Глава двенадцатая
(В которой Азирафель Захария Фелл, сам того не ведая и не желая, подвергает их с Энтони Джеем Кроули Договорённость опасности, но затем они всё-таки вместе посещают мероприятие, посвящённое выходу нового романа Агнессы Псих)
Когда за Кроули закрылась дверь, Азирафель - в слегка расстроенных чувствах - вернулся к лэптопу и заброшенному волею судеб переводу сборника малой прозы Амели Нотомб. Этот заказ попал к нему случайно. Как шутили в "Prophet Publishing", после приобретения прав книгу "предали анафеме", то есть назначили ответственной за выпуск Ану Девайс. Она - по привычке - связалась с Феллом: не знаешь ли, мол, переводчика с французского, способного прочувствовать текст оригинала и адекватно, а главное - быстро его переложить на родной аглицкий?.. Он, как ни странно, знал. В Оксфорде Азирафель получил блестящее образование по иностранному языку, но если бы кто спросил (а его, естественно, ни о чём подобном не спрашивали), он смущённо признался бы, что владеет французским на уровне... французского же бульдога: всё понимает, только сказать не может. Со спецификой произношения выпускник филфака так и не совладал, а будучи студентом - фонетику завалил дважды, благо для письменного перевода это значения не имело. Нарушив им самим давно установленное правило, Азирафель не поставил телефон на беззвучный - ждал сообщения от Кроули. Вожделенная эсэмеска вскоре действительно упала на экран: его (зачёркнуто) нарнийский принц, благополучно добравшись до дома, судя по всему, намеревался провести остаток вечера за разбором шкафа и поливом комнатных растений. О том, что Энтони увлекался цветоводством, Азирафель не знал... Он немало удивился поначалу, но мысленно призвал себя не делать выводов, не строить предположений и воздержаться от двусмысленностей в переписке: несмотря на то что формально (читай: для виду) они с Кроули были парой, всё-таки знакомы они были весьма коротко и поверхностно. Когда спустя несколько часов он на кухне переливал остатки мальбека в бокал, из кабинета опять донёсся писк телефона. Наверное, Энтони ещё что-то недосказал? Или надумал чего по поводу вечера пятницы?.. Но нет. Это был не Энтони Кроули. Азирафелю писал Рэйвен Сэйбл. "Привет, как дела? Внезапно на следующей неделе буду в Лондоне: открываю у вас новый ресторан. Не хочешь поужинать со мной? И сходить на открытие заодно? ;) ...а за утренним кофе можем обсудить мою свеженькую книженцию. Хочу рецензию :)) хх И увидеть тебя, конечно ;) И не только увидеть ;))) ххх". Фелл дважды перечитал сообщение, зачем-то пересчитал воздушные поцелуйчики, помноженные на смайлики, и со вздохом отложил смартфон: только этого (здесь должно было прозвучать нецензурное слово, но выпускник Оксфорда матерился исключительно про себя) не хватало... Их с Рэйвеном связывало... несколько лет знакомства и очень свободных отношений - настолько свободных, что и отношениями это назвать язык не поворачивался. Судьба-злодейка свела их в две тысячи девятнадцатом, в Штатах, где Азирафель был в оплаченной одним из его издателей командировке - составлял часть путеводителя по ресторанам высокой кухни Нью-Йорка. Ну а Рэйвен Сэйбл... он был, во-первых, чертовски привлекателен и до неприличия ухожен - в здравом (и не особенно) уме не устоять. Во-вторых, как выяснилось несколько позднее, он оказался повёрнут на правильном питании, всевозможных диетах, молекулярной кухне (несъедобно, но о-очень красиво), фитнесе и - ко всему прочему! - мнил себя ни много ни мало писателем. Однако выразительные чёрные глаза и золотисто-шоколадные мускулистые плечи американца настолько глубоко запали несчастному британскому критику в душу, что он поначалу готов был мириться с некоторыми... странностями. Ровно до тех пор, пока в самый неподходящий момент Рэйвен страстно не прошептал ему на ухо: "Дорогой, тебе следует бросить курить... твой пульс слишком участился, а мы ведь