надеюсь, ты ничего не готовил. — Из еды? — Тэхён смеётся. — Нет, ничего. — Хорошо, — улыбается Чимин. — Надевай пальто, мы едем ужинать. — Правда? — усмехается Ким, уже отступая за вещами. — Пойдём, тогда. Честно говоря, ресторан потрясающий. В нём есть всё, что нравится Тэхёну: много кожи, много деревянной мебели. Коричневый и черный в интерьере смотрятся шикарно и восхищают Тэхёна, и так размякшего от уютной атмосферы. Его кресло удобнее, чем все, на чем он сидел раньше, а черты лица Чимина изысканные — как всегда. Хотя ресторан забит под завязку, Тэхёну всё равно. Его глаза прикованы лишь к его родственной душе, а нос упирается в меню. Тэхён, уже определившийся с выбором, на некоторое время переключает свое внимание на обшитые деревянными панелями стены, затем на стильный бар, полный таких же изысканных людей, но самым восхитительным всё ещё остается Чимин, одетый в невероятно сексуальный костюм с узором. — Давай возьмём вина, — мягко предлагает Тэхён, заставляя Пака приподнять бровь. — Ты же не пьёшь. — Ты знаешь, я нарушил своё правило уже дважды. Но, если ты не хочешь… — Нет, давай возьмём, — прерывает его Чимин. — Если ты хочешь — пожалуйста. Тэхён широко улыбается, и его губы формируют прямоугольник. Чимин называет его улыбку квадратной. — Неожиданно слышать это от себя. — Спишем это на Рождество, — смеётся Пак, закрывая меню. Вино подают первым, но и блюда не заставляют себя долго ждать. Тэхён вскоре узнаёт, что пить красное вино вместе с гратеном из цветной капусты, зелёным салатом и стейком из бедра гораздо приятнее, чем он ожидал. — Как всё прошло сегодня? — спрашивает Тэхён, прожевав. — Твои родители в порядке? — Хорошо, и да, у них всё хорошо, — Чимин берёт в руки бокал. — Папа столько всего приготовил, что я был не уверен, что смогу сегодня съесть что-то ещё. Тэхён смеётся, потому что это очень в характере отца Чимина. Тот, в свою очередь, спрашивает о самочувствии мамы Тэхёна, и он отвечает, что она тоже в порядке. Она была так рада увидеть сына, что он чуть не прослезился. — Они расстроились, что ты не смог приехать, — произносит Чимин, когда они возвращаются к первоначальному разговору. — Мы скоро их навестим, хорошо? Я правда не мог… — Я знаю, — успокаивает его Чимин, накрывая его руку своей на пару секунд. — Моя работа уже меня доводит, поэтому я даже представить не могу, насколько тяжело вам. — Нам уже даже не тяжело, — фыркает Тэхён, и вино вдруг ощущается горечью на языке. — Всё это словно не имеет никакого смысла. И люди… — он вздыхает. — Боже, люди могут быть кем угодно. Напуганными, одержимыми, раздражающими, грубыми, странными и так далее. — Но ты не можешь их винить за их страх. — Это не… — Тэхён вздыхает, откладывая вилку в сторону. — Я не виню их. Чёрт, копам тоже страшно. Но люди творят глупые вещи, когда напуганы. И это даже не самое страшное. — И что самое страшное? — Одержимые. Серьёзно, Чим, некоторые люди пытаются самостоятельно расследовать это дело, — он бы и сам попробовал, если бы не опергруппа, но т-с-с. — Но страшнее то, что у этих уёбков уже появились сторонники. — Ты знал, что это случится, — отвечает Чимин. — К сожалению. — Да, но всё же. А количество звонков, которые мы получаем? Невообразимое. И всё это ложные сведения, конечно. — Слава богу, что я не в оперативной группе, — Чимин разливает вино по бокалам. — Я могу справиться с давлением, но настолько огромным? Брось. Давление — это уже эвфемизм в их ситуации, но Чимин мог бы им помочь. Он отличный офицер полиции и скоро станет отличным детективом. — И СМИ никак не облегчает положение, особенно ебучая Tribune, — Тэхён замечает чужие взгляды, и понижает голос. — У них всегда есть, что сказать или раскритиковать. Это ужасно. — Знаю, — отзывается Чимин. — Я помогу тебе с этим, обещаю. Настала очередь Тэхёна накрывать руку Чимина своей. — Не переживай об этом слишком сильно. Я в порядке. — Ты много врёшь в последнее время, — Чимин наклоняет голову, подпирая щёку ладонью. — Это всё результат ежедневного пребывания рядом с Чонгуком? — Почему ты вообще о нём заговорил? — вскидывает бровь Тэхён. — Ты серьёзно думал, что я не затрону эту тему? — смеётся Чимин. — Ты отправил мне селфи и, пуф, ничего. Мне нужны детали. — Во-первых, я отправил тебе чёртову селфи, потому что ты попросил, — отвечает Тэхён. — Во-вторых, здесь не о чем говорить. — Ты мог бы просто сфотографировать Юнги. — Как чёртов сталкер? Шикарная идея, Чим. Чимин возводит глаза к небу. — Ладно, тогда жду подробностей. — Нет никаких подробностей, — отвечает Тэхён, делая пару глотков воды. — Ничего не произошло, честно. Чимин всё не перестаёт пялиться на него своим пристальным любопытным взглядом, но Тэхён ведёт себя как обычно, доедая свой салат. Всё же в один момент ему приходится поднять на него глаза и сдаться, потому что Чимин ни за что не перестанет. — Ладно, раздражающая ты задница, — начинает он. — Когда Юнги ушёл, Чонгук вроде как пригласил меня подняться к нему, — глаза Чимина расширяются. — И я отказался. — Что ты сделал? — он мгновенно хмурится. — Я отказался. — Ты отказался, — он облизывает губы, и взгляд, который он посылает Тэхёну, ему чертовски знаком. — Уже второй раз ты упускаешь возможность переспать с мужчиной своей мечты, который, к тому же, ещё и является реинкарнацией Аполлона. Это ты хочешь мне сказать, Ким? Тэхён закатывает глаза и винит теплоту помещения во внезапном жаре, что растекается под кожей. — Мужчина моей мечты, — усмехается он. — Что потом? Мой будущий муж? — Ну, да! — пожилая женщина неодобрительно косится на Чимина, который извиняется и понижает голос. — Он может им стать. Просто представь… Честно, нахуй