«Лучше знать и разочароваться, чем не знать и вечность гадать» — Оскар Уайльд
Это случилось. Чонгук не может перестать улыбаться, что настораживает, если учесть, что он стоит в одиночестве под душем. Ему хотелось бы, чтобы Тэхён был сейчас с ним, но он не станет жаловаться. Тот факт, что он находится в какой-то паре метров от него, уже победа. Его моментально вновь накрывают с головой все пережитые им впечатления и все мечты, которые сегодня стали реальностью. Он должен чувствовать усталось, но эйфория всё никак не желает покидать его тело. Чонгук слишком долго этого ждал, чтобы позволить себе так легко всё отпустить. Он в курсе, что пообещал Тэхёну не затягивать, но старший же не знает, что для младшего значит «быстро». Самого Тэхёна рядом нет, но одна мысль о том, что он сидит голый на его диване, сводит с ума. Чонгук закрывает глаза и прислоняется к холодной стене, что контрастирует с горячей водой, стекающей по телу. Несколько прядей волос, спавших на лоб, напоминают ему о пальцах Тэхёна, путавшихся в них в дразнящем движении. Его рука задерживается на голой шее, будто бы прослеживая все еще горящий путь губ Тэхёна, его пальцев, касающихся его кожи. Он сдерживает стон, когда свободной рукой обхватывает член. Он не из тех, кто стыдится стонов — черт, ему это нравится, — но, несмотря на его толстые стены и шум воды, Тэхён мог его слышать и, честно говоря, он не хотел, чтобы тот знал о той власти, которую над ним имеет. Он снова все это чувствует. Обжигающий взгляд Тэхёна на его груди, когда он снял рубашку, ощущение сладких губ Тэхёна на его собственных, ногу Тэхёна у его паха, тяжесть его тела, что прижимало его к стене… Проклятье. Это случилось, не так ли? Это действительно произошло, и это не один из мокрых снов Чонгука или моментов самоудовлетворения. Нет. Так много всего произошло, и теперь, когда Чонгук уверен, что всё это было реальностью, он только сильнее возбуждается, прикусывая нижнюю губу, чтобы держать себя в руках. Что бы ни подтолкнуло Тэхёна прийти сегодня вечером, Чонгук не может не быть этому благодарным. Его первоначальный план на ночь был прост: прийти домой, принять душ, поесть и поработать над файлами, которые он захватил в офисе. Он, конечно, добрался до дома, но потом пришёл Тэхён и нарушил все его планы к лучшему. Судя по времени, Тэхён, должно быть, не успел зайти домой, а это значит, что им придётся вместе поужинать через несколько минут. Чонгук не может перестать улыбаться, отчего контролировать себя становится труднее, чем следовало бы, и с его губ всё чаще срываются возбужденные звуки. Все происходило так быстро и так медленно одновременно, что мысли Чонгука ужасно путаются, переходя от вида татуировки на груди Тэхёна к его горящему взгляду, к новым часам, украшающим его запястье, череде слабых укусов и его громких стонах. Господи, что у него за голос. Чонгук не ожидал, что Тэхён будет так громко стонать, но эффект неожиданности сделал все еще лучше. Чонгук скулит и сильнее прикусывает губу, чтобы предотвратить второй стон, пока жар поднимается в животе и расползается по щекам. Тэхён дал ему достаточно времени, чтобы представить, каково будет спать с ним в первый раз, и, честно говоря, Чонгук не предполагал, что все обернётся так, как было. Много раз — куда больше, чем следовало — он представлял, как трахает Тэхёна, но, как только старший появился на его пороге, Чонгук понял, что всё будет совсем иначе. Он видел это в свирепом взгляде Тэхёна, видел это сквозь весь язык его тела, дикий и доминирующий. Тэхён точно знал, чего он хочет от Чонгука, в тот момент, когда решил поехать к нему домой, и Чонгук не будет жаловаться. Он наслаждался каждой минутой последнего часа, даже жестоким ожиданием, иногда навязываемым Тэхёном. Чонгуку не терпится поквитаться с ним, заставить его почувствовать себя точно также, показать ему, что он способен на большее, чем то, что он видел сегодня вечером, — хотя то, что он видел, тоже было чистым удовольствием. Но пока Чонгук один в душе, и его неустойчивые ноги умоляют его убраться к чертовой матери, но ему настолько хорошо, что он не может, полностью сосредоточившись на Тэхёне, на мужчине, которого он так сильно хотел, что его фигура на пороге квартиры стала воплощением всех его мечтаний. На этот раз Чонгуку удаётся кончить в руку, и его сперма вскоре растворяется в небольшой лужице воды, скопившейся у его ног. Он медленно открывает глаза, опуская руки вдоль тела, и легко вздыхает, опуская голову под мощную струю, позволяя горячей воде смыть оставшиеся у него греховные мысли. Когда он заканчивает принимать душ, Чонгук хватает полотенце и оборачивает его вокруг талии. Он вытирает волосы вторым полотенцем, когда волна вопросов сметает все остальное. Ничто уже не будет как прежде, верно? Не поймите Чонгука неправильно, он не ожидает ничего от Тэхёна, ни намёка на привязанность или что-то из этой оперы. Конечно, Тэхён на такие чувства способен — он уже доказал Чонгуку, что не является каким-то бессердечным мудаком, — но всё же Чонгук не Чимин. И это не проблема, правда. Чонгук ведь не по уши влюблён в Тэхёна, так что всё в порядке. Чонгук знает, что поведение Кима никоим образом не изменится после того, как он выйдет из душа, как и его собственное. Да, они переспали. Да, Чонгуку определённо понравилось. И снова да, Чонгук был бы не прочь повторить это в другой раз. Ему кажется, что Тэхён бы тоже не отказался. Так что пока всё в порядке. Он не из тех, кто считает секс началом какого-то невероятного приключения. Секс — это просто секс. Иногда он может быть знаменательным, иногда становится разочарованием, а иногда — простым способом снять напряжение. Единственное, что его волнует, так это к какой категории отнести произошедшее между ними, хотя с тем, что это не разочарование, он определился на все сто — было в разы лучше, чем он ожидал. Чонгук всегда был честен с самим собой, поэтому и сейчас он не станет скрывать, что для него произошедшее стало знаменательным. Не настолько знаменательным, что «о, святой боже, я переспал с любовью всей своей жизни», но всё же. Может, дело в том, что он слишком этого ждал, а может в том, что Тэхён не был и никогда не будет лёгкой добычей. Если по правде, то он никогда не считал людей добычей, но это единственное подходящее ситуации словосочетание. Тэхён особенный, и Чонгук пока не понимает, бояться ему этого или нет. Так что, да, он не ожидает ничего, кроме того, что через пару секунд вновь увидит привлекательные черты лица Тэхёна. Чонгук даже не удосуживается надеть футболку, потому что знает, что выглядит отлично и без нее в одних чёрных спортивках. Он чувствует, как ускоряется пульс, когда он хватается за ручку двери, а в животе затягивается узел. Чонгук хмурится. Это совсем не то, чего он ожидал. — Тэхён? — громко зовёт он. Узел в животе затягивается сильнее в отнюдь не приятном ощущении. Чонгук всегда доверял своей интуиции, но сейчас он не хочет этого. Одежда Тэхёна больше не разбросана повсюду, и что? Он, вероятно, оделся, чтобы побродить по квартире, что логично, учитывая её размер. Чонгук заходит в каждую комнату, заглядывает в каждый угол. Ему искренне хочется верить, что так Тэхён просто демонстрирует своё отвратительное чувство юмора вкупе с невероятными способностями игры в прятки, но в какой-то момент ему всё же приходится смириться с правдой. Тэхёна здесь нет. Он не знает почему, но его нет. С надеждой Чонгук хватает свой телефон, но не видит новых оповещений. Он всё же проверяет журнал звонков и последние сообщения, но не находит ничего от Тэхёна. Чтобы ещё раз убедиться, Чонгук приближается к большому окну, широкие стекла которого слабо отражают его силуэт, но в целом позволяют ему разглядеть Чикаго, светящийся и красочный, словно яркое пятно посреди накрывшей небо тьмы. Когда его взгляд опускает на улицу перед домом, Чонгук слишком сильно, не контролируя себя, прикусывает нижнюю губу. Это ведь шутка? Это же не Форд Тэхёна стоит там, внизу? Но Чонгук знает ответ. У кого ещё может быть Форд Пинто 1975-го? От его фар исходит ужасный желтоватый свет, который Чонгук счёл бы отвратительным, если бы не та его часть, которая любит ретро. Тэхён никак не может увидеть Чонгука на таком расстоянии, но Чонгук может различить фигуру старшего и то, как его руки то сжимают, то отпускают руль. Он точно знает, что Тэхён сейчас стискивает челюсти. Тэхён не может не делать этого, это заложено в его ДНК. У Чонгука так много вариантов. Он может поплакать. Потому что даже