Мой возлюбленный монстр

      Взглянув на безмятежное, прекрасное лицо спящего супруга, Ло Бинхэ закрыл глаза. Сможет ли он выдержать? Сможет ли пройти испытание, уготованное им судьбой, до конца?       Может быть, стоило ему всё рассказать? Подготовить к тому, что его ожидает?       Нет. Он не мог... Несмотря ни на что, он не мог этого сделать. Не мог заставить себя...       Они должны выдержать!       Священный император прислушался. Мобэй Цзюнь ожидал неподалёку, готовый действовать в любое мгновение. Ша Хуалин, неуловимая, словно ночной ветерок, обходила павильон.       Внезапно барьер, установленный вокруг дома, едва заметно качнулся. А этот заклинатель хорош! Удивился Ло Бинхэ. Будь его ступень развития чуть меньше и он мог бы этого не заметить.       Он притворился спящим.       Яньмо Чуньмэн подкрался к Ло Бинхэ и прислушался. Тот дышал глубоко и ровно. Рядом с ним, откинув одеяла с обнажённого изящного тела, спал Шэнь Цинцю.       «Какая мерзость! – подумал глава Ицюань, невольно покраснев. – Неужели можно по собственной воле спать с мужчиной?!»       Поколебавшись мгновение, собираясь с духом, он занёс свой кинжал над грудью демона. Скоро всё будет конечно!       Глаза цвета цин распахнулись, когда клинок стремительно опускался к сердцу священного императора. На прекрасном лице отразилось недоверие и ужас. Атака ци, сбившая Яньмо Чуньмэн с ног была так сильна, что тот ударился о стену дома. Пусть он и не успел вогнать кинжал по рукоять, но даже этого должно было хватить, чтобы убить демона...       Глаза цвета цин полыхали огнём безумия. Чары сокрытия слетели с главы Ицюань, едва он увидел меч, блеснувший в руках заклинателя. Он закричал он ужаса.       – Это Чханъе?! О боги, откуда у тебя клинок Хэйань Чжицзы?! – завопил он, больше не боясь быть обнаруженным.       В то же мгновение в комнате появился Мобэй Цзюнь. Накинув на обнажённого Шэнь Цинцю плащ, он подхватил его на руки и помчался прочь.       Меч выпал из ослабевших пальцев заклинанателя.       – Отпусти! – зашипел он, вырываясь. – Бинхэ... Он...       – Думаешь, он может умереть от подобной раны? – холодно спросил ледяной король, удерживая его в руках.       – Ты ничего не знаешь! – рявкнул тот, не скрывая слёз. – Конечно, он не умрёт! Но... Синьмо... Святые небеса, Мобэй Цзюнь! Если этот удар разрушил печать на тёмных венах Ло Бинхэ, Синьмо захватит его разум! Верни меня назад! Я должен! Должен ему помочь!       Однако, тот никак не реагировал. Мобэй Цзюнь никогда не разделял демона и его клинок. Разве они не одно?       Ло Бинхэ предвидел реакцию Шэнь Цинцю и отдал чёткий приказ передать супруга евнуху гарема в Юду. То, что Синьмо затмит рассудок священного императора, волновало ледяного демона меньше всего.       Не сгорела и палочка благовоний, как заклинатель оказался в сильных руках стражей гарема.       – Отпустите меня! – рычал он, вырываясь.       – Мобэй Цзюнь! Ты поплатишься за это! – кричал он вслед, всё ещё разгорячённый жаждой мести и слепой яростью.       – Уберите от меня свои руки! – завопил он, отправляя атаку за атакой в неповинного евнуха и стражей.       Однако, ни одна из них не достигла цели. Истратив все силы, Шэнь Цинцю, закрыв лицо руками, упал на колени. Он, наконец, осознал, что произошло. Сейчас, когда волна ослепляющего гнева откатилась, он вспомнил восковое лицо Ло Бинхэ и завитки жуткой демонической ци, хлынувшей из раны.       Наверняка этот клинок был взят из древнего божественного святилища! Если так, Ло Бинхэ может быть смертельно ранен!       – Вам стоит отдохнуть. Цзюнь-шан разгневается, если увидит, как страдает его возлюбленный супруг, – тихо произнёс евнух, поклонившись.       – Уйди прочь! – рявкнул Шэнь Цинцю, не в силах подняться.       Дурнота подступила к горлу так, что, казалось, он захлёбывается собственной кровью. Предметы в этой роскошной комнате теряли свои очертания, расплываясь в глазах. Он потратил слишком много сил и болезнь вновь заявила о себе острой пронзительной болью.       Падая на руки евнуха, Шэнь Цинцю с горьким удовольствием подумал, что заслужил это. Он не смог уберечь Ло Бинхэ! Боги, этот мальчишка был ранен в самое сердце! Так что же удивительного в том, что и сердце Шэнь Цинцю так болит? Он думал о том, что был невнимателен. О том, что виноват... виноват, в том что кинжал пронзил грудь Ло Бинхэ...       В который раз этот мальчишка ранен по его вине! Словно он сам вонзил этот нож!       – Ты ничего не знаешь, – прошептал он, утопая во тьме. – Бинхэ... Это я убил его.       Евнух замер, ужаснувшись. Что он только что услышал?! Этот человек... Он ведь был избран, чтобы разделить бремя власти со священным императором! Как же он может такое говорить?! Что там произошло? Почему Мобэй Цзюнь не сказав и слова, помчался прочь?!       Ох!       Вздохнув, евнух подхватил хрупкое тело заклинателя на руки. Он запрёт Шэнь Цинцю в Западном Павильоне. Там он не сможет никому сказать подобных слов, оставаясь вдалеке от императорских отпрысков и женщин, которыми Ло Бинхэ так дорожит!       Уложив его в кровать, евнух разжёг жаровни. Лоб и виски заклинателя были мокры от ледяного пота, а прекрасное лицо исказила гримаса боли. Не на шутку испугавшись, евнух поспешил вызвать лекаря Цао.       В гареме поднялся настоящий переполох. Срочно подготовив горячую воду и травы, настои и компрессы, наложники императора, верные, словно псы, воины тайного боевого отряда выстроились вокруг, толкаясь и желая узнать что-то новое.       Как этот человек смог добиться внимания Ло Бинхэ?! Тот ведь никогда раньше не обращал внимания на мужчин!       Евнух хотел было прогнать их прочь, но слова лекаря пригвоздили его к месту – болезнь Шэнь Цинцю зашла слишком далеко. Он мог умереть в любой час...       Прокляв свою судьбу, евнух пытался найти решение.       Лекарь Цао нахмурился и, наконец, цокнув, спросил:       – Помниться, императорский гарем имеет собственную сокровищницу? Найдётся ли в ней священная трава сянь-цао?       Евнух закивал.       – Тогда приготовьте лекарство по этому рецепту, – проговорил он, отдавая евнуху свиток. – Это поддержит его силы до возвращения цзюнь-шана.       Евнух задумчиво посмотрел на прекрасное лицо Шэнь Цинцю. Сглотнув, он оставил у его постели одного из юношей и поспешил в сокровищницу гарема.