Чимина. Он любит его, но нахуй. — Нет, — перебивает он. — Я ничего не буду представлять. Чимин вздыхает и глядит на него с раздражением, оставаясь всё таким же милым каким-то образом. — Вы так хорошо смотритесь вместе, что это уже можно назвать преступлением, — он склоняется над столом. — Твоя трусость — это преступление, Тэхён. Нахуй Чимина, потому что он всегда прав. Ну, может не в том, что Чонгук станет его будущим мужем, но всё же. — Ты слишком далеко зашёл с этими мужьями, — уточняет Тэхён. — Но ладно, я трус. — Наконец-то я услышал правду, — Чимин постукивает по столу. — Ты самый смелый человек из всех, кого я знаю, Тэ, но когда дело касается твоей любовной жизни? Ты просто нечто. Чимин всегда был слишком прямолинейным, но именно за это Ким его и полюбил. — Я бы не назвал её любовной. — Плевать на семантику, — цокает Чимин. — Но ладно, сексуальной жизни. — Я веду крупнейшее дело в моей карьере, — закатывает глаза Тэхён. — Последнее, что мне нужно, — это отвлечение. — Ты думаешь в неверном направлении. — А теперь есть какое-то верное направление, для того, чтобы думать? — Тэхён возвращается к вину. — О боже мой, Тэхён, перестань разыгрывать идиота, — он проглатывает еду и громко опускает вилку на тарелку. — Тебе нужно отвлекаться, чтобы с ума не сойти. В ином случае, это дело просто сожрёт тебя заживо. Он всё это понимает, но проблема не в этом. Проблема заключается в самом отвлечении, в единственном, которое он хочет. — Я не могу, — отвечает Тэхён. — Только не с ним. Чимин не скажет ему найти кого-нибудь другого, потому что, блять, это же Чимин — человек, который знает его лучше всех на этой Земле. Он не станет спрашивать, почему. — Это может сработать, — говорит Чимин, но Тэхёна его слова не убеждают. — Может, Тэ. — Почему? Он ничем не отличается от… Он не успевает закончить, потому что Чимин затыкает его одним взглядом. — Тебе нужно отпустить Сокджина. Не забыть, просто отпустить. Нельзя постоянно сравнивать всё с вашими с ним отношениями. — Знаю, — хнычет младший. — Но всё же абсолютно также, особенно с тех пор, как… ты понимаешь. — Мне нужно больше деталей, Кода. — Мы с Сокджином уже были близки до смерти Эмбер, об этом ты знаешь, — Чимин кивает. — И теперь, когда он потерял своего друга, мне кажется… Блять, я не знаю. Что, если он просто хочет заполнить пустоту? — Он был заинтересован тобой неделями, Тэ. Смерть Майлза здесь ни при чём. Чимин прав, но если он признает это, то уничтожит своё оправдание. А их у Тэхёна осталось слишком мало. — Думаю, ты ему нужен, — добавляет Чимин. — Не потому, что у него никого больше нет, — чёрт, у него есть Юнги, — но потому что это ты. Тэхён не обманывал, когда обещал Чонгуку, что будет рядом, и, возможно, слова Чимина совершенно правдивы. Может, он и правда нуждается в Тэхёне. Всё же они напарники. Напарники должны друг другу помогать. Но есть огромная разница между тем, чтобы помогать напарнику и спать с ним, верно? — Я не подталкиваю тебя ни к каким действиям, — продолжает Чимин. — Я просто хочу, чтобы ты был в порядке, но ты очевидно далёк от этого сейчас. Ты накручиваешь себя, Тэхён. Просто попробуй, — он склоняет голову к плечу. — Попробуй один раз, и если тебе не понравится, тогда отстранись. Чонгук не из тех, кто слепо привязывается, как и ты. Попробуй, или вечно будешь жалеть. Ему требуется минута, чтобы обдумать совет Чимина. Как практически всегда, он понимает, что друг прав. Он может пожалеть о несделанном, но также может пожалеть и о том, что сделал. Тэхён не хочет жить с сожалениями.***
Лерой вёл себя подозрительно тихо весь последний час, что совершенно на него не похоже, поэтому Тэхён готовится к худшему. Чёрт, да весь подвал на это время погрузился в молчание, которое нарушало лишь жужжание кофемашины всякий раз, когда у Чонгука заканчивалась эта отрава в кружке. Сокджин с Хосоком где-то снаружи, встречаются с кем-то из высоких кругов — Тэхён уже забыл их имена и полезность — в то время как Зак и Кристин… ну, он забыл и об этом. Происходит так много всего одновременно, что он часто теряется, потому что зачастую эта вся суматоха ни к чему не приводит, превращаясь в пустую трату времени. Очевидно, Чикаго решил саботировать все их чёртовы усилия. Тэхён не понимает, почему идея ввести в заблуждение полицию так занимает некоторых ублюдков, но это действительно так. Он даже не сосчитает, сколько ложных зацепок они получили в результате анонимных звонков. Тэхен хотел бы попросту их проигнорировать, но, с другой стороны, он потом будет винить себя до смерти, если одна из этих зацепок случайно окажется правдой. Так что они берутся за всё подряд, слушают всех звонящих, если это кажется им серьёзным, исследуют каждую зацепку, и, черт возьми, Тэхён ещё никогда не чувствовал себя столь истощённым за многие годы. Он никогда не спал по десять часов в сутки, даже в глубокий сон не погружался, но он многое отдал бы сейчас, чтобы вернуться к своему прежнему режиму. Последние недели стерли его напрочь, потому что теперь он просто вырубается, когда его голова касается подушки дома, где он так редко бывает. Тэхён всегда был скорее бродягой, чем домоседом, но он должен признать, что иногда скучает по своей лачуге. По крайней мере, он думает так сейчас, сидя за своим столом, но знает, что это чувство не продлится долго. Те несколько раз, когда он приходит домой и не засыпает сразу, всегда заканчиваются одинаково: Тэхён ходит кругами между своими безвкусными стенами, пока чувство собственной бесполезности разъедает его разум. В какой-то момент он идет гулять в парки, которые ему больше всего нравятся, и просит у природы помочь успокоиться, после