если он ничего особо не ожидал, ему всё равно больно, и эта тяжесть всё никак не покидает его грудь. Он может спуститься вниз, подойти к машине Тэхёна, попытаться понять его и поговорить, но это не в его стиле. Чонгук пробовал один раз, и ему не понравилось. Не то чтобы он об этом жалел, но… да, снова он подобного делать не станет. Той ночью ему было, за что просить прощения, — по крайней мере в глазах Тэхёна он сделал нечто плохое, — но не в этот раз. Чёрт, он ничего плохого не сделал, так? Тэхёну сейчас надо об этом переживать. Он может позвонить ему и дать второй шанс, но шанс для чего? Между ними ничего нет, и Чонгук не хочет, чтобы было, так что в этом попросту не будет никакого смысла. Ему не хочется, чтобы Тэхён думал, что он в нём нуждается или что-то в таком духе. Он ему не нужен, он просто хотел, чтобы тот остался, но что ему делать, раз он уже ушёл? Он может подождать. Если Тэхён всё ещё сидит в машине, значит надежда есть, верно? Но, опять же, надежда на что? Желания Чонгука были предельно просты: дождаться, пока Тэхён примет душ, и предложить ему поесть. Чонгук не обиделся бы, если бы Тэхён отказался остаться на ночь — он подобного даже не ожидал. Настоящий вопрос заключается в другом. Почему Тэхён вообще почувствовал необходимость сбежать? Потому что, очевидно, это и случилось. Он по-прежнему стоит около дома Чонгука, значит проблема не в срочном деле, которое у него появилось. Нет, это чистая трусость, хотя причин для неё у Тэхёна быть не должно. Ох, но что, если… Нет, Чонгук на это не купится. Тэхёну понравилось так же, как и ему самому, в этом нет никаких сомнений. Чёрт, он же сам к нему пришёл, верно? Пришёл и не сбежал через десять минут, так что это что-то значит. Пару минут назад Чонгук думал, что это означало то, что Тэхён не планирует вести себя, как трус на этот раз, но, очевидно, он ошибался. И, если дело не в трусости, то в стыде. Может, не сразу после, потому что тогда Тэхён выглядел совершенно бесстыдно, но это чувство могло проклюнуться, пока Чонгук был в душе, оставив Тэхёна одного. В таком случае Тэхён бы не стал говорить, что пойдёт следом. Или стал бы? Но зачем? Чтобы скрыть тот факт, что спустя пару секунд он уйдёт? Это чертова чушь. Чонгук не хотел многого просить. Черт, он даже не собирался ничего спрашивать, ему просто было что предложить. Ах, плевать уже. Всё так, как есть. Тэхён сделал свой выбор, и пусть он принесёт ему много пользы. Когда он заканчивает ломать голову над произошедшим, Чонгук приходит к выводу, что он не мог поступить никак лучше. Он сделал то, что хотел, и Тэхён сделал то же самое. Тэхён мог испугаться, но Чонгука это уже не касается. Это перестало его касаться, как только Тэхён решил уйти, еще раз доказав своё поразительное отсутствие каких-либо манер. Он должен был хотя бы предупредить. Чонгук не глуп и не наивен, он частично знает, чего Тэхён хочет и чего не хочет — и это нормально, потому что они, кажется, хотят одного и того же, — но это не значит, что Тэхён может вести себя таким образом. У Чонгука было немало перепихонов, но ещё никто из его партнёров не вёл себя так, как Тэхён. Кто, черт возьми, вообще убегает от него? Тэхён действительно ёбаный мудак, не так ли? Так что да, Чонгук не выбегает из здания, чтобы поговорить с Тэхёном, и не звонит ему. Завтра наверняка будет странный день, но пока что он об этом думать не будет. Разберётся с этим за несколько часов. Несмотря на то, что его сердце сейчас колотится словно где-то в горле, он не может позволить Тэхёну разрушить то, что произошло. Это был хороший час, и единственное, что сейчас может сделать Чонгук, — это сосредоточиться на чём-то другом. Он знает, что Юнги не с Чимином, потому что последний работает, но даже не пытается ему позвонить. В конце концов, Тэхён, сбегающий, как вор в ночи, ничего не значит по сравнению с тем, что происходило в их жизни в течение нескольких недель. На данный момент это самое важное дело в его карьере: Чонгук не может позволить себе беспокоиться из-за таких бесполезных событий, как и Тэхён. Они остаются напарниками, и как напарники они собираются посадить этих убийц за решётку. Придётся импровизировать, когда понадобится. Чонгук ничего не ожидал, но всё же чувствует горькое разочарование, когда Форд исчезает в темноте улиц.***
Вот и он, долгожданный момент, если, конечно, долгую бессонную ночь можно назвать моментом. Тэхён поступает очень по-тэхёновски: он не здоровается ни с кем, даже с Лероем. Офицер сразу же хмурится, поглядывая в сторону Чонгука, но тот лишь пожимает плечами. Он знает, что случилось вчера вечером, да, но в душе не ебёт, о чём там в своей голове надумал Тэхён. И это раздражает его сильнее, чем он ожидал. Ожидаемо, Тэхён ведёт себя так, словно Чонгука просто нет в помещении. Сидит за столом, не удостоив его и взглядом даже на малую долю секунды. Чонгуку же совсем не всё равно, но он отлично это скрывает, что получается у него отлично в отличие от Тэхёна. Поэтому ему остаётся только тихо сидеть и ждать, чтобы в процессе разобраться в ходе мыслей старшего. Тэхён не смотрит на него и не планирует, это Чонгук понимает, но это вовсе не означает, что ему не позволено вести себя так, как ему вздумается. Именно поэтому Чонгук периодически посматривает на него, явно раздражая. Его негативную реакцию едва ли заметно обычному человеку, но, чёрт, постоянное нахождение в компании одного человека на протяжении недель буквально заставляет тебя досконально его изучить. По правде, Тэхён не выглядит так измотанно, как Чонгук — ему скоро придётся наносить макияж перед работой, — но усталость всё же отражается на его лице. Он вообще спал или всю ночь пытался себя чем-то занять, как Чонгук? Чувствовал ли он равнодушие, но всё равно проверял телефон каждые десять минут, как Чонгук? Жалеет ли он? И если да, то о какой именно части? О том времени, что провёл с Чонгуком, или о той секунде, когда решил выйти за порог и не вернуться? Жалеет ли Тэхён о том, что вообще пришёл к нему, а не о том, что за его приходом последовало? Плевать. — Тэхён, Чонгук, — начинает Сокджин, когда все подтянулись и были готовы к работе. — Как продвигается ваша слежка? Чонгук косится на Тэхёна, но тот продолжает непреклонно буравить взглядом стену. — Она… продвигается, — отвечает он Сокджину. — Она продвигается, — повторяет сержант. — Это всё, что вы можете мне сказать? Кажется, кто-то встал не с той ноги сегодня. Чонгук не может его в этом винить, однако. Управление оперативной группой далеко не лёгкая задача, особенно, когда названная оперативная группа работает всё медленнее и медленнее. — Они занимались чем-то странным, типа, ходили на заброшенный склад на Рождество, но они же репортёры, верно? Думаю, это вполне в жанре профессии. — Вы уверены, что они вас не заметили? — морщится Сокджин. — Ты не доверяешь нашим навыкам? — фыркает Чонгук, закинув ногу на ногу и скрестив руки. — Я бы доверял им больше, если бы вы демонстрировали хоть какие-то результаты, — резко отвечает сержант. — Но вы этого не делаете. Чонгук не может винить его, но всё же, что на него нашло сегодня? — Мы не можем надавить на них, чтобы они совершили ошибку. — Вам лучше быстро решить эту проблему, — настаивает Сокджин, — потому что если вы этого не сделаете, мы будем стоять около ещё одного трупа меньше чем через неделю. — Мы делаем всё, что в наших силах. — Всё, что в ваших силах? — горько усмехается Сокджин. — Тогда я разочарован. Думал, вы способны на большее. Вы оба. Как он смеет, чёрт возьми? — Отвали, — просыпается Тэхён. — А что ты делаешь, м? Разговариваешь с высокопоставленными уёбками? И чем нам это помогло, сержант? Чем? — С кем, ты думаешь, ты разговариваешь? — Сокджин сильнее сжимает край своего стола. — Умоляю, — усмехается Тэхён. — Избавь меня от этого твоего дерьма. Все взгляды, кажется, прикованы сейчас к ним троим. — Моего дерьма? — отзывается Сокджин, распахнув глаза. — Ты… — Знаешь что? — перебивает его Чонгук, ощущая как быстро бьётся сердце. — Единственный способ убедиться — это проследить за ними вечером. Сокджин хмурится, обдумывая слова Чонгука, и облизывает губы. — А если вы ошибаетесь? — Что если мы правы? — пожимает он плечами. Если они правы, то всё это наконец-то закончится. — Не может быть так просто, — продолжает Сокджин. — Просто? — рычит Тэхён. — Мы занимаемся этим делом ебучие недели. Ничего лёгкого здесь нет. — Знаю, но… — Никаких «но», — вмешивает Чонгук снова, стараясь предотвратить взрыв со стороны Тэхёна. — Так мы и сделаем, Тэхён