Пророчество Шибо

      Чем дольше Сяо Чжань смотрит на своего полупрозрачного двойника, тем больший страх его сковывает. По коже ползут мурашки.       Как такое возможно? Почему у предсказателя из машины его лицо? Оракул принял его облик, потому что видел чаще остальных? Это проявление симпатии или угроза? Он может «надеть» любую личину или только эту?       — Сяо Чжань, отойди. — Ибо само собой выступает вперёд. — Мы не знаем, что он задумал, лучше не рисковать.       Сяо Чжань послушно отступает, но от напряжения сводит скулы, когда взгляд Оракула следует за ним. Словно привлекает именно его внимание.       — «Плечом к плечу на вершине снежной горы», — произносит предсказатель. Сейчас без помех отчётливо слышен его голос. Мелодичный голос Сяо Чжаня.       Сказав это, Оракул медленно растворяется в воздухе.       — Предсказание? — Ибо озирается, ища, куда тот делся, и тоже ничего не понимает.       — Видимо. — Сяо Чжань опирается о кресло рукой, но чуть не падает, потому что оно вдруг решает крутануться.       — Какой, на хрен, снежной горы? Как это поможет нам победить систему?       Сяо Чжань разводит руками, а Ибо хмыкает, а после шарит по груди, надавливает, стучит себя по голове.       — Эй, вылезай! Нам нужно знать точнее. Ты хотел сказать, любовь спасёт мир? Нам нужно заняться ею ещё раз?       — Размечтался! — Сяо Чжань со смехом ударяет Ибо в грудь. — И, давай-ка, повежливее с моим протеже. Неспроста же он выглядит, как я.       — Очередная загадка, — соглашается Ибо. — У тебя есть мысли на этот счёт?       — Путаные, — качает головой Сяо Чжань. — Я надеюсь, что у него с нами общие цели, не зря же он помогал. А так как я больше всего на свете хочу закончить эту войну, и именно я чаще всего контактировал с ним… — начинает рассуждать он, но в сердцах взмахивает рукой. — Но тогда не вижу смысла в предсказании! Оно больше похоже на…       — На попытку подбодрить, — заканчивает Ибо.       Сяо Чжань кивает.       — Появляться ради того, чтобы просто пожелать удачи — довольно странно. Но ожидаемо, раз уж он выглядит, как ты, — заявляет Ибо, чем зарабатывает серию беспощадных тычков. — Эй, полегче! Угомонись! Я же пошутил!       — Шутить научился, негодник? А я странный, значит, да? — Сяо Чжань переходит от тычков к щекотке. Пальцы вжимаются в худые бока, и Ибо хохочет так, что начинает икать и почти сползает на пол. Его расцвеченное улыбкой лицо прекрасно, глаза так ярко сияют, что Сяо Чжань, засмотревшись, ослабляет осаду. Мгновение — и он не может двинуться.       — Конечно, странный! Потому что влюбился в киборга. — Ибо перехватывает его и подтаскивает к себе.       — О, тогда ты странный не меньше, — ухмыляется Сяо Чжань. — Втрескаться в человека — мыслимое ли дело?       — Мы друг друга стоим, — с завораживающей мягкостью в глубоком голосе отвечает Ибо, а Сяо Чжань укладывается на его плечо и прикрывает глаза, наслаждаясь теплом дорогого человека.       Просто удивительно, как в таком нервяке они ещё могут шутить. От страха у него трясутся поджилки, но ровное дыхание Ибо успокаивает.       Несмотря на смятение, внутри появляется островок тишины и гармонии. В том оазисе цветут зелёные сады, благоухают цветы, волны ласково лижут белый песок пляжа, а тёплые пальцы щекочут ладонь. Там можно забыть на время об ответственности, данном самому себе слове и смертельном походе. Быть собой. Быть с тем, кого любишь.       Если вдруг они потерпят поражение, будет ли для них возможность испытать что-то подобное? Можно ли им двоим остаться в этой иллюзии навсегда? Навсегда счастливыми.       Ком подступает к горлу, Сяо Чжань делает глубокий вдох и некоторое время не выпускает Ибо из объятий.       А потом начинаются сборы.       Он проверяет оружие и несколько раз подрывается пополнить запасы компонента, но Ибо каждый раз мягко его останавливает.       — У нас его достаточно. — Он выпутывает из длинных пальцев иглу для взятия крови. — Больше не надо, иначе у тебя голова закружится.       У Сяо Чжаня она уже кружится, в висках давит, но он не смеет заражать Ибо своей неуверенностью. Хотя ему кажется, тот и так всё понимает. Помогая со сборами, ласково дотрагивается до плеча, опускает тёплую ладонь на поясницу или просто обнимает со спины.       