чего возвращается домой. Уже дома он чуть не падает в душе от истощения и залезает в кровать. Прямо не жизнь, а мечта, верно? Тэхён, закончив чтение, закрывает папку и задумывается о том, что сейчас может делать Намджун. Да, конечно, эта мысль — заблуждение сама по себе, но после того, сколько времени было потрачено на слежку за этим человеком, она кажется чем-то совершенно естественным. Ну, они не так уж и часто следили за ним, но несколько часов превращаются в годы, когда дело доходит до Намджуна. Его жизнь сама по себе совсем не скучная, однако всего две вещи усложняли им слежку: во-первых, они так и не смогли своими глазами увидеть, чем занимался Намджун, потому что этот уёбок всегда прячется в помещениях, и, во-вторых, они не могут следить за ним постоянно — Намджун бы сразу же заметил их. Если вкратце, то они не выяснили практически ничего. Тэхён принимается разминать шею и плечи, но это не особо помогает ему избавиться от напряжения в мышцах, которое лишь усиливается, когда он взглядом пересекается с Лероем несколько раз подряд. — Я вижу тебя, — произносит Тэхён после пятых переглядок. — Что происходит, Лерой? Дженкинс поджимает губы, и Тэхён понимает, что ему не понравится то, что он собирается сказать. — Тебе это не понравится. Ага, он уже догадался. Детектив поднимается и подходит к столу офицера, склоняясь над экраном его ноутбука. Чонгук с Джорджи присоединяются к ним почти сразу же. — Что это? — цедит Тэхён, чувствуя, как деревенеет вся спина. — Лерой? — Блог, — офицер проводит рукой по короткому ёжику волос. — Блог, — повторяет Тэхён. — Кто, блять, ведёт блоги в две тысячи девятнадцатом? — Довольно много людей, — отвечает Чонгук, наклоняясь ближе. — Это карта? — Да, думаю, что суть в том, чтобы обновлять её после каждого нового убийства, — Лерой чуть сдвигается, открывая обзор. Действительно, возле каждого места убийства стояла красная точечка. — Когда ты его нашёл? — спрашивает Чонгук. — Да сегодня, но он существует явно несколько дней. Здесь есть почти вся информация, — Лерой кликает куда-то, открывая ещё одну вкладку. — Здесь есть все данные о жертвах, например. Пальцы Чонгука сильнее впиваются в край стола, когда на экране появляется фотография Майлза, и Тэхён не может не задержать дыхание. Имя, возраст, прошлое место жительства, личные данные — здесь есть буквально всё. — Никогда не видела такой жути, — бормочет Джорджи. — Это как страничка в Википедии об этом деле. — Потому что, по сути, это она и есть, — подтверждает Чонгук. — Лерой, нажмёшь сюда? Офицер прикусывает губу и озирается опасливо на детективов. Однако, когда он всё же открывает вкладку, Тэхён понимает, почему пацан так волновался. То, что появляется на экране, сначала заставляет его кровь закипеть, а после превращает её в лёд. Даже его собственное тело не знает, как на это реагировать. — Оперативная группа, — с горечью читает он заголовок. Тэхён мгновенно застывает, когда замечает четыре прикрепленные фотографии. Сокджин, Хосок, Чонгук и он сам. Без фотографий, но имена всех офицеров также указаны. Это что, чёртов кошмар? Чья-то шутка? — В чём, блять, смысл? — рычит Тэхён, дочитав страницу до конца. Там есть понемногу информации о каждом члене опергруппы, но описания Тэхёна с Чонгуком значительно объёмнее. Кто бы ни читал это дерьмо, узнает их полные имена, что и так очевидно, их возраст, срок службы в полиции и нечто большее, например, пару фактов о каких-то их прошлых делах, включая связанные с нынешним. Тэхёну кажется, что он в каком-то ебучем сериале, и ему это совсем не нравится. Это же реальная жизнь, бога ради, с жизнями реальных людей, которые находятся под угрозой. И всё же какие-то идиоты творят… это. Как будто это какая-то игра. Игра. Те двое уёбков наверное помирают со смеху. Способны ли они на подобное, кстати? Или же это просто косвенное совпадение? — Нужно показать это остальным, когда все вернутся, — говорит Чонгук. — Хосок знает, как нам стоит поступить. Специальный агент, очевидно, ещё ни разу не сталкивался с чем-то подобным за всю свою карьеру. — Это дело просто за гранью, — повторяет Хосок, постукивая пальцами по столу Сокджина. — Да, но давайте подойдём к нему с умом, — произносит Сокджин. — Нам необходимо отследить создателя этого блога. Это вполне логичное заключение, и вскоре Зак с Кристин этим займутся, но все присутствующие понимают, что это ни к чему не приведёт. — Нам попробовать его снести? — спрашивает Зак. — Можно, но не думаю, что нам стоит, — отвечает Хосок. — Появится ещё один блог, за ним ещё и ещё. Некоторым людям это доставляет невероятное удовольствие. — Но это ебучий блог необъективный, — ворчит Тэхён, вспоминая пару конкретных страниц. — Он изображает меня каким-то задирой! Он же не задира, верно? Переглядывания членов группы заставляют его в этом усомниться. — Знаю, это не… приятно, — отвечает Хосок. — Если ты очень этого хочешь, мы можем его снести, но… — Нет, — перебивает Тэхён. — Я просто хочу знать, какой уёбок его создал, — он протяжно вздыхает. — Я же просто пытаюсь защищать этот чёртов город, ради бога. О, но все и так это знают. Однако некоторые люди всё никак этого не осознают. Почему всё должно быть именно так? Почему они не могут просто позволить ему спокойно выполнять свою работу? Блять, он пытается. Пытается из последних сил и будет пытаться снова до полного изнеможения, если потребуется. И всё же он продолжает оставаться каким-то задирой в глазах людей. — То есть мы ничего не делаем и просто ждём? — спрашивает Джорджи, слегка хмурясь. — Мы пытаемся найти создателя, — повторяет Сокджин. — Да, — возражает Тэхён, — но все мы знаем, чем это кончится. Так что, как обычно, они ничего не делают и ждут. Тэхён уже по горло сыт ожиданиями.***
