Глава тринадцатая (В которой Энтони Джей Кроули едва не даёт матушке опрометчивое обещание, а Азирафель Захария Фелл рассказывает сестре о своей личной жизни несколько больше, чем было бы благоразумно, а после малодушно сбегает из дома родителей)
Кроули сдвинул курсор и кликнул "увеличить", потом - на следующую фотографию; выход завершающей части трилогии Псих в прессе освещался на протяжении недели, причём с размахом поистине королевским. Пиарщикам и продажникам "Prophet Publishing" явно деньги некуда было девать, не преминул он отметить про себя желчно. Главным действующим лицом и героиней десятка хвалебных од, как полагается, была сама примадонна пера и клавиатуры, также известная как анафемский "Личный Кошмар" (с обеих заглавных), но от разошедшихся репортёров светской хроники даже им с ангелом света софитов перепало. В череде кадров массовки им досталось три почти крупных плана, в одной из статей их портрет даже обессмертили подписью "Э. Дж. Кроули и литературный критик А.З.Фелл". Эй Джей медленно выдохнул и закрыл лэптоп. Не столько было обидно, что его не обилетили (полуанонимное "Э.Дж." в его случае заведомо выгоднее, чем "сын того самого..."), сколько то, как безучастно, отстранённо-вежливо смотрел, словно нарочно мимо объектива и главное - мимо спутника, Азирафель. Экстраверту Эй Джею, с детства привыкшему быть окруженным толпой людей, а порой - по разным поводам - в центре внимания журналистов, казалось непонятным: что может так тяготить Азирафеля?.. Уж не его ли, Кроули, общество?.. Возможности дальше предаваться грустным раздумьям и делать далекоидущие, пускай и не совсем необоснованные выводы его лишил звонок матушки - добро пожаловать на еженедельную экзекуцию. - Антуан, мон анфан, bon matin, - проворковала мадам Трейси, - доживу ль я до того светлого часа, когда ты сам соблаговолишь мне позвонить?.. - в трубке раздался глубокий грудной вздох, которому позавидовали бы лучшие театральные актрисы Соединённого Королевства. Эй Джей внезапно задался вопросом: это ж какой объём лёгких надо иметь, чтобы так гудеть? Не меньше, чем у чемпионки по подводному плаванию... Ради собственного блага от озвучивания подобных домыслов он воздержался, а вот от толики нахальства - не сумел: - Боюсь, если во Франции не изобрели эликсир бессмертия, шансы твои сокращаются с каждым днём... - Что за хамство, мон дэмон! - воскликнула матушка без тени обиды. - Однако расскажи, какие новости? Как работа?.. - Что-то ты сегодня подозрительно незлоблива... - протянул Кроули опасливо. - Но если тебе так уж интересно: всё в порядке. Меня пока не уволили. - Это как-то связано со сменой имиджа? - Что ты имеешь в виду? - Эй Джей заметно напрягся: неужто маман теперь и его социальные сети мониторит? Это было бы вообще за гранью добра и зла... - Я имею в виду, что серый цвет тебе весьма к лицу. Но в плечах рубашка малость широковата, мон шер, попробуй другой фасон, - сказала мадам почти ласково. Кроули сначала не понял и привычно-рефлекторно закатил глаза, но спустя пару секунд материнского выжидающего молчания - как только входящая информация уложилась в мозгу, его пробрал озноб: сейчас начнётся... Не желая сдавать ей козырей, он скороговоркой выдал: - Если ты пытаешься прозрачно намекнуть на фотки с издательской тусы недельной давности, то рубашка не моя. Одолжил. По случаю. - Я так и поняла, мон анж, - пропела матушка медовым голоском. - И боюсь, не я одна, - добавила она с ехидцей (вот же стерва!), - скажу тебе по-родственному, дорогуша: ухоженный блондинчик, за которого ты при всём честном народе цеплялся, как за спасательный круг, конечно, конфетка, но ты же взрослый мальчик: уж смену одежды у своего молодого человека оставить бы мог. Не говоря