Чтобы урвать последние мгновения вместе.       Сяо Чжань невольно вспоминает Джексона и Линду, их порывистые прощания, слёзы в глазах девушки, дрогнувшие губы командира. И сжимает кулаки. Именно поэтому они с Ибо отправляются на миссию. Чтобы никакие возлюбленные не расставались, чтобы не оплакивали потерянную любовь.       Когда всё необходимое собрано, они устраивают поздний ужин, но кусок не лезет в горло. После недолгих мучений с едой покончено, и Сяо Чжань откидывается в кресле. Они дремлют по очереди, бодрствующий мониторит обстановку.       — Пора выдвигаться, — говорит Ибо, когда тьма плотно укрывает землю.       Они выходят в ночь. Температура воздуха здесь гораздо ниже, чем на юге, и ветер беспощаден, поэтому пересекая пустошь, Сяо Чжань много раз благодарит Юньси за подаренные термокостюмы.       Его сумеречное зрение стало острее. Это, конечно, не ночное видение киборгов, зато риск растянуться на земле во всей амуниции — минимальный. Патрульных дронов они слышат заранее и пережидают в укрытии, накрываясь теплоотражающим щитом.       Они идут несколько часов, но из-за нервов не чувствуют усталости. Огибают свалку металлолома и взбираются на склон, с которого открывается вид на великую столицу Поднебесной, ставшей теперь вотчиной машин.       Точнее, на толстую каменную стену, возведённую вокруг. Она достаточно высокая, но верхушки небоскрёбов всё равно выглядывают.       Люди несколько раз пытались отбить Нео-Пекин, поэтому разрушений тут предостаточно. Уцелевшие высотки заброшены, у многих нет стёкол, остались лишь голые остовы этажей. На другие накинуты рекламные голограммы фирм, которых уже нет.       Здесь дышится тяжело из-за предельно допустимой концентрации «радона-мю-девять» в воздухе. Установки работают на полную, и плотный радужный купол слабо переливается из-за огней неона и силового поля, защищающего город.       Сяо Чжань вспоминает байки, какие слышал от Юньси. Что из-за включающихся каждую ночь реклам издали город светится, как радиоактивный. Что сорванная кислородная маска у стены будет стоит жизни за несколько вдохов, а море шумит так громко, будто приложил ракушку к уху.       Юньси не соврал. Воды расширившего свои владения залива Бохайвань лижут восточную сторону. Моря не видно, зато слышно прекрасно. Но это не ласковый пенный шелест, а рёв рассерженной стихии. Огромные волны разбиваются о высокую стену, словно жаждут проломить её и смыть город с лица планеты. Гнев свирепствующего в темноте зверя далеко разносится по округе. Раздосадованное неудачей, море отползает, обиженно слизывая соль со стены, и набрасывается снова. Снова и снова.       Сяо Чжань хочет быть как это море, без устали биться за своё.       Активировав «квантовое око», Ибо находит и взламывает люк, ведущий в подземные транспортные тоннели, переделанные из старых веток метро. Двигаясь бесшумно, обманными манёврами они уходят от охраны. Лишь один раз чуть не попадаются. Сяо Чжань уже накидывает сеть на дрона, видя уязвимое место, однако Ибо удерживает его за руку и качает головой. Сяо Чжань сворачивает «око» и покорно ждёт, когда дрон уберётся.       После они незамеченными пробираются в ответвление, ведущее к старому коллектору. Он давно не используется, дно пересохло. Воздух тут тяжёлый и плотный. Диаметра выходной трубы недостаточно для их роста, приходится идти согнувшись, то и дело уклоняясь от проложенных по стенам труб. В выводных накопителях можно распрямиться и растереть затёкшие плечи. Хоть здесь никого нет, лучше оставаться начеку. Ибо не деактивирует теплоотражающий камуфляж.       Кажется, всё идёт по плану. Они, скорее всего, уже пересекли стену и движутся под улицами города к центру.       Спустя несколько часов тоннель расширяется в большой котлован. Резервуар пуст, насосы молчат.       — Тут всё выглядит таким непрочным, — предостерегает Ибо, когда Сяо Чжань ступает на металлический мост. — Может, я пойду первым?       — Я буду осторожен, — обещает Сяо Чжань, сжимая на удачу широкую ладонь.       