и я. Верно, напарник? Характер Тэхёна не позволяет ему взглянуть в ответ, но он умудряется что-то согласно буркнуть. — И если мы ошиблись, — продолжает Чонгук, — то начнём сначала. Сокджин выдерживает тяжёлый взгляд Чонгука, затем — Тэхёна, после чего поворачивается к Хосоку, который кивает. — Ладно, — сдаётся сержант, — но вы же понимаете, что мы окажемся в эпицентре очередного скандала, если вы сделаете что-то не так? Сокджин Ким — невероятно позитивный и поддерживающий человек. — Этого не случится, — хотя в этом Чонгук не совсем уверен. — Мы всё равно должны проверить эту версию. — Знаю, — Сокджин сжимает пальцами переносицу. Наступает неприятная пауза, заполненная тишиной, которуя вскоре нарушает Хосок. — Я могу кое-что сказать, господа? — спрашивает он, глядя на детективов и Сокджина. — Конечно, — отзывается Чонгук, и Хосок на то улыбается, но вовсе не приятно. — То, что сейчас произошло, — он поправляет галстук скорее по привычке, чем из необходимости. — Такое не должно повториться. — Это ерунда, — бормочет Тэхён, однако специальный агент явно с ним не согласен. — Это не ерунда. Нельзя позволять негативу побеждать, потому что это не приведёт ни к чему. Поверьте, я видел, как разваливаются расследования из-за куда более незначительных причин, чем эта. — Так что нам тогда делать? — шипит Тэхён уже менее агрессивно. — Притворяться, что всё в порядке? — Вы не идиоты, это факт, — продолжает агент с улыбкой. — Я уверен, что вы все понимаете, что оперативной группе не нужны дополнительные факторы, провоцирующие напряжение. Тэхён ничего не отвечает. — Так что, нет, я не говорю вам притворяться, что всё в порядке. Я просто прошу вас вести себя, как нормальные взрослые люди, которым не нужно орать друг на друга, чтобы быть услышанными, — его взгляд скользит от детективов к Сокджину. — Сможете? Лерой, прочистив горло, отчаянно прожигает взглядом детективов. Да, они смогут. Им придётся. — Да, — отвечает за троих Чонгук. — Сможем и сделаем, — он поворачивает к Тэхёну, который медленно кивает, но всё ещё не смотрит на него. — Сделаем, — повторяет Сокджин и обращается к детективам: — Прошу прощения, мне не следовало так с вами разговаривать. — Ничего, — произносит Чонгук. — Думаю, мы все на взводе. Удивительно, что Тэхён ещё никого не убил. — Хорошо, теперь мы можем поговорить о деле? — все соглашаются, и Хосок начинает: — Каков был тот заброшенный склад? — Дерьмовый, — говорит Тэхён. — Расположен на пустыре, внутри пахнет химикатами, много помещений, все в полном беспорядке и завалены мусором. Вот и всё. — И что они там делали? — Хер их знает. Пробыли там минут двадцать и уехали. — Я сделал фотографии, — добавляет Чонгук, доставая телефон. — Могу отправить, если нужно. Ему стоило сделать это раньше, но лучше ведь поздно, чем никогда? — Он огромный, — замечает Хосок, глядя на фотографию в своём телефоне. — Но совершенно пустой, если не считать мусор. На этом, собственно, и всё, да. Спустя минуту Лерой прочищает горло и спрашивает: — Это может быть их… логовом или что-то типа того? — Какое логово? — спрашивает Хосок, фокусируясь на офицере. — Логово, в котором убивают людей. — То есть ты тоже ставишь на репортёров? — Не обязательно, — Лерой косится на детективов, которые, как и все, смотрят на него. — То есть, этот склад может им быть, но меня интересует место, где жертв убивают, а не тот, кто это делает. Лерой временами бывает поразительно умным. Они и раньше упоминали возможную локацию, просто никак не могли понять, что именно это может быть за место. Учитывая общий недостаток улик, Чонгук не ожидает, что они прямо сейчас его найдут, но обсуждение явно не будет лишним. — Потому что мы же знаем, что они не убивают на месте, верно? — добавляет Лерой. — Мы только знаем, что убийца отвозит свою жертву от точки А в точку Б, которая является настоящим местом совершения убийства, а затем перевозит тело в точку В, где мы его уже находим. — Точка А обычно рядом с домом жертвы, — добавляет Джорджи, — а вот точка В остаётся неизвестной. Это место является ключом. — Это безусловно важно, — отвечает Хосок, — но почему вы думаете, что это место статично? Джорджи с Лероем обмениваются изумлёнными взглядами, а Чонгук постукивает пальцами по столу. — Минивэн, — произносит он. — Возможно, это минивэн, он кажется достаточно просторным. Они будут не первыми, кто таким образом поступает. — Верно, — спецагент окладывает телефон. — В стиле Лоуренса Биттейкера и Роя Норриса. Именно так Чонгук и думал. — Это типа… передвижная камера пыток? — изумлённо подмечает Зак. — И снова верно. Такой тип автомобиля даёт уйму возможностей для серийных убийц, как бы жутко это ни звучало. Я не говорю, что они точно совершают убийства в фургоне, но нам стоит рассмотреть эту возможность. — Нужно найти этот ёбаный минивэн, — хрипит Тэхён, и, честно, им это очень нужно. — Мы неделями пытались его найти, — отвечает Чонгук, хоть и не лично Тэхёну, который, как ему известно, смотреть на него не станет. — Мы пытались сделать всё неделями. — Время окупится, — уверяет Хосок. — Они становятся более уверенными в себе и, соответственно, менее осторожными. Чонгук это прекрасно знает, но сколько ещё людей должно погибнуть для того, чтобы они совершили ошибку? — Я знаю, о чём ты думаешь, — говорит агент, опережая Чонгука. — Это бесит, но одни дела требуют больше времени, чем другие. Вы должны принять это, все вы. Как можно принять то, что каждые три недели кто-то умирает по воле двух сумасшедших людей? Нет, не сумасшедших. Чонгук не должен так думать, не должен вешать ярлыки на этих убийц, но всё же. Они пытали и убили четверых, планируют убить ещё одного, как им известно. Они убили его друга. Изуродовали и искалечили его прекрасное тело. Издевались над его образом жизни. Эти мудаки играются в богов и, как бы Чонгук ни старался вести себя профессионально, у него не получается. Он их презирает и сделает всё, чтобы плюнуть им в лица и разрушить их жизни. Всё. Серьёзно, ему не стоит так думать, но разве это возможно? — Мы все хотим положить этому конец, — произносит Сокджин. — Так давайте работать усерднее, верно? Все соглашаются, конечно, но смогут ли они на самом деле работать усерднее? Сейчас Чонгук не может дать определённый ответ, но он полгает, что совсем скоро сможет. Даже если они не в силах, они обязаны работать активнее. Должны сделать невозможное возможным. Они единственные, кто способен справиться со сложившейся ситуацией, которая может в равной степени продвинуть и уничтожить карьеру Чонгука. Она может уничтожить его и всех их вместе взятых. Так что у них попросту нет выбора. Настойчивость — ключ к успеху. — У тебя есть двадцать секунд, чтобы всё мне рассказать. Чонгук вскидывает бровь, поднимая глаза на Лероя, который с самым наисерьёзнейшим лицом стоит около него. — Что я должен тебе рассказать? Лерой фыркает и присаживается на невысокую стену позади него, которая осталась сухой благодаря небольшой крыше над ней. — Ты прекрасно знаешь. Чонгук правда не в курсе, хотя у него есть парочка идей. — Теперь понятно, почему я редко выхожу на перерывы, — говорит Чонгук. — Потому что каждый из них ты превращаешь в допрос. — Как ты смеешь? — протестует Лерой, драматично хмурясь. — Это было всего лишь три раза. — Как минимум пять. — Не знал, что ты такой врунишка. Чонгук возводит глаза к небу, но Лерой стоит на своём. — Я жду. Если подумать, то у Лероя есть лишь одна причина его сейчас опрашивать, но Чонгук решает ещё немного попритворяться идиотом. — Как и я. — Ты… ладно, — выдыхает Лерой. — Что между вами произошло? Теперь он правда удивлён. Он знал, что вопросы будут касаться Тэхёна, но такой их постановки он не ожидал. — Ничего особенного, а что? Теперь он правда врёт. Было очень даже особенно, но раскрывать Лерою все карты сразу было бы глупо, верно? Чёрт, даже Юнги не в курсе того, что вчера произошло. — Брось, — Лерой мученически смотрит на Чонгука, но тот лишь пожимает плечами. — Вчера я почти вас не видел, но вы, кажется, были в порядке. Плюс, получается, что именно тебя Тэхён видел последним в свой день рождения, и через день он заявляется с новенькими дорогущими часами, которые явно не может себе позволить. Ладно. — Если ты такой гений, может сам раскроешь это дело? Лерой игнорирует его, хлопнув в ладоши. — Значит, я прав, ты правда подарил ему часы, но затем где-то, когда-то, что-то пошло не так. — И твой вопрос в том, что именно? — Именно, — Лерой нагло ему улыбается. Если Тэхён ему ещё не рассказал, Чонгук