о том, что коли у тебя бордовый засос во всю шею, то расстёгнутый ворот - уже моветон. Ты не представляешь, что мне высказала соседка... о современных нравах. Не буду пересказывать. Кроули закрыл лицо свободной рукой. Маман похихикивала в трубку. Не выдержав нервного напряжения, он метнулся к ноутбуку и полистал Гугл. Блин. Не было на нём никакого засоса... Он тихо выматерился: матушка опять развела его, как ребёнка. Мадам Трейси смеялась в голос. - Что, попался, дурачок? - Если ты сейчас же не прекратишь... - процедил Эй Джей сквозь зубы, - я отключусь. - Ой, напугал! Quel scandale! - Я действительно отключусь, мам, - пригрозил он, - и не стану больше тешить твоё любопытство. Будешь впредь изучать цвета моих рубашек исключительно по публикациям в сети. - Eh bien... не ершись, мон шери. - Судя по звуку, маман наливала вино в бокал (ну не минералку же она перед ланчем хлещет! Хотя с неё станется!). - И давай-ка потешь, как ты выразился, моё любопытство. Что за юноша? Кроули присел на край подоконника и не глядя пошарил за спиной в поисках пепельницы и зажигалки. Итак, ему предстояло опробовать легенду на драгоценной маменьке. Что может быть проще? Но он отчего-то колебался. - Детка, не томи!.. - хорошо поставленным голосом простонала мадам. - Да ты ж сама уже всё за меня сказала: мой молодой человек. - Слава тебе господи! - возвестила матушка на другом конце линии; что-то звякнуло. "Вероятно, она чокнулась. С бутылкой", - не удержался от шпильки Эй Джей, правда не вслух. - Довольна? Твои молитвы услышаны? Сынуля пристроен ("До декабря", - мысленно прибавил он) - можно спокойно помирать? - вышло чуть более ядовито, чем изначально задумывалось. - Антуан... c'est terrible! Как ты можешь?.. - начала мадам Трейси, но обиды или особенного запала в её тоне слышно не было. Кроули знал: матушке нужно подбросить каких-нибудь незначительных фактов, и она до следующего воскресенья отстанет. - Ну так? - продолжила она деловито. - Кто он? Что он? Где мой сыночек непутёвый такого зайку отхватил? - Коллега Аны. Вроде того... - Эй Джей покорно сделал вид, что натиск маман его сломил, но сам старался лишнего не сболтнуть. - Его зовут (ангел - зачёркнуто) Азирафель. Сама, небось, видела: написано было. Он гуглится, если что. Познакомились тоже на издательской вечеринке, давно ещё. Встречаемся с полмесяца. - И всё это время ты молчал?! - вокальные данные мадам посрамили бы иерихонскую трубу. - Ну вот зато теперь ты в курсе. Реально, мам, не знаю, что тут можно добавить. - А почему, собственно, мон анфан, ты воскресный день проводишь не со своим beaux? Или он где-то рядом? Передай трубочку! Хочу поздороваться!.. - заверещала маменька. "Потому что он мой бойфренд понарошку и к тому же меня избегает..." ‐ подумал Кроули, но сказал следующее: - Мы свободные люди в свободной стране, где каждый - не поверишь! - имеет право на личное время и пространство. - Да ты что?! Вот кощунство! - матушка, на удивление, дальше продавливать тему не стала. - А познакомить с мамой ты своего А-зи-ра-фе-ля (что ж за извращенцы родители, так сына назвать?) не желаешь? - Нисколечко, - парировал Кроули. - Но, видимо, придётся? - Какой ты у меня порой бываешь проницательный, mon fils. Может, через недельку заскочите? Тут ехать-то... - Я с ним поговорю. Не знаю его планов пока... - попытался уйти от необходимости отвечать что-либо конкретное Эй Джей. - Нет уж! - воскликнула маменька. Ах... вот и бульдожья хватка пожаловала. - Я буду каждый божий день тебе звонить, пока ты мне не пообещаешь! И... мон шер... мама так давно тебя не видела... - она аж всхлипнула. Кроули подавил вздох. - Ты слишком глубоко погрузилась в роль. Публики, способной оценить твои драматические