В омут с головой

      —...Посему я и говорю, что необходимо принять все меры, и в дальнейшем тщательней зачищать. — Сделав смачную затяжку дымящей во все стороны сигары, пожилой человек, сидящий в добротном на вид кожаном кресле, кашлянул и продолжил: — С этими я лично встречусь, ну а с их компаньонами пусть исполнители разбираются. На сем всё, можете быть свободны. — В погружённой во мрак комнате, лишь частично освещённой торшером, виднелись силуэты нескольких мужчин, в ряд стоящих чуть поодаль от того самого кресла, внимательно слушая и вникая в каждое прозвучавшее хриплым старческим, но от этого не менее твёрдым голосом, слово. Получив разрешение удалиться, все почтительно склонили головы и поспешно вышли из кабинета. Остался лишь один мужчина, предварительно окликнутый боссом.              Сделав ещё одну глубокую затяжку и выпустив густой дым, устремив давно пустой взгляд куда-то и в никуда одновременно, старший просто молчал, очевидно о чём-то размышляя, а парень помоложе покорно ждал начала беседы. В тёмной комнате царила тишина, надколотая тиканьем часов и тлеющим пеплом от сигары, что отвалившись, падал в пепельницу. Наконец это молчание было прервано:              —Задание, что я поручил тебе, выполнено?       —Да. Я сделал всё, как Вы и приказывали. — Довольно размерено и без эмоционально прозвучал ответ, но даже так в голосе ощущался стержень и важность, что, кажется, потешило старшего.       —Хорошо. Я и не сомневался.              И вновь тишина, так наскучившая парню, давила на уши, приводя его откровенно в бешенство. Уж что-что, а кротостью и особой сдержанностью этот молодой человек не славился.              —Вы оставили меня лишь за тем, чтобы спросить это? — В голосе уже прорезалось раздражение. В действительности, боссу доложили о выполнении задания сразу же после, так к чему все эти расспросы?       —А что не так? — С интересом спросил старик, — или тебя что-то не устраивает? — Уже более громко и зло прозвучал вопрос. — Как ты смеешь проявлять предо мной характер? Не уж-то у моего мальца зубки прорезались?              В комнате повисло напряжение. Строгий взгляд пустых старческих глаз пал на, к удивлению, ничуть не растерявшегося или смявшегося парня. Тот, конечно, возразить не смел, но и опровергать ничего не собирался, а посему, просто молчал, смотря прямиком на босса. Наконец, тяжесть в воздухе разрядил смешок от старшего, что говорило о скором его остывании.              —Хорошо, если так. Мужчина должен иметь силу и влияние, характер и непоколебимость. Вот только не смей проявлять их мне. Запомни это раз и навсегда. Если с твоей стороны я почувствую хоть малейшую угрозу - уничтожу, и моргнуть не успеешь. Уж не сомневайся, рука поднимется. Таких оборванцев целые улицы: сегодня взял под опеку одного ребёнка, а завтра второго. Да, будет жаль времени и денег, что я в тебя вложил, и да, если второго у меня хватает, то первого не так уж и много осталось. Но успею ли я найти тебе замену - ты уже не узнаешь. — Выкурив сигару одной, последней, самой глубокой затяжкой, старший вновь закашлялся, нервно вдавливая окурок в донышко пепельницы. — Ты меня понял?              —Я могу идти? — Непоколебимости брюнета можно было позавидовать. Толи ему надоело жить, толи он просто чрезмерно поверил в себя, но испивать с чаши любовницы-Фортуны он не переставал. Ох, как бы не подавился...              —Иди. — Сухой, прерывистый голос и отведённый в сторону взгляд уже неслись в спину уходящему голубоглазому. — Уж скоро тридцать, а толку-то... Только клыки точить горазд, а сам по приказу живёшь, ума лишь на шлюх и хватает, отродье...              С последним словом раздался хлопок дверью, и старик остался наедине со своим недовольством, а брюнет направлялся прочь по коридору, что есть мочи сжав кулаки в карманах брюк.              —Уж дождись, и ты почувствуешь на себе остроту моих клыков...              