Мой возлюбленный монстр

      Шэнь Цинцю огляделся, не в силах побороть отчаяние – пик Цюндин... обитель чистоты и безмятежного покоя... место, что он считал неприступным убежищем... Сердце Цанцюн пылало.       Бессмертный заклинатель задыхался от боли и тоски. Даже сквозь немалое расстояние в семь пиков, разделяющих Цюндин и Аньдин, он слышал оглушительный свист Сюаньсу – старший брат, его верный Ци-гэ неотступно стоял у прорванных границ Цанцюн, защищая адептов непомерной ценой собственной жизни.       Но... Этот демонический зверь, рухнувший на голову Цанцюн с тёмных ночных небес, точно знал, где его искать.       Шэнь Цинцю пристально смотрел в лицо священного демонического императора, явившегося за его душой. Ослепительно улыбнувшись, тот приподнял его лицо тонкими, белыми, словно хотанский нефрит, пальцами и тихо спросил:       – Значит, тебя зовут Шэнь Цинцю?       Мир взорвался алым – взгляд священного императора полыхал ненавистью.       Шэнь Цинцю тонул во тьме, в боли израненного тела, в удушающей вони подземных темниц. Падал в безумие.       – Нет... Нет! Нет!!       Закричал он, изогнувшись, забившись в сильных руках старшего брата.       – Сяо Цзю, проснись! Сяо Цзю! – тряс его за плечи Юэ Цинъюань. – Проснись! Всё позади!       Шэнь Цинцю, крупно дрожа, уткнулся в его плечо.       – Ци-гэ с тобой, – тихо прошептал старший брат, поглаживая Шэнь Цинцю по спине. – Это сон. Всего лишь дурной сон. Тебя больше никто не посмеет обидеть.       Всхлипнув, Шэнь Цинцю обвил его шею руками.       Этим заканчивалось каждое пробуждение.       Сонные пилюли делали только хуже, погружая заклинателя в пучину ужаса на долгие дни. К тому же было весьма сложно заставить воющего от ужаса, сцепившего зубы Шэнь Цинцю принять лекарства.       Юэ Цинъюань устал. Он был измождён тревогой и бессонницей. После того, как пол года назад он вырвал младшего брата из лап демонического императора, Шэнь Цинцю так и не пришёл в себя. Он пугался собственной тени и боялся оставаться один.       Глава секты Цанцюн не мог даже представить, что он пережил во Дворце Тьмы за те бесконечные тридцать дней. Тридцать дней, выбелившие волосы Юэ Цинъюаня в цвет лунного сияния...       Шэнь Цинцю ничего не говорил. Только сквозь эти мучительные сны можно было услышать его испуганный голос.       Глава Цанцюн давно отчаялся увидеть ослепительную улыбку младшего брата, но был счастлив даже тем, что сяо Цзю цеплялся за него, словно дитя.       Никого больше Шэнь Цинцю не узнавал.       Юэ Цинъюань не знал, сможет ли защитить этот сломленный нежный цветок... Нет, он не мог быть тем безжалостным чудовищем, каким его считали.       Юэ Цинъюань не мог поверить в это.       На Шэнь Цинцю словно лежало проклятие, младший брат с раннего детства был жертвой недоразумений... Его тяжёлая жизнь, виной которой отчасти был глава Цанцюн, оправдывала тьму, царящую в душе.       Юэ Цинъюань верил ему всем сердцем.       – Глава Юэ, – тихо позвал его Шан Цинхуа, лорд пика Аньдин. – Глава Юэ...       В его голосе слышалась горечь и боль.       – Нас обнаружили, глава Юэ. Дозор Аньдин сообщил, что приближается большой отряд воинов. Около тысячи солдат. Они уже в ста ли от нас.       Юэ Цинъюань нахмурился. В ста ли... Как же их смогли найти? Они так тщательно скрывались, покинув хребет Тяньгун, выжженный дотла обезумевшим Ло Бинхэ.       Видимо, этому демоническому ублюдку показалось недостаточным искалечить Шэнь Цинцю, разрушив его золотое ядро! Он желал замучить их до смерти!       У них совсем не осталось времени уйти. Святые небеса, отряд будет здесь спустя две палочки благовоний!       – Готовьте построение печати! – сурово ответил глава Цанцюн. – У нас нет выбора. Будем сражаться.       