Чонгук барабанит по рулю большим пальцем и напевает, ожидая, пока светофор сменится с красного на зелёный. Он должен выглядеть более расстроенным, учитывая их ужасный день. Этим утром Зак и Кристин окончательно подтвердили, что отследить создателя блога невозможно даже с помощью Тайлера. После этого детективы покинули подвал практически на целый день, чтобы задать вопросы людям, которые не имеют ответов вообще, или они слишком расплывчаты. Сейчас они направляются обратно в участок, прячась в темноте салона их джипа, сквозь которую прорываются лишь огоньки с приборной панели. Опять же, слежка за Намджуном оказалась пустой тратой времени. Чимин предупредил Тэхёна, что мужчина ушёл, вероятно, в своё любимое кафе, и он действительно оказался там. Они прождали почти час, чтобы позже, проследив за машиной Намджуна, в третий раз за неделю оказаться около дома Стэйси. Невероятно содержательно, если вкратце. Отвращение Тэхёна к Намджуну только усиливается день ото дня — и это единственное, что развивается. — Что, если мы не туда свернули? — выпаливает Тэхён, когда Чонгук трогается с места. — Я знаю дорогу, напарник, — смеётся тот. — Нет же, идиот, — цокает Ким. — Что, если мы не туда свернули, начав подозревать Намджуна и Стэйси? Чонгук приподнимает брови в удивлении, но не отворачивается от дороги. — Что заставило тебя передумать? — Часы слежки, в результате которых мы не получили ничего. — Может, мы просто следим за ним, когда он ничего такого не замышляет, — Чонгук поворачивает налево, облизывая пересохшие губы. — Невозможно. Только если… Блять, он даже об этом не задумывался. — Если? — Если он знает, что мы за ним следим. — Мы были более, чем осторожны, — хмурится Чонгук. — Да, но это же Намджун. Этот ублюдок всегда на шаг впереди, и, поверь мне, меня убивает это признание. Повисает тишина, и Чонгук коротко на него смотрит. — Ты прав, это странно. — Подумай об этом, — Тэхён постукивает по бёдрам. — Я должен был получить предупреждение два дня назад, как ты в тот раз. Но ничего. — Может, это просто совпадение, — отвечает Чонгук. — Потому что если это не Намджун, тогда есть другая причина. — И у тебя есть теория. — Я думаю, что получил ту записку, потому что они уже знали, — горько усмехается Чонгук. — Они знали, что убьют моего друга через неделю. Тэхён сжимает челюсти, отводя от младшего взгляд. Он даже не думал в таком ключе. — Да, — спустя минуту отзывается он. — Это имеет смысл. На протяжении оставшегося пути в салоне господствует тишина. Когда они подъезжают к участку, у Тэхёна появляется чувство, словно что-то изменилось. Словно что-то вот-вот должно произойти, но возможно всё дело в банальной усталости. Чонгук замедляется и сворачивает с дороги, занимая с осторожностью парковочное место, чтобы не проскользить по слякоти, скопившейся у тротуаров. Тэхён вздыхает и откидывает голову на подголовник, на пару секунд прикрыв глаза и наслаждаясь относительным спокойствием. Когда он их всё же открывает, Чонгук пристально на него смотрит. Опустив глаза, Тэхён тут же хмурится, заметив в руках младшего небольшую коробочку. — Ты… Его прерывает Чонгук, буквально впихивая её в руки Тэхёну. Это же не то, что он думает, верно? Но по-оленьи выразительные глаза Чонгука только подтверждают его догадки. — С днём рождения, напарник, — мягко желает младший. Тэхён же застывает прямо на холодной коже, которой обтянуты сиденья, и пялится на коробку. — Не собираешься открыть? — произносит Чонгук чуть позже. Тэхён не предвидел ничего подобного. Да это было попросту невозможно предугадать, так что ему нечем себя оправдывать. В какой-то момент он всё же проглатывает ком в горле и медленно разворачивает упаковочную бумагу. Он не может сдержать нервного смешка, когда читает название бренда на аккуратной деревянной коробочке. И не может сдержать потока приглушённых ругательств. — Что за… — Открывай, — всё так же мягко произносит Чонгук. Тэхён косится на него, но быстро возвращается к подарку. Ему требуется пара секунд, чтобы открыть её, и как только он это делает, тут же охает. — Чон… — Примерь, — снова перебивает его младший, но он совершенно не против. Пиздец как не против. Тэхён вдыхает и осторожно достаёт это чудо. Он медленно переворачивает их и хмурится, когда замечает сегодняшнюю дату, выгравированную за циферблатом. — Я просто хотел, чтобы ты запомнил, — объясняет Чонгук, словно это нечто совершенно обыденное и повседневное. — Так ты хочешь показать, насколько богаче меня, а? — Примеряй уже, — Чонгук закатывает глаза и пихает его в плечо. Тэхён какое-то время неотрывно на него смотрит, но повинуется. — Ты сумасшедший придурок, ты же знаешь? — говорит он, переводя взгляд с младшего на своё запястье. — Это самые красивые часы, которые я видел. Возможно, и самые дорогие. Бога ради, Тэхён же совершенно не заслужил такого подарка. — Рад, что тебе понравилось, — улыбается Чонгук. — Коричневая кожа очень тебе подходит. Сердце Тэхёна сжимается так, как явно не должно в такой ситуации. Но этот темно-коричневый кожаный ремешок действительно великолепен. — Как мне могло не понравиться? — отвечает Тэхён, смотря на Чонгука и только на Чонгука, черты лица которого смягчаются под светом уличного фонаря. — Спасибо, Гук.***