Несколько минут, и он стоял у входа в комнату, не особо обращая внимание на что-либо окружающее его. Рывком отворив дверь собственной спальни, мужчина не церемонясь вошёл внутрь. Просторная мини гостиная, состоящая из двух диванчиков, журнального столика, телевизора и бара служила проводником в спальню, что отделялась лишь огромной аркой. По большому счёту дверь там и не нужна была: всё помещение было одними огромными покоями, в которые, без разрешения владельца, никто не смел входить.              С бокалом крепкого напитка расположившись в кресле, голубоглазый просто молча сверлил стену глазами, что-то обдумывая или, точнее сказать, на что-то решаясь. Это продолжалось до тех пор, пока на плечи ему не опустилась женская рука, что сползла на грудь мужчины, оглаживая мышцы, скрытые под чёрной рубашкой. Приобняв молодого человека сзади, девушка умостила голову на широком мужском плече, наиграно вздохнув.              —Не уж-то снова поссорился со своим стариком, Ято? — Звонкий голосок, в котором отчётливо слышалась глупая насмешка, разрезал пространство.       —Убирайся, Сара. — Отпив алкоголь, даже не взглянув на девушку, отозвался брюнет. — И рубашку мою сними.       —Я могу её снять. Прямо сейчас, хочешь? — Смешок и фигурное тело переместилось вперёд, а бёдра опустились на мужские колени, в то время как рука уже расстёгивала ту самую рубашку, медленно оголяя бюст. — Ты такой напряжённый, позволь я помогу расслабиться... — Одними только губами прошептала у лица Ято девушка, одурманивая того запахом парфюма и нарастающей страсти. Он схватил Сару за запястье и ближе притянул к себе, вовлекая в долгий поцелуй.              Грубо вцепившись в тоненькую шею Сары, сжимая кожу до белёсых пятен на ней, Ято по-хозяйски смаковал сладкие девичьи губы, глотая сбивчивый стон партнёрши. Ни капли любви или нежности не чувствовалось – только звериное желание насытиться. Уже через мгновение девушка была брошена на широкую кровать, а напряжённое мужское тело повисло сверху, продолжая наслаждаться вкусом столь податливой жертвы. Обезумевшая от удовольствия девушка охотно поддавалась сильным мужским рукам и властным губам, не забывая так же жадно отвечать. Игривость и чувство вседозволенности вскружили Саре голову, что развязало не только руки…              –…Ай, блять… – Как ошпаренный, Ято отринул от девушки облизав окровавленную губу и метнув на нижнюю злой взгляд. – Тварь, какого чёрта ты делаешь?              Казалось, в этот момент Сару пронзают сотни маленьких молний, что мужчина в неё метал. Не уж-то крохотная шалость так разозлила явно не привыкшего к нежности Ято? Скорее всего, злился он именно потому, что не он причинил партнёрше боль, а она ему.              –Да ладно тебе, дорогой… – Обескураженная девушка чуть приподнялась на локтях и с опаской смотрела на вскипающего партнёра, что уже, вскочив с кровати, переминался с ноги на ногу от подступающих к горлу криков.       –Пошла вон… – Не громкий но чёткий приказ, заставивший на мгновение подумать, что Ято поостыл.       –Ято, я же…       –Я сказал, пошла вон! – Рык, заставивший партнёршу съёжиться, а после ахнуть, когда руки, что ещё минуту назад сжимали её талию, теперь больно стиснули шею, захватив клочок волос, а сама Сара уже летела с кровати. Хватка злого брюнета и не думала ослабляться, он, не выпуская спотыкающуюся любовницу, тащил её к двери, намереваясь вышвырнуть прочь. – И чтобы духу твоего здесь больше не было, – словно тряпку, выкинув Сару в коридор, Ято с грохотом заперся, не позволяя второй и слова молвить.              Ну вот, он остался один, тет-а-тет со своей яростью, берущей начало ещё с кабинета босса и подпитанной той девкой. Нескончаемый поток ругательств в голове был прерван громким стуком в дверь, что заставило хозяина комнаты вскипеть до крайности.              —Я сказал убирайся... — Но стояло мужчине со свистом отворить дубовую дверь, как на пороге его встретила вовсе не Сара, а достаточно крупного телосложения мужчина, ожидаемо одетый в чёрный костюм, сложивший руки в замок перед собой и окинувший скучающим взглядом Ято.       —Босс ожидает Вас на семейный ужин. Все уже собрались. — В голосе пришедшего, как и в его виде не было ничего интересного или запоминающегося. Просто серая мышь, “один из” и т.д. Он уйдёт, второй такой же придёт. Ято уже даже не пытался заводить с ними какие-то беседы, делиться или интересоваться. Да что уж там, даже имена запоминать не считал нужным. А толку? Как только “папочка” начнёт подозревать, что сын обзаводиться поддержкой или набирает собственных людей на службу, будь то даже охранник, им же и приставленный, как старческий маразм или же страх потери власти дают о себе знать. Тогда, на следующее же утро, подле Ято вырисовывается другой подчинённый, а прошлого бедняги и след простыл. Можно ли этот синдром назвать паранойей или нет? Наверное, волноваться старикану всё же есть из-за чего, ведь “благодарный за спасение сынок” рано или поздно вцепится в шею, перегрызая глотку кормилицу.              Зачем тогда босс держит подле себя потенциальную угрозу? Как наследника, какой займёт его место, но только непосредственно после смерти самого старика. Не раньше. И это так старался вдолбить в тёмную головку приёмыша отчим, тем самым ещё больше распаляя того, и подталкивая себя в бездну, правда, не подозревая этого.              —Передай ему, что меня не будет на ужине.       —Госпожа и дочь босса уже прибыли в банкетный зал. Так же там будут очень влиятельные и опасные одновременно люди, так что Ваше отсутствие будет расценено как оскорбление хозяинов дома и, непосредственно, гостей. А это, в свою очереди, ещё больше распалит огонь между Вами и господином, что не желательно для наследника, поэтому я настоятельно рекомендую немедленно привести себя в порядок и явится на ужин. — Голос слуги обрёл властный оттенок, что заставило поумерить пыл самого Ято, не так в подчинении, как в растерянности, что сменилась возмущением.              —Что ты себе... — Мужчина был готов выплеснуть на представшего пред ним наглеца всё за сегодня скопившееся, но не стал. Взамен лишь глубоко вдохнул, выдохнул и, резко развернувшись, направился к шкафу с одеждой, не наградив уже вошедшего в комнату слугу ни капелькой внимания после. Тот, удовлетворившись жестом наследника, предпочёл ждать в стороне.              Ничуть не стесняясь неприкрыто наблюдающего за каждым его движением подчинённого, Ято, расстёгивая пуговицу за пуговицей мятой но от этого удобной рубашки, оголял широкую медленно вздымающуюся и так же неспешно опускающуюся грудь, напряжённый, крепкий торс и всё, что не смогли прикрыть тёмные брюки. Была в этом какая-то магия: уже ношеная, может немного пахнущая и мятая одежда всегда казалась уютнее и теплее, будь то свитер, футболка или даже рубашка. В них движения не имели скованности, какую они обретали в холодной ткани только-только постиранной кофты или брюк. Это можно было прировнять к тёплым материнским или аккуратным не крепким объятьям жены. Любящие, бережные, способные защитить сильного, но так нуждающегося в них мужчину. К сожалению, ни тех ни других Ято никогда не ощущал и вряд ли ощутит ещё когда-нибудь. Может поэтому столь тягостное чувство он приглушает такими яркими эпитетами об одежде. Вот её у брюнета было много и ещё чуть чуть, хоть вся она была куплена для каких то приёмов, аля сегодняшний. Сам же парень не мог назвать себя модником, меняющего одёжку как перчатки, а посему многое из имеющегося ни разу не было одетым. Ну, это не важно. Тепло прикрывающая плечи наследника рубашка была отброшена куда-то в угол - всё равно уберут горничные, а на смену той пришла холодная, старательно выглаженная белая, вновь скрывающая всю рельефность мужского тела.              —Что хоть за господа пожалуют к старику? Вряд ли по инициативе нашего босса был созван этот ужин, скорее всего это нашим гостям нужна будет помощь семейства.       —В детали меня не посв...       —Стало быть, — как будто не слыша подчинённого, продолжал брюнет, — они смогли предложить что-то, заинтересовавшее папочку. Очень интересно, чего же этому гаду не хватает?       —Думаю, на приёме станет ясно.       —Никто не станет обсуждать дела за обеденным столом, —огрызнувшись, голубоглазый раздражённо глянул на слугу. — Обсуждение будет после, не при госпоже и дочери. Надеюсь, и не при мне, ведь это так гемарно...              “С другой стороны, чем больше я буду в курсе делишек этого старого маразматика, тем легче будет сыграть с ним в игру. Козыри нужно держать, чтоб было чем сперва защититься, а после уже и напасть. А чтоб их держать - нужно их иметь, а без вот таких вот посиделок не обойтись. Чёрт.”              —... В любом случае - этот “приём” будет долгим. — Продолжал Ято, уже натягивая пиджак и двигаясь к выходу. Недоохранник молча последовал за ним, пытаясь пропустить мимо такого рода игнор.              Вдоль длинного коридора живыми стенами располагались десяток, если не сотня таких же подчинённых, одетых в брючные костюмы, совершенно одинаковые с лица для Ято. Нет нужды запоминать тех, кого завтра бросят на расстрел, как пушечное мясо. Забавно. А вдруг у этих бедолаг есть семьи: жёны, дети, матери, а брюнет рассуждает о них, как о вещах или мебели, хотя, с другой стороны - они сами выбрали себе такую участь: умереть под пулями мафиозных разборок как второстепенные, плохо прорисованные персонажи. Красивая ложь, правда? Или может слабенькое оправдание. В глубине души Ято понимает, что каким бы омерзительным не был его старикан - все они зависят он него: лишь босс выбирает, кто будет жить, а кому умереть, он крутит ими, переплетает их судьбы, словно нити, а после, вдоволь наигравшись, обрывает их, заставляя кукол безжизненно пасть, распластавшись по сцене, пока на смену не придут новые, молодые и, пока ещё, интересные марионетки. Он словно монарх, восседающий на своём тоне, построенном из костей, путь от которого полностью устелен плотью и кровью павших шахматных фигур.              “Игра будет продолжаться, пока не падёт король. Я хорошо это усвоил, отец...”              И тут уже не до веселья. В полной пустоте загорается свет, освещающий двух игроков, грозно смотрящих друг на друга. Два враждующих короля, два полководца, два монарха, готовых пройтись по головам подчинённых, только бы поставить оппоненту столь желанных “Шах и мат”. Отец и сын, ставшие врагами не только по крови. Пространство заливает громкий удар в барабан, а за ним разноситься запах крови, подогревающий игроков. Первыми ходят белые.              “...игра началась.”              Ято толкает широкую дверь и небесные глаза заливает свет банкетного зала, где уже собрались те самые гости. Громоздкий стол, досыта набитый едой и питьём, посредине, во главе, сидит, естественно, сам хозяин дома. По левую руку расположилась не молодая, но на первый взгляд ухоженная женщина, дорого и со вкусом одета, обвешана украшениями. Мимолётно окинув её взглядом можно было сказать, что женщина ни в чём не нуждается: живёт припеваючи, купаясь в вине и ласке. Но если бы хоть кто-нибудь попытался вглядеться не в драгоценное колье женщины, а в глаза, то ужаснулся бы от всей той безысходности и мольбы о спасении, что так умело прикрыты за милой, годами натренированной улыбкой. Точно такой же, как и у девушки, что сидела рядом с госпожой. На столько же прекрасна, как и несчастна. Выращена в презрении и равнодушии лишь по одной единственной причине, от неё не зависящей - не мальчик, не наследник, а значит никчёмный, ни на что, кроме как удачного, выгодного отцу брака не годный ребёнок. Так же выжатая, так же умело это скрывающая.              