Путешествие в Совенок, или 2я смена.

Рей и Аска стояли у рва, у бастиона Обертайх. Позади шла тропинка вдоль вала, и где-то недалеко колыхалась дымка, а над лесом поднималась туча. —Мы тут, - сказала Рей, отряхнула джинсы – они стали влажными. Аска же спросила, «что это было», и потянулась к телефону – он завис. Перезагрузка. —Рит, телефон не работает! —И? Этому козлу я денег не дала! Сусанин нашелся… - Рей сама вытащила телефон и перегрузила. Телефон начал загружаться, но тут послышался шум трамвая. Рей прошла к лестнице, поднялась – перед ней была улица Невского, и мимо проехал трамвайный поезд из 2х вагонов. Он был окрашен в красный цвет, а кузов и окна окаймлены белым. На верхнем окне была табличка маршрута: 8. Улица Тельмана – Кинотеатр «Родина». —А где церковь? – спросила Рей и рухнула. —Подруга! Очнись! – Аска уже тут, она ударами по щекам привела Рей в чувство. – Уходим отсюда! Слышишь?! Пошли, пошли! Вон, в тот сквер! Рей очнулась и пошла вслед за Асей в сторону Невского. Откуда-то уже слышался шум сирены. Трамвай благополучно уехал. —Ты чего? —Ася. Ты знаешь, что рельсы здесь были сняты 5-6 лет назад! А вот тут должна была строиться церковь какая-то. На месте церкви красовался поросший травой пустырь, где были свалены бетонные плиты, и никакой стройкой тут и не пахло. —Девушка, вам плохо? – спросил какой-то юноша с аккуратными усами. Нет, мужчина, но очень молодой, студент. Одет в костюм с галстуком. – Врача надо? —Извините, все в порядке, - ответила Ася. – А вы… —Студент, иду сессию сдавать. Просто, вы не помните, чем социалистическая семья отличается от коммунистической, и когда она отомрет? Я готовился, готовился, у меня сейчас экзамен… Рома. —Ася. —А… —Рита, - ответила Рей. Она мечтала о том, чтобы этот товарищ быстрее отвалил. Они уже дошли до сквера напротив корпусов КГУ – они, собственно, в 1987 ничем не отличались от 2011, только с красным флагом и лозунгами. И еще не было памятника просветителю Франциску Скорине (17). Рей и Аска сели на скамейку, а у Аски в глазах отобразилось удивление. —А ты сам не помнишь? – спросила Ася. – У тебя билет такой? —Готовился долго. Рита, вы как себя чувствуете? Что-то случилось? —Упала неудачно, - ответила Рей. - Что такое? —Экзамен по научному коммунизму. —Не уверен? – Рей встала, взяла за руку студента. – Вставай, чего расклеился? Вот. А сейчас иди и сдавай, быстрее, быстрее! Сейчас вспомнишь! Вид у Рей был настолько суровый, а взгляд недовольный, что студент кивнул, поблагодарил и побежал в сторону корпуса. Аска услышала, как какие-то 2е одногрупников смотрят на него и на них. Кто-то произнес: —Похоже, его бортанули. —Или пообещали свидание, если сдаст. —Как не хочется в глушь ехать! —В глушь Забайкалья я б сам поехал! Там можно поднять денег! —Отлично, пошли! – сказала Рей. Когда они добрались до перекрестка с улицей Куйбышева, стало ясно, что они точно не в своем времени! Мимо ехали машины – ни одной иномарки, только пара каких-то фургончиков с надписями «ZUK»! Пронесся, рыча, армейский грузовик старого образца, моды 50 годов, потом другой, увозя каких-то солдат. —ЗИЛ-157! – узнала Аска. – У нас такие ездили! А потом мимо проехал автобус ЛИАЗ-677, издав знакомый и забытый звук перекатывающихся бутылок, а навстречу ему – желтый Икарус. На всякий случай девушки забежали в подъезд дома 18. Домофона или замков-то не было! —Точно! – Рей вытащила телефон, увидела, что он не видит сети. Выключила, чтоб не сажать батарею. – Так мы что, в Союзе? —Тихо, тихо! Ты не раскисай! – ответила Аска. – Мы не отсюда. —У тебя это… приглашение осталось? Вдруг, мы уже опоздали? —Да, я положила в карман. И дальше что? —Узнать бы, какое сегодня число! Девушки посидели на ступеньках. Рей пришла в себя, Аска же улыбалась. —Представляешь! Какой подкат! Ну, что, вот, нашла! С 28 июня! —А сейчас какое? —Пошли! Пошли! Вперед! – Аска взяла подругу за руку. Они вышли во внутренний двор. Недалеко сидят бабушки – они даже не заметили, что из подъезда вышли, только черно-белый кот высунулся из кустов. Висит белье, сарай, стоит старый Москвич и пара мотоциклов. Аска вертела головой. Чистый воздух! Яркие краски середины лета! Только там, где идет улица Литовский вал, все курится облако тумана. —А куда они смотрят? – спросила Рей. —Туда, откуда мы явились. Девушки уже перешли улицу и оказались рядом с магазином «Промтовары». —Промтовары. А у нас сейчас там «Семья»… А напротив – газетный киоск и бочка с квасом! Пошли! Они влились в немногочисленный поток людей. Народ был одет кто во что горазд. Кто в платья, кто в брюках, кто-то в джинсах. Прически тоже разные – вплоть до пышных волос а-ля Сандра Крету. Рей и Аска в своих джинсах, майках и джинсовых куртках их толпы не выделялись. Разве только у Аски полиэтиленовый пакет из будущего с замысловатым узором. Девушки выпили квас, проверили свежую прессу. Ассортимент велик: «Правда», «Советская Россия», «Калининградская правда», «Комсомольская правда», «Аргументы и Факты», «Известия», «Учительская газета», «Труд», легендарная «Литературная газета». У киоска очередь – пара товарищей при брюках, рубашках, значках что-то изучала. Видно, товарищи непростые, партийные. А пока изучают, можно посмотреть, что есть. —А я думала, что таких уже нет… - Ася указала на журналы. «Крестьянка», «Работница». «Техника молодежи». «Радио». «Наука и жизнь». «Знание – сила», «Костёр», «Коммунист». —Знакомо, - ответила Рей. – «Приусадебное хозяйство», помню, моя бабушка выписывала. Идем, освободились. «Товарищи» разжились «Правдой» и «Огоньком», где, судя по их репликам, опять Коротич (18) опубликовал какую-то чернуху. И куда Партия смотрит? —«Огонек» последний! – объявила киоскер. – Скоро новый привезут! —«Калининградскую правду» за сегодня, - ответила Рей. – Почем она? —Как всегда, 3 копейки! – ей протянули свежий номер. Рей расплатилась. Вот заветный номер. —А еще там журнал «Спутник кинозрителя». Ну и название! —Тихо, Ась! Здесь тебе не там! —Извините, а «Юный техник» есть? – спросила Ася. —Уже продали, - ответила киоскер. Девушки отошли подальше и стали изучать. Оказалось, что «сегодня», куда они попали, 24 июня. У них до начала какой-то «смены» 4 дня! Надо бы где-то перекантоваться, пережить! —Надо взять билет, - заметила Аска. – А время? Будешь по телефону узнавать? Рядом оказалась какая-то женщина. Рей приготовилась, что она сейчас посмотрит, как на ненормальных, но она прошла мимо, будто так и надо (19). Повезло! —А на чем отсюда на вокзал? Вот, автобус 17! К остановке подрулил «Икарус 260». —На Баранова, - молвила Аска. —Нет! Нам на трамвай! – заметила Рей. Вот и №8. Девушки зашли, а теперь вопрос – как же билеты? Кондуктора нет. Стоят компостеры – обладатели заветных проездных вставляют их внутрь, дергают ручку, и после звука «хук» вынимают. Рей и Аска устроились подальше. —Рей, часы надо! Наручные! —Поняла. Найдем. Смотри! Трамвай уже несся мимо КГУ, мимо знакомого пустыря. Дымка и «экран» уже исчезли, а у ступенек стоял «УАЗ», и какие-то люди шли вдоль вала. У бастиона «Обертайх» замерла бежевая «Волга»-универсал с зашторенными окнами и парой антенн. —КГБ, похоже, - ответила Рей. —Не парься, думаешь, будут искать? Перекресток. Насколько видно, тумана уже нет. Нет и пары красных высоток – их в 1987 году пока не построили. Трамвай спокойно проезжает, останавливается напротив площади Василевского. Люди входят и выходят, что-то обсуждают, кто-то читает газету, кто-то, как 2 студентки, склонились над учебником и конспектами. Пионеры, возвращающиеся со школы. Пара стариков с орденскими планками и авоськами с продуктами. Один сетовал, что Горбач спятил, другой молча слушал. Рей и Аска углубились в чтение газеты. Они уже захотели есть, но решили потерпеть, а там станет ясно. Чем же живет город? Оказалось, что 21 июня состоялись выборы в Калининградский областной и городской советы народных депутатов. Писали, что выборы признали состоявшимися, явка 98%, за кандидатов голосовали 99% избирателей. В областной совет избрали 175 человек (состав обновился на 70%), в городской – 420 (обновились на 66%). —Ничего себе! 420! Куда эту прорву кормить? – спросила Аска. —Ась, в СССР депутату льгот, как у нас, не полагалось. —А! Ниже была статья об открытии в Москве 23 июня Всемирного конгресса женщин. Отдельно – слово Генерального секретаря ЦК КПСС Михаила Сергеевича Горбачева на полторы полосы. Громкие речи, девиз «Ради мира и счастья». —Очередное сотрясание воздуха, - заметила Рей. – Лучше бы забор покрасили. —Дай, почитаю! Интересно же! —Вот это куда интереснее! – Рей указала на статью на 2й странице, где писали про разбор дела теперь уже бывшего директора племзавода «Тимирязевский» Евсеева. Ему вменяли и приписки, и начисление премий себе, любимому. Отдельно написали, что он бесплатно воспользовался заводским трактором для уборки огорода и трудом студентов-практикантов, вскопавших ему картошку. Отдельно парткомиссия указала на «отношения» Евсеева со своим персональным водителем: шеф и поставил его в очередь на «Волгу», и выделял ссуду в размере 1211 рублей и материалы на ремонт двухэтажного дома, забывая спросить об оплате. В это же время сельчане еле наскребли 489 рублей за ремонт бани, указал корреспондент. Жену Евсеева обвиняли в подделке трудовой книжки и злоупотреблении финансовыми полномочиями. Приговор – мужу вынесли строгий выговор и отправили инженером в совхоз «Березняки», а жену исключили из партии. Но это было еще не все – в статье короткой строкой проходили сведения о злоупотреблениях директора Ясновского совхоза Моськина, что чинил личную «Волгу» за счет государства, директора совхоза «Высоковский» Боровкова, выделившего, надо полагать, мимо очереди, квартиру своему родственнику. И, подводя итог, корреспондент отмечал молчание и замалчивание нарушений парткомами при этих предприятиях. —Вот это реально «черная метка» местным ворам и коррупционерам! – заметила Рей. – Не то что «Новые Колеса». —А? Это? – спросила Аска. – Дашь прочесть? —Попозже. Смотри, мы выехали на Остров. Трамвай уже проехал по широкому и просторному Московскому проспекту и свернул на остров. Сомнений не осталось никаких – это не Россия, а СССР. Рей не увидела корпусов Балтик-ЭКСПО, Кафедральный Собор все еще стоял в руинах, а вместо Рыбной деревни был пустырь и какие-то армейские склады за высоченным забором. У берега Преголи замер плавучий парусник-кафе «Алые паруса», и десяток-другой человек, торгующих всяким заграничным дефицитом. На последней странице была статья про рыболовецкий колхоз «За родину», программа ТВ, рубрика «Океан – Порт – Океан», где писали, какие суда снялись с промысла, вышли на промысел и какие уже прибыли или вот-вот прибудут в Калининград. Краткая хроника происшествий – учащиеся ГПТУ 5 (перечислялись фамилии) обокрали отдыхающих на базе «Сосновый бор», какой-то гражданин в Гусеве во время пьянки ударил ножом собутыльника, в школе №2 поселка Взморье разбили стекло и обокрали столовую. 3х человек изобличили в самогоноварении. —Рембыттехника уже была? – спросила Рей, когда проезжали мимо сквера, где расположилось ее панельно-стеклянное здание стилистики линейного конструктивизма. – Думала, ее позже сделали. Ни одного ларька! Ася же разглядывала, что там за машины. «Жигули», «ИЖ каблук», «УАЗ». Хоть бы иномарка какая, но не попадаются. Трамвай повернул налево, к вокзалу. Сквер, кинотеатр «Октябрь» с афишей нового фильма – «Нелегко с мужчинами» из СФРЮ. —СФРЮ? – спросила Ася. – Это что за страна? —Югославия, - ответил какой-то пассажир, стоящий рядом. – Что, турпутевку хочешь оформить? А вот хрен тебе, сначала волосы шалавные смой. Как таких только за границу пускают! —Был я там, - заговорил ветеран с авоськой. – Безо всякой турпутевки, на «Студере». Если б не фрицы и местная сволочь, то там хорошо. Горы. Свежий воздух. Девушки красивые, что городские, что партизанки. Трамвай остановился, и девушки вышли. Пассажир продолжал бушевать, на что удостоился от Аски эпитета: «Неудачник!» А Рей посмотрела на него с таким презрением, что тот заткнулся. Но стоило только им выйти, двери закрылись, как пассажир, похоже, продолжил бушевать и беситься, но вагоновожатый двери так и не открыл. Трамвай поехал дальше, а девушки перешли улицу и поспешили к главному входу в Южный вокзал. Красота! Скверы с кустами роз, дорожки, скамейки (20). Впереди, на холме – памятник Калинину. Приезжающие сразу оказывались в атмосфере города-сада. А кто не хотел ходить пешком, мог рассчитывать на таксистов, чьи «Волги» встали недалеко от дверей, или, пройдя пешком метров 30, сесть на трамвай, троллейбус или автобус. Еще метров 60 – попасть в автовокзал пригородного сообщения. Девушки прошли в здание, в кассы. Очередь. Успеют? Не успеют? Хватит ли мест? —2 билета до Москвы, - сказала Рей. —Погоди, до Волгограда! – заметила Аска. —А! 2 билета до Волгограда через Москву! —Вагон какой? —Плацкартный, - ответила Аска. – Давай так! —Число какое? – спросили из окошка. – На сегодня билетов нет. —На завтра. Билеты нашлись – на 25е, поезд № 350, отправление в 18:10 по местному времени до Москвы и отправлением в 21:02 с Казанского вокзала. На двоих вышло 52 рубля. Снова улица, жаркий день, пара таксистов. Нет, не обломится вам. —Теперь куда? – спросила Аска. —Я думаю, - ответила Рей. – Нам еще переночевать надо. —У тебя бабушка? Ты помнишь, где она живет? —Помню! Вот будет интересно, если мы к ней свалимся. Что она спросит? А еще есть хочу, и как тут билеты покупать? Кто-то объяснил, что билеты на городской транспорт продаются вон в том маленьком киоске, прямо напротив стоящих там троллейбусов №1 и №4. Девушки купили билеты и отошли в тенёк в сквер на совет. Что делать? Надо где-то отобедать. В ресторане? «Ольштын» недалеко, его видно сквозь деревья. «Атлантика» еще должна быть. Денег потом может не хватить. Кафе? А где оно тут? За 20 с лишним лет в городе все поменялось. А люди? Народу немного – сегодня солнечно, многие в отпусках, на морях. Бегут куда-то беззаботные детишки – у них начались каникулы. Вот парень с девушкой идут и что-то смотрят в тетради: Видно, что они серьезно загружены. Либо студенты, кому предстоит пересдача, либо абитуриенты «без блата». Недалеко сидят какие-то мужики: им уже никуда спешить не надо, с утра выпили, теперь свободны. Слева еще видно, как чеканят шаг 2 матроса и офицер с красными повязками на руках – комендантский патруль. Рей повела Аску в сторону центра города, рассудив, что так найти что-то будет легче и быстрее, чем сидеть и ждать с моря погоды и ехать в Светлый. Время, кстати, уже 11:30: в сквере были часы, что показывали точное время всегда, а не 2 раза в сутки, как в будущем. Тополиная аллея. Проулок. Там Рей включила телефон, настроила дату и время и поставила режим «полет». Теперь у них есть часы. Идем дальше. Магазин «Мода». Аллея ведет вниз, справа виднеется кинотеатр «Октябрь». Слева – красивое старое здание, где разместилась 16я школа. Аска уже успела переговорить с парой человек: в Союзе люди откликались и были готовы помочь. Один человек смог предложить только «Атлантику», другой, дыхнув перегаром, посоветовал столовую на Полоцкого. —Это где база? – спросила Рей и осеклась. Вообще-то, слово «база» как оптовая база, где все без магазинных