The Winds of Chicago

Что может делать каждый? Хвалить и порицать. Это человеческая добродетель, это человеческое безумие — Фридрих Ницше

Тэхён чуть не роняет свой Смит и Вессон, поражённый громким звуком, который теперь эхом разносится в его голове, отражаясь от стенок черепа. Снег окрашевается красными пятнами, и впервые в жизни Тэхёна начинает тошнить от одного только вида крови. Он никогда не впадал в истерики, но здесь дело даже не в том. Это просто… чёрт, контраст настолько ярок, что желчь сама по себе подступает к горлу. Колени Намджуна утопают в снегу, пока он окровавленными пальцами придерживает раненую руку другой. Он ведёт себя тише обычного, отделавшись непривычно скудными бормотаниями почти про себя. Должно быть, адреналин делает свое дело, но всё же. Тэхён понимает, что произошло, когда замечает телефон Намджуна на земле, затем поворачивает голову на Чонгука, а затем… Лероя трясёт, и его пистолет все ещё наставлен на Намджуна. Медленно Чонгуку удаётся перехватить оружие, чтобы избежать новой опасности. Когда появляется Стэйси, все становится еще хуже, потому что от её голоса у Тэхёна голова начинает раскалываться. — Что здесь… Намджун?! Она подбегает и опускается на колени рядом с ним, бормоча что-то непонятное, в то время как Тэхён убирает пистолет в кобуру. Рядом раздаются приглушенные звуки, и через секунду Джорджи останавливается рядом с ним, широко раскрытыми глазами глядя на репортеров. — Опусти пистолет, — говорит он ей, но та пребывает в каком-то ступоре. — Джорджи, посмотри на меня, — ему приходится подождать, вслушиваясь в голос Чонгука, обращённый к Намджуну, на периферии. — Ну вот, ты в порядке. Джорджи убирает оружие и потерянно всматривается в его лицо. — Ч-что здесь случилось? Она мёрзнет, как и Тэхён. Детектив оглядывает развернувшуюся перед ним картину, и как только их с Лероем взгляды пересекаются, он сразу понимает, что нужно делать. — Я подстрелил его, — говорит Тэхён, надеясь, что слова Чонгука о том, что он отвратительный лжец, не подтвердятся. — Думал, что у Намджуна пистолет, вот и выстрелил. Возможно, так бы он и сделал, так что это ложь лишь на половину. — Не нужно ничего отвечать, — добавляет Тэхён, сжимая её плечо. — Просто останься тут, хорошо? Он двигается с места, чтобы уйти, но она окликает его. — Я позвоню в 911, — произносит она более собранно. — Хорошо? Она смелая, в этом Тэхён никогда не сомневался. В ответ он лишь согласно слабо улыбается. — Тогда пойдём со мной. Чтобы убедиться, что она не заговорит с Лероем, Тэхён действительно уводит её за собой. Рукав на кофте Намджуна разорван и уже частично окрасился в бурый. Среди грязной ткани Тэхён умудряется рассмотреть входное отверстие, помеченное чёрным порохом. Очевидно, Намджун — счастливчик. Кость не задета, иначе он бы уже давно ревел в три ручья, как и плечевая артерия — он бы уже истекал кровью, словно свинья на скотобойне. Выходное отверстие выглядит менее привлекательно, но там тоже ничего серьёзного. Намджун громко стонет, когда Чонгук перевязывает рану оторванным лоскутом своей рубашки — Тэхён даже знать не хочет, на сколько он обеднел от подобного жеста. Чонгук помогает тому подняться и косится на Тэхёна. — Пуля прошла навылет, кость не задела, — младший подтверждает догадки Кима. — Пойдём внутрь. Тэхён кивает и говорит Джорджи следовать за ними, что она и делает — точно так же, как Стейси, которая суетится и причитает вокруг Чонгука. Лерой всё ещё стоит на том же месте, где был последние минуты, глядя в землю. Тэхён осторожно подходит к нему и кладёт обе руки офицеру на плечи. — Всё в порядке, Лерой, — Тэхён старается поймать его взгляд, что ему вскоре удаётся. — Слышишь меня, приятель? Ты в полном порядке. Я здесь. — Я выстрелил в него, — голос Лероя звучит слабо и слегка дрожит, только не понятно, от холода, шока или всего вместе. — Да, — отвечает Тэхён. — Но сейчас ты послушаешь меня, хорошо? Лерой покусывает синеватые губы и слегка кивает. — Мы всегда друг за другом приглядывали, да? — ещё один кивок. — Хорошо. И этот раз ничем не отличается. Я прикрою тебя, Рой. Тэхён видит, что Лерой изо всех сил пытается взять себя в руки, но, несмотря на это, его губа начинает подрагивать, как и руки. Тэхён берёт его ладони в свои, пытаясь согреть, хотя его перчатки такие же чертовски холодные. — Я возьму вину на себя, и ты не будешь мне перечить. — Нет, я… — черты его лица меняются, когда осознание его накрывает. — И ты не будешь мне перечить, — повторяет Тэхён чуть жёстче. — У тебя прекрасная репутация по этому делу, а у меня нет. Это будет просто ещё один удар, он меня не сломает. — Не в этом суть, а… Тэхён, ты не можешь этого сделать, — голос младшего всё ещё слаб, но уже не настолько, несмотря на бушующую вокруг снежную бурю, от которой их защищает лишь обшарапанная стена. — Это не справедливо, я не… — Да кому уже дело до справедливости, а? — он сжимает руки Лероя. — Нахуй справедливость, я сейчас только о тебе переживаю, приятель. — Тэхён, нет. Пацан так просто не сдастся, верно? — Лерой, да, — он позволяет тишине повиснуть, глядя на него и надеясь, что он промолчит. — Отлично, договорились. — Тэхён, это уже слишком, я не… Серьёзно? — Отплатишь мне в Red Hot, если так переживаешь. Можешь даже не раз. — Да бога ради, идиот, — уже ровно отвечает Лерой. — Нельзя обменять свою карьеру на пару хот-догов. — Наблюдай, — усмехается он, перемещая руки на плечи мужчины. — Итак, что я сделал? Тишина, еще одно сильное нажатие на плечи. Тэхён поднимает руку, чтобы поправить шапку Лероя, затем снова сосредотачивается на нём. — Ну? Лерой какое-то время сопротивляется, просто глядя ему в глаза, как наглый пиздюк, но в конце концов сдаётся, вздыхая — слава Богу, Тэхёну надоел этот ледяной снег. — Ты подстрелил Намджуна. — Молодчина, — Тэхён хлопает его по плечам, стараясь разогнать напряжение. — Со мной всё будет в порядке, Рой. Он в этом уже не так уверен, но сейчас ему всё равно. Этот смелый засранец Намджун переживёт это, и, если повезет, даже не подаст жалобу на Тэхёна. Нет, жалобы опредёленно не в его стиле. Вне всякого сомнения, Намджун устроит огромный скандал, но кого это волнует? Имя Тэхёна уже несколько раз вытаскивали из грязи, еще один его не убьёт. С другой стороны, репутация Лероя кристалльно чиста и должна оставаться такой, иначе его место детектива в будущем может оказаться под угрозой, чего Тэхён совсем не хочет. Этот столь же надоедливый, но крутой пацан станет отличным детективом, лучше, чем когда-либо был Тэхён, и он не позволит ничему встать на пути к этому, даже самому Лерою. Тэхён знает, что справится с этим, Сокджин не может выгнать его из оперативной группы и… Оперативная группа. Скоро не будет никакой оперативной группы, если Чонгук с Тэхёном оказались правы. Но так ли это? Теперь, когда Тэхён знает, что Намджун не прятал никакого оружия за спиной, что всё это значит? Если он не собирался их навечно заткнуть, то что, черт возьми, он собирался сделать? В этом нет никакого смысла. Какого хрена они здесь делали? И, прежде всего, почему здесь была Линда Бейн? Тэхён может поклясться, что он слышал её голос вместе с голосом Стейси и… к чёрту. Сейчас уже поздно ловить её, не так ли? Если она не уехала со Стейси на заправку, то, вероятно, её уже давно нет. — Иди внутрь, — говорит Тэхён Лерою, который быстро повинуется. Для верности Тэхён быстро обходит местность и, оказавшись около дороги, замечает пару удаляющихся габаритных огней в темноте. Машина. Не имея ни малейших сомнений о том, кто был за рулём, Тэхён возвращается к заброшенной заправке и проходит внутрь под общие взгляды. — Помощь уже в пути, — сообщает Джорджи, когда он оказывается рядом. Кивнув, Тэхён благодарит её и подходит к Чонгуку, который присел на корточки рядом с оперевшимся на стенку Намджуном. — Собираешься рассказать, что случилось? — спрашивает разозлённая до чёртиков Стэйси. — Ты ёбаный… — Я подстрелил его, — холодно отвечает Тэхён, изучая женщину взглядом. — Думал, что у него пистолет. И снова, он врёт лишь на половину. Он и правда думал, что Намджун вооружён. Тэхён ловит озадаченный взгляд Чонгука, но тот оказывается достаточно сообразительным, чтобы промолчать. — Пистолет? — верещит она, после чего горько усмехается. — С чего бы ему носить с собой пистолет? — Какого чёрта вы здесь делали? — отвечает он вопросом на вопрос. — Могу спросить вас о том же, — Она подлетает к нему, ткнув пальцем в грудь. — Почему вы следили за нами, м? Либо она сейчас пытается разыграть невинность и идиотизм, либо она искренне ничего не знает. Хотел бы Тэхён знать, что из этого правда, хотел бы он лишь на пару минут одолжить у Хосока его мозг, но дело в том, что у него есть только свой собственный. — Мы делали свою работу, — трезво отвечает Тэхён, не желая усугублять. — Ох, так ты говоришь, что ваша работа заключается в том, чтобы следить за невинными людьми, верно? Её агрессии и надменности хватает, чтобы разрушить все тэхёновы благие намерения. — Ничего бы не случилось, если бы твой дружок вёл себя адекватно. — Кто ты такой, чтобы говорить мне об адекватности? — цедит она, убийственно глядя на Тэхёна. — Ты самый ужасный придурок во всём городе! Тэхён смеётся ей в лицо, ни больше ни меньше. Если бы Чонгук так сказал, было бы больно, но приспешник Намджуна? Вообще фиолетово. Как она вообще может так говорить, не зная о нем ровным счётом ничего, хотя он и правда может вести себя как мудак. Но точно не сейчас. Он ведёт себя не как мудак, а как человек, который пытается спасти задницу своего друга. Тэхён ничего не ждёт, даже готов получить за это своё наказание, но блять. Он не может позволить ей говорить так, словно она всё знает лучше всех, так? У них с Чонгуком всё ещё есть причины подозревать эту парочку. Всё же она первой начала порочить репутацию Тэхёна. — Так? — Тэхён выдерживает небольшую паузу, чтобы не растерять самообладание. — Отвечай на вопрос. — Я должна делать то, что ты никогда не делаешь, м? — очередная ухмылка. — Катись к чёрту, детектив. Ему не следовало этого делать. Но всё же спустя секунду Тэхён достаёт пистолет и направляет на Намджуна, не отводя взгляда от Стэйси. — Угадай, кто сейчас действительно отправится к