Страха высоты у него нет, но двигается он медленно, ногой проверяя прочность металлических половиц, и с облегчением выдыхает, когда благополучно перебирается на другую сторону.       В третьем резервуаре они натыкаются на проблему: проход завален камнями. Вершину пирамиды венчает вагон метро с облупившейся краской.       — Похоже, дальше придётся по улицам. — Ибо проецирует виртуальную карту. — До башен несколько кварталов.       Объявленные «несколько кварталов» отражаются на прозрачной карте длинной огненно-рыжей линией. Но делать нечего, Сяо Чжань со вздохом карабкается по скелетной лестнице вслед за Ибо.       Они выбираются на поверхность неподалёку от здания больницы и автотрассы, на которой беспорядочно брошены автомобили. Солнце ещё не показалось над горизонтом, но небо уже значительно посветлело, сумрачный город гасит неон огней. Фасад башни уже виден в горизонте, множество граней подсвечено, от чего создаётся впечатление горного хребта, отражающего солнечные лучи.       Пекин уже мало напоминает тот, который знал Сяо Чжань. Парки и сады сейчас — выдранные с корнем деревья, а торговые центры и увеселительные заведения — бетон и арматура в осколках стекла и разбитых судеб. Сердце щемит смотреть на запустение, охватившее те места, в которых раньше кипела жизнь.       Сяо Чжань ощущает странную ауру со стороны площади Тяньаньмэнь. Чем дольше он смотрит на обтекаемый фасад башни, тем отчаяннее зудит под кожей желание пасть на колени и закрыть голову руками. И хоть Глас Шанди больше не властен над ним, но его сила довлеет даже на расстоянии.       — Давай выдвигаться, пока всё спокойно.       На плечо опускается рука. Ибо поглаживает его и чуть сжимает. Сяо Чжань сглатывает вязкую слюну, вспоминая, что давно не пил воды, и кивает. Его не удивляет, что Ибо одним прикосновением вывел его из оцепенения.       Не теряя бдительности ни на миг, они проходят квартал за кварталом, постепенно приближаясь к башне. Постепенно её стройный силуэт проявляется всё яснее. Она напоминает ледяной кристалл, воткнутый в землю. На крыше установлены радиовышки и мощные зеркальные антенны, развернувшие свои тарелки во все стороны, чтобы обеспечить лучшую систему покрытия управляющего сигнала.       — Будь начеку, — говорит Ибо. — Башню не оставят без охраны.       Они проходят мимо надземной станции метро. Её крытый купол смят в гармошку, вагон поезда лежит на боку, пропоров собой асфальт. Эстакада обрушена, рельсы оборваны, и острые завитки устремлены к хмурому небу.       Постоянно озираясь, они проходят под эстакадой. С её краёв свисают проржавевшие автомобили, остановленные перекрестьями заграждений и придавленные грузовиками. Улицы безлюдны, слышно лишь шуршание шагов.       Башня воссоздана на месте Запретного города, и у Сяо Чжаня сжимается сердце, когда он видит выкорчеванные бронзовые статуи. Обширный дворцовый комплекс служил двум династиям несколько веков, но не выстоял под атакой умных машин. Технологии победили историю.       Слёзы так быстро наворачиваются Сяо Чжаню на глаза, что он не успевает их остановить. Ему больно, нестерпимо больно видеть, что такой прекрасный образец культурного наследия уничтожен. Он задыхается от обиды, злости и невозможности что-либо изменить. У машин нет ничего святого, только цель. Шанди выбрал место с лучшей радиосвязью с городе, ничего личного.       Ибо подступает и крепко стискивает его.       — Прости за это… К сожалению, утраченное не вернуть, но я обещаю… — говорит он с заминками, и Сяо Чжань узнаёт характерный ком в горле.       — Не бери на себя вину. Всё… нормально. Не бывает войны без жертв и потерь, — разворачивается он и натыкается на полные скорби глаза. — Главное, не допустить больше разрушений.       Он решительно стирает слёзы с щёк и вытягивает спину. Ибо кивает.       Шаги по каменным плитам звучат гулко. За несколько мгновений тишина становится подозрительно натянутой. Внутренние системы слежения засекают опасность раньше, чем доносящийся с соседних улиц гул становится слышимым.       — В укрытие! — командует Ибо, и Сяо Чжань без раздумий бросается за ним к баррикаде из бетонных блоков.       