Глава четырнадцатая (В которой Договорённость между Азирафелем Захарией Феллом и Энтони Джеем Кроули начинает обретать новые грани)
Азирафель остановил сестрицын BMW у "Теско" в Мэйфейре: воспитание не позволяло ему заявиться к своему подставному бойфренду без приличествующего ситуации знака внимания, особенно с учётом того, что он сам - фактически! - напросился к Энтони, нарушив, возможно, его планы на воскресенье, и собирался наглым образом пригрузить его своими проблемами. "Не слишком ли рано для вина?.." - усомнился он, бросая взгляд на перечёркнутый трещиной дисплей смартфона; стекло Азирафель не заменил, убеждая себя: у него нет времени на сервис, хотя ‐ на самом деле, в запертой на сто замков тайной комнате души! ‐ он тешил себя мыслью, что Кроули его тогда, возможно, приревновал... и тщился сохранить тому вещественное доказательство. ... Дело в том, что Азирафеля никогда не ревновали. Его никогда (или он сам снова в этом себя убедил?) не хотели настолько сильно - видеть рядом, чувствовать рядом, сохранить подле себя. Он привык быть "take it or leave it" для всех: для семьи, для мириады однокашников, знакомых, коллег, мужчин из Tinder'a и прочая... Именно потому столь бурная, даже неистовая реакция Энтони потрясла его до самых тёмных - где Фрейд с Ктулху не плавали - глубин подсознания. Именно потому он тогда не разозлился и не ушел с моста Воксхолл. Именно потому звук бьющегося стекла заставил его желать Кроули ещё более страстно... заставил его сорваться в эту бездну. Азирафель застыл перед полкой с винами: он не знал, - отчего не догадался спросить раньше? - что предпочитает Энтони, и теперь мучился проблемой выбора. Может быть, белого или розового? Хорошо для лета, но даже сухое пьётся слишком легко, как лимонад... Нужно было что-то терпкое, в меру насыщенное, чтобы не хотелось осушить бокал залпом. Наверное, красное, Франция, пино нуар или мерло... Или всё-таки Новый Свет? От мыслей о Штатах, - родине Рэйвена, - как бы ни были талантливы виноделы Калифорнии, Азирафеля слегка замутило, и он остановил свой выбор на долине реки Руаны. Да, всё-таки Франция. Дополнив вино коробкой бельгийского шоколада (м-м-м... единственные на свете ракушки, на которые у Энтони нет аллергии), он двинулся к кассе и вдруг замер: в холодильнике стояли упакованные в тёмно-коричневую крафтовую бумагу и грубо перетянутые суровой ниткой розы. Нет, эти букеты не были шедеврами флористики; они ничем не напоминали произведения искусства, которые умеют создавать в салонах на заказ. Но их сонные от холода лепестки, свежесть нераскрытых бутонов, хрупкие, но острые шипы, прорвавшие обёртку на сочно-зелёных - будто только срезали! - стеблях, не могли оставить Азирафеля равнодушным. Поколебавшись, он выбрал бордовые розы, и чёрт с ними, с иносказаниями и символами: чай, не при королеве Виктории живём!.. Бережно положив букет с чуть влажными снизу ножками на пассажирское сиденье, он внезапно задумался о странном: зная характер сестрицы, это, скорее всего, первые цветы, волею судеб оказавшиеся в её машине...***
В лифте Азирафель рискнул позволить себе мимолётное чувство неловкости: он идёт к своему ненастоящему бойфренду с букетом... Но не бросать же теперь розы в кабине - погибнут. Он позвонил. Энтони открыл дверь - их взгляды встретились, и Азирафель снова потерял дар речи: виски, янтарь и мёд. - Привет... - улыбнулся Эй Джей. - Здравствуй, - Азирафель, поборов смущение, быстро, чтобы не было видно, как он волнуется, протянул Кроули цветы. - Вот... я по пути заглянул в "Теско", а там они... такие свежие... просто не мог пройти мимо. Подумал: раз уж я напросился