накруток, тут еще не знали. —Да, где база! – ответил мужичок. – Растворимый кофе привезли на базу… —Растворимый кофе растворился сразу! – дополнила Аска. —Точно! – ответил мужичок и пошел дальше. А на перекрестке с Багратиона оказался магазин «Военная книга» (21). Рей и Аска заглянули туда, спросили путеводитель или справочник по городу. —А вы сами-то откуда, такие красивые? – спросил продавец, судя по выправке, отставной военный. —Едем в Смоленск, отстали от поезда, - ответила Аска. – Отец отслужил в ЗГВ, переводится. —А, понятно. Секунду… Эмма! Явилась тетенька лет 50и, что-то спросила у продавца, а потом вынесла книгу «Калининград. Справочник-путеводитель». Книга старая, 1983 года, цена 85 копеек. —Спасибо большое! – ответила Рей, расплатившись. А в этой книге девушки нашли точный адрес столовой – Полоцкая, 8. Рей повела подругу. Аска попросила не по Ленинскому проспекту, а через дворы. Во дворе увидишь настоящую жизнь. —Что ты дуешься? Рит! Ну, попали сюда! – сказала Аска. – А ведь знаешь, сколько людей было бы рады оказаться на нашем месте! —А если б они встретили себя? – поинтересовалась Рей. —Не узнали бы, - ответила Аска. —А принцип крыла бабочки? —Я бы не грузилась. Воспринимай как приключение! Вон, «Березка». Зайдем? —Девушка! А у вас есть чеки? Куплю! – рядом вырос местный фарцовщик. —Нету, - ответила Рей, и увлекла подругу во двор. Скоро они прошли мимо «Экрана». Там у дверей стоял старый универсал «Москвич». Трое дюжих колхозников при помощи жилистых рук и чьей-то матери запихивали в багажник здоровый телевизор «Огонек-2». Засунули, захлопнули с металлическим грохотом дверь, выдохнули, приосанились при виде девушек. Рей не выдержала и улыбнулась им. Это обычные труженики, что тащились на своем драндулете с дальних выселок. Пусть. Школа №17, за ней – дом и огромные ангары за забором. Каштановая роща справа, что отделяла общежитие от улицы. Детский сад. Улица Полоцкого. Мимо ехали грузовики и фургоны, а у столовой стояли машины посетителей. «Волга» универсал, пара «Жигулей» и мотоцикл. Рей напомнила, что в 90е тут появится ресторан китайской кухни, а сейчас мебельный салон МДФ. Народу там немного – обед только-только начинался. Рей заняла столик, Аска принесла обед – макароны с подливкой, с котлетой и компот из сухофруктов. У поваров вопросов не возникало, кроме одного – какая очередь в магазин «Силуэт», куда привезли импортные рубашки? А в магазин «Уют», говорят, завезли югославские стенки! Сегодня отгрузили с базы, а завтра все появится в продаже. Только это все разговоры, а еда была по-настоящему вкусной. Простое блюдо, но словно эталон – именно столько должно быть масла, именно столько времени должны вариться макароны, чтоб обладать таким мягким вкусом. Именно такой должна быть котлета, чтоб насытиться до конца рабочего дня. Девушки вышли сытые, довольные после знакомства с советским общепитом. Только на улице было жарковато, и опять вопрос с часами и куда пойти. —Есть предложение! – заявила Рей. – Кто-то хотел в историко-художественный музей! Сходим? —А отсюда далеко? Я объелась! —На трамвайчике. Одну остановку, чтоб по жаре не ходить. —Трамвай далеко? —Не очень, - ответила Рей. – Кстати, тут район почти не изменился! Идем! На перекрестке улиц Серпуховской и Полоцкой промчался, срезав поворот, вереща тормозами, и пошатнувшись, армейский «УАЗ». Аска посмотрела, куда это он несется. УАЗ пролетел мимо черного здания с каким-то учреждением и встал возле какого-то дома на углу. Рей повела ее поближе, так и быть, смотри. Из того здания выскочил военный с дипломатом, прыгнул в машину, и джип умчался. —Там что, штаб какой-то? – спросила Аска. – По тревоге подняли? —Там не штаб, там что-то военное. А, вообще, это старое здание музея янтаря, - ответила Рей. – Я тебе его с борта траулера показывала. —А, это, заброшенное? А сейчас тут живут. Куда теперь? Девушки перешли Ленинский проспект, постояли напротив магазина «Знание» в ожидании транспорта. Шли автобусы, троллейбусы, трамваи – №2. —Я уже и забыла, что такой ходил, - ответила Рей. – Я на нем ездила в универ, на Чернышевского, на первом курсе. —Долго нам еще? Полчаса ожидания, и девушки сели на 10й трамвай, прокомпостировали билеты. Ленинский. Эстакадный мост. Если Аска смотрела на все, широко раскрыв глаза, то теперь широко раскрыла глаза и Рей. —Смотри, - шепнула она. —Чего? Спорткомплекс «Юность». Что с ним не так? —Рядом с ним! Бассейн! Только строят! Справа от «Юности» с огромным панно со сценками из спортивной жизни атлетов была стройка. Бетономешалки, самосвалы, бетононасос. —А я думала, что бассейн был уже готов. —Гостиница «Калининград», помню! А торгового центра "Плаза" нет. —Его долго не будет. Трамвай повернул направо, на Шевченко, проехал мимо Дома Советов. Там стоят краны, но коробка уже готова, даже установлены стекла. Рей снова удивилась, увидев за Нижним Озером нужное здание. Штадтхалле. Оно было в строительных лесах, стоял кран. (Дом за ним тоже только строился). —Смотрим в книгу, - ответила Аска. А Рей уже стала спрашивать, где историко-художественный музей. Слышала, что вон то здание, но, похоже, оно еще не готово. —Он на Горького, - ответил какой-то школьник. – Нас туда гоняли на вахту! —Вас неверно информировали, - ответил еще один знаток. – Это здание, как я приехал в 63м, стояло заброшенное, его недавно восстановили, но музея там еще нет. Извините, а где вы достали джинсовые куртки и брюки? За сколько? Рей задумалась, а Аска уже тут как тут: —Мы с ЗГВ, с Польши едем, в местном чепке. —А, понятно, – раздался вздох разочарования. Улица 9 апреля. Только сейчас Рей увидела, что архитектурный ансамбль тут еще не завершен, и длинные красные высотки еще только строятся. —Прикрой, - шепнула она Аске, вытащила телефон и сделала фото. Телефон вернула в карман, пока народ не заметил. Теперь уже Рей чувствовала себя, как инопланетянка в своем родном городе. Вроде, все знает, но, оказалось, что с 1987 многое изменилось. Во-вторых, привокзальный город-сад обернулся городом, где шла большая стройка! Пока еще был жив Союз, пока перестройка не превратилась в «катастройку», труженики и Партия стремились успеть, доделать все дела перед падением в пропасть. А трамвай спешит дальше. Знакомые места – улица Пионерская, ателье, высоченный забор, за которым скрывается не войсковая часть, не застенок КГБ, а всего лишь база будущего МУП «Чистота», с другой стороны – Областная больница, диагностический центр и здание завода ПО «Система», что в 90е и 2010е обрастет пристройками и изменится почти до неузнаваемости. А вон поворот на Литовский вал – там спокойно едут машины. —О, «Россгартенские ворота»! – узнала Аска. —Да. А вон музей янтаря. Музей янтаря-1987 и Музей янтаря-2011, расположенные в немецкой башне «Дона» внешне ничем не отличались. Разница только в том, что в 1987 не было ларьков. Верхнее озеро. Слева за панельным Домом Профсоюзов промелькнул вертолет на постаменте. И тут же скрылся за домами и деревьями, показав очередь в какой-то магазин. —Вертолет? – удивилась Аска. —Да. МИ-8. Кинотеатр. Я маленькая там гуляла, - ответила Рей, а потом на ушко, - Но в 90е его загадили, а потом убрали. Снова старые дома и казарма кирасиров, за которой спряталась кондитерская фабрика. Рынок. К одному из магазинов тянется еще одна огромная очередь. Пассажиры тут же оживают, вопрос «что дают» виснет в воздухе. «Колбасу?» «Сырок плавленый?» «Копчености привезли?» «Нет, водку выбросили» - одна за другой звучат догадки. —Да там мясо можно взять без очереди! —У нас денег в обрез, - ответила Рей. – Нам еще в Светлый добираться. Я б тоже заглянула, посмотрела. —А что там есть? —Да все как на обычном рынке, но по рыночной цене. Трамвай повернул на Горького. Слева мелькнула огромная площадка на улице Баранова, заставленная автобусами вначале и с остановками в конце, у обрыва к ручью, где ожидали пассажиры. Им в страшном сне не приснится, что пройдет время, и тут откроется прямоугольный страшноватый торговый центр «Акрополь» на 6 этажей, и, вообще, полностью изменится вид между памятником Ленину и разворотным кольцом. Да что говорить, памятник Ленину тоже исчезнет вместе с трибунами, а на этом месте раскинется Кафедральный Собор Христа Спасителя с православной гимназией. Но сейчас пока что тут город-сад. Слева и справа тенистый парк, поляна (22), за ней виден обвитый плющом и кустарником забор детского сада. —Здесь проходил вал обороны Кенигбсерга, - подсказала Рей. – А под деревьями есть одно-два бомбоубежища. Работают или нет, не знаю. В 90х там хранили товар. Наконец, трамвай проехал мимо «Трудовых резервов», где шла тренировка. Рей напомнила, что во время ее учебы на этом стадионе проходил «День здоровья». Студенты бегали, прыгали, играли в футбол, кто-то демонстрировал способности в атлетике. А на следующий день половина его участников оказывалась на больничном с простудами. Музей расположился в старом немецком здании о 3х этажах из темно-красного кирпича и большими окнами до потолка (23). Рей была в здании на Клинической, в новом, но не тут. Они с Аской заплатили за вход и окунулись в атмосферу природы и истории Янтарного края. Многочисленные экспозиции, посвященные природе, растениям и животным области, диорамы. Рей обнаружила, что Виштынецкое озеро так за все время осталось для нее terra incognita. Аска интересовалась жизнью древних пруссов. В музее был зал, где экспонировались орудия труда, оружие, монеты, какие-то украшения. —Рей, Рей! Оказывается, они разные были! – Аска показала подруге стенд с различиями самбийцев и натангов. —А, - ответила Рей. Ей эти племена были неинтересны, в школе ее так напичкали историей древних славян, что этот период вызывал у нее отвращение. Аска же смотрела, а потом заговорила со студентами истфака, что подрабатывали тут смотрителями. Они рассказывали про свою археологическую практику, как в толще земли находили следы прусского поселения, а потом прусского городища, а потом находки сопоставляли с теми, что у них уже были, и с летописями. —Ася, вот, я вам покажу, сам нашел! – студент провел Аску к стенду, где были представлены кольчуги и топоры. Другой студент сбегал-вернулся с какой-то фотографией. —Вот образец бронзового топорища, найденный при раскопках в Новгороде, точнее, в Новгородской области! По химическому составу и технологии изготовления они идентичны! Датированы XII веком! —Вы хотите сказать, что пруссы попали в Новгород? —Я хочу сказать, что этот образец был с высокой долей вероятности продан на новгородском торжище натангинскими купцами. То есть, прусские племена, говоря современным языком, торговали с Новгородским княжеством, что подтверждается Новгородской летописью, - заговорил студент, видя, что хоть кому-то из редких посетителей стало по-настоящему интересно. —Интересно! Наверное, есть труды… —Конечно! Работы Артемия Арциховского и Валентина Янина. —Виталик, - 2й студент уже тут как тут. – А ты с Михайловым из БГУ говорил? —Да. Это другой образец, относится к племенам бартов. Потом Виталий пригласил Асю на раскопки. Они начнутся с июля, будет выезд, транспорт дадут от музея. Знакома с археологией? Возьми в библиотеке на Хмельницкого (24) «Введение в археологию» Монгайта. —С удовольствием, увы, мы завтра уезжаем, - грустно ответила Ася. А Рей уже увидела, что за «транспорт» - во дворе музея стоял старый «РАФ» 60 годов еще с круглыми фарами, сам достойный стать музейным экспонатом. Увы, до ее времени этот микроавтобус так и не дожил. —Извините, а вы почему грустите? – спросил 2й у Рей. – Не любите историю? Вы просто ее по-настоящему не изучали! —Не люблю, потому что не умею ее готовить, - сурово ответила Рей, вызвав у студента и смущение, и удивление. —… - студент не смог выдавить и слова в ответ. —Изучала, изучала. Просто со школьной программы терпеть этих славян не могу. Все эти племена, еще «Огни на курганах» заставляли читать. —Где вас так учили? —В лицее 35! —Рита, улыбнись! Спасибо, до встречи! - Девушки отправились в соседний зал. —Рита, а почему ты парня того смутила? Хотел подкатить? —Да, со своими племенами. Блин, я ж ему сказала… Этой школы, где я училась, пока еще нет в природе! – теперь Рей сама улыбнулась. – А «Огни на курганах» (25) эти вышли? А если нет? —А в Смоленске или Омске есть. Или в Новгороде. А следующий зал был посвящен штурму Кенигсберга. Архивные документы, трофейное и советское оружие и наглядная карта города с рельефом и упрощенными изображениями зданий с указанием расположения наших войск и направлений ударов. Вместо веселых студентов тут заправляла старушка с орденскими планками на мундире. —Вы штурмовали Кенигсберг? – Рей и Аска спросили одновременно. Оказалось, что и штурмовала, и не штурмовала. Бабушка служила связисткой в штабе 16 гвардейского стрелкового корпуса 11 гвардейской армии, и позже, когда на базе 11 армии был образован Особый военный округ. Сидела в тылу, в штабе, перемещалась вместе со штабом, когда территория уже была зачищена. Но, одновременно, была в курсе всех событий, что проходили через КП. —Скажите, пожалуйста, - спросила Рей. – Я слышала, что среди немцев были фанатики, прикованные к пулеметам, а какие-то группы еще долго сопротивлялись, нападали на нас, используя подземные коммуникации. —Так и было, - ответила старушка, да еще оглянулась, не слышит ли кто. – Пойдемте, покажу. Она отошла подальше от стен, взяла указку и стала водить по диораме и рассказывать. —Смертники были, - согласилась старушка и указала квартал, где с ними столкнулись. – Послали ЗОС обозначить передний край, так по ним открыли огонь из пулемета. Обошли через бомбоубежище, а потом увидели – прикован к пулемету и строчит в окно, то ли пьяный, то ли наркоман. Они себе что-то кололи, чтоб долго работать, и подсаживались. —ЗОС? – спросила Аска. – А что это? —Земное обеспечение самолетовождения. Вот тогда как раз надо было нанести удар штурмовиками – фашисты крепко засели, вкопали танки, и ЗОС факелами обозначил, где линия фронта. Чтоб по своим не отбомбились. А диверсанты… После боев ввели войска НКВД, наши части еще несколько месяцев диверсантов выкуривали. Они под землей прошли, выбрались, атаковали и скрылись, трупы захватили с собой и похоронили или там, или на поверхности, или в озеро выкинули. Могли притвориться мирными жителями: у нашего штаба толклась какая-то нищенка, что-то по-немецки лопотала. А оказалось, что шпионка, и раны у нее были нанесены при помощи грима. Передавала информацию. —А это правда, что есть ход от Калининграда до Балтийска? – спросила Аска. —Вот тут, что ли? – указка коснулась участка от Окружной в районе форта №6 и дальше, за Метгетен, – Если бы был, фашистам не пришлось бы блокировать дороги своими беженцами и, тем более, прорываться вот здесь, в полосе обороны 39 армии. —Спасибо! – ответила Рей. Еще Рей уточнила кое-что насчет взятия фортов, но бабушка не могла ей помочь. Девушки отправились в соседний зал, посвященный переселенцам и восстановлению Калининградской области из руин. Редкие фотографии, пара текстов распоряжений местного обкома ЦК КПСС. —Рей! – Аска указала на стоящего в углу двухметрового робота. —Ого! – Рей прочитала аннотацию. Создан в 1969 году на местной станции Юных техников. —А сейчас что там делают? – спросила Аска. —Сказала бы тебе, что там делают… Ее уже нет, а там какие-то образованцы сидят. Роботы и юные техники стали не нужны, к нашему образованию то ЕГЭ, то какие-то «цифровые дневники» придумывают, то «подонский», ой, «болонский процесс», только качество все хуже и хуже, а учителя сейчас самые угнетенные. Я, когда педпрактику проходила, решила, что моей ноги в школе не будет. —А ребенка в школу… —Вот ребенка и поведу. А самой там работать – нет. В Союзе, может, и подумала. —Чувствую, детишки бы тебя боялись! —В 2011 «детишки» не боятся никого. —Серьезно? —Спасибо двоечникам из минобра. Отомстили учителям. —Потише, потише, - попросила Аска. Когда Рей начинала злиться, громкость голоса у нее повышалась, и добавлялись неприкрытые ноты злости и шипения, как у кошки. —Я тебе больше скажу, - заметила Рей, - Те, кто сейчас рулит образованием, в нынешних школах ни хрена не работали… К счастью, смотритель не обратила внимания. Мало ли о чем говорят эти 2е девицы, главное, ничего не портят. Девушки выскочили в коридор и направились на выход. В каком-то помещении уже знакомые студенты и пара человек ковырялась с магнитофоном, настраивая перезапись с ленты на кассету. —QUALITON M11 называется… А работать не хочет… —Сейчас захочет. О! Работает! – заявил Виталий. – Ничего сложного. Венгры не только «Икарусы» делают и зеленый горошек. Только девушки отошли к лестнице, как неугомонный студент опять тут как тут. —Уходите? Извините, а почему грустит ваша подруга? Кто-то ее обидел? Рей развернулась и получила подарок – какие-то деревянные бусинки на ниточке. —Надеюсь, вот так вы полюбите историю! – ответил Виталий. – Этому дереву несколько веков! Рей была обезоружена, и даже смягчила взгляд. —Что случилось? —Да не обращай внимания, - ответила Аска. – Расстроилась, что в ее городе закрыли станцию юных техников, а здание отдали местному министерству образования. —Облоно. —Нехорошо как! Но вы не расстраивайтесь, приезжайте к нам на раскоп! 