только начали..." Далее последовали замечания на тему того, что азирафелеву животу не помешали бы кубики пресса, что бутылка вина за вечер (ха-ха!) - это не только нездорово, но вообще моветон... Терпение критика однажды лопнуло: нездорово, при его уже наличествующем расстройстве пищевого поведения, было продолжать всю эту историю с фитоняшкой. "Слишком разные у нас интересы и взгляды на жизнь..." - некогда констатировал Фелл, запивая таблетку атаракса добрым глотком скотча. Короче говоря, "мы будем счастливы теперь и навсегда" не получилось. Правда, именно с лёгкой, с позволения сказать, руки Рэйвена Азирафель познакомился с йогой, за что временами бывал "ни много ни мало писателю" почти благодарен. Но что же всё-таки делать? Дамокловым мечом над Азирафелем нависла их с Энтони Договорённость... С одной стороны, вежливость и общее прошлое не позволяли ему открыто игнорировать Рэйвена... с другой - у него же теперь есть бойфренд, пусть и невзаправдашний... это было бы нечестно по отношению уже к нему. В-третьих, если вдуматься: будет ли нарушением их с Кроули уговора, если он встретится с Сэйблом?.. А если останется на ночь - это считается за измену? Но они с Энтони ведь не встречаются по-настоящему... И другой вопрос: а если это навредит имиджу Кроули, ради которого всё и затевалось? Рэйвен - фигура не менее публичная, и Азирафель не раз уже попадал в его обществе под прицел камер... Чёрт побери, как будет правильнее поступить? Азирафель оставил бокал на столе в кабинете и открыл окно покурить. Он стоял, обхватив правой рукой себя поперек груди, а левой - держа сигарету и нервно и глубоко затягиваясь. Взгляд помимо воли то и дело находил брошенный на широкий подоконник смартфон: написать Энтони? Но такое, наверное, лучше обсуждать не по эсэмэс, а лично... Чёрт, чёрт, чёрт, дьявольщина... о чём угодно они поговорили сегодня: о хоббитах, о Боромире, о высоком - но только не о том, что, как выяснилось, действительно важно. Азирафель ощутил себя дилетантом, несведущим дураком: у него никогда не было по-настоящему серьёзных отношений, и сейчас он клял своё невежество. Почему, почему так получилось, что он неплохо представлял, что делать с партнёром в постели, чтобы им обоим было хорошо, но ни малейшего представления не имел о том, о чём с партнёром (пусть и невсамделишным) разговаривать?.. Докурив, он как-то незаметно для себя пришёл к компромиссному решению: ничего конкретного не обещая Рэйвену, потянуть до пятницы, а тем временем пообщаться с Энтони на предмет концепции их "отношений".***
"Антуанище-е-е-е, говнецо моё неблагодарное, я жажду грязных подробностей!" - начало рабочего четверга Эй Джея ознаменовалось криком души Анафемы. Смахивая с Фергюса пыль, он успел обновить "Аутлук" и с неохотой (отчего-то не хотелось делиться с Аной личным именно сейчас) набрал: "И тебе привет, ведьмиссимо. Нечем тебя порадовать. Если тебе так уж интересно, Азирафель классный. Только назови его ещё раз душнилой - глаза выцарапаю. Как раз ногти напилил". - Алё, гараж!! - аварийной сиреной взвыла Девайс в трубку. - Чё надо, блаженная? Хера ль в такую рань тревожишь кости павших? - светски поинтересовался Кроули, не особо стесняясь в выражениях: было раннее утро, Габи заседал у Самой, а Пиранья ещё не приплыла. - Как твоё ничего? - начала ведьма издалека. - Нормалёк. Как сама? Как Ньют? - ответил Эй Джей для проформы. - Ньют приболел... - скорбно протянула Ана. - Работает из дома. Знаешь, - продолжила она шепотом, - я подозреваю, что в новой конторе его сослуживцы обижают... вот он и притворяется больным вечно - лишь бы к ним не ходить. Как думаешь, может такое быть?.. - Отчего нет... - пробормотал Кроули чуть не мимо трубки: оченно был пылен Фергюс, влажная салфетка не справлялась. - Как бы мне ему... ну ты знаешь... подсобить? - неловко спросила Анафема. - Ана, - Эй Джей вдруг резко вспомнил последнюю сессию с