таланты, здесь всё равно нет. - Пообещай! И я отстану! - стояла на своём мадам Трейси. Чёртова шантажистка! - Окей. Я ему предложу. Но будь готова, что Азирафель может и отказаться. ("Меня-то он с собой на семейные посиделки сегодня не пригласил..." - некстати пришло на ум). - А ты его заставь! Надеюсь, не нужно тебя учить, как это делается? - Повторяю: я ему предложу. Это я могу. Обещать, что мы приедем, - не могу. - Ох, ну хоть шерсти клок с тебя, мон мутон нуар! Бизу-бизу! Держи мамочку в курсе! "И тебя тем же концом по тому же месту..." - с раздражением пробормотал в погасший экран Кроули.***
Азирафель не избегал Энтони, пускай со стороны, возможно, это именно так и выглядело. Они ушли с окололитературной тусовки под утро и вместе, как положено паре. Скользнув на заднее сиденье такси, Азирафель прижался лбом к прохладному стеклу: он дьявольски устал - людные мероприятия не только не доставляли ему удовольствия, они ему очень непросто давались. Если бы он был один... если бы не нужно было поддерживать иллюзию и оставаться на афтерпати, он бы ограничился тем, что, засвидетельствовав своё почтение мадам - хозяйке бала, пару раз улыбнулся на камеру и скрылся в курилке до тех пор, пока не наступило бы время, приличное, чтобы незаметно покинуть празднество. Что же... на ближайшие пять месяцев с подобной роскошью придётся проститься. И он был даже почти не против ‐ раз уж в обмен получал Энтони, который, по всей видимости, полностью посвятил себя их афере. Оба великих - Шекспир и Станиславский - бились бы в истерике от восторга, как талантливо его (на правах аренды) нарнийский принц играл влюблённого. Что касается себя, Азирафель с прискорбием сознавал: ему и притворяться-то не надо, только, естественно, "никто.не.должен.знать". В машине Кроули взял его за руку и тихо спросил: "К тебе или ко мне?" - на что Азирафель, не поворачивая головы, бросил: "Давай, для разнообразия, тебя - к тебе, а меня - ко мне". Это, скорее всего, прозвучало холодно и даже грубо, подумал он уже много позже, но на тот момент силы его почти оставили: метафорическая батарейка была на нуле, и на какие бы то ни было социальные взаимодействия он оказался не способен. Следовало отдать Энтони должное, он к словам цепляться не стал, уточнил разве что: - Всё в порядке? - Да, - Азирафель безропотно подставил щёку для поцелуя, когда такси остановилось на Грик-стрит, и, уже выходя, собрал остатки воли и воспитания, чтобы добавить: - Всё хорошо, дорогой. Поезжай домой. Я отосплюсь и позвоню, ладно? Не оборачиваясь, он вошёл в подъезд, поднялся на второй этаж и тихо притворил за собой дверь. Презрев душ и пижаму, сняв разве что бабочку и ботинки, он упал на кровать поверх одеяла и спрятал в ладонях лицо; мысли путались, спать хотелось до рези в веках, но он по опыту знал: сон не придёт, если его не подманить. Азирафель открыл тумбочку: в блистере осталось несколько таблеток атаракса. "Так и сторчаться недолго", - напомнил он себе привычно и выщелкнул одну. Подумав, откусил ещё полтаблетки и запил остатками тепловатой "Эвиан": так должно точно взяться; двенадцать часов небытия - именно то, что сейчас нужно. Потихоньку выпадая из реальности, он успел пообещать себе назавтра поразмышлять над их с Энтони Договорённостью и произошедших в ней изменениях. Однако на мысль о том, как Кроули мог воспринять его поведение, Азирафеля уже не хватило.***