чёрту, если ты продолжишь в таком духе? Она поджимает губы, и выражение её лица меняется. — Ты блефуешь, — выдавливает она в итоге. Предохранитель почти оглушительно щёлкает в тишине. — Пулю в голову он не переживёт, — предупреждает Тэхён, и его голос отражается эхом от пустых стен. — Так что ответь на вопрос или заткнись нахуй. Работать по-старинке не всегда хорошо, Тэхён согласен, но дело в том, что иногда только такие методы и работают. Сегодня, например, хоть он сам прекрасно понимает, что лишь глубже топит себя в этом дерьме. — Тебе это с рук не сойдёт, — таковы последние слова Стэйси, но Тэхён не хочет давать ей понять, насколько он уже глубоко погряз. — Значит, не сойдёт нам обоим, — с саркастичной улыбкой он опускает пистолет и убирает в кобуру, чем вызывает облегчённые вздохи со стороны офицеров. Он все равно не собирался стрелять в Намджуна. Выкрутился бы как-нибудь, если бы она даже так не согласилась бы держать свой чёртов рот на замке. По крайней мере на этот раз его никто не снимал на видео. — Держишься? — спрашивает Чонгук у Намджуна, коротко накрывая его лоб ладонью, чтобы проверить температуру. — Ага, — он смеётся и кашляет одновременно. — В меня не первый раз стреляли. По какой-то причине Тэхён этому не удивлён. Вдалеке слышится характерный вой сирены, который с каждой секундой становится все громче по мере приближения. С этого самого момента прямо перед глазами Тэхёна Намджуна осматривают медики, и вскоре он уже скрывается за дверьми кареты скорой помощи. — Тебе стоит поехать с ними, — Тэхён говорит Чонгуку, кивая на машину Лероя с Джорджи. — За детишками присмотреть, сам понимаешь. Чонгук даже не удосуживается ответить на ту часть про детишек, что бы он точно сделал при других обстоятельствах. — Почему сказал, что стрелял ты? Вот так вот прямо и нагло, что самому Тэхёну бы поучиться. — Потому что так и было. — Я был там, идиот, — Чонгук возводит глаза к небу. — Я знаю хорошего офтальмолога, могу дать номерок, — Тэхён криво улыбается и хлопает Чонгука по плечу. — Поезжай с ними, я позже к вам присоединюсь. И не дай Лерою наговорить глупостей. Чонгук хмурится и не двигается с места. Ради бога, чего он ждёт? Эта сраная скорая может уехать в любой момент. — Поговорим об этом потом, — добавляет Тэхён, не давая Чонгуку заговорить. — Хорошо? Я просто хочу проверить гаражи. Чонгук секунду сомневается, блуждая взглядом от него к офицерам, но вскоре со вздохом сдаётся и протягивает ключи Тэхёну. — Скину тебе адрес. И поторопись. — Хорошо. Ещё хлопок по плечу, и Чонгук вскоре исчезает за дверью машины Лероя с Джорджи, которая в свою очередь быстро уезжает в темноту. Всё, что Тэхён сдерживал всё это время, в одночасье покидает его тело, пока он сползает вниз по ближайшей обшарпанной стене и оседает на промёрзшую землю. Вот он, сидит посреди заброшенной заправки, словно забытый коврик для обуви, переживший каждый этап её существования. В полной ли он заднице? Да, возможно. Есть ли ему какое-то дело? Вот, блять, и посмотрим. Ему стоит волноваться, конечно, но Тэхён не из тех, кто ведётся на красные флажки — обычно он сам их развешивает. Он сам себе создаёт проблемы, чтобы, если захочет, всегда знать, как их решить. По крайней мере теоретически, на практике он ещё не пробовал, но сработать должно, верно? Или нет. В конце концов, у него всё ещё проблемы, так важно ли, откуда они? Ему просто нужно с ними справиться, но — спойлер — в этом он не очень хорош. Сейчас ему остаётся только надеяться, что Чонгук не расскажет, кто на самом деле стрелял, но Тэхён достаточно ему доверяет. Настолько, что верит в понимание с его стороны. Может, Чонгук поступил бы также, окажись он на его месте. Он вовсе не эгоист, каким его могут счесть, каким сам Тэхён его считал раньше. Всё ещё придурок временами, но сейчас Тэхён понимает, что сам наломал куда больше дров, чем Чонгук. Взять хотя бы то, что он сделал в ночь на свой день рождения? Даже его собственное чутье умоляло его остаться, но Тэхён поступил иначе. Это было слишком… знаете, что? Только, блять, не сейчас. Ему ещё нужно осмотреться. Ноги почти подводят его, когда он пытается подняться с земли. Он ругается себе под нос и всё же встаёт, позволяя тёмной пелене на пару мгновений застелить глаза. Боже, он пиздец как устал, типа, очень устал, причём не только физически, но ему всё же нужно продолжать, верно? Ничего больше и не остаётся, потому что никто за него его работу не сделает. И совсем не важно, насколько тяжело ему сейчас просто стоять, потому что в эту минуту кто-то может умереть. Блять, новую жертву уже выбрали, или они с Чонгуком оказались правы? Какое-то непонятное чувство зарождается внутри Тэхёна, оседая на дне желудка, и это чувство далеко не приятное. В его сердце все ещё теплится надежда, но её огонёк настолько слабый, что ему хочется кричать от отчаяния, сбросить груз с ноющей груди, бросить всё и уйти, не оглядываясь. Не имеет смысла, да? В то же время, имела ли вся его жизнь хоть какой-то смысл вообще? Вероятно, нет. Он уж это понял бы. Тэхён бездумно продолжает пробиваться сквозь снег, который щиплет щёки и нос. В попытке защититься, он прикрывает лицо рукой, но ему это помогает не сильно. Он сильнее сжимает челюсти, не позволяя зубам стучать, но быстро бросает эту затею и просто берёт себя в руки, чтобы быстрее добраться до гаражей. Он абсолютно без всякой надежды пытается открыть каждый из них, но тщетно. Двери далеко не новые, да и явно давно не использовались, но всё же они заперты. Повезло Тэхёну, да? По крайней мере они кажутся дешёвыми. Детектив потирает руки в перчатках, словно этот жест что-то изменит, затем разминает плечи и шею. Сделав глубокий вдох, он бросается на первую дверь и чувствует негромкий скрип. Он немного отходит назад, потирая плечо, и пробует снова. На этот раз он ударяется обо что-то более прочное, явно стоящее прямо за выломленной им только что дверью. Тэхён снова встаёт с громким стоном, ведёт плечами, чтобы снять боль, после чего избавляется от мешающей двери, чтобы узнать, что за ней было. Машина, но не та, которую он хотел бы там увидеть. На всякий случай он осматривает её, но она скорее напоминает хлам без задних колёс и с выбитыми окнами. Спустя время, Тэхён стоит напротив второго и последнего гаража, готовясь проделать с его дверью то же самое, благо он посреди необитаемого района. Он мог воспользоваться оружием, чтобы поберечь своё промёрзшее тело, да, но было бы куда более шумно. Одного выстрела ранее уже было достаточно, хотя он все ещё помнит, что с ним ему ещё придётся разобраться. Разочарование ударяет его одновременно с тем, как он сам падает на землю. Всё быстро становится понятно: кроме парочки пауков и другой мелкой живности, о которой Тэхён даже слышать не хочет, внутри ничего нет. Очередной стон, и он снова на ногах, отряхивает пальто, чувствуя бесполезный бронежилет под свитером. Его сегодня могли подстрелить, но знаете, что? Может оно было бы и лучше, чем то, что случилось на самом деле. Да, да, дырка в теле — это больно, но это ерунда по сравнению с тем, с чем ему придётся столкнуться, он прекрасно это знает. Сейчас он бы предпочёл, чтобы страдало его тело, а не разум, поскольку его тело и так уже в состоянии перманентной боли. Хотя, с разумом дела обстоят почти также, так кому какое дело? Никакого, блять, смысла, вот и всё. Поскольку никто скучать по этим гаражам не будет, Тэхён оставляет все как есть, то есть в беспорядке, и возвращается туда, где стоял Лерой, когда стрелял. Несмотря на то, что все его конечности окаменели от холода, он умудряется присесть, расчищая перчатками успевший насыпаться слой снега. Тэхён выдыхает, нащупав гильзу, затем поднимается и следует за предполагаемой траекторией пули, пули, которую он находит быстрее, чем ожидал. Слава богу Лерой не использует экспансивные патроны, кстати. Также убрав её в карман, Тэхён возвращается, встав примерно на то место, где стоял Лерой. Он озирается, убедившись, что находится здесь один, и только после этого медленно достаёт свой Смит и Вессон. Прицелившись, он стреляет. Вот так просто. Поскольку он и так возьмёт вину на себя, вопросов возникнуть не должно, но ему стоит подстраховаться. Он быстро осматривает саму заправку, но вскоре понимает, что там нет ничего интересного, поэтому закругляется, с радостью усаживаясь в машину, пользы от которой практически не было. Он неохотно снимает перчатки и кладёт их на соседнее сиденье, надеясь, что кожа успеет просохнуть, после чего включает печку. Когда он достаёт телефон, то осознаёт, что уже не пятница, и быстро снимает его с блокировки, когда видит на экране сообщение от Чонгука с адресом. Тэхён благодарит напарника и откладывает девайс. Пристегнувшись, он заводит двигатель, и как раз в этот момент телефон в его кармане снова вибрирует, но он решает игнорировать, выезжая на дорогу. Дворники работают на всю катушку, но явно с этой чёртовой снежной бурей не справляются. Детектив едет медленно, хотя и ненавидит такие скорости, но даже так он чувствует, как иногда проскальзывает резина, угрожая снести его в кювет. К счастью для него, больница находится не так далеко, а улицы куда более свободны, чем ожидалось. Некоторые люди умны достаточно, чтобы не шататься на улице в такую непогоду, но Тэхён, несмотря на свой ум, никогда не прятался под крышей. Во-первых, потому что он на работе, и, во-вторых, он не уверен, что отопление у него дома вообще работает. Лучше уж он будет мёрзнуть на улице, чем в месте, которое называет своим домом. Сейчас же он рад быть в машине, если, конечно, его не снесёт с дороги, что не невозможно на данном этапе, потому что снежинки продолжают массово биться ему в лобовое стекло. В иных условиях Тэхён бы посчитал это зрелище завораживающим, но сейчас они лишь доставляют неудобство, скажем так. Если перефразировать, то меньше всего Тэхёну хочется оказаться в соседней с Намджуном палате. После поездки, которая, кажется, длилась вечность, Тэхён наконец замечает огромное здание, к которому направлялся. Он выискивает место и осторожно паркуется, после чего глушит мотор и остаётся в полной темноте. Резкое отсутствие тепла заставляет его вздрогнуть, и жалкие остатки