психотерапевтом, - а оно ему надо? Или это тебе лично хочется - добра кому-нибудь причинить? - Ба-а-лин... второй Фелл, ёпта, выискался, - буркнула она. - Или опять у мозгоправа был, говнючка моя сладкая? - Был, ведьмятко. И мозгоправ мне сказал: шли эту лядь (пардон, леди) лесом, она своими токсичными эманациями засирает тебе мозги. - Прям так и сказал? - Прям так. И сказал. - Дай телефончик! Хороший, видать, дохтур. Посмеялись. - Ладно, - хохотунчики внезапно исчезли из тона Анафемы. - Завтра встречаемся? Наша пятница, не забыл? - Э-эм... - протянул Кроули. - У нас с Азирафелем были планы вообще-то... ты не обидишься? - Я?! Да ни в жисть! - воскликнула Девайс. - Бляха-муха-жопа-золотуха, я не помню, чтобы от тебя когда-нибудь такое слышала! Планы! С парнем! На пятницу! Бли-и-ин, не томи, Антуанище! Чё делать будете? Ну... помимо ясно чего. - Пока не знаю... Наверное, погуляем по набережной. Тыщу лет у Темзы не был. - Романти-и-к, - прогнусавила ведьма, нарочито налегая на последний слог на французский манер. - Ньют меня ваще никуда не водит... - Ну так ты ему намекни, - предложил Эй Джей. - Ну если только... ох, ёпт... я чего тебе вообще звоню. Твой благоверный, небось, мою Нотомб надрачивает - всё равно что глухой, трубку не возьмёт, - зачастила Анафема. - В субботу не опаздывайте, ладненько? Эта старая чувырла Псих, у неё пунктик на времени. Вечно, чуть что не по её, начинает: "Good people, thou art tardy", - с этим своим средневековым прононсом. Бесит, блин. - Оки. - Форма одежды свободная, - предупредила Анафема. - Твой душнилка - ессесна! - бабочку нацепит, знаю я его... Ну а ты сам разберёшься... короч, Антуанище, не оч блядовато чтоб, ладно? А то бабка потом мне мозг маленькой серебряной ложечкой выест. - Глаза выцарапаю! - рявкнул Кроули совершенно искренне. - Иди в жопу! Я б тебе ещё и верила! Ха-а-хах! - весело хрюкнула ведьма и отключилась. "Тебе тоже хорошего дня, Ана," - проговорил Эй Джей, обращаясь отчего-то к Фергюсу.***
В пятницу утром Азирафель проснулся под дзыньканье айфона и "Скинь селфи," - от Рэйвена. "А не пошёл бы ты... чёртова разница во времени..." ‐ пробубнил он спросонья, но, едва оторвав голову от ещё убийственно пахнущей пряно-яблочным парфюмом Кроули подушки (Jo Malone? Donna Karan?), кнопочкой камеры всё-таки щёлкнул: пусть Сэйбл увидит его непричёсанным, с припухшими веками и вообще... без консилера. Может, окстится?.. "Доброе утро, Азирафель! Извини, я опять забыл, сколько между нами часовых поясов и километров!:)))" ‐ тут же отозвался Рэйвен. - "Выглядишь потрясно, кста...;) ... Похудел опять? Тебе оч идёт :)))! Какие скулы, какие виски! Венки аж просвечивают! Офигенно! Мне прям жаль, что я сейчас не там, не с тобой!..;) так и вижу твои запястья - небось, совсем тоненькие, с выпирающими косточками... м-м-м... ох, я б их сейчас, наверное, одной рукой мог перехватить! Хочешь меня?" "Ой, бля! Не окстился..." - непривычно ругнулся критик и даже не одёрнул себя. Отвечать Рэйвену он счёл ниже собственного достоинства; вместо этого прикурил первую за день сигарету, плеснув перед этим в лицо холодной водой. Прямо в кухне. Прямо из-под крана. Азирафеля ждали крепкий чёрный чай и вычитка новелл Амели Нотомб, которые до обеда он обещался выслать Девайс на корректуру. А вечером он встречается с Энтони.***
Ужин прошёл шикарно, можно сказать, идеально. Памятуя об опасности близкой встречи с рыбами и их родственниками, Азирафель предложил индийский ресторан: какой англичанин не любит хорошего карри? Кроули в красках и в лицах, имитируя голоса и активно жестикулируя, рассказывал историю появления в Фонде малыша Фергюса, чем весьма развлёк и рассмешил своего визави. "О господи... - подумалось Азирафелю, - такая чудесная непосредственность... Он божественен!.." Совершенно очарованный, он не смел вставить и слова, не рискуя прервать забавный рассказ. Как, как найти момент, чтобы поговорить