к тебе в гости, то принесу, пожалуй, что-то красивое... Надеюсь, - попытался отшутиться он, - на розы у тебя нет аллергии... и рыбой они не отдают... Кроули посторонился, пропуская Азирафеля в прихожую, принял букет из его рук и вдохнул едва слышный, сладковато-тленный аромат: розы, если их срезать слишком рано и долго продержать на холоде, почти не пахнут. Но для него... это были самые лучшие цветы на свете, ведь до этого Энтони Джею Кроули никто и никогда цветов не дарил. В старшей школе, - вдруг вспомнилось, - когда он был совсем юн и ужасно наивен, каждое четырнадцатое февраля он втайне надеялся, что вот именно в этом году мальчик, который ему нравится, который изо дня в день списывает у него алгебру и геометрию... но втуне. Всё было втуне. Энтони Джей Кроули держал в руках свой первый букет - подаренный ему лично, выбранный специально для него, но - по иронии злодейской судьбы - даритель (он был уверен!) не вкладывал в этот подарок ничего романтического... Тем не менее розы были прекрасны, удивительны, безупречны в своей слегка подмороженной красоте, пусть, на чей-нибудь взгляд, они казались бы просто обычным веником из масс-маркета. - Спасибо, - выдохнул он, - они чудесны... - и добавил шепотом, как будто не смея облечь свои мысли в полный голос, - можно мне поцеловать тебя?.. Ведь если бы ты был по-настоящему моим парнем, именно это мне и следовало бы сделать... "Я б жизнь отдал, чтоб взаправду быть твоим", - подумал Азирафель, но ответил короче и проще: - Конечно, дорогой. Рад, что они понравились тебе. Благоговейно опустив букет на столик, Кроули заключил Азирафеля в полуобъятие и, чуть склонившись (он был на полголовы выше), осторожно и трепетно прильнул к его губам. - Я принёс вино... - пробормотал Азирафель, когда они разорвали поцелуй; между ними оставалось не более дюйма. - Ты прямо как Анафема, - ухмыльнулся Эй Джей ему в губы. - Она тоже всегда тащит выпивку, собираясь пожаловаться мне на жизнь. - Извини... если это не... - начал Азирафель, но Кроули прервал его: - Всё в порядке, ангел, я просто пошутил. Вино - отличная идея!.. Давай сначала поставим цветы... На кухне у Энтони - к удивлению Азирафеля - нашлись специальные ножницы, которыми тот споро подрезал стебли роз. - Так дольше простоят, - пояснил Кроули, подсыпая щепоть сахару и подливая каплю лимонного сока в вазу с водой. - Когда цветы срезают, они быстро подсыхают снизу... ну, как будто ранка затягивается... как бы жестоко ни звучало, чтобы они могли пить, стебли нужно снова открыть; растворённый в воде сахар будет их какое-то время подкармливать, а лимон - антиоксидант - не даст слишком быстро окислиться. - О... вот как... - изумился Азирафель. - Даже боюсь спросить, откуда ты столько знаешь... Они разлили вино (Кроули предусмотрительно вытащил вторую бутылку из бара и поставил в прохладный угол: красное сухое не следует переохлаждать) и устроились на безразмерном кожаном диване в гостиной. - Я... на первом курсе - для общего развития - взял ботанику... на втором - астрономию... оба предмета меня так захватили... даже сомневался одно время, зафига на маркетолога пошёл, - усмехнулся Эй Джей в бокал. - Правда? - Азирафелю, изначально связавшему свою жизнь с филологией по взаимной, как ему казалось, любви, было искренне интересно. - Не думал перевестись? Перепоступить? - О... нет, - Кроули глотнул вина. - Это было бы слишком сложно... Помнишь, я рассказывал тебе о своей странной семейке? Азирафель неуверенно кивнул. - Так вот... - продолжил Эй Джей. - Мой звёздный папаша взял на себя труд по обеспечению моего образования... - он ещё пригубил из бокала: танины... кофе