***
Дазай привык за эти три года к периодически застывающему времени. Он мог просто идти по улице и вдруг резко все замирало. Способность дочери на него не действовала, впрочем, ничего удивительного. Он мог просто идти по улице или расследовать чье-то убийство, как вдруг все вокруг словно ставили на паузу. В застывшем мире все прекрасно слышно. Иногда даже удавалось разобрать голос дочери. Всего пара секунд, но ему хотелось улыбаться. Однако, если раньше это была максимум минута, сейчас прошло целых пятнадцать, а время так и не пошло вновь. - Она справится, чего ты волнуешься? Мало ли что произошло...***
Когда Мэй связала всех вооруженных людей и уничтожила оружие, она решила быстро осмотреть палатку, в которой все произошло, просто убедиться, что все в порядке. Оставалось три минуты, сегодня ей пришлось пожертвовать двумя днями рождениями Рюу, о чем она очень жалела. Накахара отодвинула стол, на котором стояли баночки с краской для аквагрима и чуть не упала от шока. Бомба. Просто мать ее, огромная бомба! И время предательски заканчивается. Нужно попытаться обезвредить... Но время на исходе, а значимых событий почти не осталось. Сейчас нельзя брать мелкие, она будет вся в процессе... - Я отдаю мой первый пикник! Есть! Двадцать две минуты, лишь бы хватило... Надо вспомнить... Так, собраться. Все получится. Спустя двадцать одну минуту Мэй, усталая и запыхавшаяся откинулась на локтях, чтобы немного перевести дух. Все в норме, сейчас время выйдет и можно будет вздохнуть спокойно. Девушка подождала, пока часы над ней не отсчитали до нуля. Все снова зашевелилось. Включая таймер на бомбе! Невозможно, нет! Что же произошло... - Какого! Я отдаю мой прошлый день рождения! Девять минут. Неужели это способность? Но тогда... Бомбу не удастся обезвредить, разве что только... - Думай, Накахара, думай! Мэй уперлась лбом в ладонь. - Нужно оттащить всех людей подальше от эпицентра... Я совсем не знаю, какой величины прогремит взрыв... Ярмарка точно будет уничтожена... Девушка встала с земли и подошла к замершим людям. Высмотрела самых маленьких детей и, взяв троих на руки и согнувшись от их веса, побежала прочь от площади. Нужно перенести всех людей... Она хотела плакать, просто понимала, что что бы она не сожгла в топке времени, его ей не хватит. Думая об этом, она отбежала от бомбы метров на сто. Главное успеть унести всех. Осталось семь минут. Снова такой же подход. Снова она берет по несколько человек на руки и просто бежит. Руки еще не трясутся, но на лбу уже выступил пот. Слишком тяжело... Вдох-выдох, от нее зависят сотни жизней. Она подбежала к поляне, на которую несла всех. Постаралась поаккуратнее рассадить детей, чтобы никто не ударился, когда время снова пойдет. Осталось меньше, чем десять секунд... - Я отдаю весь позапрошлый год! Сорок восемь минут... Так забавно распределяется время Судьбой, так непонятно... Мэй снова бежит за следующей группой, пытаясь оттащить людей от эпицентра взрыва. Они не успеют убежать сами, это факт. На таймере бомбы осталось всего две секунды. Они даже понять ничего не успеют. Спустя сорок три минуты с переносом детей было покончено, но остались еще и взрослые... Моменты заканчиваются, остается кричать Судьбе сквозь слезы, возможно, надеясь так увеличить хоть на пять секунд отпущенное время. - Я отдаю первый полет с мамой! Еще двадцать семь минут, почему так мало... Ей еще ведь взрослых тащить, их тоже немало. И так обидно, что она на самом деле забудет то, что берегла в сердце, с трепетом вспоминая... - Прости, мам... Еще одно усилие и она поднимает еще какую-то женщину, чтобы оттащить ее подальше. Господи, это так тяжело... Она хочет остановиться, но понимает, что каждая секунда