об их Договорённости? Как безопасно приплести к их столь дивному вечеру Рэйвена, чтобы всё не испортить?.. Азирафель не знал, недоумевал. Они пошли по набережной, вдоль Темзы, в сторону моста Воксхолл; стоял приятно-прохладный вечер - самое начало июля, когда небо ещё высоко и не смеет ложиться облачным брюхом на реку. Иногда их рукава слегка соприкасались, и каждому казалось, что он может на миг ощутить отголосок тепла руки другого... Странная нерешительность обуяла обоих; ни один не смел прикоснуться, чуть повести ладонью - мимолётного движения было бы достаточно, чтобы переплести пальцы. Кроули повторял про себя, как мантру: "Поцелуй его у реки, у бегущей воды... он сам - как ртуть, текучий, ускользающий... останови мгновение, оно прекрасно..." - но не решался. Азирафель терзался мыслями о Рэйвене... не столько о нём самом, сколько о необходимости вывести Энтони на потенциально неприятный разговор. К сожалению, Вселенная услышала его. Как заведено, она движется неисповедимыми путями, и её мотивы смертным непонятны и неподвластны. Дзынькнул айфон. Азирафель приготовился к худшему. - Не посмотришь? - спросил Кроули. - Наверное, редакторы... - Ну ладно... Они прошли ещё пару сот ярдов в молчании. Остановились - вдали от камер наружного наблюдения и любопытных глаз - покурить. Пока Кроули искал зажигалку, Азирафель украдкой вытащил из кармана светло-голубой джинсовки смартфон и бросил взгляд на уведомления: чёрт... Рэйвен. Прислал фотку. Открывать было категорически нельзя. Какого дьявола именно сейчас... Эй Джей мельком глянул на его телефон. - Редакторы-таки? - спросил он слишком спокойно. - Угу, - кивнул Азирафель, с беспросветной тоской сознавая, что миниатюрное уведомление на экране и его неумение врать его же сейчас и погубят. - Покажь? - попросил Кроули; его голос звучал как-то слишком нейтрально, отстранённо даже. - Это личное, - попытался отговориться Азирафель, но цепкие пальцы уже сомкнулись на его телефоне. Рэйвен прислал фото топлес. "Спасибо, что не дикпик," ‐ запоздало возблагодарил всех богов, в которых не верил, Азирафель. - Это... это... это что?! - произнес Эй Джей ровно, но в его голосе отдалённо звучали вопрос и восклицание. Кроули вмиг поплохело: его (зачёркнуто жирной чертой и дважды) ангелу какой-то охуительный мужик слал голые фотки. "А на что ты надеялся?" - замигала, как в "Очень странных делах", любимом сериале Аны, лампочка в мозгу. - "Ты ему на кой сдался?.. К нему, чай, как ко Гробу Господню, очереди из страждущих тамплиеров стоят..." Эй Джей набрал воздуха в грудь, как будто готовясь закричать: ревность и боль душили его. Но что, что он мог сказать? Ангел был не его... Ангел не мог его желать... ангелам до таких, как он, дела нет... Или всё-таки попробовать? Солгать? Обмануть? Переиначить уже сказанные ими слова?.. Чтобы хотя бы до декабря не видеть на экране азирафелева телефона мальчиков модельной внешности?.. - Да как ты мог?! - вскричал Кроули, освобождая лёгкие и выпуская на волю стылый темзенский воздух. - Как?.. мы же договорились! Ты обещал притвориться моим парнем! - Не отрицаю... - отвечал Азирафель тихо и с опаской, слегка ошеломлённый внезапным всплеском. - Ты...ты... понимаешь?! - возопил Эй Джей, нимало не беспокоясь о том, что подумают прохожие. - Ты же меня подставляешь! А если кто-то узнает? Что ты, мой - типа - парень, трахаешь у меня за спиной кого ни попадя?? Ты, вообще, в своём уме?! - Вполне, - кивнул Азирафель, как будто почти соглашаясь. - В своём. Уме. Я хотел с тобой об этом, - он взглядом указал на смартфон, - поговорить. Правда, не в таком тоне, - добавил он с холодком. - Что же до "трахаю кого ни попадя", - кавычки острыми льдинками звякнули в его голосе, - то это ты ошибаешься. За те несколько дней, что действует наша Договорённость, я не совершил ни единого предосудительного поступка и не сделал ничего, что могло бы скомпрометировать