Несколько мгновений спустя асфальт под ногами взрывается от энергопуль, кажется, заряд вот-вот лизнёт пятки. Ибо перепрыгивает через плиту, Сяо Чжань заскакивает сбоку и прижимается спиной к холодной поверхности, пытаясь отдышаться и не выплюнуть бешено колотящееся сердце.       Почти сразу баррикаду обстреливают. Да так мощно, что Ибо не рискует высовываться. У Сяо Чжаня гулко пульсирует в висках, пока он смотрит на побелевшую от напряжения кисть на рукояти инъекционного пистолета. Непривычно держать его в руке, даже зная, что он заряжен компонентом несмертельной концентрации.       А потом они с Ибо переглядываются. Сяо Чжань тянется к поясной сумке и кивает налево, Ибо показывает от себя вправо.       Брошенная импульсная граната, разорвавшись, на пару секунд обездвиживает проводных дронов и высланный отряд. Но этого достаточно. Высунувшись из укрытия бойцы точными выстрелами зачищают каждый свой фланг.       Сяо Чжань поражает цель не с первого раза: рука вздрагивает, несмотря на то, что он знает, что не причинит непоправимого вреда. Только отключит киборгов. Пусть они и не люди, но мыслящие, сознающие себя. Живые. Сяо Чжань и прежде не думал о них, как о «механических куклах», а после Ибо и подавно.       Если хоть в одном киборге проснулись чувства, не стоит ставить крест на остальных.       — Ты не ранен? — Когда всё заканчивается, Ибо помогает ему подняться.       Сяо Чжань мотает головой и достаёт питьевой контейнер. Но всего лишь смачивает губы, потому что нервный спазм охватывает горло.       — Это только начало. Нужно подготовиться к следующей атаке.       Сяо Чжань не спрашивает, почему Ибо так уверен. Он тоже чувствует опасность. И уже слышит быстро нарастающий гул.       Они, не сговариваясь, бегут на площадь Тяньаньмэнь, под прикрытие железных контейнеров. На этот раз, они готовы первыми встретить нападающих, хоть их больше. Сяо Чжань озирается, раздумывая, куда, в случае чего, отступать.       Как что-то с характерным металлическим звуком падает за спиной.       — В сторону! — выкрикивает Ибо.       Оторопевший на секунду Сяо Чжань перекатывается к перевёрнутой бронемашине и прикрывает голову. Оглушительный взрыв раскалывает обелиск на осколки. Кисти обдаёт жаром, обломки камня крупными градинами сыплются на обшивку бронемашины, пару раз больно ударяя по спине. Сяо Чжань поднимает тяжёлую голову и чуть не слепнет от яркости огня, разворачивающего полотно на том месте, где они прятались несколько мгновений назад. Железные листы со скрипом сворачиваются в кружево, а паника ледяным обручем сдавливает грудь.       — Ибо! Ибо! — выкрикивает Сяо Чжань, и из-за свиста в заложенных ушах не сразу слышит ответ с другой стороны. Тогда он с облегчением растекается по асфальту, давая себе мгновение передышки. Но бой не окончен, рано расслабляться.       Ибо занимает лучшую позицию. Отстреливаясь по кругу, уходит всё дальше. Их разделяет стена огня, и Сяо Чжань решает отступить к Мавзолею Мао Цзэдуна, чтобы уйти из опасной зоны. От едкого дыма слезятся глаза и свербит в лёгких.       Но свистящий звук снова рассекает воздух, и впереди раздаётся взрыв, кажется ещё большей мощи. Здание, куда попали ракеты, встряхивается, сбрасывает уцелевшие стёкла и проседает вниз, складывая этажи, как кости домино.       Задыхаясь от огромного облака поднявшейся пыли, Сяо Чжань мчится прочь от дождя из стекла. Кажется, один осколок всё-таки чертит по лицу, вызывая короткий вскрик боли.       Сяо Чжань касается лба рукой, и на грязной от копоти ладони остаётся алая полоса. Такая ровная, точно тщательно выведенная кисточкой. А следом, как жирная клякса туши на бумагу, шлёпается капля, уничтожая каллиграфический рисунок.       Он хочет крикнуть, что в порядке, но тогда выдаст врагу своё местоположение. Сердце неистово колотится в надежде, что Ибо тоже жив. Сяо Чжань чувствует себя неуверенно, оттого, что им пришлось разделиться. Но он должен справиться.       Дезориентированный, он поднимается на ноги.       И застывает точно статуя.       Прямо из облака пыли, давя своим весом каменные плиты, выступает громадная фигура боевого робота.       