и вишня. Ему вдруг до боли захотелось ощутить этот вкус на губах ангела, но он сдержался. - Вот... отец платил за Итон, пока меня оттуда не попросили. Потом - за другую школу. Потом - пристроил меня в Кембридж. Ты не подумай... не то чтоб я не был благодарен... просто меня никогда не спрашивали, чем бы я сам хотел заниматься... к чему душа лежит... Отправили на экономический, и дело с концом... Да и я сам хорош: не сопротивлялся, плыл по течению - куда сказали, туда и пошёл... Иногда думаю... - Кроули резко смолк: не много ли лишнего сболтнул?.. Азирафель осторожно накрыл его тёплую руку своей прохладной ладонью. - Расскажи... дорогой, о чём же ты иногда думаешь? Кроули встретил его внимательный, сопереживающий и исполненный чего-то неописуемого ртутно-серый взгляд. - Если честно, ангел... вот прям как на духу хочешь? - Конечно... - Азирафель с опаской переплёл их пальцы и тоже отпил из бокала. - Я... положа сахер на хер, я не так уж сильно сожалею о том, что стал маркетологом. И отцу я отчасти благодарен - за то, что он меня куда-то приткнул. Ну ладно, не куда-то... в престижный вуз. Понимаешь, когда пришло время выпускных экзаменов, мне было не до карьерных чаяний: мать, с которой я тогда жил, плотно сидела на таблетках... я всё боялся, что однажды передознётся - и кранты... сам я... только-только начинал осознавать себя как личность, как человека... влюбился, как назло, впервые, и в парня... не очень понимая, что со всем этим делать...не до госов было. И плюс, полученное буквально из-под палки высшее меня чему-то научило-таки: как строится бизнес, чем рынок дышит... Небесполезные в жизни навыки, если присмотреться. Это то, чем я в Фонде сейчас занимаюсь: не только соцсети веду и пресс-релизы пишу, но ищу новых благотворителей... и тому подобное. - Но... - Азирафель рискнул положиться на ту долю серендипности и прозорливости, которую нынче ему приписывали читатели, а раньше - профессора. - Это не совсем то, чего бы ты хотел?.. - Ага... не, не то, ангел... - вздохнул Эй Джей. - А что тогда? - спросил Азирафель осторожно. - Пойдём, - Кроули потянул его с дивана, - я тебе покажу.***
Эй Джей отвёл Азирафеля в оранжерею. Как оказалось, целую комнату в его квартире занимали всевозможные растения: от кактусов до фикусов. Это был словно маленький Эдем - яблони разве что не хватало. - Как красиво... - прошептал Азирафель, не решаясь коснуться зелёного листа драцены, - можно?.. Кроули кивнул. Он сам не знал, почему решился показать ангелу свой сад. Это было личное... очень личное. - Они невероятны... - Азирафель, исполненный восторженного потрясения, озирался по сторонам. - И ты все вырастил сам?.. - Ну да... - Эй Джей опустил голову, отчего-то вмиг смутившись. Азирафель несмело привлёк его к себе. - Очень красиво... невыразимо... у меня нет слов... так это то, чем ты хотел бы заниматься?.. - Ага... - шепнул Кроули ему в висок, шалея от близости. - Хотел бы разводить растения... составлять букеты, может быть... Флористика - это классно. Цветы делают жизнь ярче, привлекательнее... ими столько всего можно сказать, когда не хватает слов... - Когда не хватает слов, - эхом отозвался Азирафель. - Расскажи... что же тебя удерживает? - Всё очень просто, ангел, - грустно усмехнулся Эй Джей. - Деньги. Финансовый вопрос испортил лондонцев. - В каком смысле? - переиначенную цитату из зарубежного - русского - классика он, естественно, узнал. Но что за ней стояло? Они прошли обратно в гостиную - к вину и дивану. - Так что? Что там с флористикой? - попытался вернуть разговор в прежнее русло Азирафель. - А то, - ответил Эй Джей немного резче, чем