POSTMAN

Эта неделя была мирной, но жизнь не может не подкидывать ещё больше плохих ситуаций. Когда пришли Тиффани, Ник и Чжоу — казалось, что все закончится. У всех в ВБПО была надежда выжить, но сегодня они все впервые проснулись от взрыва. Грохот стоял со всех сторон, будто бомбили её саму. Гермиона закашлялась от обвалившейся штукатурки, которая буквально забила все лёгкие. Глаза были затуманены пеленой, а со стороны двери доносились крики Пожирателей Смерти. Они вломились к ним в дом и перевернули его в буквальном смысле наизнанку. Были слышны крики остальных девочек, но у Гермионы заложило уши, так что она слышала их будто через толщу воды. Кто-то потянул её за руку, подгребая под себя. Грейнджер смогла разглядеть лицо Джинни — чумазое и такое же перепуганное, наверное, как и у неё самой. — Гермиона! Слышишь меня?! Поднимайся, бежим! — и девушка потащила её в сторону окна. Коленки были разбиты в кровь, боль была во всем теле такая, будто её кто-то сломал. «Судьба?» Джинни подтолкнула Гермиону к окну, помогая ступить на трубу, по которой можно было бы спуститься вниз. Грейнджер заметила бегущих девочек, которые мчали по улице со скоростью света. Луна, Сьюзен, Кэти, Алиша и Анжелина. Тиффани, Чжоу и Ник. Уизли помогала ей спуститься, помогала уйти, в то время как сама Гермиона не соображала. Мозг будто отключился, только вчера все было хорошо… Они сидели с Ником и играли в старые карты, которые Алиша нашла на чердаке ещё в начале лета. А потом наступил страх, который липко расползался по всему телу. Её нёс ветер, только вперёд. Гермиона слышала крики девочек, узнавала улицы, пыталась выжить. Дементоры заполонили все небо, но девушка знала, что они бегут в дом их знакомого. Чаки. Другой конец Лондона — его дом был там. Грейнджер пару раз спотыкалась и падала, ощущая больными коленями всю остроту гравия. Уже на половине пути, когда дыхание сбилось, а ступни неприятно вибрировали, она заметила отсутствие Падмы и Парвати. Их не было. — Где Патил?! — завизжала девушка и остановилась. Перекрестные моменты жизни, запах морозного ветра, иней на тротуарной дорожке. Вокруг лишь темнота, а эти фрагменты впечаталась в память, подобно Евангелию. — Гермиона, я устал от этого. Мне нужно время на осмысление, а он крадёт все. Украл моих родителей, семью, друзей. Даже время. Он забирает все, что у меня осталось. Эту фразу сказал ей Гарри, перед тем как отправиться за крестражами. Волан-де-Морт действительно забирал все. Жизнь, счастливые моменты, возможность радоваться за себя и других. — Они открывали дверь. Гермиона, побежали, они уже трупы! — крикнула Кэти и побежала вперёд, ведя девушек за собой. Уизли схватила подругу за запястье и строго посмотрела в глаза цвета шоколада: — Не принимай на свой счёт, но если окажется, что Малфой предал нас — я размажу его по стенке. — Он бы не предал меня. Не в этой жизни, — прошипела Гермиона и, выдернув руку из цепкой хватки, побежала следом за остальными. Эти слова глубоко ранили её. Девушка хоть и находилась в «размазанном» состоянии, но все равно гнев взбурлил подобно магматическому всплеску в грудине. Гермиону разозлило то, что хоть Джинни и извинилась перед ней и Драко, но все равно продолжала вести себя как и раньше. Видимо, Уизли нужен был повод, чтобы вновь начать обвинять Драко во всех грехах. Они все бежали в дом Чаки, который уже виднелся вдали. Кэти вела их вперед, поворот за поворотом. Когда они оказались возле двери, то тут же забарабанили и в окна, и во входную. На пороге появился Чаки, в домашней одежде и смешных тапках. Сначала он удивлённо смотрел на толпу возле своего дома, но потом быстро среагировал, слава Мерлину, и запустил всех внутрь. В коридор выбежала его жена — Клэри, которая начала суетиться возле девушек: то воды подаст, то побежит в комнату и вернётся уже с несколькими