1 июля, в 10-00 мы уезжаем. Надеюсь, успеете вернуться, а если нет – зайдите и спросите меня. —Конечно, - ответила Аска. Вот снова улица Горького. Жарко. Легкие облачка, а дождем и не пахнет. Повсюду зелень, прыгают воробьи и умывается толстый обласканный и откормленный кот. Умылся, посмотрел как богоподобный китайский император Цинь Шихуанди с высокой горы на ковыряющихся в земле и песке подданных, и пошел в сторону жилых домов. Аккуратно так, перебирая лапками, чтоб по пути не растрясти собственное высокомерие. Коты как будто не изменились – что в 2011, что в 1987 – они одинаково себя ведут и ощущают себя хозяевами. «Не перестроились», - заметила Аска. —Я бы тоже не перестраивалась вслед за Горбатым, - отозвалась Рей. – Вот чего? Я не знаю. —Рей, он просто хотел помочь. Сейчас еще время, когда человек человеку был братом, а не кошельком. Он смог пройти мимо грустной девушки. Рей, люди не желают тебе зла, а ты их воспринимаешь в штыки. Рей молчала и о чем-то думала. —Рей, а Аркадий? Как ты с ним общаешься? Прости, а у него разве есть девушка? —Это другое, - ответила Рей. – И его пара его друзей. Если ты думаешь, что его увели, нет, сама их познакомила. —Рей! Как же так… —Да, так. Это ты уже была готова ехать на раскопки. —Но так можно ощутить атмосферу! Здесь еще жива романтика, настоящая, пропитанная энтузиазмом и сопричастностью к большому делу! —Ты не кричи, вон, уже слушают. Дискуссию прервал подошедший «Икарус». Народ зашел, а после него остался повернувший с Сибирякова немолодой «Москвич» с 4я фарами, за ним – отчаянно тарахтящий «Запорожец» и вахтовый автобус. —Девушки! Девушки! – Рей и Аска обнаружили, что их зовут. Это была пассажирка «Москвича». – Вы не подскажете, как проехать в ботанический сад? —Подвезете? Покажу! – ответила Рей. —Садитесь назад! —Круто! – ответила Рей. – Мечтала проехать на советской машине! Уселись. В машине – семья. Глава семьи за рулем, его супруга рядом, сыночек с игрушечной машинкой и книгой «Робинзон Крузо» на заднем сиденье. Автотуристы. В машине жарко, слышно, как урчит мотор, ощущается сопротивление воздуха. Но какие мягкие задние диваны! На заднем окне – вышитая занавеска. О чем-то бормочет радио, а водитель со второй попытки рычагом на руле включил передачу и поехал. На консоли электровентилятор. —Налево, - ответила Рей. Вид для нее был непривычен – еще нет высоток, да и основатель «Вестера» еще не знает, что построит здесь супермаркет. Озерная. Стрелковая. Лесная. А там уже справа видна клумба и вход, а впереди – БГА. Академия рыбопромыслового флота. Аска спросила, откуда приехали. Латыши. Оба работают на заводе имени Попова, выпускают проигрыватели грампластинок и усилители «Радиотехника». Очень любят путешествовать, объездили уже Вологодчину, Эстонию. В этом году приехали в Клайпеду, в Ниду, на Куршскую косу и Калининград. Машина уже 2я – первый «Москвич» разбился, столкнувшись с цистерной, и был продан. Муж был в Венгрии 2 года назад на отдыхе. Отдыхал в отеле на озере Балатон, увидел вживую немецких, французских и австрийских туристов. «Мерседесы» и японские иномарки вживую! Заехала группа из Румынии: они обнесли все магазины, у них в стране дефицит раза в 2 хуже, чем у нас! Немцы смеялись. Мечтают попасть в Польшу или ГДР, но, беда, как подошла ринда (26) на командировку в ГДР, какая-то пэжа заложила, что он продал утюг и бритву, а взамен купил дефицит. Еще выговор по партийной линии влепили. —А меня вообще не выпустили, даже в Болгарию по профсоюзной путевке, - ответила его жена. – Вы, наверное, сами из-за кордона? —Нет, просто родители военные, - ответила Аска, - Из ЗГВ. —Понятно… Касса. Купим билет и пройдем. Стоит самосвал с каким-то грунтом, его бережно-бережно разгружают. За ним необычные растения, все подписаны. —Я и забыла, что у нас такой есть, - ответила Рей. —А я вот думаю, сказать или не сказать, - улыбнулась Аска. —Что? Пройдет 3-4 года, и они смогут выехать безо всяких там партсобраний! Но будет плохая новость – их завод развалится. —Анта бака! Зачем? Пусть пока радуются жизни! Девушки вышли к пруду. Прогудела недалекая электричка, и снова стало почти тихо. Тихо шелестят листья, по воде плывут утки. Идиллия! Где-то кипит жизнь, где-то стоит очередь, где-то выполняется и перевыполняется план, а в этом уголке советского Калининграда царит сонная благодать. А что-то пропало, будто не бывало. Только сейчас, в приятной прохладе и тишине, девушки поняли. Их телефоны молчали! Не было звонков, не было уведомлений из мессенджера и соцсетей. Только они и окружающая природа, люди и реальная жизнь. —Рей, поверить не могу! – произнесла Аска. – Подобьем итоги? Девушки пересчитали деньги. Им, в принципе, хватает: проезд дешевый, еда в столовых тоже. Осталось уехать в Светлый, но это не так дорого. —С ума сойти! Утром мы шли на экскурсию, - сказала Аска. – О чем молчишь? Рей опять задумалась. —Ты точно как она! Вылитая! —А задумалась, для чего мы сюда попали. Именно в это время, не в какой-нибудь Палеолит или времена тевтонского ордена. Или древних, будь они неладны, пруссов! – задумчиво ответила Рей. – Покажи свой пригласительный. —Или invite. Вот. —Пионерский лагерь. Ась, хотя по возрасту мы уже не пионерки. —Ты скажи «пенсионерки», - Аска улыбнулась, потом изобразила недовольную гримасу и скорчила лицо. – Рита Владимировна, что вам врач в поликлинике сказал? —Выписал направление к какому-то врачу… в морг! – ответила Рей. – А вам? —Не знаю, куда, - ответила Аска. – А почему-то вынесло сюда. Я думала, что это приглашение всего лишь дурацкая шутка. Рей сидела у воды, смотрела, как селезень вытащил добычу, проглотил и проплыл гоголем перед остальными. Потом, как шелестят листья какого-то экзотического растения. —Ась. Я думаю, что не просто так. Может, наступил момент, что надо остановиться? Подумать, куда мы идем? Время у нас есть – сегодня, завтра, еще 2 дня. —А потом что? Как у нас говорят, «товарищ майор». А если там лагеря никакого нет? У меня уже такие мысли. —И какие предложения? Сдать билет? Вернуться обратно? А ты знаешь, как запустить портал? —Это глупость. Не знаю, конечно же! —Я уверена, что мы его не запустим, а он уже отключился. Его явно запускали без нас, а мы попали случайно. —Это тот «историк»-мистик или мистификатор? —Это он, подруга. Похоже, он. Наконец-то, хоть что-то он смог сделать помимо сотрясания воздуха и сказок на камеру. —А его самого не унесло куда-нибудь? – спросила Аска. —Не знаю. И знать не хочу. Мне кажется, у нас своя жизнь, мы сами что-то должны сделать. Да уверена, он мог провалиться в гости к своим тевтонским рыцарям или хранителям янтарной комнаты, и не удивлюсь, если он сейчас в каком-нибудь «Блютгерихте» рассказывает, как он прибыл из далекого будущего. А собеседники думают, когда его нести на костер или, может, сначала хорошо похмелить. —BLUTGERICHT? “Кровавый суд” с немецкого? —Да. Это был такой кенигсбергский ресторан в северном крыле Королевского замка. Туда ходили известные люди, например, Гофман, Томас Манн. Кант только не ходил. Его уже давно нет. Но не в нем суть. —Поняла, - ответила Аска, глядя, как лист коснулся воды и медленно-медленно поплыл мимо. – А еще лагерь. Приглашение только на меня было… Значит, коснулось только меня. Это мне надо что-то менять. —Да не переживай. Думаешь, меня с извинениями отправят назад? Не уверена. Вообще, не знаю, чем все кончится. —Посмотрим. Мы получили шанс начать с нуля? —С минуса. В это время мы даже не родились! —Все же, ключевое тут это приглашение. Доберемся – узнаем. И за что мне такая честь, - ответила Аска. —Тогда к бабушке? – спросила Рей, вставая. —А в гостиницу не хочешь? Ой, у нас же документы! —Вот, рановато еще, - ответила Рей, посмотрев на время. – Идет кто-то! Снова потекли минуты в тишине. Прошли мимо семья латышей и еще трое человек, скрылись в зелени. Аска уже поднялась. Но обратила внимание – на воде держался и держался лист, но не уплывал, а к его черенку была привязана ниточка. —Смотри! —Ты скажи, что там послание, - ответила Рей. —Ну-ка… Аска аккуратно подняла лист. Клен. Не характерен для здешних мест. И от черенка шла черная толстая нитка, что уходила под воду, и оканчивалась израсходованной наполовину бутылкой «Столичной» водки. Этикетка намокла в воде, что-то стерлось. —Наша, калининградская, - заметила Рей. —Знаешь, - ответила Аска. – Кто-то забыл, что идет антиалкогольная кампания! —Ты хочешь вылить? —Нет! – ответила Аска. – Сейчас я займусь гомеопатией! —??? Это как??? Аска вылила половину, потом долила воды из пруда. Завернула пробку и спрятала находку обратно. —Пьянству – бой! Сторож, наверное… —Вместо того, чтоб сохранять социалистическое имущество, квасит. Так и редкие саженцы пропьет, - ответила Рей. —У нас в Омске сколько людей от водки полегло, - ответила Аска. —Как знаешь. Пойдем? —А куда сейчас? —На 105 автобус. Надеюсь, он тут уже ездит. —Может, посмотришь по книге? Девушки встали, потянулись и направились дальше, дыша приятным воздухом. Вот служебный выход. Никого. Только слышен шум откуда-то из-за очередных кустов: готовят площадку для очередного экспоната. Склад. Доска почета, доска со стенгазетой, где красуется призыв «Победим пьянство в этом месяце окончательно и бесповоротно!» - и красный силуэт, символизирующий Комсомол, стоящий ногой на пьянице с красным носом и с бутылкой «Столичной» в руках. —Пьяницу с реального человека малевали, - заметила Рей. —Я сниму! – Аска потянулась к телефону и сфотографировала плакат. Девушки вышли через раскрытые ворота служебного выхода. Рядом пролегала железная дорога – там пронеслась очередная электричка. Электричка проехала, и стало видно, как у путей мнутся 2е – один мужичок с авоськой, где лежит круглая банка селедки и колбаса, и другой, старичок с костылем. Первый показывает на шею, что «приходи, выпьем», и в сторону ботанического сада. Старичок нехотя кивает и уходит в сторону гаражей. Первый перебегает через пути и направляется к своей работе, предвкушая, как он сегодня опять напьется. Только он еще не догадывается, что «заначка» опустела. —Сторож, - заметила Аска. – Прям с плаката! —Похож, - ответила Рей. – Нечего ветерана спаивать! Улица Лесная. Старый немецкий дом. На скамейке, как обычно – местные бабули в компании с местной трехцветной кошкой. Они о чем-то оживленно говорят, поглаживая свою четверолапую собеседницу. Вот к ним направляется очередная старушка – седая, как лунь, в цветном платочке, в свитере и длинной юбке, с 2мя сумками в руках. —Фронтовичка, точно говорю, - ответила Рей. —Выправка военная, - заметила Аска. Девушки так и шли напротив, да еще сняли украдкой компанию на телефон. В это время со стороны Лесной сначала раздался рокот, а потом показался мотоцикл «Восход 2» с каким-то парнем в джинсах и черной майке с красной надписью готическим шрифтом за рулем. Он пронесся мимо, потом развернулся и прошел перед девушками на заднем колесе, и засвистел. —Чего ему? – Рей приняла молчаливый вид. —Познакомиться хочет, - ответила Аска. Но мотоциклист, сделав крутой разворот, уперся в бабушку. Рей и Аска смотрели, чем закончится. Советская бабушка против молодого «рокера», почтенная старость против бесшабашной молодости. Кто кого? —Куда едешь, ЛОБОТРЯС?! – раздалось на всю улицу. – Тебя не учили смотреть в зеркало?! А Рей уже потащила подругу прочь, сделав лицо каменным, как у медузы Горгоны. Бедный паренек, случайно встретившись с ней взглядом, предпочел обороняться от бабушки. —Это с Леснухи, пойдем отсюда! Совсем забыла! Мотоцикл опять взревел и удалился вглубь Лесной улицы. Снова улица Горького. На сей раз трамвай №6 подошел вовремя, забрав девушек. Мост над рельсами. Потом спуск, снова стадион «Трудовые резервы». Больница. Пустырь, где в будущем появится торговый центр «55». —Уехали, - ответила Рей. —От кого? —От Лесной. Мы же с района «Вашингтон», и забрались на их территорию. Да какой там «Вашингтон», в мое время это уже не имело значения, а вот сейчас мы вообще нездешние. – ответила Рей. —Да, поняла. А какие еще районы у вас есть? —ЗРП, где истфак и педфак КГУ-БФУ. Я не застала, но раньше чужой идет, и ему могли резко вломить. Он так и расшифровывается – «зона резких пиздюлей». Еще Камвал, Бавария, Балтон, Шпандин, ЦБК. Оно еще работает. —Рей, а, по-моему, этот парень с Лесной просто захотел познакомиться. А ты целую теорию заговора придумала. Рей ничего не ответила. Она молча смотрела в окно, где за окном по-прежнему текла советская жизнь, и где грядущая имплозия оставалась пока незаметной. Снова рынок, что начинался с руины Выставочного центра (27). Уцелели стены, фасад, а внутри какие-то магазины. Народу становилось больше, среди пассажиров шли разговоры, что в магазине на рынке выбросили водку, а в Центральном гастрономе – салями, зеленый горошек «Глобус» и сыр. Рей только вздохнула – в советское время дефицитом были продукты. В ее время дефицитом стали деньги. —Когда выходить? – спросила Аска. Трамвай уже ехал по Черняховского в сторону площади Победы, —Я скажу, - ответила Рей. На остановке у перекрестка Черняховского часть народа сошла, вошли люди с сумками, с авоськами. —Что дают? Где брали? —Венгерский зеленый горошек! —Из-под прилавка достали печеночный паштет! Я такой только в Риге, в «Дзинтарсе» (28), видел. —Салями и еще