Может и неправильно так думать, но именно благодаря несчастью этих женщин Ято получил право на существование. Если бы у босса был родной сын - от самого голубоглазого избавились ещё в детстве - истинна, которую никто никогда не скрывал. Хотя самому парню, сколько тот себя помнит, толковали, мол, старик подобрал того на улице, объявив наследником и сыном по совместительству. Мальчик был ещё несмышлёнышем, а поэтому ничего не может помнить, но причин не верить у него не было, как, в общем, и желания. Даже так, к несчастным матушке и сестре тот относился хорошо, с сочувствием, иногда они даже разговаривали, хоть и случалось это редко. Женщина пасынка не растила - ей просто этого не дали сделать.              “Не достойная женщина. Коль не смогла родить мне сына, то и к этому не притронешься. Скажи спасибо, что до сих пор осталась подле меня со своим отродьем.” — Это приходиться выслушивать госпоже чуть ли не ежедневно. Выслушивать и стиснув зубы терпеть все те не прикрытые измены супруга, натянув улыбку и гордо шагая меж знатных особ, что шепчутся за спиной. А она слышит, но не подаёт виду. Мило шутит, сдержано смеётся и выстраивает хрупкий образ семейной идиллии, которым уже никого не обмануть. Но, благо, их ложь взаимна: она говорит, что счастлива, а они - что верят ей. И все довольны, всем удобно. Вот и сейчас она достойно поддерживает разговор, не позволяя мужчинам заскучать, мило улыбаясь и чуть нервно хихикая. Дочка же просто изредка кивает, как бы присутствуя в беседе.              Ято подошёл к столу, поприветствовал гостей и “семью” и, подчиняясь одобрительному жесту отца, присел по его правую руку. Ужин начался. Светские беседы о чём-то отстранённом, лёгкие шутки и такая натянутая любезность, от которой тошнило всех и каждого, но которую никто не смел убирать. Забавно, как совершенно чужие люди могут играть семью, когда нужно. Тут уж и хвальба в сторону красавицы-дочки, и восторженные возгласы в адрес умницы-жены. Картина маслом. От этого притворства уже тошнит, но Ято так же сухо улыбается, подыгрывая и не забывая отпускать сладкие речи о заботливом отце, которому так благодарен. Как же им повезло, что оказались в этой семье. Кажется, надоело даже прислуге, но и они не подают виду, обслуживая гостей и господ. Всё это продолжалось несколько часов, что адски долго тянулись. После же, одним пронзительным взглядом хозяин отправил супругу и дочь вон из гостиной, оставаясь с, теперь уже деловыми партнёрами и сыном наедине.              Натянутые улыбки улетучились, а церемонные разговоры пропали вслед за ними. Теперь время проявить всю жёсткость характера, показать, кто тут хозяин и по чьим правилам будем играть.              —И так, к чему было всё это? — Нетерпеливо начал разговор босс, задавая тон и сразу же показывая, чьи условия будут выполняться. Бывшие гости теперь могли поспорить, что находятся на допросе. Вот-вот под ногти начнут загонять раскалённые иглы, и шутками уж не пахло. Ято, почувствовав витающее в воздухе настроение напрягся, так как друзей или сообщников в этой комнате не имел. Все враги, что по правую, что по левую руку. Каждый сам за себя - правила, выученные голубоглазым ещё в детстве, а посему разум уже рисовал рывок к придержанному за поясом пистолету, но пока дёргаться было рано - нужно ждать, слушать и запоминать каждую деталь, что приблизить папочку к могиле, а его к трону.              —Что ж, сразу к делу. Нам стало известно, что Ваша... организация... владеет неким заводом, расположенным западнее баржи. Некогда его хозяином был мой старый друг, Виктор Медичи, но в результате несчастного случая он и его семья почили. Какого было моё удивление, когда я узнал, что всё имущество влиятельного человека перешло к Вам, по завещанию самого Виктора, разумеется. Всё полностью законно и абсолютно не вызывает подозрений. — Острый глаз пронзил закалённого старика, а из уст рекой лился не прикрытый сарказм.       —Вы прекрасно осведомлены обо всём, верно? Признаться, я был крайне огорчён, когда узнал об ужасной трагедии, что случилась со старым приятелем Виком и его родными. Скорбь мою не смогло унять даже неожиданное известие о завещании покойного. Я был очень-очень огорчён.       —Не сомневаюсь...              Оба распрыскивали яд, что разлетался во все стороны. Как же мерзко. Конечно, эти песенки не были нацелены кого-то обмануть, скорее поиздеваться над собеседником.              “Отвратительно” — Брезгливо окинув взглядом беседующих, Ято внимал каждому слову, чтобы картинка могла более-менее сложиться, ведь, чего добивался прибывший, парню было не понятно. Пытается запугать босса? Хочет шантажировать? Неужели нарыл на старика что-то? Тогда такой союзник был бы полезен самому брюнету, вот только интереса парень тому не составлял, а поэтому и сотрудничать с сыночком-выскочкой гость вряд ли стал бы. Что ж, нужно слушать дальше, вдруг появиться то, за что можно будет уцепиться.              —Не буду томить вас долгими вступлениями. Мне нужен этот завод. Вы им не пользуетесь, а я смог бы запустить его и получать неплохие деньги.       —А что я получу взамен? — В давно пустых старческих глазах сверкнул интерес. — Раз уж у Вас хватило наглости прийти сюда и требовать у меня столь прибыльное предприятие, значит и обмен достойный, м?              Лукавый и самодовольный взгляд гостя пал, не как ожидалось, на отчима, нет, его на себе почувствовал Ято, которого тут же словно током ударило. Естественно виду тот не подал, однако интерес внутри мужчины начал расти в геометрической прогрессии. Этот красноречивый жест не смог не заметить босс, и он ему ну совсем не понравился. Первый же, в свою очередь, продолжил беседу с главой семейства:              —Недавно мне в руки попал один документик, что Вы считали пропавшим. А может хотели таковым считать? — Мужчина, не страшась собственных слов и явно ощущая превосходство, продолжал: — В любом случае, от того, к кому в руки попадут эти бумажки будет зависеть: существовать Вашей семье или же кануть в бурный поток истории как когда-то существовавшая организация. Уверен, Вы поняли, о чём я...              И он явно понял, так как спокойное выражение лица исказилось в несвойственной для старика гримасе. Тот до треска костей сжал руки в замке на столе, а пронзительный взгляд который раз протыкал плоть мёртвого в мечтах старика собеседника. К тому же, он сотню раз пожалел, что потребовал присутствия Ято на переговорах. Ох, как же старик ошибся... Привыкший держать всё под контролем мужчина был не в восторге от такого поворота, а посему, торговаться долго не стал, мало ли, уважаемый гость взболтнёт чего-то лишнего.              —Завод в обмен на документы. Когда сможете их доставить?       —Как только в мои руки попадут бумаги, свидетельствующие о полном владении предприятием.       —Как знать, что Вы не решите меня одурачить?       —Мы же серьёзные люди. К тому же, как только я это сделаю, и глазом не моргну, как окажусь в одном котле с Виктором Медичи, а жить больно хочется.       —Тогда по рукам.              Крепкое мужское рукопожатие свидетельствовало о договорённости. Обе стороны, похоже, были удовлетворены данным исходом, вот только не Ято. Брюнет так и не смог понять, о чём шла речь, а потому покинул банкетный зал в полном неведенье.              Дорога к комнате проходила как в тумане. Всё время мужчина прокручивал в голове разговор, изучая его от корочки до корочки и всё равно не мог сложить картинку. Что-то он упустил? Или изначально не знал? Скорее второе. Но как тогда доведаться о том, что скрывают под тремя замками и четырьмя дверями? В раздумьях прошёл не один час. Всё же ничего не складывалось, что ещё больше нервировало голубоглазого. В мимолётном приступе ярости он даже разбил о стену бокал с, по всей видимости, вином. Теперь не только в сознании, но и на стене у парня было огромное пятно, и если второе выведут слуги, то с первым он должен разобраться сам.              “Что за документы? Они явно связаны со мной, иначе тот ублюдок не смотрел бы так, а старик не начал бы нервничать. Значит, там что-то очень важное, что поможет мне победить, а папочке кануть в бездну. Нужно заполучить те бумажки во что бы то не стало...”              