намеревался, - что стартап я не потяну. - О... - Пойми, ангел... мы с тобой немного из разных кругов происходим. Ты posh-posh, - при этих словах Азирафель непроизвольно поморщился, - а я обыкновенный. Эй Джей, как бы извиняясь за давешнюю резкость, кончиком пальца прочертил нежную линию от запястья Азирафеля до костяшки среднего пальца. - Так вот... - продолжил он, не отрывая взгляда от ангельской руки, на которой только что заметил крохотный белый шрамик. - Отец дал мне неплохие стартовые условия: образование, например. Он купил мне эту квартиру, даже машину на восемнадцатилетие подарил. Винтажную. А дальше... дальше я должен сам. К сожалению, не очень получается. Азирафель подавил вздох: ему внезапно пришло на ум, что он вполне мог бы - используя свою долю наследства, которая - спасибо маменьке и папеньке - в данный момент выглядела как пакет ценных бумаг и отдельный банковский счет, купить помещение под цветочный магазин... и даже больше. Если бы они по-настоящему были вместе. Эй Джей тем временем подлил им обоим вина и продолжил: - Беда в том, что все поголовно ассоциируют меня с родителями... И пресса периодически прохода не даёт. Грёбаные папарацци... Несмотря на приличный диплом, мне не очень-то просто было устроиться, пока школьный друг не помог. Поэтому Фонд мне так дорог, пускай и то, что я там делаю, работой мечты не назовёшь. Ну, дальше ты сам знаешь... отсюда ж у нашей Договорённости ноги растут. Серьёзно, мне даже стыдно об этом говорить... - Ничего стыдного не вижу, - Азирафель решительно притянул Кроули поближе, устраивая его голову у себя на плече. - Рассказывай, пожалуйста, дальше, дорогой. Поверь, я готов слушать сколько угодно. - Ты просто ангел... На самом деле, тут, в общем-то, и сказочке конец. Резюмируя мой поток сознательно-бессознательного нытья, всё просто: невзирая на наличие широко известных в узких кругах родственников, я вынужден работать на затрапезной работе, боясь при этом её лишиться, потому что хрен куда меня - такого везунчика - возьмут, и не то что не мечтаю открыть своё дело, а машину уже почти месяц отремонтировать не могу... Я унылое говно, как говорит Ана. - Не-а... - проговорил Азирафель, едва касаясь щекой огненно-рыжих волос. - При всём моём уважении, мисс Девайс заблуждается. От унылого говна ты далёк настолько же, насколько я - от классической итальянской оперы. То есть - очень, если моя метафора недостаточно прозрачна. Эй Джей в ответ лишь неопределённо хмыкнул, вытягиваясь на диване и пренагло устраивая голову на коленях у своего подставного бойфренда. - Можно?.. - чуть слышно спросил Азирафель, проведя на пробу ладонью по медным кудрям. - Угу... - на большее Кроули не хватило: было слишком приятно. - А что с твоей машиной? - Азирафель осторожно пропустил между пальцами несколько золотисто-киноварных прядей и легонько погладил своего ненастоящего парня по затылку. - А хер знает, - выдохнул Эй Джей, прикрывая глаза. - Не заводится, стерва. В сервис надо... но ты представляешь, сколько нынче стоит эвакуатор? - Абсолютно нет, - Азирафель руки не отнимал. - Стараюсь водить только в экстренных случаях. Как вот сегодня... ненавижу дорогу... А где твоя машина сейчас? - Под окном припаркована. На вечном приколе... - Кроули немного подвинулся, и ладонь Азирафеля замерла у него на шее. - Не убирай руку... так хорошо... потом... когда курить пойдём... я тебе её... "Бентли"... покажу... - пробормотал он в обтянутое светлой джинсой бедро ангела. Азирафель ухмыльнулся не без иронии: - Ладно... хочу посмотреть на это чудо отечественного автопрома. - А ты не собираешься мне поведать-таки, что у тебя самого