очередь за растворимым кофе. Не стали стоять, оно кончится. Трамвай пошел через площадь. Как все изменилось в 2011 году! Еще нет гранитных скамеек, клумб, нет «Кловера». Площадь одета в серый асфальт, а напротив здания ратуши, горкома и горисполкома, а сейчас мэрии с горсоветом, - трибуны и Ильич на постаменте. Людей мало. Мама с коляской, куда-то торопится молодежь. У межрейсового дома моряков дежурит очередной комендантский патруль. Остановка. Рей и Аска вышли, едва не попав под таран лейтенанта в брюках и форменной рубашке с дипломатом. Переход. Впереди КТИ, а пока за спиной слышен разговор. Немолодой полноватый лысый мужчина в костюме с заколками и орденскими планками беседует с высоким и худым студентом. —Да, я посмотрел ваши расчеты и опытный образец. Вам надо подойти или к товарищу Олькову в СУДОРЕММАШАВТОМАТИКУ или в ЗАПРЫБУ. Если пробьете в ЗАПРЫБЕ, ваше предложение будет внедрено уже сейчас, на СРЗ. —Да, там эффект… - продолжил студент, но девушки перешли улицу, а профессор со студентом отстали. Снова примета времени – помимо разговоров о дефиците, можно было услышать разговоры о науке, об очередном открытии или изобретении. Вот уже знаменитые «Быки», или «Бой быков». Рей рассказала Аске про эту скульптуру, наследие Кенигсберга. Сказала, что есть несколько трактовок – например, поединок адвоката с прокурором. —А куда теперь? —Пошли, сейчас перейдем. Девушки поспешили в сторону драмтеатра. Справа остался штаб флота, где на ступеньках дежурили матросы, и в дверях скрылся очередной офицер с дипломатом. —Учения у них? – спросила Рей. —А кто знает? – Аска пожала плечами. Девушки перешли дорогу к памятнику Шиллеру у фонтана. —Это кто? —Фридрих Шиллер, - ответила Рей. – Здесь бытовала традиция: выпускники приходили сюда перед экзаменами по русскому и литературе и узнавали темы сочинений. —Как, откуда? —В Петропавловске экзамен уже заканчивался, и оттуда сообщали на всю страну. Потом пытались сообщать варианты ЕГЭ, но все заглохло. Фонтан. Сидят люди, бегают детишки. Детей в советском Калининграде было много. Октябрята стайкой бегают вокруг чаши, малыш из коляски смотрит вслед, дергает ножками, желая их догнать. Мама с бабушкой о чем-то говорят, потом обращаются к ребенку, и тот успокаивается. А вот остановка, высокие деревья, где прямо у подножья липы крепко спит дядя-алкоголик, через улицу сквер, а там здание обкома. Оно с виду просто цитадель спокойствия. А вот девушкам не повезло – 105 уже ушел, следующего ждать около получаса. Посидеть тут, полюбоваться фонтаном? Или, как предложила Рей, пройтись к кинотеатру «Россия» и фонтану напротив. В 2011 этого пейзажа уже не будет. —Э, можно познакомиться? – откуда возник мужичонка, дыхнул перегаром, словно Змей Горыныч, а потом пошел зигзагами на проезжую часть, ткнулся в черную «Волгу» с парой антенн, отодвинулся обратно и грохнулся на скамейку, выделывая па ногами, словно танцуя брейк. «Волга» свернула в сторону обкома. —Завод кончился, - заметила Рей. —Допился, - прокомментировала какая-то женщина. Рей и Аска решили пройти посмотреть. Но стоило пройти с десяток метров, как откуда-то вырос милиционер. —Гражданочка, разрешите… Аска отшатнулась, и милиционер, а за ним другой проследовали в сторону алкоголика. Подошли, представились. Тот ничего не отвечал, только улегся на бок. Девушки взяли курс в сторону здания будущего Янтарьэнерго. Мимо пронесся «УАЗ» с надписью «Вытрезвитель». Аска оглянулась: машина встала на остановке, и санитары погрузили выпивох в кузов. Девушки перешли улицу, свернули к кинотеатру «Россия». Рей уже не хотелось бродить, лишь сесть и уехать. Но хотелось показать подруге утраченный вид. Блочно-бетонный кинотеатр, а напротив – черный фонтан-ваза. Рядом, вокруг, дорожки и асфальт, где бегали, катались на велосипедах дети, недалеко разместились молодые люди постарше. —Пошли, - ответила Рей. В такой толпе, да еще где на нее глядят со скамейки панки, да еще кто-то из окна черной «Волги», ей было неуютно. —А мне нравится, - ответила Ася, сверкая рыжей шевелюрой. —Пойдем! —Ладно. Куда? —Да на трамвай, подальше! Рей и Аска пошли мимо чаши, мимо стоянки. Оказалось, что на них глазели не из черной «Волги», а из «Жигулей» 2105, где сидел какой-то мужчина и кого-то ждал. —Гарна дівчина! Просто огонь! – произнес он так, чтоб услышали. —Понравилась? Хочешь подвезти? – спросила Аска. —Да, занят, - водитель посмотрел на экран навороченных часов «Электроника». Рей же отошла чуть дальше, не видя, что сзади выезжают синие «Жигули». Бум! Ай! Аска посмотрела в сторону подруги – Рей поднималась с асфальта, рядом стояли синие «Жигули», что попробовали было уехать. Открылась передняя дверь – вышел «товарищ» в строгом костюме, с короткой стрижкой, при галстуке, лет 50и. На руке блеснули дорогие часы «Полет». —Сопляк… Тебе кто права выдал? – просипел он. Но рядом с девушкой он, наоборот, стал сама любезность. —Извините, пожалуйста. Девушка, вы не ушиблись? —По ноге ударило, - ответила Рей. —Извините, пожалуйста, - выскочил водитель, молодой, одетый в модные джинсы и майку с какой-то надписью. – Только не надо ГАИ. —Это я решу, - прогудел мужчина. – Садитесь в машину. Извините, как вас зовут? —Рита. Простите, у меня ничего не болит. —Олег Владленович Портнягин, - представился тот. – Проректор УМЛ. Садитесь в машину, сейчас этот мажор вас отвезет в травмпункт. Аска и Рей сели на заднее сиденье, Рей запротестовала – она не пострадала, скорость была маленькая, удар был не сильный. А «мажор», представившийся Кириллом, уже выехал на Гвардейский. —Куда вас? – услужливо спросил он. —Маргарита, если что-то случится, звоните, - Портнягин протянул визитку. – А вы местные, или откуда-то приехали? У родственников? —Мы приехали, - ответила Аска. – Назавтра купили билеты, хотели поехать к родственникам, но опоздали на автобус. —Хорошо, отвези в УМЛ, и отвечаешь ГОЛОВОЙ! – рыкнул на Кирилла Портнягин. – Простите его, он водить так и не научился. —А это ваш родственник? – спросила Аска. —Нет, мой дипломник из БММТ «Спутник» областного райкома ВЛКСМ, инструктор по странам ОВД. Кирилл, ну кто так водит?! Машина уже неудачно сманеврировала, поворачивая на Советский, а потом Кирилл резко затормозил перед переходом. —Извините, но, может, я поведу? – спросила Рей. – А ваш студент пусть придет в себя, очнется. —Видишь? Маргарита, Вы на редкость хладнокровны. У вас семейное, наверное? Кирилл уже «исправился», взял себя в руки, и машина спокойно катила по Советскому проспекту. Наконец, свернули на улицу Кирова. —У меня мать такая, - ответила Рита. – Когда в цеху возник пожар, она не растерялась, обесточила загоревшуюся холодильную установку и принялась тушить огонь. Потом пролежала в лазарете пару дней, но главное было сделано. —Молодец. А вот наш гарнизонный дом офицеров. Скоро приедем. «Жигули» остановились напротив немецкого здания, где помимо пары строгих черных «Волг» красовался какой-то старый немецкий автомобиль из 30-40 годов. —Смотри мне, завтра придешь, - ответил Портнягин, вышел из «Жигулей» и скрылся за массивной дверью. —Куда поедем? – спросил Кирилл. – Маргарита, надеюсь, не сердишься? —Нет, – ответила Рей. – А я не поняла, ты кем работаешь? Что за «Спутник»? —Бюро молодежного международного туризма «Спутник» при обкоме ВЛКСМ. Я смотрю, вы, похоже, выездные? Или у вас родители из номенклатуры? —Я выездная, - ответила Рей. – И родители моряки. —А у меня – военнослужащие из ЗГВ, что в Польше, - ответила Аска. —Куда-то едете? —В Москву, - ответила Аска. – Опоздали на поезд. —Девушки, давайте махнем на море! В Зеленоградск! У нас там классный ресторан «Прибой» прямо на променаде. —«Плейбой», что ли? – спросила Рей. —Да! Видно, что из моряков. Там вкусно кормят, посидим! Поехали! —Нет, нам в Светлый надо. Рей, о чем думаешь? – ответила Аска. —В Светлый, - безапелляционно заявила Рита. —Мне туда немного не по пути, - Кирилл заговорщицки улыбнулся, посмотрел на свои черные электронные часы, повернув руку так, чтоб девушки увидели бренд «Casio» модели «F700». – Есть способ лучше! Время еще есть, хотите экскурсию, или вас по Жданова (29) и на проспект? —Экскурсию, - ответила Аска. – Я первый раз в Калининграде. —Конечно. Музыку? —Поставь что-нибудь, - попросила Аска. Кирилл притормозил, вытащил фирменную кассету группы «Bad boys blue», поставил, включилась песня “Pretty young girl”. —А что за магнитола? —Конечно, импортная! GRUNDIG! Кирилл свернул на Менжинского, потом на Чайковского, мимо зоопарка, мимо «Электросвязи», повернул на Космонавта Леонова и Карла Маркса. За окном проплывали ухоженные старые дома, зеленые скверы, редакция «Калининградской правды» в панельной высотке, бюст Карлу Марксу. Взрослые. Дети. Трамвай за домами. —Тут КГУ где-то рядом, - ответила Рей. —Да, есть такое. Истфак. Поворот. Снова брусчатка, и как будто попали в лес. —Улица Лесопарковая, - ответил Кирилл. – Девушки, а вы живете в Москве? Рей промолчала. —Нет, не угадал! У меня впечатление, что вы, особенно Рита, словно с другой планеты. А ее номер в тентуре не подскажете? —У вас что, гравицапу изобрели? – спросила Рей спустя минуту. —Скоро изобретут, - ответила Аска. —И вы вернетесь домой? Или останетесь? —Вернемся, - ответила Аска. – Нам тут хорошо, но мы загостились. А вот проспект Победы. Трамвай №1, автобус. Старые дома. Машины. Кирилл свернул на Вагоностроительную, показав ДК Вагонзавода, потом на Радищева. —Куда мы едем? – ожила Рей. – Автобус 105 на Светлый тут не идет. —Минуту, - улыбнулся Кирилл во все 32. Рей уловила, что он опять стал дрейфовать. Казалось, он показал все атрибуты успеха – импортные часы, «Жигули», дефицит, связи, но эти 2 загадочные девушки не ведутся! Он не понимает, почему! Вагоностроительная. Мост через железную дорогу. —Слева вагоностроительный завод, справа – мукомольный. – пояснил Кирилл. – Мы отсюда молодых комсомольцев отправляли по безвалютному обмену. Машина выехала на набережную реки Преголи, припарковалась. —Выходим, выходим! Девушки и Кирилл вышли. Жара потихоньку спадает, веет прохладой. Рядом с ними припаркованы «Жигули», «РАФ», «Волга», чуть дальше замер автобус «ЛАЗ». Вот подъехала еще одна, встала напротив пристани. Кирилл замер, потом кивнул седокам – какому-то седовласому товарищу в дорогом костюме и его спутницам раза эдак в полтора-два моложе, а потом встал вслед за ними, указав Рей и Аске на пришвартованную у пристани «Ракету», куда выстроилась очередь. —Ого! – вырвалось у Аски. —«Ракета»! Слышала, - ответила Рей. —А теперь увидите и прокатитесь! – отозвался Кирилл. – Расскажете потом вашим собратьям по инопланетному разуму! Все ж, может, останетесь на экскурсию по заливу и на закат? Нет, не надо денег! Я сам… Кирилла уже знали и пропустили так. Салон с 3мя креслами в ряд почти заполнен, но Аска нашла место у окна, куда они все уселись. Кирилл что-то шепнул матросу, Рей услышала, как в разговоре мелькнуло слово «Светлый». —Отлично, - ответила Рей. —Добро пожаловать на борт! – объявил капитан и прочел краткую речь. С его речи сегодня на борту передовики Западного Речного пароходства Минречфлота РСФСР, «Калининградской базы тралового флота», гости города из Риги, Таллина и Ленинграда Главного управления «Запрыба». Вниманию уважаемых гостей предлагается экскурсия по Калининградскому заливу с промежуточным заходом в Светлый. В это время на борт поднялись опоздавшие. Они сели, закрыли двери, из колонок зазвучали аккорды группы «Modern Talking». “In hundred years”, - узнала Рей. Музыка стала разгоняться, и «Ракета» тихо тронулась и пошла, пошла, набирая ход. В окно девушки видели порты – торговый порт, рыбный порт, СРЗ. И повсюду, повсюду корабли, корабли, корабли, у причалов стоят вагоны, работают краны. С другой стороны – ЦБЗ, еще один судоремонтный завод. Аска опять смотрит в окно, Рей за ней – они пролетают мимо завода «Янтарь», где строятся очередные военные суда. Один корпус уже спущен на воду, 2 других пока стоят в сухих доках. Аска незаметно вытащила и сняла на телефон – фото получилось размытым. Промелькнула нефтебаза, напротив нее – поселок Прегольский и рыбаки. —Круто, спасибо! – ответила Аска. – Вот это да! —Согласна, - ответила Рей. – Своими глазами… Впереди сидел какой-то моряк, и он разошелся, рассказывая, как их сухогруз зашел в порт Дублин, в Ирландию, на мелкий ремонт после шторма, а потом его зафрахтовали для перевозки груза в Карачи. Порт такой в Пакистане. Как живут ирландцы? Да какие там 100 сортов колбасы! У них денег на 2-3 хватает, пропаганда не врет. А еще плати за дом, плати за отопление или мерзни, плати медстраховку – да-да, там медицина платная, нет денег, иди, подыхай! Да, есть те, кто на «Роллсах» или «Ягуарах» ездит, живет в хороших домах. Но их мало. К ним такой приезжал страховать груз, причем, он был даже не с Ирландии, а с Англии. Вообще, у него впечатление, что англосаксы и «угнетенный ирландский и британский пролетариат» что-то переправили в Афганистан для местных боевиков. «Ракета» просигналила и аккуратно, по одному известному капитану фарватеру вышла в залив: по каналу шла проводка очередного корабля. —А наши машины там видели? —Конечно! Хорошо берут. —А куда вы ходили? В Карачи? —В Карачи мы на берег не сходили. Чтоб потом очередной караван прикрывать для моджахедов? – спросил моряк. —Вы правы. Когда же эта война уже закончится? —Не иначе, когда Афган станет очередной советской республикой. Кирилл сидел тихо, приходил в себя. Знакомому было не до него – он о чем-то говорил с местным начальником. Кирилл лишь мечтательно прошептал: «Санаторий ЦК «Грузия» в Гаграх, живут же люди»! Да и девушки увлеченно разглядывали в иллюминатор пролетающие пейзажи. Пойма. Залив, протирающийся до горизонта, с домами по берегам, паруса яхт. Справа берег с пляжами и зарослями тростника, переходящими в лес, скрылся за отделяющими канал островами. По кораблю зазвучала бравурная мелодия группы «Чингисхан» про Москву, а «Ракета» идет на полном ходу в сторону Балтийска на янтарный закат. —Аска, я что? – спросила Рей. —Чего? —Смотри! – Рей показала пальцем на летящую параллельно «Ракете» пару истребителей! 