меня - как твоего подставного бойфренда, или тебя - как моего... Жёсткая отповедь ангела на секунду отрезвила Кроули. Он потерялся: - Я знаю... осознаю, - начал он, уже теряя нить рассуждения, - что ты... не хочешь меня. Что я тебе, возможно, органически неприятен... Но изволь хотя бы соблюдать приличия!.. - Прекрати. Они застыли посреди моста, у резного парапета. За спиной у Эй Джея неспешно текли в бесконечность тёмные воды Темзы - он нечаянно повернулся к ним спиной. Азирафель сделал шаг вперёд, пригвождая Кроули к металлической решётке. Отступать было некуда. Ангельский айфон оставался зажат у него в руке. Повинуясь непонятному инстинкту, Кроули с силой разжал руку и шваркнул дорогущий двенадцатый о мостовую. Раздался хрусткий звук удара металла, стекла и микросхем о камень. Азирафель резко втянул носом воздух: - Ты разбил мой телефон. Эй Джей смотрел на него взглядом мыши, готовой быть скормленной удаву. И молчал. - Ты. мне. не. неприятен. И я. тебя. НЕ. не хочу, - произнёс Азирафель с расстановкой и, резко схватившись за пропущенный сквозь шлёвки чёрных джинсов кожаный ремень, рванул Эй Джея на себя. Когда их губы соприкоснулись, Кроули на мгновение показалось, что он умирает: ангел целовал его властно, до боли, до выступающей крови прикусывая нежную кожу, уверенно проникая языком в его рот, терзая сначала нижнюю, потом - верхнюю губу. Но его (перечёркнуто крест-накрест) дивный ангел был в то же время милосерден: он осторожно зализывал ранки, нежно гладил по спине и ласково шептал, целуя в уголки губ: "Как же ты меня временами бесишь..." - Прошу тебя... - срывающимся голосом умолял Эй Джей, - ещё... Азирафель на мгновение отстранился: - Веришь? Сейчас - веришь? - Да... аб-со-лют-но... - выдохнул Кроули ему в губы. - Не ломай, пожалуйста, больше мой телефон. - Азирафель сделал шаг назад, подобрал валяющийся у них под ногами айфон и, не щадя маникюра, содрал пошедшую паутиной защитную плёнку: чёрное зеркало наискось перечёркивала длинная трещина. - Класс... - пробормотал он без тени расстройства. - Ты убил мне экран. - Ты убил... меня, - Кроули качнулся вперёд, смело, как камикадзе, обнимая умопомрачительно пахнущего ветивером и цитрусами ангела. - Так что? - спросил Азирафель, внешне собранный и спокойный. Эй Джей и поверил бы даже в безучастность ангела, не ощути он бедром его возбуждение. - Полная иллюзия отношений? Со всеми вытекающими?.. Унылая моногамия и верность до гроба (считай: до декабря)?.. - уточнил Азирафель. - Да.. аб-со-лют-но... - повторил Кроули, прижимаясь полураскрытыми губами к мечте своей жизни. - Вызывай грёбаный Uber...***
Полчаса на заднем сиденье такси показались им вечностью. Не желая шокировать водителя или спровоцировать аварию, они могли позволить себе лишь немногое - тесно соединённые ладони и незаметные ласки: пальцем вдоль холма Венеры, вверх по запястью - к трепещущей линии пульса и снова вниз. В лифте, традиционно неспешно ползущем вверх, Эй Джей осмелел: едва металлические двери с тихим "динг" закрылись за ними, он впился в губы своего (до декабря) ангела жадным поцелуем. Азирафель отвечал нежно, вновь с неожиданной толикой непонятной неуверенности, как будто боялся, что его напор может оттолкнуть Кроули. Но тщетно. Эй Джей сходил с ума: "Ангел, ангел, ангел..." ‐ раненой птицей билась в мозгу единственная связная мысль. Он не помнил, как открывал дверь в квартиру. Не помнил, как они оказались в спальне. Первое внятное воспоминание: пальцы Азирафеля осторожно, бережно пробираются под пиджак, и едва слышное: "Позволь мне..." Потом умопомрачительный пробел, а за ним - шепот в голую грудь: "Ты прекрасен..." - и сухие, горячие губы, и кожа к коже... - Это было... потрясающе... - вздохнул Кроули, привлекая Азирафеля к себе поближе. - Замолчи... - ангел целовал Эй Джея в плечо и в шею, кончиками пальцев вычерчивая одному ему ведомые узоры у него на лопатках. - Засыпай, мой дорогой... И Кроули погрузился в сон.***