колющимися пледами в руках. Гермиона рухнула на пол, понимая, что это их конец. Они подставили этих бедных людей, утянув на дно вместе с собой. — Гермиона, дорогая, что с тобой? — обеспокоенно вопрошал Чаки, подняв её с коленок и усадив на стул. — Они напали на нас… Я потеряла свою палочку там, — дыхание сбилось, а руки тряслись. Гермиона всеми силами пыталась успокоиться, но получалось довольно-таки паршиво. — Не переживай, милая. Ты в безопасности, — Риддс по-отцовски прижал её к себе. От него также пахло выпечкой. Клэри помогала некоторым с перебинтовкой ран. Им крупно повезло — никто не попал под проклятья, а из болезненного были лишь синяки и разбитые коленки. Меньше всего досталось Анжелине: рассеченная бровь и синяк в области бедра. Рядом с Гермионой сидела Джинни, которая старалась максимально аккуратно зашивать рану на руке. Гермиона разодрала её до мяса, когда зацепилась за участок арматуры, на одном из поворотов. — Не хочешь извиниться? — спросила Гермиона, изучающе рассматривая рыжую, — Твои слова были слишком грубыми. — Я не собираюсь извиняться за это. Мои предположения вполне обоснованны, — коротко ответила Уизли, заканчивая затягивать шов. — Мы с тобой ссорились на эту тему, не хочу повторения. Мне неприятно, что ты продолжаешь гнуть свою линию, совершенно не обращая внимания на мои чувства, — Гермиона посмотрела на Лавгуд: на её белых волосах было много запекшейся крови. Джинни тяжело вздохнула и достала из аптечки чистый стерильный бинт. — Я не буду извиняться и все тут, — отрезала Уизли. — Джинни, я терпелива к тебе, потому что на твою долю многое пришлось, но не думай, что я буду прощать твои выходки вечно. Когда война закончится, на общение можешь не рассчитывать. Своими действиями ты отдаляешь нас друг от друга. Сейчас же нас держат в узде лишь обстоятельства, — твердо парировала Грейнджер. — Ты серьёзно это говоришь сейчас? Просто потому, что я подозреваю Пожирателя Смерти в предательстве?! — прорычала Джинни, с яростью смотря на подругу. — Тут дело не в Малфое, Джинни! Тут дело в нас, в нашей дружбе! Ты не Малфою не доверяешь, а мне! Ты просто думаешь, что я всегда буду с тобой и не брошу тебя, но все на что ты сейчас рассчитываешь — тупая иллюзия. Мне надоели твои вечные скачки настроения, я устала терпеть твои выходки! — Гермиона вскочила с места и быстро вышла в коридор, направляясь в сторону кухни. Ей нужно было выдохнуть. Кухня могла быть идеальным местом. Здесь все выглядело иначе: милая атмосфера уюта и тепла, фотографии на стенах — все напоминало о жизни. Жена Чаки привнесла сюда нечто приятное, похожее на горячий шоколад после мороза. Такого не было у них — кухня стало местом смерти. Девушка выглянула в окно, отодвинув узорчатый тюль в сторону. Перед ней открывался вид на маленький дворик, который был оборудован под сад. Рядом с ней кто-то остановился и она боковым зрением увидела Чаки. — Клэри посадила вишню и яблоню. Вот только яблоня уже второй год не даёт плодов, чертов куст, — усмехнулся Риддс. — Ты не ругаешься и не впадаешь в истерику из-за нас. Почему? — тихо спросила его Гермиона. — Не хватало опуститься ещё до того, чтобы кричать на беззащитных девушек, — улыбнулся Чаки и протянул ей сахарную плюшку, — поссорилась с Джинни? Гермиона недоуменно свела брови на переносице и посмотрела на мужчину. Наверное, на её лице всё ещё отражались эмоции после ссоры. Её раздражало все, что касалось собственных эмоций и переживаний. Каждый раз, когда она испытывала свои нервы на прочность, то ощущала, что внутри ломается нечто важное, похожее на её сердце. Возможно, Гермиона сама накручивает себя, пытаясь перекинуть свою неуверенность с Малфоя на кого-то другого, лишь бы накричаться и высказать недовольство. Но что может быть сложнее, чем поддерживать дружбу и любовь во время войны? Твоя