По школе ходят слухи

Осенний лес являл собой чудотворный ларец, заполненный золотом, рубинами и нефритового цвета ветвями вечно зелёных берёз и елей. В лесу особенно хорошо можно было проникнуться к богатым красотам апартаментов мягкой княгини Осени. Более всего было волшебно видеть как осторожно появлялись лучи солнца, что освещали золотые поля вместе с маленькими, по сравнению с самой землёй, зданиями. Солнце ласково согревало растения и животных с людьми, от малых и до старших. Как и тех двоих из рода людского, что прямо сейчас на перегонки бежали сквозь туманную прохладу и запах сырой листвы, вместе со своими серыми волчатами. Правда, не все рады подобному проявлению заботы, со стороны великой звезды Солнечной системы. Прямо сейчас её лучи бессовестно проникли в одну из комнат крайнего дома, в которой спала ещё не отрезвевшая девушка, и так же бессовестно светили прямо в глаза. Мона явно не была рада подобному пробуждению, хотя было кое-что, что волновало её куда больше чем лучи солнца. Она проснулась не в своей постели, не в своём доме, на минуту ей даже показалось что она не в своём теле. Оно никак не хотело её слушаться, чувствовался неконтролируемый жар, расходящийся по венам с каждым стуком сердца, в худшем состоянии находилась её голова, она кажется вовсе перестала функционировать. Но ничего из этого не могло её удивить как рядом спящая блондинка, что преспокойно обнимала её за талию. Девушка, из-за которой Мона вчера рыдала, из-за которой решилась на сомнительное выпивание с не менее сомнительной личностью, с которой она тайно мечтала оказаться наедине, одними во всём мире. Прямо сейчас лежала рядом с ней, в одной постели. «Не бурчи, потом ещё спасибо скажешь.» В голове медленно прояснялись фрагменты вчерашнего дня, заставляя пережить все возможные спектры эмоций от пылающего гнева на предателя предвестника, до сжигающего нутро смущения и чувства вины. Странно, но девушка помнила всё вчера происходящее, несмотря на свое тогдашнее состояние и количество выпитого. Мона тихо завидовал тем пьяницам, что просыпались на следующий день без единого воспоминания о происходящем во время опьянения, так они хотя бы не просыпались с оставшимся со вчерашнего дня эмоциями. Да и стыдно было за себя, когда тебе говорят о твоих поступках и когда ты сам помнишь их, вроде об одном и том же, но воспринимается совершенно иначе. Всё это очень походило на какое-то проклятие, словно кто-то порчу навёл, во что астролог понемногу начала уже верить. «Фишль...я так сильно люблю тебя...» Девушка снова посмотрела на рядом лежащую подругу, та обездвижено спала, будто являясь частью невинной картины художника, изображающего белокурость и светлость обличия девы, под ранними лучами солнца, как символику её внутреннего мира. Казалось бы, ну вот же, твоя любимая, спит с тобой и даже обнимает, делясь частицей своего тепла. Почему бы просто не обнять её в ответ? Не приблизить поближе к себе и не уткнуться носом в её превосходные, шелковистые волосы? «Ты признался в самом искреннем, теплом чувстве...» «... мною тогда будет двигать алкоголь, а не сердце...» «Ты обесценил эти слова.» «... отвратительно.» Зачастую мы сами же упускаем возможности, человек так привык к навязанному обществом морали, что мы невольно начинаем противоречить своим чувствам и действиям. Мона таки отыскала в этом доме ванную комнату, похмелье жутко раздражало, а не смытая с лица косметика ощущалась тяжелым грунтом и если до этого она бы даже не заметила подобного, то кажется похмелье обострило восприятие органов чувств. Фишль всё так же спала в постели, уже обнимая холодное одеяло, которое этой ночью осталось неприкосновенно лежать в стороне. — Доброе утро, милая, как себя чувствуешь? — от неожиданности девушка подскочила на месте и развернувшись приблизилась спиной к раковине, вопрос вывел её из туманных раздумий слишком резко, от чего Мона невольно испугалась. — Не бойся, я не буду тебя отчитывать за вчерашнее. — спокойно продолжила разговор Лиза, она предположила что Мона, испугалась её, так как являлась несовершеннолетней, и раз она вчера выпивала, то обязательно будет наказана или обругана. — Н-нет, я не боюсь...