The Winds of Chicago

Выбраться из-под этих тёплых простыней и крепких объятий Тэхёна тяжело, но Чонгук справляется. Правда движется он очень плавно, позволяя своему напарнику заслуженно выспаться. Ночью им это не удалось из-за кошмара Чонгука. Желудок тут же неприятно крутит, стоит мужчине подняться, но приходит в норму, когда он уже твёрдо стоит на ногах. Не то чтобы он чувствовал себя хорошо, но он жив и вполне себе здоров. Аккуратным движением Чонгук поправляет одеяло, подтягивая его ближе к плечам Тэхёна, и давит в себе желание запустить руку ему в волосы. Ким спит чутко, насколько ему известно, поэтому рисковать не стоит. Чонгук последний раз окидывает спящего взглядом, натягивает первую попавшуюся футболку и уходит, тихо прикрыв за собой дверь, на кухню, где без особого удивления находит Юнги. — Ты уже не спишь, — подмечает тот, обернувшись. — Уже не сплю, — усмехается Чонгук и давит зевок. — Я бы мог заняться этим сам, — добавляет он, указав на столешницу. — Мне захотелось что-то приготовить. Юнги снова возвращается к своему занятию. Чонгук тихо втягивает вместе с воздухом приятный аромат свежесваренного кофе с нотками сладости. — Французские тосты? — спрашивает он, подходя ближе к Юнги. — Что за повод? — Твои впалые щёки, — отвечает тот. — Тэхён, который на глазах исчезает, — переворачивает тост. — И тот факт, что Чимин — сладкоежка. Чонгук слабо пихает его локтем в бок за неимением сил на что-то большее. — Мог бы сразу начать с Чимина. — Придурок, — Юнги, очевидно, сдерживает улыбку. — Я переживаю за тебя и твоего парня. Вот и первый удар за сегодня, прямо в сердце. Не слишком ли рано для подобного? — Он не мой парень, — бормочет Чонгук, вытаскивая кружку из шкафчика. — Брось, — Юнги перекладывает тост к остальным на тарелку. — Вы почти всё время вместе проводите. Чонгук вызывающе выгибает бровь, хотя знает, что последнее слово будет не за ним, особенно когда Юнги узнает, что он запланировал для них всех эту продолжительную «ночёвку» в его квартире. — Да, на работе. Юнги устало вздыхает и кладёт на сковороду новый кусок хлеба. — Я не полицейский, — начинает он, — но даже для меня очевидно то, что трахаться со своим напарником не входит в ваши рабочие обязанности. Не поспоришь. — Это не делает его автоматически моим парнем. Чонгук ждёт от Юнги какого-то быстрого и остроумного ответа, чего-то вроде: «Однажды я проснусь, и первым делом узнаю, что вы, блять, уже женаты». Однако то, что Юнги отвечает на самом деле, застаёт Чонгука врасплох. — Но ты хочешь, чтобы он им был, верно? Он даже не понимает, почему его это озадачило. Он должен был предвидеть это, как и многое другое. Черт, он думал, что готов это услышать. В конце концов, он думал об этом, не так ли? Эта проклятая жизнь с Тэхёном, о которой он мечтал, подразумевает, что он будет его парнем, верно? Его партнёром, его любимым человеком, как ни назови, суть ясна. Чонгук наливает себе кофе, потому что, бог знает, в данный момент он ему нужен. Он так к этому привык, что прилив энергии от него — не более чем эффект плацебо, но всё равно чувствует себя хорошо. Лучше быть зависимым от кофеина, чем от тех чертовых наркотиков, которые он принимал. — Не знаю, — бурчит Чонгук, делая глоток. Кого он обманывает: себя или Юнги? — Чего именно ты не знаешь? Так много всего, и все же иногда ему кажется, что он себя недооценивает. Ему кажется, что он видит и замечает многое, но просто отказывается в это верить. Но Тэхён может быть совершенно непредсказуемым, как и он сам. Прошло уже достаточно много времени с его последних серьёзных отношений, потому он не может быть на сто процентов уверен в чём либо сейчас. Но не стоит зацикливаться на неопределенностях, верно? Чонгук должен доверять тому, что чувствует глубоко внутри. Должен доверять словам Тэхёна — тем, что он сказал той ночью, тем, что он всегда говорит, когда выглядывает луна, а они переходят на шёпот. Или, может быть, ему стоит подождать, пока весь этот бардак закончится, и посмотреть, что будет дальше. — Мне нужно сосредоточиться на деле, — отвечает в итоге Чонгук, опираясь на стол и глядя в спину Юнги. — Оно и так невероятно сложное. — Ерунда, — отзывается Мин недовольно. — Я слишком давно не видел тебя настолько близко к кому-то, Чонгук. Полное имя. Юнги явно настроен серьёзно. — Я близок с тобой. Был близок и с Майлзом, но это не одно и то же. Чонгук старается выкрутиться и, судя по лицу Юнги, получается у него не очень. — Ты перестанешь нести херню? — говорит он. — Пора повзрослеть и сказать то, что ты действительно думаешь. Чёрт, кому-то сегодня нужны ответы. Причём сию же минуту. Однако он не такой агрессивный сегодня. Это же Юнги, со своим хриплым голосом, который на самом деле очень сладкий, словно пропитанный мёдом. Черты лица его иногда искажаются в раздражении, но взгляд, направленный на Чонгука, всегда мягкий или обеспокоенный, когда младший чувствует себя неважно. Они оба знают друг друга вдоль и поперек, здесь нет ничего нового. Но, как бы хорошо Чонгук ни знал Юнги, о себе такого в данный момент он сказать не может. Тонны вопросов беспокоят его, хоть он и знает единственную нужную ему правду. Дело в том, что этого недостаточно, не так ли? Он хочет, чтобы одной любви было достаточно, но никогда не бывает так просто. Существует так много вещей, которые нужно учитывать, помимо неё. — Ты прав, — произносит Чонгук, вновь делая глоток. — Мы с Тэхёном близки. Я люблю его. Так он сказал Хосоку, но почему с Юнги так чертовски тяжело? Дело в том, что он боится, что Тэхён или Чимин могут внезапно войти? Слышен ли их разговор издалека? Может быть? Но, опять же, так ли это плохо? — Тогда чего ты ждёшь? — спрашивает Юнги. — Конца света? Чонгук слабо усмехается, наблюдая, как Юнги заканчивает с тостами, складывая их в кучку к остальным. — Смелое заявление с твоей стороны, — отвечает он. — Без меня ты бы всё ещё страдал в одиночестве. — Без тебя? — Юнги притворяется возмущённым, но говорит тихо, чтобы не разбудить Чимина и Тэхёна. — Ты всего лишь дал мне крошечный, почти неосязаемый пинок. — Но именно он-то и требовался. — Я знаю, чего ты пытаешься добиться, — Юнги складывает руки на груди, обращая к Чону всё своё внимание. — Но я не идиот. Тебе это с рук не сойдёт. А пытается ли он вообще? — Что ты хочешь от меня услышать, Юн? — тихо вздыхает он. Я люблю его. Ответ, которого так ждёт и заслуживает Юнги, так прост, но вырваться ему мешает небольшой… ладно, огромный ком в горле Чонгука. Какая глупость. Юнги какое-то время молчит, отвлекаясь, чтобы налить себе кофе. Они оба остаются на кухне, в метре или около того друг от друга, оглядываясь по сторонам или рассматривая пол. Юнги обдумывает свои последующие слова, глядя на свой чёрный кофе и оставляя Чонгука наедине с его собственными спутанными мыслями. Тэхён всё ещё спит, согревая его постель, как будто он на своём законном месте? Или он слушал весь их разговор, смеясь себе под нос? Или нервно ждёт теперь, когда Чонгук озвучит своё истинное мнение? — Двое мужчин, боящихся любовь дарить, — начинает Юнги притворно отстранённым тоном. — Двое мужчин, боящихся её же получать. Как трагично. Чонгуку даже не нужно давить смешок, потому что ничего смешного здесь нет. Фраза слишком задевает. — Я не боюсь любить, — он пиздец как боится, но не может этот страх контролировать. — Я люблю тебя, люблю своих ро… — Брось, — перебивает его Юнги. — Ты прекрасно знаешь, о какой любви я говорю. Знает. Уже нет смысла тянуть резину? Он немного обдумывает свои слова, пытаясь составить осмысленные предложения, но это нелёгкая работа. Нужно просто высказать своё мнение, как просил Юнги, но он слишком сбит с толку, чтобы говорить, и полон пугающих его чувств. — Я не понимаю, — выдыхает Чонгук, покосившись на дверь своей спальни. Он хочет вернуться туда хотя бы на минуту, уткнуться Тэхёну в тёплую шею и крепко обнять. Поцеловать его куда придётся и никогда не отпускать больше. Юнги поднимает нежный взгляд от своей кружки на Чонгука. — Любовь не та вещь, которую нужно понимать, — тихо отвечает он. — Любовь необходимо просто принять. Это говорит не тот Юнги, которого Чонгук знает, и, тем не менее, этот новый образ ему подходит. Он всегда умел быть мудрым, когда это было необходимо. Чонгук хихикает, допивая свой кофе. — Кто тебя этому научил, м? — он склоняет голову к плечу. — Чимин? Юнги изо всех сил старается казаться невозмутимым, но Чонгук не упускает из виду довольное подергивание губ. — Да, на самом деле. — Ты и правда по уши влюблён, — мягко фыркает Чонгук. — Рад за тебя. Взгляд Юнги одновременно серьёзен и добр. — Ты тоже заслуживаешь счастья, Гуки. Знаю, что сейчас тебе тяжело, но не нужно ждать подходящего момента, который, возможно, и не настанет никогда. Ты можешь пожалеть об этом. Действительно, блять, может. Они оба вздрагивают от скрипа двери, открывающейся перед маленьким, но крепким телом Чимина. Всё ещё в пижаме он подходит к ним и здоровается с Чонгуком, прежде чем оставить лёгкий поцелуй на плече Юнги, от чего тот сразу же тушуется. Чонгук ухмыляется Юнги, который отводит взгляд и прочищает горло. — Пахнет вкусно, — хрипло произносит Чимин, и его голос слегка напоминает тэхёнов, но менее глубокий. — Оу. Чонгук смеётся, когда взгляд Чимина падает на тарелку с тостами. — Юнги приготовил их для тебя. Мин бросает на друга убийственный взгляд, но не отрицает. Как бы он ни хотел, чтобы тот отдохнул, Чонгук молится, чтобы Тэхён поскорее выбрался из своей берлоги. — И вы уверены, что это она? — спрашивает Чимин, дожёвывая последний кусочек тоста. — Кто же ещё? — отвечает Чонгук. — Слишком много всего указывает именно на неё. — Ты бы её видел, Чим, — добавляет Тэхён. — Вечно играется с нами. Вечно болтается тут и там со своими дружками. — Так вы собираетесь отследить её телефон? Чонгук кивает. — Мы попробуем сегодня, если получится. Времени и так мало. Наступает тишина, изредка нарушаемая стуком вилок о тарелки и вскоре смолкающая. Да, они попытаются сегодня, но Чонгук опасается, что это ничего не изменит. Не то чтобы она была настолько небрежна, чтобы хранить всё на своём личном телефоне. Но они попытаются ещё раз. Они должны. Они с Тэхёном — переломный момент для них, он в этом уверен. Единственное, что им нужно сделать, это продолжать двигаться. Конец уже должен быть близок, верно? — Я хотел кое о чём вас попросить, — произносит Чонгук, поймав знающий взгляд Тэхёна. — Раз уж, сами понимаете… мы не поймали убийц. — Дай угадаю, — отзывается Юнги, сложив руки на столе. — Хочешь, чтобы мы остались здесь? Чонгук закатил бы глаза, не будь это правдой. — Да, — просто соглашается он, не желая ходить вокруг да около. — Я не думаю, что снаружи вы будете в безопасности. — И что? — продолжает Мин нейтральным тоном. — Мы с Чимином на карантине? — Не ёрничай, — отвечает Чонгук. — Это не карантин, просто… затянувшаяся ночёвка? — Я за, — кивает Чимин и приподнимает одну бровь, когда ловит на себе хмурый взгляд Юнги. — Что? Не притворяйся, что и так не проводил здесь большую часть своей жизни, мой дорогой. Юнги не выдерживает долго взгляд Чимина. — Ладно, — бормочет он в итоге. — Да начнётся ночёвка длиною в непонятно сколько. Чимин, усмехнувшись довольно, смотрит на них с Тэхёном. — Я как-нибудь попробую поработать только дневными сменами, — уверяет их он, снижая беспокойство Чонгука. Всё будет хорошо, да? У него получится держать всех троих в безопасности, и Тэхён всегда будет рядом. Верно? Чонгук чувствует, как на бедро под столом ложится ладонь Тэхёна, тепло и вес которой, как обычно, успокаивают. Он положит конец этому кошмару и превратит его в сраную мечту. Это меньшее, что Тэхён заслуживает.