2 длинных красавца в маскировочной окраске, вычерченные как по линейке, шли под облаками, на низкой высоте. —Смотрите, смотрите! – ожил народ, указывая пальцами. —«Мигари»! Точно! —Учения? —Нет, нас встречать… —Что ЭТО?! Ого! – раздались голоса, народ справа вскочил и просунул головы в левые иллюминаторы. В это время под крылом одного истребителя сверкнуло пламя, и по небу потянулся серый шлейф, словно кто-то прочертил линию на листе бумаги. —Ракетная атака! Теперь несколько вспышек сверкнули под брюхом другого, и самолеты разошлись, сделав эффектные «свечки» и исчезнув в небе. —Что происходит? —Нас атакуют? —Тихо, второй заход! Как бы нас не сдул! Народ ждал, что дальше. Матрос сообщил, что самолеты цель поразили – они скоро подойдут к Балтийской косе, там что-то упало и загорелось. Народ пошел в нос, посмотреть оттуда. Послышался грохот и шум – над «Ракетой» в небе в сторону Балтийской косы пронесся второй истребитель, демонстрируя подвешенный боекомплект, а потом точно так же на кабрировании ушел в облака, оставив только инфразвук от включения форсажа. —Мужчина, вы служили в ПВО? —Да, – ответил голос знатока. – Учения. Выпустили ракету-мишень, имитатор вражеского самолета-нарушителя. Дежурное звено отработало учебно-боевую задачу, поразило мишень, похоже, с первого раза. Крайний разворот уже просто для контроля. —Понятно! —Благодарим! —А как этого Хруста тогда пропустили? —Крайний раз, когда Сруст (30) на Красной площади сел? Да распиздяйство, по шапке всем дали, кого пнули на пенсию, кого с понижением, кому выговорешник, а кому цацку на шею, - ответил знаток, - Как обычно у нас делается. —А вот почему? – спросила фешенебельная мадам из свиты товарища с VIP «Волги». —Ну, низколетящая цель да еще на дозвуковой скорости. Спать меньше надо! Или не захотели светить ПВО? Подняли звено истребителей, те пошли на форсаже и цель потеряли, а Пусту хватило бы или «Иглы» или даже залпа ЗСУ-57. Ну, я так думаю. —Ну, да, сейчас гоняют летунов в хвост и гриву, – пошли разговоры. Рей же заметила Аске: —Ну, как тебе? —Понравилось. Бедный летчик, у него там перегрузки. —Они, во-первых, натренированы, во-вторых, у них специальные костюмы. В-третьих, надо регулярно летать, чтоб организм не отвык. —Видели, как наше ПВО работает? – спросил Кирилл. —Да, - ответила Аска. – Хорошо работает! —А у вас в ЗГВ разве таких учений не было? —Проводили, но мы в городке живем, и не видим. —Жаль. Впечатляет. Девушки, может, останетесь? Что вам в этом Светлом делать? В Калининграде-то никто не обижал? —Один пытался познакомиться, - ответила Аска. – На заднем колесе мопеда проехал. Кирилл в ответ улыбнулся и еле сдержался, чтоб не расхохотаться в голос. Какой-то ПТУшник на мопеде против него, шишки в системе «Спутника» и ВЛКСМ, выездного, имеющего доступ к дефициту, да еще с экспортной машиной «Жигули»! —Светлый, кому? – спросил матрос. —Нам! – ответила Рей и попросила подвинуться. —Спасибо, Кирилл, - ответила Аска. – Вот, тебе на память! Аска вытащила из карманов пару заколок, купленных сегодня утром в 2011 году на Центральном рынке и вручила Кириллу. Тот аж ахнул. —Вот это китч! Круто! —Осторожно, - ответила Аска. «Ракета» уже вошла в створ фарватера и повернула налево, в канал. За окном шла набережная Светлого. —И от меня, - Кирилл вытащил из кармана плитку пористого шоколада «Конек-Горбунок». Наконец, «Ракета» встала у причала в самом конце набережной. Рей и Аска выпрыгнули на улицу и на землю. Вместо них зашли 3е человек. Дверь закрылась, и «Ракета», отработав малый вперед, отошла на фарватер и эффектно стартовала. Рыбаки и пара зевак отпустила восторженные крепкие эпитеты. А девушки из Калининграда оказались в Светлом. Из города в маленький рыбацкий городок, где все друг друга знают. Ходили вместе в море на промысел, или ремонтировали суда, или угощали продукцией с местных рыбоконсервных комбинатов. Наступал вечер. Солнце клонилось к горизонту в стороне Балтийска. Через канал зеленел остров, отделяя залив. В небе появились облачка, а дым от ракеты уже рассеялся. С залива веет холодный ветерок. У парапета стояли удочки, рыбаки. Дети, мамы с колясками. Какие-то мужики у пивнушки. Один, рыжий, в тельняшке вещал на всю округу: «В последний рейс вышли на промысел салаки, нас там штормишко помотал. У нас еще дизель сломался. Сеть порвало, а потом стармеху радио, что жена рожает». —У вашего Лукича?! То-то он празднует! Вчера только из запоя вышел. —Вот-вот! Лукич такой – это как так жена рожает без него! На радости политуру разбил, нечем стало отметить, так тут же починил дизель, и мы за день дошли в порт. —Пашок, так это вашу сеть на МПБ зашивали? – спросил его собеседник. —Значит, нашу. Зашьют, снова в море пойду! Эх, за Лукича! —Сначала за наших женщин! Вон, смотри, какая рыжая пошла! Ну, на «Ракете» приехала! – это относилось к Аске с ее распущенными рыжими волосами. —Девушки, вашей маме зять не нужен? – спросил рыжий. – Моряк! А не какой-то сухопутный, что только с печки может бряк! Аска и Рей прошли мимо и свернули с променада в сторону бульвара Нахимова. Тут было теплее. Деревья, ухоженные клумбы. Стадион «Судоремонтник», где местная детвора с пришкольных лагерей гоняет мяч под присмотром физруков и вожатых. —А ты помнишь, где бабушка живет? – спросила Аска. —Конечно. Сейчас по Молодежной прямо и в конец! Надеюсь, она квартиру уже разменяла. —А если нет? —Погоди! Деду дали квартиру по очереди от МПБ, а до этого они жили в домике во Взморье, получили от рыбколхоза. Переехали в Светлый, а полдома пошло другой семье. Вспомнила, у нас ордер лежал от 1981 года. Да. Пойдем! —Секунду, я в хозмаг! – ответила Аска. —Зачем? —У меня еще в Омске отец просил советские пассатижи. —??? —Это он нашел приглашение в почтовом ящике, посмеялся и предложил привезти. Тогда инструменты делали отлично, это в нашем… Точнее, в будущем китайцы и арабы будут применять жидкий металл! Несколько раз что-то отвернул, и металл потек. —Ладно! Я Аркадию тогда подарок сделаю, - решила Рей. Девушкам повезло – пассатижи, отвертки были в наличии! Продавец выписал бумажку, кассир пробила, а чек Аска отнесла продавцу. —Мужика в доме нет, - сочувственно покачала головой кассирша. —Что-то починить надо? – спросил продавец, и глаза у него сразу заблестели. —Твоя Даша тебе быстро все починит! – беззлобно отозвалась кассирша. – Мало тебя сковородкой? Кобель… —Да я как лучше хотел… Не надо жену приплетать! —Спасибо, нам в подарок, - ответила Рей. —Младшему, - подхватила Аска. – Хватит в отцовских рыться! —До свиданья, спасибо, - ответила Рей. Девушки поспешили дальше, в сторону СРЗ. Справа остался стадион, слева – дома, школа, снова дом. Перекресток. Вишневые «Жигули» 3 модели резво повернул, с заносом, едва не зацепив девушек. За рулем – военный в пилотке и форменной рубашке. Он просигналил кому-то и скрылся. —Анта бака! – вырвалось у Аски. – Куда спешит? —Это мой дядя, вообще-то, – ответила Рей. – Молодой еще. Узнала. —А куда он поехал? —По тревоге, наверное. Он же какой-то там авиатехник во флотской авиации. —Это по поводу учений? —Наверное. Но эти истребители, Аска, были из ПВО, - ответила Рей. – А он в авиации ДКБФ. У меня ощущение, что и тревога была явно не учебная. Улица Молодежная, 2. Блочный дом темного цвета. Подъезд. Дверь открыта, у нее сидит и умывается толстый рыжий брутальный кот. Из кустов напротив глядит мелкая бело-серая кошка и говорит: «МЯЯЯЯЯ-У!» —Пойдем, пойдем, - сказала Рей. – Главное, чтоб в подъезде никого не оказалось! Девушки поднялись на 3 этаж. В доме было тихо, никто не выглянул. Рей нажала кнопку звонка: —Баба Даша, мы к вам! – и открыла дверь, услышав шаги. —Иду! – сказала бабушка. С виду – крепкая полноватая женщина в районе 60и, с добрым лицом, по которому шли редкие морщины и проседью. В темных глазах было удивление на грани шока, – Девушки! А вы кто??? —Бабушка, держись крепче! – ответила Рей. – Ты читала Уэллса, смотрела «Гостью из будущего»? —Извините… Скажите уже прямо, кто вы. —Короче, я твоя внучка из будущего! Рита! Аска про себя вспомнила знаменитую сцену из «Звездных войн» со встречей Дарта Вейдера и Люка Скайволкера и произнесла про себя: —Люк, я твой отец! —ЧЕГО??? Откуда??? В ответ Рей попросила Аску подождать, и они с бабушкой отошли на кухню и о чем-то заговорили. Рей перечислила родственников, напомнила, кто где работает, и что бабушка переехала в Светлый из Взморья. Напомнила, что сейчас видела Юру, он куда-то на «Жигулях» помчался. —Подняли по тревоге, Рита. —А дед Панфутий где? Он в рейсе или в больнице? Он же на пенсии… Я его, кроме как на фотографии, не помню. —А в каком году ты родилась? Ну, родишься? —В 1990. Через 3 года. —Он в рейс ушел, вводит молодых курсантов, - ответила бабушка Даша. – Если ты его не помнишь, не доживет. Год назад и так в больницу загремел с инфарктом. Ладно… Странно все это. А подруга твоя… —Аска, проходи! —Рей, иду. – Аска, покраснев, вошла на кухню. —Рей? Аска? —Мы так зовем друг друга как героини нашего любимого аниме «EVANGELION». —«Аниме»? —То же, что мультфильм, в Японии мультфильмы так называют. —Ася, и ты тоже из будущего сюда попала? – спросила бабушка. На лице ее было написано «ущипните меня, я сплю!». Эта эмоция сменялась другой: «Чего я такого съела, или шифером шурша, крыша едет не спеша?» —Да. Мы вместе. —Как? У вас там изобрели машину времени, что ли? С нашей советской наукой я не удивляюсь, - ответила бабушка. —Все хуже. Пошли на экскурсию по подземельям Калининграда, зашли в 2011 году, - ответила Ася, - А там началась какая-то ерунда, какой-то туман. Мы бросились на выход, и очутились в 1987. Вот, 24 июня 1987 года, как на вашем отрывном календаре. —Ну и ну… Очевидное-невероятное… - ответила бабушка. – Смотрите такую передачу? Академик Капица ведет. Не думала, что это на самом деле. Или розыгрыш? Бабушка помолчала, глядя на свою будущую внучку. —Если б розыгрыш, вы бы уже узнали, – ответила Рей недовольным тоном. – Я даже скажу, сколько Вы проживете. И скажу, что вы меня маленькую застанете, будем вместе гулять по Светлому, по променаду. Будем котов кормить. —О… Так… - ответила бабушка. – Ладно, дочки, посидите. Только воровать у меня уже нечего, я после Валька все перепрятала! —Правильно, - ответила Рей. – Он сегодня к тебе приходил, не знаю, зачем. —Зачем… Похмелиться ему надо было, алкашу! Изобразил, что ему очень плохо, вот-вот помрет, сердешный, я его пустила, а пока достала бутылку, пока налила, он уже успел нахватать, что плохо лежало. Выпил рюмку и убежал. Я хватилась, побежала в подъезд, там Гюзель Магомедовна, к счастью, пришла. Потом Катька сбегала до участкового, а тут Юра приехал с Люблино. На судоремонтном заводе слесарь есть, обещал ему машину подшаманить. А то на сервисе денег возьмут втридорога, а только все сломают, и никакой ОБХСС им не указ. —Потому что они там сами чинятся, - ответила Рей. —Да. А о чем я… Отвлекли вы меня! – бабушка встала и ушла в комнату, бросив на ходу «это невозможно!» —Звонить 02? – спросила Аска, прикидывая, успеют ли они выскочить. —Она меня признала, - ответила Рей. – Я вижу. —А зачем? —Да мало ли, - ответила Рей. – Я вот не в курсе, поставили ли им телефон… —Иду, иду! – бабушка вернулась со старой деревянной шкатулкой, покрытой черным лаком, с нарисованным богатырем на коне – Если не перепутала… Она открыла шкатулку – там лежали какие-то бумажки, иглы, пуговицы. —Ой, а куда я дела?! Что за день! – бабушка ушла и через минуту вернулась с другой шкатулкой, побольше, из дерева с узорами. – Вот сюда… Вот, охальник пьяный! Она открыла крышку и, облегченно вздохнув, вытащила бусы. —Рябиновые? – спросила Аска. Часть бусин была похожа на рябину, а в центре – несколько крупных кусков и прозрачный камень. Они крепились на простой нитке. —Похожи. Это яшма. Внучка, примерь-ка! Рей надела бусы себе на шею. Крупные камни оказались в центре, на груди, а круглые, похожие на плоды рябины, - вокруг. —Я чай поставлю? Будете? Голодные, наверное, - сказала бабушка. – А вы сами-то надолго здесь? —Да. Уже проголодались! – ответила Аска. – Мы в столовой были. —Покажи приглашение, - ответила Рей. Аска показала приглашение бабушке, пока чайник нагревался на новенькой электроплите «Электра-1002». —Можно посмотреть? – спросила Аска. —Старая сломалась, эту купили недавно, хорошо, работаем, есть прибавка к пенсии, - ответила бабушка. – Вот, тут даже электрогриль есть. Вот рукоятка. —Долго ждали? – спросила Аска. —Месяца 2, по записи, а рыбколхоз выделил машину перевезти. Бабушка говорила, а сама смотрела на Рей. Должно было что-то произойти, но не происходило ровным счетом ничего. Только слышно, как шипит чайник, как стучат ходики на стене. —Ася, а ты сама откуда родом? Откуда к нам приехала? —Я из Омска. Приглашение подбросили мне. Я все думала, что чья-то шутка. Да нормально сейчас в Омске. Завод авиадеталей возродили? —Возродили? Так что там будет? —Бабушка, ничего хорошего, - ответила Рей. – Горбачев, а потом Ельцин ведут страну к пропасти. —Через 2-3 года увидите, - дополнила Аска. – Короче, ничего хорошего. Во власть полезут всякие диссиденты, а потом откровенные жулики с дипломами экономистов Чикагской школы. Я по истории изучала, родители говорили, что сейчас народ специально раскачают, устроят дефицит всего и вся, людей доведут. —А дефицит, вообще, закончится? —Останется, - ответила Рей. – В наше время, наоборот, люди будут ностальгировать по Советскому Союзу. А дефицит… Товаров будет много, на любой вкус, но будет дефицит денег. Скажу только, что страна выдержит. —Не будем пугать, - ответила Аска. – Вы только в ваучеры не верьте, это все будет такой лохотрон, там такое жулье отборное. —Эх, понятно, – вздохнула бабушка. Чайник уже зашипел, закипел. – Сейчас… На столе появились мраморные чашки, Потом бабушка заварила чай. —Чай грузинский, 1 сорт! – заметила Аска. – Вкусный? —Я даже не знаю, как вам сказать. Дегустируйте сами. Рита, сходи в комнату, там лежит коробочка, принеси мне. Переволновалась. Рита принесла бабушке упаковку таблеток атенолола. Бабушка вытащила из тумбочки бутылочку из-под лимонада, где была какая-то темная жидкость с осадком, налила себе в чашку, залила кипятком и выпила вместе с девушками, добавив еще таблетку в эту явно адскую смесь. —А это не опасно? – спросила Аска. —Ася, не зря беспокоишься. Не волнуйся. Рит, ты знаешь семью Косе? —Тетя Хая Косе? – спросила Рита. – Знаю. Дружим семьями. —Интересно, что там с ней в будущем? Хотя б кратко. —Да все хорошо у нее, она к нам в Калининград переехала. —А я знала ее маму, Дору. Мы с дедом Панфутием ее вытащили из завалов цеха после налета фашистов, она еще чуть первую дочку, Раю, не потеряла. Это было, дай Бог памяти, осенью 42го. Мы ее несли на руках полгорода, пока какой-то матрос на грузовике остановился, подвез до госпиталя. —Вы герои, а я не знала, - ответила Рей. —Будешь знать. Дора все переживала, что успела эвакуироваться из Керчи, из Новороссийска в Туапсе, и там чуть не погибла. У нее и так уничтожили всю родню. Мы с тех пор дружим, общаемся. Когда у меня запрыгало давление, Хая и Рая прислали мне настойку из крымских трав, да и доктор хорошая попалась. —Ого, - ответила Рей. —Будешь теперь знать. Вот, печенье, пряники есть. Будете? Девушки выпили чай. Разговор прыгал с темы на тему. Бабушка расспросила, на какое время куплены билеты на поезд, и почему они едут в Волгоград. Что там такое? экспериментальный полигон какого-нибудь НИИ с машиной времени? А не проще ли вернуться через подземелье? —Там сейчас портала нет, – ответила Аска. – Мы его не активировали и не знаем, как. Во-вторых, там, наверное, вход уже заварили. —Это же местный горисполком, они уже команду наверняка дали. Деточки, а деньги у вас есть? Деньги у Рей и Аски остались. Сумма еще вполне приличная. Еще у них были заколки и прокладки для кранов. —На всякий случай, - бабушка задумалась. Снова посмотрела на Рей. —Баба Даша, вы что выглядываете? Хорошие бусы. Такие теплые. —Пойдем в комнату. Рита, тебе не кажется, что в своей джинсовой куртке ты в бусах прошлого века ты как-то не смотришься? Пойдем, пойдем. Комната. Уютная советская комната. Стенка, пусть и не импортная, но хорошая. Диван. Стулья, стол – он самодельный, но покрыт лаком, и на нем уложена белая скатерть, готовальня и какие-то бумаги с чертежами, и, конечно, настольная лампа. С краю – черный, солидный на вид телефон модели W-66. —Ух, ты, судовой