Остаток воскресенья прошёл заторможенно-сумбурно. Азирафель проснулся к трём пропущенным от сестры, очередному предложению встретиться от прибывшего в Англию Рэйвена и короткому "Ну как, отоспался?" от Энтони. Он уныло покурил на кухне и стоически выслушал всё, что о нём думает Уриэль, попутно выяснив, что в следующие выходные их настойчиво ждут маменька с батюшкой. Отбрехаться не было ни малейшей возможности, да и остатки успокоительного всё еще держали нервную систему в узде, так что Азирафель покорился: да, сестрица за ним заедет; нет, он не сольётся в последний момент; и ещё раз да, хамить предкам не станет; и снова да, в субботу вечером они контрольно созвонятся. Заваривая зелёный чай, недурно, по слухам, выводящий медикаментозные токсины, он пытался сформулировать, что сказать Рэйвену. Хруст смартфона об асфальт был в памяти свеж, аж звук в ушах стоял. Склонный к рефлексии над чем угодно, кроме своих собственных порывов, Азирафель не переставал спрашивать себя: неужто Энтони был о нём столь невысокого мнения, что счёл, будто Азирафель его так подставит?.. Тогда обидно. Или раньше прецеденты случались? Тогда жаль. Энтони был достоин большего. Вероятно, стоило бы эту тему обсудить. Если бы они по-настоящему были вместе, если бы Энтони испытывал к нему что-либо помимо влечения... Если бы они рассчитывали на какой-то commitment и совместный кусочек "навсегда", тут уж было бы без вариантов: пришлось бы вытаскивать из недр шкафов все скелеты, перетряхивать их, глодать мослы прошлого, чтобы затем аккуратно, не повредив желтоватых костей, запрятать экспонаты куда подальше. Такое себе занятие... Мазохизм с недоказанным психотерапевтическим эффектом. В их же конкретном случае... Есть Договорённость, которой заданы чёткие временные рамки: имеет ли значение то, что они теперь ещё и спят друг с другом? "Нет, - сказал себе Азирафель, - так даже проще: ниже вероятность скандала с какой-нибудь случайно выплывшей интрижкой". О своих чувствах - о том, как в районе солнечного сплетения словно проворачивают ледяное сверло, - он упорно не думал. Да... так лучше: он получает доступ к вожделенному телу нарнийского принца, а тот - отсутствие необходимости искать любовников на стороне, что потенциально опасно для реноме, ради которого всё и затевалось. Идеальное преступление (вымарано). Идеальная сделка. Win - win. Рэйвену в этой истории, как ни крути, места не находилось. С одной стороны, Азирафель малодушно радовался: появился повод пресечь попытки "ни много ни мало писателя" реанимировать то странное нечто, что между ними было раньше ("Тоже мне некромант выискался!"), с другой... он предчувствовал, что в декабре, когда обязательства по Договорённости будут исполнены и они с Энтони, вежливо поблагодарив друг друга, разбегутся в разные стороны, ему понадобится какой-то сильнодействующий анальгетик, средство, чтобы отвлечься... Можно было бы и в Штаты съездить... Ведь если бежать от неразделённой любви (зачёркнуто: слишком сильное слово), то на край света... Азирафель внезапно ощутил себя последним мудаком: фи таким быть! Рэйвен, как бы он в своё время мозг ему ни выносил, столь потребительского отношения не заслуживал. Сам справится, переживёт. С кем не бывает... Не стреляться ж теперь: "Вертер" уже несколько сот лет не в моде. В крайнем случае сменит атаракс на прозак. Убедив себя в правильности таких рассуждений, Азирафель открыл чат с Сэйблом: "Привет! Извини, только увидел твоё сообщение. Я должен отклонить твоё предложение. Надеюсь, отнесёшься с пониманием и не обидишься. Я сейчас глубоко в отношениях, и мне кажется неправильным, если мы будем продолжать общение в таком тоне/стиле, как сейчас. Я буду рад, если ты согласишься сохранить профессионально-приятельские взаимоотношения, но если это для тебя по каким-то причинам неприемлемо, я пойму". Не дожидаясь, когда две серые галочки на экране посинеют, он набрал номер Энтони. Кроули ответил почти сразу: - Привет... - в его голосе явно чувствовалась неуверенность. - Привет... - выдохнул в трубку сигаретный дым Азирафель. - Как