тоже не должен этого делать, верно? Это не его дело, не его право, хотя было бы неплохо поговорить об этом с кем-нибудь, но точно за исключением Юнги. — Тебе стоит спросить у Тэхёна. — Он не скажет мне ни слова больше, особенно в один из таких дней. «Таких» значит дней, когда Тэхён чертовски хмур и холоден, Чонгук понимает. Он и сам сомневается, что выбьет хоть что-нибудь из своего напарника сегодня, кроме невежества и раздражения. Господи, как же он ненавидит, когда Тэхён такой. Но… что? — Больше, чем что? — повторяет Чонгук, и Лерой поджимает губы, понимая, что совершил грубую ошибку. — Да так, ерунда, понимаешь. — Он никогда не говорит ерунду, — прищуривается Чон, склоняя голову. Или очень редко. Теперь, когда он узнал о Тэхёне больше — даже если он все еще учится, само собой разумеется, — Чонгука невозможно обмануть. — Может быть, может быть, он говорил о тебе однажды. Чонгук не удивлён — о нём всегда кто-нибудь да говорит. Но Тэхён далеко не кто-нибудь, верно? Ну, то есть, частично да, он кто-то, но в то же время — нет. Он выделяется из толпы, но не нужно надумывать там ничего только потому, что они с Тэхёном напарники. В какой-то степени их связь можно назвать особенной. Такое неизбежно происходит, когда двое проводят практически всё своё время в компании друг друга. Это сближает людей, будь они хоть друзьями, хоть заклятыми врагами. Чонгук с Тэхёном друзьями не были, и всё ещё ими не являются, но по крайней мере они больше не враждуют. Он, однако, не может определить, кто они друг другу, поэтому останавливается на нейтральном «напарники». Этот термин наиболее верно их описывает. Не больше, не меньше, просто партнёры. Слово, которое может значить столько всего. — Что он говорил? Любопытство его погубит, но он хотя бы умрёт, зная то, что ему не следовало, так что грех жаловаться. — Теперь ты хочешь что-то узнать, — усмехается Лерой. — Давай совершим выгодный обмен информацией. — Ты мелкий пиздюк, в курсе? — Ты не первый, кто называет меня так, — смеётся Лерой. — Давай, ты первый. — Никакой я не первый, — отвечает Чонгук, — а вот тебе стоит поспешить, потому что мой перерыв скоро заканчивается. — Умеешь торговаться, чувак, — они какое-то время смотрят друг другу в глаза, и Лерой вскоре сдаётся. — Ладно, возможно, ты и так уже в курсе, что объяснит часы ценой в как минимум тысячу долларов, которые ты ему подарил. Туше. Но ведь это действительно хорошие часы, не правда ли? Они стоят каждого потраченного доллара, а выражение лица Тэхёна, когда он их увидел? Оно стоит не менее миллиона долларов. Черт возьми, нет, оно просто бесценно. Чистейшая форма золота. Глядя на него, Чонгук словно попал в опасный, но красивый мир, мир, который никто не захочет покидать, вкусив всю его прелесть. — В общем, он пришёл ко мне пару дней назад, и мы говорили о… тебе. — У тебя время заканчивается, — Чонгук приподнимает одну бровь и постукивает пальцами по циферблату. — Ладно, — офицер озирается по сторонам. — Он сказал, что ты… ему, типа, нравишься. Смех Чонгука разлетается по промёрзшему воздуху. Лерой слегка хмурится, возможно, обеспокоенный отсутствием удивления на лице Чонгука, но он же в этом не виноват. Для него это было вполне очевидно с того дня, когда Тэхён впервые пришел к нему домой, а со вчерашней ночи его уверенность только окрепла. Что ж, он уверен в их взаимном физическом влечении, но то, что Тэхён сбежал, не означает ничего хорошего для влечения платонического. — Я догадался, — отвечает в итоге Чонгук. — Конечно же, — разочарованно говорит Лерой. — Тогда у меня нет для тебя никаких новостей. Но ты знаешь то, чего не знаю я, и я свою часть сделки выполнил. Выполнил, значит у Чонгука не остаётся выбора, так? Что ж, врать Лерою ему не хочется, но он ведь может скрыть некоторые моменты? Конечно, может. — Я правда подарил ему часы вчера, потому что его старые сломались, — начинает Чонгук, не особо понимая как продолжить. — Кажется, они ему понравились. — К чему тогда весь этот мрачный вид? Он должен радоваться такому напарнику, как ты. — Спроси у него, потому что я не в курсе. Это ложь лишь на половину. — Перестань ходить вокруг да около, — закатывает глаза Лерой. — Говори уже. Чонгук усмехается, слушая несчастные попытки офицера выбить из него правду. — Чем вы тут занимаетесь? — резкий голос Тэхёна заставляет их обернуться, словно парочка нашкодивших подростков. — Нет, стойте, мне поебать, — детектив кивает в сторону Чонгука. — Ты и я, мы уезжаем. Увидимся, Лерой. Чонгук хмурится, но встаёт, чтобы присоединиться к Тэхёну, оставляя позади разочарованного Лероя — но, вероятно, с ним не покончено. Они следуют по дорожке, ведущей к внедорожнику, в который садятся в тишине, и Тэхён запускает двигатель, быстро выезжая с парковки. Вот и настал момент, верно? Тэхён не сможет избегать его в тесноте салона. — Я ждал несколько часов, — начинает Чонгук, — только чтобы ты бросил «ты и я, мы уезжаем». Как оскорбительно. Тэхён сжимает челюсти и намеренно не отрывает глаз от дороги, чем заставляет Чонгука усмехнуться и покачать головой. — Ты серьёзно будешь меня игнорировать? Именно это он и делает, тем самым действуя Чонгуку на нервы. Он не любит перекладывать на кого-то вину, но сейчас он попросту не понимает, что сделал не так. То, что между ними произошло, не восьмое чудо света, так что им не стоит так вести себя после. Чонгуку просто нужны ответы, бога ради, неужели это так много? — Я даже не знаю, куда мы едем. — Домой к Дони. Чонгук сердито вздыхает. Он, конечно, умеет быть терпеливым, но сейчас дело и не в терпении вовсе. Тэхён водит его вокруг пальца, и, как бы сильно Чонгук ни хотел, чтобы всё решилось само собой, он не позволит старшему вести себя так. — Ты, блять, издеваешься надо мной? — усмехается он горько. — Если ты можешь ответить на этот вопрос, отвечай и на предыдущий. Тишина давит, и костяшки Тэхёна на руле белеют от напряжения во всём его теле. — Да, — наконец выпаливает Ким. — Я собираюсь тебя игнорировать. Чонгук до боли сжимает губы. Неужели это тот самый человек, с которым он мечтал остаться в новогоднюю ночь? — Вот как? Будешь вести себя, как чёртов ребёнок и не станешь решать проблему? — Я не вижу никакой проблемы, — холодно отвечает Тэхён, однако вся его поза выдаёт совершенно противоположное. Живот Чонгука не должно так крутить. Ему должно быть всё равно, но он никогда не любил эти маячившие перед глазами нерешённые проблемы. Их нужно решать, а не игнорировать и отмахиваться от них. С таким дерьмовым подходом ничто не станет лучше. Если единственный способ заставить Тэхёна говорить — это спровоцировать его, Чонгук это сделает. Так просто. — Кем ты себя возомнил? — с горечью спрашивает Чонгук, но всё же пытается говорить с меньшей агрессией, чем хотелось бы — ему не хочется, чтобы Тэхён убил его на месте. — Что, блять, с тобой не так? Тэхён сжимает челюсти, отчего венка на шее вздувается. На этой прекрасной шее, которую Чонгук мечтал покрыть поцелуями и укусами ещё пару часов назад. Теперь он в этом уже не так уверен. — Ты даже не представляешь. — О, умоляю! — рявкает Чонгук, со злостью глядя на Тэхёна, который всё так же его игнорирует. — Избавь меня от этого дерьма про измученную душу. — Что ты хочешь от меня услышать? — шипит Тэхён, на пару секунд бросая на Чонгука мрачный взгляд. — Нет никакой проблемы. Все, что Тэхён делает или говорит, настолько противоречиво, что Чонгук едва сдерживает хохот. Он просто невероятен. Плевать, да? Только не сейчас. Он этого не оставит. Он не может остаться использованным и опозоренным. Ему по горло хватило отстутствия у Тэхёна манер и банального уважения. Чонгук ему не какая-то собачонка, но отчего-то ему кажется, что к собаке Ким бы и то отнёсся уважительнее. Если бы не было никакой проблемы, Тэхён не сжимал бы сейчас свои челюсти так сильно. Если бы не было никакой проблемы, пальцы Тэхёна не стискивали несчастный руль так крепко, грозясь сломать его. Если бы не было никакой проблемы, Тэхён не вёл бы себя как последний мудак, и, тем более, не вёл бы себя так с подарком Чонгука на запястье. За каким хреном он вообще оставил себе часы, раз собирался вести себя таким образом пару часов спустя? — Когда всё пошло не так, м? — спрашивает слишком спешно Чонгук. — Кто дал тебе право трахнуть меня и свалить, как мудак, каким, я думал, ты больше не являешься? Последнее отзывается особенно больно. Вышло грубо и честно. Чонгук даже не планировал говорить этого, оно само вырвалось. Тэхён необычайно бледен для человека, который