дорога. Гораздо дороже тех, что идут в обычном времени. И снова время поджимает, а даже половина людей не перенесена в безопасное место... Это конец, нет больше ярких моментов. Все даст не больше минуты. Да и она не сможет перечесть столько единичных событий. Слеза катится по щеке, Накахаре остается произнести самое страшное. - Я отдаю все свои воспоминания... Я отдаю... На счетчике мигает число. Ей дали четыре часа. Если и их не хватит... Все карты сыграны, все пули выстреляны, все шансы сожжены. Ничего не осталось... Спустя три с половиной часа она несла последнего человека. Одного из стрелявших. Просто жаль стало людей. Глупое сострадание. Джинсы, которые она сегодня надела запылились и продрались на коленках от постоянных падений. Что говорить о самих коленях, то они были стерты в кровь. На ладонях содрана кожа, губа разбита. Волосы спутались. Мэй легла на землю, пытаясь немного отдышаться. У нее еще есть полчаса. Можно прокрутить в голове воспоминания, последний раз представив все хорошее, что когда-либо с ней происходило. Главное окончательно не разреветься... Накахара решила попробовать пересчитать мощность взрыва, чтобы убедиться, что все останутся живы. Но получившиеся цифры выбили ветку, которой она писала на земле, из рук. По ее расчетам... Взрыв будет гораздо более мощным. Все погибнут. Мэй кричит. Пронзительно и громко. Так, как кричат только от безысходности. Кричала в небо, била содранными кулаками о землю, загоняя в ранки пыль и принося себе ужасную саднящую боль. Никто не выживет...***
Дазай не сомневался в дочери все эти несколько часов. Просто знал, что у нее все будет хорошо. Просто верил, пока не услышал крик. Бежать на звук было легко, в застывшем мире абсолютная тишина и любой громкости крик будет слышно. Тем более парк оказался рядом со зданием Агентства. Десяти минут ему хватило, чтобы взять на улице первый попавшийся самокат и добраться до места. Когда к Мэй подбежал знакомый до боли человек, она не поверила глазам. Однако охрипшим голосом кричать и плакать снова не получалось. Она лишь апатично посмотрела на отца. - Это ты, Дазай? Значит, моя способность на тебя не действует, да? - Все настолько плохо? Девушка кивнула на бомбу с застывшим таймером. - Видишь бомбу? Это способность. И через двадцать минут здесь все взлетит на воздух. Я несколько часов перетаскивала застывшие фигуры людей подальше от этого взрыва, но этого расстояния оказалось недостаточно... - Я постараюсь исправить ситуацию. Дазай прикоснулся к массивному устройству и бомба развалилась. По ней сразу было видно, что она вышла из строя. Накахара посмотрела на нее и тихо засмеялась сквозь слезы. - Хах... Настолько просто... Жаль, что я уже прожгла всю жизнь, чтобы совершить то, что даже никому не поможет... Дазай, через девятнадцать минут я все забуду. Веришь? Видишь таймер надо мной? Это время, что было отпущено мне к заморозке за мои воспоминания. Я ведь даже не умру... - Мэй... Она скривилась. - Не зови меня по имени, Дазай. Мы чужие друг другу люди. А я совершеннолетняя, зови меня по фамилии. Я Накахара. Дазай разочарованно отвел взгляд в сторону и сел рядом с дочерью. - Можно... Я посижу тут с тобой? - Валяй. Мне все равно будет абсолютно все равно через восемнадцать минут. Они прогорят как спички и меня, как меня, не станет. Как все просто... Все можно было решить, не стирая свою память. Я такая бестолковая... Ты главное не трогай меня, дай насладиться, если это так можно назвать, последними минутами. - Моя девочка... Ты такая молодец... Знакомая походка и манера речи. Знакомая шляпа и пальто. Знакомые рыжие волосы и голубые, словно небо ясным морозным утром, глаза. Мэй вскинула голову, чтобы