адреналина покидают его тело с этим движением. Тэхён просто хочет остаться в машине и дождаться, пока вернётся Чонгук. Так Тэхён осознает, как же много Чонгук для него значит… в качестве напарника по работе, конечно же. Он уже забыл это ощущение, когда рядом есть кто-то, на кого всегда можно положиться, забыл, какое это ощущение замечательное. Да, у него был Лерой и Сокджин, но это не одно и то же, как бывает с настоящим напарником. Даже такому одиночке он нужен, и Тэхён рад, что ему удалось это понять. Он не может сказать это всё лично Чонгуку, но… да, он имеет это в виду. Чонгук означает часы безустанных раздумий иногда, но Тэхён не может его в этом винить. Это его и только его вина, что Чонгука нет в его мыслях. То есть, он о нём, конечно, думает, но не в таком ключе. Он, блять, измотан, не так ли? Все же он умудряется достать телефон, вспоминая непрочитанное сообщение. Чонгук, 0:32 Они позаботятся о нём, так что не спеши. погода слишком плохая для спешки Чонгук, 0:34 Я серьёзно, Тэхён, будь осторожен По какой-то причине этого достаточно, чтобы уголки губ Тэхёна приподнялись бесконтрольно. Хотя кому какое дело, столько всего уже произошло, что не поддавалось его контролю? Точно не ему и не сейчас. Если глупое сообщение от парня, которого он раньше ненавидел, вызывает у него улыбку, пусть так. Всё равно это ничего не изменит. Тэхён набирает Сокджина, нервно ожидая, пока тот ответит, что он и делает спустя слишком долгое время. — Тэхён? — произносит сержант, и его голос звучит немного искажённо, словно он знает, что последует. — Что случилось? Он вполне мог звонить, чтобы сообщить что-то хорошее, но Сокджин не глупый. — Я, вроде как, проебался, — складно отзывается Тэхён, подбирая слова получше. — Я выстрелил Намджуну в руку. — Что ты сделал? Ладно, возможно он подобрал их не так удачно. — Послушай, думаю, он будет в порядке… — Думаешь? — перебивает его Сокджин, уже будучи на грани. — Какого хера, Тэхён? Где ты? Дорогого стоит заставить Сокджина ругаться. — Около больницы, но… — Около? Какого чёрта ты не заходишь внутрь? — Сокджин, — Тэхён втягивает воздух, стараясь держать себя в руках. — Просто дай мне, блять, всё рассказать. Наступает тишина, которую нарушает приглушенное бормотание по ту сторону. Похоже на Хосока. — Ладно, продолжай. — Я подстрелил его, но он в порядке. Им уже занимаются и всё такое, — было бы неплохо дать Намджуну помучаться, но Тэхён не садист, да и Чонгук бы не позволил. — Кость не задета, возможно, артерия тоже. — Как ты можешь это знать, находясь около чёртовой больницы? Он и правда хочет подействовать Тэхёну на нервы, да? — Может, потому что я знаю базовую анатомию, м? Очередная пауза. — Справедливо, — вздыхает сержант. — Но, блять, Тэхён, какого хрена там произошло? Он хотя бы признался в чем-то? Ах, по этому поводу… тут не все так просто, не так ли? — Стэйси с Намджуном привели нас к старой заправке и скрылись внутри, — начинает он. — В какой-то момент Намджун напугал нас, держал руки за спиной и нёс всякий провокационный бред, так что я подумал, что у него есть оружие, и… — Ты обычно не стреляешь просто так. Иногда тот факт, что Сокджин знает его лучше других, может стать серьёзной помехой. — Но я всегда точно целюсь, когда стреляю, — отвечает Тэхён, благодаря всё на свете за траекторию пули Лероя. — Я стрелял, чтобы разоружить, это я и сделал. — Но у него не было оружия. Ну, да, в этом и проблема. Поздравляю, сержант. — Просто его чёртов телефон. Тэхён знает, что Сокджин сейчас сжимает свою переносицу. — Что насчёт Лероя и Джорджи? — на секунду Тэхён перестаёт дышать. — Есть какие-то новости от них? Тэхён пару секунд собирается с мыслями, чтобы не запутаться, пока будет рассказывать свою кривенькую версию событий. — На самом деле, да, — начинает он, сглотнув образовавшийся в пересохшем горе ком. Он нуждается в воде, потому что Чонгука не было рядом, чтобы напоминать ему о ней каждый пять минут. — Они следили за Линдой Бейн и, эм… она присоединилась к репортерам. На заправке. — Что они делали на заправке, ещё раз? — Хер бы знал. С ней встречались, наверное, но я мало об этом знаю. — Странно. Как и всё, в общем-то. — В общем, Лерой с Джорджи появились, когда услышали выстрел, как и Стэйси, но Линда в это время решила сбежать. — И вы за ней не поехали? — Передо мной парень истекал кровью, Сокджин, — резко отзывается Тэхён. — Мне нужно было его там оставить? — Нет, но кто-то мог бы… Теперь время Тэхёна перебивать Сокджина. — Она уехала слишком быстро, ладно? Никто и не подумал о ней, боже. Мы с Чонгуком даже не видели её. Сокджин, вероятно, хмурится. — Тогда почему ты уверен, что это была она? — За ней следили Лерой с Джорджи, и я слышал её голос, но дело не в этом, Джин. Из-за нетерпения, бегущего по его венам, Тэхён не сразу понимает, что сказал. — То есть, эм, Сокджин. — Ладно, — говорит сержант спустя пару секунд уже менее спокойно. Он, наверное, тоже устал. — Сейчас у нас ничего нет, так что иди в больницу и дай знать, как там дела, хорошо? — Хорошо. — Я дам тебе знать обо всех новостях с нашей стороны, — убеждает его Сокджин и добавляет: — И не стреляй больше ни в кого. — Тебе повезло, что я стрелял не в тебя. С этими словами он кладёт трубку. Слабым движением он выходит из машины и направляется ко входу в больницу, откуда его провожают до нужного кабинета, около которого он видит своих коллег и коллегу Намджуна, которая сидела чуть в стороне от копов и что-то печатала в телефоне. Он не хочет знать, что именно она там плетёт, — скоро все равно узнает. — Ты добрался, — произносит Чонгук, поднимаясь, чем зарабатывает слабую усмешку со стороны Тэхёна. — Не разводи драму, конечно я добрался. Чонгук закатывает глаза, но не даёт Тэхёну присесть. — Не отвертишься, — бормочет младший ему на ухо, крепко сжимая предплечье, и отводит его подальше в тихий угол. — Я не забыл о «мы поговорим об этом позже», так что говори. Хотелось бы Тэхёну, но Чонгук прав. — Да не о чем особо говорить, — начинает он в провальный попытке отвертеться. — Ты просто вешаешь над своей головой ещё один Дамоклов меч, — справедливо отвечает Чонгук. — Что ты, ради бога, творишь? Бог, точно. Как будто он реально существует. Но ладно. — Просто пытаюсь спасти задницу Лероя. — А что насчёт твоей? — хмурится Чонгук. — Я уже по уши в дерьме, чтобы меня спасать, — жмёт он плечами. — Пусть хотя бы у него будет идеальная карьера. — Это не навредит его карьере, — снова хмурится. — По крайней мере не сильно. Тэхён в этом не уверен. — Ты знаешь, что да. — Что насчёт твоей, м? — Повторяешься, здоровяк. — Этот здоровяк сейчас разобьёт тебе голову, если продолжишь в таком же духе. По нему и так это видно, если честно. — Слушай, ничего страшного, — говорит Тэхён, хотя сам он в этом не уверен. — Жизни Намджуна ничего не угрожает, и он не станет подавать жалобу. Это не в его стиле. Я буду в порядке. — Может юридических проблем и не будет, но люди не дадут тебе прохода. — Как обычно, — Тэхён ждёт ответа от Чонгука, но тот молчит, подтверждая его правоту. — Видишь? Радуйся, что у нас есть я в качестве козла отпущения. — Ты не козёл отпущения, — протестует Чонгук. — Ты просто саморазрушаешься. Ах, может и так. Он не видит в этом ничего плохого, по крайней мере для других. — Разве это так ужасно? — Ну вот опять, — произносит Чонгук, подходя ближе и понижая голос. — Эта ужасная маска, которую ты пытаешься на себя нацепить. Тэхён приподнимает бровь и постукивает подушечками пальцев по всё ещё холодному лбу Чонгука. — И что только творится у тебя в голове, м? Младший плотно сжимает губы, стараясь изо всех сил, очевидно, не разбить Тэхёну лицо. — Я не куплюсь на эту маску, — продолжает Чонгук, — так что прекрати этот бред. — Только ты здесь несёшь бред. Чонгук склоняет голову, пристально разглядывая его. Нельзя иметь настолько выразительные глаза, самые красивые во всём мире, также как нельзя и разуму Тэхёна производить подобные мысли, но странные вещи случаются. — То есть я ничего не могу сделать, чтобы тебя переубедить? — Ты уже знаешь ответ, напарник, — слабо улыбается ему Тэхён. Чонгук смотрит на него долгие несколько секунд, после чего прикусывает нижнюю губу и выпрямляется. Момент кажется таким долгим, отчего Тэхён начинает сжимать челюсти от нетерпения и волнения. — Ладно, — сдаётся он. — Я с тобой. Каким-то образом именно этого Тэхёну достаточно. Непрерывно трясущееся колено Лероя скоро сведёт Тэхёна с ума вместе с невероятным количеством людей в этом здании, несмотря на ночное время суток. Тэхён никогда не любил пустые коридоры больниц, но забитые? Ещё хуже. — Он в порядке, — заверяет Тэхён, скрестив на груди руки. — Перестань так переживать. Лерой косится на него, убедившись, что кроме них с Чонгуком никого нет — Джорджи отошла в уборную, а Стэйси неподалёку сражается с торговым автоматом, дав детективам заслуженную передышку. — Я не о нём переживаю. — О себе? — О тебе, идиот, — отвечает Лерой и наклоняется чуть вперёд, глядя на Чонгука. — Поверить не могу, что ты позволяешь ему это сделать. — Ты первым согласился, — выгибает бровь Чон. — Сам знаешь, какой он упрямый, — Лерой снова переводит взгляд на Тэхёна. — Я всё ещё здесь, если вы забыли, — вмешивается тот. — А теперь побудь хорошим ребёнком и помолчи. — Грубо. — Я имею полное право тебе грубить. — Ох, так вот ради чего всё это было. — Бред, — Тэхён поднимает голову, замечая Джорджи. — Заканчивай об этом. Лерой же, будучи невероятным упрямцем, тут же открывает рот, но Тэхён пинает его по лодыжке быстрее, чем тот озвучит что-то глупое. — Ау! Это бо… Эй, Джи, как дела? — Джи? — смеётся Джорджи, присаживаясь рядом. — С каких пор ты зовёшь меня Джи? — С тех пор, как он стал идиотом, — отвечает за него Тэхён, одарив саркастичной улыбочкой. — Сказал самый идиотский идиот в Чикаго. — Лерой Дженкинс, — предупреждает Тэхён, но не перестаёт улыбаться. — Я отправлю тебя прямиком в реанимацию, если ты не заткнёшься. Тот с вызовом на него смотрит, но ничего не отвечает. — Вы двое просто что-то с чем-то, — заявляет Джорджи и поворачивается ко второму детективу. — Как у тебя дела, Чонгук? — Было бы куда лучше, если бы два этих придурка не собачились без остановки, но я в