злость, неуверенность в собственных действиях, страх и шок — выливается во всеобщую боль. Для себя, для других, для близких. Ей нравилось видеть Джинни рядом с собой. Возможно, она была эгоисткой, но её неполноценность в качестве волшебницы восполнялась тем, что вокруг неё начинали кружить люди. Слушать её, даже подчиняться ей. Гермиона любила доказывать всем свою правоту, даже если она была ложной. Это как маленькое испытание, очередной способ доказать всем, что она уникальна. Собственный фетиш, который мог быть крепче, чем самое дорогое удовольствие. — Настолько заметно? Чаки пожал плечами. — В этом доме всегда было слишком тихо… Не расстраивайся из-за этого слишком сильно, ссориться с близкими — довольно-таки обыденно, — в его голосе читалась грусть. Грейнджер сразу поняла намёк на то, что у них с Клэри нет детей. — Это выматывает, Чаки. Иногда мне кажется, что здесь виноваты не люди вокруг, а я. Возможно, я действительно делаю что-то неправильно, — фыркнула Гермиона, забирая из его рук плюшку и откусывая приличный кусок. — Слушай, заниматься самокопанием вообще не вариант. Даже если ты и виновата, не хватает тебе ещё и этим забивать себе голову. Плюшка была очень вкусной. — Я хочу разобраться в своих чувствах, лишь бы не испытывать эту сраную неуверенность и к себе, и к другим, — Гермиона могла бы провести хоть сто часов в пустой комнате и, наверное, все равно не получить ответ. — Ты никогда не сможешь быть уверенной в чем-то на все сто процентов, — покачал головой Чаки и отступил, давая ей уединение. Возможно, он прав. От этого, правда, легче не стало. *** Казалось, что может принести ей ещё большее огорчение, чем произошедший побег на днях? Естественно, потеря палочки. Хоть она и не использовала магию уже достаточно долго, потеря палочки для волшебника — практически синоним к слову «трагедия». Гермиону пугало ещё то, что без неё шансов выжить в сражении у неё стало меньше, чем у остальных. Даже Луна, которая не очень-то была хорошим дуэлянтом, была сильнее её в два раза, как раз-таки из-за наличия древка. Утаивать об этом было бы неразумно, поэтому она сразу же рассказала и девочкам, и Чаки. И если первые впали в состояние припадка, то Риддс не терял ни секунды: пригласил её на задний двор, пытаться сажать помидоры. Грейнджер никогда не занималась работой в саду или на огороде — Джин была не приучена к «земледелию», и дочь свою тоже не приучала. Под ногтями скопилась почва, образуя чёрные полумесяцы. Перчатки ей Риддс принёс, конечно же, с опозданием. — Чаки, почему именно томаты? Мне казалось, что вы с женой вообще не едите овощи, — пробухтела Гермиона, чувствуя под коленками прохладу земли. — Проверяю уровень выносливости твоих рук, — улыбнулся Риддс и кинул ей лопату, для выкапывания старых вросших корней. Грейнджер хотела бы съязвить на это, но она понимала — Чаки даёт им дом, поэтому лучше засунуть язык в задницу и промолчать. Зачем проверять выносливость рук? Она что, будет ведра по пять литров носить? Или бить кого-то по вечерам? И все же, девушка продолжала молча возиться в земле: вырывала глубокие корни, убирала червей и пауков, копала лунки для семян и носила лейки с водой для полива вишни и груши. Под конец дня её руки просто отваливались, она не чувствовала такой усталости даже после бокса, хотя могла тренироваться по несколько часов. Всю силу приходилось концентрировать в ладонях и локтях рук, из-за чего потом болели суставы. Солнце скрылось за горизонтом, а она все продолжала работать, пока просто не рухнула на траву, чуть не задев спиной пару крокусов на палесаднике. Когда пришёл Риддс, вся работа была выполнена. Он удовлетворённо кивнул и позвал её в дом. Гермиона наелась макарон с сыром и отправилась в выделенную комнату, которую теперь делила с Кэти. Девушка уже исследовала новое место, даже успев занять более