Тэхён понимает, что что-то не так, стоит только носу его Форда выехать на свою улицу. Ощущение не очевидное, а скорее напоминает лёгкий зуд под кожей, который всё никак не проходит, будто собственное тело пытается его предупредить. Его может ждать всё, что угодно: один из его бывших на пороге, олень, внезапно перебегающий дорогу, стрёмный мужик, который следит за ним… чёрт, на данном этапе он не удивился бы, став свидетелем того сумасшедшего дерьма, которое творит Ку-клукс-клан. Оказалось, что он пролетел со всеми своими предположениями, но правдой Тэхён не доволен ещё сильнее. Правда заключается в том, что около дома его поджидает несколько человек, и этого в принципе стоило ожидать. Сразу понятно, что они не соседи или заблудшие души, потому что даже самый неподготовленный турист ни за что не окажется в районе Гумбольдт парка в такое позднее время по соображениям банальной безопасности. Нет, эти идиоты — репортёры. Их не так уж и много, может, трое или четверо, а их фургон припаркован неподалёку, но всё же они здесь и явно прилично его ждали. Это уже не первый раз, когда эти чёртовы крысы решают устроить вечеринку с палатками вокруг его дома, но он никогда не сможет к этому привыкнуть. Никто и не должен привыкать, на самом деле. Неужели желать простого уединения и спокойствия — это много? К счастью, сегодняшняя команда, похоже, состоит из дебилов, поскольку они до сих пор его не заметили. Тэхён осторожно паркуется у обочины чуть в стороне от дома, но даже отсюда замечает, что какие-то идиоты снова пометили его почтовый ящик — как будто это что-то изменит. По мнению Тэхёна, он сам из тех людей, которые знают, чего хотят, но всё равно ведут себя, как нерешительные идиоты. Однако сегодня его желания внезапно кажутся ему кристально ясными. Он не хочет возвращаться домой. Он, конечно, устал, но не до такой степени, чтобы сразу же свалиться в кровать, однако встречаться с репортёрами в таком состоянии ему крайне не хочется. Плюс, он знает, каким может быть, когда не получает достаточного количества сна. Тэхён вполне смог бы выбить из этих крыс всю дурь, но его карьере подобная выходка явно не понравится. Да и ему последствия тоже не нужны. Поэтому он поступает просто — разворачивается и уезжает прочь. Есть кое-что, что он мечтал сделать неделями, и сейчас пиздецки хорошая возможность попробовать. Луп кажется тише обычного. На улицах практически ни души, если не считать компанию средних лет, столпившуюся у пары баров. Мысли Тэхёна напоминают снег, укрывающий тротуары: безупречный издалека, но если приглядеться — расплывчатый и грязный. Найти парковочное место неожиданно проще, чем он ожидал. Выйти из машины, опять же, неожиданно проще, чем он ожидал. К зданию он подходит бездумно, словно на автопилоте. Ощущение реальности происходящего накрывает его лишь тогда, когда он встаёт напротив массивной чёрной двери, и в то же время он осознаёт, насколько это плохая идея. Чёрт, возможно, она самая худшая в его жизни, если честно. Однако он всё же стучит три раза, и каждый удар эхом отзывается у него в голове и в сердце, которое грозится взорваться в любую секунду. Когда Чонгук открывает дверь, всё ещё одетый в ту же самую одежду, в которой был днём, он понимает, что назад дороги уже нет. — Тэхён? — Чонгук слегка принюхивается. — Кажется, ты не пил, тогда что ты тут делаешь? Теперь он уже ни в коем случае не станет противиться. — Твоё предложение, — начинает Тэхён самым низким своим голосом. — Оно ещё в силе? Младший прищуривается, словно пытается заглянуть Тэхёну внутрь, а затем подходит ближе. Настолько ближе, что Кима моментально окутывает тонкий шлейф мятного аромата. — Ты уверен? — А ты? — зеркалит Тэхён. Чонгук даёт необходимый ему ответ мгновенно, хватая Тэхёна за воротник и затягивая в квартиру. Тэхён захлопывает дверь за собой ногой и с помощью Чонгука избавляется от пальто. Пару секунд спустя они оказываются в прихожей, разгорячённые и запыхавшиеся. Тэхён неделями задавался вопросом, каково это касаться волос Чонгука. Теперь, когда ему выпадает такая возможность, он может сказать, что ожидание того стоило. Волнистые тёмные пряди скользят сквозь пальцы Тэхёна так, словно были для того созданы. — Этого момента ты так ждал, — усмехается Чонгук, пробравшись под рубашку и оглаживая кожу Тэхёна, — не так ли? Так. Тэхён слегка тянет его за волосы, заставляя обнажить шею, и сразу же склоняется к ней, ощущая жар чужого тела в опасной близости от губ. Желая большего, ещё большего, Тэхён начинает выцеловывать загорелую кожу, о которой грезил все эти тянущиеся вечность недели, но вскоре не сдерживается и изредка её прикусывает, выбивая из Чонгука несколько приглушённых стонов. Они кажутся Тэхёну сладкой мелодией для ушей, болезненным искушением внизу живота. Это плохая идея. Здравый смысл покидает его мысли, как только спина Чонгука встречается со стеной с глухим звуком, и его взгляд встречается с тэхёновым в полумрачной атмосфере комнаты. Если Чонгук перед ним не самый красивый человек во вселенной, тогда Тэхён не знает, кто он такой. Его приоткрытые губы видятся старшему приглашением, которое он не смеет отклонить. Они долго не отрывают друг от друга взглядов, после чего за долю секунды губы Тэхёна прижимаются к губам Чонгука. Это движение вовсе не выходит чувственным или нежным. Оно резкое и грубое, затем глубокое и дикое. Каким-то образом Тэхёну удаётся расстегнуть оставшиеся две пуговицы на чёрной рубашке младшего, и, когда она падает на пол, он на шаг отступает. Сжимая челюсти, он слышит как шумит в висках кровь и бешено колотится сердце, окончательно запутавшееся в том, лучший это момент в его жизни или худший. Тэхён никогда не пускал слюни на чужие торсы, но теперь, когда он трезв, ему даётся по достоинству оценить Чонгука. Он не пытается остановить потянувшиеся к его груди пальцы, которые нежно оглаживают его горячую, восхитительную кожу. — Можно? — спрашивает Чонгук, касаясь второй пуговицы на рубашке