***

Колин Чапман на обложке Tribune, и это неудивительно. Вся статья застряла между желанием отдать дань уважения и информировать об убийстве. Там цитируют Чонгука, что также не удивительно. Многие журналисты разбили настоящий лагерь перед станцией, когда они оба прибыли, что заставило их в сотый раз выбрать чёрный ход. Не удивительно. Каждый день кажется таким же, и все же появляется что-то хуже, чем вчера. Что-то, добавляющее дерьма к горе, на которую они пытались взобраться в течение нескольких месяцев. Одна и та же история каждый день, правда. Он приходит сюда с Тэхёном, они оба избегают репортёров и их бесконечных вопросов. В подвале Чонгук видит своих измученных коллег с понурыми и несчастными лицами. Они стараются изо всех сил, но ясно, что груз ответственности начинает давить на всех. Расследования редко бывают лёгкими, но это? Чонгук никогда не думал, что однажды столкнётся с подобным. Конечно, у него всегда были амбиции, это непреодолимое желание раскрыть все дела в мире, но, чёрт, такое бывает раз в жизни. — «Жадный до наживы наведет на свою семью беду, а ненавидящий взятки будет жить», — Хосок вслух зачитывает фрагмент статьи, полусидя на столе Сокджина. Как обычно. — Притчи Соломона, глава пятнадцатая, стих двадцать седьмой. По-прежнему в адаптированном переводе, они — само постоянство. Были бы они лучше столь последовательны в оставлении следов. Но и это может вскоре измениться. — Так, снова жадность, — произносит Джорджи. — Вполне очевидно. — Я всё ещё не верю в эту херню, — отвечает Тэхён, сложив на груди руки. — Они притворяются богами, но это не значит, что они в них верят. По правде говоря, Чонгук тоже не считает их фанатиками, особенно Эрин. Вещи не всегда такие, какими кажутся, но она? Христианка? Чертовски смешная шутка. Но опять же, Хосок повторял это много раз. Они верят в то, что делают, в собственное чувство справедливости или во что бы то ни было. Они во что-то верят, будь то бог или нет, — а раз они играют в богов, то вполне могут верить только в себя. Теперь он видит, что именно это Эрин и делает. Она верит в себя. Она верит в возможность уничтожить того, кто причинил ей зло, прямо или косвенно. Так вот в чём дело? В разрушении? Медленное разрушение. Грубое разрушение. — Но они по-прежнему хотят, чтобы мы верили в эту историю, — произносит Сокджин. — Хотят ли? — спрашивает Тэхён, глядя тому прямо в глаза. — Они только издевались над нами с самого начала. И также поступили и с Чонгуком. Одно дерьмо. — Они доказывали нам, что лучше опергруппы, — добавляет Чонгук, и Тэхён издаёт звук одобрения. — Но что насчёт именно этого убийства? — спрашивает Лерой. — Мы же все почувствовали, что оно отличается. — Между ними произошёл раскол. Все взгляды устремляются на Чонгука. — Подумайте об этом. Мы выжидали их ошибку, и вот она маячит на горизонте. На самом деле, может, они уже её совершили, — все внимают его словам, даже Хосок с лёгкой ухмылкой на губах. — Если смотреть на степень насилия, то убийство Чапмана ближе к убийству Майлза, даже жестче. Парень явно был не в себе, причём настолько, что забыл об их сильнейшей особенности. — Похищение, — говорит Тэхён. — Похищение, — подтверждает Чонгук, подавляя неожиданное желание положить ладонь на его колено. — Он не стал похищать Чапмана, а пошёл прямо к нему домой. Так они ещё ни разу не поступали, и я сомневаюсь, что Эрин осталась этим довольна. Больше нет необходимости говорить «женщина», потому что в её вине уверены уже все. — Думаешь, они поссорились? — спрашивает Зак со своего места рядом с Кристин. — Не думаю, что была ссора, — отвечает Чонгук, подумав, — но что-то между ними изменилось. Они ещё не убивали кого-то близкого к одному из них. Конечно, Эрин знала Сэди, но они уже не так тесно общались. Но сейчас? Мы говорим о её чёртовом начальнике. Начальнике Tribune. — Главном редакторе Tribune, — продолжает Лерой задумчиво. — Громкое имя, не поспоришь. Важное. Пиздец какое громкое, и это явно не совпадение. — Смотрите, если они делают это не из-за веры, — начинает Чонгук, — то они вполне могут преследовать какую-то иную цель. Знаю, мы уже говорили об убийцах, которые преследуют материальные цели или что-то вроде того, но что если тут речь не о деньгах? В конце концов, о них никогда даже не упоминалось. Они убили двоих состоятельных людей, но ничего у них не забрали, кроме телефонов и ноутбуков. Классика, — он делает паузу, но Хосок так и не отводит от него пристального взгляда. — Им нравится привлекать внимание, это стало понятно с самого начала, но вдруг им нужно что-то ещё? — Например? — хмурится Тэхён. — Место её босса? — Возможно? — отвечает Чон, склонив голову к плечу. — Но я не думаю, что она хотела добиться этого таким способом. Тут-то всё и пошло не так, изменился метод убийства. — Но тогда она не позволила бы своему напарнику действовать. Сейчас это напоминает личный разговор между ними двумя, но Чонгук чувствует, как все их коллеги внимательно слушают. — Она могла не знать, что он пошёл в самоволку, — отвечает Чон. — Вдруг он соврал ей о своих планах, прекрасно осознавая, что жертвой будет Чапман? Между ними должно быть доверие, иначе они не забрались бы так высоко непойманными. Она ему доверяла, но он её предал. — Что, если он не предавал, — возражает Тэхён, глядя пристальным тёмным взглядом. — Что, если всё так и было спланировано, типа с самого первого убийства. В конце концов, Эрин же была на месте. И удивлённой она не выглядела. Однако она неплохо умеет менять маски, в чём они неоднократно убеждались. — Слишком много нового, — отзывается Чонгук. — Она удержала лицо, но внутри… клянусь, она закипала, — он постукивает пальцами по столешнице. — Просто… это на неё не похоже, понимаешь? Она более хитрая. Насколько это возможно для убийцы, разумеется. Конечно, согласно их теории, первое убийство Эрин само по себе было кровавым, как и второе, но всё же. Дело даже не в расчленении, а, скорее, во всём остальном. Отсутствие похищения определённо не похоже на идею Эрин, и всё же она вдохновитель, верно? Неужели она теряет контроль над бешеным псом, который у неё в напарниках? — Может, он не хотел её обманывать, — Тэхён возвращается к своей первой теории. — Может, он хотел её порадовать, сделать что-то грандиозное для неё. А именно — убить главную цель. Глаза Чонгука расширяются в осознании. Тэхён и его чёртов гениальный мозг. — Твою мать, — на выдохе произносит он. — Думаю, ты прав, на самом деле. Тэхён сжимает челюсти и кивает сам себе, не отводя взгляд. Он такой горячий, даже когда не старается, что Чонгук не может этого не заметить. Он поворачивает голову на внезапный звук хлопков со стороны Хосока. Он хлопает медленно и негромко, но всё же. — У вас есть потенциал в профайлинге, теперь я в этом уверен, — Чонгук только мечтать мог о таком комплименте. — Вы оба правы — что-то не так. Я бы сказал, что он действительно хотел ей угодить. Было бы полезно узнать, как она отреагировала, но мечтать об этом бессмысленно. Иногда смысл всё же есть, но тут Чонгук не станет спорить. — Поэтому нам нужно обратить ситуацию в нашу пользу, — вмешивается Лерой. — Верно? — Но как? — вопрос Джорджи не лишён смысла. — Чонгук сказал СМИ, что у нас есть подозреваемые, но мы не можем назвать имя Эрин, не так ли? — Я думал о том, чтобы разослать фотороботы схожей с Эрин девушки, но… — Хосок шумно втягивает воздух, качая головой. — Она на это не клюнет, да и сами они нигде свои лица не светили, — его взгляд возвращается к Чонгуку. — Но ты правильно сделал, что так сказал. Пришло время посильнее на них надавить. Чувствует ли Эрин это давление? Он начал думать, что нет. Она может только притворяться богом, но, учитывая все обстоятельства, она не так уж и далека от такого статуса. Конечно, она прежде всего человек, но… в ней что-то есть. Что-то настолько чертовски пугающее, заставляющее замереть на месте. Искра интеллекта, неподдельного, и дара к манипуляциям. Все её существование нервирует. Нет никакого способа узнать, что она сделает дальше, даже когда ты стоишь перед ней. Особенно, когда стоишь перед ней. Она наглая и безрассудная, но он редко видел кого-то настолько дотошного и внимательного к деталям. В каком-то смысле она могла бы быть той самой обычной соседкой, от которой не ожидаешь совершения самых ужасных убийств века, и всё же. И всё же она совсем не обычная соседка. Да, она работает, как и все остальные, живет в обществе, как будто она не ненавидит каждую его часть, но что-то в ней есть. Даже какие-то мелочи. Мелочи, которые формируют её пугающий образ. В каком-то смысле, может она и права. И люди правы. Да и он тоже. Может, она застряла где-то между богом, монстром и человеком. Но что же выбрать? — Подпись тоже изменилась, — вскоре произносит Чонгук. — Незначительно, но это важно. — Без вопросительного знака, — продолжает Тэхён. — Он и правда думает, что вот так лучше? Что, если это был способ ответить Эрин? То есть, она убила Сэди и оставила это ебаное «лучше» с вопросительным знаком, но теперь его нет. Они как будто разговаривают друг с другом через убийства. Тэхён, может, и устал, но его мозг работает сегодня отлично. — Эрин знает, что мы висим у неё на хвосте довольно давно, — отвечает Чонгук. — Думаю, она свела их общение к минимуму, так что это имеет смысл, даже если было спланировано. — Не выглядит всё так, будто было спланировано. Тэхён вновь абсолютно прав. Ничего удивительного, что Чонгук так быстро в него влюбился. — Не думаю, что они вообще планировали врываться к нему домой, — соглашается Чонгук. — Но хорошо, что они это сделали. — Увеличили вероятность ошибиться. Стоит ли повторять, как сильно он уважает разум Тэхёна? — Нужно дождаться результатов из лаборатории, — говорит Сокджин, поправляя галстук. — Но мы можем работать пока что с тем, что имеем. Хосок иллюстрирует слова сержанта, размещая на доске несколько фотографий, почти все с места преступления. Многие из них довольно наглядны, но видеть изуродованное тело на фотографии чуть полегче. — Отпечатки ноги, — начинает Хосок, указывая на нужную фотографию. — Такое впервые, за что можно поблагодарить снег. Когда мы прибыли, то нашли два отпечатка разных подошв. Одни принадлежали Маркусу Дэвису, отцу Майкла, который близко подошёл к месту преступления, — мальчик в порядке? Тэхён, наверное, тоже о нём подумал. — Другие же, которые имеются повсюду… — Принадлежат убийце, — серьёзным тоном довершает Тэхён. — Этот уёбок ещё пожалеет о своей небрежности. Однако Чонгук не уверен, можно ли назвать это небрежностью. Скорее, провокацией. Он должен быть уверен, что они никогда его не поймают. Они играют в богов, а кто, черт возьми, может противостоять столь могущественным божествам? — Это были следы от берцев, — уточняет Хосок. — Звучит знакомо? — Нож, — бормочет Чонгук, после чего повышает голос. — Тактический нож. — Убийство Келси, — добавляет его напарник. — Блять, вы серьёзно думаете, что мы ищем военного? — Не всё так просто, — отвечает Хосок. — Это может быть бывший военнослужащий или просто парень, который любит играться в войнушку. Чёрт, белые цисгендерные мужчины-американцы частенько с таким ассоциируются, не так ли? — Что, если это коп? — предлагает Лерой, заставляя всех ненадолго замолчать. — Я к тому, что многие из нас носят берцы. Офицер прав, но, учитывая все обстоятельства, сейчас многие люди носят такие ботинки, не так ли? Это не только для полицейских и солдат, и… ладно, это имело бы смысл, если бы убийца был военным или полицейским. Но он не мог быть прямо здесь, с ними, не так ли? Чонгук не может удержаться, чтобы не осмотреть подвал. Лерой, Хосок, Сокджин, Зак. Первые трое мужчин всегда являются первыми на место преступления вместе с ним и Тэхёном. Чонгук бросает беглый взгляд на обувь Зака. Чёрные берцы. Такого не может быть, верно? В конце концов, Зак с Кристин проводят ночи вместе, будучи напарниками. Они чуть позже всех прибывают на место преступления, но всё же. Они проверяли камеры на крыльце Чапмана, сказали, что посмотрят вместе с Тайлером, что можно сделать, словно они были повреждены. К Тайлеру они ещё не ходили, потому что он сильно занят компьютерами в участке. Это не может быть кто-то из них, просто не может. Значит, бывший военнослужащий. Плюс, он, скорее всего, привык к убийствам, учитывая его службу. — Думаю, он снова воспользовался тактическим ножом, — говорит Хосок и указывает на приближенные фотографии рваных ран. — Подобным оружием можно сотворить такое. Он не смог отрезать пенис одним разом, что можно судить по характеру ран. — Этот псих просто безумен, — раздаётся горький голос Тэхёна. — Все эти раны… я их даже сосчитать не смог. Никто бы не смог. Даже смотря на фото Чонгук чувствует этот ужас. Кровь, пропитавшую рубашку Чапмана; этот жуткий запах, кисловатую смесь телесных жидкостей и пронзённых органов. — Это точно личные счёты, — говорит Джорджи. — Тут это очевиднее всего. Она права. — Похоже на то, что он действительно хотел порадовать Эрин, — отвечает Чонгук. — Может, он положил глаз на Чапмана уже давно, задолго до первого убийства. Тэхён смотрит на него, вдруг хмурясь. — Что, если это послужило началом? Большинство серийных убийц начинают убивать, когда что-то срабатывает триггером, верно? Может ли Чапман быть таким триггером? Поворотный момент, снова и снова. То убийство точно было ошибкой, им нужно лишь выяснить, почему. — Ты чёртов гений, — вслух произносит Чонгук, зарабатывая удивлённый взгляд Сокджина и мягкий — Хосока. — Не, — отнекивается Тэхён, внезапно засмущавшись. — Я могу ошибаться, но я так вижу. Чонгук тоже видит, благодаря ему. — Мы должны вернуться к началу, — заявляет он. — И узнать, что же пошло не так.