Шэнь Цинцю поднял на старшего брата испуганный взгляд и ещё крепче обвил его шею.       Шан Цинхуа поклонился и поспешил выполнить указание, скрывая сочувствие. В конце концов, разве не его жизнь защищал глава Юэ в тот час, когда его младший брат был похищен демоническим императором Ло Бинхэ? Руки лорда Аньдин дрожали – Мобэй Цзюнь... ледяной король приходил за ним? Шан Цинхуа содрогнулся. Столько лет ему снился горящий гневом и яростью взгляд демона!..       Юэ Цинъюань осторожно высвободился из объятий Шэнь Цинцю.       – Прости, сяо Цзю. Ци-гэ должен идти...       Шэнь Цинцю поник. Его плечи в отчаянии опустились. Закрыв глаза, он обнял собственные колени, и уткнулся в них лицом.       Его била крупная дрожь.       – Прошу тебя, сяо Цзю... – прошептал Юэ Цинъюань, погладив его по голове. – Доверься мне. Ци-гэ больше не подведёт тебя.       Тонкие пальцы младшего брата сжались, сминая тонкий шёлк рубахи.       – Если это он, – впервые за долгое время прошептал Шэнь Цинцю, сглотнув ком страха. – Убей меня раньше... Раньше, чем он...       Юэ Цинъюань с болью кивнул. Он не мог обещать ему большего утешения, чем смерть.       Поднявшись, он взял с низкого чайного столика чёрные ножны Сюаньсу. Даже если он потратит весь оставшийся жизненный срок в этом неравном бою; даже если ему предстоит умереть мучительной, болезненной смертью, он должен их защитить!       Отряд совсем близко...       Шэнь Цинцю так и не поднял глаз, чтобы взглянуть вслед уходящему старшему брату.       Построение было готово. В этой печати должны были участвовать все двенадцать лордов секты... но сейчас рядом не было и половины.       Это заклинание... Его Юэ Цинъюань оставил на тот случай, если спастись будет невозможно. Скорее всего, в этом бою они лишатся жизни... Но ни один враг не сможет избежать смерти!       Юэ Цинъюань опустил голову. Впервые в его душе царило такое ужасающее отчаяние. Однако, если он перестанет бороться, то где же остальные смогут черпать силы? Разве не на его плечах лежит безопасность адептов Цанцюн?       Оставив за спиной заклинателей, готовых в любой момент активировать печать, Юэ Цинъюань перехватил ножны меча, готовый обнажить оружие в любое мгновение.       Земля под его ногами подрагивала от топота копыт огромной конницы, мчащейся галопом. Глава Цанцюн закрыл глаза и вознёс последнюю молитву предкам и небесам.       Во мгле дорожной пыли сверкнул шлем. Белый шёлковый плащ развевался за спиной вражеского генерала траурным облачением.       Вздохнув, Юэ Цинъюань расчехлил свой чудовищный меч и взвился к небесам, бросаясь в атаку.       Однако клинок его противника был ничуть не слабее. Столкнувшись с оглушительным звоном, мечи взорвались яростной волной ци, откатившейся прочь. В радиусе ли не осталось ни единой травинки. Воины едва удерживались в седле скакунов, падающих на колени.       – Чэнлуань?! – поразился глава Цанцюн, опускаясь на землю.       Вражеский генерал спешился и снял шлем. Его строгое лицо и глаза феникса были по-прежнему прекрасны...       – Глава Юэ стал гораздо сильнее, – произнёс он.       Юэ Цинъюань покачнулся, упав на колено.       – Это и вправду ты? Неужели небеса оставили нас? Зачем ты явился, Лю Цингэ? Покарать этого Юэ за слабость?       – Какой вздор! – ответил тот, зачехляя меч и протягивая руку главе секты. – Кто внушил шисюну подобную мысль? Цанцюн – моя семья. Разве не должен Лю защищать её ценой собственной жизни?       Глаза Юэ Цинъюаня расширились. Сердце билось так часто и больно, что, казалось, выскочит из груди.       – Глава Юэ, пик Байчжань прибыл на защиту Цанцюн! Позаботьтесь о нас.       Суровый надменный Юэ Цинъюань был тронут до слёз. Он горячо обнял Лю Цингэ, приветствуя.       Бог войны вернулся домой после долго отсутствия сроком в тринадцать лет.