дизель-генератор! – заметила Аска. —Панфутий у курсантов зачет принимает. Аска смотрит, что тут еще. В углу у окна телевизор «Электрон Ц-275Д» с большим экраном. «Можно, включу?» —Конечно, - ответила бабушка. – Интересно, у вас в будущем какие телевизоры? —Он включился? – спросила Аска. —Греется. —У нас таких ящиков уже не осталось. Все тонкие, включаешь – пара секунд, и он работает. Там куча функций, например, будильник, часы. Спустя какое-то время, около полминуты, телевизор заработал. На экране шли индийские танцы. На другом канале шел какой-то документальный фильм про какого-то забытого в 2011 революционера Яна Проминского. —А писатели-фантасты говорят, что по телевизору можно будет заказывать продукты на дом… —Только это не по телевизору, а через компьютер. А телевизор как таковой у нас смотрят все меньше: надоел. У нас есть такая сеть, там можно найти любой фильм, любую книгу, любую передачу и посмотреть, а не то, что сейчас по программе. Не надо возиться с записями, с кассетами, с лентами, - Аска указала на стоящий в другом углу на подставке аудиокомплекс «Романтика 109» из проигрывателя пластинок и радио, и под ним – магнитофон с лентами. —Ася! Значит, можно узнавать последние новости науки? А можно посмотреть, какие картины есть в Дрезденской галерее? Или в Русском Музее в Ленинграде? Повезло вам там. —Конечно! А Рей разглядывала стены и содержимое шкафов и полок. Книги. Конан Дойль, Тургенев, Достоевский, Стефан Цвейг, Пушкин и Лермонтов. Редкие подписные издания. Вроде, Морис Дрюон должен быть и Герберт Уэллс. Или его отхватили уже ее родители? У них тоже неплохая библиотека, а Николай Кузнецов даже в 2х изданиях. Пара вымпелов за перевыполнение плана. Большое черно-белое фото с надписью «За Родину, 1974». Наверное, весь трудовой коллектив. В шкафу, помимо хрусталя, Рей нашла еще фотографии. Вот ее родители на причале на фоне своего огромного корабля. Вот ее родители на свадьбе. Какие они молодые были! Какие счастливые, готовые жить и ждать грядущего светлого будущего и своротить горы! Эти фотографии у Рей в прошлой (или будущей) жизни есть. —Рита, вот еще фотографии, - ответила бабушка. – Открой створку, увидишь альбом. Мне тут Ася рассказывает, про ваш «интернет», там можно узнать все достижения науки и искусства, что накопило человечество! Представляешь, внучка? А Ася говорит, что люди смотрят и обсуждают всякие чужие фото, глупые видеоролики и котов. В ответ раздались звуки, будто кто-то скребся в дверь! Рей и Ася напряглись, а бабушка поспешила открывать. —Это Юра вернулся? —Он в Балтийск поехал, Рита! Обычно его в Чкаловск вызывают. —Надолго? —Говорит, боевая тревога. —А что там в Балтийске и Чкаловске? – спросила Ася. —В Чкаловске – основной аэродром флота, в Балтийске какой-то резервный. —Интересно, это как-то связано с тем, что мы видели? —Наверное, да! А бабушка открыла и закрыла дверь, даже не спросив. —Мяу! РРМЯЯ! МУРР! УРРР! МЯ! – раздался голос, и по ковру в комнату бодрячком пробежала рыжая кошка с белой грудкой и полосами, словно у тельняшки. —Марта, Марта, вернулась, гулена! – заговорила бабушка. – А у нас гости. Кошка забежала в комнату и застыла от изумления. Чужие! Незнакомые! Большие! Поймают! Мяу! —Кис-кис-кис! – бабушка принесла кошке еду, но кошка, подумав, скрылась под диваном. Марта пообедала, и потом высовывала любопытные усы. Что тут творится? —Вот! Вот! – бабушка открыла шкаф и вытащила оттуда длинное зеленоватое платье с синеватыми закрытыми рукавами и узором в районе живота. – Риточка, примерь! Рита разделась до белья и надела платье. —Еще и стринги бы тебе, - заметила Аска. – И все парни точно за тобой погонятся. —Красавица! – сказала бабушка. – Включу свет. Рита так и стояла в новом наряде, глаза сияли, в свете люстры сверкал камень из ожерелья. Даже кошка вылезла из-под дивана. —Рей, - Аска взяла телефоны и сняла несколько раз подругу. Потом Рей сняла Аску с кошкой на руках. Девушка с длинными рыжими волосами и рыжей кошкой. А бабушка хлопотала, улыбалась и с интересом смотрела на мобильные телефоны. Нашла в первой шкатулке какие-то непонятные сережки, попросила примерить. —Вот! Прямо невеста! —Еще чулки добавить, пояс… - заметила Аска. —А ты чего? – спросила бабушка. – Не завидуй, у тебя, например, очень красивые волосы. Одежка – дело наживное. —Аска, вот, - Рей подарила подруге украшение из музея. Аска с недоверием приложила украшение к шее, поглядела в зеркало. —Веревочку или цепочку еще, - отметила бабушка. – Эх, держи! У меня еще есть. Аске подарили цепочку из бижутерных шаров, она прицепила украшение и примерила его. —Еще бы платье тебе, - ответила бабушка. – Так… Придумала! Можно вот эти ваши резиновые изделия? Как вы сказали, зачем они? —Прокладки для водопроводных кранов, - ответила Аска. – Мне сказали, что тут это дефицит. —«Дефицит». Если и дефицит, то не у нас, - ответила бабушка. – Но не горюй, тут недавно соседка спрашивала. Ее младшая дочь вышла за свежеиспеченного лейтенанта, а их послали в какую-то глушь, где КЭЧ слабая. Крыша течет, водопровод протекает, котельная сломана. Боятся, как будут зимовать. Вот. Я дам телеграмму, вас встретит знакомый, муж моей подруги, вы передадите ему несколько банок шпрот, забракованных ОТК и целых. Наш товар очень ценят в Москве и Ленинграде, знаю, жуткий дефицит. У него родственница работает в магазине одежды. Ася, она тебе что-нибудь найдет. Скажи, у вас в будущем платья носят? —Носят, - ответила Аска. – Всегда носили, а сейчас, наоборот, идет мода на винтаж. Ну, на одежду этих времен. Рей переоделась обратно в джинсовое, а ее платье сложили в сумку. —Бусы тоже можешь снять, внучка. Я вижу, ты наша, – с облегчением ответила бабушка. – Они не простые. —Заколдованные? – спросила Рей. – Или фамильные? —И то и другое. Их сделал твой прапрапрадед в 40 годы XIX века для своей супруги. Бабушка вздохнула и рассказала. —Твой прапрапрадед был крепостной, и делал бусы из яшмы. А его барин, не помню, как звали, кобель был и такая мразь, не приведи, Господи! Крепостных крестьянок насиловал, молодых девчонок, а мужей и отцов, если возражали, приказывал пороть. Жаловаться было бесполезно – такие у нас рабские законы при царизме были, когда крестьян за людей не считали, а помещик – это дворянин, белая кость, голубая кровь, как фашисты говорили, «уберменш». Этот «уберменш» еще и имел награды за очередную русско-турецкую войну, сами понимаете. Когда он полез к твоей прапрапрабабке, дед с ним поспорил. Выпороли его, он так и умер через 2 или 3 месяца, сыновей сдали в солдатчину , бабку твою тоже продали, остались только дочери. Он к одной полез, сорвал бусы и попытался изнасиловать, не получилось. Дитя его прокляло на всю жизнь за все. Другого-то выхода не было – помещику можно все, царские полицаи с ним заодно, поп местный тоже, только проповедовать смиряться и терпеть, а женщинам, девушкам и девочкам – сами виноваты, вот вам епитимья. —Вот как, на самом деле, - ответила Рей. —В те годы сельские попы тоже от помещиков зависели, как крестьяне. Так вот – этот маньяк далеко не ушел. В тот год крестьяне взбунтовались, нескольких самозваных «господ» перебили, и этого тоже, только бусы остались лежать, а труп то ли в болото закинули, то ли в лесу зарыли. —Так ему и надо, А царская полиция что? – спросила Аска. —Прибыл местный, не помню, как он назывался, пристав. Ничего не нашел. Думал, наследники взятку дадут, да имение это было уже много раз перезаложено. Вот так. А твоя прапрабабка потом вышла замуж, и с тех пор эти бусы передаются по женской линии. А еще если кто чужой их украдет или наденет, то у него, верь или не верь, начинаются неприятности, пока не отдаст награбленное. Как сегодня – пьяный Валек их стащил, и прямо на выходе из подъезда, похоже, треснулся носом, и бросил. —Спасибо, баба Даша. Просветили. —А тебе мама Таня не говорила? —Нет. Говорила, что было какое-то фамильное украшение, и оно пропало. —Никуда не пропало. Если выберетесь, вот, покажешь маме. Рита, кстати, теперь оно будет твое. Носи, береги и не теряй. Сережки тоже отныне твои. —Бабушка? —Они выполнили свое предназначение – я и твоя мама вышли замуж. У нас семьи. Ты в будущем скоро появишься, внучка. Теперь твоя очередь. Еще чаю не хотите? —Интересные дела, - ответила Аска. Рита переоделась, вернулась к просмотру альбома. Черно-белые фотографии, от которых веяло теплотой. Бабушка с дедушкой молодые, на пляже, фотография сделана либо во время войны, либо сразу после нее. Вот дедушка с бабушкой на фоне убогого суденышка – тогдашнего рыболовного траулера. —Бабушка Даша, а дедушка Панфутий разве не воевал? А почему не на боевом корабле? Мама говорила, он защищал Севастополь, Новороссийск, Туапсе. —Да. При обороне Новороссийска он был ранен, потом ранен при очередном налете на Туапсе, это уже после случая с тетей Дорой. Его из госпиталя отправили по разнарядке на судоремонтный завод: война войной, а корабли кто будет ремонтировать? —Понятно. – Рей продолжила смотреть альбом дальше. Вот фотографии из Калининграда времен 40х годов. Человек из конца ХХ века город просто не узнавал – одни завалы, руины или голые площадки вместо привычных кварталов. А вот Светлый – первые бараки, строительство, доки Межколхозной производственной базы, парусный траулер, один из первых, разложенный трал. Снова Калининград. Памятник Сталину, вот Юра, еще маленький. Юра пионер, Юрин класс. Вот ее мама – младенец, октябренок, пионерка. Вот 3й сын – Ваня. Общее фото – Юра комсомолец, Таня пионерка, Ваня октябренок. Рита знала, что Ваня долго не прожил – ушел на подледную рыбалку и утонул. В каком году это было? 1980? 1981? Потом узнает, незачем бередить память бабушки. Вот Юра курсант КВАТУ. Еще пара фото из его будней. Вот фото, где начальник училища полковник Воеводин вручает диплом. Вот фотографии мамы, где она учится в КТИ, получает диплом. Еще одна фотография – вся семья в сборе. Молодцеватый дедушка, бабушка в домашнем халате, дочка Таня в платье и Юрий в военной форме навытяжку. А вот еще фотографии бабушки за работой в цеху. Столы, рыба, конвейер, где делают вкусные и потому дефицитные шпроты. Траулеры, вернувшиеся с промысла. Так-так, а это кто? На фото – бабушка, пара ее подруг-коллег по цеху и какой-то мужчина в костюме, подтянутый, видно, что бывший военный, с большими умными глазами и носом-картошкой. Знакомый! Кто ж это?! Рита точно его видела по телевизору, его фотографии печатали в газетах, да и родители отзывались о нем хорошо. А бабушка и Ася сидели напротив и беседовали. Ася рассказывала о своей семье – кто военный, служил в Западной Группе Войск, кто на гражданке, в оборонке. Потом бабушка заинтересовалась, что ж это такое у нее в руках было. —Ася, ты на Риту какой-то предмет навела размером с пачку сигарет. Что это, покажешь? Из будущего? —Вот. – Ася протянула Philips X503. – Это мобильный телефон. А еще в нем есть фотоаппарат, более-менее, органайзер, будильник, плеер и карта памяти. Он и в интернет может выходить. —Ух, ты… Стоит, наверное, дорого. А очередь на него большая? Телефон подключить – целое дело, особенно в Калининграде. Нам повезло – 7 лет назад ввели новую АТС, и очередь пошла быстро-быстро. Тем более, Панфутию как коммунисту, специалисту и передовику производства. —Рита говорила, что очереди нет. Приходи и покупай. Есть модели на любой вкус и кошелек. Попроще и получше, а сейчас пошли телефоны с сенсорным экраном. Я его купила в кредит, подкопила только месяца 2. —А подключить? —2 минуты, и говори. Все быстро. —Наверное, у каждого такой есть… —Да. Только порой мешает, отвлекает. Вдруг кому приспичит позвонить. —Сейчас с него не позвонишь? —Никак. Сотовые сети GSM еще не изобрели, сейчас в Союзе только спецсвязь «Алтай» работает для КГБ, партноменклатуры и директоров крупных предприятий. Вот с «Алтая» можно позвонить Ритиному дяде. Бабушка с опаской нажала на клавиши, заглянула в меню. —Чувствую себя как из фильма или из книги Булычева, когда мне дали живой миелофон, - призналась бабушка. – Это в каком году такие будут? —В 2009м, - ответила Аска. – А, вообще, еще раньше, в 2005-2006, только будут дороги, а потом подешевеют. Самый дешевый телефон без камеры и карты памяти в пересчете на советские деньги стоит рубля 3-4. В нашем 2011 году. —Рита, - обратилась бабушка. – А у тебя этот, телефон мобильный, тоже есть? —Да. Бабушка, а кто это на общей фотографии? Бабушка сразу ответила, что это за мужчина. —Это Юрий Семенович Маточкин. Бывший военный, бывший капитан рефрижератора «Прибой», бывший председатель нашего рыбколхоза. 10 лет как ушел от нас руководить институтом рыбной промышленности*. Он успел для нас много сделать. А у вас, в будущем, что-то про него известно? —Он станет губернатором, ну, главой нашей области, - ответила Рей. – Протащит закон, по которому… Короче, долго объяснять, но по его трудам в нашей области появятся несколько заводов, что будут выпускать телевизоры, плееры и автомобили. —А мы потом такой телевизор купим у нас в Омске, - ответила Рей. —Копить долго будете? —Бабушка, почему? —Вот этот «Электрон» нам обошелся в 760 рублей, а зарплата у нас в сумме рублей 500 тогда вышла, - ответила бабушка. – Пришлось откладывать на сберкнижку. —Мы купили в кредит, ну, в рассрочку, и телевизор стоил как примерно ¾ зарплаты моей мамы. При том, не такой ящик, а плоский. —Поняла. Рита, а ты мне свой телефон покажешь? Знаю же, что есть. Интересно, до чего технологии у вас дошли. —Да, вот, - Рита вытащила из кармана свой HTC Wild Fire A3333, разблокировала его. – Это новое поколение. Секунду… Ась, что ты там сделала? Садится. —Ты в режим полета перейди. —Вот. Пальцем по экрану нажимаешь и смотришь. —Страшно как-то, вдруг сломаю… —Ты держи крепче. Ничего страшного. —Можно? – бабушка заглянула в раздел «галерея». Фотографий было немного – виды двора, фото с «Витязя», фото с прогулки по городу, фото с Асей на фоне моря на камнях, фото со Светлогорска. —Что за корабль такой? —«Витязь». У нас в городе будет музей мирового океана, - ответила Рей, увидев фото. – Там поставят научные суда, подлодку и траулер. —Интересно! Наверное, от туристов отбоя нет? —Да. Там и туристы, и местные жители. —Прямо заинтриговали. Еще чаю? —Я б отдохнула, - ответила Рей. Рей и Аска остались в комнате смотреть телевизор, из-под дивана вылезла кошка и махом взлетела на телевизор, изображая сурдоперевод. Бабушка села напротив, в кресло. На лице все еще красовался немой вопрос: «Это точно не сон? А если не сон, что ж делать дальше?» Девушки же окунулись в уже забытое состояние – добрая бабушка, вкусная еда, уют, старый телевизор с мурчащей кошкой, винтажный интерьер, горячий чай. И никаких отвлекающих звонков телефона, сообщений в интернете! Никакой суеты и никаких пробок! За окном наступает и наступает вечер, слышны голоса детей, зов мамы и ответ на всю улицу: «МАААМ! Я еще погуляю!» Потом чей-то пьяный бас: «Раскинулось море широко!» Неизвестный исполнитель пропел куплет не хуже оперного певца и ушел, так и не дождавшись аплодисментов. —Ася, а почему ты такая худая? Нет, не пойдет! – ответила бабушка. – Рита, смотри, чтоб твоя подруга хорошо питалась. Ну-ка, есть ли телефон у тех, кто вас забрал? —А зачем? – спросила Аска. —Позвоню и попрошу, чтоб тебе давали двойную норму! Или на диете сидишь? —Я особо не голодаю, спасибо! – отозвалась Аска. – И диетами не страдаю. Бабушка спросила, какую музыку сейчас у них слушают. Пугачева до сих пор поет? А еще есть группа, с английского как «Разговор» переводится. —«Modern Talking»? – спросила Аска. – Рей, поставь. —Сейчас, сейчас. У меня тут есть одна вещичка… Сами слушаете? —На работе одна знакомая от их Дитера и Томаса без ума. —Вот эта? – спросила Рей, включив песню «No face, no name, no number». —Ничего себе, громкость, - ответила бабушка. – Нет, там «емахо, емасо»… —You my heart, you my soul? – спросила Аска. —Да! Так они до сих пор популярны? —А я слышала, что группа распалась, а потом на какое-то время возродилась, - ответила Рей. – Но эту песню даже в наше время знают все. Бабушка пошла хлопотать на кухню, девушки остались сидеть на диване перед старым телевизором. По первой программе Центрального телевидения показывали документальный фильм про Парад Победы 24 июня 1945 года. По второй – трудовые коллективы рапортовали о ходе соцсоревнования. 