***

К всеобщему напряжению, которое возникает как только они заходят в офис Tribune, уже можно было бы привыкнуть. Как минимум три знакомых лица здесь они точно найдут. Чонгук без труда замечает Намджуна и Стэйси, разговаривающих друг с другом так, словно они планируют порабощение мира, что вполне может оказаться правдой. Двое журналистов поднимают головы как только помещение охватывает тишина. Намджун нахально плавно кивает, усмехаясь, а Стэйси даже не пытается скрыть неприязнь. На первый взгляд, они не так уж и огорчены смертью большого босса, скорее, заинтересованы в собственной от того выгоде. Вели бы они себя столь нахально, если бы умерла Эрин? Чонгук стучит в дверь её кабинета и проходит после Тэхёна, когда она разрешает им войти. Она стоит к ним спиной, задумчиво глядя в окно. Даже с такого ракурса она походит на злобного гения, королеву, что ожидает повиновения своих подданных. — Детективы, — здоровается она, не оборачиваясь, прохладным, но довольным тоном, словно усмехаясь. Скорее всего это она и делает. Чонгук терпеть не может эту ауру вокруг неё. Ненавидит её вылизанный, жуткий кабинет. Ненавидит её всеми фибрами души. Она, может, и не избивала Майлза до смерти, но она всё это спланировала. В его смерти её вины ровно столько же, как и у исполнителя. Чонгук хотел бы отомстить за своего друга. Всё его тело так и рвётся вперёд. Он мог бы схватить её за волосы и размозжить череп о стекло. Он мог бы вытащить Беретту и раскрасить стены в кроваво красный. Он мог бы схватить этот нож для бумаги со стола и одним движением полоснуть по горлу. Он столько всего мог бы сделать, наблюдая со стороны за её предсмертной агонией. Удостоила бы она его таким зрелищем? Вес Макрели во внутреннем кармане пальто возвращает его в реальность, ту самую, где он должен быть сдержанным детективом. Сейчас он на задании, которое, к сожалению, не включает в себя резню. — Не будет ли слишком иронично сказать, что мы сожалеем вашей утрате? — хрипло Тэхён начинает разговор. Эрин слишком медленно поворачивается к ним, начав с головы. На губах лёгкая ухмылка, как Чонгук и предполагал, но она остаётся на своём месте со сцепленными за спиной руками. Чонгук с трудом выносит ночи после смерти Майлза до сих пор. А она? Лицо словно начищенная до блеска тарелка, даже не пытается разыграть печаль, раз уж они остались втроём. Она пыталась, когда они допрашивали её после убийства Сэди, но те времена давно прошли. Теперь она будет насмехаться, не скрываясь, швыряя правду прямо им в лицо, но всё же продолжит сохранять элемент загадки, не выдавая себя с потрохами. Но они-то знают. Она знает, что они знают, а они знают, что она знает, что они знают. Запутанно, не так ли? — Почему же, детектив Ким? Мы с Колином были близки. Поэтому вы здесь, в конце концов. — Насколько вы были близки? — спрашивает Тэхён и делает шаг вперёд, приближаясь к Эрин и отдаляясь от Чонгука. — Не так, как вы, это уж точно. Чонгук заводит руки за спину, чтобы незаметно посильнее сжать кулаки, и присоединяется к своему напарнику. Она пыталась разорвать их связь, но у неё не вышло. Расстроена ли она сейчас или рада снова видеть их вместе в качестве своих соперников? Потому что она никогда не хотела их уничтожать, не так ли? Это был всего лишь ещё один способ отвлечь их внимание, ещё одно боевое крещение. Сильные враги, которые были бы её достойны. Вот, что ей было нужно, что она всё это время так хотела. Игра не доставляет удовольствия, если ваши противники слишком слабы. — Вы ничего о нас не знаете, — цедит Тэхён сквозь сжатые зубы. В ответ она слегка вздёргивает подбородок, горделиво и насмешливо. — Говорят, вы трахаетесь, — говорит ровно, с ноткой веселья. — Я говорю о такой степени близости. Кулаки Чонгука уже сжаты настолько сильно, что ногти до боли впиваются в кожу. — Говорят? — переспрашивает Тэхён, практически закипая. — Или вы говорите? — Ах, — выдыхает она и расплывается в улыбке. — И то, и то, я полагаю. Понимаете, это напряжение между вами. Я ещё давно его почувствовала, до нашей встречи, — она грациозно шагает вперёд. — Вы были созданы, чтобы работать вместе, детективы. Быть вместе. Не понимаю, почему вы так долго к этому шли. Эта сука тут распинается, словно не она сама — причина, по которой их сделали напарниками. Она и этим своим достижением гордится? Потому что иначе это и не назовёшь, учитывая её план. Эрин не сделала их своей целью, когда они начали работать вместе. Они стали напарниками из-за её действий. — Знаете, я писала о многих делах, убийствах или же нет, — она скользит между ними кошачьим взглядом. — Но я никогда ещё не видела подобного дуэта. Вы цепляете взгляды, джентльмены, это наверняка. Она решила их сблизить, но зачем? Только для того, чтобы у неё были достойные соперники, или же ради удовлетворения какого-то своего чувства эстетики? Она столько инфы на них нарыла, да, но почему тогда Тэхён ничего о ней не знал? Она работает на Tribune уже долгое время, так почему вдруг появилась словно ниоткуда, властная и уверенная в себе? Она специально не отсвечивала всё это время? Чёрт, имеет ли теперь это хоть какое-то значение? — Я похож на того, кто заинтересован в ваших фантазиях? — шипит Тэхён, заставляя Эрин рассмеяться. — Фантазиях? О нет, я бы не посмела. Тэхён тоже уже на грани? Скорее всего. — Итак, — продолжает Эрин, указывая на стулья. — На этот раз присядете или нет? — Я не намерен оставаться здесь хоть секундой дольше, чем потребуется, — отвечает Тэхён. Эрин кивает и переводит взгляд на Чонгука. — Солидарен, — отзывается он. — Как скажете, — Уайт тоже остаётся стоять. — Тогда жду ваши вопросы. — Вы так и не ответили на первый, — произносит Тэхён. — Насколько, блять, близки вы были? — Думаете, так нужно разговаривать с человеком, который может вам помочь? — спрашивает она всё так же ровно, без намёка на раздражение. — Вам повезло, что я вас хорошо знаю, детектив Ким. Она как всегда пытается вывести его из себя, но у неё не получится, верно? Чонгук позаботится о том, чтобы им не пришлось оставаться здесь надолго. Ему придётся. — Просто ответьте, пожалуйста, на вопрос. — Вы гораздо спокойнее, чем в тот раз, — подмечает Эрин, глядя на Чонгука. — Поразительно, как вы на себя не похожи, когда вашего напарника нет рядом. Он не может с ней поспорить, опять же. — А по поводу вопроса, да. Что ж, Колин занимал высокие должности, но я знала его ещё до того, как он стал главным редактором. — До того он был иностранным корреспондентом, — говорит Чонгук. — Верно? — Верно, — она кивает, — но тогда я его ещё не знала. Нас познакомили где-то… пять или шесть лет назад. Долгая история, короче говоря. — Он стал для меня кем-то вроде наставника, — объясняет она. — Я раньше работала на него, а затем перешла сюда, когда он начал взбираться по карьерной лестнице. — Вы перешли на должность, которую до сих пор занимаете? Она соглашается. Смогла бы она убить своего наставника? Может она того и хотела, но только через доверенное лицо. Чёрт, через доверенное лицо. Так ли она выбирала всех своих жертв? Напоминали ли все они, хотя бы отдалённо, тех, кто когда-либо ей навредил? В конце концов, это имело бы смысл. Если бы она начала убивать близких к себе людей, это вызвало бы подозрение, но через посредника? Неплохой способ снять стресс и выпустить злость. Он на верном пути или же в корне ошибается? — Вы тоже хотели стать главным редактором? — прямо спрашивает Чонгук. — Сейчас вы этого хотите? — Если меня за эту должность убьют, то в чём смысл? — Отвечайте. Ему хочется сорвать эту чёртову ухмылку с её лица. — Конечно, хочу, — отвечает Эрин. — Вы представить себе не можете, как долго и упорно я шла к своей цели, но мне придётся подождать. Сейчас слишком неспокойно. И она ухмыляется, снова и снова, стоя посреди устроенного самолично хаоса. Нет такого слова, описывающего его желание убить её здесь и сейчас. Задание. Прибор в его кармане. Тэхён рядом с ним, будущее, которое Чонгук видит для них, если всё хорошо закончится. Он не может позволить Эрин превратить его в своего близнеца. — Плюс, — продолжает она, — я думаю, у них уже есть кандидатура на его замену. — Кто? — Карен Джонсон, — её голос внезапно звучит горько. — Заурядная стерва, если вам нужно моё мнение. Чёрт, куда делась солидарность? Но ладно, Карен, можно себе представить. — Разве вы сами не стерва? — парирует Тэхён грубо, заставляя Чонгука неодобрительно зыркнуть. Ему правда стоит сбавить обороты, пока не пролилась чья-то кровь. — Стерва, может быть, — отвечает она совсем не уязвлённо, — но точно не заурядная. Они и без неё это знают. — Эта Карен, — вмешивается Чонгук, — она была близка с вашим боссом? — Он был и её боссом тоже, — Чонгук вздёргивает бровь, переглядываясь с Тэхёном. — И не только, у любого спросите. Я не знаю, как могла работать с ней вместе. Тэхён вынимает фотографию из кармана и показывает Эрин. — Это она рядом с Чапманом? — Да, — кивает она. — Я уже и забыла об этом фото, — она поднимает глаза, улыбаясь. — Видите? Ответы зачастую прямо у вас под носом, детектив Ким. Вас это тоже касается, детектив Чон-Кирни. Эта чёртова сука. Она умеет играть и доказывает это при каждой их встрече. Но совсем скоро она спустится с небес на землю, потому что слишком заигралась. Понимает ли она это или совсем погрязла в своих иллюзиях? — Что вы имели в виду под «и не только»? — спрашивает Чонгук, возвращаясь к связи Карен и Колина. — Они состояли в отношениях? — Они встречались, полагаю, — она говорит расплывчато, хотя явно знает больше. — Вы знаете, как работают слухи. В конце концов, о вас говорит весь Чикаго. По правде говоря, Чонгук никогда не думал, что его отношения с кем-то могут быть для кого-то интереснее, чем серия убийств, которые они пытаются раскрыть. Странно, но опять же, вправе ли он винить этих людей? В некотором смысле, их дуэт может время от времени быть хорошим отвлечением, просто чтобы забыть о том, что происходило в течение нескольких месяцев. Некоторым людям любопытно, другим нравится ненавидеть. Всегда будет что-то, что он не в силах изменить, как бы сильно ни пытался. На данный момент его единственное желание — остановить этот беспорядок, посадить Эрин и её сообщника за решётку до конца их чёртовых жизней. Или покончить с ними. Смертная казнь может и была недавно отменена в Иллинойсе, они всё равно легко могут оказаться на глубине шести футов под землёй, если Чонгуку придётся пойти на крайние меры. Теперь нет места сомнениям. — Она есть сегодня в офисе? — спрашивает Чонгук, надеясь поскорее покинуть это здание. — Приходила утром, но уже ушла домой, — она склоняет голову к плечу. — Вы легко найдёте адрес. Конечно, она им не нужна. Его всё равно уже так и манит дверь, ведущая прочь из этого кабинета, как и Тэхёна, вероятно. Никто из них не хочет быть здесь, если только не для её ареста. — Тогда, думаю, мы здесь закончили, — произносит Чонгук. — Мы свяжемся с вами, если понадобится. Она резко вскидывает бровь. — Не станете спрашивать, где я была в ночь убийства? — она разыгрывает дурочку. — Ох, конечно же вам это не нужно, вы же и так часами за мной следили, потому что уверены в моей виновности. Тишина. — А вы виновны? Энная ухмылка, от которой все тело охватывает дрожь. — Разве не все мы в чём-то виновны, детектив Чон?