не видит никакой проблемы. — Почему ты ушёл? — тон Чонгука не должен звучать так жалобно, но он ничего не может с собой поделать. Тишина повисает слишком надолго, отчего Чонгуку хочется выскочить из машины при любой возможности. Он такой глупый, раз заботится о человеке, которому на него явно наплевать — или же он пытается сделать вид, что ему наплевать, потому что Чонгуку не хочется верить в худшее. Это невозможно. Не может Тэхён совсем ничего не чувствовать после стольких месяцев. Не может же, верно? Боже, Чонгук нуждается в причине держаться за эту мысль, причине надеяться. Он просто хочет, чтобы всё шло своим чередом, не опасаясь последствий. Неужели это настолько нереально? — Я трахнул тебя и ушёл, что с того? Тон Тэхёна настолько холоден, что делает его голос чужим. Тэхён скорее олицетворяет огонь, нежели лёд, Чонгук это знает. Поэтому это не может быть его настоящим ответом. Просто не может. — Почему ты носишь часы, если так меня презираешь? — Чонгук тоже хочет звучать холодно, но все его фразы скорее походят на плач. Он слишком редко чувствует себя настолько глупо. — Почему? Бровь Тэхёна дёргается, когда он останавливает машину на красный, но по-прежнему смотрит строго перед собой. — Я тебя не презираю. Чонгук не позволит Тэхёну сделать себя слабым. Он должен уже взять себя в руки, что он и делает. — Полное отсутствие у тебя уважения ко мне говорит об обратном, — заявляет уже более ровно младший. — Я тебя не презираю, — повторяет Тэхён и трогается с места. — Но это не значит, что я тебя люблю. Чонгук хочет вырвать ему язык и швырнуть его голодным псам. Дело не в любви, никогда не было и не будет, но Чонгук не собирается объяснять всё это Тэхёну. Он всё равно не послушает, потому что в этом весь он. Чёртов мудак. Чонгук всё ещё отказывается верить в это, но как ему рассмотреть хорошие стороны Тэхёна, если тот, очевидно, не хочет их ему показывать? — Ты всё не так понял, — Чонгук коротко косится на него и отворачивается к окну. — Останови машину. Чонгук чувствует его взгляд на себе, но уже слишком поздно. Он упустил свой шанс. — Чтобы ты ушёл? — резко выдыхает Тэхён. — Ни в коем случае. Чонгук хотел сохранить профессионализм, честно, но Тэхён этому никак не способствовал. Сложно оставаться спокойным, когда руки чешутся приложить Кима головой об руль. — Мы нужны Джошу Дони, — добавляет Тэхён. — Репортёры… — Останови машину, — перебивает его Чонгук. — Остановись, или я сам сверну, нахуй, с дороги. Он всё ещё смотрит в окно на заснеженный Чикаго. Снаружи будет прохладно. — Ты не можешь позволить личной жизни мешать… Чаша терпения на этом переполняется. Затем следует взрыв, и Чонгук не может понять, какая часть сподвигла его на следующие действия. — Даже не смей говорить мне что-то о личной жизни, когда ты со своей справиться не можешь! — злится он, испепеляя Тэхёна взглядом. — Не смей, если тебе даже банальное понятие уважения не знакомо. — Я… Они заезжают в пробку, поэтому Чонгук с лёгкостью открывает дверь. — Видишь? — произносит Тэхён сдавленным голосом, пытаясь поймать взгляд Чонгука. — Поэтому я и ушёл. Чонгук хлопает дверью и шагает прочь, намеренно не оглядываясь назад. На улице действительно чертовски холодно, и снежинки моментально оседают ему на плечи и путаются в волосах. Он не слышит голоса Тэхёна и не чувствует его внезапного присутствия рядом с собой, но пара резких гудков дают ему понять, что Тэхён ещё не уехал, хотя плотный поток машин плавно рассосался. Когда Тэхён заводит двигатель, Чонгук глубоко вздыхает, всё ещё повернувшись спиной к дороге. Он не хотел, чтобы всё сложилось именно так, но Тэхён просто не оставил ему выбора. Это просто… невероятно. У него есть злобный близнец или какое-то такое извращенное дерьмо, потому что это единственное возможное объяснение. Нельзя вторгаться в чье-то личное пространство, личную жизнь, а потом просто сбежать, как только захотите. Только если вы об этом не договаривались на берегу. Дело в том, что они вообще ни о чём не договаривались. До сих пор между ними произошли две, скажем так, важные вещи, и в каждом случае инициатором был Тэхён. Сам по себе этот факт не является проблемой — Чонгук не стесняется признавать, что появление Тэхёна свело его с ума, особенно вчера, — но то, что они не обсуждают это, всегда приводит к болезненным ситуациям. Чонгук не станет лгать. Он недоволен тем, как всё обернулось. Крайне. Он не ожидал, что они займутся примирительным сексом — господи, точно не на работе, — и не ожидал, что Тэхён рассыпется в извинениях, потому что это не в его характере. По крайней мере, он надеялся, что Тэхён не вернётся к своей дурной привычке вести себя словно упрямый подросток. И всё же именно так он и поступил. На улице всё ещё дубак. И Чонгук не имеет ни малейшего представления, сколько ещё ему идти. Замечательно. Изумительно. И так, блять, далее. Какая-то часть его предполагает, что, может быть, ему стоило ситуацию отпустить, понимаете? Просто не париться обо всём этом. Он отлично провёл ночь, и ему стоило просто сфокусироваться на этом. Но он не может, правда? Не может, потому что это другое. Никто никогда не проявлял к нему неуважения так, как Тэхён. Было бы глупо задерживаться на такой детали, но дело в том, что для Чонгука это не какая-нибудь ерунда. Уважение имеет значение, и он всегда уделял этому особое внимание. Он познакомился с большим количеством людей за последние несколько лет, но почему-то эти более или менее короткие отношения казались более стабильными, чем те, что были у него с Тэхёном сейчас. Может быть, дело в том, что никаких отношений и нет, но Чонгук на это не купится. То, что происходит между ними, может быть сложно, запутано или что-то в этом роде, но за всем этим дерьмом что-то есть. Не что-то глубокое или исключительное, но… особенное, да. Особенное в том смысле, что Чонгук с нетерпением ждёт каждый день, который проведёт с этим идиотом Тэхёном. В том смысле, что его тянет к Тэхёну. И, черт возьми, он знает, что это взаимно. Иначе и быть не может, если Тэхён поступает так, как поступает. Но сейчас он мёрзнет посреди скользкого тротуара, хотя это всяко лучше, чем валяться в разбитой машине на обочине, потому что, в конечном счете, так бы и случилось, если бы он остался в салоне. Есть ещё кое-что, о чём Чонгук не может перестать думать. «Поэтому я и ушёл». Так Тэхён сказал, верно? Почему его голос вдруг прозвучал так болезненно? В этом нет никакого смысла. Его уход послужил катализатором всей этой нежелательной ситуации. Если бы он не ушёл тогда, всё было бы в порядке, и Чонгук не морозил бы сейчас задницу. Или Чонгук бредит, и Тэхён всё равно поступил бы также, останься он чуть подольше. Даже если бы сходил в этот чёртов душ. Чонгук усмехается своим же словам. Он действительно дрочил, думая о мужчине, которого к тому моменту уже даже не было в квартире. Какая глупость. Сейчас это уже не важно. Они ещё не успели выехать на 41-е шоссе, когда Чонгук ушёл, так что, по приблизительным оценкам, он должен быть в тридцати минутах ходьбы от Кенвуда. Терпимо, но, если Джошу действительно нужна помощь, то от Чонгука он её, к сожалению, не получит. Но если речь идет только о репортерах, то… О, господи. Он просто позволил Тэхёну самому решить вопрос с журналистами? Кого-то убьют, и он даже не знает, будет ли это Тэхён, репортёры или же он сам, когда Сокджин обо всём узнает. Он вызовет такси, но прежде ему нужно немного подышать. Последние несколько недель ему похоже сильно не хватало воздуха. Он присаживается на скамейку под деревом, которое худо-бедно защищает его от снегопада, и на минутку прикрывает глаза. Он медленно вдыхает, позволяя холодному воздуху очистить свой разум, после чего так же медленно выдыхает. Когда он снова открывает глаза, желание позвонить Майлзу распространяется по его телу, но реальность отрезвляет его, сжимая горло и разрывая сердце. Он так много хочет ему сказать. Нескольких месяцев было недостаточно, и теперь время остановилось. Время Майлза остановлено, отнято у него, и Чонгук ничего не может с этим поделать. Ничто не вернёт Майлза, абсолютно ничего, и, хотя он знает, что это реально, Чонгуку всё ещё сложно это признать. Он никогда больше не услышит его смех, никогда больше не обнимет его, никогда больше не почувствует его тепла, никогда больше не будет петь с ним, никогда не скажет, как сильно его любит, никогда… Господи, он столько всего никогда больше не сделает. Ему столького будет не хватать, столько всего уже никогда не