норме, спасибо. — Как ты смеешь? — охает Лерой, прикладывая ладонь к груди. — Ты не можешь так говорить, когда сам постоянно собачишься с Тэхёном. — Неправда, — отзывается Чонгук. — Чистейшая правда. Детектив склоняет голову к плечу и смотрит на Тэхёна. — Мы уже не ругаемся так часто, как раньше, верно? Застигнутый врасплох, Тэхён сжимает челюсти, переводя взгляд с Лероя на Джорджи, а затем снова на своего напарника. — Нет. — Но вы не перестали совсем, — настаивает Лерой. — И куда больше, чем я с Тэхёном. — Потому что с ним я провожу куда больше времени, чем с тобой, — подмечает Ким, заставляя Лероя надуться. — Теперь мне грустно, — отвечает офицер, явно переборщив с драмой. — И я ревную. — Грустно ему и ревнует, да-да, — закатывает глаза Тэхён. Слава богу, Лероя останавливает врач, отвечающий за состояние Намджуна, и её появление заставляет Тэхёна и Чонгука встать. Они обмениваются несколькими банальными фразами, после чего разговор принимает другой оборот. — Вкратце, он в порядке. Перелома нет, артерии остались неповреждёнными. Ещё несколько миллиметров, и он мог бы потерять руку, — она прочищает горло, прижимая к груди папку. — Но ему повезло, так что примерно через час он может быть свободен. Возможно, ему понадобится чья-та помощь на пару дней. Его девушка приехала с вами, верно? Тэхёну требуется секунда, чтобы понять, о чём она. — Не его девушка, насколько мне известно, просто коллега по работе. Названная коллега появляется как раз вовремя, и врач объясняет ей всё от результатов анализов Намджуна до антибиотиков, которые ему придётся принимать. Как только она покидает их, Стэйси вполне очевидно даёт им понять, что в их присутствии больше нет необходимости. Её не было изначально. Тэхён выслушивает всё спокойно, только напоминает ей о том, что она проблем ещё не избежала, после чего вместе с остальными покидает больницу и с наслаждением втягивает свежий морозный воздух — буря прекратилась, и сбивающие с ног порывы ветра остались только в их памяти. Он поднимает голову к тёмному небу, ярко контрастирующему с укрывшим землю белым снежным покровом, и настолько продолжительно, насколько это возможно выдыхает. Всё его тело замирает как только он замечает на себе взгляд Чонгука, уставший, но отчего-то нежный. — Ребят, — говорит Лерой, но Тэхён слишком занят своими спутанными мыслями, чтобы обернуться. — Ребята, посмотрите сюда. Разорвав зрительный контакт, оба детектива смотрят в сторону Лероя, который поворачивает к ним экран своего телефона с пугающей страничкой экстренных новостей. — Да вы издеваетесь, — шипит Тэхён. В это же мгновение телефон в его кармане оживает. — Сокджин, — произносит он, не дав сержанту сказать и слова, — пожалуйста, не говори, что у нас ещё одна жертва. Тот какое-то время молчит. Он и не скажет. В этом нет необходимости. — Я отправлю вам местоположение. — Снова ебучий Луп, — произносит Тэхён, выезжая в нужный район быстрее, чем стоило бы. — Бога ради. Он не может перестать отбивать незамысловатый ритм по рулю и едва умудряется не трясти коленом, но только лишь благодаря Чонгуку, который время от времени мягко сжимает его бедро ладонью… напарники по работе, по крайней мере, могут такое себе позволить, верно? Верно. — Давай постараемся доехать в целости и сохранности, ладно? В целости — это явно не про тело их новой жертвы, женщины, которую они оставили умирать. Как ему думать о собственном состоянии, когда кто-то другой сегодня ночью лишился жизни? — Мне наплевать, — отзывается Тэхён, резко обгоняя сразу две машины с громким сигналом. Пальцы Чонгука предупреждающе сжимают его бедро сильнее. — И на меня тебе наплевать? Интересно. Этот придурок знает, что это совсем не то, что Тэхён имел в виду, но он не удостоит его радости, признав. Чонгук однажды сам это осознает, если не глупый. Если бы Чонгук подстрелил Намджуна, Тэхён точно так же был бы готов сражаться, чтобы взять вину на себя. Конечно же он заботится об этом идиоте. — Мы в такой, блять, заднице, — бормочет Тэхён спустя какое-то время, замечая, что офицеры всё ещё едут позади них. — О, так теперь ты переживаешь? — Не о себе, — закатывает он глаза. Он и так в этой заднице уже давно. — Ты имеешь полное право переживать. Мне кажется, это дело принимает какой-то совершенно ненормальный оборот, начиная с этого дня. Это, блять, точно, судя по новостям. — Впервые мы знаем имя жертвы ещё до прибытия на место, — серьёзно подмечает Тэхён. — Ничем хорошим это не пахнет. — И что за имя. Тэхён, покосившись на него коротко, лишь тяжело вздыхает, повторяя: — И что за имя. К этому моменту, Тэхён начинает сомневаться, что вообще доживёт до конца этого дела. Да, может всё и превращается в какой-то неподьемный груз на его плечах, но он знает точно, что не собирается так легко сдаваться. Если честно, он скорее умрёт. И это далеко не пустые слова. Мигающие в отдалении огни и жёлтая оградительная лента указывают на то, что ад, а не помощь, уже совсем близко. Тэхён паркуется чуть в стороне от места преступления, как и офицеры, и пытается урвать хотя бы минуту покоя, чтобы собраться с силами в приятном полумраке салона и успокаивающем присутствии Чонгука. Ему ненавистно это признавать, но так и есть. Хотя бы себе об этом врать нет смысла, особенно сейчас… Забудьте, этот разговор с самим собой он оставит на потом. Тэхён рассматривает Чонгука, изучает его линию челюсти и скул, которые кажутся резче и чётче обычного. Сказать, что он выглядит измотанным, всё равно что промолчать, но каким-то невероятным образом он умудряется оставаться таким же привлекательным, как и всегда — не то чтобы Тэхён раньше уделял много времени оценке его внешности. — Ты готов? На короткое мгновение их взгляды встречаются, после чего младший вдруг наклоняется зачем-то вперёд. — Готов, если ты готов, — Чонгук передаёт ему бутылку с водой. — А ты будешь, как только попьёшь. Тэхён не должен вестись на такие вот жесты, особенно со стороны Чонгука. — Ну же, я знаю, как звучит твой голос, когда ты хочешь пить. Ему правда не стоит. Но всё же он отказывается бороться с самой слабой своей частью и открывает бутылку, осушая наполовину. — Спасибо, — говорит он и возвращает её обратно Чонгуку, который тоже делает несколько глотков прежде чем убрать на место. — Пойдём. Он уже почти открывает дверь, когда рука Чонгука в чёрной перчатке останавливает его. — Тэхён? — Да? — он оборачивается, хмурясь. — Что бы ты там ни делал, — начинает он, — сохраняй спокойствие, хорошо? Он прислушается к совету, но Чонгуку знать об этом вовсе не обязательно. Было бы невероятно глупо злиться на всех сразу после того, как он выстрелил в Намджуна, верно? — Буду сохранять спокойствие ради тебя, — отвечает он, совершенно забывая про фильтр под взглядом Чонгука. — И только ради тебя. Тэхён жалеет о своих словах в ту же секунду, когда на губах Чонгука появляется усмешка. — Так теперь общаются напарники по работе? — конечно же Чонгук не упустит возможности поиздеваться. — Не знал, что ты умеешь говорить такие милые вещи. — Я не… — Тэхён вздыхает. — Знаешь, что? Этот разговор окончен. Он покидает машину под приглушённый смех Чонгука. — Готовы, детишки? — спрашивает он у подошедших офицеров. Лерой только поправляет шапку, а Джорджи кивает. — Ладно, тогда держитесь чуть позади нас. Мы разберёмся со стервятниками. И под «разберёмся» Тэхён не имеет в виду «растолкаем по сторонам». Чонгук прав, Тэхён и раньше это знал, что этим он лишь глубже выроет себе могилу. Они начинают двигаться по парам, держась на небольшом расстоянии. Поначалу все кажется вполне нормальным, но затем начинается их энное крещение огнём. Репортёры обступают детективов, вскоре окружив их плотным кольцом, и всё их внимание сосредоточено только на них, поэтому Лерою с Джорджи удаётся миновать это сборище. Это первая и последняя хорошая для Тэхёна новость на сегодня. — Детективы, почему вы прибыли так поздно? Ебучие журналисты, всегда разводят такую драму. — Может, вы прибыли слишком рано? Чонгук незаметно пихает его локтём, и Тэхён принимает это как знак остановиться. По какой-то причине так он и поступает, игнорируя репортёров и продолжая пробираться вперёд в таком медленном темпе, что собственное спокойствие кажется ему чудом. — Какие у вас есть зацепки? — Это те же самые убийцы, верно? — Что на самом деле произошло в доме у Дони? Эти мудаки вообще спят? Они прибыли сюда раньше него с Чонгуком, бога ради. Это многое говорит об образе их жизни, не так ли? — Вы знаете, кто был убит, верно? Как они могут не знать, если все новостные каналы начали говорить об этом ещё до того, как детективы оказались на месте убийства? Так что да, он знает, хоть и отчаянно желает, чтобы все это оказалось простым кошмаром. То есть, это и есть кошмар, но не тот, от которого он может проснуться. По крайней мере они не в курсе того, что произошло на заправке. — Я знаю, где вы были. … или в курсе. Говоривший журналист чуть выходит из толпы с призывно болтающимся на шее бейджиком Tribune. — Я знаю, что вы сделали, — продолжает он, подходя всё ближе, и остальные от любопытства его пропускают. — Как вы смеете появляться здесь после такого? Тэхён вполне мог бы вырубить его, чтобы он не стал разводить здесь панику. — Не знаю, о чём вы говорите, — ровно отвечает Тэхён, и Чонгук рядом с ним становится физическим напоминанием, чтобы вести себя спокойно. — А теперь, если вы не против, нам бы пройти к телу. Тэхён собирается пройти мимо, как этот уёбок повышает голос, обращаясь к своим коллегам-демонам. — Видите этого мужчину? — он указывает прямо на Тэхёна. — Два часа назад он стрелял в журналиста. Внезапно его накрывает волна жара, раздражение и гнев смешиваются в адском коктейле где-то в желудке, но с титаническим трудом ему все же удаётся воздержаться от едких слов в ответ. — Без, блять, комментариев, — цедит он сквозь сжатые зубы, сильно напрягая плечи и шею. Проделать брешь меж обступившими их телами оказывается проще, чем он думал, потому что некоторые репортёры сами отступают с пути Тэхёна — пара идиотов все же усвоила урок. Работник Tribune не смеет больше вымолвить ни слова, вероятно, обрадовавшись, что сумел выпустить свой яд без неприятных для себя последствий. Если