Мой возлюбленный монстр

      Склонив голову на грудь старшего брата, Шэнь Цинцю предался совсем иным воспоминаниям. Из его головы никак не выходил орден Фэн Инцзы.       Тогда, едва выздоровев от ужасающего удара опаляющего чёрного пламени Шэнь Цинцю явился к главе Цзэн Синхуа и упав на колени стал молить о возможности выехать из ордена.       К несчастью, никому ещё не удалось покинуть границы Фэн Инцзы без его дозволения. Даже обаяние Шэнь Цинцю оказалось бессильно. Никто не знал, как прорвать барьеры, да ни за что на свете и не согласился бы на это. Даже Са Шицюань.       – Покинуть орден? – произнёс Цзэн Синхуа глухо. – В тебе уже достаточно сил для этого?       Шэнь Цинцю кивнул.       – Вот как... Что же, Цзэн должен убедиться. Спустишься со мной в горячий источник.       Старейшина Хэйань Чжицзы онемел. Хорошо, что он уже на коленях, потому что устоять на дрожащих ногах, услышав подобное, невозможно.       – Глава Цзэн... – беспомощно отозвался Шэнь Цинцю.       Тот взглянул на него сверху вниз.       Он что, и впрямь должен раздеться и предстать перед этим божеством совершенно обнажённым?!       Судорожно вздохнув, старейшина кивнул.       Развернувшись, глава Цзэн приказал слуге приготовить и доставить в купальню всё необходимое, а затем двинулся по мощёной известняком тропе.       Шэнь Цинцю немного отстал, силясь справиться с ускорившимся сердцебиением. Силуэт Цзэн Синхуа впереди тонул в лучах солнца. Белые одеяния и золотой венец вспыхивали, рассыпая блики. Тени сосен ложились пятнами на его плечи и прямую спину. Лёгкий ветер развевал длинные волосы, взметал белоснежные всполохи одежд.       Шэнь Цинцю застыл, с трудом сглотнув. Сегодня глава Цзэн не надел перчаток¹ и его тонкие запястья то и дело обнажались, отчего старейшину Хэйань Чжицзы бросало в дрожь. Он знал, насколько безжалостной и жестокой может быть эта рука! Не один раз он становился свидетелем публичных наказаний адептов ордена.       А теперь он предлагает спуститься с ним в воды горячего источника?       Это же всё равно, как если бы ты добровольно забрался в пасть дракона или тигриное логово!       Ах...       Цзэн Синхуа обернулся, чуть приоткрыв влажные губы в готовом сорваться вопросе.       Шэнь Цинцю поспешил нагнать его. В конце концов, другого способа не было.       Старейшина любил горячие источники, но ещё никогда их посещение не превращалось в такую пытку. Стремительно сбросив одежды, он поспешил спуститься по белым, вырубленным в скале ступеням, спрятавшись за пеленой падающей горячей воды.       Но даже это не спасло его – Шэнь Цинцю словно слышал шорох шёлковых халатов, скользящих с плеч главы ордена, обнажая сильную грудь с тугими мышцами.       Лицо старейшины в мгновение ока вспыхнуло от стыда. Боги, о чём он думает?! Неужели на него так повлияло проявление заботы Цзэн Синхуа во время болезни?       Шэнь Цинцю обнял себя за плечи, пытаясь сдержать дрожь – глава Фэн Инцзы медленно спускался по ступеням. Даже сквозь пар и пелену падающих струй его сильное тело ослепляло белизной и божественным совершенством.       Хэйань Чжицзы не смел опустить взгляд ниже его груди до тех пор, пока глава Цзэн не вошёл в воду по пояс.       – Так и будешь прятаться от меня? – насмешливо спросил глава ордена. – Может быть, у тебя постыдные мысли? Цю-эр, разве мы оба не мужчины? Что тебя так беспокоит?       Шэнь Цинцю онемел. Боги... Значит, вот как Цзэн Синхуа понял его смущение?!       – Какой вздор! – возмутился старейшина Хэйань Чжицзы, скрестив на груди руки.       – Хм, – ответил тот. – Тогда выходи из-под завесы воды и дай мне осмотреть твои раны.       Шэнь Цинцю сделал несколько глубоких вздохов, успокаивая колотящееся сердце и шагнул вперёд.       Цзэн Синхуа сохранял всё то же ледяное лицо, хотя его кадык нервно дёрнулся.       Святые небеса, как можно оставаться равнодушным, видя эту нежную, сияющую, словно хотанский нефрит, кожу; эти округлые нежные плечи, к которым прилипли шёлковые пряди волос; длинную стройную шею; алые приоткрытые губы, манящие, словно сладкий, сочный плод...       Видя ледяное лицо главы, Шэнь Цинцю стал немного спокойнее. Он не смел поднять глаз, уставившись на ключичную ямку Цзэн Синхуа и сжимая собственные плечи.       – Цю-эр, – тихо спросил глава ордена. – Ты что, боишься меня?       Брови старейшины дрогнули.       Рассмеявшись, Цзэн Синхуа внезапно обнял его, прижимая к себе. Шэнь Цинцю отпрянул, вырвавшись из его рук, но ударился спиной и затылком о каменный свод источника.       – Ах, какая неловкость, – проворковал глава. – Ты ведь говорил, что совсем здоров... Но...       – Глава Цзэн, прошу простить, Шэнь не выносит прикосновений! И да, он вполне здоров.       Ладонь Цзэн Синхуа опустилась на грудь Шэнь Цинцю, прижимая его к горячему камню позади. Суровое, мрачное лицо зависло в цуне от старейшины.       – Вот как? – спросил он. – Цзэн знает, что у тебя непростая судьба. Кто же был так жесток с тобой? Тот, кого ты уничтожил перед тем, как появиться в ордене Фэн Инцзы? Или ещё раньше?       Золотистая тёплая Ци Цзэн Синхуа затопила духовные вены Шэнь Цинцю. Однако, тот напрягся, пытаясь выскользнуть прочь. Ведь стоит ему на несколько мгновений забыться в этом сладостном сиянии и все воспоминания станут известны этому человеку.       – Глава Цзэн! – вцепился в его запястье Шэнь Цинцю. – Вы не посмеете!       Ци угасла.       Цзэн Синхуа подхватил ослабевшего, дрожащего заклинателя в объятия.       – Не посмею что, Цю-эр? – прошептал он на заалевшее ушко. – Не посмею узнать больше? Не посмею отомстить за тебя?       Шэнь Цинцю распахнул глаза. Отомстить? Никто никогда не пытался... Да разве кому-то в этой жизни было дело до его души? Люди вокруг, падкие на красоту, готовы были отдать свою жизнь, чтобы заполучить его в постель... Но никто не пытался пробиться сквозь барьеры памяти, никто не спрашивал его о прошлом, о том, что он чувствует!       Только Ци-гэ... Только старший брат любил его по-настоящему!       В этот момент Шэнь Цинцю впервые за долгие годы подумал о том, что Ци-гэ вовсе не обязательно должен был взлететь к вершине мира... Он задрожал, вцепившись в плечо Цзэн Синхуа. Он никогда не сомневался в том, что Ци-гэ, прекрасный белый лотос, омытый утренний росой, золотой дракон, сверкающий янтарным взглядом в лучах рассвета, может попасть в беду!       Шэнь Цинцю испугался. Страх отозвался маленькими иголочками в пятах.       – Глава Цзэн, – тихо произнёс он. – Неужели Шэнь... старейшина ордена Фэн Инцзы простил бы подобное? Но, к несчастью, месть не всегда может спасти нас от прошлого...       Цзэн Синхуа обнял его крепче.       – Цю-эр, запомни то, что я скажу тебе сейчас. Что бы с тобой ни случилось, ты всегда можешь прийти ко мне за помощью. Цзэн... никогда не оставит тебя в беде.       Шэнь Цинцю уткнулся в горячее мокрое плечо главы ордена губами. Беспокойство и стыд росли в его груди обжигающим огненным комом. __________ ¹Перчатки сянься – облегающие, словно рукава, закрывающие руку до середины пальцев. Как здесь: https://i.pinimg.com/originals/cf/48/a6/cf48a61cf3ec9fc385628b2edd488920.jpg