***

— Сработало? — спрашивает Чонгук, когда они возвращаются в участок. — Прекрасно, — кивает Кристин. — Сейчас нам остаётся просто использовать номер IMSI, чтобы достать любую инфу. — Вы серьёзно понимаете, как это всё делается? — спрашивает Тэхён. — Типа, я не сомневаюсь в ваших навыках, но я никогда эту херобору не пойму. Это как… эзотерика для меня. Зак смеётся, похлопав детектива по плечу. — Мы поняли, Тэхён. Просто… лови плохих парней, ладно? Именно этим они и пытаются заниматься. — И вы сами знаете, что у нас есть Тайлер, если потребуется помощь, — говорит Кристин. — Он уже должен закончить со всеми компами. — Отличная работа, офицеры, — Зак с Кристин улыбаются Хосоку, после чего покидают парковку и исчезают в участке. — Что у вас двоих? Тэхён косится на Чонгука, предоставляя ему право первым высказаться. — У нас есть ещё одно имя, — произносит Чонгук, пока Тэхён показывает девушку на фото. — Карен Джонсон, которую похоже ненавидит Эрин. Она рассказала нам, что Колин с Карен были больше, чем просто коллегами и, более того, она вполне вероятно станет новым главным редактором. Аккуратные брови Хосока синхронно приподнимаются. — Так, говорите, Эрин ей завидует? — Безусловно. — Давайте поподробнее. — Ну, — начинает Чонгук, — нам ещё нужно навестить Карен, так что больше ничего особенного мы не знаем, но Эрин и Колин знали друг друга лет пять или шесть. Он быстро стал её наставником, а она заняла его место, когда он получил повышение. — То место, которое она занимает сейчас? — Да, — кивает Чон. — Они втроём раньше вместе работали, но я думаю, что Карен после ушла из подчинения Эрин. Они вместе больше не работают, а Карен явно не последний человек, раз её рассматривают на замещение должности главного редактора. — Вам нужно узнать точную дату повышения Карен, — говорит Хосок. — И причину. — Отношения… — бормочет Тэхён, после чего поднимает голову. — Помните, что эта сука говорила о Сэди? Что она, возможно, попала на верхушку через постель? Глаза Чонгука расширяются в осознании, когда они переглядываются с Хосоком. — Думаешь, Джонсон переспала с Чапманом, чтобы получить повышение? — Всё сходится, нет? — говорит Тэхён, и Чонгук соглашается. — Это, конечно, клише, но она до жопы завидовала, по ней видно было. Она слишком уверена в себе, чтобы скрывать зависть как тогда, это очевидно, но такая степень уверенности ведёт к безрассудству и, следовательно, ошибкам. — Вам очень нужно узнать когда и как Карен получила повышение, — повторяет Хосок соверешенно серьёзно. — Возможно мы нашли триггер.