честно, Тэхён слишком устал, чтобы ввязываться сейчас в драку, особенно против какой-то подколодной змеи. Странно, но он не хочет и разочаровать Чонгука, или, вернее, втягивать его в очередной беспорядок. Они заодно, но Чонгук не обязан каждый раз страдать от его приступов ярости. Определённо странно, но ладно. Когда они выбираются, секунд на десять, по мнению Тэхёна, Чонгук похлопывает его по спине, заработав удивлённый взгляд, пока они оба продолжают двигаться к месту преступления. — За что это? Тень улыбки ложится на чуть посиневшие от холода губы Чонгука. Тэхён помнит, какие они на вкус, будучи тёплыми, но он не может не задуматься о том, каково было бы поцеловать их сейчас, заменить этот синеватый оттенок красными метками. Напарники по работе. Они просто напарники, не больше и не меньше. Но всё же он задумывается. — Ты хорошо справился. — Что потом, а? — отвечает Тэхён, чуть сдвинув брови. — Ты прекрасно справляешься, солнышко? Чонгук замедляется, чтобы ответить прежде, чем они присоединятся к остальным. — Если только это способно тебя успокоить, то да. Ты прекрасно… — Продолжишь, и я тебя отпинаю, Чонгук. — Ладно, оставлю на потом, — закатывает тот глаза. — Никогда в жизни. С этими словами Тэхен встречается взглядом с Сокджином, который выглядит таким же уставшим, как и детективы, если не больше. У Хосока в глазах всё ещё заметна эта живая, пугающая искорка, но, по правде говоря, Тэхён не понимает, как это возможно. Он должен выглядеть так же ужасно, как и все они, но вместо этого он стоит прямо и расслаблено настолько, насколько это возможно. Однако он серьёзен и явно настроен на работу. С этого момента Тэхён уже не считает его человеком. — Наконец-то, — выдыхает Сокджин, когда Чонгук с Тэхёном останавливаются рядом с ним. — Что там случилось? — С ними? — Тэхён указывает большим пальцем себе за спину прямо на репортёров. — Ничего, просто тупые вопросы. Что здесь? Есть свидетели, камеры? Сокджин зыркает на него подозрительно, но не комментирует. — Казино было по случаю закрыто на несколько дней, так что только двое прохожих. Тот же сценарий, как обычно, — они ничего особенного не видели, на камерах видно только дверь минивэна и так далее. Я позже вам покажу. — Замечательно, — отзывается Тэхён с иронией. — Ладно. Сразу предупреждаю, здесь просто ужас, — он кажется не удовлетворенным отсутствием какой-либо реакции, поэтому добавляет: — Я серьёзно, парни, смотреть тяжело. — А когда было легко? — отрезает Тэхён, но тут же получает очередной тычок от Чонгука. — Прости, я просто устал. — Мы все устали, не волнуйся, — уверяет его Хосок, но Тэхён ему не особо верит, потому что, судя по спецагенту, он последний, кого можно назвать уставшим. — Сокджин, однако, прав, там неприятно, так что будьте осторожны. — Будем аккуратно, папочки, — закатывает глаза Тэхён. Он слышит слабый смех Хосока, но решает игнорировать раздражённый стон Сокджина, проходя мимо него. Они всё равно выглядят скорее смущенными, чем рассерженными. Дело в том, что… Тэхён понимает все предупреждения, как только криминалист позволяет им пройти под жёлтой лентой с нечитаемым выражением лица. Он понимает все предупреждения, как только ступает на притоптанный снег, и запах смерти ударяет в нос. Он понимает все предупреждения, когда поднимает глаза на яркую неоновую вывеску казино, свет от которой окрашивает снег перед ним в красный. Он все понимает, ещё даже не увидев труп, и, боже, как только он его видит… Ладно. Представьте самую жуткую вещь, которую только можете. Готово? Ну, всё ещё хуже. Произошло четыре кровавых убийства, но по какой-то причине именно это заставляет все внутренности Тэхёна перевернуться, как никогда раньше. На языке чувствуется кислый привкус, который жжется и просится наружу вместе со скопившимся отвращением. Но он не может позволить этому случиться, поэтому сдерживается, не в силах оторвать глаз от ужаса, развернувшегося перед ним. Тэхён видел её по телевизору, как и половина всех чикагцев. Её глаза всегда сияли на этих вечерних токшоу, направленные на аудиторию или приглашённого гостя. Сейчас они пусты, лишены каких-либо чувств, кроме ужаса. Они широко распахнуты и, хоть они и не смотрят непосредственно на него, кожа Тэхёна покрывается жутким мурашками. Ему стоит отвернуться, правда стоит, но он просто… — Эй, Тэхён? Внезапное прикосновение Чонгука заставляет его вздрогнуть. — Прости, я… — Ничего, — бормочет он едва различимо, не в силах посмотреть на Чонгука. Он не уверен, что сможет хотя бы голову повернуть. На самом деле, Тэхён не хочет, чтобы Чонгук убирал руку. На самом деле, Тэхёну хочется дольше ощутить это успокаивающее прикосновение. Ни о чём из этого он ему не говорит. — Чонгук? — его голос звучит задушенно и сипло. — Какого хера? — Я… — тот сглатывает шумно и звучит также иначе. — Блять, я не знаю. Как они это сделали? Это… это не по-человечески. Это даже не чудовищно, а куда хуже и страшнее. Это настолько неописуемо, что пугающее чувство пробирается Тэхёну под кожу, словно тысячи мелких насекомых. Это пугает его настолько, что кажется, будто вокруг его шеи кто-то затягивает колючую проволоку, это заставляет его замереть и забыть, как вообще думать о чём-либо, заставляет его задуматься, почему. Это пугает его. Тэхён не был из тех копов, которые устраивают истерики, правда, — любой подтвердит, — но это? Это за гранью всего, что он когда-либо видел, а видел он, уж поверьте, достаточно всякого убогого дерьма. У них не так много времени на работу, потому что погодные условия сегодня явно им не на руку, и группе криминалистов уже пора увозить тело, но Тэхён никак не может заставить себя поторопиться. Ему нужно время, чтобы осознать увиденное, хотя бы минута. — Ты можешь отойти, если хочешь, — умудряется произнести Чонгук голосом, что едва громче шепота. — Я справлюсь. Несмотря на хаос вокруг них, хоть и чуть поодаль, кажется, будто они в одиночку вынуждено столкнуться с этим ужасом. — Бред, — отвечает Тэхён, отводя взгляд. — Ты также напуган, как и я. — Да. Тэхён чувствует, что на данном этапе они в каком-то смысле могут позволить быть честными друг с другом, по крайней мере, когда это касается работы. Но всё же это выходит за установленные работой рамки. Их работа отличается от той, что есть у остальных. В этом поле они вынуждены сталкиваться с худшими проявлениями человечества, с худшими пороками животных, каковыми люди и являются. Блять, даже самые страшные животные не стали бы творить нечто подобное просто так. Вот и она, худшая часть всей ситуации. Эти убийцы идут на поводу не у инстинктов, а у извращенных желаний. Подобное зверство не должно быть продемонстрировано людям, не должно даже существовать, но Тэхён не настолько наивен. Оно всегда будет существовать, притаившись в темноте, наслаждаясь ночным спокойствием, наблюдая за тобой. Увидев это однажды, начинаешь ощущать его постоянное призрачное присутствие где-то вдалеке. Узнав однажды, каким жутким может быть мир, понимаешь, в какой вы все заднице. Это осознание не оставит тебя в покое. Ни за что на свете. Но нельзя принимать эту тьму, иначе… Иначе есть шанс стать тем, на кого охотишься. Ты можешь застрять у них в голове навечно, как и они могут навечно застрять в твоей. Выход заключается в том, чтобы отстраниться как только работа сделана, но как ему быть, если она лишь прибавляется? Когда кто-то нацелился на него? Тэхён бы с радостью получил ответы на свои вопросы, но не все так просто, верно? Рука Чонгука мягко ложится на напряжённое плечо Тэхёна, словно прося разрешения сжать его крепче, что он и делает спустя секунду. — Мы с тобой справимся. Тэхён в этом не так уверен, но, когда его взгляд наконец сталкивается со взглядом Чонгука, он преисполняется веры. Ему стоит быть холодным или шокированным, но нет, взгляд Чонгука словно тёплый плед в морозную ночь — тёплый и уютный. Да, его глаза тоже влажные, но Тэхён концентрируется лишь на их успокаивающей способности. Глубоко вздохнув и выпустив наружу облачко белого пара, Тэхён поворачивается к Чонгуку снова: — Сделаем это. Младший кивает и медленно, слишком медленно, убирает руку. Также бок о бок они подходят к телу, которое выглядит ещё хуже на таком близком расстоянии. Лицо Чонгука бледнеет, как и Тэхёна, но никто из них не отводит глаз. От сцены, которая настолько сильно тебя пугает, ожидаешь лужи крови вокруг трупа, отвратительную расчленёнку или вовсе голову, которая катится тебе под ноги. Здесь же нет ничего из этого. Нет крови, ни капельки. Убийство до ужаса тихое, ледяное, чем заставляет кости и мышцы всего тела словно окаменеть. Этот лёд снова пробирается под кожу Тэхёна, словно беспощадный хищник, словно страх, в то время как звуки на периферии становятся всё громче и громче со временем. Этот леденящий кровь ужас будто шепчет что-то на ухо, сжимает фантомными пальцами шею у затылка и заставляет всё тело дрожать. Тэхён знает, что ни за что подобное не забудет. Из его памяти вообще редко что-то стирается, но это картина будет преследовать его во снах, появляться в кошмарах, заставит его просыпаться посреди ночи в холодном поту. Он уже будто бы чувствует свой ускорившийся стук сердца, пересохшее горло и липнущий к нёбу язык, влажные от пота волосы и пустоту вокруг. Он уже знает, насколько это будет ужасно, но ему остаётся лишь смириться. Труп настолько бледен, что если Тэхён решит присыпать его сверху тоненьким слоем снега, то сольётся с ним вовсе. Где-то заметны более тёмные пятна, кровоподтёки в нижней части, но в целом именно так и выглядит человеческий труп. Ледяной и неподвижный. Лицо женщины, лицо Сэди, носит последствия боли и пыток, но, опять же, эти отметки не вызывают особенного отвращения. Это вселяет в Тэхёна тревогу, желание сорваться с места и сбежать, но в то же время придавливает его к одному месту. Кто-то сказал бы, что он в шоке, и, если честно, может так оно и есть. Он никогда не видел подобного выражения насилия, такого выверенного, жуткого и извращённого. Такого, блять, методичного. Грубого. Холодного. Последнее слово продолжает вертеться в его голове, отражаясь от стенок черепа. Холод, везде холод. Ему холодно, Чонгуку холодно, ей холодно, воздух такой холодный, всё