произойдёт. Насколько он знает, Тэхён вполне может умереть сегодня. И всё же они по-прежнему спорят о том, о чем не следует спорить — о том, чего не должно было случиться и не случилось бы, не веди себя Тэхён, как неуважительный трус. Тем не менее, Чонгук не хочет оставаться с ним в плохих отношениях. Они всё же приложили слишком много усилий, чтобы терпеть друг друга. И, опять же, теоретически Тэхён может умереть сегодня, послезавтра или через пару дней. Чонгук этого не хочет. Не хочет рисковать и позволить ему умереть, не зная о том, что он, черт побери, заботится о нем. Тот вечер, который они провели с Юнги, согрел его сердце больше, чем он ожидал. Каждый странный взгляд Тэхёна вызывает внутри него переполох. А вчерашняя ночь казалась такой неожиданной — за исключением последней части. Чонгук мог во всех подробностях объяснить, насколько неуважительно поступил Тэхён, но, по правде говоря, ему просто больно. Тэхён причинил ему боль куда более сильную, чем то унижение, и это пугает. У него не должно быть достаточно силы, чтобы причинить вред Чонгуку, чтобы коснуться его сердца. Тем не менее, это он и сделал совершенно необъяснимым образом. Чонгуку никогда не нравилось оказываться загнанным в ловушку. И сейчас он ощущает себя именно так, хотя границ своей ловушки не видит. Плевать. Время лечит, и ему стоит… — Чонгук? Он поднимает голову. Это странно. Он может поклясться, что слышал… — Чонгук! Он хмурится и поворачивает голову влево, хмурясь лишь сильнее, когда замечает блондинистую макушку, торчащую из окна. Чонгук поднимается и в мгновение ока оказывается около стоящей машины. — Чимин? — произносит он, хотя перед ним очевидно именно он. — Юнги? Последний наклоняется ближе к Чимину и спрашивает: — Что ты здесь делаешь? — Что вы здесь делаете? — отвечает Чонгук. — Ещё и вместе, м? Юнги бросает обеспокоенный взгляд на Чимина, который хихикает, снова сосредотачиваясь на Чонгуке. — Мы оба были свободны, поэтому решили пообедать, — объясняет он. — Святой боже, — смеётся Чонгук, приятно удивившись. — Чимин, как у тебя получилось вытащить его на свидание? — Я всё ещё здесь, — бормочет Юнги, но Чонгук решает игнорировать его присутствие, чтобы побесить. — И это не свидание. — Ох, нет? — остроумно переспрашивает Чимин, растягивая губы в соблазнительной улыбке, и Юнги охватывает самая забавная гей-паника, ради которой Чонгук и живёт. — То есть, эм, да, — Юнги закусывает верхнюю губу и зыркает на Чонгука, заставляя того фыркнуть. — Нет, — Чимин игриво приподнимает одну бровь, и Юнги сильнее краснеет. — То есть, да. Ладно. Свидание. Это свидание. — Спасибо, сладкий, — улыбка Чимина становится шире, когда он поглаживает Юнги по бедру и поворачивает голову к Чонгуку. — И это он меня пригласил, кстати. Юнги был бы идиотом, если бы не пригласил. — Так, — меняет тему Юнги, — разве ты не должен сейчас, типа, работать? С Тэхёном? Лицо Чонгука мрачнеет. Если бы он только знал. Что ж, он уже должен был догадаться, но то, что Тэхён появился без предупреждения и трахнул его, было очень даже непредсказуемо. Чонгук выбирает честность, потому что сейчас ложь не приведёт его ни к чему. — Возможно, я сбежал из машины. — Что ты сделал? — спрашивают они в унисон, уставившись на Чонгука. Они до ужаса прекрасно смотрятся вместе, Чонгук не может и не станет противиться этому. Выглядеть так чертовски хорошо должно стать преступлением. — Вы слышали. Юнги с Чимином переглядываются изумлённо. — Садись в машину, — произносит вскоре Чимин. На секунду Чонгуку хочется отказаться, ведь у них очевидно есть дела поважнее, чем помогать ему прямо сейчас, но затем Чимин дарит ему короткую обнадеживающую улыбку, заставляя Чонгука забраться в салон. Дверь закрывается с глухим стуком. Чонгук ёрзает на сиденье, устраиваясь поудобнее и закидывая ногу на ногу. Он смеётся, когда Чимин запирает двери. — Теперь ты застрял с нами, — говорит он, оборачиваясь на него, как и Юнги. — Что случилось? — Ты правда не знаешь? — спрашивает Чонгук, потому что не знает, что успел сказать ему Тэхён. Судя по выражение лица Пака, ответ очевиден. — Я должен что-то знать? Потому что, правда, я не знаю. Чонгук не удивлён, как он может? Он сам играл в молчанку, так что в молчании Тэхёна есть смысл. — Я не мог его видеть, — прямо отзывается Чонгук. — Вау, — выпаливает Юнги. — У нас тут серьёзная проблема. — Не такая уж и серьёзная, — поясняет Чонгук. — Раздражающая? — предлагает Чимин, и он кивает. — Определённо раздражающая, — уже нет смысла сдерживатся, так что он пускается во все тяжкие. — Он приходил ко мне вчера вечером. Юнги с Чимином снова удивлённо переглядываются, после чего возвращают всё своё внимание к Чону. — О боже мой, только не говори… — У нас был секс, — перебивает Чонгук максимально ровным тоном. — Я отошёл принять душ, а он сбежал, не сказав ни слова. — Ауч, — медленно тянет Юнги, заставляя Чонгука закатить глаза. Чимин какое-то время не двигается, гипнотизируя взглядом пол, но вскоре поднимает голову. — Я убью этого сраного придурка. Чонгук ничего особо не требовал, но ему приятно, что Чимину… не всё равно? Да, определённо, хотя это случается не впервые. — То есть ты правда ничего не знал? — Тогда я бы надавал ему поджопников! — Чимин запускает руку в волосы, вздыхая. — Ради бога, почему он постоянно творит какую-то херню? Так Чонгук и думал. Он не уверен, что сам Тэхён знает причину. — Я пытался с ним поговорить, но он отреагировал, как… Тэхён. — То есть как чёртов придурок, — шипит Чимин, ещё более раздражённый, чем сам Чонгук. — Боже, я его ненавижу. — Где он сейчас? — вмешивается Юнги, упираясь подбородком в сиденье. — Работает один? — Мы должны были поехать к дому Джоша, — отвечает Чон. — Это муж первой жертвы. И прежде, чем вы спросите, — я не знаю, зачем. — Ты не знаешь, — повторяет его друг. — Нет, он только упоминал… — Чонгук с шумом втягивает воздух. — Блять, репортёры! — он склоняется чуть вперёд, пихнув Юнги с Чимином. — Нам нужно ехать, сейчас же. — К нему домой? — спрашивает Чимин, сбитый с толку поведением Чонгука. — Я не… — Я покажу дорогу, — давит детектив, пристёгиваясь. Чимин срывается с места в сторону, указанную Чонгуком, а Юнги крепко держится на своем месте. Чимин быстро выезжает на 41-е шоссе, демонстрируя подобные Тэхёну водительские способности — непринуждённость, пылкость и уверенность. Когда он съезжает на дорогу поуже, Чонгук говорит ему, когда повернуть, и в мгновение ока они оказываются у дома. Крыльцо кажется крошечным островком, окруженным огромной толпой, борющейся, чёрт возьми, с Тэхёном. В спешке Чонгук отстёгивает ремень безопасности и выходит из машины до её полной остановки. Он лавирует между нескольких автомобилей и минивэнов, и приближается к толпе репортёров, нагруженных всевозможными вещами, начиная от журавлей и заканчивая простыми сотовыми телефонами. Тэхён стоит на крыльце чуть впереди от белой входной двери, стараясь не подпускать к ней журналистов. Некоторые из них оборачиваются, когда замечают Чонгука, спешно пробивающегося сквозь толпу. Голоса оглушают его, некоторые зовут его по имени прямо в ухо, но он старается не обращать внимания, слегка толкая мешавшихся локтём. К его большому удивлению, женщина вдруг пропускает его, но уже через секунду он снова натыкается на чужую спину. Чонгук вздыхает от нетерпения и тянет мужчину за руку, чтобы проскользнуть в образовавшуюся брешь. — Свалите нахер отсюда! — рычит Тэхён, отталкивая очередного журналюгу, за чем следует волна криков. Чонгук ругается про себя и умудряется подобраться ещё ближе, в конце концов оказываясь у подножья крыльца. — Как ты… — хмурится Тэхён и переводит взгляд на дорогу, откуда пришёл Чонгук. — Юнги и Чимин, вижу. — Неожиданно, — произносит Чонгук. — Какого чёрта здесь происходит? — Домогательство, — цедит Тэхён. — Вот, что происходит. Бросив взгляд на толпу, Чонгук замечает несколько человек, которые даже не похожи на репортёров. Извините, но ещё раз, что, чёрт возьми, здесь происходит? Конечно, подобное всегда имеет место, когда крупное дело становится достоянием общественности, но здесь явно есть кое-что ещё. Что-то более тревожное витает в воздухе, словно дурное предзнаменование. — Почему они такие агрессивные? — интересуется Чонгук, и его голос утопает в общем ропоте. — Потому что я не отвечаю на их тупые вопросы. Чонгук много чего видел, но чтобы кучка людей пришла в такую ярость из-за проигнорированных вопросов? Звучит смешно. — Что ты сделал? — Я? — Тэхён смотрит на него уязвлённо. — Ничего! Чонгук