Утренний свет ворвался в комнату, как враг: Эй Джей поморщился спросонок - видимо, забыл задёрнуть шторы... Ах. Вчера... Он осторожно глянул влево: на соседней подушке глубоко и сладко спал ангел, и солнечные лучи, путаясь в его платиновых волосах, бликовали, рисуя на серой наволочке подобие нимба. "Моя мечта... моя лю..." - прошептал Кроули и тотчас же осёкся: нет, нет, нет - нельзя. Столь страшных, опасных слов - ни в коем случае нельзя. Но в глубине души он уже знал: это правда, и с этим ничего не поделать. Азирафель встрепенулся, просыпаясь, и Эй Джей на миг жутко перепугался: неужто услышал?.. К счастью, нет. - Энтони... - пробормотал он в полудрёме, - доброе утро. Мне, наверное, пора... - Останься... - шепнул Кроули. - "со мной навсегда" так и не было произнесено вслух. Вместо этого он прижался губами к нежной коже - там, где шея встречается с ключицей. Азирафель выдохнул: - Мой дорогой... - Прости за вчерашнее... за телефон, - пробормотал Эй Джей в алебастровое ангельское предплечье, краем глаза скользнув по оставленной им ярко-алой отметине: ах... вчера. - Неважно... - Азирафель повернулся к нему. - Не делай так больше, и проехали. Кроули провёл кончиком носа от мочки уха до впадинки между ключиц Азирафеля - тот вздрогнул. - Приятно? - не смея отчего-то говорить в полный голос, снова шепнул он. - Мгм, - Азирафель едва ощутимо повёл плечом. - Умираю... хочу тебя... - под одеялом Кроули скользнул ладонью по мгновенно напрягшемуся животу ангела. - А ты?.. ты хочешь?.. - Дорогой мой... я зубы не чистил... - ответил Азирафель расстроенно. - Ой, я тя умоляю... придумаешь тоже... глупости... какие... - ответил Эй Джей, целуя любовь своей жизни (зачёркнуто, замазано, вымарано!) своего не-настоящего бойфренда в уголок рта.***
- Во сколько нам надо быть в издательстве? - спросил страдальчески замерший перед открытым шкафом Кроули. - Не совсем в издательстве... - протянул Азирафель с кровати, ненадолго отвлекшись от экрана смартфона ради столь незабываемого зрелища; после завтрака, состоявшего из пары сигарет, кофе (чаю Эй Джей не держал) и тостов, они вернулись в спальню. - Ну не суть... - К шести. - Тогда окей. Успею помучиться... - В смысле? - Не знаю, что надеть. - В приглашении написано: кэжуал. Не black tie, хвала кому-нибудь: не свадьба и не похороны мадам Псих, - съязвил Азирафель, - так что не переживай. - Чёрные джинсы и серая рубашка - окей? - Абсолютно, дорогой, - бросил Азирафель, нарочно не отрываясь от ленты "Фейсбука": он стоически делал вид, что ему всё равно, тогда как в душе что-то живое и тёплое рвалось на части... это... то, что происходило между ними сейчас, было так похоже на настоящие отношения... - Ладно... а ты в чём пойдёшь? - Эй Джей обернулся. - У меня два десятка почти одинаковых рубашек. Выбрать несложно... что наводит на мысль: мне, наверное, пора собираться домой. Привести себя в порядок, переодеться и всё такое... - Азирафель наконец отложил телефон и встретил внимательный и почему-то грустный взгляд Кроули. - Я... я бы отвёз тебя, - начал он, - но машина сломалась... А может... вызовем Uber и поедем вместе? Подожду, пока ты соберёшься... если ты не против, конечно... - Хорошая идея, - просто улыбнулся Азирафель.***
- Можно мне почитать что-нибудь? - крикнул Кроули из гостиной, когда Азирафель уже скрылся за дверью спальни. - Естественно! - раздалось в ответ. - Мог бы не спрашивать. Когда минут через двадцать Азирафель появился в дверях, весь отутюженный и при галстуке-бабочке (как и предрекала Анафема), Эй Джей печально листал сборник стихотворений Ричарда Сайкена: это ж надо было такое стеклище адское выбрать... - Нравится Сайкен? - спросил ангел с порога. - Весьма печально и беспроглядно, - констатировал Кроули. - Не печально, а Йельская премия за 2004 год, - припечатал Азирафель. - Один из моих любимых поэтов, кстати... - добавил