3я программа – «Международная панорама». Трудный выбор! Идиллию нарушил звонок телефона. Рей позвала бабушку, бабушка сняла трубку. —Света, что такое? Как там Сережа? Я рада. Юра уехал в Балтийск, ему из штаба звонили. Не знаю. Сказал, что «боевая тревога», и убыл. Завтра рано утром? Хорошо, только я завтра сама на работу еду. Если Юра приедет, хорошо, сама еду сготовишь? Все хорошо у меня, телевизор смотрю. Спокойной ночи. Бабушка Дарья вздохнула. —Что-то случилось? – спросила Аска. —Вы меня простите. —Что такое, бабушка? – отозвалась Рей. – Это жена Юрия? —Да. Старший, Сережа, в этом году в первый раз в первый класс идет. Мечтает стать летчиком. Завтра едут к врачу, на рентген. Завтра еще младшую, Лару, повезет к врачу, дочурка болеет. —Что с ней? – спросила Рей, вспоминая двоюродную сестру. Общались они редко – сестра с семьей переехала в Питер, вышла замуж. А Сережа все же исполнил свою детскую мечту – попал в летный экипаж. —Бронхит долечивают. Им обещают квартиру в Чкаловске, а дом этот все строят. Они еле получили комнату в общежитии в Люблино. Рита, они завтра приедут сюда на первом автобусе. Что делать? А еще Юра может вернуться, как отобьют тревогу. Вы представляете, что начнется, тем более, меня обокрали! Ася, не на улицу! —А куда? В гостиницу? – спросила Аска. – У нас документов нет! —На дачу! – ответила бабушка. —На дачу?! – спросила Рей. —Да. Там тепло, свежий воздух. Внучки! Я вас сейчас накормлю, дам вам в дорогу пирожков, а утром мы встретимся, я вам еще кое-что передам! Придумала! Да, встретимся на остановке, сядем в 105й автобус. Я до Волочаевского, а вы в Калининград. —Туда… —Рита, Ася, вы в гостях, не волнуйтесь! Сидите, отдыхайте, смотрите телевизор! – строго ответила бабушка. – Твой дедушка никогда не паниковал и не боялся, а я у него училась, как себя вести. Я ж трусихой жуткой была, пока с ним не встретилась! А он и в атаку на фрицев ходил, и потушил загоревшуюся землянку с боеприпасами, смог починить дизель, когда их корабль лишился хода и, как он говорит, лег в дрейф в сторону то ли немцев, то ли турок. Бабушка поспешила на кухню, попросив девушек не беспокоиться. Рей хотела помочь, но бабушка сказала, что справится сама. —Как уютно, - ответила Аска. – Я в детстве отдыхала в деревне, но как хорошо с любимой бабушкой, поняла только сейчас. Как будто в детство попала. В сытое, довольное детство после холодного города 90х. —А какая деревня? В Омской области? —Рассвет в Исетском районе. Это как из Омска едешь в Тюмень, только в Ялуторовске поворачиваешь на Шадринск. —Как отдыхала? —Бегала в лес за грибами, на речку. Научилась водить старый «Газон»-самосвал, «Газель» и «УАЗ». Рей, это лучший фитнес, и, главное, бесплатный. Еще научилась выращивать огурцы и помидоры. Весной, когда авитаминоз, а овощи в магазинах химические, а у нас натуральные. Еще… Всей деревней праздники отмечали, а наутро мы с бабушкой треть деревни ходили, похмелить, потому что сами не пили. —А пили много, наверное… —Как открылся агрокомплекс, так многим пришлось бросать. Потому что работа сразу в селе, и деньги приличные. Впрочем, не будем о грустном и о проклятых 90х. —Ладно, давай посмотрим Уимблдонский турнир! Скоро ужин и ватрушки были готовы. Пока девушки ели, бабушка с кем-то говорила по телефону. «Захара Порфирьевича! Это я! Ты там хотел срочно что-то передать?» —Не в милицию, - удовлетворенно заметила Ася, ковыряясь вилкой в угощении. —Тут оказия есть, родственницы мои из деревни проездом. Давно была, я ж перед войной с семьей на Черное море уехала. Оттуда уже в Калининград. На дачу – сын скоро вернется. Нет еще. Да, «Звездочет». Хорошо. Бабушка вернулась. —Все, договорилась, собираемся, сейчас пойдем! Рита, платье не забудь! Вот ключи. —Хорошо… - ответила Аска. —Я вам ватрушки сейчас упакую. Вот. И банку шпрот. Вы не смотрите, что мятая, она отличная. Это вам в дорогу. Я с Захаром Порфирьевичем Старостенковым договорилась, он нас подвезет, а вы завтра отвезете его письмо. В Москве оно дойдет быстрее, заодно он в Москву гостинцы передаст. Интересно, Рита, ты о нем слышала? —Нет, баба Даша. —Очень жаль. Он партизанил в Гражданскую, сражался с белыми Колчака. Потом прошел всю войну на Северном флоте, вырос до первого помощника капитана на сторожевике. Искал потерявшиеся корабли конвоя PQ-17, а в 1948м приехал сюда, работал на рыбоконсервном комбинате в Пайзе. Ветеран войны и труда, член КПСС еще с 1935 года, ветеран рыбной отрасли, делегат и бывший депутат Светловского совета народных депутатов и Областного совета народных депутатов, персональный пенсионер. Это наше поколение, мы всю жизнь трудились, строили Великую Советскую Страну. —И восстанавливали, - заметила Аска. —Это точно. И восстанавливали, и на что капиталисты тратили 10-20 лет, мы при Сталине проходили за 5. эх… Рита! —Да, бабушка, взяла! – ответила Рита, сложив платье в сумку. —Все, вперед! В «Зарницу» играли? Или в разведчиков? – спросила бабушка, накинув шаль и приоткрыв дверь. – За мной! —Хорошо. Сами играли? —ТССС! – ответила бабушка. В подъезде раздались шаги. Приближаются. Тяжелый топот. Остановились. Стук в дверь, минута… —Заснет? – прошептала бабушка. Дверь открыли. Грозный женский голос: —Опять надрызгался, алкаш вонючий! —Мы до обеда все сделали, а потом трубы не подвезли! У Кривого сегодня днюха. А! Я войду! А… Дальше раздался звук падения тела, мат, звук открытия двери, другой женский голос «Что, опять?», ответ, «Мой сегодня 3 часа за водкой стоял, но он меру знает». «Он у тебя уже дома?» - «Давно пришел, кран чинит». Двери закрылись. Можно идти. На 2м этаже из-под батареи мелькнули зеленые глаза. —Киса, некогда, - отозвалась Рей. —МИ, - жалобно ответил кот. Первый этаж. Никого – только слышно телевизор. Дверь открыли, вышли, закрыли. Все. А теперь можно спокойно выйти на Заводскую и двигаться дальше, не опасаясь чужих взглядов и лишних сплетен. Город засыпает. Уже темно, народу почти нет. скрылись по домам детишки, разошлись бабушки. Только какая-то компания с гитарой идет на залив и обсуждает, как они сдавали последний экзамен, а кто-то сетует, что кончились деньги смотаться в Калининград, в парк Калинина на танцы. —Бабушка, а к чему такие перемещения? – спросила Рей. —Во-первых, Фирюза живет на первом этаже. Она где-то числится, но сидит дома с детьми, ее муж, Нурик, работает на ГРЭС, хорошо зарабатывает и не пьет. Будут вопросы, «кого приводила». Мало Валька этого. Во-вторых, вспомнила оборону Новороссийска в 1942м. Жара, все горит, и фрицы лезут и лезут, бомбят и обстреливают. А мы с девчонками госпиталь эвакуировали во время отступления. Дорога под обстрелом, там танки проносятся туда-сюда, а мы перебежками выносили раненых и лекарства. Потом в Туапсе в разведку ходили в районе Шаумян. Из всего отряда только я и еще 4еро ребят. —А мне мама не рассказывала… —А я ей не рассказывала, – ответила бабушка. – Не хочу лишний раз вспоминать. Это моя война, и пусть она останется со мной. Молодежная. Свернули на Тельмана. —Тут у нас, прямо, у Гастронома – что-то вроде рынка. —А это кто? – спросила Аска, указав на лежащее недалеко, у очередной улицы, в кустах, чье-то тело. К нему подскочила темная собачка и залаяла. —ГАВ-АВ-АВ-АВ-АВ-ВУУУ! Гав! АВАВАВА-ВУУУУ! Гав! А когда Рей, Аска и бабушка подошли к нему, к собачке подбежал какой-то мальчишка. —Дружок, Дружок, фу! Дружок, ты чего? —ГАВ! – ответил Дружок хозяину и выдал какую-то длинную тираду на своем языке. —Допился! – раздался голос какой-то прохожей. —Граждане! Граждане! – со стороны Красноармейской улицы подъехал милицейский «УАЗ». 2 усатых милиционеров пошли разбираться. – Опять этот Валек! Постреленок, убери собаку! —Дяди милиционеры, этот Валек у меня коллекцию значков спер на водку! Украл! —А это что? – спросила Рей, указав на выпавшую из-под куртки пьяного стеклянную вазу. – Тоже украденное? —Чего? – бабушка подошла поближе. —Гражданочка, вы пьяного не видели? —Погоди, - возразил другой милиционер, - Не вы ли участкового вызывали? —Да, я. Он меня обокрал, вон, моя ваза, - ответила бабушка. —Где вазу взял?! – спросил милиционер Валька. Тот пробурчал что-то невразумительное, вроде, «нашел в помойке». Когда Валька забросили в УАЗ, с его куртки просыпались значки, вызвав радость у мальчика, гнев у Дружка. Потом выпала облигация госзайма и какая-то деталь. —Мать, подойди, пожалуйста, к нам завтра! – ответил милиционер, подобрав вазу за краешек. —Смотрите, уже рассыпается! – заговорили прохожие. —Совсем допился! Уже ворует! У моего мужа после него кошелек пропал! —Разберемся! – ответил милиционер. Чем закончилось, Рей, Аска и бабушка не узнали, они поспешили дальше. А потом услышали, как заурчал мотор джипа, и машина уехала. А они свернули налево, в Красноармейский переулок, где были какие-то сараи, старый мотоцикл ИЖ, старый «Москвич-401» и старые двухэтажные дома, дорога же обрывалась у ворот в школьный двор. Горели 2 одиноких фонаря. Там уже стоял какой-то дедок с сумкой. —Дарья Поликарповна! Дарья Поликарповна! – заговорил он с апломбом, словно молодой, и уверенным в себе голосом. – Вот! О, вы уже с охраной ходите! —Захар Порфирьевич, - ответила бабушка. – Доброй ночи! Вот они – Рита и Ася. —Очень приятно, - ответила Ася. —А Рита… Рита больно на твою дочку похожа! Где там сейчас она? —В рейсе, - ответила бабушка. – А вы как? —Порфирьич, я домой, до завтра! – мимо прошел еще один старичок с сумкой, откуда что-то звенело, махнул рукой, вытащил откуда-то из кустов велосипед, что зарычал и повез хозяина, исторгнув облачко вонючего выхлопа. —Бывай, Петрович! А у меня вот все хорошо. Девушки! Содержимое этого пакета надо будет отдать! Письма в почтовый ящик, а за консервами подъедут. Не подведете? —Нет, - ответила Аска. —А когда выезжаете, какой вагон? —Завтра, - ответила Рей. – 10 вагон. В 17-49. —Дадите телеграмму? Я своим тоже, - ответила бабушка. —Пойдемте вместе! – старик повел всех в темный двор. Откуда-то прыгнула темная тень, запищали сверчки. В конце двора, где валялись какие-то железки, стояла укрытая брезентом машина. – Сейчас я вас подвезу. Дарья Поликарповна, ты Апрановича Витю знаешь? —Честно, нет. Он с вами на рыбзаводе работал в 40е? Или после меня, я ж недолго у вас на рыбоконсервном, я пошла в «За Родину» по набору в 55м. —Он у нас в цехе жести работал, сейчас на инвалидности. Он же партизанил по молодости в Гомельских лесах, был ранен, сейчас старые раны вскрылись. Вот, купил «Москвич» у семьи Прокопченко, они совсем машину деда забросили! Мы с Петровичем ремонтируем. —Прокопченко? Миколой Васильевичем? – переспросила бабушка. – Мы с Панфутием с ним дружили семьями, у него жена была, Авдотья, бывшая старшая медсестра, его поддерживала. Он хоть дольше прожил. —Да! Хорошо, что помнишь! Золотые руки! Налаживал оборудование для выпуска консервной банки для салаки и угря, за что его министерство премировало «Москвичом». Да, были люди в наше время, не то, что нынешнее племя! Это же продукция была стратегическая, шла на экспорт! Старик на память готов был процитировать все «Бородино» Лермонтова, но бабушка Даша таким же уверенным тоном напомнила, что вечер поэзии переносится. Под брезентом скрывалась машина, о которой в 2011 уже подзабыли, а встречались они разве что на слетах коллекционеров. На людей уставились круглые глаза-фары, а стекла по сравнению с современными машинами были как бойницы. —Вот! «Победа»! До сих пор бегает! – ответил старик, открывая двери. – Садитесь! Рей, Аска уселись на мягкий задний диван, бабушка и дед – на передний. Закрыли дверь – и как будто изолировались от внешнего мира. —Крыша какая-то… - заметила Аска. – Самодельная, что ли? —Девушка, это когда-то была «Победа»-кабриолет! – ответил старик и запустил мотор. – 1952 год! Зато часть крыши снимается! —А приемник? – спросила Аска, указав на расположенный впереди чужеродную прямоугольную «Былину-203», не вписывающуюся в дизайн консоли с плавными линиями 40-50 годов. —Почти новый, да. И мотор от «Волжанки». В остальном интерьер сохранился в первозданном виде. Круглое рулевое колесо диаметром с большую тарелку, большой круглый спидометр, консоль и часы. Слева – россыпь приборов поменьше. Мотор прогрелся, старик передернул подрулевой рычаг – машина тронулась, поплыла по дороге, словно корабль. Поворот. Переулок. Какой мягкий ход! —Как в лимузине, - шепнула Рей. – Ничем не хуже! Выехали на Калининградскую. Тут какой-то универсам (31), потом кинотеатр «Буревестник» (32), где собрались люди, местная молодежь. —Сегодня танцульки, - ответил дед. – Наши гуляют. Справа промелькнул «Детский мир» (33), потом площадь. А машина свернула направо, на Горького. Парадокс – широкая улица, а машин мало. Вот справа остались местная «РемБытТехника» (34), ресторан «Бриз» (35), потом блочные дома. Рита вспомнила детство – она тут гуляла с бабушкой, а на крыльце «Рембыта» кормили котов. Это было как вчера, а для кого-то будет завтра. Машина доехала до перекрестка и свернула направо, на Ленина. Тут уже темно, не горят фонари. Мясокомбинат, улица Дружбы. Сверкнул фонарь, и снова темнота. Поворот. Прямо, прямо. Слева какой-то лес, какие-то огоньки. —Кладбище, - заметила Рей. Снова поворот налево, потом направо. Остановились. Старик и бабушка вели тихий нелицеприятный разговор. Водитель был недоволен ситуацией в стране и с молодежью, что западничество идет в открытую, народ превращается в обывателей, заинтересованных в личном, а не в общественном. Во-вторых, если начали все перестраивать и ускорять, то почему не ускоряют и не перестраивают легкую промышленность? Почему дефицит все больше и больше? В-третьих, что дальше будет со Светлым? —Ну, как обычно. Рыбная отрасль… —Понятно. Но, Дарья, вы забываете, что городу надо модернизировать очистные сооружения. Потом разобраться, наконец, с вонючим обводным каналом! Я до сих пор не знаю, в какой пятилетке в Калининграде построят очистные сооружения, и не превратится ли это все в очередной долгострой, как Дом Советов (36)? Если Дом Советов еще потерпит, то Приморская бухта, куда сливают отходы, нет. В-четвертых, будут ли к нам проводить газ? В Литве трубы тянут к каждому селу, а то и к хуторам, избиратели