комфортную кровать. — Здесь так удобно! — блаженно пропела Белл, заворачиваясь в пуховое одеяло. Гермиона настолько устала, что просто провалилась в сон. *** Следующий день начался с проверки швов на руке. Надо отдать Уизли должное, даже после «тяжелой работы», запястье было в порядке. Единственное, что пришлось сделать — помазать руку специальным отваром, который приготовила Клэри. Ей дали позавтракать, а потом Чаки вновь позвал её в сад. — Зачем я вообще занимаюсь в саду? Это какая-то оплата нашего проживания здесь? — нервно хихикнула Гермиона. — Что испытывают твои руки, когда ты работаешь? — Чаки опустился на траву, вытягивая пухлые ноги перед собой. Грейнджер повела плечами и неопределенно ответила: — Напряжение. Потом странную дрожь. — В моем роду не было великих волшебников, да и нас можно охарактеризовать как слабую семью полукровок, — грустно пробормотал Риддс, но потом встрепенулся и продолжил, — но мой отец был удивительным человеком и научил меня большему, чем просто нападению. Гермиона заинтересованно придвинулась ближе. — Чему же? — Защите. Невербальная защитная магия, когда концентрируешь всю силу в ладонях и получается магический щит. Особая магия моей семьи. Именно поэтому я просил тебя работать в саду: твои руки научились чувствовать концентрацию на чем-то определённом. Ты потеряла палочку и я подумал, почему бы не научить тебя защищаться в условиях отсутствия магии? У неё коленки задрожали от восторга! Неужели потеря палочки — не конец всему? Если Чаки действительно сможет ей помочь, то тогда она точно не зря возилась в земле все это время. Но все ещё был много непонятного. Зачем ему делиться своим семейным секретом? — Но почему ты вообще решил мной заняться? — поинтересовалась Гермиона, начиная осматривать тыльную сторону своих ладоней. — Ну знаешь, сложно отворачиваться от друзей, — таинственно улыбнулся Чаки, а потом сказал, — вытяни руки вперёд. Она сделала, как сказал мужчина, ожидая дальнейших указаний. — Вас в Хогвартсе всю жизнь учили, что вся ваша магия и способности находятся лишь в палочке, но это не так. Магия волшебника находится в голове, теле, твоих личных качествах. Когда ты работала на грядках, вся твоя сила скапливалась в руках, то же самое и с магией. Закрой глаза. Представь, как твоя магия перетекает в руки, — тихо шептал Риддс. Гермиона медленно закрыла глаза, делая, как просит «учитель». Казалось, что чувства обострились, а магия зашипела внутри. Она её слишком давно сдерживала, из-за чего та взбурлила, подобно вулкану. — Магия не может быть ограничена только твоим телом, ты должна выпустить её наружу. Твоя магия — твоя защита. Представь её в своей голове, визуализируй цвет и аромат щита. Он есть у каждого, просто немногие знают, как его использовать. Представь себя в таком месте, где тебе спокойно. Ты чувствуешь умиротворение, жизненную силу, — понизил голос Чаки, трогая её за плечи. Перед глазами возник образ тумана и двери в голову Малфоя. Светлячки, волк вдалеке, тёплый воздух вокруг. В ноздри ударил аромат розмарина и морского бриза. Какой цвет её щита? Наверное, нежно-голубой. Он опускается над ней, подобно куполу, закрывая голову Гермионы от любых напастей. Грейнджер захотелось дотронуться до серебряного колечка на шее, но в этом нет смысла — она просто перенесется к нему в голову и провалит задание Риддса. — Попробуй сконцентрировать в руках всю силу и окутай себя щитом с ног до головы, не двигаясь. Гриффиндорка тихо выдохнула, а потом почувствовала в кончиках пальцев странное покалывание. Вспомнила боль в руках, когда работала в саду и вырывала корни. Сначала не было ничего, но она раз за разом представляла коридор со светлячками и сладостный туман с запахом розмарина. Потом же смогла отделить от себя какую-то оболочку, больше похожую на пленку голубоватого оттенка. Грейнджер