***

— Это здесь, — произносит Чонгук, указывая на дом. Тэхён быстро паркуется к тротуара и глушит двигатель. На улице давно потемнело, но несколько журналистов продолжают оккупировать дом. Ожидаемо, среди них нет никого из Chicago Tribune, включая Карен. — Как же я устал от них, — бормочет Тэхён, откинув голову на подголовник. — Ладно, пойдём уже. Они выходят, одновременно хлопнув дверьми, чем привлекают внимание журналистов. Они поразительно быстро вцепляются в них, накидывая вопрос за вопросом, но детективам удаётся продраться сквозь них в силу их малочисленности. — Мисс Джонсон, — говорит Чонгук в интерком. — Пожалуйста, откройте, это полиция. Детектив Чо… Дверь резко открывается, и их обоих буквально втаскивают внутрь без малейшего предупреждения. Чонгук понимает, почему Карен спешит захлопнуть дверь прямо перед носом кричащих репортёров. — Настырные, не так ли? — так она приветствует их с натянутой улыбкой и вскоре выпрямляется. — Так вот как мы с вами познакомимся, детективы. Аура вокруг неё совсем не похоже на ту, что окружает Эрин, но всё же что-то общее у них есть. Чонгук подмечает это, стоит их взглядам пересечься. Это отсутствие грусти в их глазах. Кто угодно может носить маски, это понятно, но чтобы настолько с ними срастись? Любой мог прочесть печаль в глазах Чонгука после смерти Майлза, всё ещё может — достаточно взглянуть на впалые щёки и осунувшееся лицо. Но она? Всё же их отношения не были такими уж серьёзными. Если она всё-таки попала на верхушку через постель, тогда… это возможно. Чонгук лично таким никогда не занимался, но он отлично знаком с механикой секса без чувств. В конце концов, поиск удовольствия ради удовольствия и ради повышения не так уж сильно отличаются. — Вы нас ждали? — спрашивает Чонгук, пристально её рассматривая. — Уверен, вы уже многое слышали. — Читала, слышала… видела, — очередная улыбка, не такая, как у Эрин, но близкая к тому. — Уверена, вы уже сами знаете, но о вас говорит весь Чикаго и Tribune, среди многих. Те же чёртовы слова. Чонгук понимает теперь, почему Эрин так её не выносит: они похожи. В них есть что-то общее, и это наверняка бесит Уайт. Она уникальна, как и полагается любому божеству, так что естественно она не сможет выносить Карен. Пусть они не похожи физически — за исключением улыбки, — но их характеры практически идентичны. Но опять же, почему Эрин не пыталась переспать с Колином или кем-то ещё, чтобы получить то, что она хотела и хочет до сих пор? Или она пыталась, но потерпела неудачу? Может быть, это просто не соответствует её извращённому моральному кодексу, но Чонгук был бы удивлен, узнав об этом. Она из тех, кто идёт ва-банк, независимо от того, на какие жертвы придётся пойти. Использование секса для достижения своих целей не обязательно будет считаться унизительным, скорее просто использование глупых мужских слабостей. Ох, ну она же такая гордая, не так ли? Такая гордыня только помешала бы подобному плану. Поэтому она выбрала иной путь. Самый ужасный. В конце концов, если они правы во всем этом… это будет означать, что эти убийства проложили ей путь к вершине. Может ли всё быть настолько продуманным? Настолько закрученным? Закрученным, да. Может быть. Он говорит об Эрин Уайт. Для таких убийц, как она, не существует ничего слишком извращённого, поэтому ему не следует отметать версию, основанную только на её кажущейся маловероятности. На данный момент возможно всё, от очевидного до самого сумасшедшего дерьма. — Забавно, что вы так говорите, — отвечает Тэхён, так же пристально, словно анализируя, рассматривая её. — Потому что кое-кто, кого вы знаете, недавно сказал нам то же самое. — Я знаю многих людей, детектив Ким, — снова слова Эрин; они долго работали вместе, это точно. — Кто же? — Эрин Уайт. Наступает тишина. Выражение лица Карен на миг даёт трещину, которую Чонгук не упускает. Должен ли он использовать это сразу? — У вас сложные отношения, — произносит Чонгук, — не так ли? — Не знаю, что она вам сказала, но… — Что вы стерва, — перебивает её Тэхён, также известный как сама тактичность. Но на этот раз он прав, нет смысла избегать темы отношений этих женщин — они уже слишком испорчены. Кроме того, Карен наверняка сама знала, что Эрин рассказала им о ней, даже без подтверждения Тэхёна. — Понятно, — произносит она насмешливо. — Типичная Эрин Уайт. Значит лучше ставить на честность, как сделал это Тэхён. — Она также упомянула о вашей связи с Колином Чапманом, — произносит Чонгук. — Нам… — Связи? — перебивает она, практически усмехаясь. — А она умеет быть забавной, стоит отдать ей должное. Чонгук удивлённо вскидывает бровь. Это характер, или ей плевать на смерть Колина? Чёрт возьми, у него в голове полный беспорядок. Почему хотя бы раз всё не может быть просто? — Так вы никогда не вступали в сексуальную связь с ним? — Вы очень прямолинейны, детектив Чон, — подмечает она со странным блеском в глазах. — Вступала, но я не называла бы это связью. Она, кажется, говорит правду. Это хорошо или плохо? Чонгук уже ничего не знает. — Я расскажу вам всё, что захотите, — говорит она, направляясь в гостиную. — Но сначала присядем. — Так вы не взлюбили друг друга? — спрашивает Чонгук, когда Карен заканчивает рассказывать об их знакомстве с Эрин. — Без причины? — В целом, да, — отвечает она. — Но разве у вас двоих была не такая же ситуация в начале? С этим нельзя не согласиться. — Так что да, — добавляет Карен, — без причины, если не считать нашу общую вспыльчивость. Между нами всегда присутствовал этот элемент состязательности. — Полагаю, такое случается, когда встречаются двое любителей посоревноваться, — произносит Чонгук, заработав косой взгляд со стороны Тэхёна. — Каково было работать с Эрин? Ну, кроме того, что это было неприятно. — Она заняла место Колина и стала моей начальницей на какое-то время, так что можете себе представить. Она хороший журналист, стоит отдать ей должное, но она слишком цепляется за власть. От такого тошнит. Как иронично с её стороны так говорить. — Не так уж и много у неё было власти, к слову, — вмешивается Тэхён. — Управлять небольшой командой журналистов непросто, но не так уж глобально. — Ох, но власть есть власть, — отвечает Карен, поджав губы. — И поверьте, Эрин имела влияние. Мы обе. Мы с ней ещё не так стары, но крутились в этом мире приличное количество времени. А знакомство с нужными людьми творит чудеса. — Людьми типа Колина Чапмана? — интересуется Чонгук, получив от Карен кивок. — Знакомства и близость с нужными людьми творит ещё большие чудеса. — Чудеса вроде повышения? И снова это прекрасное чувство такта. — Любопытно, — произносит Карен. — То есть вы думаете, что я не заслужила повышение? — Разве я так сказал? Она пристально смотрит на Тэхёна ещё пару секунд, после чего её улыбка расширяется. — Не сказали. Так что, да, Эрин. Работа с ней… стимулировала, в каком-то смысле. Она не была добра ко мне, я не была добра к ней, но её профессиональная этика достаточно феноменальна. Не удивительно, это в её стиле. — Как складывались ваши отношения, пока Колин ещё был вашим начальником? Карен переводит взгляд на Чонгука. — Всё было практически так же, просто у Эрин не было стольких возможностей меня раздражать, — она делает паузу. — Я попала в команду после неё, так что к тому моменту, как я начала работу, они с Колином уже были близки. Думаю, он был для неё вроде наставника. Значит в этом Эрин не соврала, хорошо. У них есть два варианта. Первый: она сказала своему напарнику убить Колина, потому что из-за их близости никто бы не поверил, что она стоит за этим. Все же знают, что эти серийники не убивают кого-то себе близкого. Но они эволюционировали, могло ли это измениться? Если да, то были ли все эти убийства спланированы заранее? Как такое возможно? И второй: мужчина действовал по-своему, убил не того человека, которого они планировали, и Эрин теперь старается разыграть равнодушие и спокойствие, чтобы скрыть этот баг в матрице. В любом случае, она остаётся виновной. Чонгук верит в это не только для того, чтобы найти козла отпущения. Он искренне в это верит. Она причастна, но Чонгук ничего с этим в данный момент поделать не может. Он просто пытается вставлять им палки в колёса, но в успехе он не уверен. — И как Эрин… — Так много вопросов об Эрин, — перебивает Тэхёна Карен. — Говорите о ней так, словно она может быть причастна к убийствам. Тэхён рядом напрягается, и Чонгук изо всех сил старается сохранить нейтральное выражение. Она произнесла это со смехом, лёгким и настоящим, а это значит, что она не воспринимает эту теорию всерьёз. Как они могут быть так в этой версии уверены, если даже бывшая коллега Эрин в неё не верит? — Тогда Колин, — меняет тему Чонгук. — Когда он занял должность главного редактора? — Не так давно, может, год назад? — она обдумывает недолго. — Да, год. — Вы уже были близки с ним, когда это произошло? Карен усмехается явному намёку со стороны Чонгука. — Была, как и Эрин, — отвечает она. — Не в том смысле, конечно, ну или я об этом не знала. В основном они были погружены в работу, понимаете. Эти двое словно близнецы, когда речь заходит о работе. Или были, по крайней мере. Пустой дом Чапмана говорит именно об этом. — Когда и почему вы ушли из команды Эрин? Сказав это, Чонгук замирает в ожидании, чувствуя, как скручивает в предвкушении желудок. Конечно, ответ Карен ничего не докажет, но он лишь укрепит путь, который они выбрали достаточно давно. Прекрасный путь, который приведёт их к концу, в котором никто больше не умрёт, по крайней мере, не от рук этих убийц. Всегда будет другой преступник, другое дело, и Чонгук с радостью за него возьмётся, но это? Оно уникально. Эрин и её неизвестный сообщник должны быть арестованы. Это естественно, но Чонгук не может перестать повторять это у себя в голове. Их нужно остановить, и силы на то сосредоточены в его руках и руках Тэхёна. Решение уже здесь, на кончиках пальцев, ведь таков был план Чонгука. Поначалу было сложно, да, но сейчас, когда Тэхён стал ему настоящим напарником, он знает, что им подвластны даже чудеса. Они поймают их, это лишь вопрос времени, недель или даже дней, если им повезёт. Нужно только не упустить представившуюся возможность. — Кто-то уволился, и я заняла их должность. Ничего необычного. — Вы не просто её заняли, — возражает Тэхён. — Та должность была куда выше той, что занимали на тот момент вы. — И что? — спрашивает она, контролируя тон и улыбку. — У меня хватило опыта и навыков. — Но Чапман вам помог, верно? Она какое-то время молчит, смотря на Тэхёна в упор, и, поправив волосы, всё же отвечает: — Я говорила вам, знакомство с правильными людьми всегда в плюсе. — Эрин тоже хотела эту должность? — спрашивает Чонгук, умирая от желания узнать, когда же, блять, её повысили. — Вы говорили про чувство состязательности между вами. — Хотела, и потому обойти её было вдвойне приятнее. Вы даже не представляете, как мне было приятно видеть это её раздражённое лицо, когда она узнала новости. Я не стала её непосредственным начальником, но все знали, что я на порядок выше. Бесконечная игра с властью, даже в таком мире. Где вообще власть не играет никакой роли? — И когда это было, мисс Джонсон? Она смотрит на них своими прекрасными глазами, сцепляет пальцы в замок и элегантно расправляет плечи. Чонгук изо всех сил старается не теребить собственные пальцы, борясь в узлом в животе и комом в горле. Он чувствует, как самая важная зацепка сейчас от него в доли секунды, так близко и… — Несколько месяцев назад, — начинает она, мучая Чонгука ещё немного. — Где-то ближе к концу сентября.