приключилось? - Кроули поспешил сменить тему, пока, расслабившись, не наболтал ангелу всякого. - Мне кажется, я тебе достаточно на свою нелёгкую долю нажаловался... - Никаких жалоб я пока не услышал, - рука Азирафеля как-то незаметно перекочевала вниз и сейчас грелась где-то у Эй Джея между лопаток; краешком большого пальца он задумчиво очерчивал самую малость проступающую под футболкой косточку. Какую, Азирафель не знал (от анатомии он был так же далёк, как от пресловутой итальянской оперы), но тактильные ощущения сводили его с ума. Он был в шаге от того, чтобы поцеловать эту трепетную спину через чёрную ткань... Его перебил Эй Джей: чуть приподнявшись (рука Азирафеля съехала к нему на талию), он заглянул не-своему ангелу в глаза. - Значит, ещё успеется... про маман могу поныть потом, если хочешь... а сейчас давай выкладывай уже. Ты меня и напугал малость, и заинтриговал знатно. Что там случилось? - Кроули снова сел и сделал глоток вина. Поколебавшись, но недолго, он обнял Азирафеля - тот тихо вздохнул, но так ничего и не сказал. - Ах... иди уже сюда, - протянул Эй Джей с напускным раздражением, откидываясь на подушки и увлекая Азирафеля за собой. Несколько очень долгих минут они просто лежали в молчании, щека к щеке. Не желая даже задумываться о том, как это выглядит со стороны, Кроули крепко прижимал к себе Азирафеля, будто тот был большой плюшевой игрушкой, и совершенно открыто целовал его в лоб, в во внешний уголок глаза, в короткие платиновые волосы у виска - куда губы достанут. Наконец Азирафель снова вздохнул глубоко и рвано, почти всхлипнул. Эй Джею на секунду показалось, что ангел сейчас заплачет, но нет - серые, с зеленоватым ореолом вокруг чёрного омута зрачка, глаза были сухи. Азирафель коротко и нежно коснулся его губ, шепча: - Спасибо, дорогой. Я, оказывается, соскучился по такой близости... давно меня не обнимали... - О... я великий мастер объятий. Ана зовёт меня рыбой-прилипалой! - Кроули крепче сжал кольцо рук вокруг своего (зачёркнуто) ангела. - Я чемпион мира по обнимашкам! И не поверишь, я полностью в твоём распоряжении! - он усмехнулся и подмигнул, желая немного разрядить обстановку. Азирафель был бесконечно благодарен своему поддельному бойфренду за подобное великодушие. Некстати пришло на ум: ему хотелось с Энтони дружить; хотелось какой-то еще близости, помимо сексуальной. "Чёрт..." - выругался про себя Азирафель, - "совсем мои дела плохи". - Почему... скажи, пожалуйста, тебя не обнимали?.. - спросил Кроули с долей опаски: у него в голове не укладывалось... Ангел, такой милый, такой отзывчивый к ласке... если бы Азирафель был по настоящему его, он, Кроули, держал бы его в объятиях, пока руки не отвалились бы. - Это... интересный вопрос, - не сразу нашёлся Азирафель. - На то и был расчёт, - гордый приобретенными за годы психотерапии навыками, Эй Джей легко чмокнул ангела в кончик чуть вздёрнутого носа. - Хорошо... ладно... - Азирафель немного отстранился и опустил голову: себе бы он в том не признался, но правда была такова, что говорить о своих чувствах, глядя в глаза этому мужчине, он просто не мог. - То, что ты спросил... это, наверное, про близость, если вдуматься. Обнимают друзей, семью, любимых. У меня есть некоторые сложности с построением...