вокруг. Слов не хватит, чтобы описать это ощущение, но Тэхён даже своему заклятому врагу не пожелал увидеть подобное. Никто не должен этого видеть, но кучке людей всё же придётся принести себя в жертву, верно? — Это… Чонгук не заканчивает предложение, оставляя его висеть в воздухе обрывком и разглядывая тело под ногами. Тэхён не думал, что когда-нибудь это увидит. Купюры запихнуты прямо в её рот и вагину, которую не скрывает ничем не прикрытый лобок. Такого он не видел никогда, даже в предыдуших четырёх убийствах. Сейчас жертва впервые раздета полностью, и это не говорит ни о чём хорошем. Перед его глазами разыграна сцена абсолютного унижения. «Они эволюционируют», — сказал бы Хосок. Тэхён бы сказал, что они становятся всё более смертоносными и опасными. Они становятся всё более жуткими и извращёнными. Это уже не тьма, это чисто зло. Это ад. Ледяной, блять, ад. Ужасающий. Тэхён с трудом приказывает телу не рухнуть на колени, пока присаживается на корточки вместе с Чонгуком. Глядя на всё это в близи и подавляя накатывающие порывы тошноты, Тэхён замечает, что её руки и ноги сильно посинели. В сравнении губы Чонгука теперь кажутся невероятно тёплыми. Он чувствует непреодолимое желание уйти, найти убежище в объятиях Чимина, даже Юнги или простынях Чонгука, чёрт, он бы с радостью сейчас поплакал даже на плече у своей матери. Он хочет быть где угодно, только не здесь. Но проблема в том, что именно здесь ему быть необходимо. Чонгук протягивает руку в перчатке к её губам, раздвигая купюры, и Тэхён хмурится. — Что ты делаешь? Тот аккруатно достаёт одну из них и показывает Тэхёну. — Смотри. Ким хмурится только сильнее, когда читает надпись. Один раз, затем второй, третий, четвёртый, пятый, но оно не исчезает. Чёрные чернила всё ещё выделяются на фоне рисунка купюры. BETTER? Это не имеет смысла? Где предыдущая подпись? — Это… — Тэхён, сжав зубы, поворачивается к Чонгуку, хрустнув затёкшими коленями. — Это новая подпись? — Похоже на то, не думаешь? Он не думает, да, похоже на то. Однако ему это очень не нравится. Лучше? Что лучше, психопаты? Будто осознав что-то, Тэхён вновь поворачивается на Чонгука. — Я не помню такого дела. В случае с Майлзом они перестали копировать пол жертвы, заявляя своё желание действовать более свободно. Теперь они совсем решили на это забить? — Уверен? Тэхён косится на труп, и вдоль позвоночника мгновенно начинают бегать мурашки, поэтому он быстро находит убежище в глазах Чонгука. — Поверь мне, такое я бы не забыл. — Никто бы не забыл подобное, — именно. — Я знаю, что точно не забуду. Чонгук обращает болезненный взгляд на тело. Тэхён ему не отвечает, в этом нет необходимости. Они оба знают, что в этой ситуации они вместе, что и чувства у них похожи. Только ненормальный смог бы смотреть на эту безмолвную резню и ничего не чувствовать… или хуже того, чувствовать некое наслаждение. Тэхён может иногда вести себя как придурок, он это знает, но такое? Это уже совсем другой уровень. Подобное нельзя делать иногда, и оно никак не может быть связано парочкой вспышек ярости. Нет. Это самая тёмная форма зла, имеющая своё начало в сознании убийцы ещё задолго до того, как он в действительности совершит преступление. Это самое преступление давно было объектом фантазий. Это словно нездоровая форма творчества: автор обдумывает то, что хочет написать, рисует в воображении несколько сцен, персонажей, мест, а затем претворяет их в жизнь. Со временем автор набирается уверенности и опыта, совершенствуясь. В какой-то момент он понимает, что готов к более крупному проекту, готов сделать всё возможное, чтобы добиться лучшего результата, хотя совершенство — недостижимый идеал. Разум убийцы не особенно отличается. Убийца обдумывает, кого именно он хочет убить, как он будет это делать, где, но редко — зачем. Для серийных убийц вопрос «зачем» не важен или, по крайне мере, остаётся без ответа. Просто это что-то, что они должны сделать, и мысль о том, чтобы прекратить, невыносима. Это кажется отчасти логичным. Иногда подобные серийные убийцы стараются отложить переломный момент, реализовывая какие-то свои фантазии, например, или просто наблюдая, но вскоре наступает время, когда им становится недостаточно. Их действия уже не приносят такого удовольствия, им нужно больше. Некоторые убийцы не заботятся о том, чтобы убийство было совершено идеально. Порой они их даже не планируют. Это просто происходит само собой или под действием инстинктов, часто движимых гневом. Их убийцы, конечно же, к такому типу не относятся. Они планируют. Они, блять, всё планируют, и Тэхён чувствует себя идиотом, потому что не может раскрыть их игру. Всё, что он может, это предполагать, чуть более безосновательно, чем Хосок или даже Чонгук, но он хотя бы пытается. Последние недели он так усердно старался учиться у них, но втайне, не сообщая им об этом, однако он всё ещё не настолько хорош. Хоть он и понимает, что это не обязательно правда, его мысли по поводу серийных убийц и убийц в целом были очевидны — они психопаты. Сумасшедшие, даже, если он посмеет использовать такое расхожее слово. Сейчас, когда он пытался и всё ещё пытается понять таких людей, поймать их, а не найти им оправдание, Тэхён понимает, что именно так заинтересовало Чонгука с Хосоком. Правда в том, что это начинает интересовать и его, но лезть во всё это далеко не просто, особенно, если это часть твоей работы. Он делает это не потому, что его завораживают извращенные умы. Он делает это, чтобы их остановить. Их бредовые мысли должны оставаться внутри их же фантазий, и для этого единственным выходом является пожизненное заключение. Такой человек никогда не изменится. — О чём думаешь? — спрашивает Чонгук, слабо сжимая тэхёново колено. — Ты выпал минут на пять. Тэхён моргает, стараясь восстановить связь с жестокой реальностью, которая, в целом, не особо отличается от хода его мыслей. — Я… — он замолкает, облизнув холодные губы. — Я думал как ты, наверное. — Думал как я? — Чонгук смотрит на него пристально. — Что это вообще значит? Тэхёну не хочется сегодня вокруг да около. — Думал о серийных убийцах, понимаешь, их методах и прочее. Чонгук склоняет голову к плечу, и в его глаза сияет бог знает что. — Так и знал, что ты что-то задумал, — отвечает он. — Ты учился. Этот тупой, но очаровательный придурок выглядит практически гордо. Тэхён бы глубже копнул в этом направлении, не будь они сейчас на месте самого жуткого убийства в их карьере. — Я пытался, — поправляет он, будучи совершенно не уверенным в своих навыках. — Слушай, я знаю, что не профайлер, но видеть, что ты знаешь куда больше меня, раздражает. Это не полностью ложь, но и не полностью правда. — Какой бы ни была причина, продолжай. Нам нужен весь потенциал твоего мозга. Тэхён соглашается, но пришло время сконцентрироваться, несмотря на то, что он бы сейчас предпочёл сделать миллион других вещей. — Так, что думаешь о… ну, теле? Ладонь Чонгука соскальзывает с его колена, а глаза какое-то время изучают труп. — Это переломный момент, бесспорно. Переломные моменты — это, блять, страшно, но он прав. Слишком много отличий, даже во впечатлении, которая сама сцена производит. Предыдущие убийства были ужасными, конечно, но это нечто большее. Словно ещё одна сторона убийц, новая эра их царствования или террора, но они не правители Чикаго, Тэхён сделает всё, чтобы им об этом напомнить. Чикаго неукротим. Его жители могут быть напуганы, но город — субъект независимый. С помощью оперативной группы Чикаго не погрязнет в этом с головой, но даже если это случится, он быстро всплывёт обратно на поверхность. — Они больше не подражатели, — формулирует Тэхён самое главное отличие. — Они изменили свою подпись. Нет крови. Она обнажена. И они добавили кое-что, купюры. Купюры заменили кровь, но каким-то образом Тэхён бы отдал своё предпочтение второй. Он не хочет знать, сделали они это до или после её смерти, но ему придётся, в конце концов. — Так много различий, — говорит Чонгук, погружаясь в свои мысли. — Что, если купюры не были добавлены? То есть, у Сэди было много денег, ничего нового. — Но это что-то новое для них. Дженис не была бедной, но и богатой её не назовёшь, как и остальные, — по какой-то причине причислять сюда же Майлза не хочется, поэтому он добавляет кое-что ещё: — Келси и Майлз драли жопы, чтобы… прости, я ужасно подобрал слова, — Чонгук лишь отмахивается. — Они много работали ради денег, но не жили в изобилии, понимаешь? — Они и звёздами не были. Сэди знают все в Чикаго и не только. Она вполне могла быть, типа… белой Опрой, хотя её никто не затмит. — Ты прав, — кивает Тэхён. — Может, не о том, что она может стать белой богиней, но всё же. — Я просто сказал это, чтобы подчеркнуть свою точку зрения, — отвечает тот. — Ладно. Тишина грозится повиснуть, пока оба пребывают в своих мыслях, но затем Тэхёну удаётся соединить все точки воедино. Ну, или ему так кажется. — Гнев был грехом для Дженис и Фрэнсиса, да? — Чонгук кивает. — По крайней мере мы так думаем. Я не совсем выкупаю эту фишку со стихами, но привторимся, что да. Если верить стихам, похоть была грехом для Майлза и Келси, — ещё один взгляд на труп. — Значит сейчас должна быть жадность. Чонгук слегка хмурится, после чего широко распахивает глаза. — Ты гений, Тэхён. Если это дело его чему-то и научило, так тому, что он таковым точно не является, но признавать это он не станет. — Наконец-то ты это понял. Спасибо. — Нет, смотри, ты совершенно прав. Теперь я точно уверен, что купюры принадлежали ей, и они взяли их для постановки. Разница между инсценировкой и постановкой, точно. Тэхён помнит этот урок. — Значит, жадность. Сэди не была из тех, кто прячет своё богатство. — Действительно, — соглашается Чонгук. — Или же она утопала в долгах и хорошо это скрывала. Никогда не знаешь, — думает Тэхён. Но всё же у неё была репутация богатой женщины, которой всегда хотелось больше. Репутации, видимо, убийцам хватило. Хотелось бы ему, чтобы они не ошиблись по поводу Намджуна и Стэйси. — Что насчёт её смерти? — спрашивает Тэхён. — Нет следов удушения, нет ран. Учитывая состояние тела, думаю смерть как-то связана с холодом, но как мы можем это знать? Она пролежала так какое-то время, и