***

— Мы нашли его, — объявляет Чонгук, заходя в подвал с Тэхёном. — Что нашли? — спрашивает Лерой, когда они подходят к своим столам. — Триггер. Хосок выпрямляется, вцепляясь острым взглядом в Чонгука. — Карен рассказала об их сложных отношениях с Эрин. Она ушла в сентябре прошлого года, незадолго до того как начались убийства. Никто не осмеливается заговорить ещё минуту, и тишина давит настолько, что все словно задерживают дыхание. Чонгук не может их винить, ведь сам чувствовал подобное, услышав слова Карен. — Достаточно времени, чтобы набросать план, но слишком мало, чтобы расценивать все как совпадение, — произносит Хосок. — Отличная работа, детективы. Отличная, да, но как же блять поздно. Если бы только… а, ладно. Сейчас не время выдвигать гипотезы. Ему нужно сфокусироваться на том, что они имеют на данный момент. — Эрин и Карен были близки с Чапманом, — более подробно объясняет Чонгук. — Но Карен была ближе, поскольку они спали. Она настаивала на том, что парой они не были, однако, да и о его смерти она не сильно печалилась. — Эрин предполагала, что Карен переспала с Чапманом за должность. — Эрин метила туда же, конечно же, — добавляет Чонгук. — И явно разозлилась, это было очевидно. — Но ты сказал, что они с Колином были близки, так почему… — начинает Лерой. — Ах, точно, мы не уверены, что это убийство было спланировано. Все думали, что сложнее в этом деле уже некуда, а тут на тебе. Сложность сложностью погоняет. — Есть кое-что, чего я не понимаю, — задумчиво начинает Джорджи. — В стихе упоминалась семья, так? Но мы весь день рыли инфу на Чапмана, и нет у него никакой семьи… в живых, по крайней мере. — Джорджи права, — вмешивается Сокджин. — Родители мертвы, женат не был, нет ни детей, ни братьев или сестёр… — Четыре варианта, — произносит Хосок. — Первый — эта часть стиха не так важна, в чем я сомневаюсь. Второй — Эрин заранее выбрала стих, но не стала менять, когда узнала о смерти Колина. Третий — под семьёй понимается Tribune. Четвёртый… есть ещё что-то, о чем нам не известно. — Мы не уверены, что Эрин выбрала этот стих, к слову, — возражает Тэхён, сложив руки на груди. — Может они также делают это по очереди, и его выбрал тот второй мудак, но о нём мы не знаем вообще ничего, чтобы как-то в этом порыться. — Верно, — соглашается Чонгук, — но взятка должна быть связана с повышением Карен и, следовательно, её отношениями с Чапманом. — Но это же не совсем о жадности, верно? — говорит Лерой. — Или нет? — Похоже на смесь жадности и похоти, — отвечает Хосок, — но фокус явно на жадности. Это просто… иной способ интерпретации, скажем так. — Думаю, секс также может сойти за валюту, — предполагает Чонгук. — Для взятки. — Но что насчёт Чапмана? — спрашивает сержант, упираясь ладонями в стол. — Может он не видел в этом взятку. Вы сказали, что Карен не особо печалилась, так может… — Сокджин вздыхает, сжав переносицу. — Не знаю, это странно. — Даже если он не видел в этом взятку, — отвечает Чонгук, — Эрин видела, и это самое важное. Точка зрения убийцы. — То есть это означает, что стих они выбрали уже после того, как её напарник убил Чапмана, — произносит Тэхён. — Чтобы он подошёл к ситуации. — Или, — объясняет Чон, — изначальная жертва, если таковая была, была схожа с Чапманом по профилю. Убийства по доверенности. — Да, точно, — признаёт Тэхён. — В любом случае, дальше нам не продвинуться. Всё так запутано. — Что с горячей линией? — спрашивает Чонгук, стараясь сменить неприятную тему. — Выяснили что-нибудь полезное? — Люди звонят без остановки с тех пор, как мы её открыли, — отвечает ему Сокджин. — Но это приводит к необходимости фильтровать получаемую информацию, да и многие звонки бесполезны. Этого они примерно и ожидали, однако всё равно разочаровывает. — А телефон Эрин? — интересуется Тэхён, глядя на пустые стулья Зака и Кристин. — Сработала та штука с… — он хмурится. — Ну знаете, с номером. — Да, — отзывается Лерой, глядя в монитор. — Она ещё в главном офисе Tribune. Ну, её телефон, по крайней мере. Хорошо. Может, это никуда их не приведёт, но попытаться стоит. — У нас есть доступ к её звонкам и смс, но пока там нет ничего странного, — добавляет Хосок. — Кроме того, что там нет ничего странного. — Конечно, она всё стёрла. Все умолкают после слов Тэхёна, включая Чонгука, на которого внезапно накатывает дикая усталость, словно сбивая с ног. Он надеется, что Хосок был прав тогда, и конец действительно близок. Молится, чтобы было так, но молитвы уже давно никто не слушает. Особенно, если ты имеешь дело с желающими стать богами.

***

Чонгук не думал, что в восемь утра окажется в офисе мэра, но именно туда он входит вместе с Тэхёном, Сокджином и Хосоком. — Доброе утро, Лара, — приветствует Сокджин, вскоре получая пожелание доброго утра в ответ. Завязывается короткая светская беседа, но вскоре все рассаживаются на удобном сером диване, кроме мэра, которая занимает коричневое кресло. Черты лица Лары стали более острыми с тех пор, как Чонгук видел её в последний раз, но он не может её осуждать, потому что, вероятно, сам выглядит не лучше. Её запястья кажутся тоньше, а щёки хоть и не так сильно впали, но всё же не румянятся как раньше. — Полагаю, вам тоже приходится не сладко, — устало глядя на них произносит мэр. — Особенно вам, детективы. — Было нелегко, — соглашается Чонгук, — но не переживайте о нас. Она вымученно улыбается и старается выпрямиться чуть сильнее. — Вы прелесть, — мягко произносит Лара, после чего тихо хлопает в ладоши. — Итак, СМИ. — Они на вас давили? — спрашивает Сокджин, и мэр кивает. — Больше обычного, — вздыхает она. — Если бы только они так интересовались моей кампанией. — Вы отлично справляетесь с журналистами, — произносит Хосок, усмехнувшись, — все мы знаем, какими они могут быть настойчивыми. — Журналисты это одно дело, но люди уже начинают всё сильнее волноваться, — она умолкает. — Чикагцы, которых я поклялась защищать. — Как и мы, — произносит Тэхён хриплым от долгого молчания голосом. — Вы не одна. Видите? Тэхён тоже умеет быть милым… не волнуйтесь, Чонгук сам об этом узнал совсем недавно. Лара вновь слабо улыбается, но вскоре снова возвращает лицу серьёзность. — Что насчёт проактивных техник? Думаете, они работают? — Не идеально, но они эффективны, — честно отвечает Хосок. — Помните, что я говорил вам в тот раз? Что они поспособствуют совершению ошибки со стороны мужчины? Мэр кивает. — Что ж, он её совершил. Убийство Колина Чапмана было ошибкой. Лара чуть подаётся вперёд, нахмурившись. — Можем ли мы показать вам фотографии? — спрашивает Сокджин. Мэр соглашается, еще больше склоняясь вперёд, чтобы взглянуть на фотографии, которые Сокджин разложил по столу, вынув их из папки, которую взял с собой. — Это одно из худших мест преступления на моей памяти, — предостерегает Чонгук. — Верю, — на выдохе произносит Лара и берёт в руку один из снимков. — Здесь столько… крови. Идеальное описания событий, да. — Убийца вломился в его дом, как нам всем уже известно, — добавляет она, поднимая глаза. — Это и есть ошибка, верно? — Верно, — подтверждает Хосок. — Скоро должны прийти результаты из лаборатории, и есть шанс, что мы что-то дельное из них получим. — Сейчас это было бы кстати. Никто в этой комнате не станет спорить. Даже без совпадений малейший след ДНК был бы настоящим чудом. Они ведь так долго ждали, когда произойдет что-то подобное. — Вы также говорили, что у вас есть подозреваемые, — произносит мэр. — Расскажете подробнее? Хосок с Сокджином переглядываются, как и Чонгук с Тэхёном. Рассказать ей об Эрин или нет? В конце концов, мэр может оступиться и сказать что-то, чего она не должна говорить, например, имя Эрин. Обнародовать это было бы не очень хорошим ходом, особенно когда они не уверены на сто процентов в её виновности. Девяносто девять процентов недостаточно. — У нас есть основания подозревать женщину, — решает поделиться Сокджин. — Но, если честно, я не уверен, что мне стоит называть вам её имя. Это никак с вами не связано, но… — Я понимаю, — мягко перебивает его Лара. — Я здесь уже давно и знаю, как всё работает. Вы хотите быть уверенными, и я ценю вашу честность. Сокджин чуть склоняет голову, благодаря. — Мы пристально за ней наблюдаем, — произносит Хосок. — Давление на них сейчас невероятное, но я уверен, что она не из тех, кто способен оступиться. — Но мужчина всё же совершил ошибку, — продолжает Чонгук. — И благодаря ней мы сможем его найти. — Тогда продолжайте, — кивает мэр. — Делайте всё, что потребуется. — Что касается потенциальной пресс-конференции, о которой могут попросить СМИ, — начинает Хосок, — то думаю стоит ещё немного подождать. По крайней мере результатов из лаборатории. — Я согласна, — соглашает Лара, кивая. — Делайте всё необходимое, только скажите, когда мне вступить. Чонгук надеется, что это случится вскоре.