Он в несколько раз выше человеческого роста, чёрная броня переливается в отсветах костра от взрыва. Пушки под широкой головогрудью прокручиваются с отвратительным жужжащим звуком. Окуляры на корпусе ищут цель.       И находят.       Сяо Чжань застывает испуганно, как в тот самый день, когда боевые ракеты взорвали отчий дом, когда на его глазах погибли родители. Задыхаясь, он снова мысленно оказывается под автобусом, чувствует жар от робота, запах горячей стали и дыма. Нестерпимую боль внутри, разъедающую без остатка.       Перед ним на трёхпалых ножных манипуляторах стоит, наверняка, другой робот, но той же модели. Страх, от которого он бежал сколько лет, настиг его.       Он видит, как взрыв пущенной Ибо ракеты выбивает подшипник, и ручной манипулятор куском металла падает на землю. Видит, как корпус робота отворачивается, как нацеленная пушка открывает огонь.       Видит, но ничего не может сделать. «Квантовое око» бесполезно, потому что на манипуляции с техникой такого уровня нужен особый допуск.       Сяо Чжань слышит, как Ибо что-то кричит ему, но не разбирает слов. Он не может двинуться и проваливается в колодец воспоминаний.       Его дом охвачен огнём. Белая краска хлопьями слезает со стен под напором пламени. Взрыв разносит крыльцо, на котором мгновение назад стояли его родные. От страшного крика Сяо Чжаня тогда могли бы лопнуть стёкла, не разбейся они раньше от убийственного жара.       Оказывается, он кричит и сейчас. Боль вырывается с невероятной силой. Страх, отчаяние, гнев — всё, что он так долго копил, что скрывал под фасадом потерянного испуганного мальчика.       Но он больше не такой. Не слабый и беззащитный. Он больше не одинок.       И должен раз и навсегда побороть свой страх.       Сяо Чжань поднимает руки, чувствуя, как они наливаются силой, выплёскивающейся из него точно прохладный родник. Его ноги, словно крепкие стволы деревьев, врастают в благодатную землю, а жар сердца подсказывает, что делать.       Простёртые руки наливаются огнём и металлической тяжестью. По щекам текут слёзы, горло пересыхает от крика. Из соседнего квартала раздаётся скрежет железа, но Сяо Чжань не отводит взгляда от робота. Пульс заполошно бьётся в висках.       Все его усилия направлены на то, чтобы остановить машину.       Уничтожить.       Отомстить.       Робот поворачивает оставшуюся пушку на Сяо Чжаня, вычисляя, что от него исходит большая угроза.       Но не успевает сделать и выстрела, как его сверху всей массой придавливает вагон метро.       Сяо Чжаню кажется, что он опустошён. В теле не остаётся энергии. Руки повисают безвольными плетьми, ноги, дрожа, подламываются. Он падает в клумбу, чудом не прикладываясь головой о декоративный камень.       А потом с трудом поднимает тяжёлые веки, чтобы увидеть, как Ибо заковывает трепыхающегося робота в магнитную ловушку, обездвиживает оставшихся киборгов и спешит к нему. Сяо Чжань не слышит ничего, уши словно забиты ватой, а глаза — засыпаны песком. Во рту железистый привкус, а защитный костюм не липнет к телу лишь благодаря компенсирующему температуру белью.       Ибо вытаскивает его, обессиленного и дрожащего, из сухих кустов. Воздух сотрясается от его безмолвного крика. Сяо Чжань окунается в безумный взгляд, а потом оказывается стиснут в крепких объятиях.       И это именно то, что нужно.       Он прикрывает глаза и глубоко дышит, цепляясь за обволакивающее тепло. Он знает, что неминуемо упадёт, если Ибо хоть на миг ослабит объятья, но что-то ему подсказывает: Ибо его не отпустит. Никогда в жизни.       Звуки постепенно обретают ясность. Сяо Чжань слышит треск огня, с аппетитом пожирающего сухой пластик сувенирных киосков, свист ветра и тихие всхлипы на своём плече, постепенно оформляющиеся в слова:       — Я до смерти за тебя перепугался! Когда эта махина развернула пушки, я уже думал, не успею… Прости, что не выручил, что пришлось самому… Когда ты поднял этот вагон в воздух… и уронил на голову роботу… — дальше становится совсем неразборчиво.       Сяо Чжань, растерянно моргнув, оглядывает площадь. Так это он сделал? Он притащил вагон со станции метро? Не может быть.       — Ибо…       Чтобы поднять руку, приходится воспользоваться всеми оставшимися силами. Но, стоит коснуться вздрагивающего плеча и увидеть дорожки слёз на раскрасневшемся лице, как в груди становится тепло. Лоб Ибо чёрен от копоти, ушная раковина запачкана кровью, но от его взгляда сердце ускоряет обороты.       — Я не знал, что могу так. Это из-за последней близости? — догадывается Сяо Чжань.       — Да какая разница! Я зря назвал тебя странным. Сяо Чжань, ты особенный! Самый лучший! — шумно всхлипывает Ибо, а после впивается в его губы.       Целуя ненасытно, обречённо. Грубее, чем обычно, но неизменно искренне.       Пылко отвечая, Сяо Чжань чувствует влагу и на своих щеках. А ещё силу, снова наполняющую его до краёв.              * * *              Когда боевой робот собирался атаковать Сяо Чжаня, Ибо показалось, что вся его короткая жизнь пронеслась перед глазами одной яркой вспышкой. Он разозлился до остервенения. Бежал и не успевал, мысленно уже простился… И от облегчения чуть не упал, когда железная махина, ведомая силой воли Сяо Чжаня, накрыла проклятого робота.       Прижимая Сяо Чжаня к себе сейчас, бледного и обессиленного, Ибо осознаёт, что тот значит для него, какое место занимает в жизни.       Он и есть его жизнь.       Не сведи странное пророчество их пути, Ибо сейчас бездумно выполнял бы приказы. Но любовь Сяо Чжаня изменила его. Теперь у него есть имя, а тело постепенно преображается. Ибо может есть, спать, мечтать и чувствовать. Всё то, от чего отчуждался Шанди.       Да, из Ибо не вышло идеального образца, и смертность человеческого организма — сравнительное удовольствие, но он ни о чём не жалеет. Не сейчас, когда со всей отдачей целует любимого человека на площади, где они только что одержали небольшую победу.       Сяо Чжань немного хромает, когда они возобновляют путь к башне.       — Займёмся любовью прямо сейчас, чтобы вернуть силы, а? — шутит Ибо, придерживая его за талию, и получает тычок в бок.       Радуется, что он оказывается ощутимым, и отмечает, что каждый последующий шаг Сяо Чжаня становится твёрже и увереннее. Ибо лишь крепче прижимает его к себе. Если они связаны какими-то ментальными силами, то он готов отдать всего себя, всё своё тепло этому удивительному человеку.       «Король отменяет войну», — предрёк некогда Оракул. Но всё, что важного сделал Ибо, — влюбился. Однако, если это его предназначение, он будет поддерживать дорогого человека до последнего вздоха.       Наконец, они подходят к башне. Вблизи она похожа на покрытую льдом горную вершину, и Сяо Чжань с Ибо молча переглядываются, опасаясь высказывать свои надежды и опасения вслух. Оракул не обещал им победы, он лишь призывал идти вместе до конца.       Плечом к плечу.       Множество граней башни переливается от внутреннего освещения. Это могло бы быть красиво, если бы она не испортила историческое место. И не скрывайся в её недрах их общий враг.       Ибо выбрал сторону в день, когда вызволил Сяо Чжаня из комплекса, сейчас у него не осталось сомнений. Каждый, кто причинит вред Сяо Чжаню, будет безжалостно уничтожен.       Опасаясь нового нападения, они быстро огибают здание и находят вентиляционный выход.       — Выкрутишь шурупы своей новой силой? — приподняв бровь, спрашивает Ибо.       — После сытного обеда и хорошего девятичасового сна, может быть, — ворчит Сяо Чжань. — Тут приварено на совесть, даже гаечный ключ не справится. Так что, если господин Ван соизволит… Короче, перестань выделываться и активируй уже «квантовое око».       Ибо прыскает. Ему кажется, что смех совсем не нервный, но Сяо Чжань подскакивает к нему и с испугом заглядывает в лицо:       — Ибо, всё нормально? У тебя конвульсии? Не переживай, не всё сразу, над качеством смеха мы ещё поработаем. — Едва сдерживая улыбку, он утешительно похлопывает Ибо по спине, от чего того прорывает.       Он хохочет в шею Сяо Чжаню, сознавая, что здоровый оптимизм в такой напряжённой ситуации бесценен.       