мне кажется, что она успела подвергнуться обморожению. — Да, — начинает Чонгук. — Или, может быть, тяжёлый случай переохлаждения, — он обходит тело, присаживаясь вновь, но вскоре снова обращается к Тэхёну. — Может, удушение? Или утопление. Видишь, некоторые части, кажется, находились в воде. Приглядевшись, Тэхён соглашается. — Нам придётся дождаться результатов из лаборатории, но наверняка это было что-то похожее, метод, который почти не оставляет следов. Чонгук кивает, после чего аккуратно переворачивает женщину набок, и слюна гулко скатывается вниз по его пересохшему горлу, пока он это делает, заставляя кадык дёрнуться. — На спине ничего, кроме трупных пятен. Чонгук укладывает её тело в прежнее положение, и Тэхён на одеревеневших конечностях поднимается. Он старается отбросить неприятное ощущение перед тем как поднять голову на огромное здание прямо перед ними, неоновые огни которого светят так же ярко, выделяясь на фоне ночного неба. Здешнюю атмосферу Тэхён бы назвал нуарной, если бы его спросили. — Казино некоторым образом подтверждает ход наших мыслей, — произносит он, когда Чонгук оказывается рядом. — Это определённо жадность, — подтверждает младший. — До жути стрёмно. Никогда бы не подумал, что это здание может создавать такую жуткую атмосферу. — Ты ходил туда? — спрашивает Тэхён скорее из любопытства. — В казино? Нет. Это не совсем моё. Не так уж и сложно представить его посреди игрального зала или за столом для покера, однако. Тэхён позволяет тишине ненадолго повиснуть, пряча руки в карманы пальто. — Ладно, пора идти. Чонгук кивает, и вместе они отходят на пару метров, чтобы вновь столкнуться окружающим хаосом. Тэхён почти забыл, что они здесь не одни, а скорее наоборот, потому что за это время, кажется, прибыло ещё больше людей от простых зевак до репортёров с новой партией копов из Лупа в придачу. — Неприятно, не правда ли? — говорит Хосок, стоит им присоединиться к остальным. — Пиздец как стрёмно, ты имеешь в виду. — Чёртов хаос, — в свою очередь говорит Чонгук. — Мы всё обсудим в участке, ладно? Я замёрзну насмерть, если мы простоим тут ещё хотя бы пять минут, — говорит Хосок, который совсем не выглядит замёрзшим. — И, думаю, кое-кто ищет вас двоих, вон там, — добавляет он и указывает на полицейские машины. Детективы обмениваются удивлёнными взглядами, но в итоге кивают, направляясь в указанное место. Журналисты всё ещё шумят, но несколько офицеров успешно и спокойно их сдерживают. Они не хотят видеть то, что думают, что хотят увидеть, серьёзно. Тэхён может быть в этом уверен, потому что только что видел объект их интереса. Тэхён понимает, кто их искал, как только замечает светлую макушку. — Сказали, ты нас искал? — раздаётся хриплый голос Тэхёна, когда они подходят ближе к силуэту, которым оказывается ни кто иной как Чимин в невероятно ему идущей зимней форме. — Слава богу, ты здесь, — вздыхает Чимин, утягивая его в короткие объятия, совершенно игнорируя своих коллег. — Ты тоже, — он также обнимает и Чонгука, вводя обоих в ступор. — Почему ты так переживал? — Я о тебе годами переживаю, Тэхён. И теперь мне ещё приходится волноваться о тебе, Чонгук. Тот опускает глаза на упирающийся ему в грудь палец Чимина. — Не стоит волноваться, — уверяет младший, глядя на Тэхёна. — Пока мы вместе, мы в порядке, — Чимин щурится, готовясь что-то сказать, но Чонгук его перебивает: — Как пара. Напарников. — Пара напарников, конечно, — в голосе Чимина ни капли веры в услышанное, но Тэхёну всё равно. Он знает, что Чимин просто так не отстанет. — Так что ты здесь делаешь? — Тэхён хотя бы пытается сменить тему. — Эм, работаю, знаешь? — отвечает Чимина, заставляя Кима закатить глаза. — Нас позвали в качестве подкрепления. — Но вы никому сейчас не помогаете. Им очень нужна была помощь с журналистами. Чимин протестующе пихает его в плечо. — Просто скажи, что не хотел меня видеть, и вали. — Ерунда, — отвечает Тэхён. — Но всё же, тебе попадёт. — Попадёт? — Чимин невпечатлённо приподнимает бровь. — Весь округ меня обожает. 1-й округ, Центральный. Ебучие фанатки одного Чимина. — Да, конечно, — Тэхён усмехается, хотя прекрасно знает о положении друга. — Ладно, я всё расскажу тебе позже, хорошо? Нам надо идти. — Да, — кивает Чимин. — Да, конечно, — Тэхён ему улыбается и уже собирается уходить, но его цепляют за запястье. — Подожди, я… То, что я слышал, правда? Говорят, ты подстрелил… — на них озираются, и Чимин продолжает почти шепотом: — Говорят, ты подстрелил Намджуна. Тэхён сжимает зубы и ощущает, как напрягается рядом Чонгук. Детективы переглядываются, и на мгновение Тэхёну хочется покачать головой, запрещая младшему говорить что-то об этом, но он не может врать Чимину. — Я позже объясню, хорошо? Просто… ничего не говори. Ты не знаешь, что случилось. — Тэхён, я правда не знаю, что случилось. Да, верно, но он не может объяснять всю эту неразбериху прямо сейчас. Он так, блять, устал, а ночь ещё даже не кончилась. Он всё же находит силы на пару слов: — Это был не я, но я собираюсь взять вину на себя. — Что? — хмурится Чимин. — За каким хером тебе это делать? — Потом, Чим, — повторяет Ким. — Пожалуйста, ничего не говори. Чимин, кажется, секунду всё обдумывает, после чего поворачивается к Чонгуку. — Ты не против вот этого? — Поверь мне, я пытался его переубедить, но он… — Он Тэхён, — договаривает за него Чимин. — Придурочный Тэхён, который станет причиной моей смерти, клянусь. — Но ты всё равно до смерти меня любишь. — Ах, я даже, блять, не знаю, почему, но конечно, — Чимин вздыхает и хлопает их по плечам. — Ладно, ребята, валите уже. И они валят. — Тэхён, подожди. Тэхён хмурится, глядя на Чонгука, который копирует выражение его лица и придерживает для него дверь. — Поговорим минуту, — добавляет Сокджин. Тэхён кивает, безмолвно разрешая Чонгуку идти без него, что он и делает, закрывая за собой дверь и присоединяясь к остальной команде. — Хочешь, чтобы мы насмерть замёрзли? — спрашивает он, полностью поворачиваясь к Сокджину, который сразу же переходит к делу. — Скажи, что не делал этого. — Хочешь, чтобы я соврал? — Тэхён приподнимает бровь и, боже, даже такой простой жест даётся ему с трудом. — Это будет в первый раз. — Тэхён, я знаю, что ты этого не делал. Он ведь на самом деле не знает, да? Откуда бы. — При всём уважении, Сокджин, но ты ни черта не знаешь. Сержант, вероятно, слишком устал, чтобы выдать в ответ что-то остроумное, и, честно говоря, Тэхён тоже слишком устал, чтобы продолжить. — Что на самом деле произошло, Тэхён? Кого ты пытаешься прикрыть? Тэхён старается держать максимально нейтральное выражение лица, что у него получаетяся отменно. — Просто признай, что я проебался, чувак. Черты лица Сокджина тают в удивлении от последнего слова, и Тэхён солгал бы, если бы сказал, что назвал его так намеренно. Он понятия не имеет, почему это произошло, он ведь никогда не обращался так к Сокджину и никогда не обратился бы, если бы не эта проклятая усталость. Тишина между ними настолько неловкая, что Тэхен чувствует необходимость её нарушить. — Сокджин, то есть. Не знаю, почему… — Ничего, здесь всё равно никого нет. — Да, но… — Мы же больше не вместе, так? У тебя есть полное право называть меня «чуваком», если хочешь. Немного больно, хотя и не должно. Они больше не вместе, и Тэхён не хочет, чтобы они снова были вместе, не так ли? Так что это нормально, но в этих словах есть что-то болезненное. Горечь на языке, слабая душевная боль, что-то в этом роде. — Хорошо, но в следующий раз дай мне, блять, договорить. Они оба слишком уставшие для неловкости, слава богу. — Скажи, почему берёшь вину на себя. — Я не… блять, Сокджин, поверь мне. Я выстрелил в него, сейчас он в порядке, конец истории. — Ты не сдашься, да? — Конечно нет, я не хочу врать. Сокджин зажимает переносицу, теряя терпение и раздражаясь. У него всегда была эта манера поведения, и Тэхён изо всех сил пытается вспомнить период, когда находил её интересной, даже горячей. Теперь это просто… часть Сокджина, с помощью которой он часто намекает на проблемы у Тэхёна. — Ты врёшь. — У тебя нет доказательств, сержант. — Перестань называть меня сержантом, чтобы поиздеваться, детектив. Тэхён слабо усмехается, так же слабо качая головой. Было время, когда частое повторение званий друг друга приводило к беспорядочным поцелуям, но теперь оно прошло. Давно прошло и, кажется, не существовало вовсе. Словно старый сон, слабая мелодия, которая время от времени эхом отзывается в голове. Дело в том, что эта мелодия всё чаще заглушается другой, более громкой, словно целой долбаной симфонией со своей, манящей, но запрещённой лирикой. Он не должен ощущать себя в такой заднице из-за этой мысли, но всё же. — Просто доверься мне, я знаю, что делаю. — Так ты действительно кого-то прикрываешь? Это не может быть Чонгук, так что… — Почему нет? — отвечает Тэхён, прерывая поток мыслей Сокджина, который может зайти слишком далеко в эту степь. — Смог бы ты на самом деле его прикрыть? — с сомнением спрашивает Сокджин. — Я знаю, что вы двое сблизились, но не настолько же. Если бы он только знал. Хоть по сути здесь нет ничего серьёзного, вообще ничего, особенно с Нового года. — Но он всё ещё мой напарник. Конечно я бы его прикрыл. — Но он бы ни за что этого не принял, так что я уверен, что это не он. Справедливо, но Тэхён бы всё равно попробовал. Ему уже нечего терять на данный момент, не так ли? — Это не он, потому что стрелял я. Закончили разговор, Сокджин, я слишком, блять, устал. Тэхён оборачивается, чтобы уйти, когда его останавливают, поймав под локоть. — Я не могу убрать тебя из команды, особенно, если всё закончилось вполне сносно, но, пожалуйста… — Это не повторится. Он бы сделал это сотню раз, если бы Лерой в этом нуждался. Этот пиздюк похож на младшего брата, которого у него никогда не было, а у Тэхёна всегда было это чувство семьи. Ленивым жестом Тэхёну удается освободиться от хватки Сокджина, затем открыть дверь и позволить ей закрыться за собой, означая, что Сокджин за ним не последовал. Он не обращает особого внимания на несколько взглядов, устремлённых на него, когда он пересекает главный зал, после чего спускается вниз, быстро попадая в приглушённую, но довольно холодную атмосферу