посмотреть, что перед ней происходит и не поверила своим глазам. - Мам?.. - Чуя... Накахара подошла к дочери и помогла подняться. Та прижалась к ней и уткнулась лицом в плечо. Чуя гладила дочь по спине, обнимая в ответ. - Мам, как?.. - Я просто самое сильное твое воспоминание. Все эти три года была рядом, пусть и незримо. А сейчас мне нужно уйти. Как только выйдет время твоих часов. Привет, Дазай. Женщина выглядела уставшей, но в то же время счастливой. Она совсем не изменилась. - Ты все еще носишь мой чокер... Вступила в ряды мафии, знала же, что я этого не хотела. Мэй заплакала, оставляя мокрые пятна на пиджаке Чуи. Сил стоять на ногах не оставалось и она просто упала на колени, немного скривившись от резкого ощущения удара ссадинами о землю. Чуя села рядом, обняв дочь. - Мам, прости, пожалуйста... - Все в норме, Мэй. Это ведь твой выбор. Но трех лет достаточно, милая. Сейчас оттуда лучше уйти. - Мам, я забуду тебя... Я забуду тебя, мам! Прям вообще! Чуя грустно улыбнулась и сняла шляпу, положив ее рядом с собой. - Зато хоть плакать меньше будешь. И перестанешь ненавидеть. Ненависть тебе не к лицу, Мэй, милая. Мэй всхлипнула и посмотрела на маму, волосы которой красиво отливали рыжим на солнце. - Мам, ты не злишься, что я переделала твою комнату? - Нисколько. Рюу просто очаровашка. Мэй, уходя из Мафии, возьми его с собой. Золотой дракон погибнет во тьме. У тебя есть ручка и листок? Мэй мотнула головой, но встала и попыталась дойти до одной палатки, в которой нашла все необходимое. Протянула матери, та с улыбкой приняла. - Я люблю тебя, Мэй, милая. Эти же слова Чуя вывела аккуратным, сильно наклоненным, острым почерком. Таким нежным и родным. Записку она вложила в карман дочери. - Пусть будет у тебя. Чтобы я даже забытая оставалась рядом. А теперь я поговорю с Дазаем. Для начала, Осаму, я прощаю тебя. Дазай, сидевший до этого с пустым видом, посмотрел на несостоявшуюся жену. Чуть склонил голову набок и заплакал, сразу же вытерая набежавшие слезы краем бинта. - Я прощаю тебя за все, что ты сделал со мной. Я никогда не смогу простить тебе то, что ты обидел нашу дочь. За это может простить тебя только она сама. Пожалуйста, позаботься о ней, когда истечет время. Знаешь, я бы даже обняла тебя, если бы не исчезла от этого... Накахара-младшая чуть дернула маму за рукав пальто. - Мам, я ведь совсем-совсем тебя забуду... Я впустую потратила все накопленные воспоминания... - Мэй, я поступила бы также. Как сказал когда-то про меня твой отец, я не умею думать, я сразу бью. Так бывает, милая. Чуя потянулась к уху дочери и прошептала: "Пожалуйста, прости его. Он так тебя любит". - Мам, я буду очень сильно скучать... - Я тоже буду, Мэй... Знаете, мы сейчас втроем почти как семья... Жаль только, что я уйду через пять минут. Зато хоть заберу с собой твою печаль. Чуя поцеловала дочь в лоб и прижала к себе. Жестом поманила к себе Дазая. - Иди к нам, Дазай. Нечего уже терять. Мэй кивнула и Осаму, не веря себе, приблизился к ним. Последнее, что почувствовала Мэй перед тем, как отключиться - Яркий белый свет, тепло нежных объятий и шепот в оба уха: "Я люблю тебя".***
Для людей прошло всего несколько секунд, в то время как для девушки, лежащей на земле посреди площади с явно потрепанным, и это мягко сказано, видом, пролетела целая жизнь. Все с непониманием осматривались по сторонам, и увидев связанных людей, оружие и осколки бомбы, подняли панику. Никто не понял, почему оказался далеко от места, где стоял до этого. Матери искали своих детей, кто-то уже оплакивал тех, кого застрелили в самом начале. Мужчина, сидевший рядом с девушкой поднялся с колен и взял ее на руки. И просто ушел, оставляя за собой сотни непонимающих взглядов.