ты? Чем занят? - Отоспался? - ответил его подставной бойфренд вопросом на вопрос. Неужели обиделся? Вот чёрт. - Да... вполне. Извини, что я вчера - то есть уже сегодня... - вот так убежал. Очень устал... просто не было сил даже разговаривать. Не люблю скопления народа... теперь ещё дня два себя на улицу не вытащу. - Мог бы сказать, ушли бы пораньше, - в тоне Энтони скользило что-то непонятное: то ли облегчение, то ли раздражение. Азирафель не до конца понимал, что именно он слышит, но решил на всякий случай ещё раз извиниться. Всё-таки он повёл себя крайне невежливо. - Прости... - Забей. Но сказать всё же мог бы. - Не знал как. - Ой, я тя умоляю, ангел. Словами. - Ангел? - Ну надо ж мне достойно ответить на твоё "дорогой". - А... - Если тебя бесит, могу придумать что-то другое. Добавить... так сказать... правдоподобия нашим диалогам на публике. Сейчас и потренируемся. - Очень дальновидно с твоей стороны. - Ну так? - Ангел так ангел. Без разницы. - Ну раз тебе без разницы, то окей. - Так чем занимаешься? - Сериал смотрю. "Golden Girls", знаешь такой? - Нет... - Ну я не удивлён. Слушай, ангел... Азирафель, какие планы на неделю? - Две статьи и эссе. - То есть мне так понимать, что на буднях не увидимся? - Прости, дорогой... Но чтобы написать статью, сначала надо прочитать роман. А их два сразу привалило. - Анафемские? - Нет, я не только с "Prophet Publishing" работаю. - Я в курсе. Просто спросил. А что насчёт выходных? - Чёрт, Энтони... я уже представляю, как это прозвучит... но поверь, я не нарочно. У меня дедлайн до конца недели: всю субботу за монитором просижу. А в воскресенье родители настоятельно требуют меня с сестрой пред свои светлы очи. Я никак не мог отказаться... - Нет, я понимаю... - Прости... - Да хватит извиняться. Работа есть работа. Созвонимся завтра? Или на неделе? - Ага. Давай так. - Ладно. Чао, ангел. - До скорого, дорогой.***
Неделя, в течение которой Кроули нет-нет да предавался сомнениям, а не намеренно ли ангел включил режим невидимки, со скоростью черепахи добрела до выходных. Одно было приятно: они переписывались с завидной регулярностью, как минимум - чтобы пожелать друг другу доброго утра/спокойной ночи и выяснить банальное "Как дела?". Не признаваясь в том даже себе, оба предвидели: от таких ничего не значащих эсэмэсок отвыкнуть будет сложнее, чем бросить курить. Воскресным утром, около восьми (Эй Джей ещё спал), Азирафель отправил ему длинное сообщение: "Доброе утро, Энтони! Сестра уже сигналит внизу. Буду выходить, пока её не оштрафовали. Не уверен, что смогу написать тебе от родителей - там не до телефона будет, к сожалению. Как вернусь, позвоню - можно? Хорошего дня".***
Уриэль выглядела ещё более измученной, чем в их прошлую встречу. Сжалившись над сестрицей, на выезде из города Азирафель сменил её за рулём адвокатского внедорожника. Как бы ни ненавидел он водить, а жизнь дороже - сестра то и дело начинала придрёмывать. Единственное, что хорошего было, по мнению Азирафеля, в этом немецком гробе на колёсах, - это подогрев руля, который он тотчас же и включил, несмотря на середину июля и плюс восемнадцать за бортом. Уриэль коротко и остро глянула на брата. - Процесс закончился? - спросил Азирафель, возвращаясь к разговору почти трёхнедельной давности. - Да какое там... - зевнула мадам барристер, поудобнее устраиваясь на широком кожаном сиденье. - Это ещё на месяц... а то как бы на два не растянули... не переживай, Азюнь, прорвёмся. - Я разве сказал сейчас, что переживаю? - Нет, но я разобрала подтекст. Ты мне лучше вот что расскажи... - Уриэль с подозрением покосилась в окно: не забыл ли братишка, где съезд? Может, навигатор включить?.. - Расскажи мне... что там с этим Кроули? - Чёрт, как