Тэхёна. — Пожалуйста, — умудряется выпалить тот, чувствую сухость во рту и желание ощутить вкус губ Чонгука снова. — Чёрт, — рвано выдыхает Чон, оголяя грудь Тэхёна, и проводит подушечкой пальца вдоль вертикальной красной линии, набитой по центру между грудных мышц. Тэхён невольно вздрагивает. — Так горячо, — Тэхён сжимает челюсти, когда Чонгук поднимает на него пылающий взгляд. — Ты такой горячий. Ким чувствует ужасный румянец, обжигающий его щёки, но ему нет до него дела. Глаза Чонгука прикованы к нему, столь тёмные, но в то же время невероятно яркие, что Тэхён безоговорочно схватит пулю, только бы защитить то, что за ними скрывается. Он сжимает талию Чонгука двумя руками, пока тот запускает пальцы в его волосы на затылке. Тэхён облизывает губы, и в мгновение ока они уже снова касаются чонгуковых. Это ощущается настолько приятно, что Тэхён списывает эмоциональную бурю на то, что его слишком долго никто не целовал в принципе, хотя прекрасно знает, что это лишь часть причин. Он знает, как это замечательно, потому что так давно мечтал попробовать эти губы на вкус, ощутить их мягкость своими, лизнуть его за язык, на вкус такой же мятный, как и его вечный аромат. — Это ещё лучше, когда я трезв, — бормочет он между двумя поцелуями, едва не соприкасаясь с Чонгуком носами. Он прикусывает нижнюю губу Тэхёна, зализывает место укуса и ещё сильнее надавливает на его затылок. — Блять, — стонет старший и пропихивает колено между ног Чонгука, упираясь бедром в его промежность, после чего стонет снова. — Мне стоит об этом позаботиться, что скажешь? Каким-то образом они оказываются на диване, и кожа скрипит под весом тела Чонгука. Тэхён ненадолго отстраняется, чтобы отодвинуть кофейный столик, после чего встаёт на колени между ног младшего. Это плохая идея. Руками он быстро находит пряжку ремня на его брюках, расстёгивая их спешно, но Чонгук останавливает его. — Сними сначала свои, — требует он и, когда Тэхён одаривает его невпечатлённым взглядом, добавляет: — Пожалуйста? — Гораздо лучше, — усмехается Ким, поднимаясь на ноги и снимая обувь. — Давай сам. В глазах Чонгука проскальзывает искорка неповиновения, но спустя секунду его руки уже медленно расстёгивают пряжку, глядя на Тэхёна снизу вверх. Блять. Он сглатывает образовавшийся ком, когда штаны плавно соскальзывают к лодыжкам. Коротким движением он отбрасывает их в сторону и, когда ладонь Чонгука тянется к его животу, Тэхён мягко отбивает её и снова опускается на колени. — Тебе придётся подождать, — усмехается старший, и Чонгук разочарованно стонет. — И перестань жаловаться, — добавляет он, после чего коротко лижет сладко-солёную кожу на внутренней стороне его бедра. Чонгук мгновенно запрокидывает голову и охает, одной рукой крепко сжимая волосы на макушке Тэхёна. Старший начинает играться с ним, целует, лижет и покусывает случайные участки чувствительной кожи, особенно, на бёдрах, после чего поднимается выше и лижет короткую дорожку из тёмных волос, прикусывая резинку боксеров. — Ты убиваешь меня, дорогой, — произносит Чонгук, оттягивая прядки волос Тэхёна и заставляя его посмотреть в глаза на пару секунд. — Пожалуйста. Обычно, такая простая мольба не заставила бы Тэхёна отступить. Но вся ситуация уже слишком далека от обычной, и весь чёртов пантеон знает, как давно он не сосал чей-то член и как сильно по этому соскучился. Да, грубо, но это чистая правда. Чонгук приподнимает бёдра, позволяя Тэхёну стянуть боксеры. Тот не может сдержать хриплого стона, когда замечает головку его члена, который вскоре становится виден полностью, твёрдый и уже сочащийся предсеменем. Тэхён ругается себе под нос, оглаживая его разгорячённую кожу, и обхватывает ладонью чужой член. — Как ты хочешь, чтобы я это сделал? — низко шепчет Ким, поднимая глаза на Чонгука, который прикусывает губу и морщится. — Как хочешь, — выпаливает он. — Я хочу так, как хочешь ты, Тэ… Внезапное давление на головку заставляет Чонгука громко простонать, крепче сжимая волосы Тэхёна. Старший в последний раз кусает кожу на внутренней стороне его бедра и проводит языком от промежности к яйцам младшего, а сразу после добирается и до головки. Он один раз грубо и резко проводит ладонью по стволу, отчего его собственный член в боксерах болезненно дёргается — он не понимает, почему вообще всё ещё их не снял, если честно. Тэхён сплёвывает на головку Чонгука, распределяет слюну подушечкой большого пальца и берёт член в рот. — Чёрт… блять, — Чонгук шумно втягивает воздух, и его голос звучит более хрипло. — Чёрт, ты такой… Резкие и грубые движения Тэхёна заставляют его замолкнуть на полуслове и начать хныкать, пальцами больно впиваясь в кожу на задней части шеи старшего, но так приятно, что он, не сдерживаясь, запускает руку в свои боксеры. Он дрочит себе в такт движениями головы на чонгуковом члене, вскоре ощущая сладкие капли предсемени на языке и в горле. В какой-то момент он начинает дразнить Чонгука, замедляясь и проскальзывая языком между двух половинок его задницы. — Ты… Тэхён, — хнычет и стонет одновременно Чонгук, что заставляет старшего поднять глаза и увидеть, насколько сильно его щёки покраснели. — Дорогой, я кончу, если ты продолжишь в том же духе. Тэхён продолжает посасывать его член, не отрывая от Чонгука глаз, и они оба часто и жарко дышат. Он чувствует жар и ломку, поэтому сможет с лёгкостью кончить только от дрочки самому себе. Благодаря тому, что Тэхён на время отвлекается, Чонгуку удаётся быстро поменять их местами, попутно стянув боксеры старшего и развести ему колени. — Так и знал, — усмехается Чонгук, мягко надрачивая член Тэхёна, который отчаянно старается не издать ни звука. — Знал, что? — с трудом