Следуя совету, Ибо находит уязвимые места в креплениях и срывает защитную решётку. Диаметр воздуховода достаточно широк, чтобы мог пролезть человек. В шахте душно, но Ибо упорно ползёт вперёд, принимая основной поток на себя. Однако пробирающийся за ним Сяо Чжань всё равно периодически тяжело вздыхает.       Они ползут вглубь здания, на перекрёстках выбирая ответвления, ведущие вниз. Сяо Чжань, подключившись к системе киборгов, увидел местоположение башни, а Ибо, получая задание, распознал, что Шанди скрывается глубоко под землёй, в специальном бункере. Сопоставив по крупицам вырванную информацию, они совместными усилиями поняли, куда идти.       На следующем повороте ветер крепчает. Ибо двигает локтями быстрее, подозревая неладное. Позади по-медвежьи сопит Сяо Чжань, мягко подталкивая его в пятки. Динамический дефлектор в верхней точке вытяжного канала увеличивает скорость воздуха, и канальные вентиляторы перенимают усиливающий импульс. Пыль бьёт в лицо, Ибо пытается прикрыть глаза козырьком ладони, но всё равно ничего не видит в узком тоннеле. Похоже, он пропустил поворот, следующий теперь искать только на ощупь, и не угодить бы на лопасти вентилятора.       До дефлектора, установленного на крыше башни, не дотянуться даже сверхмощному «квантовому оку». Тянущая сила по воздуховоду чуть не утаскивает Сяо Чжаня. Тот, испуганно вскрикнув, вцепляется в лодыжки Ибо и сдавленно ругается.       — Держись крепче! Не отпускай! — кричит Ибо и теперь продвигается вперёд с грузом. Несмотря на то, что потерял значительную часть способностей киборга, он всё ещё сильнее обычного человека.       Страх пытается выплеснуться. Шанди в курсе, где они и что делают, он по-прежнему «у руля», не теряет бдительности. Могли ли они в принципе застать его врасплох? Так ли хорош их план? Вдруг пульт управления защищён гораздо сильнее, чем они думают?       Ибо отбрасывает эти чисто человеческие мысли и сомнения. Оставляет только машинный прагматизм.       Стоит взять эмоции под контроль, как он сразу находит нужный поворот, просто отдаваясь потоку. Сяо Чжаня волочёт за ним по шахте, Ибо чувствует, как его лицо вжалось ему в голени. Это слепое доверие вселяет уверенность. Ибо не смеет подвести.       Они выпадают на пол коридора и некоторое время не могут освободить от пыли глаза. Сяо Чжань трёт веко влажным кулаком, отчего на скуле остаётся грязевой развод. Но что за магия? Это его совсем не портит.       Ибо оглядывается, чтобы определить, не находятся ли они в кольце окружения, а потом встряхивает волосами и помогает Сяо Чжаню привести себя в порядок.       — Где мы? — спрашивает тот, поднимаясь на ноги.       — Близко, — отвечает Ибо, не уточняя, что чувствует подавляющую ауру этого места. Она сжимает виски, словно собирается раздавить черепную коробку.       Здесь, глубоко под землёй, пахнет сыростью. Вентиляторы засасывают воздух, охлаждая безустанно работающие серверные машины. Ибо решает идти на гул, полагая, что тот приведёт его в операционный зал.       И оказывается прав.       Они останавливаются перед толстой железной дверью, защищённой стальным круглым механизмом. «Око» выбрасывает одну ошибку за другой, и, после очередной неудачной попытки, Ибо поддаётся эмоциям.       — Дерьмо небожителей! Вот же металлическая хрень!       — Быстро ты очеловечиваешься, я смотрю, — усмехается Сяо Чжань. — Давай я. Не обещаю, что получится, но вдруг. — Он выступает вперёд, простирает руки.       Ибо кажется, что охватившее тонкую фигуру напряжение можно потрогать. Энергия исходит от Сяо Чжаня волнами, и воздух между ним и треклятой дверью дрожит, как знойное марево. Сталь раскаляется, от двери идёт пар, но механизм не сдвигается даже на чуть-чуть.       Ибо с волнением наблюдает за манипуляциями Сяо Чжаня. Ему кажется, что с каждой секундой тот бледнеет сильнее, а стоять ему всё сложнее.       — Хватит, не надо! — Он бросается к нему и пеленает в объятья, точно в кокон. — Раз Шанди всё равно знает, что мы здесь, прорвёмся грубой силой.       Сяо Чжань в его руках раскалённый. У него усталый взгляд, виски влажно блестят. Ибо целует его в бледную щёку и отпускает. Достаёт из рюкзака и устанавливает заряды, а после утаскивает Сяо Чжаня за угол и нажимает кнопку.       