же я надеялся, что ты об этом забудешь! - Азирафель не отрывал глаз от дороги, чтобы только не встречаться с проницательным взглядом сестры. - Я никогда ни о чём не забываю. Профдеформация, - ухмыльнулась она. - Что, не отпустило ещё? - Да какое там... - вернул Азирафель сестрице её же слова. - Мы с ним вместе. Можешь радоваться: "какой-никакой завалящий мальчик" на Рождество предъявлен будет. Видишь, я тоже ничего не забываю. - Останови! Останови машину! - заорала Уриэль. - Немедленно останови!! - Извини, сестрён, но нет... мы только что проехали запрещающий знак. - Азирафель был весьма доволен собой: систер как раз до приезда в родные пенаты проораться успеет. Уриэль высунула голову в открытое окно и огласила пустнынную в ранний воскресный час трассу матерной тирадой. - Жаль, руки заняты, - бросил Азирафель с ехидцей, ‐ я за тобой уже записывать готов. Предупреди в следующий раз - диктофон включу хотя бы. - Азюнь... - простонала она с нескрываемым беспокойством, - скажи, что ты пошутил... - Не-а... - Азюнь... я сейчас заплачу... - А разве Королевским адвокатам можно плакать? - Всё-то ты знаешь, смотри, умный какой выискался, - шлёпнула его сестрица по запястью. - Я-то, может, и сдержусь... да только как бы тебе потом не наплакаться... Азюнь... это ужасно... он разобьёт тебе сердце, так и чую... "Даже не представляешь, сестрёнка, насколько ты права... Как в воду смотришь, моя ж ты Галадриэль..." ‐ подумал Азирафель, непроизвольно хмурясь и прикусывая губу. Смена выражения его лица от Уриэль не укрылась. - Азюнь... скажи... - сестра осторожно протянула руку и погладила его по плечу. - Зачем?.. по твоей мордашке вижу, что уже сейчас плохо... Ты не... блин... даже не знаю, говорить ли... но если уж их семейный поверенный не может смолчать... а в сети что пишут... - Хреновый, значит, поверенный, - отрезал Азирафель, всё так же усиленно фокусируясь на дороге. - Поправь меня, если ошибаюсь, но им не за то ли платят, чтобы они держали рот на замке? - Азюша... солнышко... - сестра смотрела на него с состраданием. - Во что ты вляпался... Тебе бежать от него надо... "Поздно", - ответил Азирафель про себя, надеясь, что предательское слово не сорвалось с губ. - Послушай, сестрён... - он чуть сильнее надавил на газ и жёстче перехватил руль, чтобы хоть куда-то выплеснуть поднявшуюся внутри волну необъяснимой злости: систер как лучше хочет, она не виновата, а BMW всё равно. - Давай не будем. И очень тебя прошу: с родителями не обсуждай. И ни с кем. Главное, что тебе нужно знать: формально у меня есть бойфренд, который будет предъявляться по первому требованию. - В каком смысле: формально? - Уриэль резко подалась вправо, но её удержал ремень безопасности. - Не лезь под руль, - бросил Азирафель, на чём свет стоит кляня себя: так по-идиотски проболтаться... как пятилетка! - Азюш... что значит: формально? - повторила госпожа Королевский адвокат. В её голосе звенела сталь. Да, таким тоном надо преступников допрашивать. Научилась сестрица плохому на своей работе... - Азюш... я сейчас выверну руль... - страшным голосом предупредила она. - Серьёзно говорю. Улетим в кювет, и, пока мы там лежим, ты на мой вопрос ответишь. Азирафель бросил взгляд в зеркало заднего вида: пусто. Тогда он резко затормозил, включил аварийку, открыл настежь дверь и, с ненавистью отстегнув ремень безопасности, выбрался из машины. - Что ж вы до меня все доебались?.. - прошипел выпускник Оксфорда, в гневе позабыв, что он не матерится, и, отойдя к обочине, закурил. - Азюш, прости... - сестра уже стояла рядом. - Дай сигаретку. - Помрёшь от рака лёгких, - сказал Азирафель с нескрываемым злорадством, но пачку протянул. - Не раньше тебя, - парировала Уриэль. - Не объясняй, если не хочешь... мне просто не понравилось это "формально". - Тебе оно нравиться и не должно. Это моё "формально". И касается только меня. И Энтони. - То есть всё не по-настоящему?.. Да уж: один раз Королевский адвокат - навсегда Королевский адвокат. Азирафель промолчал - а что тут скажешь? - и зашвырнул непотушенный окурок куда-то в кусты: гори оно всё синим пламенем. - Господи ты боже мой...