уже хочет что-то добавить, но высокий мужчина выбивается из толпы, привлекая его внимание. — Эта женщина заслужила смерти! Чонгук останавливает Тэхёна, вытянув руку и уперевшись ладонью ему в грудь. — Что вы сказали, сэр? — Чонгук отвечает, в основном, чтобы предотвратить надвигающийся конфликт. Он может поклясться, что чувствует как бешено бьётся сердце Тэхёна. — Она била своего сына, верно? Тогда она заслужила! Он хмурится, оглядываясь на такого же удивлённого Тэхёна. Этой информации в СМИ не было, так как они узнали? — С чего вы так решили? Мужчина смотрит на Чонгука, словно он — полный придурок. — Вы не знаете о существовании интернета? Он говорит о том сраном сайте? Как бы Чонгук ни пытался снова прокрутить цепочку событий в своей голове, он не может вспомнить, чтобы встречал такую деталь. Никто не обнародовал эту информацию, потому что она могла дать СМИ дополнительный повод для любопытства, а также привести к большему количеству проблем. Видимо, теперь они вовлечены в конфликт между добром и злом, между работой и убеждениями. Конечно, Чонгук осуждает то, что сделала Дженис, но ему все равно нужно поймать её убийц. Так оно и есть, и она не заслуживала смерти за свои поступки. Кто вообще в праве принимать такие решения? — Вам стоит осторожнее относиться к интернету, — безапеляционно отвечает Чонгук. — А теперь отойдите, пожалуйста. Чонгук убирает руку с груди Тэхёна и подходит ближе, чтобы поддержать собственный приказ. Парень делает, как ему сказали, хотя и неохотно, но затем его место занимают несколько других репортёров, голоса которых сливаются в громкую неразбериху. — Дайте нам увидеть мужа! — только это Чонгук смог различить. — Успокойтесь, — он не повышает голос, но вынужден сделать тон построже и резче. — И отойдите на пару шагов, вы находитесь на частной территории. Они не отходят. Раздражение постепенно начинает нарастать в груди Чонгука, но он не может позволить ему повлиять на свои суждения. Несмотря на то, что кровь уже начинает закипать, несмотря на то, что в лёгких всё меньше и меньше воздуха, он должен держать себя в руках. Но сможет ли Тэхён? — Мы сказали, блять, отойти! — рявкает детектив и достаёт пистолет. Чонгук останавливается на полпути и широко открывает глаза. Это совсем не хорошо. Два человека убегают, некоторые обнимают себя руками в попытке защититься, некоторые провоцируют его выстрелить, в то время как другие пытаются действовать как настоящие герои, гордо стоя перед вооруженным полицейским, который может нажать на курок в мгновение ока. Чимин и Юнги, вышедшие из машины, выглядят чертовски испуганными, но при этом не знают, что делать. Чонгук слегка качает головой, мысленно попросив оставаться на месте, но он не уверен, что они его поняли. — И что ты сделаешь, а? Застрелишь нас? — провоцирует молодой парень, направив на Тэхёна камеру своего телефона. — Так попробуй. Ты в прямом эфире, придурок. Тэхён усмехается и не удостаивает его ответом. Он не двигается, стоя в явном напряжении и крепко держит в руке пистолет, однако палец лежит на расстоянии от спускового крючка. Он не снял предохранитель. Чонгук с лёгкостью мог бы его обезоружить и отобрать пистолет, но пока ситуация всё ещё находится под контролем, он не станет этого делать. В таком случае пострадает как репутация Тэхёна, так и всей опергруппы, что сейчас крайне нежелательно, в особенности, если тот парень и правда ведёт прямую трансляцию. Плюс, он не знает, как на такое отреагирует сам Тэхён, но явно не положительно. Он может также достать оружие в надежде посильнее надавить на репортёров, но он куда лучше знает, что такой способ вряд ли сработает хорошо. Он мог бы поговорить с Тэхёном, но станет ли он слушать? Он же Тэхён, в конце концов, но у Чонгука не так много выбора, верно? Ещё один мужчина старается приблизиться, но Тэхён быстро наводит пистолет на него в агрессивном, но явно управляемом жесте — куда более управляемом, чем Чонгук от него ожидал. Это безумие. Он доверяет способности Тэхёна вести себя прилично, но, в то же время, знает ли он его достаточно хорошо? Шея Чонгука так сильно напряжена, что кажется, будто она вот-вот треснет. Чёрт. — Тэхён, — шепчет он сквозь утихающий ропот, — опусти питолет. Вместо ответа тот лишь стискивает челюсти. — Чего ты ждёшь, а? — подначивает всё тот же парень. Он, должно быть, немного моложе Тэхёна или примерно его возраста — но поскольку некоторые белые люди, как правило, стареют раньше, он вполне мог быть намного моложе, верно? Чонгук даже не может сказать, репортёр он или просто какой-то нарушитель порядка, он никогда его раньше не видел. — Даже ваши ёбаные пушки, наверное, сделаны в Китае, — насмехается дружок того первого парня с трансляцией, и в этот самый момент глаза Чонгука застилает красная пелена ярости, которую он всё же умело сдерживает. Слава богу, Тэхён снаружи остаётся спокойным, хотя оружие не убирает. — Не стоит нести это расистское дерьмо в сторону американца азиатского происхождения, который направляет на тебя Смит и Вессон, мальчик. — Не стоит быть расистом вообще, — холодно произносит Чонгук и встаёт между дулом и парнем, взмахнув руками. — Просто отойдите, все вы! На этот раз ему приходится крикнуть. По-другому они, блять, не понимают. Те два идиота выдерживают взгляд Чонгука, смотря на него, словно два разъярённых пса — щенка, в действительности. Они выглядят далеко не так устрашающе, как думают. Чонгук не обидчивый или вспыльчивый человек — по крайней мере, он пытается контролировать себя, — но прямо сейчас он хочет разбить их чертовы головы друг об друга. Несмотря на его требование, никто не отступает. Ситуация только усугубляется, поскольку некоторые люди снова начинают требовать невозможного, и от их громких голосов у Чонгука начинает болеть голова. Все так громко и беспорядочно, что на секунду он чувствует, словно вот-вот упадёт в обморок. Выстрел пугает Чонгука, как и всех остальных. Кто-то зажимает уши руками, но сейчас в этом уже нет никакого толку — второго выстрела не будет. По крайней мере, Чонгук на это надеется. — Громко, да? — усмехается Тэхён, всё ещё направляя пистолет в небо. — Он всегда будет громче вас, так что заткнитесь и отойдите, последний раз предупреждаю! — Он сумасшедший, — бормочет молодой парень, отступая назад. За ним следут и остальные, которые больше всех выступали ещё секунду назад. Пришло время всё утрясти. — Они успокоились, — заявляет Чонгук, оборачиваясь и встречаясь глазами с Тэхёном. — Прекрати этот абсурд. Тэхён на мгновение сопротивляется, но в конечном итоге опускает пистолет и убирает его в кобуру. — Я справлюсь дальше, — добавляет Чонгук. — Иди внутрь. Чонгук хочет ударить себя за лёгкое головокружение, которое почувствовал из-за пристального взгляда Тэхёна, несмотря на всю ситуацию. Ему действительно не следует так себя чувствовать, особенно в такой момент, но его тело продолжает предавать его снова и снова. Он вздыхает с облегчением, когда Тэхён поворачивается к нему спиной и, в конце концов, исчезает за белой дверью. Чонгук поворачивается, чтобы обратиться к толпе, которая теперь стала немного спокойнее. — Дамы и господа, — начинает он, стараясь обратиться к каждому, — вы ничего не узнаете от мистера Дони ни сегодня, ни в ближайшем будущем, так что, пожалуйста, я прошу вас уйти. — Почему вы скрываете то, что она делала? — звучит женский голос в сопровождении согласных шепотков. Скрывают? Ради всего святого, дело не в том, чтобы что-то скрывать. Это текущее расследование, и такие дела требуют особенной осмотрительности, потому что СМИ требуют раскрытия абсолютно всех деталей, что не всегда происходит с более мелкими делами. Однако Чонгук не может их винить. Это расследование могло бы стать настоящим прорывом в карьере журналиста, и он знает, насколько их мир бывает безжалостным. Каждый из этих репортёров хочет получить свою долю добычи, и, опять же, Чонгук не может их винить. В конце концов, он неделями думал о том, какое влияние оно может оказать на его собственную карьеру, и, хотя он не выполняет свою работу ради славы, — тогда он бы стал спортсменом или кем-то вроде того, — он знает, что постарался бы любыми путями получить максимум от этого ужасного беспорядка. — Я не могу никак прокомментировать данные слухи, — отвечает Чонгук, — но к настоящему моменту вы уже должны понимать, что мы не можем раскрыть всю имеющуюся у нас информацию, поскольку это станет помехой для следствия. Давление начинает спадать, когда группа людей начинает разбивать свой