точнее, нет, не с построением - с поддержанием отношений. Ты, возможно, сейчас удивишься, но единственный по-настоящему близкий мне человек ("До сих пор..." ‐ добавил Азирафель про себя) - это старшая сестра. Так, как я говорю с тобой сейчас, я раньше позволял себе говорить лишь с ней. - Расскажи, какая она? - тихо попросил Кроули. - Она меня лет на десять-одиннадцать старше... всё время забываю её точный возраст. И она... она - моё первое осознанное воспоминание. Представляешь, первое в жизни, что я отчётливо помню: мы сидим в кресле, она держит меня на руках... перед нами раскрытая книга... Уриэль потом меня уверяла, что это был "Винни Пух" и что мне нравились цветные картинки. Картинок я, хоть убей, не помню... но ярко помню контраст: её пальцы на белой бумаге совсем чёрные, а если взять её за руку - то ладошка розовая. Я часами мог так ей руки выкручивать... и она, знаешь ли, терпела... это сейчас она у нас госпожа Королевский адвокат... - Ты её любишь... - договорил Эй Джей бережно, без нажима. - Наверное... - ответил Азирафель. - С этим сложно... я до некоторых пор сомневался, способен ли вообще на подобные чувства. Не зря же меня, как ты знаешь, социопатом кличут. - А родители? - А что родители? - Азирафель пальцем чертил на футболке своего подставного бойфренда замысловатые узоры. - Родители всегда были на своей волне... кстати, ты ошибаешься, никакие Феллы не posh-posh, я тебе уже говорил.. - Образное выражение, - шепнул Кроули ему в макушку. - Ну да... но прав ты в одном: они, можно сказать, задались целью в высшее общество выбиться, невзирая на то, что, как мы оба знаем, при пролетарском происхождении это невозможно, сколько бы денег у тебя ни было. Но они тем не менее стараются: "правильные" знакомства, друзья (если можно так назвать этих ходячих снеговиков) "того самого" уровня... Не поверишь, когда я лет в шестнадцать из чистого любопытства привёл в дом молодого человека, и матери, и отцу было глубоко начихать на то, что их сын - гей. Маменьку, например, волновали две вещи: в каком районе мой тогдашний парень жил, а также - чем занимались его предки. - Что сталось с парнем? - спросил Эй Джей, клятвенно себя заверяя, что ему всего-навсего любопытно, а ведьма-ревность не приоткрыла свой абсентово-зелёный глаз. - Ничего... - проговорил Азирафель отстранённо. - Повстречались и расстались. И так всю жизнь. Говорю ж, умение поддерживать отношения у меня полностью отсутствует. - Единственное, что худо-бедно протянулось во времени (только сейчас не надо ничего разбивать, ладно?), - это история с Рэйвеном. И то лишь потому, я думаю, что ему оно было надо значительно сильнее, чем мне. - Насколько я могу судить, - Эй Джей очень старался, чтобы ненависть к сопернику (да какие там соперники... ангел же не его!) не просочилась в тон, - он... очень привлекательный. - Из песни слова не выкинешь, - хмыкнул Азирафель. - Но герой не моего романа, и, на всякий случай повторюсь: хотя он, скорее всего, будет иногда проявляться, за нашу Договорённость ты переживать не должен. Я сказал ему... хотя погоди... - Азирафель взял со стола телефон, смахнул блокировку и протянул Кроули. - Вот... читай сам. Думаю, если бы мы по-настоящему встречались, мне бы следовало показать тебе переписку... чтобы вопросов не возникало. Кроули проглядел сообщения. Внутри как будто опять что-то начало кровоточить: "если б мы по-настоящему встречались...". Если бы они - по-настоящему, то он просто пошёл бы и набил бы морду этому лощёному хлыщу, как когда-то Тадеушу. - Так этот твой Рэйвен в Лондоне?.. - выговорил Эй Джей, с деланым безразличием протягивая Азирафелю смартфон. - Экран не поменял?.. - прибавил он непонятно к чему. - Не до экрана на той неделе было. - Азирафель приподнял голову и внимательно посмотрел на Кроули. - А Рэйвен не мой, он свой собственный. Я на него до чёртиков зол, если честно. Пару часов назад скандал в не особенно благородном семействе Феллов разразился из-за него. Вообрази себе мой шок, когда мы с сестрой