Поток мыслей был прерван стуком в двери, после чего та отворилась и внутрь вошёл уже знакомый нам телохранитель брюнета.              —Чего тебе? — Немного удивленный таким визитом, Ято не смог скрыть напора в голосе. Не понятно, тон господина или что-то другое заставляло подчинённого молчать, но тот явно о чём-то колебался, не спеша отвечать. Видя эту растерянность мужчины, наследник чуть умерил пыл. — Тебя старик прислал?              —Нет. Я тут по своей воле. Пришёл сообщить что... — И вновь пауза, вызванная сомнением. Слуга явно взвешивал что-то у себя в голове, не решался произнести то, ради чего явился.              —Я слушаю, — совсем спокойно подтолкнул собеседника к разговору Ято, теперь полностью сосредоточившись на стоящей перед ним фигурой.       —...Пришёл сообщить, что документы, которые были обещаны боссу будут передавать завтра днём. Место и время не разглашалось, о нём известно только непосредственно участвующим в этой миссии.              Пауза. Охранник ожидал хоть какой-то реакции со стороны господина, а тот в свою очередь пытался уловить нить логики всего сказанного. Видимо, так и не сумев разобрать суть всего, или имея собственное объяснение, Ято наконец подал голос:              —Тебя сюда прислал старик, чтобы меня проверить, верно? Хочет знать, попытаюсь ли я перехватить документы и выступить против него. Не тут то было. Убирайся и передай ему, что в такие игры играть я не стану, а смиренно дождусь, пока он сдохнет в тёплой зассаной им же постели как ничтожество.       —Нет, это не так. Я здесь не по воле босса.       —Ну конечно. Как же ты тогда узнал об операции, раз уж посвящают в неё не всех?       —Потому что я Ваш телохранитель. — Чуть резко выкрикнув это, мужчина осёкся, но после продолжил, более тихо произнося: — Моя задача сделать всё, чтобы Вы о миссии не узнали, следить за каждым Вашим шагом и докладывать боссу о каждом Вашем вздохе. Всегда. И эта ситуация не исключение.       —... Допустим... И что с того? Мне тебя по голове погладить? — Ято по-прежнему не уловил суть происходящего. — Что мешает тебе и дальше за мной следить? Зачем всё это рассказываешь?       —Потому что многим уже надоели выходки босса. Его припадки и агрессия, что следует за ними. Сколько людей были убиты или изувечены во время таких вот приступов. А его паранойя, толкающая нашу семью на необоснованные конфликты... Совсем скоро каждый клан станет нам врагами, и тогда никому не сносить головы. Мы все хотим покончить с этим, хотим видеть во главе Вас, как наследника и нового действующего Папу.       —Кто это “мы”? И с чего вы взяли, что я этого хочу?       —Даже для самого главы не секрет, что Вы обозлены на него, от вас поступает наибольшая угроза - это знают все. Нас несколько десятков человек. Все как один готовы присягнуть на верность вашему перстню и отдать жизнь по одному лишь приказу. — Мужчина склонился, опускаясь на одно колено будто перед монархом на посвящении в рыцари. Слова охранника лились с самого сердца, руки дрожали, но голос был уверенным, что заставило самого Ято на миг забыть как дышать.              Всё это время он считал, что ведёт бой один, был готов сражаться против всех, но теперь оказывается, что имеет тех, кто пойдёт за ним. Восторг. Восторг и ответственность, что сразу ударили по тёмной головушке мужчины. Если они в него верят, если готовы присягнуть на верность и привести к победе, то он не должен оплошать, не должен их подвести. Ни в коем случае.              В пустынной комнате вновь загорается свет. Всё та же шахматная доска, те же два короля, вот только теперь на обоих полях вдоволь фигур, которыми каждый из игроком может одержать победу. Теперь и за плечами Ято стоят тени, удерживающие того на столь хрупком стуле. Первый ход вот-вот будет сделан. Именно он предрешит всё: победа или поражения.              “Я непременно одержу победу...”              —Рассказывай всё, что знаешь...