простите за доставленные неудобства и большое спасибо. — Не стоит, я рада, что с тобой всё хорошо. — успокаивающе улыбнувшись дама махнула в сторону двери, приглашая девушку проследовать за ней. — Милая, ты помнишь что-нибудь из вчерашнего? — спросила Минчи уже придя на кухню и подойдя к одному из шкафчиков. — Да, более или менее я помню вчерашний день. Ещё раз простите. — Глупышка, тебе не нужно извиняться. — ответила Лиза, достав красно-зеленый коробочку анти-похмелина. — Я спрашиваю тебя об этом не, для того чтобы поругать, дело в том что вчера с тобой был ещё и парень. — наливая воду в кружку начала объяснять та. — И меня это беспокоит, в последнее время уж слишком много...плохих новостей о пьяных подростках...он же ничего с тобой не сделал? Повторю, тебе не нужно бояться говорить правду, если он действительно сделал что-то ужасное, то нужно немедленно сообщить об этом в полицию. — объяснила дама, уже протягивая две таблетки с кружкой, наполненной до верху воды. — Нет, он ничего не сделал, вам не о чём волноваться. — ответила Мегистус, мысленно проклиная ту "чихуахуа", который просто спихнул её под заботу столь доброй женщины. — Что ж, ладно. Но помни что если что, я всегда могу помочь, хорошо? — Хорошо. Минчи облегченно вздохнула и погладив по голове девушку, как привыкла это делать своём сыну, пошла накрывать стол, время близилось к семи, детям оставалось лишь переодеться, поесть и спешить в школу. Видимо Лиза готовила заранее на утро, ибо подобное количество еды просто невозможно было успеть приготовить в спешке, стол был накрыт вкусностями и блюдами, где преобладало больше всего мясо и картошка. Мона старалась помочь с накрытием стола, как-никак, она и взаправду была благодарна. — Доброе утро. — у входа на кухню встала ещё не до конца очнувшаяся Фишль. — И тебе доброе, милая, присмотришь пока за гостем? А то время уже, а ребята ещё не вернулись. — смотря на часы и одновременно вытирая мокрые руки об кухонное полотенце проговорила Лиза. — Пойду позову их. Налейте, пожалуйста, чай к нашему приходу. — Хорошо. — Вот и умницы, я мигом. — дама небрежно повесила полотенце на своё место и поспешила в прихожую, где накинула на себя достаточно помятое, на вид старое, пальто и вышла из дома. На самом деле пальто на ней не было таким уж старым, даже наоборот, новым, однако ей, как матери одиночке с четырьмя волчатами, приходилось терпеть всяческие их, раззадоренные, выходки. Как например просьба поиграть с ними, когда они кусают за конец куртки или того же пальто, зовя за собой. В доме осталось лишь двое, совсем одни, Мона и Фишль. — Как ты? Как самочувствие? — первая прервала тишину блондинка. — Да-й, всё хорошо... Спасибо и прости что заставила волноваться. — Мы уже говорили об этом, Мон, ты всегда можешь положиться на меня. Я всегда готова прийти к тебе на помощь. — подойдя к плите, чтобы поставить разогреть воду, ответила Фишль. — Да, но не нагружать же тебя до такой степени. — Поэтому ты вчера была с тем "чихуахуа"? — несмотря на свою подругу проговорила блондинка, как-то тихо, поникшим голосом. Видимо у неё было достаточно времени, чтобы вспомнить о том, кто такой Скарамучча, и какие слухи про него и Мону ходили по школе. — Чихуахуа? Скара что-ли? — астролог сделала вид что ничего не понимает, по неизвестной ей причине стало до ужаса стыдно, за то, что она обратилась за помощью именно к нему, не к ней. — Прости, но я ничего не помню... — соврала девушка. — Не помнишь? — Фишль резко повернулась к своей подруге, то ли в чувстве удивления, то ли какого-то необъяснимого страха, но, откуда ему взяться? — Совсем ничего? — Д-да, не помню...