лагерь. — Оставаясь здесь, вы просто тратите своё время зря, — уверяет детектив самых непреклонных. — Уверен, у вас есть дела поважнее. С очередной уходящей группой частичка стресса покидает его тело. Подождав немного, он вскоре довольно подмечает опустевшие окрестности и подходит к машине Чимина. — Какого чёрта это было? — озадаченно спрашивает Юнги. — Идиотская версия Тэхёна, — вздыхает Чонгук. — Поверить не могу, что он это сделал. — Серьёзно, что ли, Чимин? — Ладно, могу, — стонет тот, — но этому идиоту не помешает хороший такой пинок под зад. — Согласен, — кивает Юнги. Конечно же он согласен. — Ладно, — произносит Чонгук. — Спасибо, что подвезли, буду должен. — Уверен, что мне не стоит идти туда и надирать ему задницу прямо сейчас? — Чимин ударяет кулаком по своей же ладони. — Нет, — смеётся Чонгук. — Сделаешь позже, если захочешь. — Типа… сегодня вечером, может? — произносит Юнги, и Чонгук прищуривается. — Сегодня? — Ну, я думал отметить Новый год вместе, типа, вчетвером, — объясняет Юнги, и его щёки мило краснеют от мороза. — Но я не знал о том, что у вас случилось. — Ага, — добавляет Чимин тем же тоном, полным упрёков. — Надо было раньше сказать! — Если честно, я думал Тэхён сразу же тебе позвонит, — приподнимает бровь Чонгук. — А насчёт тебя, Юнги… — У тебя нет оправдания, — перебивает он. — Даже не заикнулся о подобном событии? Невероятно. — В этом нет ничего такого. — Есть! — они вновь отвечают в один голос, заставляя Чонгука закатить глаза. — Только посмотрите на себя, — усмехает он. — Два сводника, которым стоило бы лучше сфокусироваться на собственных отношениях. Чонгук знает, что попал точно в цель, когда Юнги злобно на него зыркает. — Я ненавижу тебя. — Мило, — отзывается Чонгук и хлопает. — Теперь возвращайтесь к своему свиданию. — Я… — Ты меня ненавидишь, Юн, я понял, — очередной хлопок. — Бегом-бегом, геи! Чимин хихикает и пожимает плечами, когда Юнги смущённо на него смотрит, после чего они наконец слушаются Чонгука и садятся в машину, вскоре уезжая. Неподалёку всё ещё осталась парочка минивэнов, но Чонгук не обращает на них внимания и возвращается к дому, в который спешно заходит, сталкиваясь лицом к лицу с тем, что осталось от семьи Дони, а также с Линдой. Довольно неожиданно, что она здесь, не так ли? Тэхён, должно быть, злится где-то в уголке, потому что в гостиной его нет. — Добрый день, — здоровается Чонгук с Джошем и Линдой, после чего приседает, чтобы поприветствовать Джеймса. — Ты в порядке, малыш? Ребёнок жмётся к своей крёстной, смущённо разглядывая Чонгука, но вскоре кивает. Детектив смеётся и ободряюще ему улыбается. — Рад это слышать, — он медленно встаёт и поворачивается к Джошу. — Что произошло, сэр? Присутствие здесь Линды Бейн вызывает у него неприятное предчувствие, но Чонгук пока что не станет его демонстрировать. — Если вкратце, журналисты были везде. — Эту часть я уже знаю. — Да, извините, — заикается он. — Это продолжалось несколько дней, но сегодня всё… усугубилось. Настолько, что они напугали моего сына. Линда поглаживает Джеймса по волосам, настороженно глядя на детектива. Она имеет право быть настороже, потому что он также не сводит с неё изучающих взглядов, потому что он всегда знал, что у неё мог быть мотив для убийства Дженис. Что, если… — Я пришла повидать Джеймса, — объясняет женщина. — И спустя минуту они набросились, начали стучать в дверь, словно озверевшие. Это дело из простого сложного расследования превращается в настоящий апокалипсис. — Я вышел посмотреть, что происходит, — продолжает Джош, — но они вцепились в меня со своими вопросами. — Какого рода вопросами? — О Дженис, в основном. И, ну… — он поглядывает на Джеймса и понижает голос: — О том, что она с ним делала. Они сказали, что всё знают. — Вы что-то им ответили? — Я попросил их уйти, иначе я вызову полицию, — качает головой Джош. — И они не ушли. — Нет, — вздыхает мужчина. — Но сейчас уже никого нет, верно? — Да, но я уверен, что завтра они снова заявятся, — признаётся Чонгук. — Мы можем что-нибудь с этим сделать? Чонгук поджимает губы, незаметно поглядывая в сторону Линды, после чего спрашивает: — Мы можем поговорить наедине? Джош кивает, и они проходят в другую комнату, где также Тэхёна не обнаруживается. — Есть кое-что, о чём бы я сначала хотел вас спросить, — начинает Чонгук. — Что здесь делает Линда? — Джош почёсывает затылок. — Я думал вы остались не в самых хороших отношениях. — Она просто заходит время от времени, чтобы проведать Джеймса, — муж отвечает уже не так уверенно, как раньше. — Время от времени? — Достаточно часто, но она… — Его крёстная, я знаю, — мягко перебивает его Чонгук, хотя это объяснение его совсем не удовлетворило. Здесь что-то не так. — Так, у вас двоих всё отлично? — Не сказал бы, что отлично, но… лучше, в каком-то смысле, — он опирается на кухонную стойку. — Полагаю, горе сближает людей. Нет необходимости рассказывать об этом Чонгуку — или Тэхёну, насколько он знает. Тем не менее, что-то не так. У Джоша и Линды есть история, которую так легко не забыть. Конечно, женщина любит Джеймса, но это не повод прощать Джоша, что, по-видимому, она и сделала. Это не кажется Чонгуку логичным, если только… Если только он не ошибся с самого начала. Может быть, не совсем ошибся, но он не считал, что Линда могла солгать ему насчет Джоша, хотя он подозревал, что она солгала о проступках Дженис. Что-то еще кажется странным, но он должен сказать Тэхёну, прежде чем предпринимать какие-то действия, — если этот идиот однажды решит снова появиться. — Кто-нибудь из вас уже разговаривал со СМИ? — Нет, — уверенно отвечает Джош. — Я всегда выпроваживал репортёров, а когда всё вышло из-под контроля, сразу позвонил вам. Он-то да, но что насчёт Линды? Чонгуку необходимо узнать, как эта информация о Дженис просочилась, но это будет чертовски сложно, учитывая, что они не в силах отследить создателя сайта. Тот, наверное, какой-нибудь хакер или задрот, раз даже Зак, Кристин и Тайлер не смогли его найти. — Вы точно уверены? — Уверен, — подтверждает муж, и Чонгук понимает, что больше ничего от него не добьётся. Он явно не врёт. — Хорошо, — отвечает детектив и немного озирается в поисках Тэхёна. — Вы, случайно, не знаете, где мой напарник? — В ванной, это там. Джош показывает ему направление, и Чонгук отворачивается, приготовившись ждать, но вдруг ощущает руку на своём плече. — Детектив, — добавляет Джош, когда Чонгук оборачивается. — Я знаю, что стреляли не вы, но я бы хотел, чтобы подобное не повторялось. Не хочу, чтобы сын слышал или видел подобное. Чёртов Тэхён. — Такого больше не произойдёт, — уверяет Чонгук. — Я обещаю. Джош кивает и отпускает его, возвращаясь в гостиную. Когда Чонгук приближается к ванной, немного отдалённой от обитаемой части дома, он прислоняется к стене перед дверью. Ему не приходится долго ждать, пока Тэхён выйдет, и его волосы и кожа на лице слегка влажные. — Нам с тобой, — произносит Чонгук, встречаясь с ним взглядом, — нужно поговорить. — Снаружи, — только и отвечает Тэхён, обходя Чонгука и направляясь на выход. Младший сдерживает ругальства и следует за ним. — Мистер Дони? — зовёт Тэхён, проходя в гостиную. — Мы сделаем всё возможное, чтобы такая ситуация больше не повторилась. Наши коллеги будут патрулировать улицу каждый день. Чонгук бы тоже так поступил. Они не могут патрулировать сами, а также не могут отправить кого-то из опергруппы, однако пара офицеров из Гаррисона отлично справятся с этой задачей. — Но не стесняйтесь звонить, если всё снова усугубится, — добавляет Тэхён. — Так и сделаем, — уверяет Джош и жмёт ему руку. — Спасибо. — Будем на связи, хорошо? Джош кивает. Чонгук прощается с ним и с Линдой, после чего задерживается около милого мальчишки, который всё ещё смущённо, но громко благодарит детективов. — Тебе не нужно нас благодарить, — уверяет он, получая в ответ счастливую, но скромную улыбку. — Мы защитим тебя, — мягко произносит Тэхён, потрепав его по макушке. — Как и твой папа. — И тётя Лин, — добавляет Джеймс, глядя на свою крёстную, которая ему улыбается. — Конечно же она защитит тебя, — отзывается Чонгук, также переводя на неё взгляд. Он не знает, как интерпретировать блеск в ее глазах. — Защищу, — уверяет их женщина спокойно, но не тепло. — До свидания, детективы. Она даже не скрывает желания их выпроводить. Они и правда уходят, и как только холодный ветер ударяет в лицо, Чонгук открывает рот, чтобы выложить всё, что сдерживал столько времени. — В машине, — в тон погоде отвечает Тэхён. Замечательно.