***

— Я — женщина, — начинает специальный агент. — Я Эрин Уайт. Чонгук подавляет дрожь, когда Хосок начинает ходить по помещению, как делает постоянно, когда встаёт на место этих чёртовых убийц. — Убийство Сэди было пятым и, превыше всего, было настоящим произведением искусства. Моим, — короткая пауза. — Сейчас важнее всего обмануть весь мир. Эти детективы начали меня подозревать, но они ничего не могут сделать. Они, может, и следят за мной, но я ведь просто работаю, не так ли? Максимум вижусь с этим идиотом-писателем, — здесь Чонгук бы усмехнулся, не будь он так сосредоточен. — Я не буду скрываться все три недели, потому что это не в моём стиле. Я продолжу заниматься своим делом, но отдалюсь от напарника на какое-то время. Он не держит всё под контролем, как я, не ему решать, и всё же он всегда меня слушается. Мы всё это спланировали, он знает, что делать и кого ему надо убить. Мы на шаг впереди. Хосок делает паузу, переводит дыхание и убеждается, что никто не потерял нить. — Но затем, в ночь убийства, я получаю звонок от Стэйси, которая уже там. Я знаю адрес, знаю имя. Всё должно было пойти не так, совсем, но я не могу позволить этим копам это выяснить. Сейчас я больше журналист, чем убийца, так что буду вести себя соответствующе, — Хосок указывает на один из снимков с искалеченным телом. — Я не говорила своему сообщнику убивать Чапмана, тем более в его собственном доме, где проще всего налажать. Он проебался, но я могу всё исправить. Может, я пока ещё не знаю, как, но я найду способ. Когда агент умолкает, повисает тишина. Каждый в помещении обдумывает услышанное. Эрин коварна, умна, смела и уверенна в себе, это точно, но как далеко она зайдёт? — Думаете, они могут просто перестать убивать, чтобы не попасться? Хосок косится на Джорджи, поправляя галстук. — Это будет зависеть от результатов из лаборатории, но я не думаю, что они сейчас остановятся, — он делает пару глотков из бутылки с водой. — Если мы выясним личность мужчины, Эрин пойдёт ко дну вместе с ним. Он не останется ей верен, если мы до него доберёмся, и он уже начал подрывать её доверие. — Но что, если мы ошибаемся? — интересуется Лерой. — Что, если Чапман был первоначальной целью? Чонгук, возможно, знает ответ. — Чапман был слишком ей близок, она бы не стала… — Но он был триггером, верно? — перебивает Лерой. — Они могли бы убить его, чтобы завершить цикл. Чонгук качает головой, не убеждённый. — Это бы значило последнее убийство, но Эрин ни за что не отдала бы его своему напарнику. — Чонгук прав, — соглашается Джорджи, глядя на Лероя. Чонгук пару секунд молчит, собираясь с мыслями. — Мы с Тэхёном думали… — начинает он неуверенно. — Что, если мы их последние цели? Помещение погружается в ошарашенную тишину. Очевидно, никто об этом не думал. — Триггер — это одно, — продолжает Чонгук, — но мы были ходячими мишенями с самого начала. Это такая нихуёвая деталь, могу сказать. — Она не сможет… — начинает Сокджин, нахмурившись и опустив голову. — Она не сможет добраться до вас, да? Больше всего Чонгука удивляет его голос. Обеспокоенный, слегка подрагивающий. — Это мы узнаем, только если она попытается, — отвечает Чонгук с горечью, также слегка ошарашенный. — Чего мы бы хотели избежать, — подаёт голос Тэхён и переводит взгляд на Хосока. — Что ты думаешь? Специальный агент какое-то время молчит, действительно задумавшись. — Это умно, — наконец отвечает он. — И вполне вероятная возможность. Я не вижу лучшего способа завершить эту серию, — Хосок опускает глаза на секунду. — Тогда действительно завершился бы цикл. Альфа и Омега, в каком-то смысле. Альфа и Омега, точно. — Начало и конец. За выверенным, ровным тоном Чонгука скрывается рвущееся желание разорвать этот порочный цикл до его завершения.

***

— Прошло меньше недели, а результаты уже готовы, — объявляет Сокджин в папкой в руке. — Но сначала давайте вспомним всё, что мы узнали о жертве, — сержант начинает с демонстрации нескольких фотографий Чапмана на доске. — Колин Чапман, 57 лет, жил один в Вэст Лупе, в доме, который купил несколько месяцев назад. До того, как стал главным редактором Tribune, занимал настоящую должность Эрин, а ещё раньше работал иностранным корреспондентом. Он знал Эрин Уайт несколько лет и сблизился с Карен Джонсон, когда она работала под его руководством. Когда он получил повышение, то уже был достаточно известен в кругах журналистов и имел приличное количество полезных связей с влиятельными людьми. — Это его не спасло, однако, — бормочет Тэхён, заработав раздражённый взгляд Сокджина. — Не спасло, — продолжает Хосок, — отсюда и необходимость говорить о его убийстве, — неплохой переход. — Тело Колина Чапмана было обнаружено его соседом, Маркусом Дэвисом, на крыльце собственного дома. Сын Маркуса, Майкл, наш главный свидетель. Мальчик слышал, как дрались Чапман с убийцей и видел, как последний скрылся в чёрном минивэне вскоре. Кристин, Зак и Тайлер смогли восстановить данные с камеры видеонаблюдения, но мы смогли увидеть лишь как убийца тащит тело наружу и уходит с компьютером Чапмана. Наступает очередь Чонгука. — Тело было сильно изуродовано, и убийца оставил подпись, сделанную кровью Чапмана, внутри, на полу. «Better» заглавными буквами, но без привычного вопросительного знака. Были обнаружены следы борьбы в гостиной, но больше нигде. Дом Чапмана казался пустым, за исключением его кабинета, где он, очевидно, проводил больше всего времени. Его машина осталась в гараже. Затем — очередь Тэхёна. — Через пару минут мы узнаем точно, что убило Чапмана, но даже без лаборатории многое очевидно. Этот ебанутый отрезал ему член, что многое о нём говорит. Во-первых, у психопата полностью поехала крыша. Во-вторых, он неудовлетворённый жизнью кусок дерьма с садистскими наклонностями, который затаил обиду на свой же собственный вид — людей. В-третьих, он хотел сильнее унизить свою жертву, чем нас, потому пошёл на такое рискованное убийство. В-четвёртых, я собираюсь найти это отродье и сделать с ним то же самое. Помещение окутывает тишина, потому что в словах Тэхёна не было ни намёка на шутку. — Отлично, — произносит Сокджин, поправляет галстук и открывает папку. — Думаю, пришло время всё узнать. Сержант опускает голову, чтобы прочитать отчёт вслух. Чонгук внимательно слушает его, мысленно отмечая каждую деталь. На данный момент нет ничего нового, но достаточно скоро информация становится более интересной. — Самое серьёзное увечье было нанесено antemortem, — заявляет Сокджин, отчего в горле Чонгука образовывается ком. — И Чапман скончался от одного из ударов, вероятнее всего. Нанесение увечий в любом случае было главной целью убийцы, без единого сомнения, но, конечно, если у него было ограничено время, это многое меняет. Садистская тенденция всё ещё присутствует, но немного иначе. Он скорее стремился убить Чапмана, а не пытать его. Это также казалось более личным. Далее следует ещё один пласт важной информации, но уже им известной. Чонгук умирает от желания положить руку на бедро Тэхёна, чтобы остановить непрерывные и резкие движения его колена, но в итоге этого не делает. В любом случае, они все чертовски напряжены, он не может и не будет винить Тэхёна, однако видеть, как волнуется любимый человек, всегда неприятно. Любимый человек. — Ох, блядство, — выдыхает Сокджин, что крайне для него нетипично, чем привлекает всеобщее внимание. — Наконец-то. Чонгук обменивается удивлёнными взглядами с Тэхёном, как и все остальные в подвале, однако спустя пару секунд до них доходит. — В нашей базе нет совпадений, но… — Сокджин плотно сжимает губы, словно сам не может поверить в то, что собирается сказать. — У нас есть ДНК одного из убийц.