подвала. Озадаченный взгляд Чонгука — первое и единственное, на чём он сосредотачивается, усаживаясь рядом со своим напарником в тишине. Ему даже не хочется спрашивать Зака ​​и Кристин, как у них дела. Никто не осмеливается говорить, даже Хосок, который уже присел на край стола Сокджина, ожидая его прихода, что происходит через пару неловких минут. — Мы облажались, — теперь уже ровный голос Сокджина отражается от стен подвала. — Все мы, хотя некоторые особенно. Тэхён не воспринимает это близко к сердцу, давно привыкнув к подобным его шпилькам. Остановившись рядом с Хосоком, Сокджин добавляет: — Это убийство не похоже на остальные. Я надеюсь, вы это понимаете. Конечно, блять, они это понимают, но сейчас Тэхён хочет просто пойти домой и развалиться на диване. Может, ему стоит завалиться к Чимину, если Намджуна там нет? Если он, типа, у Стэйси, например. — Метод немного изменился, изменился алгоритм выбора жертвы… — Подпись, — перебивает его Чонгук с явным желанием продолжить. — Слово изменилось. — Да, — соглашается Хосок, после чего переводит взгляд на четырёх офицеров, не знакомых с этим фактом. — Я буду краток, но в её рту и гениталиях были обнаружены купюры, на одной из которых была надпись. Эмоции на лицах офицеров сменяются от шока к отвращению. Хосок отталкивается от стола, подходит к доске и пишет на ней проклятое слово. — Лучше? — читает Зак. — Почему? — Это игра, помните? — Хосок закрывает колпачок. — Они поменяли правила, потому что игра эволюционировала. — Как и они. — Как и они, Тэхён, — Хосок вновь занимает место рядом с Сокджином. — Они больше не копируют, они творят. Или уничтожают, если вам так больше нравится. — Не копируют? — произносит Джорджи, глядя на детективов. — Вы ничего такого не помните? — Сейчас моя очередь, — отвечает Тэхён, — и я бы точно запомнил такое убийство. Так что нет, мы не помним, потому что это что-то новенькое. Возможно, подобная стрёмная херня уже происходила, просто Тэхён о ней не знает. — Я думал об этом, — начинает Хосок, — и пришёл к выводу, что их первоначальной целью было доказать, что они лучше тех убийц, чьи преступления они копировали. — Почему тогда они не начали со слова «лучше»? — хмурится Чонгук. — Для них это ощущалось бы не так величественно, а им нравится постепенно набирать силу и доказывать нам снова и снова, насколько они нас превосходят. Они хотели сделать это личным, атаковать вас обоих, что у них получилось куда лучше, чем мы думали, — Хосок умолкает на секунду, и Чонгук рядом с Тэхёном напрягается. — Они доказали, насколько они умнее, поэтому теперь им хочется творить что-то своё, но всё равно поиграться с нами, конечно же. Иначе было бы совсем не весело. Им нравится этот азарт охоты, знать, что их никогда не поймают, потому что они слишком умны, верно? По крайней мере именно в этом они убеждены. Мы же докажем, что они ошибаются, но чтобы это сделать, нам нужно сделать свой ход в этой игре. Если бы они могли. — Как? — спрашивает Лерой. — Используя проактивные техники. Тэхён представляет, о чём он говорит, только потому, что самостоятельно немного покопался в интернете. Возможно, конечно, он просто догадывается, но лучше уточнить у самого Хосока. — Обычно такие техники заключаются в заманивании преступника в ловушку. Это как бы цепочка действий, которые ведут к его поражению. Одних убийц проще заманить, чем других, а наших — крайне сложно, поверьте мне, но оно того стоит. Мы не можем продолжать в том же темпе, просто реагировать на их действия, играя по правилам. Иногда необходимо соврать ради благой цели, потому что эти убийцы? Они врали неделями. Чёрт, возможно, они врут всю свою жизнь. Думаете, те, кто приближен к ним, подозревают их в чём-то? Чёрта с два. Они отлично шифруются, но пришло время нам скрутить им руки. Они хотят, чтобы на них охотились? Отлично, мы поохотимся. Хотят, чтобы мы с ними поиграли? Хорошо, поиграем. Они не ожидают, что мы выиграем, но, если вы выложитесь на полную, проиграют они. Они становятся всё наглее и наглее, и только этот факт уже указывает на их слабость. Мы просто на неё надавим. Нить тишины, повисшая в воздухе, настолько натянута, что Тэхён задерживает дыхание, даже не осознавая этого. — СМИ хотят использовать нас, ударить по нам, но придёт время, и уже мы будем пользоваться ими. Они не хотят сотрудничать? Хорошо, мы тоже их обманем. Мы соврём им, потому что у нас нет другого выхода. Там, где мы хотим защитить, они хотят нажиться. Им стоит опасаться, но думаю, что иногда деньги кажутся важнее собственной жизни. И слава. И всё же Сэди была убита, потому что желала денег, власти и славы. Ещё больше, чем уже имела. Тэхён не хотел, но ему пришлось объяснить всю эту ситуацию с Намджуном Заку и Кристин, которые отреагировали трезво, хоть и были удивлены. Тэхён не особо боялся их реакции, но сейчас он честно не хочет выслушивать больше ничего по этому поводу от Сокджина. Бога ради, он даже не может хорошенько пнуть Лероя по лодыжке, чтобы он перестал теребить свои пальцы. Если он продолжит в таком духе, Сокджин точно его вычислит. — Tribune с цепи сорвётся, — произносит Хосок, глядя на Тэхёна. — Надеюсь, ты готов. Он был рождён готовым справляться с проблемами, уж поверьте. — Я справлюсь, — отвечает он, подавляя зевок. — Они всё равно и так меня ненавидят. Любая возможность меня уничтожить им только понравится. Ему и правда совершенно насрать сейчас. Может, из-за практически полного отсутствия у него совести. Может, потому что сейчас он не испытывает никаких последствий. Или же он просто устал переживать о прессе. В любом случае, нахуй их. Всех нахуй. Жуй буржуев (особенно одного). И так далее. — И вы всё ещё не знаете, почему они были там? — спрашивает Сокджин, прекрасно понимая, что Тэхён ничего не знает. — Эм, нет? То есть, у меня было место преступления, на котором я должен был быть, прости, что у меня не было времени на разгадывание этой загадки. Сокджин стойко игнорирует его тон и поворачивается к Лерою с Джорджи: — Что насчёт Линды? — Она была у Джоша, — отвечает Джорджи, — но в какой-то момент она уехала на машине, и мы последовали за ней. Она сбежала быстрее, чем мы опомнились. — Вопрос в том, почему вы все были в одном месте? Их было трое, вас — четверо. Простая арифметика. — Пожалуйста, Сокджин, — шипит Тэхён, уже готовый получить от Чонгука тычок, которого не следует. — Тебя там не было, так что… — Я не могу быть везде, Тэхён. Он ведёт себя так специально или…? — Дело не в том, что ты должен быть везде, а в том, что ты ведёшь себя как мудак по отношению к своей команде. Снова. — Я не… — Ты, блять, да, Сокджин! Даже Чонгук не смеет его осадить. Даже Хосок кажется ошарашенным. Может, он зашёл слишком далеко. Может, кричал слишком громко. Но пошёл он нахуй, серьёзно. Если Сокджин хочет начать вести себя как придурок, флаг ему в руки, но он не должен ожидать от Тэхёна повиновения в таком случае. Он не должен ждать от него отсутствия реакции на подобное. Он слишком хорошо его знает, чтобы поверить в это. Так что да, может он переборщил, но это последнее, о чём Тэхён сейчас переживает. — Знаете, что? — хрипит он, поднимаясь. — Я на сегодня всё, что и вам советую. — Тэхён, подожди… Он не станет ждать, прости, Чонгук. В мгновение ока он пересекает зал и покидает здание на трясущихся от злости и холода ногах. Он очень надеется, что Чимин уже вернулся домой. Он мог бы ему написать, чтобы убедиться, что тот уже свободен или не с Юнги. — Тэхён, — мягкий, но слегка запыхавшийся голос долетает до него со спины. — Подожди, пожалуйста. Ким прикусывает язык, чтобы не сказать Чонгуку оставить его в покое, потому что всё и без того уже напоминает дерьмовое дежавю. — Я устал, Чон… — Знаю, я не хочу, чтобы ты возвращался туда, — Чонгук подходит ближе, и мятный шлейф пробирается Тэхёну в нос. — Я тоже закончил. — Правда? — Да, — кивает Чонгук, смотря в ответ. — Я… — он вздыхает, пряча руки в карманы. — Хочешь поехать со мной? — Поехать с тобой? — Тэхён хмурится. — Я не собираюсь проводить всю ночь на улице, не сегодня, и… — Ко мне, Тэхён, — мягко перебивает его Чонгук. — Я говорю о своей квартире. Что вообще происходит? — Ты уже забыл о новом правиле? — отвечает Тэхён, хотя и не желает вновь напоминать себе, что сам придумал это правило о партнёрах по работе. — И даже если не было бы, ты думаешь я стал бы трахать тебя сегодня? Какого… — Тэхён, — произносит Чонгук уже не так мягко. — Во-первых, спасибо, что напомнил, и, во-вторых, я не хочу, чтобы ты меня трахал, я просто хотел побыть с кем-то. Кем-то, кто поймёт то, что я чувствую. О. О, он понимает. Ему, возможно, тоже бы не помешал такой кто-то. — Я, эм… — Тэхён чешет затылок. — Прости, я думал… то есть, да, я понимаю. — Так? Так он понятия, блять, не имеет, что ему сейчас делать или не делать. Здесь нет абсолютно никакого сексуального подтекста, но… разве это не хуже? Секс может стать оправданием, чтобы провести время вместе, но это? Что это вообще будет? Утешение? Ах. Ему стоит поискать утешения у Чимина, но что, если его нет дома? Что, если Тэхён в итоге окажется один в своём убогом жилище? Не поймите его неправильно, он одиночка по большей части, может спокойно пережить боль и горе наедине с собой или же сымитировать это, но… блять, он правда не хочет быть сегодня один. Он не хочет просыпаться в поту и в панике на своей кровати или диване. — Не знаю, Чонгук, я… — он отводит взгляд, после чего с трудом снова фокусирует его на младшем. — Это хорошая идея? — Хорошая идея? — Чонгук слегка склоняет голову набок. — Кто говорил о хороших или плохих идеях? Я просто… — очередной вздох, и он жмёт плечами. — Я просто не хочу оставаться наедине со своими мыслями, понимаешь? Конечно он понимает. Слишком хорошо понимает, если честно, но всё же. Если он проведёт остаток ночи один в собственной кровати, он же не умрёт, верно? Он большой мальчик, справится. С ним случались ситуации и похуже и… Блять, нет. Он проходил через сумасшедшее и пугающее дерьмо, но каждый опыт отличается, ощущается иначе. Ему кажется, что это дело одно из знаменательных в его карьере, в плохом смысле, естественно. — Я тоже не хочу, — произносит Тэхён на выдохе, чтобы только Чонгук его услышал.