какой пиздец... - пробормотала Уриэль сквозь облако табачного дыма. - Ты только не распространяйся об этом, - проговорил Азирафель устало. - И не учи меня жить: бесполезно. - А то я не знаю... упрямство твоё... - сестрица забралась на водительское сиденье. - Дальше я поведу. До родительского дома доехали в гнетущей тишине. Госпожа Королевский адвокат припарковалась на подъездной дорожке за незнакомым, но неприлично блестящим, новёхоньким WV Passat CC. - Они ещё кого-то позвали? - нарушил молчание Азирафель. - Не знаю, меня не предупреждали... - недоумение Уриэль было искренним. - Ладно, сейчас узнаем... - Азирафель взбежал по ступенькам и стукнул по медному кругу, заменявшему Феллам дверной звонок. Их встретила маменька - в тёмно-синем брючном костюме Chanel, благоухающая Диором и с неизменным жемчугом в ушах и на шее. Церемонно расцеловав обоих детей, она улыбнулась дочери, и, чуть наклонившись к сыну, шепнула: "Дорогой, не будь, пожалуйста, букой. На ланч приглашён бизнес-партнёр отца. Очень перспективный молодой человек..." Азирафель бросил затравленный взгляд на сестру - Уриэль сделала большие глаза: "Я, честное слово, не в курсе..." Чинно прошествовали в гостиную. Отец и гость, как того требовали приличия, отставили чайные чашки и поднялись с кресел. Азирафель окаменел лицом. Наверное, так чувствовала себя несчастная жена Лота, аккурат перед тем как обратиться соляным столбом. Белозубо улыбаясь, в безукоризненном даже по меркам Британии воскресном костюме, к ним навстречу вышел Рэйвен Сэйбл. - О, Азирафель, здравствуй, дорогой друг! Сколько лет, сколько зим! А это, должно быть, Уриэль?.. Наслышан, наслышан... - Рэйвен откровенно наслаждался происходящим. Галантно приложившись к пальчикам госпожи Королевского адвоката, он пожал руку потерявшему дар речи Азирафелю. - Ах... так вы знакомы?.. - изумилась маменька. - Миссис Фелл, нас с вашим сыном связывают, не побоюсь этого слова, годы... дружбы и плодотворного сотрудничества, - ухмыльнулся Рэйвен. - Какой однако... приятный сюрприз... - выдавил Азирафель через силу. - Прошу меня извинить. Он сделал шаг обратно к двери и, ни малейшего внимания не обращая на поднятые брови скандализированных его поведением родителей, опрометью бросился на веранду, где, судорожно вцепившись в перила, закурил. - Ну как, шалость удалась? - прозвучал у него за спиной приятный баритон. Рэйвен даже как будто американский акцент сгладил. Азирафель резко обернулся и зашипел: - Ты что, дьявол побери, творишь?! Как ты вообще?.. - О... дизайнерская контора твоего отца занималась оформлением моего лондонского ресторана. Ты разве не знал?.. - Сэйбл невинно похлопал ресницами. Азирафель мысленно выругался, причём грязно. - Откуда мне знать?.. - Полезно иногда интересоваться делами семьи... - Рэйвен выглядел довольным, как сцапавшая жертву пантера. - Это какой-то бред... - не мог прийти в себя Азирафель, - зачем? Не понимаю, зачем тебе это нужно?.. - Ну, во-первых, это забавно... Выражение твоего лица я вовек не забуду. Поверь, оно того стоило... - Я отказываюсь играть в твои игры, Рэйвен! - воскликнул Азирафель, стараясь не очень повышать голос: шок сменился гневом, но родителям знать детали их с Сэйблом разговора совершенно не следовало. - Делай что хочешь, а я уезжаю. - Не глупи... - "ни много ни мало писатель" чуть