настолько погрузилась в себя, что просто не заметила, как Чаки поднёс руку на уровне с её лицом. Раздался странный треск и она увидела, как под пальцем мужчины будто прошёл ток, который искрил в разные стороны. Видимо, он не чувствовал ничего из-за собственного щита, который уже смогла разглядеть Гермиона, наверное, в силу развившихся способностей. Его щит был сиреневого оттенка, который даже выступал вперёд него. Своего щита она вообще не видела, видимо, он был растянут только на уровне её тела. — Отличная работа, Гермиона. Ты способная ученица, — хмыкнул Чаки и убрал палец. Искры исчезли, ровно как и её щит. — Думаешь, я справилась? — Грейнджер осмотрелась, но она перестала видеть и его щит. — На пять с плюсом. Тебе нужно тренироваться каждый день, чтобы вызывать его без проблем. Запомнила технику? Гермиона утвердительно кивнула и потом снова вызвала щит. Получилось явно лучше, чем в прошлый раз. Чаки пояснил ещё несколько моментов касательно её щита, например, что ток — это реакция её защиты на прикосновения чужаков. Самое главное, что он сказал: можно расширить его для других. — Думаешь, я смогу защищать не только себя? — Если будешь стараться, то да. Каждый день практикуйся и сможешь отделять его от себя, растягивая над головами других. Но опять же, нужны тренировки. Если согласна приходить в сад каждый вечер, то определённо добьёшься успеха. Гермиона благодарно улыбнулась. Ей вновь согласились помочь. *** Серебряное колечко будто потеплело в руке, и она снова оказалась в переходе между разумами. Её удивил тот факт, что здесь не было светлячков, лишь густой туман, из-за которого было сложно найти дверь в голову Малфоя. Она разглядела вдалеке очертания патронуса — одинокий волк шёл к ней медленным шагом. Как только он приблизился, то так кивнул головой, будто здороваясь. Гермиона последовала за ним, через какое-то время начиная видеть очертания двери. Грейнджер нащупала ручку и дернула дверь на себя, оказываясь в спальне Драко. Очертания стен были нечеткими, но фигура Малфоя все равно выделялась на общем фоне. — Где ты была? С тобой все нормально? — Драко вскочил на ноги и пересёк расстояние между ними, хватая за плечи. В его глазах читался испуг или нечто похожее. — Ты не в курсе, что произошло в штабе? — недоверчиво выгнула бровь Гермиона, немного отстраняясь. — Узнал только тогда, когда все случилось. Сестры Патил… Девушка выдохнула и слишком легко произнесла: — Мертвы, я знаю. Малфой дотронулся до её щеки пальцем, очертив линию подбородка. Его серые глаза были наполнены беспокойством, было видно, что он порывался обнять Гермиону, но явно сдерживался. — Я нашёл Ханну. Бордель, — коротко сказал Драко, смотря на её веснушки. Грейнджер тяжело выдохнула и закрыла глаза, пытаясь успокоить бешено колотящееся сердце. Подтвердились самые худшие опасения. Мерлин, что они там с ней делали?.. — Мы должны вытащить её оттуда, — Грейнджер развернулась, чтобы уйти из его разума, но Драко схватил её за плечи, притягивая к себе. — Это она, Гермиона. Это она рассказала о вашем точном местоположении. Рассказала о деятельности ВБПО. Все данные рассекречены. Это был удар ниже пояса. Грейнджер хотя и знала о темной сущности Аббот, но не думала, что та так нагло предаст их. Вот почему на них напали. Вот почему умерли Падма и Парвати. Казалось, сердце разорвется на части, но не было ничего. Ни боли, ни сожалений. Лишь ярость, которая переполняла её. — Приходи к Чаки, местоположение знаешь. Принеси с собой лишний флакон с оборотным, мы отправляемся туда, — выпалила Гермиона и вылетела за дверь, вновь оказываясь в тумане. С того момента, как она вышла от него, прошло несколько часов. Сложных часов осознания, разговоров с остальными. По взгляду Джинни можно было понять, что она в любой момент готова сорваться и пойти голыми руками удушить