приехали к родителям, а из гостиной навстречу нам вышел этот... не хочу ругаться. Сам знаешь кто. Ты же видел сообщения: я ему всё на чистом, литературном английском разъяснил. Как выяснилось, бюро отца (он в дизайне) оформляло ресторан Рэйвена, а мои прекрасные маменька с батюшкой ничего лучше не придумали... - Чем тебя ему сосватать, - закончил Эй Джей с нескрываемым возмущением. - Сам понимаешь, - Азирафель погладил своего ненастоящего бойфренда по плечу, - я высказал Рэйвену всё, что думаю о его назойливости и о сложившейся ситуации в целом... ну, и можно сказать, что затем я малодушно сбежал, совершенно по-хамски хлопнув дверью. И когда я сказал тебе, что по шкале от "подуются" до "вычеркнут из завещания" я значительно ближе ко второму, чем к первому... я не шутил... - Хера-с-се... - пробормотал Кроули. - А что сестра? - Осталась там, но позволила забрать её машину. Из чего я делаю вывод, что ей тоже их поведение не по душе пришлось. Я так зол, ты не представляешь... - Очень даже представляю... - ответил Эй Джей. ("А уж как зол я..." - этого вслух, он, конечно же, не произнёс). - И что дальше? - Дальше... всё смешалось в доме Феллов, - Азирафель покосился на Энтони, но другую цитату из зарубежной классики тот явно не узнал. - В нашей семье, в принципе, принято замалчивать всякие faut pas. Маменька какое-то время меня демонстративно поигнорирует... не то чтоб меня это беспокоило. Однако боюсь: через пару месяцев она может повторить попытку свести меня с кем-то "того самого уровня". Думаю, до этого нам с тобой надо... если ты меня поддержишь... - Азирафель ненадолго умолк, собираясь с мыслями, - как-то настолько выставить свои мнимые отношения напоказ, чтобы никто в их искренности не усомнился... чёрт, я запутанно выразился, да? - Не переживай... - Кроули, борясь с подступившим к горлу комом, сглотнул и потянулся за бокалом, который на полпути у него отобрал Азирафель. - Правда, ангел... мне это тоже на руку... как говорит Ана, двух назгулов одним сапогом оглушим. Спасём тебя от всяких рэйвенов... и заодно моё реноме вытянем. Будем появляться везде вместе, хочешь - в "Фейсбуке" выставим статусы? Азирафель вернул пустой бокал на стол и кивнул, снова прижимаясь щекой к щеке своего (на правах аренды до декабря) нарнийского принца. - Дорогой... это совершенно гениальная идея, - он снова протянул Энтони свой айфон, - сделай, пожалуйста. - Не могу сказать, - Кроули вдруг запнулся, - чтобы раньше нечто подобное делал. Наверное, я должен со своей страницы отметить тебя, а ты должен принять... - Сделай одолжение... - Азирафель вложил свой телефон ему в ладонь и вернулся к вычерчиванию узоров на тёмном хлопке. - Ангел... - Эй Джея вдруг обуяла нерешительность, - ты ведь понимаешь, что это отразится в ленте... у всех, кто у нас в друзьях?.. - Вот и чудненько, - прошептал Азирафель ему в шею. - Поставь мой на беззвучный потом, ладно, дорогой? Хочу дать сестре возможность проораться в голосовую, но слушать это... уволь... - он ухмыльнулся. - Если ты уверен... - Более чем. - Тогда окей, - покладисто согласился Кроули и занялся их аккаунтами; не удержавшись, про себя он злорадно добавил: "Подавись, ебучий Рэйвен Сэйбл. До декабря ангел мой". - Вот, готово, - сообщил он через несколько минут. – Звук тоже отключил. У обоих. Не хочу даже фантазировать на тему ведьминой истерики... - Почему ты зовёшь Девайс ведьмой? - поинтересовался Азирафель. - Так она ведьма и есть. Самая настоящая. Погоди, узнаешь её поближе... она тебе и Таро разложит, и гороскоп составит. Не приведи сатана, домой её пустишь: всё перелопатит и переставит по фэн-шую... - ласково сдал