спрашивает он, потому что сознание уже давно затуманено мятным ароматом Чонгука вперемешку с сладкими нотками пота. Очередная усмешка и лёгкий укус в районе тазобедренной косточки. — Что у тебя большой. Тэхён все же стонет, сильно вцепляясь пальцами в кожаную отделку дивана. Он ощущает, как улыбается Чонгук, опаляя дыханием внутреннюю сторону его бедра, а затем вздрагивает от прикосновений его пальцев к выступающим на предплечье венам. — Это совсем не проблема, — добавляет он и в следующую же секунду берёт на всю длину, давая старшему представление о своём богатом опыте. Он заставляет Тэхёна стонать куда громче, чем он себе представлял, одним только своим ртом. Когда он начинает двигаться языком, горячим и скользким, Тэхён теряет остатки своей сдержанности и стыда. Комнату заполняют громкие стоны их обоих, и голос Тэхёна периодически срывается, потому что Чонгук буквально сводит его с ума своими движениями. Воздух становится всё тяжелее и жарче, и Тэхён задумывается, почему вообще все еще дышит. Каждое прикосновение заводит его сильнее и сильнее, заставляет путаться в мыслях, и когда их с Чонгуком взгляды встречаются, он обхватывает младшего за шею, заставляя отстраниться на секунду. Мгновение спустя он уже вылизывает рот старшего, позволяя ему попробовать себя на вкус, позволяя ему слегка придушить себя, пока их члены трутся друг о друга. — Хочу тебя, — бормочет Чонгук, задевая бусинку соска и зарабатывая очередной стон Тэхёна. Его член болезненно дёргается от голоса Чонгука, наполненного желанием и страстью. Он мечтал услышать два этих слова, и сейчас, когда они наконец укладываются у него в голове, он может думать только о том, как будет Чонгука трахать. — Куда же делась твоя доминантная часть? — всё же смеётся он. — Увидишь в следующий раз, — спешно бормочет Чонгук, прижимаясь к Тэхёну ещё теснее. — Не заставляй меня ждать. В следующий раз. Дело в том, что рациональная часть Тэхёна хочет, чтобы подобное случилось в первый и последний раз, — то есть во второй и последний раз, если учитывать тот инцидент, — в то время как другая его часть… Нахуй эту другую его часть, которая всегда приносит ему одни проблемы, которая заставила его прийти сегодня в эту квартиру, которая заставляет его сердце заходиться в бешеном ритме всякий раз, как их с Чонгуком взгляды встречаются, каждый раз, когда его напарник… Его напарник. Это должно стать первым и последним разом и никак иначе. Ему даже не стоит находиться здесь сейчас, и он это знает. Это плохая идея. Однако, когда Чонгук говорит ему, где взять презервативы и смазку, Тэхён не думает дважды, прежде чем направиться за ними. Вид, который открывается перед ним по возвращении, заставляет его челюсть отвиснуть. У Тэхён в голове было много фантазий, но до сих пор он даже не был в курсе того, что Чонгук, стоящий на четвереньках на ковре в его гостиной, — одна из них. — Не притворяйся вуайеристом, дорогой, — шепчет Чонгук, не оглядываясь на него и уделяя куда большее внимание прикосновениям к своему члену. — Чего же ты ждёшь? Он ждёт причины, способной остановить его, заставить уйти, но она не появляется. В его голове всё же загорается предупредительно красная лампочка, но её недостаточно, чтобы рассеять туман, застилающий сознание, и потушить пожар в солнечном сплетении. Тэхён подходит к нему и опускается на одно колено, попутно открывая бутылочку и выдавливая немного на ладонь. Он распределяет лубрикант по пальцам и ладони, укладывая вторую руку на поясницу Чонгука, заставляя его вздрогнуть. Тэхён сжимает челюсти, разглядывая тело младшего, подмечая небольшие родинки на загорелой коже и несколько шрамиков. Чонгук стонет, явно недовольный его намеренной медлительностью, и Тэхён, слишком взволнованный, сдаётся и наконец позволяет ему почувствовать прикосновения прохладных от лубриканта пальцев около входа. Он облегчённо вздыхает, направляя ещё одну волну жара вниз тэхёнова живота, стонет, когда подушечка большого пальца не надолго надавливает на сжимающиеся мышцы, и стонет ещё сильнее, когда скользкая от смазки рука Тэхёна пару раз скользит вдоль его члена, чтобы вскоре снова вернуться к дырочке. Ким всё же не спешит, старательно смазывая Чонгука, потому что в любой ситуации лучше больше лубриканта, чем его недостаток. — Можно? — спрашивает Тэхён, чувствуя, как мышцы Чонгука расслабляются при его прикосновениях. Ответ становится очевидным, когда он сам насаживается на палец Кима. И если даже это ощущение от одного пальца внутри Чонгука доставляет ему столько удовольствия, то что можно говорить о их следующем шаге. Вскоре Чонгук даёт понять, одного пальца ему уже мало, и Тэхёна не нужно долго упрашивать добавить ещё один, после чего он также ускоряет движение и наклон фаланг. Это, кажется, доставляет Чонгуку удовольствие, судя по рваным стонам, заполняющим комнату. Однако внезапно младший резко подаётся бёдрами назад, удивляя и восхищая Тэхёна в равной степени. — Не нужно со мной осторожничать, — хрипит Чонгук, и этих слов хватает, чтобы Ким потерял всё своё самообладание. — Да? — произносит он и сразу же вынимает пальцы, чтобы быстро войти сразу же тремя, заставляя стенки сжаться. — Вот как тебе нравится, да? — Я... ах! — Так я и думал, — смеётся Тэхён, наклоняясь к спине Чонгука. — Грубо и жёстко. Тэхён правда не осторожничает, быстро вбиваясь пальцами, покусывая кожу, оставляя отметины по всей его спине, но его сознание остаётся ясным, чтобы замедлиться при малейших признаках чужого дискомфорта. Всё же, несмотря на глубокие и громкие стоны, Чонгук принимает его так хорошо, что Тэхён начинает рассматривать всё это, как соревнование, потому что именно таким