Ханну. Гермиона же ждала, ждала его прихода. Услышав стук в дверь, она буквально подлетела ко входу. Драко выглядел озадаченным и даже злым, когда швырнул на кровать в её спальне мини-платье и туфли, а потом подал ей флакон с Оборотным зельем. — Ты же не остановишься, верно? — Есть моменты, когда нажимать на тормоза слишком поздно. Я должна её увидеть, — твердо ответила Гермиона и опрокинула в себя флакон. Сначала никаких изменений она не чувствовала, пока её будто не перекраивали наизнанку. Грейнджер ощутила, как шея запрокинулась назад, от тяжести копны русых волос. Кожа стала бледнее на несколько оттенков. Гриффиндорка посмотрела на себя в зеркало: не очень яркая по внешности девушка, но при этом с приятными чертами лица. Зелёные глаза ярко сверкали в отражении. — Если нас поймают, считай, что мы трупы. Но я уже привык к вечному риску, благодаря тебе, — странно усмехнулся Малфой и тактично отвернулся, когда она начала натягивать на себя платье. Красный цвет не очень шёл новой «ей». Огромные пайетки выделялись и делали его более праздничным. Когда Гермиона уже обула туфли на шпильках, Драко повернулся, внимательно оценивая образ. — Как я тебе? — спросила Гермиона, покружившись вокруг своей оси. Драко медленно подошёл к ней. Его рука скользнула по талии Грейнджер и рывком притянула к себе. Она невольно выдохнула, ощутив напряжение меж телами. Глаза Малфоя потемнели, а зрачки будто расширились. — Когда все закончится, я позабочусь о том, чтобы ты предстала в этом платье передо мной в своём истинном образе. *** Аппарация чуть не вывернула её наизнанку, но девушка смогла сглотнуть накативший рвотный позыв и двинуться за Малфоем, нервно уцепившись за предложенный локоть. Ноги, отвыкшие от каблуков, могли просто поломаться в районе коленей, но держась за Драко, она не чувствовала себя такой беззащитной, как это было на Святочном балу. В воздухе витал приторно-сладкий запах духов проституток, с разных сторон слышались хмельные смешки Пожирателей. Её передернуло от страха, хотелось просто раствориться в пространстве и не смотреть на происходящее вокруг. — Малфой! Давно я не видел тебя здесь. Пришел развлечься с подружкой? — рядом вырос Гойл, который плотоядно осмотрел её с ног до головы. — Определённо стоит заглядывать почаще, — смазанно ответил Драко и подошёл к одному из Пожирателей, видимо управляющему. Грейнджер осталась стоять по середине всего этого кошмара, пытаясь оценить обстановку вокруг. Было очень много девушек, которые ходили и вульгарно виляли бёдрами в такт разносящейся по помещению комнаты. Все девушки были похожи тем, что их волосы были яркими. Стойкая краска видимо говорила об их «принадлежности» этому месту. К ней сбоку подобралась девушка с фиолетовыми волосами, опаляя её щеку запахом перегара: — Детка, ты новенькая? Могу провести экскурс по этому прекрасному месту. — Она со мной, Магда. Драко вырос рядом с ней и девушка испарилась. Парень выжидающе посмотрел на неё и, повертев связкой ключей в руках, повёл её в сторону отдаленного коридора. Гермиона инстинктивно схватилась за его руку, сжав ладонь до побеления костяшек. Её пугало все происходящее здесь: Грейнджер казалось, что со слизеринцем может случиться все что угодно и тогда она останется здесь, в этом паршивом месте, прогнившем до основания. — Это комнаты уединения. Сюда вызывают всех девушек, с которыми хотят провести ночь, — пояснил Драко и, повозившись с ключом, толкнул дверь, пропуская девушку внутрь, — у тебя не больше пяти минут. Комната встретила её запахом персика и… Спермы. У неё появился очередной рвотный позыв, пока Гермиона пыталась ориентироваться в этой кромешной тьме. Девушка рассмотрела силуэт на диване и двинулась туда. Раздвинув ноги в разные стороны, на нем сидела Ханна, выкуривая сигарету. Её волосы были ярко-рыжего, почти огненного, цвета.