подругу Эй Джей. - Мило. Я тогда поостерегусь. - Не получится. Она идёт со мной в комплекте, - Кроули продолжал ухмыляться. - Тебе придётся смириться. Бонусом к ней тебе достанется Ньют, мужик её. И Эрики... Они все, в целом, безобидные. - Пойдём покурим? - предложил Азирафель. - Угу, - Эй Джей не отводил глаз от красивого лица своего подставного бойфренда. - С одним условием. - С каким же? - Я буду картинно обнимать тебя у раскрытого окна, прямо как в кино. Азирафель расслабленно и легко засмеялся, и Кроули поймал себя на непрошенной мысли: чего бы он не отдал, чтобы видеть эту улыбку каждый день?..***
Вечерело. Азирафель медленно выдыхал дым в приоткрытое окно и близоруко (очки остались на столе в гостиной) щурился на закатное солнце, бликовавшее на вороном боку "Бентли". Они заказали ужин из китайского ресторанчика у метро и открыли вторую бутылку вина. Сейчас как раз следовало подумать о логистике, но Азирафелю перспектива оставить Энтони и взять Uber до Сохо совершенно не улыбалась. Кроули подкрался, как всегда, бесшумно и отвлёк его от размышлений шепотом в затылок: "Дай покурить, ангел". Азирафель решился. Резко развернувшись, он оказался лицом к лицу со своим прекрасным принцем. - Можно мне остаться у тебя сегодня? - Аб-со-лют-но... - Эй Джей перехватил его руку с зажатой между пальцами сигаретой и несколько раз глубоко затянулся. Азирафель не мог отвести взгляда от манящих губ, плотно сомкнутых вокруг фильтра. Не к месту вспомнились слова сестрицы: "Это полный... пиздец". Никогда ещё выпускник Оксфорда не был так согласен с мыслью, выраженной матом. Он притушил сигарету в чёрной пепельнице (что за страсть к мрачным оттенкам? Надо будет спросить.) и обеими руками пробрался под мягкую ткань футболки Кроули. - Иди ко мне... ближе... - полуприказал-полупопросил он, утопая в омутах мгновенно расширившихся зрачков, грозившихся поглотить янтарь. Это был кромешный "Интерстеллар": чёрные дыры затягивали его, увлекали во тьму - возврата не будет. - Пожалуйста, - тихий голос Эй Джея прозвучал громко, как крик. - Не исчезай завтра утром. Не бросай меня ещё на неделю... - Не исчезну, - Азирафель безропотно позволил своему ненастоящему бойфренду развязать узелок бабочки и расстегнуть несколько пуговиц на бежевой рубашке. - Хочешь... я утром отвезу тебя на работу? - Хочу, - ответил Кроули на удивление трезво и уверенно. - Ты, кажется, обещал мне полную "иллюзию отношений, унылую моногамию" и что-то там ещё. Я требую сатисфакции. - Дорогой мой... - Азирафель стянул с Эй Джея футболку и пересохшими губами прижался к его плечу. - Всё, что ты хочешь... - Сейчас - хочу тебя. Хочу, чтобы ты притворился и поцеловал меня так, как будто мы действительно вместе. Чтобы я прямо поверил... - сам себя не помня, шептал Кроули. Азирафель его, конечно же, поцеловал. Ему вовсе не нужно было притворяться. Только об этом "никто.не.должен.знать".***
Азирафель задумчиво смотрел в потолок: хотелось чаю, курить и спать. Но спать не получится: нечем подманить сон, поэтому Азирафель вздохнул. У него на плече дремал Энтони - не разбудить бы... Он осторожно протянул руку и взял с тумбочки смартфон: череда пропущенных от сестры с укором мигнула с экрана. Да ещё какие-то уведомления с "Фейсбука"... но он подумает об этом завтра. Азирафель открыл браузер и вбил в поисковик наименование крупнейшего риелторского агентства Лондона. В час ночи он начал методично изучать рынок недвижимости. В районе полчетвёртого, когда Песочный человек, Оле Лукойе и Морфей, вместе взятые, наконец, смилостивились над ним, у Азирафеля в голове созрел потрясающий в своей наглости и простоте план.