я сделала что-то плохое? Фишль поджала губы, видно было что она хотела спросить что-то, что-то настолько важное для неё, что выразило на её лице немую просьбу, возможно страх или переживание. Колпачок на носике чайника издал режущий слух полу свист, полу писк, оповещающий девушек о том, что вода уже вскипела. — Давай сделаем чай, Лиза же просила. Они скоро придут... — Да, конечно. — Мон, тебе нечего бояться. — Я и не боюсь. — Тогда пойдём поедим, они правда ничего тебе не сделают. Вон, Беннет же живой пришёл. — Говорю же, не боюсь я! Фишль никак не могла уговорить выйти свою подругу из комнаты, в которой они сегодня спали. Оказалось в семье волков принято вместе кушать за столом, и трое лохматых, серых, переросших себя детища зверей, прямо сейчас уплетали сытное мясо в своём уголке на кухне, специально отделенное для них как стол. — Мона, не бойся. Мои лупикал не тронет. Не обидит. — попытался помочь Рэйзор, тоже уговаривая девушку выйти. — Да знаю я, не боюсь я. — Тогда идём. — Да не могу я. И вообще, Фишль, врёшь ты! У Беннета ухо покусано! Красное, что капец! — Это не лупикал сделать, это— Рэйзору не дал договорить, закрывшая его рот, ладонь того же Беннета. Что-то ему подсказывало, что если парень скажет что это он его укусил - ситуация не улучшится. Лиза же не могла подойти к девушке, трое волчат уже окружили её и требовали любви к своей персоне, знаете, весьма приятно ощущать тепло от поглаживаний по голове ладоней родителя, после вкусного и сытного завтрака, ощущается так, словно ты действительно дома, где тебя любят. Когда же Минчи пыталась подойти к астрологу, то волчата, следом за ней, пытались приблизиться и обнюхать новую персону, тем самым познакомиться с ней, вот только она не хотела с ними знакомиться, от слова совсем. — Милая, может мне тогда просто принести завтрак к вам, в комнату? — Лиза пыталась уговорить свои детищ поиграть на улице, пока в гостях ещё была напуганная девушка. Вот только те упорно не хотели выходить, выставляя свои права в этом доме, возможно они просто капризничали и ревновали свою человеческую мать, от того и не собирались уступать другим детям. — Не стоит, я правда просто не голодная. — Но ты же бои— — Я просто не голодная! Мона тоже довольно сильно упрямилась, она даже села на подоконник, взявшись за ручку окна, дабы если что успеть покинуть это здание вовремя. — Давай я хотя бы лимонных пирожков с вареньем принесу, у тебя же дома наверняка нечего есть. — тяжело вздохнув предложила Фишль. — Если тебе несложно... Эта новость обрадовало ребят и все трое поспешили на кухню за едой для подруги. До школы оставалось совсем ничего, и если Мона с Фишль не собирались идти по "состоянию здоровья", то Рэйзор и Беннет никак не могли пропустить учебный день. Тем более они оба обещали Барбаре прийти, чтобы поддержать её во время доклада о творчестве Барбатоса, она поспорила с учителем Венти что его работы носят в себе весьма глубокий философский смысл, сказанный простыми словами через баллады и сказанья. Барбатос являлся загадочной личностью, исчезнувшей из мира шоу-бизнеса весьма внезапно, по большей части как раз из-за того что его слова неправильно поняли, исказили посыл его мягких звонких нот. Были и другие факторы, в