Взрыв выдирает механизм из двери, и Ибо сразу же лезет в пролом.       В машинном зале темно. Светятся только многочисленные лампочки на приборной панели пульта управления, да сонно мигают глаза-экраны. Мерно гудит суперкомпьютер, занимающий большую часть зала. Слева — изолированная камера, с диском приёмного модуля на потолке. С него свисают светящиеся провода, расцвеченные алыми и синими брызгами. Их острые, как шило, концы напились крови. Похоже, это камера для избранных образцов, как человеческих особей, так и киборгов.       Но Сяо Чжань никогда в неё не попадёт. Сперва пусть Шанди попробует затащить туда Ибо.       — Времени мало, — хмурится он и взбегает по ступенькам, ведущим к главной консоли.       Едва он достаёт нейрогарнитуру, как алмазы на ободке начинают быстро мерцать, входя в режим сопряжения. Сяо Чжань догоняет его на верху платформы.       — Эти кристаллы — твои главные помощники, они улавливают все мысли, усиливают и ускоряют команды. Пока твои нейроволны не синхронизируются с устройством, будет немного кружиться голова, но не волнуйся, это быстро пройдёт. — Сяо Чжань дотрагивается до алмазов и нежно их поглаживает.       Ибо внимательно слушает и кивает. Хотя уже знает — Чэнь Фэйюй рассказал, когда выдавал образец с самым мощным выходным сигналом и быстрым откликом. Этот способ подключения оказался единственно возможным, потому что Ибо утратил разъёмы.       Но он по-прежнему остаётся частью системы и ещё может войти в сеть. Он надеется, что Шанди обломает зубы, что придуманный людьми девайс не позволит ему добраться до предателя, по крайней мере, раньше, чем тот сделает всё, что задумал.       Ибо должен успеть. Ради Сяо Чжаня, ради мира, о котором тот мечтает.       — Жаль, что не могу я, но ты справишься, — уверенно заявляет Сяо Чжань, но его пальцы, дотронувшиеся до кисти, дрожат. — Передам тебе немного удачи.       Он подаётся вперёд и вжимается в тёплые губы. В этот раз поцелуй не срывается лавиной с вершины гор, не полыхает пожаром под кожей, он омывает, как равнинная река, успокаивает и вселяет уверенность.       Прихватывая мягкие и нежные, как шёлк, губы Сяо Чжаня, Ибо обещает, что когда-нибудь они поцелуются без налёта обречённости, без горечи расставания и страха больше никогда не увидеть друг друга.       Когда-нибудь. Когда всё получится.       Ибо вжимает в себе Сяо Чжаня и полной грудью вдыхает его аромат. Ему кажется, тот пахнет цветами персикового дерева, но, наверняка, Ибо просто придумал.       Он решительно надевает нейрогарнитуру и разрешает подключение. Спустя мгновение его затягивает в глубокую воронку.       В системе Ибо ощущает себя, словно в стеклянном шаре. Никто не может пробиться через его защиту. Он начинает поиск, и, спустя пару секунд, дотягивается до кодов системы безопасности. Его пальцы бегают по клавишам консоли, а мысленные команды обрабатывают запросы с головокружительной скоростью. Программа взлома, как отмычкой, вскрывает защиту города.       — Силовое поле снято. Юньси должен начать атаку с минуты на минуту! — восклицает Сяо Чжань, наблюдающий за его манипуляциями по мониторам.       Ибо слишком поглощён процессом. Лишь краем глаза замечает, что индикаторы сигналят о прорыве системы безопасности. Голос Сяо Чжаня слышен, как сквозь толщу воды, но подбадривающее скольжение по плечу и тёплое дыхание у щеки ощущается очень ярко. Ибо рад, что получилось.       Он уходит глубже на несколько уровней, за кодами управления газовыми установками. Зеркальные антенны медленно разворачивают свои громоздкие тела, чтобы отправить сигнал заводам, а у Ибо запоздало мелькает мысль, что у него получилось слишком легко.       Он проваливается в бездну, теряя связь со всеми объектами. Система затягивает его стремительно, как в штормовой водоворот. Ибо не может сделать и вдоха, и родной, до крайности взволнованный, голос быстро затихает.       Стеклянный шар защиты лопается, точно мыльный пузырь, алмазы нейрогарнитуры брызжут осколками, когда другой голос с лёгкостью рассекает гигабайты данных, чтобы донести приказ.       «Активировать самоуничтожение».       Заслышав Глас Шанди, Ибо не может сопротивляться.