образом справляется со всем Чонгук. Голая версия его ничем не отличается. По этой причине, в какой-то момент, он полностью отнимает руку, вызывая недовольный и разочарованный стон. Старший осторожно разрывает обёртку с самого большого презерватива, который он нашёл в сраной чонгуковой коллекции, и раскатывает по твёрдому члену. Это плохая идея. — Почему ты такой мед… Толчок заставляет Чонгука заткнуться, и Тэхён входит на половину, заставляя младшего вцепиться в несчастный ковёр. Он не движется пару секунд, позволяя Чонгуку привыкнуть, и, когда стенки перестают сильно стеснять его, а ощущения становятся приятнее, он входит глубже. Тэхён сжимает бедро Чонгука, вынужденно впиваясь ногтями прямо в кожу, чтобы рука не скользила из-за липкого слоя пота. Сердцебиение Тэхёна перекликается с движениями их бёдер и непристойными шлепками кожи о кожу, которые смешиваются с их хриплыми голосами. Тэхён помнит, как дрочил, представляя себе в голове нечто подобное, отчего находил себя загнанно дышащим на сбитых простынях в собственной кровати. Сейчас, когда он испытывает всё это в реальности, он понимает, как далёк он был от этих неповторимых ощущений. Конечно, его воображение тоже неплохо справлялось, но блять. Реальность сводит его с ума, и в этой реальности трахать Чонгука вот так оказывается в разы лучше, чем он мог себе представить, в разы более мокро, в разы громче. Чонгук устанавливает более быстрый темп, насаживаясь задницей с каждым разом всё активнее и впуская Тэхёна ещё глубже. Тот с жадностью от него не отстаёт, и его собственная задница уже начинает побаливать от того, как быстро он трахает Чонгука, всё ещё впиваясь в его бёдра до красных отметин, которые поднимаются выше и украшают всю его поясницу. — Ты не представляешь, — хрипит Тэхён, когда его мышцы напрягаются, — как сильно я этого хотел. Чонгук сильнее сжимает его в себе и опускается на один локоть, чтобы свободной рукой обхватить свой член, пока его стоны приглушает ковёр. Тэхён слегка поддерживает его, чтобы в последствии у Чонгука сильно не болела шея, и едва удерживает в себе рык, когда Чонгук прижимается щекой к полу и смотрит прямо на него, демонстрируя свой профиль с приоткрытыми губами. Ким выдерживает его взгляд, но вскоре всё становится невыносимым, и он опускает глаза, трахая Чонгука быстрее и жёстче. Они кончают одновременно в до смешного громкой гармонии из их смешавшихся стонов. Тэхён не мог просить о лучшем оргазме, с которым бы вступил в свой двадцать седьмой год жизни. Он толкается ещё несколько раз и задерживается внутри ненадолго, подождав, пока член перестанет дёргаться, а его дыхание уравняется. Выходит он аккуратно и сразу же снимает использованный презерватив, завязывая его узлом и швыряя в мусорку. Также быстро он возвращается к Чонгуку, который уже сидит на диване с разведёнными ногами и часто дышит, но уже более спокойно. В этот самый момент Тэхён обнаруживает ещё одну их схожесть. Отсутствие стыда после секса. — Ты в порядке? — спрашивает он, присаживаясь рядом, нуждаясь в небольшом комфорте после того, как столько времени простоял на коленях. Кожа замарается их потом, но Чонгуку, кажется, всё равно. Его ебучая чистоплотная задница всё равно найдёт способ его очистить. — Устал, но в порядке, — усмехается он. — Ты? — Тоже. Хоть он и не шибко любит распространяться о своих чувствах, Тэхён никогда не был против разговоров после секса. Но на этот раз всё по-другому, верно? Он не с Сокджином и не с одним из своих бывших. Чёрт, он даже быть здесь не должен был. По этой причине он говорит коротко и просто, ведь последнее, что ему нужно, — это признаться в чувствах, которых у него даже нет. Но он не абсолютный мудак, и ковёр Чонгука становится объектом демонстрации своего небезразличия. — Ты там кое-что оставил, — произносит он, глядя на Чонгука, который распахивает глаза. — Чёрт, — выдыхает младший и хватает бумажное полотенце. — Я даже не заметил, — он приседает, чтобы стереть с ковра липкую жидкость до её высыхания. — В следующий раз кончай в руку, — усмехается Тэхён, на что тот закатывает глаза. — Я пытался. Ким хмыкает и потягивается. — Ладно, мне нужен душ, — Чонгук садится перед ним, склоняя голову чуть набок. — Хочешь присоединиться? Определённо плохая идея. Да, Тэхён не испытывает после секса стыда, но прямо сейчас в его солнечном сплетении зарождается совсем другое чувство, и оно ему не нравится. Чёрт, они ему не нравятся, все эти блядские чувства, мечущиеся в его разуме и теле и всегда друг другу противоречащие. — Не, не волнуйся, — произносит Тэхён и, бога ради, по какой-то непонятной причине добавляет: — Пойду после тебя, если ты не против. Он самый тупой идиот в этом городе. — Хорошо, — Чонгук слабо кивает, и непонятная улыбка расплывается на его губах. — Я быстро, чувствуй себя как дома. Тэхён соглашается и благодарит его, уже чувствуя подступающую тошноту. Он ждёт, пока Чонгук скроется из виду, а его задница исчезнет за дверью в ванную, после чего поднимается, быстро и тихо собирая свою одежду. Одевается он также в спешке и, когда он собирается выйти через первую дверь, он клянётся, что чувствует горький привкус желчи во рту. Ему ненавистно то, что он собирается сделать, но что ещё ему остаётся? Он и правда настолько большой трус, не так ли? В вестибюле его настигает минута колебания. На секунду он задумывается о том, чтобы вернуться в прихожую и раздеться, будто бы ничего не было. Но лишь на секунду. Он закрывает массивную дверь почти беззвучно и оглядывается в последний раз. Как только он уходит, рациональная часть его, которую на время задвинул, возвращается на своё место. Это была плохая идея.