общем, мутная история, но как его верная фанатка Барбара отрицала все возможные слухи о нём, как и глупую шутку от Венти, что просто ляпнул что-то про певца не подумав. Вот теперь и слушай долгую тираду от Пейдж. Еды ребята принесли достаточно и даже больше, так что Мона переодевалась с тяжестью, как там по закону Архимеда, после сытного обеда, полагается ведь сон? — Мона, ты готова? — Да, уже иду. — накинув сверху кофточку девушку вышла из комнаты, мигом юркнув за спину своей подруги принцессы осуждения, так как волчата тоже выходили с ними. Лиза завела машину hyundai elantra, на которой ещё вчера забрала пьяную девушку. На самом деле Мона только сейчас заметила одну очевидную странность, Минчи явно не была знаменитой и наверняка не владела никакой компанией, тем не менее она находила деньги на хороший частный дом, пропитание себя, сына и трёх волков, машину, которая наверняка сжирает немало топлива, если умножать средние траты в их стране на количество только рабочих дней, то получается более восьми тысяч рублей на бензин. — Мона, чего задумалась? Ехать пора. — А, да, простите. Первым отвезли парней, как ни как уроки вот-вот могли начаться, а им ещё нужно успеть проверить в одном ли они вообще классе сегодня. — Удачи вам, будьте осторожны. – помахав на прощание ребятам дама подождала когда те исчезнут в дверях школы, как бы провожая их взглядом, дабы убедиться что друг его сына снова не споткнётся и не расшибет себе нос. — И так, милашки, вас по домам развести, верно? — повернувшись к задним сиденьям спросила та. — Да, пожалуйста, но я хотела бы к Моне съездить, так что лучше сразу к ней. — слова Фишль слегка удивили астролога, утренняя неловкость всё равно как-то смела преграждать их сегодняшнему общению, и ей бы хотелось собравшись с мыслями обдумать всё наедине. — Как скажешь милая, так, а где живёт наша Мона? — Прямо по улице к парку "долина звездопадов", и на лево возле четырёх факелов пламени. Там небольшая пристройка с одним подъездом, сразу заметите. — Поняла. — кивнула Лиза и снова сев ровно сменила режим движения транспортного средства, после чего поехала по назначенному маршруту. — Мне стоит позвонить классному руководителю, чтобы сказать, что вас не будет? — Нет, спасибо не стоит, если что Беннет скажет. Девушки спокойной добрались до квартиры Мегистус, попрощавшись с Лизой, что поспешила на свою, таинственную для Моны работу. Квартира у астролога была не большой, однокомнатная с отсутствующей гостиной, из-за чего телевизор скромно стоял на подоконнике, на кухне, напротив дивана со столом. Везде преобладал в основном цвет холодных оттенков, преимущественно синего и фиолетового. Но всё же были и скромные декоры, своим видом придавая теплоты в интерьер, словно тёплые звездочки на холодном небе. И в этой скромности можно было заметить маленькое волшебство, которая внесла сюда астролог своими драгоценными камнями, астрологическими картами и заполненными до верху полками книгами, некоторые из них даже не поместились, заняв место на полу, образуя собой столбцы. Конечно же гордость Мегистус находились на самом видном месте, огромных размеров механический макет галактики занял собой половину комнаты девушки, выполненный на совесть и качество макет ещё и мог осветить комнату в которой находился. А у окна, заглядывая за закрытую штору, поглядывая за светлым небом, стоял не меньших размеров телескоп, покрашенный в цвет золота. Взглянув на эти две вещи нельзя было сказать что девушка не богатая, знали бы вы сколько она работала, чтобы накопить на эти вещи... — У меня есть кофе и осталось немного пакетиков с горячим шоколадом, будешь? — задала вопрос Мона, заглядывая в шкафчик. — Нет, спасибо, мы же только что поели. — Ну, как гостью я должна была хоть что-то предложить... — пожав плечами проговорила Мона закрыв дверцу шкафа. — Зря ты всё-таки не попросила тётю Лизу довезти тебя... — Ты не хотела чтобы я, приходила? — Что? Нет, просто...