он едва слышно. Эй Джей положил раскрытый томик корешком вверх на журнальный стол и встал; Азирафель тут же метнулся к нему, по пути извлекая откуда-то с полки закладку. - Не делай так... они портятся, - проговорил он, бережно закрывая книгу. - Так что с Сайкеном? - переспросил Кроули. - А что с ним? - не понял Азирафель. - Ну... у него до боли в дёснах, до зубовного скрежета грустная любовная лирика... чем он тебе так дорог? - Жизненно, - коротко бросил ангел и аккуратно вернул книгу на полку. - То есть... ты не веришь в любовь? - уточнил Кроули. - Я имею в виду... во взаимную... Не может такого быть, чтобы ты никогда не встречал... - Вот как только встречу - так прямо сразу тебе доложу, - резко оборвал его Азирафель. - Давай не будем... о литературе... сейчас. - Не будем, - покладисто согласился Эй Джей, хотя где-то глубоко внутри, где у нормальных людей сердце, у него что-то рвалось и, возможно, начинало кровоточить: как... как такое было вообще возможно, чтобы ангел не верил?.. В любовь?.. Азирафель не двигался с места, так и замер, не доходя дивана. Лицо его не выражало ровным счётом ничего - прямо лик античной статуи. Кроули не мог выносить вида этой холодной маски: он подозревал, что за показным равнодушием скрывается что-то, какая-то боль, какая-то рана. И он вдруг отчётливо осознал, что всё на свете отдал бы за то, чтобы навсегда стереть печать напускного безразличия из ангельских глаз... Он шагнул вперёд и осторожно провёл краешком указательного пальца по прохладной щеке - Азирафель не шелохнулся. И тогда Кроули поцеловал его, вкладывая в поцелуй всю свою невысказанную нежность и втайне проклиная себя за слабость, за влюблённость и глупость... Азирафель отозвался не сразу, но всё-таки отозвался. Кроули ощутил его руки у себя на спине и увлёк своего (зачёркнуто) ангела в объятие, крепче и смелее прижимая к себе. Оторвавшись от его губ, Азирафель мазнул приоткрытым ртом вверх по скуле, потом вниз, по шее, за ухом, чуть задевая зубами мочку. Эй Джей рвано выдохнул и тихо застонал: по рукам побежали мурашки. - У нас есть ещё немного времени?.. - полувопросительно сказал ангел ему куда-то в шею. - Да... пожалуйста... всё что угодно... Они упали на диван. Не совладав с собой, Азирафель, стремясь добраться до вожделенной впадинки между ключиц, слишком сильно дёрнул за ворот шелковой рубашки: пуговица оторвалась и отлетела куда-то на ковёр. - Чёрт... Энтони... прости... - серые глаза внезапно обрели фокус и преисполнились раскаяния. - Ничего... не буду даже возвращать тебе твоё же "не делай так больше", - ухмыльнулся Кроули. - Ты там, помнится, что-то про два десятка рубашек говорил... одолжишь мне одну? Не впервой уже... - Да... - простонал Азирафель, сражаясь с оставшимися пуговицами. - Да оторви ты их к чёртовой матери! - Не могу, дорогой, у меня ещё остались некоторые стандарты... От этого "дорогой" сносило крышу; Эй Джей точно знал: он пропал, утонул - теперь уже не выплыть. Он задохнётся, умрёт от кислородного голодания, как отбившийся от стаи дайвер...***
На посвящённое госпоже Псих и выходу заключительной части её трилогии мероприятие Энтони Кроули и Азирафель Фелл каким-то чудесным образом не опоздали. Эй Джей подозревал, что Анафема - ведьма эдакая - увидев его в светло-серой рубашке, не отцепится и житья ему ещё недели две не даст. Когда их такси остановилось у банкетного зала, Азирафель галантно подал ему руку, помогая выйти. Кроули почти растаял. Почти... потому что затем его (зачёркнуто) ангел спокойно, как нечто само собой разумеющееся, произнёс: "Там, скорее всего, будет полно камер. Что предпочитаешь: повисеть на моём локте, или чтобы я повисел на твоём?". Ах да... это же всё у них не по правде. Эй Джей прикусил губу: отчего-то до ужаса захотелось разрыдаться и куда-нибудь убежать. - Улыбайся, - сказал Азирафель и крепче сжал его руку. - Пойдём. ... Отступать было некуда.