склонил голову, в открытую любуясь тем, как остатки самообладания покидают Азирафеля. - Согласился бы поужинать со мной, и мне не пришлось бы идти на такие ухищрения. - Да ты в своём ли уме?! Мы же всё выяснили! Я не хочу с тобой ни обедать, ни ужинать!.. - голос-таки сорвался, но Азирафелю уже было всё равно. - У меня... есть молодой человек... я его родителям ещё даже не представил... да как я ему объясню?! - Азирафель... ну ты как маленький. Вы, англичане, такие забавные. Давно уже у вас другая королева, а вы всё будто в викторианку живёте... - усмехнулся Рэйвен с сарказмом. - И к тому же... - добавил он доверительно, - я навёл справки: хоть ты имён упорно не называешь, но если это та рыжая бестия, фотографиями которой пестрит интернет... то прости, милый друг, за прямоту: тебе недолго с ним осталось. Я б даже и не помышлял о том, чтобы этого Энтони - как его там - Кроули с родителями знакомить. Он тебя самое позднее через месяц бросит. - Прекрати. Немедленно. - Азирафель с остервенением притушил окурок в мраморной пепельнице. - Не смей при мне говорить о нём дурное. И вообще - не смей. - Он резко развернулся и пошел прочь с веранды. Вслед ему донеслось сдобренное смехом: "Гнев тебе к лицу, бэйби... Но посмотрим, как ты запоёшь, мой ненаглядный, когда он тебя променяет на очередную шлюху. Я, может быть, даже тебя утешу..." В холле к Азирафелю поспешила сестра. Он рванул куртку с вешалки и рявкнул: - Ключи! - Азюша... - начала Уриэль, - не делай этого. Будет скандал... Родители... - Мать тебя подослала? А мне плевать. Пусть из завещания вычёркивают, так им и передай. - Он вытянул руку ладонью вверх. - Давай ключи. Сестрён... если я останусь, вот тогда будет СКАНДАЛ. Госпожа Королевский адвокат вытащила из кармана серого приталенного пиджака брелок с логотипом баварского автозавода и печально покачала головой: - Что ж ты делаешь, ненормальный мой братец?.. - Уезжаю. Приятного аппетита, Уриэль. Хотя Рэйвен кому хочешь умеет его испортить. Родители провожать оскандалившегося сына не вышли.***
Кое-как вырулив на трассу, Азирафель заметил давно не работающую телефонную будку, невесть откуда взявшуюся на обочине. Он заглушил мотор и вышел покурить: как бы он ни был зол, пропитанный эксклюзивным полиролем салон авто следовало щадить. Не задумываясь, что именно делает, Азирафель достал телефон и нажал кнопку вызова. Только когда в динамике раздался голос Энтони, он осознал, кому позвонил. - Привет... - сказал Азирафель, всё еще сам себе удивляясь. - Привет, - ответил Кроули, - ты же вроде должен быть у родителей?.. - Всё закончилось, едва начавшись, - не очень внятно объяснил Азирафель. - Ах? - Именно. Увы и ах. - Насколько всё плохо? - Ну... если по шкале от "подуются немного" до "перепишут завещание", то я заметно ближе ко второму пункту. - Где ты? - Где-то на пригородном шоссе... Сам не знаю. - Тебя забрать? Могу вызвать такси. - Нет... я у сестры машину взял. Сейчас навигатор включу. - Ах... - Я тут подумал, - решился Азирафель, - а не могли бы мы включить в нашу Договорённость опцию "поплакаться своему ненастоящему бойфренду в жилетку"? Конечно, если на сегодня у тебя были другие планы, я не настаиваю. - Естественно, - Энтони отозвался почти сразу. - Я только что имел весьма... эмоциональную беседу с маман, так что мне тоже есть, на что пожаловаться. Если ты не против? - Ну конечно, нет. - Азирафель почти улыбнулся. - Значит, я могу приехать? - Угу. - Точно не нарушаю твои планы? - Абсолютно. Приезжай, ангел. Через сколько примерно? - Часа два до Лондона... - Окей. Я буду ждать. - Спасибо. Азирафель вернулся в машину и обессиленно опустил голову на руль. Что он там думал о потребительском отношении к Рэйвену? Дурак он, вот что.