ну, я сейчас типо действительно плохо соображаю...голова кругом и постоянно тянет блевать, вот только ничего не получается... Прости, но думаю я не смогу провести с тобой время, я просто прямо здесь свалюсь и усну на полу. — Я поэтому и пришла к тебе, чтобы присмотреть за тобой. — неловко улыбнувшись Фишль осторожно взяла девушку за плечи и повела в её комнату. — Да и...просто хочу побыть с тобой... Сердце юного астролога пробило до дрожи, тепло исходившее от рук на её плечах быстро стекла не прекращающим потоком тепла к груди и заполнили лёгкие покалывающим чувством, как если бы там внезапно зацвели цветы, кажется в интернете было название подобного выдуманного заболевания, может Мона заразилась им? — Ладно, если ты этого хочешь. — На самом деле я ещё кое-что хотела бы...хотела бы поговорить о вчерашнем. Новый удар снова пробил Мону насквозь. Очевидно было что девушка хотела поговорить о её вчерашнем признании, Мона и сама хотела бы обсудить этот вопрос, но не сейчас. Не так рано. Слишком рано. Она ведь даже не успела всё хорошенько обдумать и придумать всяческих отговорок, если вдруг её чувства не взаимный. Что если те тёплые объятия лишь очередной знак дружбы? Просто дружбы. Что если прямо сейчас её дорогая принцесса просто извинится и скажет что они бы могли остаться друзьями? Что тогда? Что делают люди, когда объект любви узнает про их чувства, да и ещё таким...отвратительным способом? Это было ошибкой, нужно срочно сказать что это было ошибка. Да, так она отсрочит тот момент, когда они оба перестанут видеть в друг друге родного человека. Нужно скорее что-то сказать, спокойным голосом, как это обычно делает Мона. Так, как Мона обычно величественно поднимает голову в верх и поправляет свои волосы. Да, так будет лучше, ну же, скажи что-нибудь. Скажи хоть что-нибудь пока ком в горле не перекрыл дыхательные пути, пока голос ещё может притворно смеяться, пока шипящее ощущение жара на концах глаз не перетекли в слезы, пока она не заметила дрожь во всём теле, пока она не заметила её учащённое сердцебиение, пока... — Мона. — по щекам предательски скользнули первые капли слёз, выдавая свою хозяйку. — Мон, ты плачешь? Прости если я сказала что-то не так, я— — Нет, всё хорошо... — астролог сама была удивлена насколько сильно ей было сложно выдавить из себя слова, губы словно слепись, зашивая рот в замок. — Просто я не готова...можешь потом мне сказать...или лучше не говори, я знаю...мы бы могли оставаться друзьями если ты— — Так ты помнишь вчерашний день? Вопрос Фишль совсем выбил девушку из мыслей, которые уже всячески подбрасывали множество вариаций предложений с извинениями, которые могли бы сгладить её учесть, от чего её речь текла сама по себе, не проходя через голову вовсе. На вопрос подруги, если её конечно можно так называть, Мона ответила лишь кивком и опустив голову та зажмурилась. — Глупенькая... — на удивление Моны, Фишль заключила девушку в объятия, приподнимая ту за подбородок и поцеловав в уголок одного глаза. — Я тоже люблю тебя. — уткнувшись в шею и затянув за собой на кровать прошептала та. Вот так просто принцесса спасла юного астролога от поглощающей её изнутри печали, вот так просто, признав свои чувства. Теперь уже Мона могла обнять её в ответ, уткнуться в её чудесные волосы и без страха говорить о том, как сильно она дорога для неё. Всего лишь не нужно было бояться своих чувств, не нужно было бояться своего счастья.