там бывают и спрашивают у нас, долго им таскать баллоны или греть на электроплитках. Бабушка Дарья только кивала – старик был прав. Потом он заговорил о театре – о некоем режиссере-антисоветчике Любимове, что стал невозвращенцем, бросил свою труппу, а труппа до сих пор не может это понять. О расколе в МХАТ. —Приехали! А откуда вы знаете про театр? —Внучка работает в дирекции театрально-концертных касс в Москве. Когда мы собирались на слет ветеранов Северного флота и на слет ветеранов рыбной промышленности, помогала с билетами. Дача расположилась где-то в глуши на северо-востоке Светлого в обществе «Труд-3». Было темно, свет горел только в начале улицы. Скрипнула калитка, вот домик. Один этаж, окна со ставнями, крылечко, —Свет? – спросила Аска. —Да, есть, – бабушка открыла дверь о 3х замках, повернула пробку. Зажглась тусклая лампочка. – Дедушка любил отдыхать тут после рейсов. Вы тут, пожалуйста, потише, ничего не трогайте. Понимаю, не маленькие. И не забудьте платье и письма. —Хорошо. —Завтра, в 8 часов на остановке на площади, - ответила бабушка. – Спокойной ночи, хранит вас Бог! Внучка, Ася, отдыхайте! Бабушка уехала. Ночь. Слышно кузнечиков, где-то далеко лай собаки. Тишина. Девушки обследовали дом. Стол с ящиками, с хлебницей, термосом. В ящиках – посуда и всякие нужные и ненужные вещи. Пара самодельных кресел и застеленная кровать. Книжные полки, где соседствовали томики Хемингуэя, Соболева, Новикова-Прибоя, книги по судовождению, справочник по судовым силовым установкам и даже «самиздат» - напечатанный где-то подпольно роман Пикуля «Нечистая сила». Напротив – еще один самодельный стеллаж из металлического каркаса и деревянными полками, где лежал пакет с семенами, какие-то книжки по садоводству и подшивки журналов «Приусадебное хозяйство», начиная с 1978 года по майский номер 1987го, и несколько солидных «Сельских календарей». Еще тут обнаружились радиоприемники Tesla ZUZANA и какой-то явно самодельный, старый даже по меркам 1987 года черно-белый телевизор «Весна М» с небольшим экранчиком, словно у планшета и деревянным корпусом. —Включим? – спросила Рей. —Включим! – Аска воткнула вилку в розетку, а потом нажала на кнопку. Время пошло. Телевизор не взорвался, не задымил, а спустя минуту заработал. Сначала звук, потом появилось изображение. Первая программа. 2 диктора – женщина в закрытом платье и мужчина в костюме – зачитывают прогноз погоды под красивую мелодию**. Какую – увы, интернет и Track ID*** тут пока не работают. После погоды – какая-то программа «12 этаж». Аска смотрела, Рей изучала, что еще есть на полках интересного. Бутылка с надписью на этикетке «Водка» и ценой 4 рубля 70 копеек, где плескалась еще четверть – похоже, не один год тут стоит. Дневники! Старые, тертые общие тетради, где дед Панфутий и кто-то из его коллег описывали свои рейсы и вахты в машинном отделении, а потом смены на Межколхозной Производственной Базе. 1978 год. 1979 год. 15 октября. Вахта. Ход полный. Цифры – показатели скорости, оборотов главного двигателя, давление топлива, давление наддува, давление масла. Потом запись, как они зашли в порт Щецин. «Купил Тане модные туфли, Ване спиннинг и запасную катушку, Дарье украшения. Неплохо поляки живут! Почему к нам не экспортируют их машины, «Шкоды» чехословацкие? Какого дьявола морского стоим в очередях по 2-3 года? А Серега Давыденко доволен – продал полякам электробритву, купил жене белье из ГДР». На очередной странице: «Поспорил с Давыденкой на 10 бон, что форсунка 2го цилиндра переливает, не верит. Салага!» Рей посмотрела, чем закончилось. Вот и ответ: «Наш СРТМ стоит в доке МПБ. Диагностика на стенде… (цифры). Давыденко проспорил, карась! Зато я с таким мехом на пенсию уйду!» Дальше запись: «Скоро уже зима. Ваня радует успехами в учебе. Хочет пойти летом юнгой. Возражать не стану – пусть поймет, надо ему, или нет, чем раньше, тем лучше». Рядом с тетрадкой обнаружилась магнитная лента с записью звучания мотора и подпись «Перелив форсунки 2го цилиндра». —Что нашла? – спросила Аска. —Мой дед. Я его практически не помню! А у тебя? —Передача интересная. —Слышу… —А эти дневники сохранились? —Не помню. —Так пересними на телефон, если выберемся, будут воспоминания! Рей принялась снимать на смартфон страницы. Аска выбежала на улицу. Где тут уборная? Аж в самом конце дачи! Темень, где-то лает собака. Рей понимала, что все не снимет. Смартфон сядет, память кончится. Навскидку. 1980 год. Запись из рейса: «Идем через Ла-Манш. «Голоса» совсем заврались. США словно забыли, что сами в каждой бочке затычки. То в Гайану, то в Гватемалу, то в Доминикану, то в Грецию, то в революционную Анголу, то в Камбоджу, то на Кубу, то в Лаос, то в Корею, то во Вьетнам, где получили пиз по сопатке. Спасибо помполиту, просветил. А мы сами долго в Афганистане будем? Вся диссидентская шваль уже отметилась, уже Солженицын вещает, жизни учит. Да кто он такой по жизни, чтоб я его слушал?! Интересно, где он жил? Спрошу у сослуживцев, какую память оставил. Почему-то мораль любят читать всякие лицемеры, у кого рыло в пуху. А что перед Олимпиадой начнется? Еще и своя контра завоет. И почему нам опять зерна не хватает? Каждый год рекордные урожаи, а мы его ввозим? Куда пропадает зерно? Ничего не понимаю». —Рей… - дверь отворилась почти бесшумно. —Аска? —Да, я, - ответила Аска. – А что с телевизором? —Звук выключила, молотит. Хорошо тупой рекламы нет. Чего? —Короче… Пойдешь – осторожнее! Аска услышала шум, выглянула за забор – на даче напротив какие-то люди, машина. Судя по тарахтенью, «Запорожец». Привезли видеомагнитофон. —Подпольный видеосалон. Интересно, что там крутят? —Я еще телевизор посмотрю. —А я кровать готовить, - ответила Рей. Прошла туда, и показала вынутый из-под подушки самиздат: «Спираль измены Солженицына»! Внутри книга была испещрена пометками и сочными комментариями дедушки. «Трус». «Стукачок», «Двурушник», «Фарисей». Чем дальше, тем больше мата. —Что это? —Хорошая книжка. Запишу в телефон. Спрошу у Юры, куда он ее дел. Телевизор выключили, вытащили из розетки, подключили смартфон Рей. Под кроватью обнаружились детские игрушки – понятно, семья Юры приезжала, а что-то еще осталось, когда мама и Ваня были детьми. Осталось поужинать при свете старой лампы. Рей выскочила на улицу. Темно. Ничего не видно, даже подпольный кинотеатр врубил светомаскировку. Только звезды мерцают в чистом небе. А справа и слева – грядки. Теплица, где видно помидоры на ветках. Другая – там огурцы. Чеснок, капуста, цветы, клубника. Сереют 2 парника. Нормальная еще спокойная советская жизнь бабушки, в которую свалились гостьи из недалекого будущего. Вспомнить бы, куда потом делась эта дача! Квартиру в Светлом продали, это 99.9%. Юра получил долгожданную квартиру в Чкаловске, его сын окончил летное училище и ушел на Северный флот. Дачу, скорее всего, тоже продали, а куда делись все пленки и дневники? Надо будет разобраться! —Рей! – позвала Аска. —Иду, - Рей прошла в домик. Аска включила радио, где под противный фоновый свист вещало какое-то радио. Голос ведущего почти без акцента говорил: «Взрыв на подземном оборонном заводе. В городе возможна паника. Число жертв неизвестно, факт выброса радиации уточняется. Местный горком считает, что произошел разрыв трубопровода горячей воды». —Чего? – спросила Рей. – Что за чушь? Где там паника? —Это радио «Свобода» про Калининград. Поймала тут. —А… Конечно, раздули уже, вруны хреновы! Радио «Свобода»? У нас один препод-философ такое слушал. Там такой бред несли, бандитов и террористов оправдывали! —В это время они и правду передавали, раз народ их слушал. Это уже в наше время скурвились окончательно, - ответила Аска. – Я думаю, им из НАТО и ЦРУ подсказали, со спутников (по-моему, уже были), что в таком-то городе задымление, а они уже додумали. —Понятно. А что дальше? А дальше «голос» вещал про какую-то камерную постановку московского «Театра на Таганке» в честь их бывшего режиссера, политического беженца Юрия Любимова. Аска послушала и выключила. Девушки заняли кровать. Время еще 0 часов нет, но уже хотелось спать, подвести итог невероятно долгому дню. —И все же, почему мы тут оказались? – спросила Аска. – Советский союз, какой-то лагерь «Совенок», да еще твой родной Калининград. —А я… - ответила Рей. В окно, прикрытое шторой, попал луч света! Девушки вскочили, Аска вытащила откуда-то секатор. Свет моргнул и стал удаляться. Улица. Слышно шум мотора. Сеанс окончен. Аска и Рей прокрались к сараю, и все поняли. «Запорожец» включил фары, а потом уехал, народ расходился. Кто-то уже громко обсуждал сюжет, не стесняясь в выражениях, но потом замолчал. Потом женский визг, смех, рев мотоцикла. —Порнуху, наверное, крутили, - заметила Рей. – «Греческую смоковницу». —Ладно, пойдем домой. Дома девушки закрыли дверь, зашторили окно, оставив щелочку для воздуха. Снова попытаться заснуть. —Я поняла, - додумала Рей. – Всю жизнь хотела узнать, что за человек был мой дедушка. Про него говорили много хорошего. Бабушку я видела, когда была маленькая. —Повезло тебе. А мне, - ответила Аска. – Наверное, подумать, разобраться в себе. Рей еще какое-то время думала, вспоминала. Это был 9й класс. 2005 год. Апрель, преддверие 750летнего Юбилея города. Директор школы в деловом костюме, с черной бородкой, зашел на урок и объявил: —ТАКЗЗЗ! Уважаемые дети! Через неделю мы будем праздновать 60летие Победы. Нам нужно, чтоб от вашего класса 2 или 3 человека сделали доклады о своих родственниках, кто прошел Великую Отечественную Войну. Директор обвел взглядом аудиторию. Остановился на Рите, но поднял ее соседку, Кристину, отличавшуюся сформировавшимися формами, томным взглядом и повышенным вниманием парней, правда, безрезультатным. —Уважаемая девушка, вы помните, кем у вас был дед? —Допустим, не помню, он не воевал. —Очень плохо. Завтра жду вас в своем кабинете, будете рассказывать лично! Все поняли? – спросил директор. – Извините, проводите урок дальше! После уроков Рита опять столкнулась с директором – он на входе в учительскую выяснял, насколько 11е классы готовы к очередному пробнику по ЕГЭ. —Рита… —Да, Владимир Григорьевич… —Рита, вы умница. Хотя успеваемость подтянуть. Вы знаете, что в этом году 60 лет Победы и 60 лет как началось восстановление нашей области. Я слышал, что Ваш дед занимался восстановлением области, и воевал. —Не совсем. —Как же так? —Да, он воевал вплоть до 1943 года, и то, не сколько воевал, столько работал на судоремонтном заводе, а потом ходил в море на траулере. В область приехал в 1950 году и работал, но не в Калининграде, а в Светлом, ходил в море, а потом ушел на судоремонт. —Понятно, - ответил директор. – Но было бы интересно, если вы выступите. Рита выбежала на улицу и натолкнулась на своего отца. —Рей, привет. Не приеду, так твои одноклассницы заберут. Пойдем, я приехал из Польши, надо маме помочь. Пропуск взяла? —Пойдем, - ответила Рей. – Конечно. На улице Буткова стояла их машина – вишневая «Лагуна Невада» с табличкой «продается». Сели. Вот идет Кристина – к ней подъезжает пафосный черный тонированный наглухо БМВ 328 купе на серебристых модных дисках. Кристина села, БМВ взревело, словно гоночный болид, и умчалось. —«На папиных «Волгах» мальчики-мажоры», - процитировал отец. —Папа, у меня дело, - ответила Рей. —Слушаю. —Нам задали подготовить доклады про наших родственников, кто воевал. Директор сказал, что хотел бы видеть про дедушку Панфутия. Откуда только узнал? —В школе учатся или учились дети воротил рыбной отрасли. Похоже, ему кто-то преподнес подарочное издание «Калининград – город рыбаков» 2001 года. Читала же? —Да. —Там портрет моего тестя и твоего дедушки и дифирамбы. Я могу тебе рассказать. —Ты и мама говорили, что у него были какие-то дневники. Я бы хотела их увидеть. Можно? Или уже все? А еще дедушка любил надиктовывать. —Боюсь, есть проблема, дочка. Дед Панфутий и бабушка Даша воспоминаний не оставили. Они о войне говорили скупо. —Почему? —Война, дочка. Они слишком много потеряли. Бабушка после войны съездила в родной городок – на месте дома, где жила родня – обломки, и разбитая немецкая самоходка. Во дворе – неразорвавшиеся снаряды и осколки. Вместо родных людей – груда металлолома. Бабушка решила начать жить с нуля. —Мне мама говорила, что она ни разу не была в Сочи и в Новороссийске… —Это правда. Что ей там делать? —А записи? —Во время войны записи в дневник могли привести к «товарищу майору» в СМЕРШ. —А потом? —Я подарил ему рекордер Sony TCM9. Небольшой такой брусок, помещается в карман его любимой куртки, и попросил, что как он придет на дачу отдыхать, включил и говорил. Там хороший микрофон. —Он наговорил? —А вот этого я не знаю. В больнице маме и бабушке отдали рекордер без кассеты. —Понятно, - огорчилась Рей. – Попала бы я в СССР, обязательно зашла бы к ним в гости, расспросила. А что по дневникам? —Мама говорила, что он писал туда впечатления от рейсов и технические нюансы. Параметры дизелей, какие проблемы. Ему потом пригодилось, когда он читал лекции. Рей окончательно уснула. Ну и денек! Проснуться в Калининграде, в родной квартире, а заснуть 24 годами раньше, вдали от города, на даче, увидеть советский Калининград, встретить уже умершую бабушку! Это было просто невероятно. Невозможно! Но оно случилось! А теперь Рей поняла, почему бабушка не говорила о войне. Ранее известные ей факты слились в одну картину. Аска, закрыв глаза, вспоминала. Ее дачное детство. 1997 год. Маме уже полгода не платят зарплату, семья голодает. Они изо всех сил копят на переезд, на визу. Маленькая Ася в огороде поливает грядки, а потом угощается спелой, но очень горькой редиской. Мама и бабушка смотрят морковку, гадают, когда она созреет. Ася все голодная, она надергала морковки, помыла, но забыла почистить. Сначала было вкусно, а потом… Она морковь не ела лет 10. А пока она лежала дома с больным животом, родственник, что уже переехал в Германию, прислал 500 DM на лекарства, а мать, наконец, смогла сделать загранпаспорт, осталось дождаться, когда тот оформит гражданство и вышлет приглашение. Зато в следующий раз на даче поспели клубника и молодая черная кисленькая на вкус смородинка. Бабушка говорила, что «кушай, кушай, наедайся, в Германии такого не будет!» Германия. Ася помнила, как в первый раз, когда черный «Мерседес 190Е» с литерами AMG привез их в пригород Нюрнберга, она увидела деда Людвига. Старик среднего роста, с седой бородкой, потрепал Асю по рыжим волосам, посмотрел в глаза. —GUT! Какая бойкая девчушка! Смотрите, жив буду, сделаю из нее вторую Ютту Кляйншмидт! Или Элен Лор! Мама и еще пара родственников смотрела, недоумевая, о ком идет речь. О звездах ХХХ кино? Прошло полгода – и у Аси в книге, посвященной истории рейдов Париж – Дакар появился автограф. Той самой Ютты Кляйншмидт, участницы марафона. А в другой книге расписалась участница чемпионата Формулы Форд, DTM, выступавшая когда-то и в Формуле-3, а в 1998 году в кольцевых гонках DTC Элен Лор, перекинулась с Аской парой слов. Еще мысль. Будут ли искать? Или уже ищут? Но это все осталось в будущем! * - Всесоюзный институт повышения квалификации руководящих работников и специалистов рыбной промышленности и рыбного хозяйства ** - Раймонд Паулс, "Пасмурная погода" *** - Ныне называется Shazam.